***
Хозяином оказался приятный парень лет тридцати с чем-то по имени Майкл Ю. Он внимательно осмотрел меня и первым делом в шутку спросил меня, знает ли моя мама о том, что я снимаю квартиру. — Не знает, — ответил я, пересчитывая деньги. — Её со мной уже нет. Парень резко растерял весь юмористический запал, и уже отнёсся ко мне с большей серьёзностью. — Платить-то ты сможешь? — пробормотал он, перебирая купюры. — Смогу, — я покрутил в ладони связку из двух ключей. — Всего один замок? — Второй от подъезда, да, — кивнул юноша и убрал деньги в кошелёк. — Мусоропровод сломан, так что выносить мусор самому надо будет, там во дворе можно выбросить. Счета за воду и свет… — он снова осмотрел меня с головы до ног. — Ладно. Я буду их оплачивать пока что. Если все пойдёт по маслу, то покажу куда и что. Думал прочитать лекцию, чтобы без вечеринок тут, но на тусовщика ты не тянешь. — Приятненько, да, — я приподнял бровь. Предпочитаю оставаться без поверхностной оценки посторонних людей, но если это играет мне на руку, то пускай. — Где-нибудь в квартире можно курить? — Ты куришь? — Нет, просто так спрашиваю. Курю конечно, — нахмурился я, глядя на хозяина. — На балконе. Может быть на кухне, но только в окно, — спустя пару секунд молчания ответил парень. — Лучше на балконе. — Забились, — я поднял руку и мы стукнулись кулаками. — Спасибо. Очень выручаешь. Парень тяжело вздохнул, но все-таки улыбнулся. — Тебе ведь меньше шестнадцати, да? — как-то даже обречённо спросил он, и я виновато улыбнулся в ответ. — А на сколько выгляжу? — Может, четырнадцать? — Ну типа. — Ох, пацан… — парень потянулся и снова вздохнул. — Ну там… Я не хочу читать тебе нотации, но там… Школа… Понимаешь? — Это разве твоя зона ответственности? — напрямую спросил я. — Ну… Не то чтобы… Я поднял брови, как бы намекая ему, что он волнуется напрасно, но, кажется, ему все ещё было невдомек. — Всё схвачено. Хожу я в школу. — Ладно… Я поехал тогда, — парень хлопнул по карманам джинс и потом потрепал меня по волосам. — Свидимся. Я кивнул и пожал руку Майклу, проводил его и закрыл за ним дверь. Квартирка была довольно милой, а главное чистой. Небольшая светлая спальня с мягкой кроватью и приятным серым бельём. Комод с тремя отделениями, в которые я быстро разложил свои немногочисленные пожитки. Рабочие розетки, плотные шторы, какие-то плакаты на стенах. Отодвинув штору и тюль, я нашёл выход на балкон, и выскользнул наружу. Пожалуй, он рассчитан максимум на двух человек. Стул, стоявший в углу, практически вытеснял меня, но в целом было даже уютно. Машины сновали туда-сюда по проезжей части, люди перебегали дорогу по пешеходному переходу, какой-то парень выгуливал сразу трех собак на одном поводке. Создавалось стойкое ощущение, что меня сначала резко выкинуло из течения жизни, а теперь так же неаккуратно забросило обратно, и я будто бы только сейчас понял, что… Живой? Я невольно поежился и потер плечо. Уже по осеннему прохладный ветер трепал кроны ещё зелёных деревьев, хмурые облака на небе куда-то торопились, а влажный воздух был идеален для моих прокуренных лёгких. Зарывшись пальцами в волосы я невольно заулыбался, чувствуя, как тугой узел тревог в моей груди начал медленно ослабевать. Плевать, что съёмная квартира, что проблемы ещё не решены. Я уже чувствовал умиротворение. Вот что с людьми делает тишина и спокойствие? Снять квартиру оказалось в сотни раз легче, чем я думал. Хотя, пожалуй, единственной проблемой были деньги. Сейчас природа этих денег была проблемой. И если бы мне предоставили выбор, вернуться на несколько месяцев назад и что-нибудь изменить… То я бы отказался от этой авантюры. Если бы мог, я бы, возможно, даже не стал бы вступать в ряды Когтей. Я не спорю, что Зак был хорошим человеком, и я был рад знать его, но то количество проблем, которые я приобрёл вместе с этой компанией… Вряд ли стояли одного товарища. К тому же я мог бы подружиться с ним просто в школе, если бы хотел. Я очнулся от мыслей только на половине сигареты и тяжело вздохнул. Понимаю, что мне нужно бросать курить, но боюсь, что могу неожиданно сорваться и соскочить на что-то гораздо более тяжёлое. И тогда это будет конец. Так что нужно уже серьёзно брать себя в руки и вытягивать из того говна, в которое встрял. На кого ещё рассчитывать, кроме как на себя? Уютная кухня со столом чисто на двоих, пара табуреток, микроволновка, плита, шкафчики. Первые несколько часов я чувствовал себя очень странно. Дёргался от каждого звука, ожидая, что в комнату зайдёт Зак или Барбара. Ходил из угла в угол, пытаясь осознать, что теперь кроме моих собственных мыслей я ничего не слышу. Притормозив у столешницы, я пару минут залипал на холодильник, и решил, что хватит застревать по углам, а надо купить продуктов, приготовить поесть, и лечь отдохнуть. Теперь-то все налаживается.***
— Але, — раздался голос из динамиков, и я шлепнулся на табуретку, тяжело дыша. — Перси? Привет. Как дела? Признаю, я не отвечал Форду на сообщения пару дней, а потому он вполне очевидно решил мне позвонить. Правда, он прервал меня прямо посреди домашней тренировки, но, честно говоря, лишний перерыв мне был в самый раз. Вот только надо успеть унять дыхание, чтобы нормально разговаривать. — Привет, да. — Ну как ты там? Зак нормально себя ведёт? Не ебется там при тебе хоть? — Ну, а что ему стесняться, — пробормотал я, понимая, что врать о том, что Зак вдруг решил взять паузу в интиме будет очень и очень неправдоподобно. — О боже, — Форд тяжело вздохнул. — Прости, что тебе приходится это терпеть. — Да все окей, — я открыл окно на кухне и открыл бутылку с водой. — Это ведь естественно, разве нет? — Ну в принципе ты прав, — Форд отпустил пару смешков, но тут же погрустнел. — Пока что отец с братом дома. Не знаю, когда они уже разойдутся… Может я съеду, и тогда заберу тебя от Лоуренса. — Не нужно, — отрезал я, чуть прищурившись от жжения в глазах. Пот попал. Я оторвал одно бумажное полотенце и стал вытирать лицо. — Что там с… Посохом? Или что дальше у нас по списку? — Да блять, как под землю провалился, — Форд явно переживал по этому поводу. — Это просто пиздец. Ни один мой информатор ничего не смог достать пока что. Но я надеюсь, что скоро мы двинемся с мёртвой точки. Как школа? Или ты не пошёл? Я вздохнул, глядя на дома напротив. На календаре уже середина октября, а я так и не появился в школе. Тем не менее, я учился дома. Меня никто взамен не считал тупым, мне не приходилось сдавать параграфы наизусть и страдать над химией. Я занимался сам с собой, столько, сколько хотелось. И к тому же взялся за свою физическую форму, и, честно скажу, моё тело было в восторге от нагрузки. Первые пару дней мышцы, конечно, тянуло, но я выбрал программу упражнений и с разогревом, и с растяжкой после тренировки, и уже в первый месяц стал гораздо более крепким. И, честно говоря, чем более спортивным я себя чувствовал, тем меньше боялся Форда и его тупого заработка. С каждым днем в моем сердце крепчала уверенность в том, что я смогу постоять за себя даже перед Фордом и его деньгами. Ему меня не испугать. — Нет. Пока самообразованием занимаюсь. — Дрочка не считается образованием, Джексон. Я невольно поморщился. — Как-то странно с твоей стороны фантазировать о том, как я дрочу. Поаккуратнее там. — Я обожаю, когда ты огрызаешься. Я невольно закатил глаза. — Отвлекаешь. Пока, — я нажал на красный кружок и заблокировал номер Форда. Ему будет казаться, что я не беру трубку, а звонок не будет меня отвлекать. Я все больше убеждаюсь в мысли, что Форд какой-то странный. И теперь вместо ощущения безопасности я каждый раз говоря с ним чувствовал лишь тревогу. Посидев немного на кухне, я решил, что достаточно отдохнул и ушёл обратно в комнату, чтобы закончить тренировку. Я понимал, что отчасти пытаюсь убежать от проблем. Я не стал говорить ребятам, куда я съехал, и не потому что я боялся, что они начнут переживать, что район не самый благополучный, или что-то в этом роде. Я хотел исчезнуть, пропасть с радаров, и при этом сделать это максимально мягко, чтобы не вызвать резкой негативной реакции. Только поэтому я ещё отвечал на сообщения и звонки. К тому же как бы то ни было, мне нужно было закончить задания Форда, чтобы уже быть уверенным, что я смогу раствориться в городе. И при этом, клянусь, я не хотел покидать Нью-Йорк. Этот город был для меня… Местом силы. Мне нужно было понимать, что я живу где-то неподалёку с ним, или имею возможность в любой момент сюда вернуться. Кроме него у меня, по сути, и не осталось ничего родного. Хватит болтовни. Тренировка сама себя не доделает, так что я хлопнул себя по бедрам и вернулся в комнату. Жизнь в полном одиночестве была чистым кайфом. Я спал столько, сколько моя душа желала, разговаривал сам с собой обо всех повседневных делах, пробовал новые рецепты каждый день, смотрел обучающие видео и тренировался. Купил себе ноутбук, так что теперь мог заниматься по программе в более удобном формате, чем на телефоне. Потом ещё приобрёл себе несколько книг, и, бывало, почитывал вечерами. Благодаря заполненности моего каждодневного расписания, мне некогда было думать, насколько грязными были деньги, на которые я жил, и так далее по списку. К тому же перед глазами не мельтешило живое напоминание о моих поступках, то есть Форд, и забить себе мысли другими вещами было гораздо легче.***
— Ещё одну минуту! Спину держим прямо, попу не задираем! — Иди нахер, — просипел я, упорно стоя в планке и игнорируя бешеную тряску в теле. Сколько бы я не упражнялся, я каждый раз с мучением вставал на колени и невольно закатывал глаза, слыша от тренера с экрана фразу «А теперь постоим в планочке две минутки!». Сраная планочка, я чувствовал себя вермишелью во время этого упражнения, а если она ещё была с дополнительными опциями вроде перекатов на одну сторону и на другую, или неглубоких отжиманий с фиксацией в такой позиции, то поначалу вообще хотелось рыдать. Сейчас я по крайней мере мог выполнять их и не падать лицом в пол. Уже прогресс. — Отлично! Следующее упражнение будет последним, и мы закончили третий круг и тренировку! Если вы хотите, можете выполнить ещё один круг! — Блять нет, — простонал я, укладываясь на пол. Затем я поднялся на ноги и приготовился делать «берпи». Скучные будни одинокого и довольного жизнью Перси Джексона. С другой стороны, что может быть лучше хорошей тренировки перед вечерней прогулкой? Правильно, ничего. Разве что кружечка ароматного кофе и горстки макадамии… — Закончили! Вы большие молодцы! Продолжаем в том же духе, и встретимся на следующей тренировке! — Обязательно, — я с трудом заставлял себя дышать, когда ставил видео на паузу и тянулся за салфетками. — Каждый день видимся. Промокнув лицо бумажными полотенцами, я стал ходить кругами по комнате, восстанавливая дыхание и пульс. Под рёбрами что-то сильно кололо, стоило мне наступить на левую ногу, так что я притормозил, и стал отдыхать уже просто стоя, чуть покачиваясь на месте. Сегодня по плану я уже выполнил все, даже не забыл немного почитать одну из купленных книг — «Повелитель мух» Уильяма Голдинга. Теперь мне осталось только погулять, прийти домой и лечь спать. По бедру пробежали мурашки, и я замер на месте. Рвущееся из груди сердце, подгибающиеся ноги, усталость, тяжёлое дыхание. Бегущая по джинсам струя крови, пульсирующая рана в бедре, совсем рядом с артерией. Боль, которой быть не может, резко прожгла мою ногу, и, я резко вздохнув, осел на кровать. — Нет… Нет-нет-нет, — я уставился на бедро, пытаясь заставить себя понять, что кровь не идёт, и я в полном порядке. Перед глазами снова пронёсся образ разгневанного Гейба, и я крепко зажмурился, теряя грань между реальностью и… Чем бы это блять ни было. Конечности сводило короткими судорогами, и я согнулся пополам, стараясь заставить себя дышать глубже, но каждый раз срывался на частые и прерывистые свистящие вздохи. Пот крупными каплями стекал по спине, лицу, попадал в глаза и рот. Он без тени сожаления смотрит на кровь, струящуюся моей по ноге. Я не сдерживал слез, чувствуя, как страх сковывает каждую мышцу в моей мышце. — Ты в порядке. Ты в порядке. Всё кончилось. Всё в полном порядке, — бормотал я себе под нос, начав слегка покачиваться. — Ты такой молодец. Помни. Все хорошо. Справляемся. Все в полном… Я почувствовал сильное жжение в глазах и рыкнул от злости. Почему-то сегодня мне не удаётся себя успокоить. Почему? Почему? Ну почему? Что изменилось? Я подорвался с места и тут же запнулся о свои же одеревеневшие ноги и повалился на пол. С другой стороны, я смог так дотянуться до телефона, и трясущимися руками включил приложение с музыкой. Из динамиков вырвались агрессивные крики вперемешку с инструментами, на куплетах уступающих то ли речитативу, то ли пению. Отложив телефон в сторону, я подтянул колени ближе к груди и остался лежать на полу, заставляя себя вслушиваться в текст. Я пришёл в себя, судя по цифрам на главном экране, через минут сорок. К тому моменту треки в моём плей-листе уже заканчивались, и с сожалением заставил Джерарда Уэйда замолчать в моем плеере. Взъерошив ладонью все ещё мокрые от пота волосы, я почувствовал крайнюю степень омерзения к себе, и, тихо бормоча под нос проклятья, уполз в душ. Лучший вечер, просто десять из десяти. Меня давно так не накрывало, и я бы не отказался, чтобы этого вообще больше никогда не происходило. Но я все ещё не знал, как с этим справляться. Терпеть? Отвлекать себя? Что-нибудь ломать, или начинать названивать друзьям? Да каким друзьям. Я стоял под прохладными струями воды, тщательно смывая мылом с себя пот, усталость и остатки паники. Когда я открыл глаза, то увидел, как вокруг душевого шланга обвилась моя старая подружка — чёрно-белая очаровательная змейка, утешающе смотрящая на меня своими чёрными глазками. Я улыбнулся и придвинулся к ней, галантно чмокнул в лобик и дал ей лизнуть свой нос. — Привет, малая. Чего-то ты давно не выглядывала, крошка. Змейка только качнулась в сторону и переползла пониже. Я обхватил шланг ладонью, и она соскользнула мне на руку, и теперь с удовольствием покоилась на моих плечах, пока я бормотал под нос что-то среднее между «мама, мы все попадём в ад» и «я не в порядке». — Этот вечер можно ещё спасти, — пробормотал я змее, снимая лейку душа с держателя и направляя струи прямо себе в лицо. Забавно, но дышать мне это не мешало. — Я, ты, небольшая прогулка по району, обходя стороной наркотрафик, вкусный кофе на ночь и… Спать, — я чуть нахмурился. — Кофе и потом спать? — теперь мой план казался слегка несовершенным. Какой кофе перед сном? Впрочем, если я яростно жажду посадить себе сердце, то почему нет. — Возможно, я ограничусь вкусным чаем, — с трудом подобрав альтернативу, я выключил воду и снял с шеи змею. — Ты вытянулась с последнего раза! Ты вообще чем-то питаешься? — я почесал её подбородок и с любовью взглянул на животинку. Конечно, когда я думал о домашнем питомце, то предполагал кого-нибудь щеночка или котёнка, но… Я имею ввиду, где я, а где милые щеночки? С моей язвительностью, походу, змея была идеальным вариантом. Да и она как-то сама находила себе еду, была наполовину, возможно, плодом моих галлюцинаций. Лучшего и не придумать. Ещё минут сорок, и прохладный воздух мягко коснулся моего лица. Октябрь подходил к концу, постепенно подкрадывалась зима, но такая погода в Нью-Йорке меня только радовала. Я мог ходить в своей излюбленной куртке и не волноваться о том, что мне может стать жарко. В наушниках заиграл старых хит восьмидесятых, и теперь я задорно шагал под звуки синтезатора, разглядывая вывески. Петляя по дворам, я неожиданно наткнулся на очень странное зрелище. Какой-то… Скажем, наверное, человек, хотя сейчас он больше напоминал комок ткани, сидел прямо на асфальте, скрючившись в комок. Я тяжело вздохнул, размышляя, стоит ли подходить ближе, но отчего-то совесть не дала мне пройти мимо, так что я приблизился к незнакомцу и тронул его за плечо. Человек встрепенулся, и из-под ткани вынырнуло юношеское лицо. Встревоженный взгляд огромных чёрных, как ночь, глаз, заставил меня замереть на месте. Казалось, парнишка не знал, расплакаться или пырнуть меня ножом. На фоне его угольно-черных волос светло-оливковая кожа казалось бледной, как мел. — Хэй… Ты в порядке? — я невольно распереживался за мальчишку и присел на корточки. Ему плохо? Может, он принял наркотики? Он, возможно, опасен, да и не выглядит сильно дружелюбно, но… Сука, я знаю этот взгляд. Я видел его в зеркале на протяжении целого года. — Да, — буркнул юноша, кутаясь, как оказалось, в куртку. По-моему такие называются авиаторскими, но я могу ошибаться. — Мм… — диалог неожиданно зашёл в тупик. У мальчика на скуле была размазана грязь с кровью, и я предположил, что он может быть ранен. — Ты чего тут лежишь? — Спать лёг. — Удобно? — Исчезни, — фыркнул мальчуган, кутаясь ещё плотнее. — Йоу, я хочу помочь. — Помоги себе. — Малой, — я вздохнул. Просто игнорировать его колючесть. Я тоже часто так себя веду, хотя и знаю, что это раздражающе. — Ты ранен? Я живу тут рядом… Могу помочь. — Думаешь, я пойду к незнакомому мужчине в дом? Мужчине… Насколько плохо я выгляжу, извините? — Можешь, конечно, остаться в этой подворотне класса люкс и довольствоваться циститом и, в лучшем случае, простудой, или пойти в дом. — Иди ты, — парень поджал колени к груди. — Я в любом случае пойду, — я пожал плечами. — Я никого не заставляю идти с собой. — Да что ты говоришь. Повисло молчание. Мне было сложно понять, когда именно в диалоге я сказал что-то не то, но теперь не был уверен, что что-то можно поправить. — Я Перси. — Поздравляю. — А тебя как зовут? Мальчик внимательно осмотрел меня, нахмурился, отвел взгляд, прикусил губу, попыхтел что-то под нос и прищурился, снова посмотрев мне в глаза. — Нико. — Супер, — я улыбнулся мальчику и протянул ему руку. — Встать можешь? — Могу, — он шлепнул по моей руке, и, держась за стенку, встал с земли. — А тебе надо проработать свой комплекс спасителя. Герой. Я только хмыкнул и хлопнул его по спине. — Я разберусь. — Ты каждого малознакомого мальчика тащишь домой? — Только тех, кто соглашается. — Вот как, — прищурился Нико. — А если я маньяк? Или ты маньяк? — Тогда нам будет чем заняться, коллега, — я ухмыльнулся и вышел из подворотни, обернулся на мальчика. Тот, чуть прихрамывая, шёл следом. — Шут гороховый, — пробормотал мальчик, но я увидел, что он, кажется, слегка улыбнулся. Теперь я лучше мог разглядеть его черты. Худощавый мальчонка, может, на полголовы ниже меня, в подранных и замаранных кровью джинсах, потертых кедах и куртке размеров на семь больше чем надо. Волнистые волосы были давно не стрижены, и теперь лезли ему в лицо. — Пойдём. — Пристал ко мне… Ведёшь куда-то… Учти, я драться умею. — Ага, ниндзя недорезанный, — фыркнул я, сбавляя темп, чтобы Нико не пришлось меня догонять. — Ты голодный? — Нет, — отрезал мальчик. — Даже в Макдональдсе ничего не хочешь? — мне потребовалось несколько секунд, чтобы придумать что-то, что обычно нравится детям и подросткам. Совсем с головой распрощался. Нико помолчал немного и отвел взгляд в сторону. — У меня нет денег. — Я куплю, — пожал плечами я и улыбнулся ему. — Ну же, выше нос. Совсем сник. — Я… Не знаю, — он выглядел сердито-растерянным, и хромал рядом, скрестив руки на груди. Я счёл важным дать ему самому решить, хочет ли он какой-либо помощи от меня, или же ему больше по душе идти полностью самому, но сохранить независимость. — Можем что-нибудь взять там с доставкой, когда дойдём до дома, — предложил я. — Нам осталось пару минут, — я вышел из дворов на широкую улицу и повернул налево. — Почти дошли. — Зачем ты это делаешь? — пробормотал Нико, идя рядом. — Интересный вопрос… — я задумался, но головная боль после срыва все ещё не прошла, так что я бросил эту затею. — Подумаю об этом потом. — Это твой девиз по жизни? — Вроде того, — я улыбнулся мальчику, но тот остался холоден. Дверь, ключи, прихожая. Раздевшись, я взял куртку Нико и повесил её на вешалку, и затем проводил его в ванну, чтобы он помыл руки, а затем привёл на кухню и усадил на стул. — Милая у тебя норка, — хмыкнул Нико, осматриваясь по сторонам. — Она не совсем моя… Но милая, да, — я вытащил из шкафа аптечку и стал искать что-нибудь подходящее. Мазь, думаю, может быть бинт. Возможно, йод. — Ты сильно поранился? — Нет… — мальчик посмотрел на свою левую ногу. Я взял сразу всю коробку с медикаментами и присел перед Нико на корточки. — Где? — Лодыжка, — мальчик закатал штанину, и я увидел три довольно глубоких пореза и припухлость вокруг. Будто бы его кто-то… Укусил? Оцарапал? — Выглядит неприятно… Подвернул ногу ещё? — я осторожно прощупал конечность. — Возможно. Не уверен, — Нико потянулся к аптечке. — Я сам… — Уймись, — я слегка шлепнул его по ладони и стал сам обрабатывать рану, наложил стерильную повязку, затем снял носок и перебинтовал ногу, постаравшись покрепче её зафиксировать. — Спасибо, — вздохнул Нико, глядя на меня уже слегка мягче. — Пожалуйста, — я вручил мальчику телефон с открытым приложением. — Выбирай, что будешь кушать. Улыбнувшись ему, я отошел к холодильнику и достал оттуда молоко. — Будешь какао? — Да. Я улыбнулся себе под нос и достал две чашки. Насыпал в каждую по две ложки какао, добавил немного ванильного сахара и корицы, залил это молоком, подогрел и тщательно взбил маленьким венчиком. После поставил обе кружки на стол и присел рядом с Нико на соседний стул. — Я выбрал, — мальчик положил телефон на стол и придвинул его ко мне. Я улыбнулся, увидев в заказе среди позиций «хэппи мил», и добавил в корзину ещё одну порцию картошки и оформил доставку. Нико, кажется, уже совсем привык к обстановке и согрелся. Он с большим интересом осматривался, плечи опустились, и лицо из хмуро-настороженного уже стало просто спокойным. А когда мальчик попробовал какао, то даже слегка улыбнулся. Мне вспомнилось, как мы с Талией порою сидели точно так же и пили чай. Она рассказывала мне свои греческие сказки, а я сидел, весь обмазанный йодом, и размешивал сахар уже нагревшейся от кипятка ложкой. Подогретые в духовке полуфабрикаты круассанов с шоколадом, ещё пышущие жаром, такие вкусные и мягкие. В груди что-то заныло от печальной тоски по тем временам, но я постарался отвлечь себя от этих мыслей. Тогда Талия была для меня спасением и отдушиной. Сейчас передо мной сидел такой же непонятный и побитый ребёнок, каким был я. И мне хотелось сделать что-то хорошее для кого-то… Вроде себя. Еда приехала довольно быстро, и, несмотря на то, что мы сидели все это время в тишине, я не чувствовал сильного дискомфорта. Каждый из нас думал о чем-то своём, а я вообще пустился в какие-то воспоминания и ассоциации. Звонок в дверь, и спустя пару минут я уже несу на кухню большой пакет полный еды. А мальчик был весьма голодный. Когда мы от души поели — себе я позволил только погрызть картошку, опасаясь, что от мяса или плотной булки меня вырвет, — я спросил у Нико, как он докатился до того, что лежал в подворотне, укрывшись курткой. — Я ищу свою сестру, — ответил мальчик. — А куда она делась? — я почувствовал неприятный укол в груди. — Она… Ушла. — За хлебом? — Нет, — Нико нахмурился. — Она ушла там… С девчонками, в другой какой-то лагерь дурацкий. А меня оставила в другом. — Хмм… — я задумчиво кивнул, глядя на мальчишку. — И ты пошёл её искать. — Да. — А ты знаешь, куда она пошла? — Нет. Его непоколебимость задевала мою собственную гордость. В смысле, этот мальчик также, как и я в случае с мамой, не имел ни малейшего понятия о том, куда исчез его близкий человек, но несмотря ни на что пошёл на поиски, в отличии от меня. — Это у неё… Какая-то плохая компания? — осторожно спросил я. — Ну… Вроде нет, — Нико нахмурился. — Им там вроде весело. Я чуть покивал, пытаясь формулировать свои мысли максимально однозначно. — Она в безопасности рядом с ними? — Ну, весьма относительно. Подожди, к чему ты клонишь? — мальчик разозленно посмотрел на меня, и я лишь улыбнулся. — Просто анализирую ситуацию. А лагерь, в котором… Остался ты. Там плохие ребята? — я представлял себе что-то вроде лагеря для беспризорников — о том, что у этого мальчика не было родителей, я отчего-то даже не сомневался. — Нет, — помедлив немного ответил Нико. Я покивал, опустив взгляд на свое какао, и стал размешивать его ложкой. — Может, оно к лучшему? — Нет!!! — воскликнул мальчик, чуть ли не подскакивая с места. Если бы не лодыжка, может, он бы и вовсе убежал. — Она моя сестра! Она последний родной человек, который у меня остался! Я отпил немного какао, слыша в его словах отчасти свои собственные. Вот только мне в голову вбили, что своей маме я не нужен, потому что я был плохим сыном, и постепенно становлюсь плохим человеком, которым она уже не смогла бы гордиться. Примерно те же обидные слова, пусть и не в тех же формулировках, крутились у меня на языке, но я знал, что это не мои суждения. Это что-то, что пришло ко мне от Гейба и его окружения. Мне нужно просто выдохнуть и постараться услышать именно себя, и тогда уже говорить. — Я понимаю, — я улыбнулся мальчику, но тот только злобно зыркал на меня. — И я уверен, что она любит тебя не меньше, чем ты её. Но иногда… Наступает время, когда нужно друг друга отпустить. — Не тебе мне об этом рассказывать, — поморщился Нико. — Тебе-то откуда знать, каково это. Ну действительно, блять, откуда. — Нико… — я сохранил спокойный тон голоса. — Всё в порядке. Я понимаю, что тебе больно, и тебе не хочется её терять… Но от того, что она уйдёт своей дорогой, ты её не потеряешь. — Она может умереть там! — А с тобой она не умрет? — возможно, я перегибаю. — Я бы её защищал! — воскликнул мальчик, отчаянно ища в моих глазах поддержку. — Я бы стал самым сильным, и… — В нашей жизни всегда будут вещи, на которые мы не можем повлиять. И с ними, порою, легче смириться. — А я не пойду по лёгкому пути. Я покажу ей, как много она для меня значит, и она вернётся. Я тяжело вздохнул. — Вряд ли это сработает, пацан. — Сработает! Обязательно! — Нико был так решителен, что мне не хотелось его переубеждать. Я немного помолчал, перемешивая какао. — Ей там может быть хорошо. — И что?! — Ты не хочешь, чтобы твоей сестре было хорошо? — Я- я хочу, но со мной тоже хорошо! — Тебе с ней, или ей с тобой? Мальчик задохнулся возмущением, и резко замолчал, глядя на меня большими глазами. То ли он сдерживался, чтобы не ударить меня, то ли чтобы не расплакаться. Я тяжело вздохнул, понимая, что перегнул все-таки палку. — Нико, послушай, — я облизнул губы. — Так… Бывает. Ты хороший мальчик, я вижу. И я уверен, что будут люди, которые будут счастливы проводить время с тобой. Но, возможно, раз твоя сестра пошла своим путем, то и тебе стоит сделать также? Она бы хотела, чтобы ты был счастлив. — Если бы она хотела этого, то осталась бы со мной. — Она тоже хочет быть счастливой, с другой стороны, — я старался объяснять понятно и мягко, но мальчик упрямился как только мог. — Со мной она была несчастна? Я что, такой ужасный брат? — Нико теперь выглядел растерянным и опечаленным. — Хэй… Ну нет, не в этом суть, — я придвинулся ближе. — Просто она ищет свое место в жизни. И «сестра» это родственный статус, а не призвание. Она не перестала быть твоей сестрой. Не перестала любить тебя. Нико закрыл лицо руками, вздыхая и шмыгая носом, но я не пытался прекратить его горькие слезы. Иногда надо поплакать. Так что я просто похлопал его легонько по спине, а сам взглянул в окно. «Она не перестала быть твоей мамой. Не перестаёт тебя любить». — Мне самому… Ещё предстоит свыкнуться с этой мыслью. Но я не хочу, чтобы её возникновение заняло у тебя столько же времени, сколько у меня. — У тебя тоже кто-то ушёл к охотницам? — встрепенулся Нико и коснулся моей руки. Я неловко улыбнулся, взглянув на мальчика. — Не совсем… Но она тоже ушла, и уже не вернётся. Но я верю, что она живёт дальше и обязательно будет счастлива, — мне показалось, что внутри меня что-то трескается, когда я улыбнулся пошире и продолжил. — И я буду. Я должен сохранять оптимизм. Ради себя. Ради этого мальчика, чтобы подать ему пример. Я хочу, чтобы он тоже был счастлив. Вряд ли он виноват, что сестра сбежала от него в какой-то… Лагерь егерей?.. Юных охотниц?.. Не важно. Он остался один, и теперь в ужасе от будущего. Но если он будет хотя бы иногда вспоминать, что она там счастлива, и что он счастлив сам по себе в том числе, то эта жизнь не будет такой паршивой. — То есть ты считаешь, что Бьянка меня все также любит? — уточнил Нико, чуть нахмурившись. Бьянка, значит. — Да, абсолютно, — я улыбнулся ему. — А она старшая или младшая? — Старшая, — Нико вздохнул и задумчиво посмотрел в кружку какао. — У вас такие интересные имена, — вдруг озвучил свои мысли я. — Бьянка, Нико… — Мы родились в Италии, — пояснил мальчик и взглянул на меня. — А твоё? Персиваль, наверное? Твои родственники как-то связаны с Англией, или, может, Францией? Я тихо фыркнул. — Если бы Персиваль, — я с улыбкой посмотрел на Нико. — Перси — это от Персея. — Что? — он удивленно посмотрел на меня. — Но это… Греческое имя. Откуда оно у тебя? — мальчик заинтригованно придвинулся ближе и я рассмеялся. — На улице подобрал. Никому не надо было, так что я себе взял. — Да я не в этом смысле, — Нико тихо посмеялся, и я даже порадовался, что мне удалось его немного рассмешить. — Просто… Греческое имя. Вау, — он будто с подозрением осмотрел меня. — Я знаю пару ребят, у которых тоже имена вроде твоего. — О, то есть это не в первый раз, но ты все равно удивлён, — я приподнял брови, не уловив логики. — Просто… Такие имена дают не просто так… Насколько я знаю. — Намекаешь мне поискать родню в книжках греческих сказок? Нико, кажется, даже слегка нервно сглотнул и сообразил улыбку. — Ну… Ради эксперимента. — Я подумаю, — я потрепал мальчика по волосам. — Сейчас тебе пора спать. Завтра разберёмся что с тобой делать. Нико кивнул, и мы с ним вышли с кухни. Я постелил ему постель, дал какие-то спортивные штаны с футболкой, его одежду закинул в стиральную машину, а сам сел за стол и открыл ноутбук. Нет, я не собирался искать своего возможного дядю Одиссея, но вот поискать в списках «Пропавших без вести» самого себя не помешало бы. Вдруг мама меня ищет?.. Нико вернулся из ванной уже переодетым, и моментально нырнул под одеяло. — Спокойной ночи, Нико, — пробормотал я, открывая сайт полиции Нью-Йорка. — Мхм, — профырчал в подушку мальчик, крепко засыпая. Я поправил его раненную ногу, подложил под неё небольшую декоративную подушку, и укрыл поплотнее, а затем уселся рядом и продолжил искать себя в открытых источниках. Нам с Нико должно было бы быть тесно на одной кровати, но мальчуган был такой худой, что кровать можно было на сегодня считать двухместной. Правда, я сам обычно спал в таких невообразимых позах, что даже её было мне мало, и я обязательно наполовину свисал на пол. Сегодня развалиться не удастся. К сожалению, мои ночные поиски ничего не дали — в полицию не писали ни единого обращения по поводу пропавшего мальчика по имени Персей Джексон, но, справедливости ради, не было и некролога в честь некоей Салли Джексон, что не могло меня не радовать. Но в любом случае, факт оставался фактом — меня никто не искал. Это ведь не значит, что я ей не нужен, да? Она ведь прекрасно знает, что я в Нью-Йорке, и может в любой момент приехать и встретиться со мной, так? В голове промелькнула шальная мысль, что, вообще-то, она могла бы и написать мне, или позвонить, раз уж у меня тот же самый номер, но я сомневался, что она его наизусть помнит, а свой она могла потерять. Недаром же она не брала трубку. Закончив лазить в интернете ближе к утру, я одолжил у своего сопящего соседа край одеяла, и, прикрывшись, тревожно задремал. После завтрака Нико заявил, что решил дать тому месту ещё один шанс, и поедет обратно в тот свой лагерь, откуда он, соответственно, и сбежал. Я поддержал его решение и предложил вызвать такси. Лагерь, оказывается, находился где-то на Лонг-Айленде, но Нико не знал точного адреса, так что мы сошлись на том, что он будет внимательно следить за дорогой и скажет водителю, где именно остановиться. Временно размотав повязку, я отпустил мальчика в душ, а сам уселся с малюсеньким набором ниток и игл, и быстренько заштопал разорванные джинсы, как меня учили девчонки в борделе. — Ого, не знал, что ты швея, — присвистнул Нико, вытирая волосы полотенцем. — Во мне целый кладезь талантов, парень, — ухмыльнулся я и оторвал зубами нитку. Провожать Нико было бы сложнее, если бы внутри я не ощущал, что действительно отправляю его туда, где он будет в безопасности. Он вкратце рассказал о ребятах, с которыми он успел пообщаться, и пускай у некоторых были достаточно необычные увлечения, они все равно не казались плохими. Так что когда такси приехало, я крепко обнял мальчика на прощание, вручил ему сотню баксов на дорогу, и чуть наклонился, чтобы быть с ним лицом к лицу. — Ещё встретимся? — неловко спросил Нико, и я улыбнулся. — Не знаю, малой, — я пожал плечами. — Бог даст, встретимся. — Который? — хмыкнул мальчик, и я прищурился, глянув на него. — На твоё усмотрение, Нико, — я подмигнул мальчику и выпрямился. — Но захочешь увидеться — заглядывай. Буду рад. — Честно? — Честно. Возможно, я уже съеду отсюда, но в любом случае… Буду рад пересечься ещё. Удачи тебе, — я снова обнял ребёнка, крепко прижав его к груди. А, нет, теперь отчего-то отпускать его стало слегка тяжелее. Главное отцовский инстинкт не схлопотать. Или материнский. — Ну Перси, — смущенно пробормотал Нико, и я выпустил его из объятий. — Береги себя. Если что будет не так, то возвращайся — придумаем что-нибудь ещё, — погладив его по волосам, я наконец дал мальчику усесться в такси. Помахав мне ладошкой с заднего сидения, мальчик пристегнулся, такси тронулось с места и вскоре скрылось за поворотом, и я остался стоять на дороге в гордом одиночестве. Надеюсь, что я поступил правильно, и там он действительно найдёт кого-нибудь близкого сердцу. А главное — будет в безопасности. Я же не был в безопасности. Не был уверен, что когда-то смогу чувствовать себя защищённым. Но с другой стороны, это лишь в моих руках, а значит моя задача — защищать себя. К слову об этом, мне пора уже возвращаться домой и приступать к утренней тренировке.***
Зак мне не звонил. Уж не знаю, что его так оскорбило в той моей отмазке, но времени придумать что-то поумнее или интереснее у меня тогда не было, а выдумывать что-то сейчас не имело никакого смысла. Иногда писала Барбара, и ей я отвечал, что у меня все супер классно, она делилась своими новостями, и на этом наше общение заканчивалось. Форд стал звонить чуть реже, и каждый раз сетовал, что отец все не уезжает, жаловался, как его задрал Вернон, а я просто включал громкую связь и слушал его бубнеж, параллельно нарезая что-нибудь на обед. Сегодня резко похолодало, все-таки уже ноябрь, так что я решил приготовить на горячее что-нибудь пряное. Насмотрелся всяких рецептов, купил ингредиенты и стал шаг за шагом выполнять инструкции повара, периодически нажимая локтем на пробел, чтобы поставить видео на паузу и успеть нашинковать что-нибудь. Сегодняшняя тренировка высосала из меня все силы, и мне казалось, что нож вот-вот выскользнет из хватки, а ноги горели так, будто я по пояс стоял в лаве. Но, честно говоря, результаты, которые я видел в зеркале, того стоили, да и вместе с этим медленно, шаг за шагом, восстанавливался мой прежний оптимизм. Я как курочка-наседка носился вокруг своей душевной стабильности и был готов сделать все, лишь бы сохранить и улучшить это состояние. Без капли стыда хвалил себя за старания на тренировке, хвалил за то, что смог быстро справиться с очередным флэшбэком из жизни с Гейбом. Они все ещё стабильно посещали меня, будто даже будучи где-то далеко Гейб продолжал терроризировать меня, но я старался приводить себя в чувство до того, как паника перерастет в приступ, и пока я живу один, это у меня выходит уже лучше, чем раньше. Не будем учитывать срыв в конце октября, хорошо? Мои мысли неожиданно вернулись к одновременно мрачному и забавному мальчику Нико. Я очень, очень надеюсь, что с ним все в порядке. Да, после нашей встречи прошло всего две недели, и вряд ли что-то могло сильно измениться, но надеюсь, он бы не постеснялся вернуться ко мне, если бы в том лагере ему все-таки не понравилось бы. Нож выскользнул из моих пальцев и практически рубанул по руке, но я вовремя отдернул её из-под лезвия. Правда, я задел разделочную доску, которая и так стояла на краю столешницы, и нашинкованный кабачок весь оказался перевернутым на меня и попадал на пол. — Да блять, — я в сердцах хлопнул по пробелу, останавливая словесный понос повара. — Да ну все нахуй, — я присел на корточки, прошипев от боли, и стал собирать цуккини в ладонь. — Завтра доготовлю. А сейчас что-нибудь закажу. Утвердившись в своём намерении заказать еду на дом, я помыл руки, убрался на кухне и ушёл в комнату. Найдя телефон, я попытался его включить, но девайс наотрез отказывался подавать признаки жизни. Припомнив, что в последний раз я пользовался им бог весть когда, я нашёл в тумбочке зарядку и подключил бедолагу к сети. Я снова попытался его включить, когда у него уже было парочка процентов зарядки, и теперь экран моргнул и послушно стал прогружать систему. Положив телефон на тумбочку, я достал мазь, и, спустив штаны, стал мазать ей ноги. Возможно, на этой неделе я перегнул от азарта с нагрузками, и мне стоит взять небольшой перерыв. Впрочем, как раз я хотел купить аудиокурс по английской литературе, и смогу слушать его, прогуливаясь по парку, или лёжа в кроватке. Мысль об отдыхе приятной усталостью отозвалась в груди, и я, натянув штаны, увалился на подушки, блаженно прикрыв глаза. Может не такой уж я и голодный, и просто лягу и посплю… Ох, я ноут оставил на кухне включённым, и свет не выключил. Мне Майкл по шее надает за счета за свет тогда. А ещё я хотел поставить стирку… Поняв, что отдохнуть все равно не выйдет, я сел на кровати, и телефон зазвонил. — Только не опять, — пробормотал я, ожидая увидеть номер Форда, однако почему-то в этот раз мне звонила Барбара. Странно как-то. — Привет, — я взял телефон в руку и отключил его от зарядки. — Приключилось что? — Привет, — не знаю, как, но её голос звучал и облегчённо и напряженно одновременно. — Ты просто пару дней не отвечал на звонки, и мы забеспокоились, что с тобой что-то случилось. — Пару дней? — удивился я, потирая бедро. — Странно. Ну, телефон разрядился, я и не заметил. — Я беспокоилась. Ты давно не заезжал, — Барбара действительно звучала отчасти расстроенно, и мне стало неловко. — Разве так давно? — Больше двух месяцев, — сказал уже другой голос, и у меня на несколько мгновений остановилось сердце. Я ошалело поморгал, сидя с открытым ртом, а потом заулыбался, чувствуя, что сейчас будет. Форд приехал к Заку. Какая неловкая ситуация. Быть пойманным за вранье прямо вот так, за руку, было одновременно смешно и стыдно. А всего-то надо было вовремя заряжать телефон, и тогда может они бы так и не узнали ничего. — Молчишь? — уже гораздо более требовательно спросил Форд, и я издал пару смешков. — А, смешно тебе. — О боги, — я не выдержал и нервно рассмеялся в голос. — Как тупо вышло. — Не то слово, «тупо», — пробормотал ещё один собеседник, и я узнал голос Зака. — Хэй, все отлично получалось, пока вы не собрались вместе, — пробормотал я, усаживаясь за стол на кухне. — Ты конченный, Перси? — Форд был не настроен шутить. — Где ты вообще? — Я дома, — уверенно ответил я. — Дома? Какой дом? Где этот твой дом? Ты решил вдруг вернуться к тому ублюдку? — Нет конечно, — я взял полоску нашинкованного болгарского перца и откусил кончик. — Я снял квартиру. — Так ты от нас съехал? — растерянно спросила Барбара. — Почему ты не сказал нам об этом? — Я же предлагал тебе съехать на съемную квартиру! — воскликнул Форд. — А ты такой, нет, не надо, все нормально. — Так все нормально, да. — Зачем надо было нам врать? — спросил Зак. С одной стороны мне хотелось высказать все свои претензии, с другой мне казалось это недостойным поведением. Стану в их глазах неблагодарной свинотой. А с третьей стороны мне казалось, что если я начну озвучивать свое негодование, то потеряю всё душевное спокойствие, которое в себе взращивал. — Ну, все классно же складывалось, — осторожно сказал я. — Вы были в полной уверенности, что я под присмотром, и не волновались. — Я- — Даже не позвонили друг другу узнать, как дела, — я перебил собеседника, не знаю, которого, чтобы закончить свою мысль. — Потому что мы уже… Не так часто общаемся, — стал объяснять Форд. — И мы не волновались потому что верили тебе. А ты, оказывается, лжец. Это меня задело, пусть это и было в данный момент правдой. — А какой у меня был выбор, по-твоему? Ты без конца меня пасешь, а ребята бы быстро меня тебе сдали, — я чувствовал, что начинаю злиться. — Пасу? Тебя? Ох, ну извини, что волнуюсь за тебя, да и к тому же предоставил тебе отличный метод заработка, какой я козёл. — До конца жизни кичиться им будешь? — фыркнул я. — Я плачу за этот твой заработок совестью и здоровьем. Как по мне, этого достаточно. — Подумаешь, упал пульс, я что, виноват, что ты полудохлый? — вспылил Форд. — Упал… Что?! — воскликнула Барбара и раздался тихий шлепок. — Это тогда? Ты во что его втянул?! — У вас было ещё одно задание, и мне даже никто не сказал?! — возмутился Зак. — А ты бы помолчал, помощник, — отозвался Форд. — Конечно не сказал, помощи от тебя было никакой. — Ещё одно?! Лоуренс, ты из ума совсем выжил?! — я буквально чувствовал, что Барбара была на грани паники. — Мне нужны были деньги! И все ещё нужны! — Так от тебя одни проблемы! Перси отлично справился один! — Отлично устроились, — Зак хмыкнул. — Снюхались, попользовались мной, а потом пока-пока. Молодцы, ничего не скажешь. — Я тебе что, должен платить просто так? — спросил Форд. — Нет, ты мне объясни, ты совсем с ума сошёл? — Кто-то там рассказывал про благодарность. Она так и сверкает в моем кошельке. О, точно, её же там нет! Я понял, что это уже нападение на меня, ещё и с неприкрытой претензией. Я чуть не подавился от изумления. — Чт- Да я хату твою драил, мудила, днями и ночами! А ты в ней срал и даже не мог штаны свои ебучие в шкаф убрать! — Думаешь, твои таблетки стоят одной помытой посуды?! — Зак! — ахнула Барбара. — Он что, прислугой у вас тут был? — непонимающе переспросил Форд. — Он сам себя так поставил, — оправдался Зак. — К тому же ему нравилось убираться. — Ты в открытую использовал его, а теперь ещё и деньги с него требуешь?! — воскликнул Форд, и я стал массировать виски. Они сейчас там передерутся. Я свернул окно со звонком и вызвал через приложение такси, взял телефон с собой в спальню и стал одеваться. — А ты шантажом заставил его пойти на то задание, хотя вот он тебе денег был не должен! — выпалил Зак, и я шокировано застыл с джинсами в руках. — Да каким шантажом, каким шантажом?! — А что, скажешь, полюбовно? — Какое ещё задание?.. — чуть ни плача спросила Барбара. — По крайней мере в отличии от его отчима, я ему заплатил, и заплатил отличные бабки! Во второй раз он и не вякнул даже! Я натянул на себя толстовку и проверил время подачи машины. Уже через пару минут будет у подъезда. Брызнув на себя духами, и проведя ладонью пару раз по волосам, я припустил в коридор. Лишь бы не передрались. Благо, я съехал не на другой конец города, минут за пятнадцать на такси должен доехать. — Да, молчание знак согласия, так ведь?! — воскликнул Зак, когда я накидывал на плечи куртку. — А если ты ему рот заклеишь, то он вообще на все согласен будет?! Интересное предположение. — Зак! — ахнула Барбара. — На что это ты намекаешь? — переспросил Форд. — Ни на что, — бросил я, хватая связку ключей с крючка и отперев дверь. — На то, что ты его лапал, — когда Зак произнёс это, то я со всего размаху стукнулся лбом о дверь, жалея, что вообще что-то рассказывал этому идиоту. И ведь его пробило пооткровенничать именно сейчас и именно в таком тоне! — Да что ты говоришь! — Форд нервно посмеялся. — Он решил поделиться с тобой своими сексуальными фантазиями? А вы ближе, чем я думал, мальчики. Я ненавижу их обоих. Абсолютно отвратительны, оба. Трясущимися руками я запер за собой дверь, и затем побежал вниз по лестнице. Такси, судя по приложению, уже подоспело. Ребята на том конце провода, наконец, заткнулись, и я смог залететь в такси прежде, чем они продолжили мусолить пикантности моей жизни. — В отличии от отчима? — очухался первым Зак. — А он-то тут при чем? «Ну начинается», — подумалось мне, когда я снял звонок с «громкой связи». Не хватало ещё таксисту наслушаться сочных сплетен с улиц Нью-Йорка. — А ты и не знаешь! — хмыкнул Форд. — Не знаю! — Господи помоги… — пробормотала где-то вдалеке Барбара. — Он для отчима таскал наркотики по городу! И, как видишь, был совершенно не против, не жаловался никому! — Что??! — воскликнул Зак. — Откуда ты знаешь?! — Перси сам все подтвердил, — будто бы похвастался Форд. — Перси? — требовательно обратился ко мне Зак, я закусил губу, чтобы не вспылить. Лучше молчать. — Да, отмалчивайся. Ты только это и умеешь! — крикнул Форд, и видит бог, не помог нисколько. Ничего, подожди ещё минуток семь, я тебе все, сука, в лицо выскажу. Просто подожди, пока я доеду. — Да даже если это правда, — снова заговорил Зак. — Это не даёт тебе… Подожди, ты этим его и шантажировал?! — Что?! Я?! Да никогда в жизни! — возмутился Форд. — Зак прав, — устало поправил Форда я. — Я тебя не шантажировал! Кого ты из меня делаешь?! — я слышал, как МакКейси задыхался от злобы. — Это чистый компромат! — рыкнул Зак. — Понятно, почему он так сказал. Подожди, если ты его ещё и лапал… — Да что он тебе наплел, этот врун?! — раздался звук удара о что-то твёрдое — наверное Форд стукнул по столу. Я сунул водителю купюру и вылетел из такси. Этот урод сейчас договорится у меня. Я вытащил из кармана свой дубликат ключей и зашёл в подъезд. — Он тебя оболгал, хочешь сказать? — недоверчиво спросил Зак. — А у тебя много доверия к нему осталось после этого цирка со съемом квартиры?! — Форд нашёл что приплести, молодец, ничего не скажешь. — Он же сказал, ты его вынудил своим преследованием! — гнул свою линию Зак. — Так тебе-то он врал также, как и мне! Вам! А Барбара, между прочим, его лечила, и ты покупал лекарства, а в итоге — вот такая благодарность! А ты ещё пытаешься его защищать?! Я открыл дверь квартиры и зашёл внутрь, закрыл на замок изнутри. Голоса раздавались из кухни. — Сейчас же прекратите! — воскликнула Барбара, уже, кажется, в отчаянии. — Пока я это не прекратил! — прикрикнул я, заходя на кухню уже очень, очень злым. — Перси!!! — вскрикнула Барбара, а заведенные Зак и Форд вскочили со своих мест, бледные, как мел. Я демонстративно нажал на кнопку «отбой», и звонок был закончен. — Вы охуели?! — спустя два месяца спокойствия кричать даже как-то неприятно, но у меня сейчас так все кипит, что я рискую разбить ближайшую миску о голову одного из придурков. — Что вы здесь развели?! Конченные, блять, что один, что второй! — Я- — начал было Форд, и это было большой, просто колоссальной, ошибкой. Я схватил со столешницы тарелку и швырнул в него. Парень успел пригнуться и закрыл голову руками, так что она влетела в стену и с оглушительным звоном разбилась. Барбара с испугу вскрикнула, а Зак прикрылся и наклонился к своей девушке, чтобы осколки её не задели. Как мило, но мне уже не до этого. — Ты вообще пасть свою закрой нахуй, ублюдок!!! — я кричал так отчаянно, что, кажется, мог с лёгкостью сорвать себе глотку. — Ты вообще блять по-хорошему не понимаешь! Ты у меня уже поперёк горла стоишь, сука, как тебе ещё донести?! Ты меня заебал! Я видеть рожу твою не могу, меня от тебя тошнит!!! Парень только вздрогнул и убрал руки с головы, осмотрел себя, проверяя, не задели ли его осколки. Не задели, к сожалению. — Что ты уставился?! — я посмотрел на Зака, который во все глаза таращился на меня. — Сколько, говоришь, таблетки мои стоили? Давай, надо решать уже это по-взрослому. Посчитай все расходы на лечение и наконец-то блять предоставь мне чек. А то ты можешь хоть сто лет мне мозг с этим трахать и оставаться в белом пальто благотворителя. Удобно, да? Да пошёл ты нахуй, — весь крик я, видимо, истратил на Форда, но озлобленный тон тоже делал свое дело. — Принимать от вас двоих помощь себе дороже. Потом уши вянут про себя дерьмо выслушивать. И эти люди потом говорят что-то, блять, про доверие, охуеть! — я снова разгорелся яростью, и если бы Барбара не подскочила с места, то в Зака бы тоже полетела какая-нибудь посуда. — Вот! Вот только ей не похуй на меня было, только она реально о за меня переживала! А вы просто два урода. Барбара обошла Зака и подошла ко мне, стала уводить за плечи из кухни, и мешать ей я не стал. Девушка что-то осторожно шептала, будто опасаясь, что я накинусь на неё, или вырвусь и вернусь на кухню, но я был только рад, что кто-то решил меня от них оторвать. Если бы я ещё пару секунд любовался их рожами, я бы точно полез в драку. Балкон, зажигалка, снова обжигающий горло дым. Я не курил уже полтора месяца, а сейчас ещё и накричался, так что закашлялся с первой же затяжки, но упрямо продолжил курить. Барбара стояла рядом со мной и осторожно гладила по спине, ничего пока что не говоря. Хотя, на её месте мне тоже было бы нечего сказать. — Прости, — буркнул я, прикуривая уже вторую сигарету. — Мне не стоило кидаться тарелками. — Вряд ли ты сделал это… Полностью осознанно, — задумчиво проговорила девушка, продолжая меня поглаживать. — Ты… Ты просто не представляешь, как мне было хорошо одному, — я судорожно выдохнул, выпуская дым носом. — Тишина. Спокойствие. Гармония. — Я… — Барбара тяжело выдохнула и её ладонь замерла на моей лопатке. — Я практически ничего не поняла из того, о чем они говорили… — девушка обхватила моё плечо и прижалась ко мне. — Они обижали тебя? Я прикрыл глаза, вдыхая сигаретный дым. Она ведь любит этого идиота Зака. И то, что он так по-скотски отнёсся ко мне, не значит, что он со всеми такой плохой человек. Но и гарантии в обратном никто не давал. Вдруг если Барбара заболеет, то он тоже будет страдать по поводу потраченных на лекарства денег и будет её несколько лет этим долбить? А если нет? Стоит ли говорить что-то плохое про Зака, и не испортит ли это отношение Барбары к нему? Я уж точно не хочу стать причиной ничьего расставания. — Форд тебя… Трогал? — ещё более вкрадчиво спросила она, и я только вздохнул. У меня не было однозначного ответа на этот вопрос. Несмотря на тот дискомфорт, что мне приносили совместные ночёвки, меня так настойчиво убеждали, что я все себе надумываю, что сейчас я не мог сказать наверняка, делал ли МакКейси что-то очень плохое, или все-таки нет. — В штаны не лез, — с трудом выдавил из себя я, и по спине пробежали мерзкие мурашки от стыда. — Но он… Знаешь… — я не мог это сказать в слух, так что снова прикурил и закрыл лицо второй ладонью. — Он выставляет это все как пустяк. И делает так, что извращенцем оказываюсь я. Барбара ткнулась лбом мне в плечо и вздохнула. — Я поняла тебя, — она немного помолчала, глубоко дыша, и волей-неволей я перенял её темп дыхания, незаметно для себя успокаиваясь. — Что за задание? — Разбой, — быстро ответил я, даже порадовавшись смене темы. — Ты правда разносил наркотики по приказу своего отчима? — Да, — отвечать на этакий блиц-опрос было не сложно. К тому же эти идиоты сами все разболтали. Мы немного помолчали, и я достал третью сигарету. — Форд сказал, что… У него было к тебе срочное дело, а ты не брал трубку… Вот он и позвонил мне. Ну и мы узнали, что ты был не с ним все это время… — она пристроилась щекой на моем плече. — Я понимаю, почему так вышло. Возможно, мне стоило самой тебе позвонить и пригласить тебя к нам на разговор, а не вот… Так. Прости. — Ты последняя, кто должен извиняться, — фыркнул я, стряхивая пепел за перила. — И это срочное дело, я полагаю, и есть… Одно из «заданий»? Которое по счету? — Третье, — печально ответил я, прикрыв глаза. Может, спокойные два месяца жизни были даны мне чтобы мне не было так жалко умирать? Мол, вон, ты же понежился в тишине и спокойствии пару месяцев перед кончиной, считай, побыл в раю. Вот и хватит, достаточно. Теперь тебе предстоит пройти через что-нибудь ужасное, и наконец забыться вечным сном. — Он меня погубит, — обречённо произнёс я, прикуривая. — И все будет напрасно. — Может, все не так плохо, — она мягко коснулась моего виска губами и сжала пальцами плечо. — Оу, вы посмотрите, какая у нас крепкая рука стала, — Барбара смешно поиграла бровями и я не сдержал улыбки. — Да… Я занялся своей формой слегка, — мне стало даже как-то неловко. — Капельку. — Честно говоря… Ты правда выглядишь лучше, чем в последний раз, когда я тебя видела. Так что полагаю, что… Одиночество правда пошло тебе на пользу. Я вздохнул и взглянул на девушку. — Я побуду один, если ты не против? — звучало даже иронично, так что я сообразил виноватую улыбку. — Я просто подышу свежим воздухом. Окей? — Хорошо, — Барбара заправила зелёную прядь за ушко и вышла с балкона, и я упёрся локтями в перила, встав поудобнее. Спустя пять минут сладкой тишины и одиночества моей спины снова что-то коснулось. — Бабс, ещё минут десять минимум, — пробормотал я, одновременно оборачиваясь. Форд убрал руку с моей спины и пристыженно отвел взгляд в сторону. — А. Это ты, — разочарованно констатировал я и скрестил руки на груди. Мне было нечего ему сказать. К тому же помолчав несколько минут, я в полной мере мог оценить то, насколько сильно сорвал голос, и лишний раз напрягать ради него связки я не собирался. Отвлекаясь от темы — это надо же было меня так довести, чтобы я так орал. Ещё и тарелками кидаюсь. Честно говоря, это какая-то доселе мне незнакомая грань моего характера, и не скажу, что я был от неё в восторге. С другой стороны, пусть и излишне эмоционально, но я донёс свою мысль до них. Вбил в головы. Вместе с тарелкой, да. — Ну? — мне надоело ждать, когда он соберётся с мыслями. Ещё минута и я ухожу. — Слушай… — наконец заговорил Форд, тяжело вздохнув. — Прости меня. Когда он так сводит брови вместе и хлопает ресницами, то выглядит максимально жалко. — Мм. — Я… Сморозил глупость. — Когда ты что-то умное говорил? — Ну… Сейчас? — Форд попытался виновато улыбнуться и развёл руками. — Перси, я серьёзно. — Что серьёзно? — Ну… Извини меня, серьёзно, — Форд действительно выглядел виноватым, или мне его вдруг стало жалко? — Я просто… Испугался, расстроился, и… Разозлился, — его, кажется, сейчас стошнит от того, что приходится объясняться. — От того, что решил, что ты бросил меня. В смысле, уехал и ничего не сказал даже. — Как думаешь, кто в этом виноват? — Я, — с трудом выдавил из себя Форд. — Я понимаю… Что, может, слишком давил, или… Не объяснился нормально там… Я не то чтобы злопамятный, но я прекрасно помню его слова. — Ты мгновенно стал защищать себя, и одновременно настраивать ребят против меня. Как крыса. МакКейси поморщился, но отрицать ничего не стал. — Я не подумал. — Нет, Форд. Ты подумал. О себе, как обычно, и только о себе, — я приподнял бровь. — Тебе на других срать было и всегда так будет. Но можешь даже не рассчитывать, что кто-то будет хотеть с тобой иметь хоть какие-то отношения. — Перси… — пробормотал Форд, и прикрыл лицо ладонью. — Что? Повисло молчание. Я практически видел, как внутри его головы носятся мысли, и как он пытается сообразить, что бы такое сказать, чтобы меня задобрить. Я не мог ему ничем помочь — я и сам не знал, как ему оправдываться. Он коснулся моей руки, но я тут же упёрся обеими ладонями в перила за своей спиной. — Я знаю. Я эгоист, — тяжело вздохнув, продолжил Форд. — Я был не прав, — парень потер ладонями лицо. — Просто… Я запутался. В себе, в тебе, во всей этой ситуации… — он закусил губу. — Когда ты не брал трубку, я испугался, что тебя больше нет. — В смысле? — Что ты пропал, или, может… Тебя убили, — МакКейси с грустью взглянул на меня. — Да разве же ты был бы виноват. Это же я, с твоих слов, полудохлый, — я холодно улыбнулся. — Да Господи, Перси, — он снова потер лицо. — Я просто был зол. Я не хотел… Тебя винить. Я понимаю, что я плохо себя повел, и я пришёл за это извиниться, пожалуйста, послушай меня без вот этого всего. — А ты что сделал для того, чтобы я тебя слушал? — Да блять… — Форд был готов взвыть. — Хочешь я на колени встану, только дай мне сказать. Я снова скрестил руки на груди, и повисло молчание. — Да не тупи, говори уже. По делу. Форд мгновенно встрепенулся, будто у него за спиной как минимум крылья раскрылись. — Ты нужен мне в Сан-Диего. Там нашли Посох Гипноса, он выставлен в качестве экспоната в музее искусств как… Часть средневековой экспозиции. Не суть, — МакКейси говорил так быстро и возбужденно, будто боялся, что я прямо сейчас его заткну. — В общем, нам уже нужно сегодня туда отправляться. Я купил билеты на вечер, — он кинул взгляд на часы. — Я вызову такси и мы успеем. Я купил билеты ещё два дня назад, а ты не брал трубку, и сначала я злился, что ты меня кинул, а потом испугался, что ты мог… Ну, помереть. — Я ведь полудохлый. — Я просто беспокоюсь, — Форд поджал губы. — Я без тебя не справлюсь. — А ты тому парню реально дорого продался, как я посмотрю. Ты бледный как привидение, ей-богу, — я осмотрел Форда сверху вниз, несмотря на то, что был все ещё его немного ниже. Но, подчеркну, уже не настолько, как раньше. — Слушай, там реально серьёзные люди. У нас нет права на ошибку, — на лбу парня выступил пот от напряжения. Если Форд так испугался того, что я могу исчезнуть с его радаров просто выключив телефон, то значит я действительно могу избавиться от него раз и навсегда. Появившаяся вдруг надежда приятным покалыванием отозвалась в моей груди. Я ведь по сути сам и выдумал себе крутого и влиятельного Форда-преследователя, когда на деле он только и может, что мямлить и робко обзванивать бывших друзей в моих поисках. Сейчас, когда я стал крепче физически и морально, даже несмотря на вспышку гнева, Форд уже не казался мне таким всемогущим. Мальчишка, который изо всех сил пытается доказать папе, что может делать деньги и без его влияния и связей, при этом в любом случае пользуясь всеми благами, которые даёт ему положение отца, однако настолько сильно зависимый от помощи какого-то трудного подростка, что готов перед ним встать на колени. Я ухмыльнулся и посмотрел Форду в глаза. — Я поеду с тобой в Сан-Диего. Мы закончим с Посохом, разберёмся с последним заданием, и больше ты меня никогда не увидишь. — Перси? — в глазах Форда читалось непонимание. — Повторяю для тупых. Мы заканчиваем с твоим разбоем, — я хлопнул парня по плечу. — И расходимся. Навсегда. Я тебя не знаю, ты меня тоже. — Тебе не кажется… Что это слишком радикально? — он уставился на меня широко раскрытыми глазами. — Не слишком, — я даже улыбнуться ему уже не мог. Тошнит от него. Почти буквально. Но он выглядел так печально, что моё раздражение слегка спадало. — Сан-Диего? — я чуть прищурился. — Где это? — Калифорния, — пояснил Форд, грустно глядя на меня. Нет, не тронет. — Это… Подожди, — я сначала задумался и потом недоуменно посмотрел на парня. — Это противоположное побережье. На чем мы туда доберёмся? — Самолёт. У меня аж сердце в пятки ушло. Я нахмурился, глядя на парня, и покачал головой. Я не летаю самолётами, и я помню, что мамины родители, мои бабушка и дедушка, погибли в авиакатастрофе. Так что у меня была плохая наследственность на полёты. С другой стороны, вряд ли сейчас было бы уместно возмущаться выбору транспортного средства — на поезде такое путешествие наверняка затянется на пару дней. — Сколько лететь? — Двенадцать часов, — Форд снова посмотрел на часы. — Будем всю ночь лететь. — Я голодный, — вытащив телефон из кармана, открыл приложение доставки еды и обошёл Форда. — Закажу еды, пока мы не поехали. — Времени нет. Купим в аэропорту, — Форд коснулся моего плеча, и я устало вздохнул. — Вызывай такси, — буркнул я в ответ и вышел с балкона. Есть охота. А в самолёт неохота.***
Я проклял раз триста свое решение поесть перед самолётом. Взлёт был достаточно волнительный, корпус авиалайнера потряхивало, в ушах звенело, и при этом мне нужно было сохранять невозмутимое выражение лица. В первые пару часов у меня все выходило просто восхитительно, но с каждым новым ухабом на воздушной дороге желудок выделывал безумные кульбиты, и каждый взгляд в иллюминатор заставлял моё сердце замирать от ужаса. Я сидел, уже отстегнутый от кресла, закинув ногу на ногу, и пытался прочитать хотя бы страницу купленной в аэропорту книги. Форд же уже уснул на соседнем кресле, умиротворенно сопел, ни о чем не беспокоясь. С другой стороны, пока он спит, я могу корчить какие угодно страдальческие гримасы. Вот так Персей Джексон превращает лимоны в лимонад. От мыслей о сладком напитке меня стало тошнить ещё сильнее, так что я закрыл книгу и стал ей обмахиваться. Из-за срочности нашей поездки Форд выбрал рейс с тремя, мать его, пересадками, и уже только когда мы зашли на борт поделился со мной сакральными знаниями о том, что взлёт и посадка это самые важные и пугающие этапы полёта. В общем, поставили перед фактом, что меня ждёт шесть наиприятнейших эпизодов во время этого фантастического путешествия. Из плюсов — в Сан-Диего будет на пару градусов теплее, чем в Нью-Йорке. Впрочем в эту оптимистичную картину мира никак не вписывалась моя кожаная куртка поверх толстовки. С другой стороны, в самолёте было достаточно прохладно, а температура за бортом стабильно минусовая. К слову, я так и не понял, каким таким чудом оказался счастливым обладателем места возле иллюминатора. Боги, да я, оказывается, становлюсь невыносимо ехидным, когда мне плохо. — Молодой человек? Я вздрогнул, поняв, что какой-то непонятный шум справа исходил от встревоженной стюардессы. — Извините? — я неловко улыбнулся девушке. — Вам плохо? — возможно, она пыталась дозваться до меня не в первый раз. — Я… Может быть. — Вам принести что-нибудь? — Воды, если Вам не сложно, — я устало улыбнулся ей. — Спасибо. Она улыбнулась и кивнула мне, пошла дальше по проходу. Я тяжело вздохнул и упёрся лбом в кресло напротив. Бах! Пассажир спереди резко откинулся на спинку, и я ударился лбом о пластиковый задник сидения. Тихо прошипев, я потер ушиб ладонью и сел прямо на своём месте. Моей спины что-то коснулось. — Держишься? — сонно пробормотал Форд, держа руку на моей лопатке. — Да, — я устало вздохнул и постарался негрубо отодвинуть его, и парень сам убрал свою ладонь. — В полном порядке. — У меня есть мятная жвачка. Будешь? Я немного подумал и кивнул. Вскоре вернулась стюардесса, и я с улыбкой забрал из её рук стакан воды, кивнул в знак благодарности. Форд посмотрел на меня с каким-то странным выражением лица. — Мм. Понимаю, — он ухмыльнулся, глядя на меня, пока я пил воду. — Ты только с девчонками милый. Я подкатил глаза, и почувствовал, как вода тут же попросилась обратно в стакан. Самолёт слегка ухнул в воздушную яму, и я замер, крепко сжав пальцами подлокотник. — Ох, Перси, — Форд обхватил меня за плечи. — Я не сказал бы, что это «полный порядок», — он несколько раз резко провел по моей ноге, и я, опустив взгляд, понял, что пролил на себя остатки воды. — Блять, всё, — пробормотал я и стал вставать с места. — Всё. — Тшш, — МакКейси придержал меня за локоть и как только я перелез через него, то встал следом. — Я за тобой. Это попытка меня задобрить, или искреннее желание мне помочь? Пожалуй, сейчас мне некогда об этом думать. По спине пробежал табун ледяных мурашек, и я неловко запнулся, но МакКейси был рядом. По крайней мере я успел дойти до туалета перед тем, как меня вырвало. Я мог качаться хоть двадцать четыре часа в сутки. Мог делать упор на любую группу мышц, на какой угодно тип упражнений. Но никакие тренировки не восстановят мне внутренние органы. Практически год жёсткого голодания, травмы, стресс и плохая еда практически убили мои внутренности. Пока я внимательно следил за своим питанием, физической нагрузкой и психическим состоянием, то чувствовал себя отлично. Но стоило что-то пустить на самотёк, например, съесть больше чем нужно, или не то, что сейчас может вынести мой организм — и все, занавес. Может, у меня и были деньги, не бесконечные, конечно, но разве можно купить новый желудочно-кишечный тракт, или, например, сердце? Спустя несколько минут прощания с ужином, я на ослабевших ногах поднялся с пола тесной уборной, крепко держась за раковину и держатель для туалетной бумаги. Убрал за собой, умылся, прополоскал рот и положил две подушечки жвачки на язык. Подняв голову, я увидел в зеркале свое бледное лицо, по которому крупными каплями стекала вода, и пара прядей из чёлки намокли и прилипли ко лбу. Я слабо улыбнулся своему отражению, и тут же резко вздрогнул, и, приблизившись к зеркалу, открыл рот. Дёсна выглядели воспаленными, покраснели и слегка припухли, что ли, а меж зубов просачивались тонкие струйки крови, практически сразу смешивающиеся с ментоловой от жвачки слюной. С запозданием я почувствовал вкус крови на языке и машинально сглотнул слюну. Я даже не успел пробормотать какое-нибудь крепкое ругательство перед тем, как меня снова вывернуло. Наконец, тяжело дыша, я смог привести себя в более-менее стабильное состояние и вышел из туалета. Напротив меня тут же материализовался Форд с максимально сочувствующим выражением лица. — Воу… Выглядишь паршиво. Ты не говорил, что так плохо переносишь полёты. — Наследственное, — буркнул я, даже не поморщившись, когда Форд придержал меня сзади и повел к нашим местам. Мужчина, сидевший ближе к проходу, стал недовольно бормотать, когда Форд попросил его подняться с места и пропустить нас. В обычной ситуации я бы без проблем прошёл и через него, но сейчас меня штормило так сильно, что я наверное упаду если даже чуть-чуть запнусь. Когда пассажир под строгим взглядом МакКейси все же поднялся с места, Форд осторожно подтолкнул меня к месту и боком стал пробираться следом. — Пидоры ебучие, — пробубнил недовольный пассажир, к сожалению, достаточно громко, чтобы я услышал. Я бы может сказал что-нибудь, но мне снова стало плохо. Просто от мысли, что нас с Фордом уже кто угодно видит… Боже. МакКейси, казалось, тоже оскорбился, но заметив, что я заметно позеленел, забил на мужика и, усадив меня на сидение, дал бутылку воды. Парень сел на свое место и продолжал придерживать меня за плечи, но от его одеколона тошнота лишь усилилась, так что я столкнул его руки с себя, забрал воду и отодвинулся подальше, вжавшись лицом в прохладное стекло иллюминатора. — Перси… — Буду в норме. Просто не трогай меня, — пробормотал я, устало прикрыв глаза. Желудок болезненно сводило спазмами, и время от времени меня сильно передергивало, но мне было просто напросто нечем уже блевать, так что я просто мучался временами усиливающейся тошнотой. В голове мысли были одна тупее другой. Где-то на подсознании крутилась навязчивая тревожная догадка — а вдруг у меня рак? Вдруг моему организму уже нанесён необратимый вред, и мне осталось жить пара месяцев в лучшем случае? Запустив ладонь в волосы, я тяжело дышал, стараясь себя успокоить. — Перси… — Мм? — слабо отозвался я, пытаясь собрать себя в кучу. — Заходим на посадку… Надо пристегнуться и прямо сесть. Форд взял меня за плечи и отодвинул от иллюминатора, пристегнул к креслу. Я не мог дышать полной грудью, чувствуя комок в горле, и чувствовал себя просто омерзительно. — Ненавижу. — Что ты ненавидишь? — посмеиваясь спросил Форд. — Полёты. Рвоту. Тебя и твои тупые планы, — бормотал я, выливая немного воды на салфетку и прикладывая ее ко лбу. — Я не на первом месте. Польщён и оскорблен одновременно. Я скосил глаза на Форда и чуть ухмыльнулся. Ладно. Кажется, это была шутка с долей самоиронии. Может быть МакКейси ещё не потерян для общества. Однако мне было некогда об этом размышлять — впереди меня ждала посадка и ещё два полёта, и, кажется, это будет реально худшая ночь в моей жизни. Ненавижу, когда я прав в таких вопросах. Во время второго полёта у меня ко всему прочему скакнуло давление, и, соответственно, разболелась голова, и настроение было максимально скверное. Справедливости ради Форд меня не трогал, лишь иногда осторожно спрашивая, нужна ли мне вода. Стюард, заметив моё паршивое состояние, решился все-таки запариться и принёс аптечку, даже несмотря на документы, которые необходимо заполнять каждый раз, когда приходится вскрывать медикаменты. Мне дали таблетки, потом принесли плед и укрыли. К раздражению от полётов я уже, кажется, привык, и лёгкое покачивание во время третьего полёта уже скорее убаюкивало. Плюс я не спал уже часов двадцать, а потому под тяжёлым и уютным пледом, даже несмотря на стреляющую боль в пояснице, задремал. Скрепя сердце Форд решил перенести наше задание все-таки на завтра, чтобы сегодня я мог немного восстановиться после перелёта и хотя бы спокойно отлежаться в кровати в отеле. Я, конечно, предполагал, что одного дня для того, чтобы прийти в себя, мне не хватит, но лучше так, чем сразу с борта самолёта пытаться провернуть такую авантюру. МакКейси взял не самый дешёвый номер в достаточно приятном отеле — в принципе, мне было все равно, куда парень нас заселит, к тому же платил за это все он, а я же просто хотел уже хоть где-то принять горизонтальное положение. Стоило мне переступить порог нашей комнаты, я разулся, наступая поочерёдно на пятки своих кед, скинул с себя куртку, в которой уже было нереально жарко, затем стянул с себя толстовку, и прямо в джинсах увалился на ближайшую кровать. Матрас отпружинил и меня снова стало тошнить, впрочем, мутить меня начало уже в такси. — Хэй, — Форд сел на край кровати и положил руку мне на оголенную спину. — Ты что это, подкачался? — Тазик, — пробормотал я, полностью проигнорировав его вопрос, обхватил руками подушку. — Я за себя не отвечаю. — Ладно, ладно… Отдыхай, — парень убрал ладонь и кинул свой телефон на тумбочку. — Назад, думаю, поедем на поезде. Ещё раз таскать тебя двенадцать часов в туалет и обратно на высоте нескольких километров я не собираюсь. Я только смог поднять в воздух большой палец, и, наконец почувствовав под собой стопроцентно статичную поверхность, смог уснуть.