***
Я с трудом отсидел наискучнейший урок географии и теперь стоял в коридоре, облокатившись на стену, и ждал когда мимо меня пройдёт урок литературы. Её я посещал по особому режиму, который сам и назвал «хочу-не хочу», и, честно признаюсь, чаще всего не хотел. А поэтому я просто потусуюсь в коридоре среди остальных прогульщиков, может пойду погуляю во двор, найду укромное местечко и сделаю домашку по истории. Ну, попытаюсь. Все равно это единственный предмет, который я взял с собой сегодня. Однако мои планы были самым грубым образом нарушены. Пока я мирно стоял, укутавшись в куртку и размышляя о своей жизни, рядом со мной пристроился высокий парень. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать, темно-русые волосы были кое-как подстрижены и торчали в разные стороны, а тёмные глаза внимательно всматривались в мои, будто бы уже устраивая телепатический допрос. — Ну приветик. — Ну, — буркнул я, прижав тетрадь с учебником плотнее к груди. — Какие мы буки, — ещё шире ухмыльнулся парень и хлопнул меня по плечу. — Как тебя звать? — Меня не надо никуда звать, — продолжил препираться я. — Имя твоё как? — Хорошо, спасибо что спросил, — я одновременно и хотел закончить этот разговор, но придираться к его формулировкам было так весело. К тому же он пока не злился. — Ах ты языкастый, — он ущипнул меня за нос и я недовольно поморщился. — Может быть Генри? — Фе, — практически все имена, начинавшиеся на «Ге» вызывали во мне отвращение. Извините, Генрих и Гендальф. — Ну ладно тебе, — парень ухватил пальцами мою тетрадь и резко выдернул из моей хватки, взглянул на подпись на обложке. — Перси Джексон? Ты посмотри, какой редкий экземпляр, — он ухмыльнулся, увидев моё недовольное выражение лица и вернул тетрадь. — Я же подошёл подружиться, а ты морозишься. Я Форд, — он протянул мне руку, но я лишь крепче прижал к груди тетрадь и учебник. — Нечего со мной дружиться. В друзьях не нуждаюсь. Спасибо, — я постарался отказать в знакомстве как можно мягче. Знаю я этого Форда. Он зависает постоянно со своей компанией — кучка бог-знает-сколько-годок, качующих от класса к классу, гогочущих над непонятными шутками и посвистывающих вслед девочкам. Уж точно не тот образец, к которому я стремился, хотя я не видел, чтобы они кого-то прям травили и тем более били. Просто вели себя… Глупо и вульгарно. Но законом вроде не запрещено. — Да ладно, Персик, — он ткнул меня кулаком в грудь. — Ты же нормальный парень, я же вижу. А нам с пацанами реально не хватает свежей крови в банде. Давай к нам, че один будешь кукситься. — Нет, — я отодвинул его руку в сторону. — Без тебя проблем хватает. — Да ты что? Ну ладно, ладно. Ты сейчас мне палец откусишь со злости, — довольно проговорил Форд. — Ты подумай. Для тебя предложение всегда открыто, Джексон. Мы отлично повеселимся, — он расстрепал мои волосы и, толкнув в плечо, ушёл к своей компашке. Спустя пару секунд они все вместе громко засмеялись, и Форд, кинув напоследок полный уверенности взгляд в мою сторону, ушёл вместе с ребятами в сторону спортивного зала. Отвратительно. Я ненавижу, когда мне пытаются навязать дружбу с кем-то, особенно если этот кто-то — Форд МакКейси и его банда отморозков. Благо, я пока не настолько в отчаянии, чтобы соглашаться на подобные предложения, однако парень заставил меня снова вспомнить о том, что мне вообще-то одиноко. Я забивал мысли о том, что мне нужен друг, далеко на периферию сознания, но сейчас я остро ощутил желание найти в школе кого-то нормального и подружиться. К слову, кое-кто на примете у меня уже был. Среди всех этих тугодумов и идиотов одна девочка особенно выделялась из общей массы. Она была на несколько лет меня старше, но училась только в восьмом классе. Я подозревал, что её оставили на второй год, может быть пару раз, но в целом она могла сойти и за мою ровесницу. Да и эта её чёрная косуха с металлическими затупленными шипами каждый раз привлекла моё внимание, когда девчонка пробегала мимо по коридору. Её чёрные волосы были коротко стрижены и взъерошены, веки подведены чёрным карандашом, а ярко-голубые глаза внимательно изучали каждого, кто к ней приближался. И я решил слегка приблизиться. Она скучала на трибунах, закинув ноги на спинку сидения переднего ряда и разглядывала небо. Я в свою очередь только отвязался от неприятной компании, а потому с удовольствием уселся рядом с ней. Девочка внимательно посмотрела на меня, чуть вздернув бровь. — Ну здорово, пацан, — хмыкнула брюнетка, закинув ногу на ногу. — Чёт надо? — Нет, — пожал плечами я. Она не была сильно дружелюбной, но что-то подсказывало мне, что она довольно неплохой человек. К тому же когда тебя окружает такое количество отпетых негодяев, ты волей-неволей начинаешь огрызаться с первых же секунд, и это поведение было мне очень знакомо. Однако если я покажу себя как обычный подросток, без всяких понтов или злых умыслов, то она вполне возможно станет более дружелюбной. Или нет. Узнаем. В любом случае я чувствовал, что без какой-либо поддержки я не вынесу это все. Криво спиленное дуло ружья из спальни Гейба медленно прижимается к моему лбу, пока я, поджав губы и крепко стиснув челюсти, пытаюсь не расплакаться. В последние недели это популярный сюжет моих кошмаров, будто бы мой мозг сам готовит меня к наихудшему варианту развития событий. Я должен держать себя в руках, даже если меня готовятся пристрелить в лоб, иначе я никак не выживу в этом новом диком мире. Я хочу, чтобы мама вернулась, но прошло уже четыре месяца, и я очень сомневаюсь, что она реально в больнице. Сердце резко сжалось в груди и я с трудом смог не поморщиться. Нет, мама просто сильно болеет, мы с Гейбом заездили её, и теперь маме надо дать отдохнуть. Вернётся. Конечно вернётся. Чтобы немного успокоиться, я по привычке вытянул пачку сигарет из кармана и прикурил. Немного подумав, я взглянул на свою «жертву» и потом кивнул на пачку, ненавязчиво протягивая её девчонке. — Угощаешь? — усмехнулась та. — Типа того. — Экий джентльмен, — тихо посмеялась она, но сигарету взяла. Мы какое-то время молча курили, но я краем глаза замечал, что она расслабляется, привыкает к моему присутствию, так что мог надеяться, что диалог ещё завяжется. — Дыра тут, конечно, — фыркнула девочка, стряхивая пепел под пластиковое сидение. — И как тебя занесло сюда? — спросил я, засовывая руки в карманы. — Мой опекун решил, что меня лучше отдать в обычную школу, и каким-то образом выбрал эту дыру. Сказал, что тут безопаснее, — вздохнула брюнетка и зажала сигарету в зубах. — Ты? — Примерно та же история, — уклончиво ответил я, кинув на девочку быстрый взгляд. Та хмыкнула и протянула мне ладонь. — Талия Грейс. — Перси Джексон, — с удовольствием представился я и пожал её ладонь. Давно я не чувствовал себя победителем. — Приятно познакомиться. — А ну не курить на территории школы!!! — рявкнул откуда-то издалека охранник, смешно шаркая в нашу сторону. — Ой, ну душнила. Пойдём отсюда, — Талия взъерошила мои волосы и встала со своего места, спрыгнула с трибун и взглянула на меня. — Идёшь?***
Так я познакомился со своенравной мисс Грейс. Наша дружба сначала зиждилась на лёгком хулиганстве и курении, но довольно скоро стала чем-то большим. Я вскользь упомянул о проблемах дома, и с тех пор она относилась ко мне чуть более… Заботливо, что ли. Мне казалось, что у нее, должно быть, был младший брат или сестра, потому что она довольно резво принялась меня опекать. Немного попробовав себя в этом амплуа, она сбавила обороты, но я все равно чувствовал себя… Ну, пристроенным, что ли. Мне больше не было так бесконечно одиноко, и если мне было грустно, то я всегда мог пошататься по району и где-нибудь да найти Талию, и мы бы зависли где-нибудь на пару. Как-то раз ближе к началу зимы мы зависали на каких-то обшарпанных заброшках. Ветер задувал мне под куртку, я чувствовал, что мои пальцы постепенно леденеют, а нос и щеки горят румянецем, но это не могло оторвать меня от игры. Сегодня мы с Талией снова притворялись древнегреческими героями и прыгали с гаража на гараж в поисках «чудовищ». Вообще греческие байки были любимыми историями Талии, она знала чуть ли не все мифы, и постоянно пересказывала их на свой лад, приукрашая какими-то смешными монстропончиковыми и горгонами-промоутерами. Честно говоря, с некоторых историй меня откровенно пробивало на смех, однако девочка смотрела на меня своими ярко-голубыми глазами и осуждающе качала головой, мол, зря это я ей не верю. Мы представляли себя детьми главных греческих богов — Талия как обычно заняла роль дочери Зевса, а я, разрываясь между Посейдоном и Аидом, выбрал все-таки первого. Мне было забавно думать, что отец был как-то связан с богом морей — из рассказов мамы было понятно, что вода ему была ближе суши, и если бы он мог, то вообще бы не вылезал из океана, к тому же Талия говорила, что у меня морские глаза, так что все сходилось. У меня создавалось впечатление, что Талия какое-то время то ли бродяжничала, то ли занималась паркуром, потому что скакала она с крыши на крышу гораздо резвее меня. В какой-то момент я уже молился этому несуществующему Посейдону, чтобы не свалиться со влажной крыши. Впрочем на удивление мой кроссовок остался на месте, хоть и должен был поползти по инерции вперёд. Талия после каждого прыжка оборачивалась, чтобы проверить, как я справляюсь, и широко улыбалась. — Что, нравится со мной нянчиться? — крикнул я, одергивая куртку. — Конечно, — посмеялась та и запрыгнула с крыши гаража на первый этаж недостроенной многоэтажки. — Ты напоминаешь мне моего брата. — Брата? — с интересом спросил я, прыгнув за ней и налетел на девочку. Та засмеялась, ухватив меня за локти и поставила прямо на ноги. — Да, брата. Он, может, на год тебя младше. Такой душка, — она потрепала меня по волосам, и в её глазах промелькнула грустинка. — А где он? — осторожно спросил я, побаиваясь получить какой-нибудь очень мрачный ответ. — В другой… Приёмной семье, — недолго подумав ответила Талия и улыбнулась как-то неестественно. Она врет, но зачем? — А почему вас разделили? — Ну, у нас немного разные отцы, и- — начала тараторить девочка, но я тут же уловил странность. — Немного? — Эм… — Талия побледнела, глядя на меня, но затем ухмыльнулась. — А ты внимательный. — А то. — В общем брат достался родственникам и знакомым его отца, а мне достался круг моего отца. Ясно? — она вытащила из моего рюкзака кепку с эмблемой «Янкиз» и нахлобучила мне на голову. — Даже не исчез. — Ну уж спасибо, — я поправил кепку и надул губы. — А тебе лишь бы я пропал. И вообще, где ты видела кепки-невидимки? — Одну видела, — подмигнула мне Талия. — Камуфляжные не считаются, — уточнил я, но Грейс только рассмеялась. — Ну да, остряк, очень смешно, — она опустила козырёк мне на лицо, все ещё смеясь, и побежала вперёд. — Догоняй, Персей, я видела там чудовище! Я поправил кепку, и, застегнув до середины куртку, припустил за Талией. Наши шаги гулким эхом раздавались по всему этажу, пока мы оббегали строительный мусор и перепрыгивали через дыры в полу. Честно говоря, мне не очень хотелось провалиться в холл, так что каждый раз, прыгая через очередную брешь в покрытии, я надеялся, что не сделаю хуже. Хотя бы. Талия ухватила с пола какую-то арматуру и крикнула мне следовать за ней, чтобы мы могли добыть пламя Прометея. Насколько я помню, Прометей лично даровал людям пламя, и один из его даров лежал у меня в кармане рядом с сигаретами, но мне было все равно, за чем именно мы охотились, главное что нам было весело. В моменты как этот мне казалось, что я на мгновение смог снова вдохнуть тот азарт детства, когда ты готов играть во что угодно, лишь бы не взрослеть по-настоящему. Довольно скоро я выдохся. В груди сильно жгло, а под одним ребром так сильно кололо, что мне казалось, что кто-то вставил туда кинжал и елозил под моим лёгким, пытаясь раскопать античную вазу. Я закатал рукав куртки и вытер свитером пот со лба, тяжело дыша. Талия во власти куража убежала вперёд, но я был уверен, что через пару минут она снова оглянется и поймёт, что меня рядом нет, и вернётся. А до тех пор я решил остаться на том же месте, слегка растирая голени, которые тоже стало покалывать от долгого бега и прыжков. В какой-то момент я понял, что практически не слышу Талию. Ветер свистел в пустых окнах, огибая лысые бетонные балки, и её голос и шаги доносились откуда-то сверху. Возможно Грейс унеслась на следующий этаж, и теперь носилась там. Я устало выдохнул и выпрямился, стараясь унять сердцебиение и взглянул в оконный проем. Сегодня резко похолодало, так что в воздухе повис молочный туман, недостаточно густой, чтобы скрыть ближайшие здания, но достаточно интенсивный, чтобы я не видел высотки окраин Бруклина. Моя усталость после бега немного прошла, но сердцебиение продолжило быть таким же частым. Я не понимал в чем проблема, и уже успел придумать всякую правдоподобную дичь, когда услышал обрывистое тяжёлое дыхание за своей спиной. Кажется моя интуиция распознала опасность гораздо раньше, чем это сделал мой мозг. Что бы ни было за моей спиной, оно хрипело, прихлюпывало, и возможно слегка рычало, так что я рассудил, что это, скорее всего, животное. И если я медленно повернусь к нему лицом, то, возможно, мне удастся установить с ним какой-никакой контакт. Я медленно развернулся, слыша, как поскрипывают камешки у меня под подошвами, и увидел перед собой огромного пса. Я, конечно, в курсе, что не очень высокий парень, но когда собака тебе практически по плечо — это серьёзные дела. Пес странно дергался, порыкивая, и стал лапой царапать бетон, и, честно говоря, когда я увидел полосы от его когтей в иссохшемся перекрытии, то очень впечатлился. Я медленно отошёл на один шаг, но пёс стал рычать громче, и отходить ещё дальше я не решился. Я чувствовал холод под коленями, и несмотря на то, что я пытался себя успокоить, все моё тело было готово к побегу. Но бежать от этой груды мышц было бесполезно. Пёс догонит меня буквально за два прыжка, и уж точно расценит как приятную вкусненькую жертву. Так что нет, спасибо. Я медленно потер заледеневшие ладони и скривил губы, пытаясь придумать какой-нибудь план, и вдруг я будто бы прозрел. У собаки стопроцентно было две головы. Вот почему на полу было две довольно далёких друг от друга лужи слюны, и почему рычала она гораздо интенсивнее, чем обычный пёс. От осознания этого я буквально оцепенел и встал как истукан, глядя на это… Чудище? Что мне теперь с этим делать? Может от плохого сна и питания у меня начались галлюцинации? У собак даже таких размеров не может быть две головы, как сильно бы мне не хотелось верить в сказки Грейс. Грейс. — Талия?! — громко окликнул её я, не сводя взгляда с пса. — Талия, подойди пожалуйста! Пёс стал рычать громче и медленно подбираться ко мне, когда как я стал осторожно пятиться назад, удерживая зрительный контакт с одной из голов. Я услышал, что шаги на верхнем этаже стихли, и снова позвал подругу. — Перси? Что случилось? — я услышал приглушенный бетоном голос Талии и снова раздались шаги. — Как сказать… — отозвался я и кинул взгляд на потолок. Иногда я сомневаюсь в своих умственных способностях. И я не имею ввиду мои умения в математике — они всегда были не на высшем уровне, но по крайней мере я смел себя считать достаточно сообразительным. Как оказалось, зря. Только что сам себе сказал, не сводить взгляда с собаки, и буквально тут же уставился в этот идиотский потолок. Вот зачем? Что я там увидел бы? Летающую Талию? Собака тут же оглушительно залаяла, взмахивая головой, и я с испугу попятился назад и запнулся. Выдох, секунда невесомости, и я свалился на пол, со всей силы ударившись о холодный бетон. Я скорчился от боли, закрыв ушибленный затылок руками, и охнул от неожиданности, услышав тяжёлое дыхание прямо рядом со мной. Пёс рычал, осматривая меня, затем снова оглушительно залаял и схватил меня зубами за ногу, поволок меня за собой. Я вскрикнул, чувствуя, как клыки пса впиваются мне в голень, а джинсы в том месте стремительно становятся влажными, и изо всех сил позвал Талию. На полуслове мой голос сорвался на хрип, и я неуклюже всхлипнул, пытаясь зацепиться за что-нибудь по дороге. Животное было очень сильным и несмотря на ношу в виде меня, двигалось стремительно. Каким-то чудом я ухватился за арматуру и смог перевернуться на живот, подтянулся к железяке, чтобы выдраться из хватки пса. Животное даже не подумало разжимать челюсти, и у меня перехватило дыхание, когда я понял, что его зубы медленно продирают мою ногу. — Перси!!! — истошно завопила Талия и я крепко зажмурился, стиснув челюсти. Потом что-то вспыхнуло перед моим лицом, и собака выпустила мою ногу из зубов, начала яростно лаять на мою подругу. Я должен был подняться на ноги и помочь ей, но я практически не чувствовал левую ногу ниже колена. Тем не менее, я смог подтянуться выше по арматуре, и, закусив губу, встать на правую ногу. Грейс тем временем вступила с псом в схватку, судя по рычанию и её воинственным возгласам. Когда я смог немного прийти в себя и открыть глаза, пса уже не было, а по полу развеялась непонятная блестящая пыль. — Перси, — Талия подскочила ко мне, запыхавшаяся и вспотевшая, и подхватила меня под подмышки, закинула мою руку себе через плечи. — Живой? Сильно больно? Я не смог ей ничего ответить, только крепче сжал челюсти, чтобы не застонать от боли. Девушка отвела меня к оконным проемам и усадила ближе к свету, облокатила на стену. — Она бешеная наверное… Надо уколы будет… — бормотал я, посмотрев на окровавленную ладонь. — Она не бешеная, — коротко ответила Талия и достала что-то из своего рюкзака. — Твоя знакомая? — спросил я, прикрыв глаза. Девушка коснулась моей ноги и я резко почувствовал прилив болезненного жара. — Ай, печёт, печёт! — запричитал я, зажав рану на голени ладонью. — Печёт? О Боги, — испуганно пролепетала Талия и стала шариться в рюкзаке, и через пару секунд вылила мне на ногу бутылку холодной воды. Жжение стало терпимым, и я смог наконец разлепить глаза. Талия выглядела сносно. Пара ссадин на руках, испуганный взгляд, прилипшая к вспотевшему лбу чёлка. Она обеспокоенно смотрела на меня, и слегка неловко коснулась моей щеки. — Живой? Скажи что-нибудь? — попросила она, и мне показалось, что она отчего-то чувствует себя виноватой. — Живой, — устало кивнул я и слабо улыбнулся девчонке. — Ты? Прости я не смог помочь- — Даже не начинай. Мне… Не стоило уходить так далеко. Я не думала что тут кто-то будет, — она грустно взглянула на меня и поправила мои волосы, затем медленно посмотрела на свою ладонь. — Ты ударился головой? — Угу, — пробормотал я, и она достала из рюкзака ещё одну маленькую бутылку воды, и теперь стала промывать мои волосы, выискивая рану на затылке. — Нехорошо… — прошептала она и достала какую-то флягу, капнула немного в остатки воды в бутылке, и стала поливать уже целенаправленно мою рану. Кожу снова стало припекать, но на этот раз терпимо, и мне ничего не оставалось кроме как уткнуться носом в её пропахшую кровью и сигаретами косуху. Безумно хотелось спать, хотя сердце в груди билось как бешеное. — Я посплю? — робко пробубнил я, когда она закончила с раной на голове. — Что? Да ни за что, — она схватила меня за плечи и оторвала от своей груди. — Даже не думай отрубаться, слышишь? Я тебя не вытащу одна. — Да я буквально… Полчасика… — я старался звучать жалостливо, но получилось только как-то сонно-невнятно. — Нельзя, Перси. Надо уйти в безопасное место, — она пригладила мои волосы и чмокнула меня в лоб. — Слышишь? Она никогда не целовала меня. Ни по-дружески, ни по-сестрински. Я подозревал, что какие-то такие яркие выражения её привязанности и любви к кому-то для неё весьма ценны. И сейчас, сидя на окровавленном бетоне, напротив оконного проёма, из которого сквозил ледяной ветер, я чувствовал её объятия, и мне становилось легче, и даже немного теплее. Я снова уткнулся носом ей в косуху, устраиваясь поудобнее и пригреваясь. Глаза как-то сами подкатились и я не заметил, как все-таки отрубился, хотя мне строго запретили это делать. Талия просидела тогда рядом со мной весь день и вечер. Развела костерок, уложила меня поближе к теплу и даже сгоняла за водой и лапшой быстрого приготовления, так что когда я пришёл в себя, поляна, так сказать, была накрыта. — Как твоя голова? — осторожно спросила Талия, дотронувшись до моего лба. — Лучше, — честно признался я. — На самом деле у меня практически ничего не болит на удивление. — Замечательно, — Грейс улыбнулась, глядя на меня, и приступила к своей лапше.***
Несмотря на то, что мы стали довольно близкими друзьями, я не спешил грузить её своими проблемами с Гейбом. Во-первых, я понимал, что она такой же ребенок как и я, и особой помощи от неё ждать бессмысленно, а во-вторых просто берег её психику. Я мог убедить себя в том, что это лишь временные трудности, и я смогу их пережить, но вот правдоподобно объяснить это ей я вряд ли смогу. Но однажды ей пришлось узнать о моей жизни чуть больше, чем мне того хотелось. — Пацан, подъем. Я забыл, что у Джоша новый товар приехал. Метнись по быстрому. А я дам тебе немного карманных денег. Я с трудом разлепил глаза. Да чтоб он горел в аду этот Ульяно. Мне впервые за три дня удалось нормально заснуть, не ворочаясь от мучительных мыслей и кошмаров в совокупности с режущей болью в желудке, и тут припёрся. Голова была тяжёлая, и в районе переносицы ощущалось неприятное тепло. Взглянув на часы я понял, что не смог проспать и получаса. Ублюдок. — А раньше вспомнить? — буркнул я, садясь на кровати. — Когда вспомнил тогда и пойдёшь, понял? — по тону Гейба я все-таки понял, что он чувствовал себя виноватым. Естественно, перед Джошем, потому что скорее всего тот ждал «гонца» уже как пару часов. — Сейчас уже поздно, — я махнул на часы, заводя бессмысленный спор. Всё равно я больше не смогу так хорошо и уютно уснуть, да и Гейб не даст. Так что это я из вредности бормотал. — Всего лишь девять вечера. Просто не сиди как истукан, а собирайся побыстрее, а там поди до двенадцати из дома выйдешь. Пошёл, — он кинул конверт с деньгами на тумбу и вышел из комнаты. — Козёл, — фыркнул я и заставил себя подняться на ноги. По-быстренькому. Одна нога здесь, другая там. С этими мыслями я натягивал на себя джинсы и бормотал в сторону Гейба страшные подростковые проклятия. От злости я ощутил необычайный прилив сил, и успел даже немного порадоваться. На злобной тяге я поди успею сгонять за новой партией и наконец-то лечь поспать. Я очень сильно хотел побыстрее справиться с этим делом, а потому сразу заскочил в автобус. Он шёл не совсем до туда, куда мне нужно было, но все-таки это лучше чем идти пешком от самого дома. Запоздалый час пик встретил меня толпой угрюмых людей в душном салоне, и я даже немного пожалел о своём решении. Меня прижали к одному из поручней, и я молился всем богам, каких знал, чтобы водитель не стал резко тормозить, иначе я рисковал влететь в железную балку и выбить себе пару зубов, а они все были мне нужны. К тому же из-за жары и качки меня быстро стало укачивать, хотя лёгкие рвотные позывы уже вошли для меня в категорию «нормальное состояние». Я прижался лбом к прохладному поручню и зажмурился, стараясь отвлечься от духоты автобуса. Если быть до конца честным, то мне уже очень сильно надоело быть ослабленным. Каждый раз, когда я чувствовал себя не очень хорошо, меня настигало жуткое уныние. Я должен держаться на плаву, не давать слабину, и стараться двигаться дальше, ради мамы по крайней мере, но все что я сейчас делаю — это порываюсь поблевать через переменку. Может, если бы я не был такой сильно гордый, то чаще клянчил бы еду у знакомых, однако мой образ жизни казался мне уже достаточно унизительным, так что до этого не доходило. Впрочем, если кто-то по доброй воле хотел меня угостить, то я был не против. Мамино тёплое домашнее печенье с синим красителем. Раз на раз ходишь после него с синим языком, но какое же оно было вкусное. Тающее во рту сахарное тесто, кусочки шоколада, расплавившиеся в духовке, и щекочущий запах свежей выпечки… Живот резко скрутило от голода и я невольно притормозил. Если я продолжу думать о еде, то начну есть свою же куртку. Крепко стиснув зубы я двинулся вперёд, стараясь размышлять о чем-то несъедьбном, однако, очевидно, эта затея была обречена на провал. Если твой мозг осознал, что хочет есть, то тебя просто так не отпустит. На автопилоте я добрался до нужного контейнера и постучался. — Кто там? — послышался знакомый голос и вскоре на пороге появился Джош. — Мелкий? Че ты припёрся, десять часов вечера. — Гейб сказал, что... у тебя там товар... новый надо забрать, — с паузами пробормотал я, теряя мысль на полпути. — В десять часов вечера? — Типа того. — Ну даёт, — Джош недовольно подкатил глаза, и я заметил у него в руках дымящуюся коробочку. Повеяло специями и морепродуктами, так что я подумал, что он заварил себе азиатской лапши и хотел расслабиться на диване с телеком. По правде говоря, я думал он тут только торгует, а живёт где-то ещё. — Во… — я вытянул из внутреннего кармана конверт с деньгами и всучил его Джошу. — Ок, щас приду, — вздохнул парень и взял деньги, тут же скрываясь в помещении. Я привалился спиной к косяку, задумчиво глядя на небо. Спустя пару мгновений из пушистых тёмных облаков, желтовато подсвеченных огнями города, посыпался первый пушистый снежок. Я следил взглядом за движением снежинок, и не заметил, как начал засыпать, пока меня не окликнул Джош. — Пацан! Боги, че ты засыпаешь стоя, — недовольно пробурчал он и вручил мне небольшой чёрный пакет. — Убери в рюкзак при мне. А то ещё растеряешь. Я что-то пробубнил в свое оправдание и стал запихивать посылку в рюкзак, крепко жмуря глаза и пытаясь взбодриться. — На тебе прямо лица нет, — слегка смягчился Джош и потер затылок. — Может тебе дать чего? — Сигарет если разве что, — буркнул я, выуживая пачку из кармана. — И буду в порядке. — Ну, парень, ты сильно, — вздохнул Джош, оглядывая меня. — Ну, мне не жалко так-то. Подожди минутку. Пока он ходил, я успел прикурить. Сигаретный дым резко обжег мне ноздри, и я невольно поморщился. Я надеялся, что он даст мне хоть немного бодрости, достаточно, чтобы я мог доехать до дома вместе с поставкой и наконец лечь спать. Ох, с-слово. Мне не стоит его говорить, если я не хочу отрубиться на месте. — На, только аккуратнее с ними, — Джош снова появился и вручил мне блок из двенадцати пачек. Я непонимающе взглянул на него и он вздохнул. — Задрал ты меня каждые несколько дней просить… Все, давай, у меня там… Дела, — он беспокойно осмотрел меня, но больше ничего не сказал, скрывшись в контейнере. — Эм… Спасибо, — пробормотал я в дверь и разорвал упаковку, засыпая пачки по одной в рюкзак, распихивая по карманам. Если что и случится, то все не просру. Пару блоков спрятал в куртку и, подобрав с земли рюкзак, накинул его себе на спину и пошёл в сторону дома. Снежинки кружились перед глазами. Дорога становилась все белее, а небо — все чернее. Я задумчиво курил, стряхивая такой же серо-белый пепел на землю, и перебирал в голове варианты своего ужина. Вспомнил, что Гейб обещал мне заплатить немного за эту вылазку, и стал прикидывать, что бы купить на эти деньги. Пачку сосисок? Может сыр? Или упаковку хлеба и коробочку сливочного масла? Замкнутый круг — если я ни о чем не думаю, то я начинаю засыпать. Но если я и думаю, то только о еде, и от этого мой желудок выделывает безумные трюки под рёбрами, но зато чуть меньше хочется спать. Ещё и идиотские снежинки кружили перед глазами, а земля будто бы стала уже скользкой и я бесконечно запинался. Наконец мне это надоело и я притормозил возле одной из стен, опираясь на неё рукой, и старался сосредоточиться, глубоко дыша. Спустя пару секунд рука подогнулась в локте и я свалился на коробки, стоявшие в очереди на выброс. Меня согнуло пополам, и теперь я лежал ногами вверх и пытался подтянуться, но у меня просто на хватало сил. — Ща… Встаю… — пробормотал я и отключился.***
Когда я начал приходить в себя, то долго не мог открыть глаза. Сначала я воспринял это как что-то забавное, но потом меня стала охватывать паника, и я резко сел. Голова практически взорвалась от боли, а с лица свалилось полотенце. Ах, вот почему я не мог открыть глаза. Я страдальчески простонал и завалился на бок, и тут же понял, что лежу на кровати. Может мне вся эта херня приснилась? Ну, про поставку, снег, коробку, в которую я свалился. Но спина подозрительно болела, так что я был склонен верить в то, что мне все-таки не привидилось. Особенно после того как я понял, что я не в своей комнате лежу. Внутри меня все сжалось от тревожности. Хорошо, предположим, что я отрубился, но где теперь я? В лучшем случае Джош каким-то чудом выглянул из дома и увидел, что я где-то завалился, и забрал меня к себе. Но вид из окна не был похож на промзону. Самые обычные многоэтажки. Я испуганно пригнулся, стиснув в ладонях одеяло. Я должен был выбираться отсюда, если хотел остаться живым. Я почти слез с кровати, когда увидел на противоположной стене плакат с участниками группы «Green Day». — Далеко? — за моей спиной послышался девичий голос и я ошарашенно взглянул на свою подругу. Талия стояла на пороге, держа в руках небольшой поднос с парой тарелок и чашкой. Она была одета в растянутую футболку с мультяшкой и широкие полосатые штаны, а волосы не были уложены гелем и торчали в разные стороны, будто бы она тоже только проснулась. — Талия? — Италия, — фыркнула девочка и поставила поднос на тумбу, нагнулась ко мне. — Ты перепугал меня, идиот. Лежит в какой-то коробке, не пойми сколько, околевший, — Талия причитала совсем уж по-матерински и пыталась полу-сидя пристроить меня на кровати. — Я думала, что помрешь. Я виновато улыбнулся, глядя на девушку. Она действительно выглядела очень обеспокоенной, и, честно говоря, мне было даже приятно. В последние месяцы я чувствовал себя брошенным, и, думаю, заслужил немного заботы, даже если это и звучит эгоистично. — Спасибо, — произнёс я и потрепал её по волосам. Талия глубоко вздохнула и похлопала меня по плечу. — Тебе надо поесть. У тебя изо рта пасет чуть ли не ацетоном. — В смысле? — я непонимающе посмотрел на неё. — Я ацетон не пил. — Сколько ты голодаешь? — вместо ответа спросила Талия, и я чуть вздохнул, нащупав логическую связь. — Ну… Так, — я неопределённо махнул рукой. — Какое-то время. — Вот, — она поставила на мои бедра поднос и дала в руку ложку. — Поешь, пожалуйста. Немножко. Это так, бульон, ничего особенного. — Да я не… Ну, не намеренно не ем, — оправдался я и стал есть. Я знаю, что бывает, когда люди болеют и сами отказываются от еды. Но это явно был не мой случай. Я почти всегда был голодный и был не против поесть. — И то ладно, — вздохнула Талия, глядя на меня. — И куда смотрит твой опекун? — Не важно, — я избавил её от лишних раздумий и откусил бутерброд. — Спасибо. Слушай, вкусный суп. — Спасибо, — пробормотала в ответ Талия и вздохнула. — Боги, столько вопросов… — Например? — Например почему у тебя рюкзак забит сигаретами и наркотиками, — вдруг серьёзно сказала Талия, хотя по взгляду я понял, что она не планировала поднимать эту тему прямо сейчас, пока я ем. — Просто… Ладно сигареты. Но Перси, наркотики? Особых сомнений в том, что она залезла ко мне в рюкзак и в чёрный пакет у меня не было. Талия с опаской поглядывала на меня, и я понял, чего она боялась. Картина выглядела не очень презентабельно — я свалился без сознания где-то в промзоне, и одному богу известно, что со мной было — накурился ли, нанюхался ли дряни какой, к тому же голодал, курил и мало спал. Плюс скорее всего я сам выглядел паршиво. — Я не принимаю наркотики, — осторожно ответил я. — Кроме сигарет. Но мой отчим… Скажем, сбывает их. А я забираю их у его… Поставщика, — всю схему я объяснял уже шёпотом, чтобы нас точно никто не слышал. — Так что… Если можешь, не лезь в мои вещи, пожалуйста. — То есть он… Ты… — Я не хотел в это ввязываться. Но теперь у меня особо нет выбора, — вздохнул я и опустил ложку в суп. — И ты не ввязывайся. Повисло молчание. Я откусил небольшой кусок от кожи на губах и поморщился. Во рту появился неприятный металлический привкус. Тяжело вздохнув, я продолжил есть. — Это ужасно, Перси, — только и сказала Талия, глядя в окно. — Нам надо что-нибудь придумать. Я снова взглянул в окно и понял, что сейчас был день. Светило солнце, отблескивая в окнах, и на место сонливости медленно приходила паника. Гейб так и не дождался меня вечером с поставкой. Он не знает, где я, что со мной, что с деньгами или товаром. Возможно уже вынес мозг Джошу, и если я сейчас вернусь, то все может кончиться весьма печально. Но если не вернусь, то все будет ещё хуже. — Мне надо идти, — я неловко улыбнулся Талии, отставив поднос в сторону. — Перси… — Всё хорошо, Грейс, — я благодарно хлопнул её по плечу и вылез из кровати. Благодаря еде на меня накатил прилив бодрости, и я почти не боялся столкнуться с Гейбом дома. —Если не прибьют, увидимся, — и я, потрепав её по волосам, вышел из комнаты. Талия пошла следом, чтобы показать, где выход. Она заставила меня пообещать, что я в ближайшие пару дней точно зайду в гости. Дома было тихо. Я медленно прошмыгнул внутрь и стянул с себя кеды, накинул на вешалку куртку. Такое затишье перед бурей меня никогда не воодушевляло. Казалось, что все будет в порядке, а потом тебя оглушает какой-нибудь ужасной новостью. Гейб нашёлся на кухне. Он сидел как и практически полгода назад, когда сообщил мне, что мама в больнице. Не знаю, специально ли это. — И где ты был? — раздражённо поздоровался Гейб, и я встал около стола. — Спал. — Спал? — Да, ты же мне не даешь это сделать, — я пожал плечами. — Я принёс товар. — Естественно ты, щенок, все принёс. Иначе бы пошёл у меня отрабатывать, — он замахнулся, только чтобы припугнуть меня. Я был слишком далеко, чтобы он мог ударить, но я невольно дернулся в сторону. Нет, я его ни капли не боюсь. Нисколечко. — Правильно, — самодовольно хмыкнул Гейб и снова нахмурился. — Матери твоей хуже. Когда Гейб начинал говорить о маме у меня всегда наступала паника, а тут он ещё и выкидывает такой козырь. Я ошарашенно посмотрел на него. — Что… Почему? — Я почто знаю? Возможно потому что я был у неё утром, и мне пришлось сказать, что ты пропал без вести. — Я… Чего?! — я был так шокирован и зол, что хотел порвать весь пакет с поставкой прямо здесь, на месте. — Ты совсем конченный?! — Я не мог такое умалчивать от твоей матери! Подумала бы ещё, что я что-то скрываю. — То есть ты с ней абсолютно честен! — воскликнул я, разведя руки в стороны. — Наверное она ещё и знает, что я твои подарочки таскаю, за которые ты можешь сесть лет на пятнадцать! — А ну не рявкай на меня! — Гейб встал с места, но я уже и не думал отступать. — Из-за тебя, ублюдок, моя мама лежит в больнице, так к тому же ей стало хуже?! — во мне кипела просто буря из беспокойства, паники и злобы, и я из последних сил держался, чтобы не сорваться в драку. Как он вообще смеет что-то докладывать моей маме, когда он сотворил со мной такое? Я терплю это все в обмен на его молчание, и получаю вот такое? Он ведь знал, что ей наверняка станет хуже, если она начнёт волноваться, и специально это сделал, чтобы ещё больше подсадить меня на эту удочку. Но я не мог больше это безмолвно терпеть. — Ты, сукин сын, поставил меня в такие условия, что я не знаю, умру ли я от голода или от побоев, но, блять, молчу, чтобы ты свой паскудский язык засунул в задницу, а ты ещё и пиздишь моей матери! Да чтобы ты сдох, обмудок! Раньше я не решался так открыто и грязно выражаться при Гейбе, и видимо ему это очень, очень не понравилось. — Если ты сейчас же не закроешь свой поганый рот, я… — медленно начал Гейб, но мне уже было некуда отступать. — То ты что? Застрелишь меня, да? Убьёшь? А кто же будет тогда пахать на тебя, ещё и безмолвно терпеть твои выходки?! — Так это безмолвно?! — рыкнул Гейб, глядя на меня красными от гнева глазами. — Да это самое меньшее, что я хочу высказать тебе, ублюдок, — отчеканил я, с вызовом глядя в его уродливые глазенки. Гейб наотмашь врезал мне по лицу, и по инерции я даже развернулся в полоборота. Тут же, чтобы я не успел ничего ему сделать, он пихнул меня со всей силы в спину, так что запнувшись о порог кухни, я свалился на пол. Звякнула пряжка ремня, но я уже начинал вставать, готовый дать отпор. Даже если он успеет пару раз хлестануть меня по спине, это не имеет никакого смысла — я в кофте, и особо больно не будет. Перед глазами мелькнула чёрная полоса, и в следующую секунду я почувствовал как тёплая жёсткая полоска ткани коснулась моей шеи. Я тут же сообразил, что Гейб и не собирался меня просто бить, и это было гораздо хуже. Я инстинктивно привстал ещё, но он встал ногой мне на спину и стал давить, пытаясь заставить меня полностью лечь. Я упёрся руками, как в нижних отжиманиях, и старался держаться максимально высоко, хотя против веса этого жиртреста у меня было мало шансов. — Ты, псина, — Гейб будто бы отхаркивал эти слова, сильнее надавливая мне на спину. — Ещё хоть раз ты на меня так шавкнешь, я тебя точно в детдом сдам. — А я сдам тебя копам, придурок, — прохрипел я, чувствуя как руки не выдерживают вес. Ремень затянулся уже туго, и я боялся, что если сейчас сдамся, то мне крышка. — Да ты что, мелкий ублюдок, — он потянул ремень на себя, и я широко открыл рот, не в состоянии вдохнуть, сжал кулаки. Короткие ногти впились мне в ладонь, и слабая боль заставляла меня оставаться в сознании. — Запомни, парень, ты теперь в моей власти. Матушка твоя слаба и тебя не спасёт. И если я уж и решу тебя сдать в детский дом, то выберу такой, от какого ты сам взмолишься забрать тебя обратно. Но нахрен ты не будешь уже здесь нужен, уродец, — он дернул ремень, и я почувствовал сильный рвотный рефлекс. Зрение расфокусировалось, а по спине прошёл странный холодок. На меня неожиданно накатила иррациональная расслабленность, и лёгкое головокружение побуждало меня поскорее закрыть глаза и сладко задремать. Я уже почти не чувствовал боли, и не слышал криков Гейба, и был готов поддаться порывам поспать, когда понял, что дальше только смерть. Если я сейчас отключусь, то это навсегда, и я совру, если не признаюсь, что часть меня была бы рада согласиться на такой исход. Но я обязательно должен был выжить. Я переживу все дерьмо, которое мне подарит жизнь, ради мамы, папы, ради себя в конце концов. Я обязательно вырвусь из тупика и смогу построить нормальную жизнь. И Гейб — временное чудовище на моем пути. А умереть я успею всегда. Сердце резко ухнуло в груди, а я изо всех сил оттолкнулся от пола, и от неожиданности Гейб не успел сместить центр тяжести на другую ногу, и свалился на пол. Он дернул ремень на себя, и если бы я не успел ухватить его со своей стороны, то мне бы точно переломили трахею, или что-то в этом роде. Подавшись к нему навстречу, я смог расслабить петлю и тут же стащил ремень со своей шеи. — Ах ты… — Не подходи ко мне, садист! — хрипло завопил я, отползая подальше от Гейба. Шею саднило, и я прекрасно понимал, что там сейчас как минимум красовалась красивая кроваво-красная широкая полоса. Которая, возможно, по краям кровила, ведь край у ремня был довольно грубый и мог натирать. Или раздирать, тут уж как посмотреть. — Ты… Я что говорил по поводу слез? — я видел, что он готовился снова перейти в нападение, так что стал подниматься с пола, и только заметил, что у меня лицо мокрое от слез и слюней. Скорее всего это произошло непроизвольно от удушья, но я сомневался, что сейчас это его волновало. Я выбежал из кухни, захлопывая дверь, и пододвинул к ней тяжёлое трюмо, затем унесся в коридор, сдергивая с вешалки свою куртку. Меня сильно шатало, но на мой вкус я неплохо держался на ногах для парня, которого только что подержали без кислорода бог знает сколько времени. Со стороны кухни послышался грохот и я пулей вылетел из квартиры, стараясь не наступать на собственные шнурки и не полететь на первый этаж кубарем. Это было бы быстрее, но не так безопасно как хотелось бы. Я бежал по улице, глотая ртом ледяной воздух, и растирал слезы по лицу. Мороз выжигал мокрые дорожки на моих щеках, и я морщился от боли, но не останавливался. Мне нужно было срочно спрятаться в безопасном месте, а там как раз кое-кто пообещал быть моим другом и в горе и в радости. Если уж так нравятся проблемные дети, то получите, распишитесь.***
— Перси… — Талия осматривала меня с ног до головы, пока я пытался отдышаться на пороге её квартиры. За час мне удалось добраться до её дома, и в стрессовой ситуации я даже смог вспомнить дорогу, но ноги теперь конкретно отказывали. Колени сводило судорогой, лицо горело, лёгкие саднило и я мог дышать только по чуть-чуть, а любое резкое движение головой вызывало рвотные позывы. Но я был жив и далеко от Гейба, а значит, в безопасности. — Это… — Талия осторожно взяла меня за плечи и завела в свою квартиру, закрыла за мной дверь. — Что случилось? — Как тебе сказать… — прохрипел я и тут же закашлялся, чувствуя сильную боль в горле. Грейс сняла с меня куртку и повесила на вешалку, увела за собой в комнату и усадила на кровать. Адреналин в крови кончился, и теперь я просто чувствовал бесконечную усталость и пустоту. Мне не было даже страшно или грустно, будто бы кто-то взял мои эмоции как кубики с буквами и убрал в тёмный ящик, чтобы я больше их не ощущал. В голове я перебирал сотни вариантов, как именно я хочу рассказать Талии о том, что случилось, но сейчас я был не в состоянии произнести вообще ничего. — О. Боги, — она присела передо мной на корточки, осторожно приподняв мою голову за подбородок и взглянула на шею. Я скосил глаза вниз к центру, и увидел, как взгляд Талии из испуганного становится ошеломленным. Её тёмные ресницы мелко дрожат, а губы двигаются в беззвучном шёпоте. — Ты решила за меня помолиться? — хмыкнул я, когда она выпустила мой подбородок из пальцев. — Не помешает и помолиться, — буркнула Талия и провела по моим мокрым от пота волосам ладонью. — Тебе бы в душ… Ты не потеряешь сознание? Может хочешь принять ванну? — Ванна… Звучит неплохо, — я устало улыбнулся, глядя на девушку. — Если проследишь, чтобы я не утонул.***
Я лежал, сложив руки на бортик ванны и устроился на них головой. Тёплая вода нежно обволакивала моё тело, и мышцы ног постепенно выходили из состояния болезненного тонуса. Больше мне не казалось, что кто-то разрывает их волокно за волокном, наматывая их на своеобразную катушку под коленом. Талия сидела на полу, на забавном зелёном коврике с крупным ворсом из обрезков мягкого каната, опершись плечом о ванну, и грустно смотрела мне в глаза. — Я буду в порядке, — на всякий случай пообещал я и ободряюще улыбнулся подруге. На лице Талии промелькнула усталая улыбка, и она осторожно коснулась моего предплечья, где ближе к запястью виделись практически чёрные синяки. — Ты весь побитый. — Точно, мне же не удавалось никак пощеголять перед тобой в трусах, — фыркнул я, стараясь скрыть лёгкую тревогу. Давненько никто не интересовался моим здоровьем, и тем более я не был ни у каких врачей. Я верил в лучшее, что на самом деле это все пустяки, и я абсолютно все переживу. Однако я понятия не имел, насколько плохи были мои дела. И честно — мне нисколько не хотелось уточнять этот вопрос. — Перси, — Талия постаралась говорить мягко, но я слышал в её голос серьёзность. — Ты смертный. — Так говоришь, будто ты нет. На секунду Талия помолчала, а потом тяжело вздохнула. — Я не об этом. Этот… Мужчина, — она произнесла это слово с таким омерзением, что я слегка застыдился быть представителем этого пола. Хотя я понимал, что она имеет в виду конкретно Гейба. — Он в любом случае сильнее тебя, Перси, — она с жалостью взглянула на меня. — Он убьёт тебя. Мне не нравилось, что она слишком сильно меня жалела. Нравилась забота, или сочувствие, однако жалость меня скорее обижала, чем облегчала страдания. Но я понимал, о чем она говорила, и эти мысли посещали меня чуть ли не ежедневно. Но каждый раз я приходил к одному и тому же выводу. — Нет, — я постарался улыбнулся максимально правдоподобно. — Не убьёт. — Перси… — Я справлюсь, — продолжил я, не позволив подруге пуститься дальше в рассуждения. Не то чтобы я не понимал её точку зрения — я испугался, что в её словах будет больше логики, чем в моих, я ей поверю, и тогда жизнь станет невыносимой. — Гейб это лишь… Временное испытание. Я это все просто перетерплю. Талия смотрела на меня сначала обречённо, но потом её взгляд стал чуть мягче. И, кажется, в нем проскользнуло уважение. — Перси, — уже твёрже сказала она. — Береги себя. — Пока у меня есть люди вроде тебя, — я протянул ей кулак. — Не пропаду. Девушка улыбнулась и стукнула кулаком о мой кулак, с некоторой горечью взглянув в мои глаза. — Я прикрою, — кивнула Талия. — Братишка. Я знал, что это не навсегда. Что однажды моя подруга, например, переедет куда-нибудь, или просто уйдёт в другую школу, заведёт новых друзей. Но сейчас для меня в моей жизни не было человека роднее, чем Талия Грейс, и я могу заверить вас — за эту леди я порву кого угодно. Слово Перси Джексона.