Небо идеально покрытое синяками

Весь оставшийся день Чейз и я провели дома с вкусной едой и разговорами ни о чем. Мои мысли ненароком возвращались к свежим воспоминаниям о сегодняшнем дне, а в особенности к той малой доле информации, что мне удалось узнать. Хадсон удивил меня несвойственным ему поведением. Он открылся мне, показал то, что было его отдушиной, любимым занятием. Не знаю, по какой причине, но я ценил его желание доверять мне. Это разжигало стремление доказать, что мне можно верить. Я попробовал снова затронуть тему о его жизни, но Чейз быстро дал мне понять, что акция на игру «вопрос-ответ» закончена, и я решил на время сбавить обороты своего интереса. В конце концов, получилось же сдвинуть наши напряженные отношения с мёртвой точки. Нужно довольствоваться и этим, ведь ещё месяц назад я и надеяться не смел, что смогу провести время в его компании хотя бы раз. Думал, что Чейз не простит меня за те слова в машине, и был все ещё удивлён его быстрому решению забыть эту неприятную ситуацию. Шикарный расклад. Конечно, мою голову всё же посещали мысли о том, что его прощение могло быть ложью ради мести, но мне до дрожи не хотелось гадать и пытаться вычислить правду. Слишком уж это ресурсозатратно, да и я не в том положении, чтобы вертеть носом при его хорошем отношении ко мне. Я опустил ниже подхваченный наспех журнал «О садах и садоводах» с датой выпуска прошлого года и бросил взгляд на уткнувшегося в телефон Чейза. Внутри меня неугомонно звенел колокол воодушевления, звук которого я отчаянно пытался скрыть от зорких глаз парня. Сосредоточенный Чейз выглядел обыкновенно, но при этом будоражил в сознании желание овладеть им. Меня привлекала его серьёзность скорее потому, что сам таковым я не являлся. Он — идеал собранности, а я даже не прототип. И когда он был занят каким-то делом, пусть даже домашним заданием по механике, я втихую наблюдал за ним, за мимикой его лица, и в этот момент понимал, что он — такой же человек, как и я. Не образец подражания, не гений, каким видело его мое больное воображение. Он просто обладатель положительного заряда обаяния, а я отрицательного. А, как известно, противоположности притягиваются. Вопрос только в том, надолго ли мы будем заряжены? — Не хочешь переспать? — предложил я, ощущая резкую нужду в соприкосновении моей кожи с его. В таких вопросах по отношению к нему я был не новичком, поэтому ни капельки не смутился. Не отрываясь от экрана мобильника, Хадсон бросил: — Позже. Я закатил глаза и, свернув журнал в трубочку, кинул его на стол, разочарованно повторив: — Позже… Чейз и бровью не повёл, только взгляд его, направленный в экран смартфона, в ту же секунду стал более пронзительным и напряжённым, таким, словно то, что он увидел в телефоне, ему совсем не понравилось. Я ощутил, как он напрягся, будто его тело было моим. Отчего-то мне стало неспокойно, а неизвестно откуда взявшийся холод окутал пальцы рук и ног. Пожалуйста, только не сегодня! Что бы там не случилось, оно ведь может подождать до завтра и не портить мне настроение сейчас? Взгляд зацепился за настенные часы. Десять вечера. У кого-то есть желание переписываться в десять часов вечера в Рождество? Снова глянув на Чейза, я заметил как глаза его взволнованно мечутся по комнате. Что-то явно было не так. Неожиданно он вскочил с места, наспех засовывая телефон в задний карман джинсов. — Мне нужно идти. Клиент просит вернуть ему байк. Я в недоумении поднялся следом. — Что? Сейчас? — Да. Парень шмыгнул в коридор, давая понять, что не собирается обсуждать свои дела со мной. Я в замешательстве последовал за ним, на ходу пытаясь осмыслить происходящее. Клиент? Что за бред? Никто не захочет выходить из дома в такое время лишь бы байк забрать. — Меня напрягает это, — признался я, наблюдая за тем, как Чейз застегивает куртку. — Чем же? Я знаю этого парня очень хорошо. Ник когда-то нас познакомил. Хочу поговорить с ним и заодно пропустить по стаканчику чего-нибудь крепкого. Когда же делать это, если не в Рождество? Я нахмурился, сомневаясь в словах Хадсона. Странность ночной встречи заставила бы пораскинуть мозгами любого, тем более если брать в расчёт то, что Хадсон не пьёт. — Вряд ли я приду, поэтому закрой… — Пофиг, — бросил я, мотнув головой. Парень задержал на мне тревожный взгляд и, немного подумав, выдал: — И всё же запри дверь. Не успел я возмутиться или сострить в ответ какую-нибудь гадость наподобие «не указывай мне, что делать, козел», как он скрылся за дверью. Идиот. Какой же болван. Зачем врать? Меня мало волнует, с кем он собирается увидеться, так в чём смысл придумывать эти сказки? Проще ответить «тебя это не касается», чем вешать мне лапшу на уши. Я вернулся в гостиную и плюхнулся в кресло. Угораздило же меня связаться с ним. Видите ли Ник их познакомил… Какое мне дело вообще? Схватив пульт со стола, я включил телевизор и стал пролистывать каналы в надежде успокоить воспалившиеся нервы. Пусть и не возвращается. Мне надоело жить по сюжету детективного сериала и каждый раз гадать, что в голове у этого человека, куда он постоянно исчезает, и как со всем этим связан Ник. Я в отчаянии качнул головой. Только ведь всё было хорошо, только я подумал о том, что Чейз начал доверять мне, как он всё испортил! Дьявол! Откинув пульт в сторону, я провел руками по лицу, стараясь унять боль от напряжения в голове. И вроде бы Чейз и Ник поругались, так какого черта он всё ещё упоминает о нём… Стоп. Они ведь поругались! Чертов засранец Ник… Повинуясь внезапному порыву, я взял телефон со стола. Почему бы мне не выяснить все самому? Сейчас я был очень рад тому, что в начале года взял номер Ника у старосты. После того случая, когда Чейз избил его, мне хотелось быть в курсе состояния Ника, ведь тогда я не знал, что он являлся виновником собственной трагедии, и хотел помочь ему. Но я так и не позвонил ему ни разу, а уже сейчас совершенно не помнил, зачем мне нужно было ему помогать… Назло Чейзу? А впрочем, какая разница? Не теряя времени, я набрал номер Ника. — Спасибо за поздравления, желаю вам напиться и забыться, а утром не помнить с кем и где вы развлекались этой ночью, — затараторил Ник в трубку что-то дебильносвойственное себе, не дав мне и слова вставить, а после отключился. Я терпеливо набрал номер снова, желая оказаться рядом с ним и отвесить пару тумаков этому идиоту. — Чего ещё? — буркнул он, когда ответил на звонок повторно. — Ник, это Ноен. Мне нужно кое-что узнать. Смех парня резанул слух. — Ты прикалываешься? Сегодня? По его голосу я определил, что он уже успел прилично набраться. — Да. — Можешь отчитывать меня сколько угодно, говнюк, но я знаю, что прав. Я нахмурился. — О чем ты? — А ты разве не из-за Чейза звонишь? — он хохотнул. — Глупый вопрос, да? Из-за чего ещё ты можешь звонить мне. Я тряхнул головой, не желая разбираться в их взаимоотношениях. — Ты должен знать знакомого Чейза, у которого есть байк. — Таких много, — ответил он, очень громко пережёвывая что-то. — У него встреча сегодня с этим человеком. — Ты ведь не думаешь, что я его секретарша? Мне-то откуда знать? Если ты забыл, этот урод не желает общаться со мной. Я хмыкнул. — И правильно делает. Ты — мудак, Ник. — А ты его мамочка? — Пошёл ты, — возмутился я грубым словам и хотел было сбросить вызов, но Ник меня остановил своим мычанием. На удивление твёрдо и уверенно парень сказал: — Видит Бог, я хотел наладить отношения с ним, но он не даёт ни слова сказать в своё оправдание. Поэтому… пусть катится к чертям. Я всего лишь разболтал его адрес, а он вычеркнул меня из своей жизни. Значит, мы никогда не были друзьями. — Какой адрес ты разболтал и кому? — спросил я, полностью игнорируя его попытки пожалеть и оправдать себя. — Адрес его дома. — Кому? — терпеливо повторил я. — Не знаю. Без разницы. Адрес дома не может быть суперсекретной информацией. В конце концов, за ним могли проследить и узнать, где он живет, а так я хотя бы прилично заработал. Покачав головой, я тут же прервал связь. Когда он пьяный, то кажется ещё тупее, чем есть. Не знаю, от кого там прячется Хадсон, но выдавать тайну друга кому бы то ни было в обмен на деньги — низко. Оперевшись локтями в колени, я сплёл пальцы рук в замок. Мне было тревожно, но я не знал, откуда возникло это чувство. Время тянулось словно омерзительная мятная жвачка со вкусом грусти. В голове всплывало слишком много предположений относительно планов Чейза на этот вечер, поэтому после часового выноса собственного мозга нелепыми догадками, я бросил это гадкое занятие. Нет никакого смысла устраивать расследование и пытаться анализировать поведение Чейза. Таким образом я ещё никогда не был близок к настоящей причине его исчезновений. «Я работаю» — звучит как-то неубедительно. Кто знает: вдруг он наврал мне про то, что пропадает в мастерской, а на самом деле… а что на самом деле? Мысли, которые так настырно пытались вернуть меня к размышлениям, остановить было невозможно, но я старался одёргивать себя каждый раз, когда такое случалось. В двенадцать я решил лечь спать, так как понял, что Чейз точно не вернётся и ждать чуда бессмысленно. По его просьбе я запер дверь и поднялся к себе в комнату, чтобы приготовиться ко сну, как вдруг телефон в моем кармане начал вибрировать. Я глянул на дисплей, точно зная, кто звонит. Раз ты звонишь мне, да ещё в такое время, то произошло действительно что-то серьёзное, — пронеслось в моей голове, и я незамедлительно ответил на звонок: — Что случилось? — Как бы странно это не прозвучало, но мне нужна твоя помощь, — сказал Чейз, усмехаясь. Я знал эту усмешку, скрывающую проблематичность происходящего или пытающуюся спрятать истинные эмоции её обладателя. — Что нужно делать? — не задумываясь, отозвался я. — Для начала просто открой дверь. Я сорвался с места и побежал. Не задумываясь ни на секунду. Сумасшествие. Что же я делаю? Минуя кухню, я добрался до прихожей и распахнул парадную дверь, впуская в дом зимний ночной воздух. Замерев в изумлении, я уставился на стоящую у моего порога бледную девочку лет четырнадцати-пятнадцати. Густые светлые брови едва ли не сходились у переносицы, серые глаза бойко глядели на парня, стоящего рядом, будто девочка была готова броситься на него в любую секунду. Эти глаза… в точности, как у Чейза. Мой взгляд перекачивал на растрепанного Хадсона, а затем на его губу, на которой «блистала» свежая ссадина. — Что происходит? — наконец, я смог озвучить вопрос, крутящийся в моей голове. — Кто это? — кивнул я на девочку. — Я объясню тебе всё позже, — отчеканил Хадсон, — только, пожалуйста, позволь ей остаться у тебя на некоторое время. — Ни за что! — буркнула девочка, толкая парня. — Я не буду сидеть с твоими дружками. — Лола, дай мне самому разобраться. Ты ведь понимаешь, что будешь только мешать, так? — спокойно сказал Чейз, чем заставил меня ощутить странные, жгучие ощущения в области лица. — Ноен, — вдруг Чейз обратился ко мне, — не выпускай её из дома ни под каким предлогом. Она проворная. Не заметишь, как убежит. Не имея ни малейшего понятия о том, что здесь происходит и как на это нужно реагировать, я сдержанно кивнул, хотя внутри меня все пылало от волнения и растерянности. — Чейз… — начала была девочка, но Чейз остро зыркнул на неё, вынуждая замолчать. Лола без стеснения вошла в дом, обиженно выдернув ладонь из руки парня. Когда девочка скрылась на кухне, я, словно в бреду, обратился к Чейзу: — Надеюсь, ты будешь в порядке, потому что я в растерянности и жду объяснений, а рана на твоей губе не внушает мне доверия и не гарантирует, что ты вернёшься сюда в целости и сохранности… — умолкнув на секунду и обдумав как следует дальнейшие слова, осторожно произнес: — Я просто хочу сказать… Чейз, будь в порядке, пожалуйста. Что бы ни произошло, помни, что ты должен вернуться сюда и все объяснить. Парень улыбнулся, потирая костяшкой большого пальца ссадину на губе. — Ты ведь не отвяжешься, да? — Совершенно точно. — Ладно. В таком случае я обязан тебе пообещать. — Глядя на уверенного в своих словах Чейза, я ощутил кое-какое спокойствие. Он знал, что выполнит обещание. — Отлично. Хадсон ушёл по заснеженному гравию вдоль дороги, ни разу не обернувшись. Через некоторое время, когда его силуэт слился с тьмой ночи, я закрыл дверь и вернулся на кухню. Лола, расположив локти на столе, сидела боком ко мне, явно о чём-то думая. Я опустился на стул поодаль от неё. — Странно будет, если я спрошу, кто ты такая? Девочка подняла сердитый взгляд и снова его опустила. Я решил, что она не собирается отвечать, однако чуть погодя неизвестная проговорила: — Смотря какую байку тебе рассказал Чейз. Могу быть подругой, сестрой, соседкой… его девушкой. Выбирай. Я прыснул. — Ну, на роль подруги и девушки ты явно… не подходишь. Она выпрямила спину и впервые удосужилась посмотреть на меня. — Это ещё почему? — Думаю, тебе лет пятнадцать. — И что с того? Я не могу быть девушкой девятнадцатилетнего парня? — Не можешь быть девушкой Чейза. — Я ухмыльнулся. — Он не такой, как другие парни. Лола вдруг встрепенулась и повернулась ко мне всем телом. Улыбка медленно коснулась уголков губ, а затем быстро переросла в широкую, сопровождающуюся безудержным хохотом. — И ты мне будешь рассказывать об этом? Это так забавно! — Это действительно так. Он умён. Вряд ли его мыслительный процесс и видение мира совпадают с твоими. Она успокоилась, но все ещё подрагивала от смеха, придерживаясь за живот. — Интересные выводы у человека, знающего меня несколько минут. Неужели я кажусь глупой? — она театрально изобразила грустное лицо. — Так тебе действительно пятнадцать? Отлично, теперь точно вычеркиваем предположение о кровной связи. Она снова улыбнулась. — Не хочу говорить с тобой. Обсуди это с Чейзом. Чувствую, тебя ждёт сюрприз. — Она снова отвернулась, погружаясь в раздумья. Серые глаза Лолы были точной копией глаз Чейза, и правильно было бы предположить, что она — его сестра, но вот незадача: я знал, что сестёр у него никогда не было. Спокойствие этой девочки в данной ситуации поражало. Она не планировала сбегать, как предполагал Чейз, и вела себя в общем-то идеально, однако я заметил её нервные подёргивания рукой, выдающие волнение. Я отвёл глаза, чтобы не напрягать Лолу своим пытливым взглядом. Что же, интересно, у них произошло? И если они с Чейзом знакомы давно (а ощущение создавалось именно такое), то почему я никогда её не видел? — Что-то плохое случилось? — спросил я, не выдержав. — Нет, — сухо ответила девочка. — И когда он вернётся? Лола пожала плечами. — Надеюсь, что скоро. Я хотел было закончить бесить её своими вопросами, но желание выведать кое-что ещё победило, и я спонтанно выдал: — Что же такого ты ему сказала, что он сорвался с места и приехал к тебе? Серые глаза вновь наградили меня своим вниманием. — Откуда ты знаешь об этом? Он всё это время был здесь с тобой? — Да, — не смущаясь, я ответил. Она нахмурилась, будто догадывалась какой именно тип отношений нас связывает. — Вы, что… мутите или типа того? — наконец она озвучила то, что крутилось у неё на языке. — Очень рад ответить — нет. — Странно, — сощурилась девочка, — а выглядишь не менее взволнованным, чем я. Я пожал плечами, признаваясь себе в том, что она была права. Отчего-то я не мог перестать думать о нем, о том, где он сейчас. Это ведь нормально? Как-никак в детстве я всегда переживал за него, хоть и не показывал этого. Мы всегда заботились друг о друге и, видимо, продолжали делать это сейчас. Мне хотелось, чтобы он был в порядке вовсе не потому, что у нас был умопомрачительный секс, и даже не по причине моего желание повторить его, — для меня был важен сам он, его состояние, которое я никак не мог определить к здоровому или больному. Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Как я должен вести себя с Лолой? Что говорить ей? Успокаивать? А смысл? Я не знаю, какие между ними отношения. Могу сделать только хуже. Глянув на неё, я заметил, что она стала бледнее, чем тогда на улице. — Эй, ты в порядке? — позвал я её. Девочка не ответила, однако я заметил, что рука перестала нервно дёргаться. Я встал с места и подошёл к ней ближе, и в то же мгновение она, словно тростинка на ветру, начала покачиваться и заваливаться в мою сторону. — Лола! — я обхватил девочку за плечи, стараясь держать её в прежнем положении. Она медленно открыла глаза, давая возможность прочитать в её глазах усталость и… потерянность. — Не зови меня так, — шепотом приказала Лола, выпрямляясь. Она была слаба, как тряпичная кукла, готовая вот-вот выпасть из рук своего кукловода. — Что с тобой? Ты больна? Может быть, ты хочешь спать? — Эта ситуация заставила меня разволноваться, отчего я начал засыпать её вопросами, не давая времени ответить ни на один из них. — Нет, всё в порядке. Просто я… немного устала. Когда я понял, что она может сидеть сама, я убрал руки, и теперь уже сел ближе к ней, волнуясь, что обморок может повториться. Бледность Лолы пугала меня. У меня не было младших сестёр или братьев, поэтому я даже представить себе не мог, как нужно говорить с ней. Для меня она была ребёнком, сложным ребёнком, можно сказать — загадкой. И если бы она только сказала, чего ей хочется. Судя по состоянию, ей неплохо было бы съесть что-нибудь… Точно! — Лола, ты голодна? — спросил я, коря себя за то, что не задал этот вопрос раньше. — Что ты ела? — Повторюсь: не называй меня так. И, нет, я ничего не ела и не хочу. Я подскочил с места и подошёл к холодильнику. — Видела бы ты себя сейчас со стороны, то не стала бы отказываться. Вытащив из холодильника остатки курицы и запеченного картофеля, я сунул их в микроволновку. — Я не буду есть. — Будешь. Она окинула меня злобным взглядом. — Со мной всё хорошо! — опустив голову, себе под нос пробубнила: — Будто мне одного Чейза не хватало, так ещё и дружок у него на него похожий… Взяв тарелку из шкафчика, я наполнил её до краев и протянул девочке. — Пожалуйста, не упрямься. Я не знаю, чем могу помочь тебе и чувствую себя фигово из-за этого. И ты и я сейчас на нервах. Давай не будет усугублять положение и создавать друг другу лишних проблем, договорились? Лола глянула на меня, а после нехотя взяла протянутую тарелку и вилку из рук. Положив несколько кусочков картофеля в рот, она спросила: — Неплохо. Ты приготовил? Я кивнул, и наблюдая за тем, как она начала ускоряться в поедании картошки, улыбнулся. Жалость к этой девочки заныла в груди. Кто она? Что с ней? Где её родители? Неужели они не видят того, что с ней происходит? — Почему тебе не нравится, когда тебя зовут Лолой? — поинтересовался я, разряжая до конца напряженную атмосферу. Прожевав, она ответила: — Потому, что это не моё имя. Точнее, не полное. И это сокращение мне не нравится. — А какое твоё полное имя? — Долó‎рес. Я вскинул брови, впервые встречая человека с таким именем. — Очень красивое имя. — Вот именно. Я решил больше не отвлекать её и перестал задавать вопросы. Долорес съела всё за несколько минут, ещё раз называя еду приготовленную мной вкусной. Я мысленно похвалил себя за то, что уговорил её поесть. После ужина, я отвёл девочку в гостиную, чтобы она смогла поудобнее расположиться на диване, так как идти спать она отказалась. Устроившись у телевизора, мы начали смотреть первый попавшийся ужастик. Само кино никак не интересовало меня; мою головы терзали размышления о Чейзе. Уверен, Долорес знает, куда он ушёл, и раз она не слишком взволнована, значит, что повода переживать нет и у меня. Но только почему она ничего не говорит мне? Что Чейз, что она не желают ни о чем рассказывать. М-да, как показывает опыт, у Хадсона всё окружение странное. Долорес уснула через полчаса. Я укрыл её одеялом и выключил телевизор, чтобы она смогла нормально поспать. Видно, что девочка нуждалась в этом. А сам поднялся к себе в комнату, взял брошенный там телефон и вернулся на кухню. Никаких сообщений. Ни от Гейджа, ни от Зоуи, ни от Чейза. Я очень надеялся, что с моими друзьями все хорошо, и что они не отвечают на звонки, потому что заняты своими делами. Если и завтра от них не будет никаких вестей, то мне придётся съездить в Шарлотт, навестить родителей Гейджа и там же устроить ему взбучку. Я потер внутренние уголки глаз, восстанавливая четкую картину обзора размытую сонливостью. Мало того, что нужно волноваться за Чейза и его неожиданные сюрпризы в виде детей в моем доме на Рождество, так ещё и Зоуи с Гейджем творят какую-то непонятную фигню. До трёх часов ночи я не мог найти покоя. Ходил по комнате кругами, думал, пил кофе, снова думал. Это повторялось до бесконечности долго, но в какой-то момент раздался тихий стук в дверь, который моментально вырвал меня из скучного болота однообразия. Я подскочил с места и бросился к двери, зная, что это он. Моя кровь бурлила от подскочившего в крови адреналина. Один момент, и я открыл дверь, увидел его. Он был в порядке, ну, по крайней мере без видимых повреждений и прочего. Этих сведений мне хватило, чтобы снова начать дышать. Без лишних слов я отошёл в сторону, пропуская его внутрь. — Как Лола? — было первым, о чем спросил меня Хадсон. — Она спит. Он кивнул, медленно избавляясь от верхней одежды. — Прости за это… я не должен был… — Не нужно говорить этого. Все в порядке, — перебил его я. Мы вошли в гостиную, туда где спала Лола. Чейз остановился, молча глядя на спящую девочку. А я в стороне наблюдал за его взглядом, разгадывая что он означает. Он переживает? Заботится о ней? Все вместе? — Мы можем перенести её в одну из спален. — У неё чуткий сон. Проснётся сразу же. Лучше оставить здесь. Интересные подробности он знает о ней… Впрочем, это не моё дело. Чтобы не разбудить девочку, мы поднялись на второй этаж. Чейз знал, что ему предстоит сложный разговор со мной и, надеюсь, морально подготовился к нему. Не ожидая моего разрешения войти, он следом шмыгнул в мою комнату, закрывая за собой дверь. Оперевшись о шкафчик с книгами, я скрестил руки на груди. — Произошло что-то плохое? — повторил я тот вопрос, что ранее задал Долорес. Чейз опустился на мою кровать и прикрыл глаза на несколько секунду. Он устал. Устал, но не переносил наш разговор на другое время. И правильно. Следующего случая поговорить может и не представиться. — Нет, — ответил он, открыв глаза, — типичный день из жизни Хадсонов. Я нахмурился. — Долорес твоя родственница? Чейз улыбнулся одним уголком губ. — Сестра. — Он ожидал того впечатления, что произведут на меня его слова, и, как бонус к общей информации, добавил: — Коул Хадсон — грязный ублюдок, гуляющий направо и налево. Интересно получается, да? Мне было тринадцать, когда я узнал, что у меня есть младшая сестра. Я не мог вымолвить ни словечка. Узнавать шокирующую информацию об этой семье давно стало чем-то посредственными, однако я был удивлён. Долорес Хадсон. Ничего себе. — Почему я не видел её раньше? — на автомате спросил я, продолжая попытки осмысливать то, что у Чейза есть сестра. — Ты не должен был видеть её вообще, — работая на опережение, он ответил на вопрос, который только сформировался в моей голове: — И, нет, её существование — не секрет. Сам подумай, зачем тебе знать это? Я возмущённо вскинул брови. — Зачем? Мне бы, блять, очень хотелось знать, что происходит в жизни моего бывшего друга! Тем более если в ней произошли такие кардинальные изменения! — Юбэнкс, ты такой идиот. Сейчас нас не связывает ничего, кроме секса. Ты и сам это прекрасно понимаешь. Так какого черта спрашиваешь с меня? Да, он прав: я не имею права отчитывать его и требовать, чтобы он посвящал меня во все подробности своей жизни. Мы друг другу никто, и мне хорошо известно об этом, но слышать такие слова от Чейза было неприятно. Вобрав в легкие воздух, я кивнул, тем самым соглашаясь с его словами. — Из-за чего ты привёл её сюда? — собиравшись с мыслями, спросил я. Мой вопрос выбил из-под него седло, а белый конь ускакал в закат. Подумал, что если снова обидишь меня, то я перестану разговаривать с тобой? Не дождёшься, говнюк. Хватит с тебя цитат из пабликов а-ля «одинокий неприступный одиночка». — Лола поругалась со своим отцом, — опустив глаза, он наблюдал за тем, как его пальцы шкрябают вышивку на покрывале. — Он был зол и мне пришлось забрать её, чтобы… она была в порядке. Я не совсем понимал почему Чейз называет Коула Хадсона отцом только Долорес, и как получилось так, что Долорес не могла быть в порядке рядом с ним. — Почему ты говоришь так, будто ваш отец… — Ужасный человек? — поднял на меня глаза Хадсон и, когда я кивнул, ответил: — Потому что он ужасный человек. Самое омерзительное существо в этом мире. Меня передернуло от того, с какой ненавистью произнёс эти слова Чейз. Невольно приобняв себя руками, я опустил глаза в пол. Неужели эта ненависть связана с тем, что его отец поместил его в психиатрическую клинику в детстве? Но ведь на то были причины… Вспомнив слова врача о том, что Чейз пытался убить своего отца, мне стало не по себе. — Ты можешь меня заверить в том, что с Долорес все будет хорошо? — сжав губы, я поднял голову и встретился со взглядом серых глаз. — Почему тебя это волнует? — сощурившись, одернул меня парень. — Ты знаешь её всего несколько часов и вряд ли когда-нибудь увидишь снова, так почему тебя тревожит её состояние? — Ты серьезно? — качнул я головой, поражаясь его холодным словам. — Она была в ужасном состоянии, Чейз. Бледная, едва держалась на ногах! Она не ела ничего за весь день и, думаю, что такое повторяется неоднократно. — Чёрт… — прошипел он, обхватывая голову руками. Я поёжился от возникшей мысли в моей голове. А вдруг всё, что говорил его психиатр — чистая правда? Тогда если Коул Хадсон хотел помочь своему сыну, спрятав его в лечебнице, то стоит ли мне опасаться за то, что Долорес находится рядом с Чейзом? Может быть мистер Хадсон пошёл на это, желая уберечь свою дочь от сумасшедшего сына? — Я могу спросить у тебя кое о чем? — решился я задать ему вопрос, услышать ответ на который было очень страшно. Убрав руки от лица, Хадсон глянул на меня и кивнул. — Роджерс рассказал мне, — сглотнул я, — что ты пытался убить своего отца в детстве. Это правда? На его губах проскользнула улыбка. — И будь у меня возможность, то я бы без колебаний повторил это. Не в силах ничего сказать, я смотрел в глаза человека, где не было ни малейшей жалости о содеянном. Холодок скользнул по коже. — Почему ты сделал это? — Я не хочу об этом говорить, — серьезно предупредил меня он, обозначив границы запретной темы. — Твою мать, Хадсон, ты сводишь меня с ума, — сказал я, выдыхая весь воздух их лёгких разом. — Что я должен думать после этого? Что ты сумасшедший? Убийца? Что? Как я могу верить человеку, который так просто заявляет о том, что готов убить собственного отца, при этом не называет причину? — А с чего ты взял, что мне нужно твоё доверие, Ноен? — вскинул брови он, посмеиваясь. — А, ну да. Я совсем забыл, какой ты придурок, — выдал я, злясь на него. — Ты понимаешь, что если бы я не доверял тебе, то не пустил бы в свой дом? Каждый раз я рискую, веря тебе, идиот, потому что я не знаю, где в твоих словах правда, а где ложь. С улыбкой на лице, Чейз медленно встал и подошёл ко мне, что ещё больше разозлило меня. Какого черта он не воспринимает мои слова всерьёз? Притронувшись костяшками пальцев к моей щеке, он начал поглаживать её. — Не делай этого, Хадсон! — сквозь зубы прошипел я. — Не делать что? — Не надо натянуто улыбаться мне и поступать так, будто тебя ничего не волнует! — Меня много, что волнует, ангел, — прошептал он, располагая ладонь на моей щеке и поглаживаю скулу большим пальцем, — но тебе об этом знать вовсе не обязательно. Я дёрнулся в сторону. — Мне тяжело осознавать то, что ты — лучший друг моего детства. Я не хочу, чтобы это было так, потому что тот мальчик не стал бы водить меня за нос. Мне больно видеть, в кого ты превратился. — И в кого я превратился? — В говнюка, Хадсон. Определённо в того, с кем я не стал бы дружить. Его рука двинулась вдоль моего предплечья вверх и зарылась в волосах. — Ты так хорошо пахнешь, — прошептал он, приближаясь ко мне вплотную. Вторая рука парня медленно пробралась под мой свитер, вырисовывая холодным пальцем круги на коже. — Чейз, нет. Ты пытаешься отвлечь меня, а я отвлекаться не хочу. — Не хочешь? — притворно удивлённо спросил он, опуская руку с живота. Я сжал губы, чувствуя как его пальцы проникают под резинку моих штанов и ниже. Когда он добрался до пункта назначения, то довольно хмыкнул. — А мне почему-то кажется, что хочешь. — Мне пришлось прикрыть глаза, чтобы не видеть его самодовольной рожи и глупой улыбки. Рука Чейза начала двигаться. Ухватившись за плечи парня, я прикусил костяшку большого пальца, чтобы не выдать ему все мое «хотение» в виде серенады стонов. — Проклятье, Чейз, что ты вытворяешь… — не выдержав, я припал к шее парня губами. Его рука начала двигаться чуть быстрее, от чего я охнул. Кажется мне снова придётся потерпеть поражение. Я чувствовал, что земля начинает уходить из-под моих ног, поэтому обхватил шею Чейза руками, позволяя продолжать делать это с собой. — Не поцелуешь меня? — спросил он, придерживая меня за талию одной рукой. — Ещё чего, — шепнул я, растворяясь в поглощающих ощущениях, но успевая уловить то, как тело Чейза дрогнуло от смешка. — Ты знаешь, что я хотел бы сделать сейчас? — спросил он, ускоряя темп. — Хм? — Я бы хотел взять тебя прямо здесь, у шкафчиков со старыми школьными учебниками… оу, вижу здесь географию. — Заткнись, — шлёпнул я его рукой по спине, кусая за плечо вместе с рубашкой. — Как грубо, ангел… — протянул парень, целуя меня в шею. Где-то глубоко в подсознании я знал, что должен был всё прекратить и раскрутить Чейза на серьезный разговор, ведь понимал, что он делал это со мной специально, желая избежать разбирательств. Но я был слаб. У меня не хватило сил противостоять тому, о чем я мечтал многие недели. А самое ужасное, что я был готов променять правду на плотские развлечения. Я был уже близко. Совсем близко. Расположив руки на щеках Чейза, я приблизился губами к его губам. Черт, как же он хорош. — Я все равно всё узнаю, — пробормотал я на одном дыхании, срываясь на стон в конце. — Тебе придётся постараться, — хмыкнул он, прижимаясь губами к моему лбу. Одно мгновение, и я уткнулся лицом в его шею, приглушая стон от сильнейшего оргазма. — Ненавижу тебя, — прошептал я, обнимая его крепче, чтобы не потерять равновесие. — И хорошо, — ответил он, не отстраняясь и давая мне время совладать с телом.