Небо идеально покрытое синяками

— Тебя где, мать твою, носило? — кричала Зоуи на другом конце провода. — Я пыталась дозвониться до тебя весь вчерашний и сегодняшний день! Я зажмурил глаза, будто бы это могло помочь моим ушам отдохнуть от громкой ругани подруги. — Зоуи, мне было плохо всю вчерашнюю ночь, я не мог ответить на твои звонки. Достав из багажника машины сумку с вещами, я медленно двинулся к дому. — Ты мог перезвонить! Мы с Гейджем после вечеринки поехали к нему домой и просто не могли быть рядом с тобой, а ты, ко всему прочему, не брал чёртову трубку! Знаешь, как я волновалась? — Зу, сейчас всё отлично, — Немного помедлив, я закусил губу и добавил: — Чейз был со мной. Она громко вздохнула. Мне прекрасно было ясно, что означает этот вздох. — Снова он? Когда ты покончишь с этими… отношениями? Я улыбнулся. — Чего ты хочешь от меня? Ты просила, чтобы я расстался с Барбарой. Я сделал это. Почти. — Вот именно — почти! Ной, я буду очень рада, если ты обретёшь счастье с кем бы то ни было, но, будь добр, доведи своё расставание до конца. Она серьезно думает, что я и Чейз…? Я усмехнулся. — Ладно, мамочка. Джонс не смогла долго поддерживать роль подруги-критика и тихо посмеялась. — Я побью тебя, Ноен Юбэнкс, только попадись мне. — Кладу трубку, ворчунья, — пропел я. — И передай Гейджу мои извинения. — Завершив звонок, я сунул мобильный в карман куртки и открыл входную дверь родного дома. В коридоре меня никто не встретил. Я оставил свою сумку у входа и прошел дальше, попутно снимая куртку. Свет нигде не горел, а на кухне стоял идеальный порядок. Не было привычной готовой посуды на столешнице, которая стояла там каждый день, на рейлингах над столом не висели кухонные приборы. Стало как-то не по себе. — Мам! Тишина. Я поднялся на второй этаж, продолжая искать своих родителей. Ни в холле, ни комнатах их не было. Мне в голову пришло то, что они могли бы быть на заднем дворе. Спустившись вниз, я обошёл кухню и двинулся к крайней двери, ведущей на террасу. — И эту тоже возьмём с собой. — Нет, Табита. Уверен, у Кэссиди найдётся кастрюля. Осторожно прикрыв за собой дверь, я облокотился о косяк двери, с улыбкой наблюдая за тем, как родители собираются в дорогу. — Надеюсь, ты прав. — Женщина нехотя отложила кастрюлю. — Конечно. Ты думаешь, она смогла бы жить, не имея в хозяйстве кастрюлю? — И всё же своя привычнее, — сказав это, мама повернулась, собираясь взять что-то из коробки под номером «3», и заметила меня. — Ох, Ноен! Я вскинул брови, продолжая улыбаться. Мама бросилась ко мне и сжала в объятиях. — Ты действительно собиралась взять с собой кастрюлю? — спросил я, обнимая маму в ответ. — Естественно! Она отстранилась, позволяя отцу занять её место. — А нам не приходилось бы собираться в дорогу, если бы ты не игнорировал попытки связаться с тобой! — обиженно произнёс отец, давая понять, что его спасательный круг с надписью «сын поможет мне не попасть на девичник жены», оказался дырявым. — Простите, — отстранившись, с вымолвил я. — Я был немного растерян всю эту неделю и не знал, что ответить вам. — И чем же ты был растерян? — буркнула мама, не скрывая обиду в голосе. — Ну-у, я серьезно поссорился с Барбарой и не знаю, будем ли мы продолжать изображать вид, будто между нами все хорошо. Мама и папа переглянулись и попросили рассказать в чем причина нашей ссоры. Я коротко изложил им произошедшее между нами, представляя, что рассказываю чужую историю неудачных отношений. После разговора с Райли я чувствовал себя легко, и говорить об отношениях с Барбарой больше не представлялось для меня чем-то личным и секретным. Весь негатив, хранившийся в моих мыслях, испарился. Сегодняшний день ощущался, как глоток свежего воздуха, после долгого нахождения в наглухо закрытом склепе. Давненько мне не было так хорошо. Выслушав меня, родители с сочувствием согласились, что причина не отвечать на звонки несколько дней, у меня всё-таки была. После они спросили у меня об экзаменах. В особенности их интересовала дисциплина Митчел. Когда я рассказал им о успешной сдаче финальных тестирований, они немало удивились, принимаясь поздравлять меня и хвалить. Мама было по-настоящему рада и шокирована тем, как быстро я продвинулся в плане учебы. Однако у папы была иная реакция: он по-прежнему думал, что Чейз помогал мне готовиться, хоть и не показывал этого. Я знал этот взгляд «ты, конечно, молодец, но…». Возможно, это обидело бы меня, но только не сейчас. Только не сегодня. Когда допрос о моей университетской жизни подошёл к концу, мама и папа заявили, что не собираются отменять поездку к подруге из-за моего приезда. Это стало для меня большой неожиданностью, потому что я планировал провести выходные с ними. — Почему? — расстроенно спросил я, понимая, что в любом случае останусь один. — Кэссиди давно приглашает нас к себе. Будет некрасиво наконец принять приглашение, а затем сообщить, что мы не приедем, — с грустью в голосе, объяснил папа. — Но что я буду делать здесь один? — Отдохни от учебы, поиграй в компьютерные игры. Ты ведь их любишь, — сказала мама, двигая коробку с номером «1» ближе к машине. — К Новому году мы будем дома. Я скрестил руки на груди и уставился в пол. Отлично, Ноен, просиди все Рождество дома в полном одиночестве. Это твоя награда за успешную сдачу экзаменов. Оставив родителей одних, я поднялся к себе в комнату. Всё равно моя помощь им не нужна: они были готовы к отъезду, и планировали выехать из дома к четырём. Мне было обидно, что они бросали меня. Лучше бы я остался в кампусе и провёл выходные с Райли. Я улыбнулся, вспоминая наш утренний разговор за завтраком в кафе. Мы обсуждали предстоящие праздники и планы на эти каникулы. Райли хотела повидать маму, живущую в Нью-Йорке и отметить с ней Новый год, а я просто сказал, что планирую зависнуть с родителями на все выходные. Она была так рада за меня, когда узнала, что я еду домой на праздники. Убедила, что не будет беспокоиться за меня, ведь я буду под присмотром родителей. Тут девушка не угадала. Здесь я буду совершенно один. Отложив своё нытьё по поводу одиночества на более подходящее время, я, как и обещал себе несколькими неделями ранее, решил разобраться с беспорядком в моей комнате. Первым делом со стен полетели все постеры и плакаты. Далее я разобрал настенный шкаф, в котором помимо книг находился ещё, как ни странно, мусор вроде пустых банок из-под энергетика, салфеток и прочего. Половина книг была упакована в коробки и убрана в гараж. Туда же отправились все папки, тетради, сохранившиеся с первого курса в университете. Мама может быть мной довольна, потому что я успел разобрать и платяной шкаф, выкинув старую ненужную одежду и развесив пригодную на вешалки. Мне сразу стало легче, когда я понял, что сумел избавиться от старья, годами хранившимся в этой комнате. Для окончательного результата я протёр пыль и поменял постельное белье на новое. Мимолетное чувство грусти, которое я испытал от недавнего разговора с родителями, выветрилось вместе со спертым воздухом, царствующим здесь. Облегчение — было единственным, что я почувствовал по окончании уборки. Через несколько минут как я убрался в комнате и прилёг отдохнуть, мама позвала меня вниз с просьбой помочь загрузить в машину оставшиеся вещи. Их багажник был переполнен так, будто они уезжали на год. — Мам, почему так много вещей? — удивлённо спросил я. — Вот-вот, я тоже не пойму! — возмутился отец, будто ждал, что это кто-нибудь подметит. — Никогда не знаешь, что может пригодиться, — наставительно заявила она. Я закатил глаза, заталкивая последнюю сумку в единственную свободную щель багажника. — Иди сюда, — мама раскрыла руки, подзывая меня к себе. Я обнял её, ощущая руки, поглаживающие меня по голове. — Мы скоро приедем, так что не грусти. После со мной попрощался папа. Он сжал меня в объятиях дольше обычного, а когда отстранился, похлопал рукой по моему плечу. — Всё наладится, Ноен. Ясно? — серьезно глянул он мне в глаза, будто мог знать, что происходит в моей жизни. Я выдавил улыбку и кивнул. — Да, пап. Родители сели в автомобиль и, помахав мне на прощание, тронулись с места. Я проследил за машиной до момента, пока она не скрылась из виду, а после неохотно поплёлся к дому. Зайдя на кухню, я остановился в центре, осмысливая тот факт, что почти неделю, буду один дома. Будем грустить и думать как раскрутить тот спутанный ком жизненных нитей, что успел спутать за эти полгода? Ну уж нет. Ни на секунду не собираюсь размышлять о плохом. Я достал телефон из кармана куртки, подключил его к колонкам в гостиной и врубил музыку так громко, как не мог позволить себе при родителях. Пол вибрировал от басов, но мне это нравилось. Двигаясь под музыку, я зашёл на кухню и начал искать в полках ингредиенты для приготовления яблочного пирога. Давно я не готовил ничего вкусного. А сейчас, когда я на родной кухне, на которой научился готовить свои первые панкейки с шоколадом, мне захотелось заняться тем, что получалось у меня лучше всего, — выпечкой. Подпевая Лил Пампу, громко звучащему из колонок, я просеял муку, а после смешал все необходимые продукты в миске. Когда я занимался любимым делом, все проблемы, которые поджидали меня за порогом этого дома, готовы были отойти от поста и дать мне забыть о них. Я ощущал спокойствие. Через час, когда пирог был готов и продегустирован, я вымыл посуду и решил позвонить Гейджу. Я плохо поступил с ним на вечеринке, и мне нужно извиниться за своё хамское поведение. Набрав его номер, я прождал достаточно долго, чтобы понять: он не поднимет. Обиделся? Гейдж, только не ты. Я попробовал позвонить снова, но результат меня не порадовал. Буду надеяться, что Зоуи передала ему мои извинения, а сейчас он слишком занят, поэтому не отвечает. Откинув телефон на диван, я поднялся в свою комнату, дабы принять освежающий душ. Скинув с себя всю одежду, я встал под прохладные струи воды и закрыл глаза. Да-а, домашний душ просто прекрасен по сравнению с душем в кампусе. Не нужно ни с кем делить комнату и обговаривать заранее, кто первый удостоится чести принять душ. Чейз умудрялся ссориться со мной за первенство в чистке зубов по утрам. Так по-детски. Я улыбнулся. Чейз. Хочу увидеть его и поговорить. Надоело бегать за его тенью, не в силах её поймать. Хадсон сбегал от меня нарочно, чтобы вина и отсутствие возможности извиниться, съедали меня. Я знаю. А ещё знаю, что… соскучился по его осуждающему, но в то же время манящему взгляду, сильным рукам и невероятно нежным губам, способным свести меня с ума. Воспоминания месячной давности нахлынули на меня. Мы в его номере, на его кровати. Он целует меня, касается руками щёк, прижимаясь ближе. Мои рука непослушно скользнула вниз. Слова, которые он шептал мне, эхом отозвались в голове, разнося сладкую истому по всему телу. Я сглотнул, обхватывая свой член рукой. Едва ощутимый электрический заряд прошёлся по коже, приподнимая каждый волосок. Вот мы целуемся в кровати, а в следующую секунду он входит в меня, придерживая голову за волосы для поцелуя. Я тихо простонал, испытывая отголоски тех самых чувств. Чейз просит, чтобы я стонал громче, не сдерживал себя и мне это нравится. Когда с моих губ срывается его имя, он целует меня. Грубо, страстно. Я начал быстрее двигать рукой, представляя Чейза здесь, рядом со мной. Меня хватило лишь на пару минут, после чего оргазм гигантской волной накрыл каждый дюйм моего тела. Почему я могу получать удовольствие, представляя только его? Что со мной не так? Постояв под душем ещё минуты три, я накинул халат и вышел. В надежде на то, что Гейдж мог перезвонить мне, я спустился в гостиную и взял телефон с дивана. Никаких уведомлений. Супер. Неужели у него нет и пары минут на разговор со мной? Швырнув телефон на прежнее место, я двинулся в сторону кухни, чтобы выпить воды, но стук в дверь вынудил меня остановиться. Удивившись, что в такое время мама и папа могли кого-то ждать, я направился к двери и, открыв замок, толкнул её. На пороге стояла миссис Питерсон — добрая соседка, которая частенько присматривала за мной в детстве, — и держала в руках большой поднос с чем-то, что пахло очень вкусно. Я улыбнулся женщине. — Здравствуйте, Аманда. — Ноен, дорогой! Не ожидала увидеть тебя здесь. Твои родители сказали, что ты не сможешь приехать на каникулы, — радостно заверещала она. — Планы изменились, — ответил я, щурясь из-за мороза. — В любом случае я рада видеть тебя. — Аманда вручила поднос мне в руки. — Принесла вам фаршированную индейку. Родители дома? — Нет, они уехали на праздники. — Я покрепче обхватил огромную тарелку с индейкой. — Спасибо вам. Пахнет невероятно. Женщина улыбнулась. — Если будет скучно, можешь приходить к нам. Тодд будет рад видеть тебя. Я кивнул, моментально прикидывая сколько уже не видел мистера Питерсон. Кажется, год? Да, точно. — Он уже вернулся из больницы? — С осени дома. Ему сделали операцию на легкие, сейчас с ним все в порядке. Никак не заставлю бросить этого болвана курить. Я рассмеялся. — Уверен, в скором времени у вас это получится. Вашим чарам сложно не поддаться. Женщина отмахнулась, смеясь в параллель со мной. — А что насчёт того дома, что с вами по соседству? Я заметила, что там часто кто-то появляется. Неужели продали? — поинтересовалась миссис Питерсон, бросая взгляд на двор Хадсонов. — Ещё в начале августа. Она ахнула. — Правда? Я, видимо, совсем постарела. Не заметила, чтобы там кто-то жил с того времени. Покачав головой, я заверил Аманду: — Там не жил никто в течение учебного семестра. Домой вернулся член семьи Хадсонов, и прежде владеющих домом, — Чейз Хадсон. Может, вы помните того темноволосого мальчика, что играл со мной в детстве в вашем дворе? Она нахмурила брови, тщательно пытаясь вспомнить Чейза. Когда всё-таки женщина поняла о ком идёт речь, то хлопнула в ладоши. — Так вот кого я видела вчера, но не смогла узнать! Он так подрос, так похорошел, — улыбаясь, покачала головой миссис Питерсон, будто оценивала стоящего перед ней парня. — Да-а, — протянул я, вспоминая о Чейзе, о том, насколько он красив и… Стоп. Смысл сказанного женщиной только дошёл до моего разума. Я дёрнулся и резко повернулся к ней. — Погодите, вы сказали вчера? — Да. Я видела, как он входил в дом. Это было рано-рано утром. Значит, Чейз здесь? Он все это время был дома? Я почувствовал облегчение смешанное с волнением. Долгое время я не видел его, мучился неизвестностью, а он был в Логанвилле. Мысли разбегались в голове, как имеющие собственное сознание черви. Но как же так? Зачем же он сбежал из кампуса прошлой ночью? Он не хотел видеть меня, говорить со мной? Почему тогда помог мне? Мозг все ещё не мог принять то, что человек, о котором я так часто думаю, совсем близко. Черт. Он правда здесь. В соседнем доме. Теперь ты не сбежишь, Хадсон. Теперь у меня есть возможность увидеть тебя и сказать то, что давно планирую. От избытка эмоций, я притянулся к женщине и крепко её обнял. — Спасибо, Аманда. Её звонкий смех привёл меня в чувства, и я в эту же секунду отстранился. Возможно, она подумала, что я благодарю её за индейку, потому что не стала расспрашивать меня о причине неожиданно возникших бурных эмоций. — Всегда пожалуйста. Счастливого Рождества! — Счастливого Рождества, — повторил я и, когда женщина направилась к своему дому, закрыл дверь. По венам разливалось странное, томное вещество, заставившее меня улыбаться. Я стоял у двери и лыбился во все тридцать два зуба, как идиот. Боже. Проведя ладонями по лицу, я попытался взять себя в руки, но проклятая улыбка отказывалась сдавать позиции. Покачав головой, я мысленно отругал себя за такую реакцию, а после рванул в комнату, думая, что надеть. Конечно, разницы в том, в какой одежде я появлюсь перед Чейзом, не было, но скорая встреча очень тревожила меня, и поэтому весь гардероб казался глупым и неподходящим. Копаясь в шкафу около получаса, я не придумал ничего лучше, как надеть белую рубашку, а поверх неё голубой свободный свитер с белыми джинсами. Высушив волосы и переодевшись, я глянул на себя в зеркало и остался довольным. Когда я приготовился к выходу, на часах было половина седьмого. Бросив в последний раз взгляд в окно, я убедился, что Чейз был дома. Свет в гостиной горел. Я быстро сбежал по лестнице и накинул куртку у выхода. Вобрав в легкие воздух, я открыл дверь и вышел во двор. Каждый шаг, сокращающий расстояние от меня к его дому, давался мне всё труднее. Хотелось даже бросить всё и забежать назад в дом, но я переборол это трусливое чувство, продолжая идти к вечно портящему настроение источнику. Благодаря разыгравшимся нервам я не ощущал вечернего мороза, но уверенно мог сказать, что на улице было невероятно холодно. Я стоял на дорожке, ведущей к двери дома Хадсонов. Ведущей к Чейзу. Мурашки овладели моим телом, но они возникли вовсе не из-за холода. Шаг. Ещё один. Небольшая лестница у парадного входа, которую я с трудом преодолел. Давай же, Ноен, постучись. Будто во сне моя рука приподнялась и несколько раз ударила костяшками пальцев о дверь. Я не слышал ничего, кроме собственного громко бьющегося сердца. И вот дверь открылась. Будто спустя вечность. Он открыл её. Заправленные за ухо немного отросшие волосы, сосредоточенный на телефоне взгляд, но расслабленное, уверенное тело заставили и так взволнованного меня трепетать. Я не мог раскрыть и рта, зачарованно рассматривая до безумия красивого парня: его шею, немного прикрытую воротом кофейного свитера, громоздкие кольца на пальцах, которые на удивление подходили его милому лицу, сильные руки… Ох, эти руки… Мне бы так хотелось ощутить их прикосновение ещё хотя бы раз. В один момент Чейзу надоело затянувшееся молчание, и, оторвав серьёзный взгляд от экрана, вскинул голову. Наши взгляды встретились. Все бушующие внутри эмоции захлестнули меня с такой силой, что глаза начали пощипывать, а тело пылать. И тут Чейз сделал то, чего я не ожидал: он начал закрывать дверь прямо перед моим носом. Подхваченный каким-то резким желанием задержать его, я просунул ногу в проем двери, препятствуя его плану избавиться от меня. — Чейз, я хочу поговорить. — Ногу убери, — сухо бросил он, одаривая меня ледяным взглядом. — Пожалуйста, выслушай меня. — Убери ногу, Юбэнкс, — более грубо прохрипел Хадсон. — Я не уйду. Делай что хочешь, но я не сдвинусь отсюда, пока ты не выслушаешь меня, — заявил я, не собираясь сдаваться. Слишком долго я решался на разговор с ним, и сейчас ни за что не отступлю. — Мне показалось, что мы всё решили. Как же так получается, что ты снова появляешься в моей жизни? — А зачем же ты объявился вчера? — эмоционально выдал я, ощущая как вскипает от волнения кровь. Хадсон смотрел прямо, не пряча глаз и абсолютно не нервничая. Он вел себя уверенно, будто знал, что я приду к нему, будто был готов к нашей встрече. Я тайно надеялся, что Чейз оказался в кампусе из-за меня, из-за нашего незаконченного разговора, но в тоже время боялся услышать в ответ грубые, свойственные ему ядовитые слова, которые сделали бы мне снова больно. И как оказалось, опасался не зря: — Я не думал, что ты будешь в общежитии. Если бы знал, то не пришёл бы. Я поджал губы, стараясь никоим не выдавать обжигающее чувство разочарования, что охватило глотку. — Почему ты помог мне вчера ночью? Почему был в кампусе? Мой персональный мучитель снова дернул на себя дверь, стараясь показать нежелание говорить со мной. — Я не обязан тебе отвечать. — Да? Тогда я могу рассматривать любые версии? — съязвил я, подстегивая его сказать правду. Он резко отпустил дверь, и та отлетела назад, стукаясь о фасад дома. — Какие варианты могут быть помимо простой помощи человеку? — повысил он тон, метая в меня злостные стрелы из глаз. — Почему обязательно должна быть какая-то сверхпричина? — Потому что я не заслуживал твоей помощи! — неожиданно для самого себя крикнул я, замечая как брови парня медленно расслабляются. Чейз сложил руки на груди, беспристрастно глядя мне в глаза. Воспользовавшись ситуацией, я продолжил: — Мне очень жаль за сказанное в машине в тот день. Я был зол и не думал, что могу выпалить нечто настолько ужасное. Признаю, что поступил глупо и жестоко. Прости меня. Чейз хмыкнул. — Надеюсь, это всё, что ты хотел сказать, потому что я планирую закрыть дверь и послать тебя на хер. Меня будто что-то с размаху ударило по лицу. Неужели он не простит меня? Что я должен сказать, сделать, чтобы заслужить прощение? На душе стало паршиво, и я сквозь давящее чувство в лёгких пролепетал: — Чейз, мне жаль… — Плевать, Юбэнкс. Мне плевать. Отойди, я хочу закрыть дверь, здесь холодно. Он вновь потянулся к ручке, но я выдал такое, чего никто из нас не мог ожидать: резко переступив порог его дома, я встал вплотную к парню, оставляя распахнутую дверь позади себя. Растерянный Чейз рефлекторно сделал шаг назад. Я не мог позволить ему вот так вот закончить диалог, не этого я хотел все эти недели, прошедшие в ужасных терзаниях. Все произошло доли секунды, необдуманно и дерзко, и когда я осознал плачевность своего положения, то сделал вывод: терять уже нечего, и тут же захлопнул входную дверь. — Прости, но я никуда не уйду, пока мы не поговорим. Глаза Чейза ошарашено бегали по мне, как если бы могли таким образом выяснить какова причина моего наглого поведения. Выглядело всё так, как будто я насильно заставляю бедного парня идти со мной на контакт, но это лишь было мимолетной сменой ролей. Бедным, жалким и растоптанным парнем был я, а Хадсон только ощутил на несколько секунд, каково находится в моей шкуре вечно. — Ноен, ты сошёл с ума? Не лучшая идея бросать мне вызов, — предупредил он меня, явно удивляясь происходящему. — Не лучшая идея запугивать меня. Ты знаешь, что я не боюсь. Чейз расслабился в лице, замечая, как его растерянность придаёт мне все больше уверенности. Он окинул меня оценочным взглядом, а затем уставился в глаза. — Чего ты добиваешься? Я на мгновение растерялся. Его вопрос загнал меня в тупик собственного поведения. Действительно, Ноен, чего ты добиваешься? Ты извинился, поговорил с ним, а теперь можешь возвращаться домой. Что с тобой происходит? Почему ты все ещё здесь? Почему вообще так норовил извиниться перед ним? Я не знал сам на что рассчитывал и чего хотел от него. Возможно, я желал близости с ним. Без обязательств. Без мыслей о том, что делать дальше. Прийти сюда и надеяться на это? Как жалко и глупо. — Я не видел тебя почти месяц, Чейз, месяц! — сказал я нечто странное, что никак не возможно было связать с осмысленной речью. — А хотелось бы ещё два? Пять? Может быть, год? — спросил Хадсон, насмехаясь надо мной. — Нет. Не хотелось бы. Забытая на некоторое время душевная боль вновь дала знать о себе. Чейз даже не думал обо мне. Ни единой секунды. Он смел спокойно пускать колкие шуточки в мою сторону, стараясь задеть и высмеять. Я почувствовал привкус горечи во рту. Хочу, чтобы и ему было также больно. И вот я уже собирался сказать ему что-то такое же язвительное и болезненное, как со стороны лестницы раздались отвлекающие тяжелые шаги. Я кинул взгляд за спину хозяина дома, предполагая, что мне могло показаться, ведь Чейз никого и никогда не приводил в свой дом. Но нет. На последней ступени лестницы стоял парень. Я пригляделся и узнал его. Это был Сэм. Тот самый Сэм, который вёл себя как полный отморозок, но умело избегавший встречи со мной все выходные в горах. Мы удивлённо посмотрели друг на друга, не понимая, что каждый из нас делает тут. Глаза парня волнительно заметались по гостиной, не в силах сосредоточиться на ком-то из нас. Я не понимал в чем дело. Ему стыдно, что пришлось соврать мне тогда о сестре? Нет, ему уж точно незнакомо слово «стыд», для этого нужно знать в первую очередь о совести, которой у него нет и никогда не будет. — Эм-м, Чейз… ты скоро? — тихо спросил Сэм. Не оборачиваясь, Хадсон бросил: — Да, сейчас подойду, подожди меня наверху. Что все это значит? Почему Сэм здесь и почему они сидят наверху? Когда друг Чейза снова поднялся в комнату, я спросил: — Что он тут делает? Чейз без колебаний ответил: — Я его пригласил. Мне очень хотелось узнать, причину приглашения этого осла, но я не стал давить на Чейза, понимая, что он все равно ничего не расскажет. — Ноен, иди домой, — устало попросил Чейз и кивнул в сторону двери. — Я сейчас занят. Нет-нет-нет. Как же я могу оставить их здесь, не зная, чем они занимаются? А вдруг здесь происходит собрание местных вандалов, наркоманов или ещё чего похуже. Я решительно покачал головой и принялся стаскивать с себя куртку. — Я никуда не уйду. Чейз на секунду прикрыл глаза, то ли пытаясь утихомирить желание вытолкать меня отсюда силой, то ли пытаясь совладать с собой и не убить меня здесь и сейчас. Я вручил ему свою куртку и прошёл в гостиную, игнорируя неприятное чувство, вызванное этим домом. — Мне некогда играть с тобой, — всё так же уравновешенно заявил он. Непривычно было видеть Чейза спокойным и контролирующим себя. Я обернулся, глядя на него на расстоянии в несколько шагов. — А я не играть сюда пришёл. Мне кажется, что здесь затевается что-то опасное. Я хочу узнать что именно, — заявил я, пожимая плечами. — Что за бред? На лестнице снова появился Сэм. Парень быстро спустился к нам и схватил свою куртку с вешалки. — Чейз, я приду завтра. Чувствую, сегодня не время, — сказал он, глядя исключительно на Хадсона. — Да, думаю, ты прав. Неужели Сэму не интересно, что я делаю здесь? Или он в курсе нашей связи? Нет, такого быть не может. Чейз бы ни за что не рассказал ему о нас. Уж больно ненадежные у него «друзья». — Эй, Сэм, — окликнул я его, видя, как напрягается его спина. Парень медленно развернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Что? — Как твоя сестра? — спросил я, не скрывая иронию в голосе. Светловолосый нахмурился, словно не понял причину моего тона. — Всё хорошо… А что? Я закатил глаза. Какой же наглец. Уже забыл о том, что наврал мне. — Можешь не прикидываться идиотом, я всё знаю. Ты солгал о своей сестре. — Я не понимаю… — растерянно было залепетал он, но Хадсон вмешался и потянул его к двери. — Не обращай внимания, Сэмьюэл. Но парень отчаянно замотал головой. — Чейз, подожди, он не так понял меня. Не хочу, чтобы меня считали лгуном. Я не врал, правда! — не дав Сэму договорить, Чейз выставил его за порог дома и закрыл дверь. Мне моментально стало некомфортно от того, с каким выражением лица пытался защититься парень. Он выглядел так, будто мои слова действительно задели его. Теперь уже я нахмурился, пытаясь разобраться в ситуации. Сэм говорил правду? Тогда, получается, солгал Чейз? Хадсон помог его сестре? В конец запутавшись, я глянул на парня и задал прямой вопрос: — Ты помог его сестре или нет? Чейз упал в кресло и прикрыл глаза. — Это имеет какое-то значение? — Да или нет? — Нет. — Тогда почему… — Я дал деньги на лечение его сестры, но не сказал бы, что это можно назвать помощью, потому что делалось всё с определенной целью, — приоткрыв один глаз, он добавил: — Услуга за услугу. Я опустил глаза в пол, раздумывая над услышанным. Как бы там ни было, Чейз спас жизнь человеку, а это безусловно хороший поступок. Вот только зачем было врать? Ведь в помощи нет ничего постыдного. Подняв голову, я прошёлся глазами по лицу Чейза. Он все также лежал с прикрытыми глазами, будто наш разговор докучал ему и вгонял в сон. Хадсон не хочет слышать похвалу? Избегает этого, поэтому не распространяется о своём поступке? — Хорошо, — произнёс я, обдумывая каждое последующее слово. — Всё-таки… что здесь делал Сэм? Пару секунд герой никак не реагировал на вопрос, заставив меня думать, что и вовсе не собирается на него отвечать, но тут он неожиданно открыл глаза и выдал: — Мы трахались. Я усмехнулся. — Нормальный человек ни за что не будет спать с тобой, — и качнул головой. Чейз тихо хохотнул. — Камень в собственный огород? М-м, — протянул он, — как дерзко, малыш Ноен. Я сел на край дивана, с улыбкой наблюдая за расслабленным Чейзом. Он удивлял меня. Никогда прежде я не чувствовал от него такой лёгкости и непринуждённости. Его будто подменили. Мне хотелось говорить с ним, интересоваться обо всем на свете, потому что казалось, будто это моя первая и единственная возможность. — Ты прощаешь меня? — спросил я, нервно прикусывая губу. Мне было важно знать правду, оттого-то я и нервничал, развивая ранее закрытую тему. Чейз нехотя выпрямился и провел руками по лицу, будто старался оттянуть время и оценить свои чувства, касательно моего вопроса. Прикусив указательный палец, он медленно и вдумчиво ответил: — Я не злюсь на тебя, Ноен. Твои слова никак не задели меня. Всё в порядке. Я кивнул, ощущая двоякие чувства от его слов. С одной стороны я был рад, что он не злился на меня. Конечно, его нежелание впускать меня в дом сигнализировало об обиде и неприязни, и, признаться честно, первоначально я расценил его агрессию в этом ключе. Но Чейз всегда ведёт себя, как мудак, так что его негостеприимное поведение можно было списать на причуды дебильного характера. С другой же стороны, Хадсон заявил о полном равнодушии в мой адрес. Он не переживал из-за нашей ссоры, не думал о моих чувствах, тогда как я был готов на стену лезть от безысходности. Ладно. Главное, что простил, правда? За этим я приходил сюда. Миссия выполнена. Можно идти домой. — Ладно, тогда я… — Ты знаешь, что испортил мои сегодняшние планы? — Не нарочно, — подчеркнул я. — И всё-таки. Когда он подловил мой взгляд, я потерял возможность сорваться с крючка и убежать отсюда. Я искренне верил в то, что Хадсон обладал способностью гипнотизировать глазами, иначе как объяснить то, что он делал со мной? Мы молча смотрели друг на друга. Тишина не казалась мне смущающей или напряженной, потому что я желал этого мгновения много длинных дней. Видеть эти глаза, смотреть в них после длительной разлуки так привычно и от этого ненавистно. Пожалуйста, не уходи больше. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Чейз, вызывая тихим, но твёрдым голосом мурашки по всему моему телу. — Хорошо. Спасибо за то, что помог мне вчера. Он промолчал, продолжая разглядывать меня. Мне нравилось то, что он смотрел на меня. Эгоистично? Да. Но к чёрту всё это. — Помнишь тот случай, когда ты поцеловал меня в первый раз, Ноен? — серьезно поинтересовался Хадсон, пробудив во мне воспоминания, которые я старался забыть месяцами. — Я пообещал тебе тогда, что вернусь за долгом. Моя кожа отчего-то запылала. — Нет, — солгал я. — Я не помню такого. Чейз хмыкнул. — Помнишь. Я вижу по твоим растерянным глазам, что ты очень хорошо помнишь. Я сглотнул, чувствуя необходимость смыться отсюда. Почему он вообще вспомнил об этом? — Ладно, и что ты задумал? — Ничего особенного, — пожал плечами парень и, встав с кресла, подошёл к курткам, висящим на вешалках у двери. — Ты спугнул Сэма, а он собирался заказать мне еду. Так что, я уверен, ты не откажешься приготовить мне ужин. Я растерянно захлопал ресницами, пытаясь понять правильно ли всё расслышал. Он хочет, чтобы я приготовил ему поесть? Это всё? В смысле я, конечно, не хочу делать что-то для этого придурка, но если Чейз просит лишь об этом, то… — Так ты идёшь? — спросил парень, надевая куртку. — А ты собираешься ко мне домой без меня? — съязвил я, следуя за ним. Мы вышли из дома Чейза, и я, наконец, смог вдохнуть полной грудью. И всё-таки дом Хадсонов мне не нравится. Натянув капюшон чуть ли не до носа, я потопал к своему дому вместе с парнем, за встречу с которым пару дней назад был готов продать душу.