Поплачь, станет легче

      Топаз проснулась в 7 от будильника, какой же все-таки мерзкий звук он издает. Она потерла глаза и зевнула. Просыпаться одной ей не нравилось, она провела рукой рядом по простыням, где еще вчера лежала ее подруга (если ее можно уже так назвать). Первым делом она открыла мессенджер. Ее удивило столь позднее сообщение от Шерил. «Ты чего так поздно спать ложилась?» «Доброе утро» Ответ не заставил себя ждать, ведь на другой стороне города Блоссом уже расчесывала свои огненные волосы перед зеркалом. «Делала домашнее задание, я же все выходные забивала на него» «Оу, неприятная ситуация» «Всё нормально, увидимся в школе» «Может, я подвезу тебя?» «Не стоит, спасибо»

Она отказалась не потому что не хотела. Вовсе нет. Она бы отдала многое, лишь бы снова прижаться к ней, почувствовать ее тепло и аромат. Но что скажут школьники, увидев их вместе на байке? А если увидит мать? Исключено. Никаких совместных поездок в школу.       Школьный день тянулся слишком медленно. На радость обеих девушек они все еще не пересекались. Но каждая томилась от своих мыслей. Рыжая ощущала себя разбитой, как физически, так и морально. Полночи без сна не прошли бесследно, как и оскорбления матери с утра пораньше. Слава Богу она уезжала на пару дней и можно было выдохнуть, хотя она знала, что по возвращении на нее обрушится ураган. Звонок. Остался еще один урок. Блоссом направляется к туалету. Как только открывает дверь, видит розовые локоны и не может уже сдержать улыбку. Она быстро пробегает глазами по кабинкам, в надежде, что там никого нет. И правда никого нет. Тони оборачивается на стук двери и тоже расплывается в улыбке. Наконец. — Привет, — рыжая начинает первая, что на нее не похоже. — Привет, — Тони подходит ближе. Она видит красные от недосыпа глаза, но ничего не говорит. Впервые она видит в них радость и ни капельки страха. Это можно уже считать успехом? Или еще рано? Блоссом протягивает ей пакет: — Это твои вещи, спасибо большое. Ты очень выручила, правда. — Да не за что. — Какой у тебя сейчас урок? — История, — тяжелый вздох. Предмет был слишком скучным, так как сегодня вел старый мужчина, который без конца только и говорил о политике 80- х годов. — У меня тоже. Давай не пойдем? — вопрос звучал слишком серьезно. — Что? Мне послышалось, или сама Шерил Блоссом предлагает мне прогулять? А как же репутация лучшей ученицы? — О мой Бог, Топаз, прекрати этот сарказм. Можно все сделать красиво и никто не заподозрит, что я немного скатилась по наклонной. — Поведай свой план. — Я скажу мистеру Клеменсу, что у меня срочное дело в школьном совете. А ты…ты скажешь, что тебе плохо, только перед этим зайди в медпункт. Прикинься, что у тебя адски болит живот и тошнит. Тебя точно отпустят. — Из меня актриса не очень. — Ничего не знаю, через 10 минут встречаемся на парковке, — снова этот образ стервы и королевы. Топаз только тяжело вздохнула, но направилась в сторону медпункта. Перед дверью она скорчила самую несчастную мимику и схватилась за живот. Вроде выглядело убедительно. Внутри она врала так, будто делала это каждый день. Врач средних лет внимательно ее слушала, что у той разболелся живот, что ее очень тошнит, и что, кажется, йогурт утром был все-таки испорчен. Пара формальных манипуляций — измерение температуры, давления и в руках у Тони была заветная бумажка, по которой ей была открыта дорога на парковку. Она шла с улыбкой на лице, сложно было ее скрыть. Но перед кабинетом истории все-таки пришлось вернуть образ умирающей. — Мисс Топаз, вы опоздали, — уже хотел начать читать свои нотации мужчина 60 — ти лет с седыми волосами, которые были растрепаны в разные стороны. — Извините, мистер Клеменс, мне стало плохо, я была в медпункте. Вот, — она протянула бумажку и сильнее скривилась, изображая новый приступ боли. Он пробежался глазами и перевел взгляд на девушку: — Ну что ж, мисс Топаз, очень жаль. Выздоравливайте. Но учтите, что на следующий урок я спрошу у вас 2 темы. — Да, конечно. Спасибо, — всё еще сохраняя вид жертвы, она медленно закрыла за собой дверь. Внутри она ликовала и прыгала. В таком же образе она двигалась к парковке. Возле байка она рассмотрела высокую и стройную фигуру. Несложно было догадаться, что это Шерил, хотя она и спрятала свои рыжие волосы под капюшон. Тони шла также медленно, слегка придерживая живот и иногда морщась от мнимой боли. — О господи, Топаз, кончай этот цирк, — засмеялась Блоссом, — если бы я сама не подкинула эту идею, я бы точно тебе поверила. — Тони усмехнулась, но приняла обычное положение. — Тебя отвезти домой? — Нет. — А куда? — Поехали к реке, там где южный пляж. — Что? Вместе что ли? — А ты думала, я затеяла этот цирк, чтобы в одиночку теперь скитаться? — Да нет, просто неожиданно, — щеки залились румянцем и Тони виновато опустила глаза. Она протянула Шерил свой шлем. — А ты? — спросила та с легким беспокойством. — Не переживай, я не спеша доеду домой и возьму второй. Всё будет нормально.       Они сели и снова эти соприкосновения. Они сводили с ума обеих девушек. Они стали теряться в своих чувствах. Не хотелось ничего понимать, просто ощущать это как можно дольше. Ведь не так просто понять, что ты чувствуешь к человеку, которого еще неделю назад обливал грязью и унижал на глазах половины школы.       В классе никто даже не задумался, что отсутствуют две девочки — Шерил и Тони. Никто не мог заподозрить что-то неладное. Все собственно были убеждены, что Шерил сейчас решает дела школы в своем небольшом кабинете, а Тони лежит дома с больным желудком. Всё было очевидно. Когда до конца урока оставалось всего 15 минут, а все подростки томно вздыхали и зевали под скучные истории преподавателя, две сбежавшие с урока уже слазили с мотоцикла и направлялись к бревну. Воздух был теплый, как ни странно. В воде переливались лучи солнца. Листва почти вся опала, но кое-где еще виднелись золотые листочки, которые одиноко раскачивались на ветру. Остальная масса аккуратно была сдвинута в кучи под деревьями. Днем здесь было еще живописнее и это захватывало. — Почему ты решила сбежать? Да еще и со мной? — Я вчера ночью не успела выучить историю. А в туалете оказалась именно ты. Больше некому там было предложить. — Да ладно, Шерил, не поверю, что ты бы сбежала с той же Мидж или Этель. Ну вот серьезно. Ответа не последовало. Только два карих глаза посмотрели с упреком, как бы говоря « меньше знаешь, крепче спишь». — Так и будешь стоять и вести допрос? — девушка в капюшоне села на край бревна. Тони последовала ее примеру. Но сегодня между ними было больше расстояние. Шерил сняла наконец капюшон и расправила свои волосы, лучи солнца стали в них переливаться, это привлекло внимание розововолосой. Она невольно засмотрелась, так хотелось прикоснуться к ним руками, ощутить их мягкость, вдохнуть их аромат. — Эй, земля вызывает Тони Топаз, — размахивая рукой и искренне улыбаясь, проговорила Шерил. Тони моргнула несколько раз и пробурчала «извини, задумалась». — Я спросила, чем ты занималась вчера. — Я… да так…ничего.немного убрала и села за домашку. Вечером еще Свитс заходил, немного поболтали и выпили газировки. — А вы с ним лучшие друзья, как я погляжу. — Мы выросли вместе. Он всегда меня поддерживал. И за это я его очень ценю, хоть иногда он бывает тот еще придурок, — на устах вырисовалась легкая улыбка, как будто она вспоминала милые моменты. — Расскажи о своем детстве, — Шерил села поудобнее, давая понять, что готова слушать. — О детстве…это сложно. Оно не было таким, как у тебя. Это очевидно. Мы росли в трейлерном парке, среди грязи и пыли. Наши игрушки были палки и камни, мы лазили по деревьям. Я вечно обдирала себе колени, а у Свита были прикольные пластыри с динозаврами. Он всегда их отдавал мне. Он учил меня кататься на скейте, было достаточно травматично. Я тогда сломала руку, и в школу в 4 класс пошла с гипсом. Было забавно, ведь я сломала правую. Мне даже нравилось. Знаешь, всё прошло, как один день. У меня рано закончилось детство. Но я помню, мы часто приходили сюда с родителями, устраивали пикник, папа играл на гитаре. Они хотели второго ребенка, а я безумно хотела братика, — в ее глазах застыли слезы. — Ты скучаешь за ними? — Конечно, я никогда не переставала скучать. Просто сначала это было отрицание, я не верила, не принимала. Потом меня накатила боль, я около месяца не ходила в школу, рыдала дома. Наверное только бедность не позволила упечь меня в психическую лечебницу, а то я была бы первым претендентом. Больно было мне долго. Я чувствовала эту дикую несправедливость. Сейчас боль утихла, я привыкла жить с ней. Просто скучаю. Иногда думаю, как бы мама или папа отреагировали на мои поступки. Иногда я даже разговариваю с ними, точнее с их фотографией. Чтобы не говорили, время лечит. Это правда. Как один раз мне сказал Свит « Жизнь то продолжается. И родителям точно бы не понравилось видеть тебя постоянно в слезах и соплях», — ее руку накрыла рука с красными ногтями и слегка сжала, кажется, они поменялись ролями. — Я тоже скучаю по Джейсону, но мне всё еще больно. И мне кажется, никогда не станет легче, — она сжала красные губы до боли, лишь бы не заплакать, только не сейчас, не снова. До вечера пятницы никогда и никто не видел ее слез, кроме ее брата, подушки и ненавистной матери. — Расскажи о нем. Мне это помогает. — Он был прекрасным. Его все любили. А он любил меня. Он оберегал меня, поддерживал всегда, защищал. Каждый раз, когда мы делали что-то неправильно, он брал всю вину на себя, ведь его никогда не наказывали так сильно, как меня. Когда я оказывалась под домашним арестом, он приносил мне всякие вкусности. Родители запирали мою комнату на ключ, чтобы ни я, ни он не могли выйти или зайти. Тогда он нашел способ, Джей-Джей взбирался по решетке для плюща ко мне в комнату. Он был идеален. И мне очень его не хватает. Только он защищал меня в школе, и только он знал меня настоящую. Не ту Шерил Блоссом, которая наводила ужас в коридорах, а спокойную, смешную и местами даже глуповатую. А теперь его нет, всё потеряло смысл. — Шерил, не говори так. Ничего не потеряно. Твой брат всегда будет рядом с тобой, здесь, в сердце, — и ее теплая ладонь легла на область сердца, где Шерил носила брошь, — поверь мне. У тебя есть близкие друзья? — Нет, абсолютно никого. Никому не нужна в подруги такая стерва. — Мне нужна, — эта фраза вырвалась раньше, чем Тони смогла осознать. Удивлены были обе. Хотя это было более, чем очевидно. Иначе они бы не сидели сейчас вдвоем на бревне, прогуливая урок. Время близилось к вечеру и пора было ехать домой. — Спасибо, что провела со мной это время, — каждый раз, когда Шерил благодарила девушку напротив, она смущалась, опускала глаза и слегка краснела. — Ты же знаешь, ты можешь положиться на меня. Я поддержу тебя, — эти слова эхом отдавали внутри и давали надежду. Надежду на то, что станет лучше, легче, что пройдет это одиночество, что мир снова заиграет красками. Они еще какое-то время стояли и держались за руки. Тони не знала, зачем она это делает и какие будут последствия, но она наклонилась и прикоснулась своими губами к губам, покрытой яркой красной помадой. Они обе замерли, по телу пробежала дрожь. Шерил, испугавшись, отстранилась, а Топаз нервно затараторила : — Извини, это было лишнее, мы же друзья. — Всё нормально, — хотя в рыжей голове смешивались мысли, а губы горели огнем.