Небо идеально покрытое синяками

Я открыл дверь, пропуская Чейза вперёд. Он юркнул в дом и сразу же стянул с себя верхнюю одежду. Наблюдая за тем, как парень вешает куртку на вешалку, я подметил уверенность в его взгляде и движениях. То, что он в доме человека, которого ненавидит чуть больше, чем способно вынести терпение, видимо, ничуть не смущало его. Трудно было воспринимать происходящее, учитывая нашу последнюю крупную ссору. Мы вели себя так, будто ничего не произошло. И это намеренное игнорирование конфликта немного настораживало. Думаю, незнающим о наших взаимоотношениях людям, могло показаться, что мы хорошо ладим и часто зависаем дома друг у друга. Даже можно было бы предположить, словно я и Чейз живем вместе, и, следовательно, проводим вечера наедине, ведь это совершенно обычное для нас дело. От этой мысли по телу прошёлся жгучий холодок. — Ты долго будешь смотреть на меня? — спросил Чейз, заставляя опомниться. Выбросив из головы бредовые мысли, я скинул с себя куртку и вошёл на кухню. Не то, чтобы я торопился с выполнением его просьбы, просто мне хотелось сделать всё как можно быстрее и освободиться. Я достал сковороду из настенного шкафчика и собирался было её помыть, как вспомнил, что на мне белая рубашка. Ну уж нет, я не стану марать одежду ради сытого желудка Хадсона. Даже не глянув в сторону стоящего у двери кухни Чейза, я взобрался по лестнице и зашёл в свою комнату. Стоило мне открыть дверцу шкафа, как на глаза попались сложённые в стопки футболки и кофты. Интересно, не сделал ли я ошибку, оставив Хадсона одного внизу? Мало ли, что может попасться ему на глаза. Я быстро скинул с себя свитер, затем рубашку, и надел простую футболку с логотипом рок-группы AC/DC. Немного подумав, сменил и штаны, ведь они тоже были белыми. Когда я спустился, то обнаружил Чейза, разглядывающим наши семейные фотографии на полочках в гостиной. Он держал одно из фото в руках и чуть заметно улыбался. Уголки губ были подняты совершенно незаметно, но я знал, что не ошибался. В животе словно что-то закружилось, перевернулось. Тёплые чувства, что проникли сквозь меня на какую-то долю секунды, вызвали желание заключить Чейза в объятия. Но я сдержался, зная, что ни к чему хорошему это не приведёт. Прочистив горло, я обратил внимание Хадсона на себя. Он осторожно вернул фото на место и повернулся ко мне. — Что… ты хотел бы съесть? — Не думаю, что хотел бы чего-то конкретного. — Тогда как насчёт пасты карбонара? — Звучит круто. На этом и решили. Я вытащил нужные мне продукты из холодильника, и начал взбивать яйца, приправляя их свежемолотым чёрным перцем. Обычно я получал удовольствие, когда готовил что-то, но сейчас мне было тяжело заниматься любимым делом, потому что Чейз стоял над душой и следил за каждым моим движением. — Почему ты стоишь здесь? — спросил я, не глядя на него. — Смотрю. — Ты можешь подождать в гостиной. Это не займёт много времени. Периферийным зрением я заметил, как он покачал головой. — Мне нравится смотреть на то, как ты готовишь. Кажется, ты и правда любишь это дело. Я смутился. — Да, это так. Прядь волос спала мне на глаза, и я спешно отбросил её тыльной стороной ладони. Внутри меня бушевало пламя смущения. Он смотрел на меня. Глаз не сводил. Господи, пожалуйста, не дай моим щекам загореться. И только я мысленно взмолился об этом, как Чейз отошёл от меня, скрываясь в гостиной. Я выдохнул, надеясь, что он предпочёл посмотреть телевизор, а не на меня, и больше сюда не вернётся. Включив кран, я сунул руки под напор ледяной воды, стараясь отвлечь мысли на неприятное покалывание замёрзших пальцев. Видимо, мои молитвы были услышаны не до конца, потому что Хадсон через несколько секунд снова вошёл в кухню. Бурча себе под нос о несправедливости жизни, я взял кастрюли из настенного шкафчика и начал набирать в неё воду. Когда неприятное ощущение в пальцах потихоньку начало отпускать, и я более-менее расслабился — произошло из ряда вон выходящее: Чейз подошёл ко мне сзади, и осторожно обхватил мои волосы руками. Я застыл, сжался. Он провёл руками по волосам, чуть задевая шею. Прикрыв глаза, я постарался думать о чем угодно, но только не о парне, что стоял позади меня. Не выходило. Тело неумолимо желало, чтобы его губы прижались к моей шее. Я бы без раздумий отдал ему всего себя. Черт бы это побрал! То место на шее, к которому он едва прикоснулся, чувствовало на себе уже мнимый эффект воздействия его пальцев. Оно пульсировало, будто ожог, давая надежду на то, что это касание всё-таки не случайность. Я разом выдохнул весь воздух из лёгких и распахнул глаза в попытке восстановить контроль над телом. Чейз собрал мои волосы в маленький хвост и закрепил их резинкой. Пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ручки кастрюли, отказывались шевелиться, боясь разрушить ту едва ощутимую связь, что возникла между нами. Стоя позади меня, он сказал: — Так будет лучше. Затем я перестал ощущать его дыхание у своей шеи. Чейз встал сбоку, по-прежнему наблюдая за мной. Я глянул на кастрюлю в раковине и увидел, что вода переливается через края. Быстро выключив воду, я слил половину и поставил кастрюлю на плиту. Чейз наверняка заметил эту маленькую деталь с переполненной кастрюлей, которая выдала мою растерянность, и чувствовал себя победителем. Нагнувшись, я раскрыл нижние шкафчики и взял сковородку, затем поднялся и захлопнул дверцу коленом. Нужно не отвлекаться и сделать пасту. Быстро. — Тебе не нравится, когда кто-то наблюдает за процессом твоей готовки? — спросил Чейз, во время того, как я добавлял измельчённый чеснок в кипящее на сковороде масло. — Мне кажется это чем-то личным. Поэтому, да, мне не нравится. — Мне уйти? Я отложил пресс для чеснока в сторону и впервые посмотрел на него за все время работы. — Нет. Он вскинул одну бровь, ожидая моего пояснения. Но я не объяснился, продолжая готовить пасту. Я не знал, почему хотел видеть его здесь настолько, насколько хотел прогнать. Может быть, мне казалось, что если я отпущу его сейчас, то больше не увижу, потеряю. Потеряю? Смешно. Чейз никогда не был моим. Чуть заметно качнув головой, я принялся помешивать чеснок. Как же близко он стоит. Я не мог сосредоточиться, невольно ловя его мысленные, возможно, неосознанные сигналы. Дыхание больше не работало без позволения на то мозга, а лицо неистово горело от противоречивых эмоций. При этом я пытался сохранять непринуждённость в движениях и мимике. Нарезав бекон, которого у нас в холодильнике было больше, чем всего остального, я выкинул прожаренный чеснок и добавил бекон на сковороду. — Твои родители уехали? — поинтересовался Чейз, а я от неожиданности чуть не выронил лопатку из руки. — На Рождество. Обещают вернуться на Новый год. Я перевернул бекон, обжаривая его с другой стороны. — Почему ты не поехал? — Меня никто не приглашал, — хмыкнул я. Хадсон оперся спиной о столешницу и сложил руки на груди. — А я думал, что семьи празднуют Рождество вместе. От этих слов моё сердце сжалось. Получается… всё это время Чейз был один? Так же как я сейчас, но каждый год? Всегда? Я выключил плиту и взглянул на парня, всеми силами сдерживая сочувствующий взгляд. — Не всегда получается делать что-то вместе. Когда я учился в школе, мы с родителями довольно редко пересекались дома и собирались в кругу семьи. У всех было разное расписание. К приходу мамы с работы я чувствовал себя настолько разбитым и уставшим, что не мог перекинуться с ней даже парочкой фраз. А когда возвращался папа, я и вовсе спал. — Отложив лопатку, с капающим с конца маслом, я продолжил: — На праздниках… на праздниках мы собирались. Это было единственное время, когда мы могли позволить себе поговорить друг с другом. Но в этот год, как видишь, не получилось. Чейз до этого смотревший мне в глаза, вдруг опустил голову и уставился в пол. Может быть, мои слова казались ему глупостью по сравнению с тем, что переживал в детстве он, но я рассказал ему подробности о своей жизни, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Никак не с целью выставить себя в позиции схожей с его. Вскипевшая вода отвлекла меня от мрачных мыслей, и я добавил в неё спагетти, накрыв кастрюлю крышкой. — Скоро всё будет готово. Оставшееся время, что я находился на кухне в качестве повара, Чейз не предпринимал попытки заговорить. Я боялся, что ненароком затронул больную тему и испортил хорошее настроение парня, но как мог старался убедить себя в неверности выводов. Ведь если бы я обидел его, он бы ушёл, верно? Хадсон с интересом наблюдал за тем, как я суечусь на кухне, чем поражал и в то же время смущал меня. Неужели ему правда нравилось наблюдать за тем, как я готовлю? Уму непостижимо. Когда паста была готова, парень помог накрыть на стол. В мою голову прокралась идея вытащить из погреба вино, которое отец хранил там на важный случай, однако вспомнив, что отношения у Хадсона с алкоголем не очень хорошие, передумал. Мы сели за стол напротив друг друга, принимаясь ужинать. Было невероятно странно готовить на кухне своего дома для Чейза, а затем ужинать с ним. Я приподнял макаронину вилкой, отмечая то, что есть мне совсем не хочется. Дело было в нем. В человеке, что бросал на меня острые, неуловимые взгляды. — Признаю, твоя паста потрясающая, — заявил вдруг Чейз, удивляя меня своими словами. — Правда? — я всё-таки пересилил себя и попробовал собственную стряпню. Спагетти, как спагетти. Ничего необычного. Но, глядя на Чейза, я понял, что ему по-настоящему нравилось, потому что ел он с большой охотой. Я улыбнулся, понимая, что это первый комплимент, который Хадсон сделал мне искренне. Он говорил мне много чего приятного, когда мы собирались заняться чем-то… интимным, но всё это было игрой гормонов, не более. Слова о вкусной пасте тронули меня. Они стали моими любимыми. Я уверенно взял вилку в руку и съел всё, что было на тарелке, делая вывод, что мои спагетти не так уж и плохи. С ужином было покончено. Мы вместе убрали со стола. Я остался на кухне мыть посуду, а Чейз ушёл в гостиную. Мне все ещё не верилось в реальность сегодняшнего вечера. Я сплю? Хадсон и я провели несколько часов наедине и при этом ни разу не поругались? Это фантастика! Вытерев руки я вышел из кухни и поспешил в гостиную, дабы немного поговорить с Чейзом, но заметив его у входной двери, остановился. — Ты уже уходишь? — спросил я, надеюсь, что он просто хочет подышать свежим воздухом. Хадсон кивнул и хмыкнул. — Договор выполнен. Мне пора. Ком встал в горле, моментально заглушая радость, вызванную этим вечером. У меня не было причин просить его задержаться, не было даже права смотреть в его сторону, ведь я пообещал себе вычеркнуть его из своей жизни навсегда. Мне было страшно из-за собственных чувств. Как я могу простить ему всё, как могу желать находиться в его компании дольше, чем нужно? Чейз повернулся к двери и взялся за ручку. Звук собственного бьющегося сердца басом отдавал в ушах. Он приоткрыл дверь, и в этот момент я просто не выдержал: — Чейз, пожалуйста, останься, — выдал я прежде, чем понял, о чём просил ненавистного мне парня. Хадсон развернулся, глядя на меня так, будто бы не был удивлён моими словами, однако брови всё же приподнял для создания должного эффекта. — Для чего? — Завтра Рождество и я не хочу праздновать его в одиночестве, — ответил я, не желая копаться в себе и искать настоящую причину просьбы. — Допустим. Но я ведь могу вернуться завтра. Не обязательно оставаться тут, — с улыбкой напомнил он мне, явно понимая, что названная мною причина — фикция. Я не хотел казаться настойчивым, поэтому безразлично пожал плечами, игнорируя его иронию, пытающуюся вывести меня на чистую воду. — Как хочешь. Чтобы выглядеть убедительно, я ушёл в гостиную. Да, Чейз понимал, что я всего лишь изображаю незаинтересованность, но мне и не хотелось иного. Когда я услышал шаги, направляющиеся в мою сторону, то чуть не завизжал от счастья. Хадсон появился в дверях, глядя на меня с той же проницательной ухмылкой, как и несколько секунд назад. Я мог гордиться собой, потому что моё лицо не выражало никаких эмоций, тогда как внутренние органы устроили дискотеку в честь этой маленькой победы. — Та же комната, что и в тот день, когда я останавливался здесь в последний раз? — спросил Мистер Хитроумная ухмылка. Я сдержанно кивнул и решил проверить как обстоят дела с комнатой напротив моей. С замиранием сердца я поднялся по лестнице, слыша шаги плетущегося за мной Чейза. Сейчас все ощущалось по-другому, никак в общежитии, где мы спали в одной комнате. Здесь мы будем только вдвоём. Открыв дверь комнаты по соседству, я заглянул внутрь. Все было идеально. Я мысленно поблагодарил маму за её раздражающе трепетное отношение к чистоте, которое сейчас сыграло на руку. Больше не буду упрекать её за манию искать и устранять беспорядок. Прикрыв дверь, я обернулся, замечая, что Чейз разглядывает мою комнату с порога. — Решил поменять стиль? — Просто навёл порядок и избавился от хлама. Он перевёл взгляд на меня, и я отчего-то неловко поджал губы. Между нами чувствовалось напряжение, как между людьми, которые встретились после долгой разлуки и осознали, что больше не имеют ничего общего. А связывало ли нас с Чейзом что-то помимо одной проведённой ночи вместе? Я провёл руками по своим плечам, пытаясь унять нахлынувшее волнение. Нет. Мы с ним слишком разные. Слишком. — Ты собираешься спать? — Чейз первым решил избавить нас от неприлично затянувшегося молчания. — После того как помогу устроиться тебе. Сегодня был тяжёлый день. Хочу лечь пораньше. Я лгал. Да, сегодня был тяжёлый день, но ложиться пораньше я не собирался. Как вообще можно уснуть, когда за стеной находится человек, о котором думаешь на протяжении последнего месяца не переставая? — Ноен, расслабься, — сказал вдруг Чейз, ухмыляясь. — Мы не в первый раз вместе ночуем. От того, что он читал меня, как открытую книгу, я занервничал ещё больше. Неужели все переживания отражаются на моем лице? А я ведь считал себя мастером по сдерживанию эмоций. Боже… — Я выгляжу взволнованным? — Ты выглядишь так, будто хочешь сбежать. Я упрямо покачал головой. — Если бы я действительно чувствовал себя неловко, то не стал бы звать тебя. Чейз улыбнулся, явно давая понять, что не верит моим словам. И правильно делает. В вопросах, связанных с ним, мне нельзя доверять. Мы разошлись по комнатам. Чейз захотел принять душ, и я, зацепившись за его идею, как за шлюпку на тонущем Титанике, сбежал от прямого разговора о чувствах. Пока Хадсон был в душевой, я принёс в комнату несколько полотенец, оставляя их на краю кровати. Прежде чем войти в комнату, я долго думал не столкнусь ли с ним. Даже представил момент, как вхожу, а он стоит обнаженный, с едва держащимся полотенцем на бёдрах, влажными волосами, капли с которых стекают по его груди и вниз… Если говорить начистоту, я хотел бы смутиться, но застать его после душа в таком виде. Я вышел из его комнаты и прижался спиной к двери, прикрывая глаза. Мое сердце быстро колотилось то ли от волнения, то ли от возбуждения… а, возможно, от всего сразу. Не хочу чувствовать это. Не знаю, что это за чувство, но оно мне мешает. Пожалуйста, хватит. В какой момент меня потянуло к нему? В какой момент дело приняло серьёзный оборот? Я ведь просто развлекался. Поцелуи, затем то, что произошло в аудитории вечером, после — поездка в библиотеку и ночь в номере Чейза… Мы так далеко зашли. Я медленно вошёл в свою комнату и лёг на кровать. Что думает Чейз? Как он относится к тому, что происходит между нами? Хотя о чём это я… Хадсон совсем недавно дал понять, что ему все равно. Он просто играет в предложенную игру. Ведь ему нет разницы с кем спать, верно? Наверное, за весь этот месяц, что мы не виделись, он был с кем-то. Сэм? Нет-нет, это не Сэм. Чейз не стал бы спать с человеком из близкого окружения. И я и Сэм определённо такими не являлись. Мне неожиданно стало интересно, что бы я почувствовал, если бы узнал о связи Чейза с кем-то другим. Не думаю, что стал бы расстраиваться. Он ведь свободный человек, и к тому же тоже не знает ничего о моей личной жизни. Вдруг я спал с Барбарой, а после приходил к нему? А теперь, быть может, у меня появилась новая девушка. Как-никак Хадсон видел Райли. Мало ли что могло происходить между нами. Как же было бы круто, если бы я не был привязан в сексуальном плане только к нему… Стоит поговорить с Чейзом о моём расставании с Барбарой. Его это мало касается, однако я чувствую себя обязанным сообщить ему. Пусть знает, что больше нет рычагов давления, за которые можно дергать и получать желаемое. Я больше не стану плясать под дудку Хадсона, ни за что. Черт, нужно признать, что не только по этой причине я хочу рассказать ему о расставании. Дело в нас. Нужно, чтобы он знал о моей готовности переспать с ним. В этом нет ничего плохого, правда ведь? Мы оба взрослые люди, так почему бы прямо не заявить о своих желаниях? Я пролежал в размышлениях около часа. За все это время я надеялся, что Хадсон найдёт предлог постучаться в мою дверь, а я найду предлог остаться с ним и завязать диалог. Но он так и не пришёл. В какое-то мгновение мною овладела навязчивая мысль увидеть его. Отбросить все, что держало меня в этой комнате и сделать первый шаг. Он не дурак, прекрасно понимает, почему я попросил его остаться. Чейз же не мог уснуть? Наверняка он ждёт меня. И я было уже встал с кровати и сделал пару шагов к двери, как понял, что буду выглядеть идиотом, заявившись к нему ни с того ни с сего. Тогда в моей голове созрел план, как попасть в его комнату и при этом не выдать свою заинтересованность в нахождении там. Первым делом я подумал, что предложу ему выпить кофе и, таким образом, выманю из комнаты, но потом эта идея показалась мне слабой, и я отказался от неё. В итоге я решил, что просто поинтересуюсь в порядке ли он, как самый гостеприимный хозяин дома во вселенной. Так бы сделал любой человек, принимающий гостей? Я встал с места и на носочках вышел в коридор, останавливаясь у злополучной двери. Мой кулак коснулся деревянной поверхности быстрее, чем я успел бы передумать. На тихое постукивание Чейз не ответил, и даже когда я постучал чуть громче, ответа так и не получил. Вспотевшими от волнения ладонями, я схватился за ручку и потянул её вниз, приоткрывая дверь. В комнате было темно. Чейз неподвижно лежал на кровати, повернувшись лицом к окну. Спит. Застыв в проеме двери, я думал, что же делать дальше. Уходить? Но я ведь так стремился попасть сюда! Как можно вот так, преодолев все «против» попасть сюда, а потом развернуться и уйти? Я шмыгнул в комнату, прикрыв за собой дверь. Мне хотелось взглянуть на него. Пообещав себе, что всего лишь посмотрю на него и уйду, я, как и прежде, на носочках, обошёл кровать и пригнулся. Чейз действительно спал. Растрепанные, все ещё влажные волосы прикрывали его глаза. Потянувшись рукой, я откинул их назад. Клянусь, я хотел убрать руку, но не смог. Тыльной стороной указательного пальца я провёл по скуле Чейза, большим коснулся нижней губы. — Я скучал по твоим губам, — прошептал я, желая попробовать их на вкус. Изменился ли он за тот месяц, что мы не виделись? Будут ли губы Чейза так же любимы мной, как и раньше? Мне хотелось, чтобы он проснулся и увидел меня. Если мне повезёт, то Чейз не станет прогонять, крича в спину пару едких фраз. После той истории, что произошла недавно в моей машине, я боялся, что он больше не захочет даже видеться со мной. Но всё обошлось. Вдруг он пожелает, чтобы я остался? Я провёл пальцами по лбу парня, а затем выше, зачёсывая выбившиеся мокрые волоски. — Чейз, — тихо позвал его я, не понимая, откуда взялся этот порыв смелости. Но он даже не дрогнул. Я медленно провел рукой по его оголённому плечу, чувствуя, как моя ладонь вибрирует от исходящего от Чейза тепла. Когда он двинул плечом, меня охватило паническое волнение, и я резко отдёрнул руку, будто только сейчас осознал, что творил. Рукой он провёл по своему лицу, а после еле разлепил глаза. Не знаю, что произошло в следующую секунду, но он резко дёрнулся в сторону, отскакивая от меня на противоположный край кровати. От неожиданности у меня перехватило дыхание, и я полностью осел на пол. — Чейз? Все в порядке? — спросил я, видя идентичный моему состоянию испуг на его лице. Убедившись, что перед ним стою я и в моих планах не значится его убийство, Чейз прикрыл глаза. Он пару раз тяжело вздохнул и вновь потёр лицо. — Юбэнкс, зачем так делать? — спросил он сонным голосом. — Я не хотел тебя пугать, прости. — Что ты вообще здесь делаешь? — спросил Хадсон, убирая руки от лица. — Хотел убедиться, что ты в порядке. — Я был в порядке, пока не увидел тебя наблюдающим за мной. У него были причины сердиться на меня, ведь то, что я делал, выглядело по меньшей мере пугающе. Но… мне невероятно хотелось поговорить с ним. — Чейз… Он поднял глаза и посмотрел на меня. — Что? — Может… поговорим? — нерешительно спросил я. Он нахмурил лицо, и я заметил, как на его щеке растягивается несколько вдавленных полосок от подушки. — О чем ты хочешь поговорить? — О нас. Он раздраженно усмехнулся и покачал головой, будто мои слова казались ему глупыми. — Ты в курсе который час? — Около одиннадцати, скорее всего. — Вот именно. Иди спать. Я опустил голову, чтобы наши глаза ненароком не столкнулись. — Знал бы ты, скольких мучительных минут размышления стоило мне попасть в эту комнату, то не стал бы прогонять. Чейз набрал в легкие воздух и медленно, точно раздраженно, выдохнул. Я ожидал в ответ любых слов, но только не полученное в итоге молчание. Он ничего не ответил. Проигнорировал мои слова, практически молящие, чтобы их услышали. — Ноен, давай начистоту: зачем ты здесь? — услышал я, спустя вечные минуты неловкости. Подняв на него глаза, я понял, что внимание парня сосредоточенно на моем лице. Он не прятал глаза, как делал это я. Чейз был искренен и прямолинеен. Всегда. На моей памяти не было ни одного случая, когда Хадсон мялся и боялся сказать что-то лишнее. Возможно, поэтому его так сложно раскусить? Он холоден. Отстраненным поведением заставляет людей тянуться к себе, искать способ обратить на себя внимание. Ты и меня этим околдовал, мальчик из прошлого? Этим подчинил мою волю? Я встал с пола и сел на угол кровати так, что его ноги почти прижимались к моему бедру. Никакого смущения, Ноен. Забудь об этом. Сглотнув, я выпрямил плечи. — Я хочу сказать, что расстался с Барбарой. И прежде, чем ты скажешь, что это не имеет никакого значения, уточню: я не собираюсь претендовать на любого вида отношения с тобой, пусть даже эти «отношения» будут основываться на сексе. Ты шантажировал меня, я этого не забуду никогда, но… я не против переспать с тобой снова. Мне плевать на то, чем ты занимаешься, на те причины, по которым ты отравляешь мою жизнь. Это совершенно другой вопрос. И если раньше я хотел изменить твоё отношение ко мне, то теперь свыкся с мыслью, что ты мудак. Ничего не изменится между нами. Даже если мы будем спать друг с другом. По окончании моего монолога снова повисла тишина. Я напрягся. Он сейчас думает, что я смешон? Наивен? А я правда выгляжу таким? Я только что признался в желании трахнуться с ним… Клянусь, я уже был готов сбежать из этой комнаты, чтобы перестать ощущать себя посмешищем, как вдруг на губах Чейза медленно растянулась заговорщическая улыбка. — Как много лишних слов. Из них я услышал единственные важные — «я не против переспать с тобой снова». Поверь, их вполне хватило бы. По венам пронеслась волна облегчения. Мне хотелось схватиться за сердце и потребовать кислородную маску, чтобы стабилизировать состояние после эмоциональных американских горок. Но я сдержался. Скрыл свои эмоции, маскируя их за безмятежностью. — Ладно, — как ни в чем не бывало пожал плечами я, даже не думая отпираться. — Я ведь говорил тебе раньше, что ты в любой момент можешь предложить мне перепихнуться. — И ты согласишься? — спросил я, приподнимая брови. — Безусловно. А почему я должен отказываться? — хмыкнул он, ничуть не растерявшись. Я улыбнулся, стараясь не выдавать лицом удовольствие, которое принесли мне его слова. — Значит, тебе понравилось. Он кивнул. — Да. И будто в доказательство своих слов, Чейз потянулся ко мне и, обхватив мою голову одной рукой, прижал меня к своим губам, оставляя на них мимолётный поцелуй. Я словно выпал из реальности, ощущая именно то, что и желал ощутить на протяжении месяца. Жил ли я этот месяц по-настоящему? Без этих губ, рук, манящего, но в то же время отталкивающего взгляда? Нет, это было лишь существованием. Забыв обо всем на свете и поддавшись обволакивающей разум тьме, я сам приблизился к нему и впился в губы. О, как же потрясающе снова ощутить его близость. Правда ли ты со мной, Чейз, или это всего лишь плод моего воспаленного воображения? Наши языки встретились, ощущения взрывной волной окутали всё тело. Я задрожал от неописуемого наслаждения, прижимаясь руками к его голым, горячим плечам. Но мне хотелось большего. Всегда хочется большего. Не разрывая поцелуй, я подобрался ближе к Чейзу и сел между его ног, обхватив поясницу ногами. Здравый смысл покинул меня. Я не заметил, как начал покрывать все его лицо поцелуями, чувствуя, что он делает тоже самое. Когда мы наконец оторвались друг от друга, чтобы взять собственные тела под контроль, Чейз отрывисто произнёс: — Сегодня не получится, Ноен. В голове всё ещё был бардак после такого сокрушительного поцелуя и, чтобы понять о чем идёт речь, я переспросил: — Не получится что? — Не получится заняться сексом. Я не взял презервативы. — У меня они есть, — заверил я и потянулся снова к его губам. Он поцеловал меня в ответ, но быстро отстранился, ухмыляясь. — Готовился к моему приходу? Я закатил глаза и спустился к шее, кусая его чуть ниже уха. — Ты думаешь, что кроме тебя у меня не было с кем спать? — Юбэнкс, рядом с Барбарой ты выглядишь, как девственник, — рассмеялся парень над моим ухом. Я укусил его за подбородок, не в силах сдержать улыбку. — Вы действительно трахались или все же играли в ладушки в твоей спальне? — О, мы трахались, — заверил я Хадсона, отрываясь от исследования его тела. — Это было круто. — Не сомневаюсь, — поддразнил он, аналогично мне спускаясь к моей шее и целуя её. — Но все же не сегодня. Без смазки тебе будет больно. Я хмыкнул. — Когда тебя интересовали мои чувства? Стоило мне это произнести, как Хадсон напрягся в лице и отстранился. — Какие бы у нас не были с тобой проблемы в отношениях, я не хочу, чтобы тебе было больно со мной. Его слова приятно удивили меня, но вида я не подал. Приблизившись к его уху, я, стараясь разрядить обстановку, прошептал: — Ты в курсе, что это прозвучало довольно-таки сексуально? Я уткнулся носом в его шею и потому не видел его реакции на мои слова, но был почти уверен, что он улыбался. Придерживая меня за спину, Хадсон лёг на кровать вместе со мной. Я скатился с него и расположился рядом, размещая голову у него на руке. Он играл с моими волосами, зарывшись в них пальцами. Мне было так спокойно и хорошо. Я чувствовал тепло тела Чейза и поглаживающие меня руки. Мы молчали, потому что говорить было незачем. Казалось бы, что ещё нужно для покоя души? Ощущение того, что всё между нами временное, искусственное, не покидало глубины моих мыслей. Ведь мы так и ни в чем не разобрались, решив наклеить пластырь на кровоточащую рану. Я знал, что этому в скором времени придёт конец, но хотел насладиться сполна минутами спокойствия рядом с ним. Приобняв Чейза, я прикрыл глаза и сам не заметил, как уснул.