Трудный подросток

      С неба, кружась, падали снежинки, на радио очередной ноу-нейм распевал свою версию «Last Christmas», а Малкольм зарядил локтем мне по почке, пытаясь развернуться на узком клочке сидения внедорожника, в который мы каким-то чудом поместились всемером. Мы только что провели четыре часа в торговом центре, разглядывая нарядные витрины магазинов и прогуливаясь по искусственным улочкам. За это время я успел купить всем своим новым родственникам подарки и даже запаковать их в подарочную бумагу, и теперь предвкушал отличный рождественский ужин.       — Дай сюда, я покажу как делать, — настаивал Мал, перегнувшись через спинку сидения и протянув руку к Дафне, борющейся с какой-то головоломкой на смартфоне.       — Я сама! — запротестовала девочка, убирая телефон подальше от брата.       — Дети, сядьте спокойно, — буркнул Чарльз, передвигая рычаг коробки передач.       — Да я просто покажу принцип…       Я устал от этого кипиша и слегка ущипнул брата за бок.       — Перси щипается! — тут же пожаловался Малкольм, шлепнувшись на свое место.       — Это комарики, — парировал я.       — Пи-пи-пи, — отозвался Тесей, но тут же рассмеялся.       — Спелись?! Вчера чуть глотки друг другу не вырвали, а сегодня с самого утра прям два кровных брата, — бормотал Малкольм, пытаясь разблокировать свой телефон, но тот упорно не узнавал его отпечаток. — Да чтоб тебя… Какой же там был пароль…       — Как поссорились, так и помирились, — пожал плечами я и провел пальцем по графическому ключу на его экране, разблокировав телефон Малкольма.       — Красава! — расхохотался Тесей, откидываясь на спинку кресла.       — Эй! Откуда ты узнал мой пароль?! — воскликнул мальчик, прижимая телефон к груди.       — Просто увидел, — я похлопал его по плечу. — Не переживай, мне не очень интересны фотосессии учебника алгебры в стиле ню.       — Ты… — пролепетал Малкольм, глядя на меня во все глаза.       — А чего это так? — хохоча спросил Тесей. — Алгебра совсем не в твоём вкусе?       — Я не сказал, что совершенно неинтересны, — я поиграл бровями и получил подзатыльник от Малкольма.       — Иди в жопу, Перси, — пробормотал брат, меняя пароль на телефоне.       Как будто бы я его не вижу, ага.       — Не очень умно менять пароль у меня на глазах, — подколол его я, и Малкольм кинул на меня злобный взгляд.       — А ты не лезь в частную жизнь! Совсем из ума выжил!       — Да я не собирался копаться в твоём телефоне, господь всемогущий… — пробормотал я, откинув голову на спинку сидения.       Мне на лицо приземлилась розовая резиновая лягушка.       — Ты сегодня будешь миссис Фроггс, — провозгласила Лейси.       — Дожили, — фыркнул я, снимая со лба лягушку, чтобы рассмотреть её фиолетовый румянец более тщательно. — Миссис Фроггс? Разрешите пригласить вас на танец.       Я осторожно растянул её лапки и покачал из стороны в сторону, и затем вернул игрушку Лейси.       — Миссис Фроггс понравилось, — смеясь, поведала мне Лейси.       — Конечно понравилось, — удовлетворённо покивал я, закинув ногу на ногу. — Я знаю, что нужно женщинам.       — Резиновым? — рассмеялся Тесей, хлопнув меня по ноге.       — Им в том числе, — ухмыльнулся я в ответ и снова взглянул в окно.       — Я окружён идиотами, — недовольно бурчал Малкольм, но я решил никак не комментировать его высказывание, иначе снова зацепимся языками и я до самого дома не смогу посидеть в тишине.       Я наклонился ближе к окну и заглянул в зеркало заднего вида со стороны Силены, чтобы увидеть её лицо. Опекунша улыбалась, неловко сведя брови и смотрела в сторону Чарльза. Мне было сложно сделать какие-то выводы, исходя из этого выражения. Она обеспокоена и просто не хочет никого одергивать в праздник? Или все в порядке? Я тихо вздохнул и упёрся лбом в стекло. Конечно, оптимальным вариантом, который бы всем понравился, было бы моё молчание. Когда молчишь, или говоришь мало, к твоим словам будет сложнее прикопаться, потому что их почти не будет. Но, будем честны, это не мой вариант. Как бы я не пытался выстругать из себя покладистого щеночка, мне каждый раз становилось от себя тошно. Лишь однажды я смог заставить себя окончательно замолчать, правда, я тогда был занят размышлениями о своей скорой смерти, и обсудить это мне было особо не с кем. Надеюсь, такого со мной больше никогда не произойдёт.       Молчать однозначно проще всего, но это никогда ещё не двигало вперед никакие отношения.       — Да ладно тебе, — Малкольм стукнул меня по плечу.       — Что? — встрепенулся я, отлипая от окна.       — Ну я же не всерьёз… Про идиотов… Чего ты так загрузился? — неловко бормотал брат, глядя на меня.       — Я? Эм… Задумался. О своём, — я улыбнулся ему. — И сам ты идиот.       — Ха-ха, как остроумно, — показал мне язык Малкольм и расслабленно опустил плечи. — Смотри мне.       Я с интересом посмотрел на Тесея, затем снова на Малкольма. Я так сильно переживаю по поводу собственной адаптации в семье, что забываю о том, что им в свою очередь предстоит привыкнуть ко мне, и они также не очень уверенно себя чувствуют в моей компании. Они не имеют ни малейшего понятия о том, что меня заденет, а что покажется мне пустяком, что меня развеселит, а что расстроит, и, как и я, просто хотят со мной поскорее поладить.       Так что мы все чувствуем себя неловко.       Остановившись у обочины, Чарли сказал всем вылезать из машины. Я же сказал, что останусь, чтобы в гараже забрать свои покупки, так что на несколько минут мы с приёмным отцом оказались один на один.       — Как ты? — спросил меня он, стоило машине тронуться с места.       — Нормально, — тут же ответил я и улыбнулся ему, хотя мужчина явно был больше занят парковкой.       — Видел, у тебя полный пакет всякого… Хотя ты даже не попросил у меня денег на подарки, — Чарли бросил на меня взгляд через плечо.       — А нужно было? — недоуменно спросил я.       — Ну ты же все ещё школьник, так что это нормально, когда нет денег, — пояснил мне мужчина.       — У меня есть сбережения, — коротко ответил я, глядя, как поднимается дверь гаража.       — Да?       — Да, — слегка раздражённо повторил я, но тут же взял себя в руки. — Я же на что-то снимал квартиру и питался.       — И то верно, — пожал плечами Чарльз. — Мне не стоит интересоваться природой возникновения этих сбережений?       — Не стоит, — подтвердил я, постукивая по сидению. — Но я их не украл, если что. Мне их заплатили.       — Здорово, — Чарли шумно выдохнул, плавно заезжая в гараж. — Почему тогда мне не стоит знать об их происхождении?       — Я их не за кассой «Subway» заработал, — осторожно пояснил я. — Но это уже в далёком прошлом. Я больше таким не занимаюсь.       Мой опекун помолчал немного, раздумывая над моими словами, но потом спокойно кивнул, и, припарковав машину, обернулся ко мне и улыбнулся.       — Обещаешь? — он протянул мне ладонь.       — Ну, только если не будут угрожать убийством меня или кого-то из вас, — улыбнувшись, пообещал я и пожал его руку.       — Тебе тогда угрожали? — удивленно спросил Чарли.       — Да… Ну, не смертью, но тоже неприятно, — я пожал плечами и выпустил его ладонь из хватки. — Я предпочитаю не вспоминать об этом. А то сразу тянет закурить стресс.       — К слову о курении… — Чарльз залез в бардачок и достал небольшую коробку в цветастой упаковочной бумаге. — С Рождеством, Перси. Конечно, немного рановато, но не думаю, что такое стоит распаковывать на глазах у детей.       Я удивленно уставился на него, но взял из его рук коробку, развязал бант, и, осторожно подцепив скотч, развернул упаковочную бумагу. На моих коленях оказалась коробка с электронной сигаретой и бутылочка с какой-то желтоватой жидкостью.       — Оу… Это… — я поднял взгляд на опекуна. Тот выглядел слегка растерянным, и смешно хмурился.       — Я… Ну… Никому бы не хотелось, чтобы конфликт с Тесеем на почве твоей привычки набирал обороты, и раз ты все равно куришь, я решил, что… Это будет немножко лучше, чем сигареты.       — Воу… — я взял коробочку в руки и повертел из стороны в сторону.       — Надеюсь, ты понимаешь, что нам всем бы хотелось, чтобы ты бросил курить, — назидательно подчеркнул Чарли. — Но мы с Силеной понимаем, что это не происходит по щелчку, так что… Я решил, что, может быть, ты сможешь хотя бы сменить сигареты на эту штуку, а потом и вовсе оставить это дело. Что думаешь?       Я ещё немного поразглядывал подарок, и, взглянув на Чарли, широко улыбнулся.       — Спасибо большое. Я постараюсь.       — Спасибо, Перси, — он втиснулся между сидений и неуклюже приобнял меня одной рукой за плечи, чмокнул в висок. — С праздником, малыш. Надеюсь, что у нас все будет хорошо, да?       Я покивал, и он потряс моё плечо и выпустил из хватки, вылез из машины. Взяв свой подарок, я последовал за ним, убрал коробку с бутыльком в рюкзак, как только опекун открыл багажник. Забрав оттуда свои вещи, я потянулся к двери, чтобы его закрыть, и мой бок тут же пронзило такой невыносимой болью, что мне пришлось медленно опустить пакет на пол и слегка согнуться, прижав обе ладони к животу.       — Перси! — обеспокоенно окликнул меня Чарльз и обнял за плечи. — Что случилось?       — Потянулся… Неудачно… — пробормотал я, и опекун усадил меня на край багажника, и присел рядом.       — Очень сильно болит? Мне стоит вызвать врача?       — А? Нет-нет, — тут же встрепенулся я, но пока не пытался встать, и руки с живота не убирал. — Сейчас пройдёт. Такое бывает иногда. К тому же я сейчас без обезболивающих.       Чарли все ещё придерживал меня за плечи, встревоженно глядя мне в лицо, и ожидая, когда я более-менее приду в себя. Несмотря на то, что его забота грела мне душу, я очень сильно злился на свою неуклюжесть. Ну я же знаю, что мне нельзя сильно тянуться, нельзя таскать тяжести, и я упрямо, как баран, делаю именно то, что мне противопоказано.       — Как я устал, — тихо сказал я, опустив взгляд на кеды.       — Я понимаю, Перси, — негромко ответил Чарли. — Всё будет хорошо.       — Я… — я оборвал свою мысль, и тяжело вздохнул. — Я не должен разваливаться на части. Это неправильно.       — В каком смысле?       — Ну… Я всегда… Быстро реабилитировался от всего. А с этой фигнёй я хожу уже второй месяц, и такое ощущение, что лучше не станет никогда.       — Кхм… — прокряхтел Чарльз, видимо пока не понимая, что именно хочет мне сказать. — Огнестрельное ранение залечить не так просто, как, например, синяк или ссадину.       — Огне… Ты знаешь? — я удивленно взглянул на опекуна, и тот с осторожностью кивнул.       — Сегодня утром мне звонил детектив и рассказал о случившемся, как только получил информацию, что я стал твоим законным опекуном. Я… Посчитал, что пока что одного меня будет достаточно, так что Силена и дети… Пока не знают, — Чарльз тяжело вздохнул. — Я ненавижу скрывать что-то от жены, но…       — Но?       — Я был в ужасе от его рассказа, — мужчина поежился от неприятных воспоминаний. — И я честно не могу представить, каково было тебе. И… Для ребёнка, пережившего нечто подобное, ты держишься удивительно бодро.       — Если бы ты знал об этой истории с самого начала, ты бы взял меня в семью? — напрямую спросил я, глядя в глаза Чарльзу. — Только честно.       — Да, — не сразу, но твёрдо ответил опекун. — Но я бы… Знал, что беру вместе с этим ещё большую ответственность, чем когда мы принимали в семью Малкольма или, например, Лейси.       — В смысле? — я с интересом изучал лицо приёмного отца.       — Когда ты берёшь в дом ребёнка… С травматическим опытом, — медленно проговаривал мужчина, тщательно подбирая слова. — Ты всегда должен осознавать, что… Он может не оправиться от него никогда. Даже если ты очень пытаешься ему помочь. У него просто может не хватить на это сил. И как родитель, ты чувствуешь… Бессилие. Но к этому нужно относиться с пониманием.       — Шестой ребёнок? — хоть и мягким тоном, но напрямую спросил я. — Мальчик с именем на букву «К»?       Чарльз резко замолчал и где-то минуту напряжённо вглядывался в мои глаза, но затем, тяжело вздохнув, посмотрел прямо перед собой.       — Третий.       — Как его звали? — ещё осторожнее поинтересовался я.       — Кристофер, — пробормотал Чарльз и тяжело вздохнул.       Я замолчал, анализируя все то, что мне сказал мужчина по поводу детей с травматическим опытом. Значит, скорее всего, этот Кристофер так и не справился с болью своей прежней жизни? И что же с ним случилось? Мне не хотелось выпытывать информацию такого характера у опекуна, тем более в канун Рождества, но черт побери, мне было ужасно интересно.       — Он не перенёс это, — сам продолжил говорить Чарли. — И узнай я о твоей истории перед встречей с тобой, то невольно строил бы… Мрачные прогнозы, и принять решение по поводу опекунства было бы сложнее. Но я вижу в тебе силы, Перси, — мужчина крепко обнял меня и погладил по волосам. — Я верю, что ты справишься. Мы справимся.       Я обнял опекуна в ответ и мягко улыбнулся.       — Конечно справимся, — я собрался с духом и посмотрел на Чарли. — Мы же семья. Да?       Мужчина растроганно заулыбался и кивнул, растрепал мне волосы на затылке.       — Да, Перси. Пойдём, — он выпустил меня из объятий и хлопнул по своим коленям, встал на ноги. — Ты можешь встать? Помощь нужна?       — Нет, все в порядке, — я улыбнулся ему и тоже встал. Стоило мне наклониться к пакету, Чарльз жестом попросил меня притормозить, и сам ухватился за ручки, а следом отобрал у меня рюкзак.       — Я донесу. Тебе осталось тяжёлое сейчас ещё поносить, и тогда Силена нам с тобой вполне справедливо оторвет бошки. Так что давай, топай, — он подмигнул мне и закрыл багажник, как только я отошёл на достаточное расстояние.       — Мне как-то… Неловко, — пробормотал я, глядя на опекуна.       — Всё в порядке. Пакет отнести ко всем подаркам? Они уже подписаны?       — У вас есть отдельное место для подарков? — удивленно спросил я.       — Да, мы складываем их в кладовку, и потом все выносим к ёлке, — сказал Чарльз, нажимая на кнопку на брелке, и сигнализация в машине коротко пиликнула.       — Здорово… Да, тогда пакет сразу туда. А, секунду, — я взял лежащий на подарках пакет из магазина одежды, в котором я купил себе пару свежих футболок. — Теперь там только подарки.       — Хорошо. Если захочешь, можешь помочь потом Силене на кухне, или отдохнуть в комнате, — он напряжённо посмотрел на мой живот, но тут же отвел взгляд. — По самочувствию, ладно?       — Договорились, — я кивнул опекуну и он указал мне, какая из дверей ведёт в дом, и я пошёл туда первым.       Ребята уже разбежались по комнатам — кто переодевался, кто уже пытался перекусить на кухне, кто уже бегал по дому, но стоило мне оказаться в коридоре, как в парадную дверь раздался звонок. В первую секунду мне стало вдруг не по себе, мол, кто может звонить, когда все дома, но потом я вспомнил, что Кларисса как раз должна была вернуться домой под вечер, так что я откинул все тревожные мысли и решительно открыл дверь.       На пороге стояла плечистая девчонка, почти на две головы выше меня, с торчащими во все стороны волосами и в бандане, сползшей на самые брови. Не самый логичный выбор головного убора в зиму, но, как человек, который ходит вовсе без шапки, пожалуй, не имею права высказываться на этот счёт. Новая сестра бегло осмотрела меня с ног до головы и заливисто расхохоталась.       — Они взяли панка! — закричала она, заходя в дом и захлопывая за собой дверь.       Я отступил на несколько шагов назад, глядя на Клариссу. Девушка швырнула спортивную сумку подальше в коридор, и, присев на корточки, развязывала шнурки на армейских ботинках, продолжая меня разглядывать.       — Ну нихрена себе экземпляр! — веселилась девчонка, стряхивая снег с ботинок на коврик у порога. — Я-то думала они возьмут очередного божьего одуванчика типа Малли, а нет! — она поставила ботинки на полку и одним резким движением расстегнула куртку, стянула её с себя и повесила на вешалку. — Ну-ка иди сюда…       — Э-э… — её тон показался мне слегка угрожающим, но девчонка в следующее же мгновение поймала меня в крепкий захват, который, наверное, с её точки зрения считался объятиями.       — Ну-у, братик, наведем суеты на этот тухлый городишко, а?! — смеялась Кларисса, устраивая на моей голове кавардак.       — Малышка! — воскликнула Силена, вышедшая в коридор.       — Блин, ну мама, — пробубнила Кларисса, улыбаясь во весь рот, и, выпустив меня из хватки, прошла дальше и уже гораздо осторожнее обняла приёмного родителя. Воспользовавшись моментом, я отошёл от них подальше и оперся плечом о перила       — Кларисса! Кларисса! — кричала бегущая вниз по лестнице Дафна. Видимо, пока она играла с сестрой на втором этаже, то не заметила, что пояс на её юбочке развязался и теперь болтался по полу впереди неё.       Чтобы предвидеть то, что случилось дальше, не нужно быть экстрасенсом — естественно, девочка наступила на собственный пояс, и, запнувшись, на полной скорости полетела вперёд по лестнице. С другой стороны, я бы не острил про гадалок и экстрасенсов, если бы не был готов поймать её у подножия лестницы. Дафна врезалась в моё плечо, больно упершись в него подбородком, но несмотря на это я крепко обнял её и развернулся вместе с ней, пытаясь компенсировать скорость полёта, и помог ей встать на ноги.       — Отличный трюк! — кажется, немного нервно посмеялась Кларисса, выпустив мать из объятий и протянула руки к сестре. — Мой безумный ураганчик как обычно летает по дому?       — Да! — выпалила Дафна и рванула к сестре, тут же заключая её в крепкие объятия, оставив меня с ноющим плечом и даже без вшивого «спасибо». Ну и ладно.       Решив, что мне незачем участвовать далее в сцене воссоединения семьи, да и в роли посадочной полосы мне больше не очень-то хотелось выступать, я под шумок смылся в гостиную.       Я неожиданно почувствовал лёгкое раздражение от окружающего меня шума. Впрочем, это, наверное, было нормально — я провел два месяца в полном одиночестве, затем месяц отдыхал на отрезанной от цивилизации полянке со спокойной девчонкой, а следом пару недель восстанавливался в больнице, где особо не поощрялись громкие разговоры, или тем более крики. Так что сейчас мне естественно было некомфортно, а потому я решил на время уйти в тихий уголок. Таковым стало кресло-мешок, так удачно спрятавшийся между ёлкой и стеной. Осторожно присев на корточки, я откинулся в кресло, и тут же утонул в нем, блаженно улыбаясь. Упершись пятками в пол, я продвинулся подальше, и теперь совсем спрятался за ёлкой, ветки которой почти что касались моей щеки. При таком близком рассмотрении оказалось, что это была хоть и очень качественная, но искусственная ель, хотя меня это особо не заботило. От неё наверняка меньше мусора, чем от настоящей, да и она не так колется, а имея в доме таких активных детей, это не такой уж и маловажный фактор. Я поудобнее устроился в кресле и любовался мерцающими огоньками, их отражениями в гладких шариках на блестящих ниточках.       Одиночество не принесло ожидаемого результата. Вернее, раздражение действительно сошло на нет, но видимо в моем сердце спокойно быть не может, а потому я почти моментально стал малость опечаленным. В голове снова всплыли мысли о матери, об отце. Я пытался вспомнить хоть одно Рождество своей родной семьи в полном составе, но мне, к сожалению, приходили на ум лишь напряжённые ужины в компании мамы и пьяного отчима.       Освещенный лишь гирляндой угол гостиной. Нестройный хор весёлых голосов где-то в коридоре. Тянущая боль в животе. Ворох обрывочных мыслей, ни к чему не приводящих, лишь встревоженно клокочущих в моей голове, заставляя иногда вздрагивать от болезненных мурашек, пробегавших по спине. Я цепанул зубами кольцо в губе и прикрыл глаза, неожиданно погружаясь в сон без сновидений.

***

      Проснулся я от ощущения, что кто-то за мной наблюдал. Поморщив нос, я с трудом разлепил глаза и повернул голову на бок. По другую сторону ёлки на полу лежала Лейси и смотрела на меня во все глаза, и, увидев, что я проснулся, заулыбалась и помахала ладошкой. Я улыбнулся ей в ответ ещё немного сонно и привстал в кресле, потирая глаза тыльной стороной ладони. Подняв взгляд наверх, я увидел привалившуюся к стене Клариссу, заглядывающую ко мне из-за ёлки.       — Доброе утро, подарочек наш рождественский, — хмыкнула девушка и протянула мне руку. — Все думали, что ты в комнате, а когда ужин был готов, оказалось, что тебя там нет. А ты вот где.       Я ухватился за её ладонь, и сестра одним движением вытянула меня из моего убежища и поставила на ноги. Пожалуй я не позавидовал бы её спарринг партнерам.       — И что, уже забеспокоились? — хмыкнул я, одергивая вниз футболку.       — Не успели. Детектив Ла Ру и её маленькая помощница Медоус раскрыли тайну о загадочном исчезновении панка с семьдесят пятой авеню, — пафосно заявила Кларисса и подмигнула младшей сестре, тут же вскочившей на ноги.       — О, так у вас не одна фамилия? — запоздало спросил я, глядя на девушку.       — А ты что, в Бекендорфы записался? — хмыкнула та.       — Нет… — неуверенно ответил я. — Нет?       — Фамилия у тебя какая?       — Джексон, — моментально ответил я, и Кларисса хлопнула меня по плечу.       — Значит, младший лейтенант Джексон, Джексоном родился, им и помрешь, понял?       — Как глубоко.       — Всё, некогда нам тут сюсюкаться, за стол, бегом, — Кларисса подтолкнула меня к двери, и, видимо, для ускорения, шлепнула по заднице.       Отличное пробуждение, ничего не скажешь.       Ужин был шикарным. Конечно, большую часть угощений я не мог есть, но по крайней мере по маленькому кусочку попробовал каждого, и, боже, Силена была какой-то феей кулинарии — вышедшие из-под её ножа блюда были все как на подбор прекрасны. Тем не менее, моей основной едой на вечер стали свежие и варёные овощи, которые мне нужно было очень тщательно пережевывать, отчего я наелся в разы быстрее, чем ожидал. Прямо перед десертом Чарли с Силеной поднялись со своих мест и взяли бокалы, чтобы вновь сказать тост. Вслед за ними схватились за стаканы и все остальные.       — Мои милые крошки, — заговорила Силена, с любовью взглянув на каждого присутствующего за столом. — Я счастлива видеть сегодня нас всех в полном сборе, смотреть в ваши искрящиеся глазки. Прямо на это Рождество наша семья стала ещё немножко больше, а потому, помимо всех предыдущих пожеланий, хочу отдельно обратиться к тебе, Перси, — она чуть качнула бокалом в мою сторону, и я чуть покраснел. — Это твоё самое первое Рождество в нашем доме, и мы счастливы разделить сегодня этот праздник с тобой, мой мальчик, — она взяла небольшую паузу, глядя мне в глаза. — Добро пожаловать домой, Перси.       Они с Чарли наклонились к столу, и мы все чокнулись бокалами, пока ребята в разнобой повторяли «Добро пожаловать домой», а я изо всех сил сдерживался, чтобы не пустить слезу, и сам не заметил, что широко улыбаюсь, и мне совсем не тянет лицо.       В этот раз улыбка села, как влитая.       После ужина мы все расположились в гостиной. Младшие сестры играли в кукол возле ёлки, Чарли с Силеной сидели в одном кресле в обнимку, а мы вчетвером расположились на диване и играли в «Alias». Мы разбились на две команды, и теперь мне нужно было объяснить Малкольму столько слов, сколько успею за одну минуту, и при этом использовать однокоренные слова ни в коем случае нельзя, а в следующий ход уже он будет описывать мне какие-то термины своим чудаковатым полунаучным языком. Сначала мы с ним жёстко отставали от команды Тесея и Клариссы, не понимая, как объяснить товарищу слова так, чтобы это было ближе к его образу мышления, но где-то с середины игры мы даже перегнали противников по очкам, прощупав логику друг друга. Ребята возмущенно охали и пытались найти ошибки в наших объяснениях, не понимая, как мы умудрились так быстро спеться и вырваться в лидеры, но на это мы только смеялись и передвигали свою фишку дальше по полю.       Естественно, мы выиграли. Перси Джексон вообще никогда не проигрывает, по крайней мере в настольные игры. Пока Тесей собирал игру в коробку, я перемешивал колоду карточек со словами, чтобы в следующий кон не попадалось подряд одно и то же.       Когда из колонок заиграл легкий мотив очередной рождественской песни, Дафна и Лейси неожиданно повскакивали со своих мест, и, отпихнув мешки-кресла к стене, подбежали к дивану. Первая, смеясь, ухватила меня за руку, и я, растерянно глядя по сторонам, встал. Кларисса спрыгнула с дивана и сгребла в охапку несчастного Малкольма, начала кружить с ним по комнате, задорно подпевая голосу из колонок, правда, из её уст эта песня скорее звучала как гимн рождественских пиратов. Чарли галантно пригласил супругу на танец, а Тесей, поднявшись со своего места, стал аккуратно танцевать с малышкой Лейси. Дафна крепко ухватилась за мою кофту и требовательно взглянула мне в лицо.       — Ну?       Встрепенувшись, я быстро стряхнул с себя оцепенение, и мы с Дафной включились в общее веселье. Судя по всему, это была какая-то особенная песня для рождественского вальса в этой семье — никто кроме меня не выглядел удивлённым. Я с трудом сдерживал смех, пересекаясь взглядом с крепко сжатым в хватке Малкольмом, пока он старался шустро передвигать ноги и не быть затоптанным сестрой. Вдруг прямо перед припевом Дафна выпустила меня из хватки и отскочила к Тесею, а в моих партнёрах по танцам неожиданно оказался Малкольм.       — Ну здравствуй, — я поиграл бровями, крепче ухватив подростка под локоть.       — Подпевай! — воскликнула Силена между строчками припева, и тронула меня за плечо.       — Так я не знаю слов! — неловко ответил я и оступился, но Малкольм в отличии от меня был начеку, и тут же подхватил провернулся со мной на все триста шестьдесят. — Оу! Недурно, мистер!       — Рванем на Северный полюс и будем жить счастливо, — вместо ответа Малкольм продолжил подпевать песне и перед новым куплетом передал меня в руки Клариссы.       Ну и крепкая же у нее хватка, скажу я вам. Подпевать с ней песне было весело и просто — она вообще не парилась по поводу текста, периодически путая местами строчки и вступая невпопад, так что я не чувствовал никакого стеснения, запинаясь в словах и ногах вместе с ней.       Припев был достаточно простым, чтобы я почти полностью запомнил его с первого раза, а потому, оказавшись в паре с Тесеем на втором припеве, во всю уже распевал слова, практически в них не путаясь. Несмотря на то, что, очевидно, в нашей огромной семье танцевать не умел никто, кроме Силены, это нисколько нас не стесняло — атмосфера всеобщего веселья начисто стирала значимость профессионализма. Главным было получить удовольствие от этого небольшого хаоса и хорошенько повеселиться.       Конец песни я встретил в паре с Силеной, красиво распевающей последние строчки, и, как только трек окончился, она провела костяшками пальцев по моей щеке и широко заулыбалась.       Мы дружно хлопали друг другу, обсуждая только что произошедшее представление, смеялись и расхватывали закуски с журнального столика. Девчонки принесли из игровой комнаты две большие коробки конструктора, и мы все вместе сели на пол и стали собирать небольшой город, бурно обсуждая будущую игру и подбирая подходящие детали к нашим постройкам. Я не был силен в архитектуре, но откопав в куче деталей инструкцию по сборке пиццерии, принялся подыскивать нужные детали.       Из колонок послышалась версия «Last Christmas» в исполнении группы «ABBA», и я без задней мысли отметил, что это лучший вариант этого трека. Малкольм, оказавшийся ярым фанатом исполнения группы «Wham!» вступил со мной в ожесточенный спор, который, пожалуй, не имел ни малейшего смысла, да и, честно говоря, ожесточенным-то он был чисто в шутку.       Но коробку от конструктора на голову Малкольма, в профилактических целях, надел. Благо, никто не обиделся.       Построив город, мы решили разыграть предрождественскую суету в нашем пластиковом поселении — к тому же ребята из попавшихся зелёных деталей собрали кривую, но все-таки ёлку. Пока Дафна с Лейси продавали в лавке одинарные детальки под видом ювелирных украшений, мы с Клариссой, давясь от смеха, разыгрывали самую сопливую романтическую драму, которую могли сочинить, сбивая с мыслей сидящего между нами Тесея, периодически хохочущего над нашими потугами быть сентиментальными. Они с Малкольмом пытались разыграть друх незадачливых мошенников, которые временами наведывались в магазин к Лейси и Дафне и пытались украсть у них что-то, а потом глупо палились и убегали с пустыми руками.       Могу точно заявить — я никогда-никогда так не веселился. Усталость после похода по магазинам как рукой сняло, улыбка ни разу за вечер не померкла на моем лице, и мне показалось, будто бы всю чернуху в моей жизни кто-то просто вытер с моих воспоминаний тряпочкой, как если бы это были всего лишь надоедливые жирные следы на столешнице.       Пускай я и жил в этом доме лишь второй день, в Рождественскую ночь я безвозвратно и безоговорочно влюбился в свою новую семью.

***

      Открыв глаза, я понял, что сижу за столом в своей старой квартире. Обои отошли от плинтусов на потолке и почернели. Лампочка в люстре светила тускло и периодически неприятно мигала и потрескивала. На столе стояла мамина праздничная утка, но какая-то сморщившаяся и неестественно серая. Фрукты на тарелке обветрились и скукожились. Напротив меня сидел и уплетал за обе щеки ужин отец. Его кожа была желтовато-серой, а глаза — пустыми и мутноватыми. Он улыбнулся мне, но от этой улыбки мне не стало тепло, как раньше. Осмотрев себя, я понял, что в этот раз не стал малышом, а остался самим собой, в своём актуальном возрасте.       Вглядевшись в полумрак кухни, я увидел маму, суетившуюся у столешницы, и усиленно делая вид, что готовит, хотя все блюда были на столе, а все остальные поверхности покрылись ровным слоем пыли. На странные вещи способен мой мозг, когда пытается собрать сновидение из изломанных воспоминаний и недавних гневных чувств к семье.       — Мм, — промычал отец, вытирая салфеткой рот. — Родная, мне кажется, что Перси хочет выйти из-за стола, но стесняется.       — Что? — спросила мама, даже не оборачиваясь. — Но он же даже не притронулся к еде.       — А он не голоден, — Талай откинулся на спинку стула и смотрел мне прямо в глаза.       — Как так вышло? — как-то нарочито удивленно спросила мама, проводя рукой по пыльной микроволновке. Пылинки собрались в мелкие комочки и взметнулись в воздух, а затем, кружась как снежинки, стали медленно падать на пол.       — Его уже покормили, — объяснил ей папа и повернулся к ней.       — Не голодать же мне, раз вас нет рядом, — наконец смог заговорить я, но, кажется, зря.       Отец медленно повернулся ко мне и улыбнулся как-то прохладно.       — Верно, — он хлопнул себя по ноге и развернулся полностью лицом ко мне. — Да. Не голодать. Ты прав.       — Еда на столе, — уточнила мама.       Из сказок Талии мне вспомнился эпизод о садах Персефоны, и что каждый, кто вкусит плоды с её деревьев, навсегда останется в Царстве мёртвых. И, что-то мне подсказывало, что разделять трапезу с мёртвым отцом — не лучшая идея. К тому же мать сама не притрагивалась к еде.       — А мама тоже не голодна? — вдруг спросил я, глядя ей в спину. Та замерла и перестала взметать в воздух пыль.       — Не голодна, — негромко ответил отец, облизнув передние зубы. — Её уже покормили.       Вот как. Если сны что-то значат, то моя мама, должно быть, где-то всё-таки жива. Но ни я, ни она, не могли со спокойной душой отпустить ту семью, что у нас построить не вышло.       — Всё так, как должно было быть, Перси, — вновь заговорил Талай, глядя на меня. — Мы не были ошибкой. Но и вместе нам быть бы не дали, сын мой.       Я немного помолчал, подбирая слова.       — Кто не дал бы? — осторожно произнёс я, глядя то на мать, то, но отца.       — Надеюсь, что ты с ними никогда не пересечешься, — пробормотал Талай, обгладывая кость. — Твоя жизнь… Дорого мне обошлась. Но не переживай. Ты тоже заплатил за неё высокую цену, — он кинул кость в угол, и та, отскочив от жирных обоев, упала в урну. — Все мы заплатили.       — Я не понимаю, — я чуть нахмурился, глядя ему в глаза. Они напоминали мне морскую гладь в туманную промозглую погоду. — Ты говоришь о своём… Уходе?       — Мм… — ухмылка на его лице стала горькой. — Надеюсь, что только о нем, да, — Талай облизнулся и взглянул на спину Салли, затем снова посмотрел на меня. — Я был ослеплен любовью, и сделал то, что не имел права делать ни один герой, — он воткнул свою вилку прямо в тушку подпортившейся утки. — А тебе — можно. Твой дар и проклятие. Любимчик и изгнанник. Я навёл шороху своим… Поступком. Но ты, — он указал на меня ножом. — Ты заварил кашу покруче. Не знаю, как ты будешь с этим разбираться.       — Ты про реликвии? — тише спросил я, чуть наклонившись вперёд.       Отец поднял в воздух один палец.       — Особенная. Но ты сделаешь все правильно. Иначе ты бы не был моим сыном, — он отставил нож в сторону. Обои позади меня отклеились ещё сильнее и с шорохом спустились ниже, почти касаясь моего затылка.       — Но… Что мне нужно сделать? — растерянно спросил я, глядя на отца.       — Не время, — покачал головой он, глядя на запястье, на котором не было часов. — Но когда оно придёт, вряд ли меня пустят поболтать с тобой. Знал бы ты, чего стоят такие праздничные ужины, — он поморщился, глядя на тарелку с заплесневелыми закусками.       — Но… Как я пойму, что… Делать?       — Ты будешь знать выход. А до тех пор… Постарайся раньше времени со мной не трапезничать, Перси. Я не желаю видеть тебя за своим столом… Так скоро.       Кажется, я не зря не притронулся к еде. Спустя несколько минут молчания, Талай, потянувшись, глянул на меня уже более серьёзно.       — Пошёл отсюда, — он махнул мне на дверь и его губы растянулись в узкой ухмылке.       Я так опешил, что безмолвно повиновался и поднялся со своего места. Затем, отойдя к выходу, напоследок обернулся на родителей.       — Я… Скучаю, — негромко пробормотал я, глядя в глаза отцу.       — Знаю, — спокойно кивнул Талай. — Мы тоже, Перси. А теперь ступай.       — С Рождеством тебя, дорогой, — тихо произнесла мама, нарисовав снежинку на пыльной столешнице.       — И тебя, — коротко кивнул я, и, тяжело вздохнув, ступил за порог.       Я проснулся в холодном поту.       Боясь снова провалиться в сон и вернуться за стол к трупу своего отца, я поднялся с кровати и пару раз подпрыгнул, заставляя себя взбодриться.       Вот тебе и доброе утро, Джексон, смотри, не уссысь со страху. Я резко потер плечи, прогоняя последние мурашки, и, поправив футболку, в которой увалился спать, вышел из комнаты. Сходив в туалет, я понял, что пол слишком холодный, чтобы ходить по нему босиком, а потому вернулся в комнату за тапочками, и с удивлением увидел, что время на часах ещё только шесть утра. Устало пробормотав по этому поводу пару ласковых в сторону своего папаши, и мысленно пригрозив сжечь его барахло, если он не перестанет мне так грузить мозг, я вновь покинул комнату, не желая разбудить сладко сопящего брата.       Внизу я случайно наткнулся на Чарли, переносящего под ёлку подарки. Мы немного побеседовали с ним удивлёнными взглядами и пожиманиями плечами, но затем, боясь, что девчонки проснутся поискать Санта Клауса, если услышат какие-то голоса, кивнули друг другу и разошлись — он в гостиную, а я на кухню. Налив себе стакан воды, выпил лекарства, отложенные для меня на утро в первую ячейку таблетницы. Среди них, видимо, было обезболивающее, поскольку только появившаяся слабая боль в животе уже спустя двадцать минут сошла на нет.       Чарльз, закончив подрабатывать Сантой, пришёл на кухню и стал заваривать себе кофе. Предложил выпить одну кружечку мне, но я вежливо отказался. Добавив в свой напиток три с половиной ложки сахара и корицу, мужчина, тщательно перемешав все это, присел рядом со мной.       — Чего так рано подорвался? — Чарльз запустил руку в корзинку и достал оттуда печенье в шоколадной глазури.       — Кошмар приснился, — честно ответил я, попивая воду.       — Мм? — вопросительно промычал опекун, подняв брови и глядя на меня. — Что за кошмар? Ещё и в Рождественскую ночь.       — Мои мама и папа, — сказал я, но подумал, что это не особо исчерпывающее описание.       — Хм…       — Вернее, мой отец был мёртв. Мы сидели за столом, и вся еда на нем была протухшая, а у него была жёлтая кожа и тусклые глаза. А мама вообще будто в нервном трансе стояла где-то возле столешницы и бесконечно смахивала с неё пыль.       От моего рассказа Чарли чуть не подавился своим утренним кофе, и, боясь продолжения, поставил чашку на стол.       — Какой кошмар, — даже если Чарли хотел спать, то теперь сонливость как рукой сняло. — Боги, это даже звучит отвратительно.       — Видок у этого тоже был на любителя, несомненно, — хмыкнул я. — Но в целом сон не был… Страшным как какие-нибудь кошмары-ужастики. Он был напряжённым и не очень приятным.       — И что же твой папа тебе сказал? — негромко спросил приёмный отец, отпивая быстро кофе.       — Сказал, что не хочет, чтобы я раньше время с ним… Трапезничал, — я чуть поежился. — Он ел ту еду, что стояла на столе.       — Он ел ту… Фу, — Чарльзу, кажется, не больше моего нравилось представлять тухлый праздничный стол. Затем он задумчиво взглянул в чашку. — То есть, он сказал не есть… С одного стола с мёртвыми.       — Да, — я пару раз кивнул и вздохнул. — Мама тоже не ела.       — Значит, она жива, — заключил Чарльз и взглянул на меня.       — Если так, то слава богам, — коротко ответил я. — Наши пути разошлись неспроста. Надеюсь, она обрела покой. Так или иначе.       — Если она жива, то, возможно, переживает за тебя и пытается найти, — неловко добавил опекун.       — Я не покидал свой дом. Она могла найти меня там же, где и оставила, весь тот год, — я пожал плечами и взглянул на опекуна. — Я уже часть новой семьи, — я подумал над его фразой немного с другой стороны и неуверенно отвел взгляд. — Ну… По крайней мере мне так показалось.       Им было бы просто выгоднее найти мою маму и отдать меня ей, раз уж она жива, нежели содержать меня самим. Я нахмурился, стараясь не смотреть на Чарли. Но потом, отвлекшись от своих мыслей, я понял, что опекун обнимает меня, и осторожно похлопывает меня по плечу, пытаясь привлечь моё внимание. Я резко встрепенулся и повернулся к нему.       — Тебе не показалось, мой мальчик, — мягко улыбнулся мужчина. — Значит… Тебе новую жизнь, и маме свою новую жизнь. Так?       — Так, — осторожно сказал я, и Чарльз покивал.       — Так и порешим. Пойдём, там по телику, должно быть, крутят какую-нибудь рождественскую комедию, — он потрепал меня по плечу и встал из-за стола. — А там, может, и уснём.       Я ухмыльнулся ему и поднялся следом за ним. В гостиной было ужасно празднично, в основном, из-за целой горы подарков, расположившейся под ёлкой. На всякий случай я пересчитал все коробки в красно-золотой бумаге с синими бантами, и, убедившись, что ни один из купленных мною подарков не потерялся, удовлетворённо кивнул. На одном из каналов в честь праздника действительно крутили какой-то рождественский ширпортреб, а потому мы, удобно расположившись на диване, стали следить за сюжетом на минимально возможной громкости. И, несмотря на неприятное пробуждение, я почти сразу же задремал у приёмного отца на плече.       Меня разбудили первые радостные восклицания детей. Я постарался не слишком резко подрываться на месте, но все равно смешно отпрянул от опекуна, и он негромко посмеялся, глядя на моё ошалело-сонное лицо. Вскоре в комнату стали стекаться остальные, и я поочерёдно здоровался со всеми и с нетерпением ждал, когда же они откроют подарки от меня. Первой до своего добралась Кларисса, и, распаковав переливающийся армейский перочинный нож, не осталась к презенту равнодушной, с интересом выдвигая из корпуса разные приспособления и демонстрируя их окружающим. И, не увидев на моём лице удивления, конечно, догадалась, что это был именно мой подарок, и показала мне большой палец, как только младшие девочки отвлеклись на свои подарки. Следующим оказался Малкольм — осторожно распаковав свой подарок, он удивленно уставился на новые наушники, и мгновенно похвастался обновкой Тесею. Тот же, найдя свой презент в такой же упаковке, что и у Малкольма, извлёк из бумажной обертки коробку с часами, и, судя по всему, тоже обрадовался подарку.       Дафна приступила к распаковке своего подарка в последнюю очередь. Он был одним из самых больших — я купил для неё набор с разными экспериментами, от которого она оказалась в полном восторге, и тут же принялась уговаривать Малкольма помогать ей с проведением опытов. Лейси же получила от меня в подарок набор с семьёй маленьких бархатных зверушек в деревенских костюмчиках, и восторженно вглядывалась в их черненькие глазки-бусинки, боясь открывать пластиковую коробку.       Силене в качестве подарка я не придумал ничего лучше, чем аккуратное колье, по поводу выбора которого выносил мозг милой девушке-консультанту около сорока минут. Она тут же надела украшение на себя и рассматривала его через фронтальную камеру своего смартфона, пытаясь выведать у Чарли, где он такое нашёл. Тот же совершенно правдиво пытался ей объяснить, что он не имеет к колье никакого отношения, и, в свою очередь, раскрыл свой подарок в подарочной бумаге того же цвета, что и колье Силены. Там был одеколон, на выбор которого я убил практически полтора часа, периодически приостанавливая консультанта и прося тайм-аут минут на десять-пятнадцать, затем возвращаясь, снова обращаясь к нему же, готовый снова пуститься на поиски идеально терпкого, сладковатого, но свежего аромата. Именно таким мне казался Чарльз, а потому и букет выбирал по большей степени исходя из моих впечатлений о нем, ну и, конечно, их специалист по парфюму тоже не даром ест свой хлеб, и в дуэте мы выбрали, как мне кажется, отличный парфюм. Но решение все ещё за Чарльзом, и, когда комната наполнилась восхитительной композицией ароматов кедра, мха и груши, я понял, что не прогадал. На опекуне запах сел, как влитой, и тому не нужно было долго гадать, чтобы понять, что это был мой подарок. Мужчина повернулся ко мне, немного пораженно улыбаясь.       — Это… У меня нет слов, Перси, — он посмеялся и обнял меня, похлопал по спине.       — Я так рад, что подошёл, — облегчённо выдохнул я, когда Чарльз выпустил меня из объятий. — Это было то ещё испытание.       — А ты чего сидишь, Перси? — улыбнулась мне Силена. — Твои подарки сами себя не распакуют, не думаешь?       — Что? — я немного непонимающе посмотрел на неё, а потом под ёлку. — Мои? Эти?       — Ну, а чьи же ещё, — она подмигнула мне, и я, слегка стесняясь, сел между Дафной и Малкольмом, разбирая оставшиеся под ёлкой подарки, с удовольствием проводя пальцем по ярлыкам на ленточках с подписью «Перси».       Я был так взволнован тем, как на подарки от меня отреагируют получатели, что вообще не отслеживал кто кому в какой упаковке что дарил, а потому в полном неведении брался за коробки. В одной из них я нашёл толстый сборник рассказов О’Хейли, и мне не составило труда догадаться, что это от Малкольма. В небольшом пакетике оказалось украшение в губу, имитирующее двойное серебристое кольцо. Кажется, не я один покупал подарки в последний момент. Я тут же примерил пирсинг, и, к моему облегчению, оно отлично подошло мне по размеру. А в непонятном кульке оказалось то, что я никак не ожидал — большая плюшевая лошадка чёрного цвета.       — Чего? — я растерянно засмеялся, распутывая игрушку из ленточек.       — Это традиционный подарок на первое Рождество в нашем доме, — пояснила Силена. — Какая-нибудь мягкая игрушка. И, кажется, он станет тебе неплохим другом.       — Как назовешь его? — тут же подскочила Дафна, отвлекаясь от своей новой куклы-скейтбордистки.       Я внимательно посмотрел в пластиковые глаза и ткнул коню пальцем в плюшевый нос.       — Блэкджек, — решил я и крепко обнял коня. Родители одобрительно покивали, и я, отставив игрушку в сторону, взялся за последнюю коробочку.       Спустя несколько секунд возни с упаковкой, в моих руках оказался переливающийся, словно расплывшаяся лужа бензина, кастет. Я строго глянул на Клариссу, но та только рассмеялась и похлопала меня по плечу.       — А Санта не промах, да, Джексон?       Кажется, звать меня панком, либо по фамилии, нравилось ей куда больше, чем по имени. Это было даже забавно. Я довольно осмотрел свои подарки, а затем свою семью. Тесей пересел ко мне, и, приобняв за плечи, притянул поближе к Лейси, и теперь мы вместе обсуждали новоприбывшее семейство белочек. Малкольм показал мне в сборнике свой любимый рассказ и предложил в следующий раз разыграть его вместе с лего-человечками. Кларисса же показывала мне, как правильно держать кастет, естественно, чисто теоретически.       Такого Рождества у меня ещё никогда не было.

***

      Следующие пару дней я провел либо сидя в гостиной с ребятами и лего-городком, либо лёжа в кровати. Насыщенное эмоциями и событиями Рождество выжало меня как лимон, и меня даже было невозможно разбудить к завтраку, а усадить заниматься учёбой — тем более. Максимум, что я делал — листал подаренную мне книгу, читая короткие рассказы, или лазил в интернете, то читая попадавшие под руку статьи, то включая плей-лист с рецептами и полусонно наблюдая за тем, как кто-то переворачивал блинчики.       Несмотря на то, что я особо не мешал своему сожителю, он, оказавшись занозой в заднице и отличным учеником, стал беситься от моего безделья. Периодически на моей прикроватной тумбе появлялись его конспекты по биологии или физике, и я, конечно, был в полном восторге от этого, поэтому прежде чем выйти в туалет, клал их на место, даже не пролистнув. Шрам заживал тяжело, живот часто болел, и сил не было никаких совершенно, тем более на учёбу. Однако я отчасти мог понять его недовольство — ему было поручено подтянуть меня по учёбе, а я наверняка отстал достаточно сильно. С другой стороны, его просили помочь, а не тащить меня в передовые ученики, а в таком случае я поди сам смогу разобраться со своей успеваемостью. Потом. Ну, вы понимаете.       В тот день я, уже поцапавшись с Малкольмом по поводу учёбы, согласился хотя бы посмотреть его конспект по химии, и теперь сидел в интернете, подыскивая материал по темам, увиденным мною в его записях. Не то чтобы я не доверял достоверности информации в его тетрадке, или не мог разобрать его почерк, который был идеальным, как компьютерный шрифт, нет. Просто я очень плохо воспринимал научный язык с листа — так что решил послушать пару лекций и посмотреть несколько видео по теме, надеясь не отвлечься на бесконечные подборки со смешными животными.       — Хэй, панк, — Кларисса с размаху уселась на мою кровать, и тут же ухватилась за мои плечи.       — Блин, ну ты что творишь, — проворчал я, пока девчонка ерошила мои волосы. Меня чуть не хлопнул инфаркт, так глубоко я погрузился в реакции восстановления-окисления.       — Мы гулять с Тесеем идём до его этой задрипанной кафешки, а там может потусуемся вместе с моими ребятами. Ты с нами? — наконец она выпустила меня из хватки и криво ухмыльнулась, глядя на беспорядок на моей голове, который сама и устроила.       — Я? — я уставился на сестру как на восьмое чудо света.       — Ты видишь здесь кого-то ещё? — Кларисса закатила глаза и стукнула меня в плечо. — Дважды повторять не буду, и не мечтай.       По правде говоря, Малкольма в комнате сейчас не было, так что Кларисса тем более однозначно обращалась ко мне. Я быстро взглянул на экран ноутбука, где молодой преподаватель все ещё пытался вернуть мой фокус внимания к валентности элементов, но я безапелляционно поставил лекцию на паузу и улыбнулся сестре.       — Да, пойдём.       — Супер, через двадцать минут в гараже. Без опозданий, — она исчезла из комнаты так же внезапно, как и появилась в ней, а я остался сидеть на кровати, как будто пережив торнадо.       Малкольм меня уроет, когда узнает, что я променял учёбу на прогулку, однако ничего не мешает мне вновь обратиться к химии по возвращению домой. Уверившись в этой мысли, я поднялся с кровати и стал одеваться. Я решил остаться в своём панк-амплуа и сегодня, так что выбор одежды не составил большого труда. Заняв из бывшего плюшевого медведя ещё несколько десятков долларов, я затолкал коробку со всяким хламом поглубже под кровать, надел почти что парадные чёрные кеды и снял с зарядки электронную сигарету. Привыкнуть к ней было сложнее, чем мне казалось, но я пообещал Чарли, что буду стараться, да и к тому же если на прогулке будет Тесей, то покурить «как обычно» не выйдет, без угрозы скандала.       Я выпил обеденные таблетки, хотя всё ещё не завтракал, накинул куртку на плечи и через дверь возле кладовки вышел сразу в гараж. Там уже стояла заведенной вторая машина семейства — небольшая Тойота, на которой меня забирали из больницы опекуны. За рулём сидел Тесей, на соседнем сидении расположилась Кларисса, так что я запрыгнул на заднее сидение и закрыл за собой дверь.       — Тесей уже получил права? — удивился я, пока парень выруливал из дверей гаража.       — У меня они тоже есть, — похвасталась Кларисса.       — Были, — фыркнул Тесей и притормозил, чтобы закрыть дверь гаража через пульт.       — Эй! — Кларисса ударила его в плечо, но парень только посмеялся.       — Нечего было так гонять, — назидательно произнёс он, выруливая на дорогу.       — Да просто мент идиот, — хмыкнула девчонка и закинула ногу на ногу. — Ситуация была критическая, ясно?       — Да-да, я уже слышал твою историю, сестричка, — понимающе покивал Тесей.       — А я не слышал, — тут же встрял я, наклоняясь ближе к ребятам.       — Так вот, — Кларисса была рада подхватить моё косвенное предложение рассказать свою версию событий ещё раз. — Мы с моей бравой командой…       — Девиантных школьников с СДВГ, — пробормотал Тесей.       — Бравой, я сказала, командой, — угрожающе уточнила девчонка. — Мы вычищали один подпольный клубешник с утырками. Сначала все было гладко, но затем налетели фурии, и нам пришлось отступить, оставив там горячий сюрприз.       Я ничего не понял из её рассказа, но было очень интересно, так что я увлечённо покивал.       — Осторожнее, Перси, уши могут прогнуться под весом лапши, — фыркнул брат, поворачивая на оживленную дорогу.       — Я запрыгнула в тачку, мои товарищи — следом, и теперь мне нужно было оторваться от преследования, и конечно я вдавила в газ. Ну и была ночь, но менты же не спят, так что мне прилетел штраф и запрет на вождение на год, — Кларисса разочарованно хлопнула по бедру. — Спасение людей занятие такое неблагодарное.       — А сейчас бы сидела уже на моем месте, — добавил Тесей. — Если бы не нарушила запрет, и его бы не продлили ещё на полгода.       — Да и он уже скоро кончится, — Кларисса показала брату язык и улыбнулась мне. — Да ладно, я шучу. Я ни о чем не жалею.       — Чему ты его учишь, — вздохнул наш водитель и включил поворотник.       — Ой, да я думаю что Перси и сам нас чему плохому научить может, — посмеялась девушка и подмигнула мне.       — Перси хороший парень, — возразил Тесей. — Хотя он конечно феерически разблокировал хитроумный графический пароль Малкольма на его же глазах.       — Че, серьёзно?! — расхохоталась Кларисса и снова повернулась ко мне. — Реально взломал телефон?       — Да просто запомнил пароль, а он его забыл, — неловко оправдался я.       — А нафига он тебе был нужен?       — Я случайно запомнил.       — Случайно! — воскликнула Кларисса. — Прям поцелованный в задницу Гермесом, не иначе.       — С чего это? — смеясь переспросил я.       — Ну богу воров наверняка понравился бы такой дар случайного запоминания кодовых замков и паролей, — объяснил Тесей. — У Клариссы юмор такой. Специфический.       — Сказал чувак по имени Тесей.       — Эй, — парень толкнул сестру в плечо. — Уж имя я себе не выбирал. Может у вас с моей матерью больше общего, чем кажется.       — Помимо алкоголизма?       Увидев, как поменялся в лице Тесей, я моментально встрепенулся и дернул Клариссу за куртку.       — Дети, тайм-аут, — повторил я волшебную фразу Чарли, и брат с сестрой медленно выдохнули и улыбнулись мне.       — Да. Пожалуй, — хмыкнула Кларисса и закинула ногу на ногу. — О, это же тачка Кастора! Походу парни уже приехали.       — Отлично, — Тесей подкатил глаза, но улыбнулся. — Там что, полный состав?       — Конечно, я же в городе! — воскликнула Кларисса. — Мы не виделись сто тысяч лет, — стоило брату остановить машину, девочка выскочила на проезжую часть, и, оббежав вокруг, распахнула пассажирскую дверь возле меня. — Вылезай, пацан, нас ждёт моя тусовка.       Окей, это было весело. В кафе мы быстро оказались окружены где-то десятком ребят, часть из которых, будто сговорившись, надели армейские камуфляжные штаны, какие носила Кларисса, и такие же как у неё ботинки. Видимо, это какой-то их прикол. Я, как обычно, быстро втесался в полубандитскую компашку, что меня уже почти не расстраивало. Правда, я также резво умудрился почти ввязаться в драку с одним из ребят, когда он хотел кинуть стакан с недопитой колой в стену — я яростно доказывал ему, что если он это сделает, то я его макну рожей в колу с осколками стекла, а затем вручу в зубы метлу, тряпку и совочек, либо он будет все это собирать ртом. В общем, был достаточно доходчив, так что он не стал наводить грязь в общественном месте. В остальном мы отлично провели время, и Кларисса притащила с собой походную версию карточек для «Крокодила», так что мы ещё и немного поиграли в настолку.       Казавшиеся мне сначала откровенными бандитами подростки оказались очень милыми ребятами — Кастор, например, вообще учился на пивоварение, а другой парень, кажется, Дейв, только вернулся с волонтерской поездки в Ирак. В общем, с ними было о чем поговорить, так что я ни секунды не жалел, что променял сегодня химию на получение нового опыта. Но, к слову, к учёбе тоже надо будет вернуться. К тому же брат-близнец Кастора, Пол, предложил мне помощь, если я захочу углубиться в естественные науки, и дал свой номер.       Обсуждая только что прошедшую встречу, мы с Клариссой и Тесеем ехали домой и временами громко смеялись. За весь день я съел только чашку кофе, и мне не кажется, что это сильно хорошо скажется на моем здоровье, так что я уже мечтал оказаться дома и перекусить своей пшенкой с морковью и стручковой фасолью.       — Отлично ты Бруно поставил на место, — смеялась Кларисса. — Я даже пофантазировала, как ты его харей в пол вписываешь, хотя и не поверила.       — Да уж, это было бы настоящей фантастикой, — посмеялся Тесей. — В смысле… Ты не выглядишь трусом, это точно, но и берсеркером тоже, при всем моем уважении, — уточнил парень, глянув на меня через зеркало заднего вида.       — Но я и не балабол, — уточнил я, проиграв бровями. — Тем не менее, я рад, что не пришлось перетруждаться и претворять свои угрозы в жизнь.       — А ты чо, реально мог бы? — ахнула Кларисса, поворачиваясь ко мне.       — Я бы очень постарался, — я прищурился, прикидывая свои силы против широкоплечего бугая. — Думаю, он бы так охренел, что у меня были бы реальные шансы.       — Ну боец, — рассмеялась Кларисса, даже с какой-то гордостью глянув на меня. — Горжусь знакомством… Боги Олимпа, мне даже жаль, что он не швыранул тот стакан, — девушка расслабленно откинулась на сидение и закинула руки за голову. — Такое шоу пропустила.       — Вообще мне показалось, что ты с самого начала был слегка на взводе, — вдруг сказал Тесей, переключив рычаг в коробке передач. — Будто хотел с кем-то поругаться.       — С чего это? — удивленно спросил я. Мне казалось, что я был в приподнятом настроении и вёл себя довольно приветливо.       — Не знаю… Мне так показалось, — пожал плечами брат.       — Я поцапался с утра с Малкольмом, так что может быть, — нехотя рассказал я.       — А че он, — спросила Кларисса, играясь с подаренным мною ножом.       — Стонет, что я не хочу сидеть с ним часами за учебниками. Видимо, ему моё спокойно лежащее тело жить мешает, — пробормотал я, вытягивая из кармана электронную сигарету.       — Малли зануда, это факт, — протянула Ла Ру, ковыряя лезвием ногти. — Я боялась, что Силена с Чарли возьмут второго такого клоуна в дом, и можно будет повеситься со скуки.       — Малкольм хороший парень, — осторожно сказал Тесей. — Просто очень… Переживает по поводу успеваемости. И не очень умеет выражать свою… Заботу.       — Какие осторожные формулировки, — фыркнула Кларисса.       — Он меня не пилит только потому что я старше, — тяжело вздохнул парень. — Но и мне прилетает временами за матешу. Бесит, конечно, но к этому привыкаешь.       — Я не хочу привыкать. Я хочу, чтобы он оставил меня в покое, — отрезал я и, открыв окно, прикурил. Тесей бросил на меня взгляд и удивленно присвистнул.       — Ого, ты сменил табак на жидкости, и теперь от тебя не будет пасти, как от пепельницы?       — К сожалению, — фыркнул я, выдыхая облака дыма. По сравнению с сигаретами с этой штукой я точно напоминал гусеницу из «Алисы в стране чудес»       — Наш пупсик ещё и курильщик? — удивленно спросила Кларисса, обернувшись ко мне. — Ничего себе новости. Тесей ярый противник курения.       — Я в курсе. Мы уже с ним тоже поцапались, — посмеялся я и затянулся.       — Зато теперь мы друг за друга горой, — добавил брат, и я слегка удивленно улыбнулся. Что же, приятно, что не я один это чувствую.       — Да? — хмыкнула Кларисса. — Интересно вы тут ссоритесь.       — Просто… У Перси свои причины, у меня свои, — объяснил Тесей. — Надеюсь, что когда причины Перси иссякнут, то он и бросит курить.       — Чарли тоже надеется, — кивнул я. — И втихую приобрёл эту штуку, чтобы мы с тобой друг друга если что не поубивали от любви.       — Это подарок Чарли?! — расхохоталсь Кларисса. — Боги, Перси, на что ты толкаешь этих людей, я в шоке, — она повернулась ко мне и хлопнула по колену. — Ну даёшь…       — Приехали, хохотуха, — хмыкнул Тесей, заруливая в гараж.       Я взглянул на часы на телефоне и понял, что мы отсутствовали целых пять часов. Честно говоря, мне показалось, что прошла пара минут, и желудок сделал недовольный кульбит под рёбрами.       — О боги, я подохну с голоду сейчас, — пробормотал я, обхватив живот руками.       — Уже скоро ужин, — подбодрил меня Тесей и припарковался. — Либо можешь покушать отдельно, если совсем невмоготу.       — Наверное, перехвачу что-нибудь перед ужином, — я хлопнул по плечу парня и вылез из машины.       — Отлично провели время, — Кларисса вышла следом и крепко смяла меня в подобии объятий. — Круто, что ты теперь мне братуха. Надо будет ещё зависнуть потом.       — Обязательно, — я улыбнулся ей и пошёл первым в дом.       Отличное настроение вселяло в меня силы, чтобы сейчас же взяться за химию, а потому я, тут же забыв про еду, быстро поднялся по лестнице и залетел в комнату.       — Нашлялся? — спросил Малкольм, стоило мне переступить порог, и, скажу честно, немного оторопел.       — Эм… Ну да, хорошо посидели, — я непонимающе приподнял бровь и улыбнулся, пытаясь сгладить ситуацию со старта. — Там не так уж и холодно сегодня в помещениях.       — Ясно.       — Воу… В отличии от твоего тона, да, — не сдержался я и подошёл к кровати, скинул рюкзак на покрывало и стянул с себя кофту. — Он достаточно холодный.       — Просто вместо того, чтобы шляться со студентами и старшеклассниками, мог и поучиться. Иначе мама потом скажет, что ты двойки получаешь потому что я плохо с тобой занимался, — фыркнул Малкольм, чертя что-то в тетради.       — Я как раз собираюсь вернуться к занятиям. И да, Силена так никогда не скажет, — подкатил глаза я и надел старую футболку. — Да и я не из тех, кто учится сутки напролёт.       — Зря, — хмыкнул Малкольм. — Из тебя бы вышел толк, если бы ты больше старался.       Это что за нахрен? Моё недовольство от утреннего конфликта вернулось в полном объёме, перечеркнув весь успокаивающий эффект недавних посиделок.       — Посмотрим ещё что с тебя выйдет, умник, — огрызнулся я, развернувшись к брату и глядя ему в затылок. Подросток, будто чувствуя это, только больше наклонился к тетради.       — Гордыня, Перси, страшный грех, — практически пропел брат, вытирая салфеткой грань линейки.       — А теперь возьми зеркало и скажи это своему отражению, святой отец, — я скрестил руки на груди, раздражённо сверля взглядом блондинистую макушку.       — Да ладно тебе, Перси. Ты прекрасно понимаешь, о чем я, и стрелки переводить не нужно, — сердито ответил Малкольм, потерев ладонью шею. — Твоя очередь мыть посуду, между прочим. Только приехал, а уже дурака валяешь да разгуливаешь. Мог бы и ознакомиться с графиком уборки.       — Сдалась тебе эта прогулка, господи, — я подкатил глаза и пошёл к выходу. — Завидуй молча, — я не стал слушать его ответ и достаточно громко захлопнул за собой дверь.       Паршивец.       Думаю, никому не нравится, когда кто-то обсуждает и тем более осуждает твои умственные способности. Тем более когда это человек твоего возраста, который знает тебя от силы дней пять, а общался и того меньше, и который в занудно-поучительной манере пытается просто испортить тебе день. В общем, я был достаточно рассержен и расстроен, чтобы мгновенно взяться за мытье посуды. Я даже не бормотал под нос наивные дразнилки, хотя, признаю, прокручивал их в мыслях. Просто хмурился и натирал мыльной губкой тарелки.       Вышел бы толк. Посмотрите на этого умника. Как будто бы не занимаясь учёбой каждую гребаную секунду своего времени я сразу же упускаю из рук все жизненные перспективы. Я вообще вполне возможно помру до своего шестнадцатилетия, и если я все это время буду сидеть в четырёх стенах и долбиться с алгеброй, то мне даже вспомнить будет нечего перед смертью, кроме теоремы Виетта. Да и вообще, будто бы я только и делаю, что шатаюсь по злачным местам и ищу себе приключений на пятую точку. Мы всего-то посидели в кафешке да выпили по чашке кофе, вот это мы бунтари, конечно, просто атас.       — Милый?       Я вздрогнул и намыленная тарелка чуть не полетела в космос.       — Боги… Прости, я задумался, — я неловко посмеялся и взглянул на Силену.       Приёмная мама только что вернулась из пекарни, так что на столе тут же оказалась пара пакетов со свежей выпечкой.       — Почему ты моешь посуду, Перси?       — Мм… — она выглядела столь озадаченной, что я сам всерьёз задумался над её вопросом. — А что?..       — Сегодня очередь Малкольма, — неловко сказала Силена и осмотрелась по сторонам. — Ох, я забыла вывесить график уборки…       — Вот как, — я с трудом сдержал недовольное выражение лица при себе. Вот же маленький засранец. — Ну, я просто решил помочь по дому.       — Спасибо, Перси, — мягко улыбнулась опекунша и подошла ко мне, чмокнула в висок. — Ты уже очень помогаешь своими… — она понизила голос. — Случайными уборками? Как это назвать?       — Аа… Да это ерунда, — я улыбнулся ей в ответ.       За время моего пребывания в доме я уже успел прибраться в ванне, отдраив саму ванну, раковину и плитку, рассортировав все принадлежности на полках по назначению и цветам и уже практически полностью разобрался с кухней, удобнее разложив утварь в шкафах, приведя в порядок продукты в холодильнике и пополнив все баночки со специями. Впрочем, я больше не знал, чем мне заняться, пока я приходил в себя после очередного кошмара с Фордом в главной роли, посещавшим меня каждую ночь. Но, честно говоря, они не были такими жуткими, как тот сон с отцом.       — Срочная уборка, пожалуй, звучит неплохо.       — Да, это точно, — хихикнула Силена и провела ладонью по моей спине. — Кстати, я слышала ты гулял с Тесеем и Клариссой?       Боги, она туда же что ли? Это начинает реально выводить из себя.       — Ну, вроде того, — осторожно ответил я, приглядываясь к реакции родителя.       — Здорово, что вы хорошо ладите, — она приобняла меня за плечи и свободной рукой выключила воду. — Я правда очень рада. Но… — я задержал дыхание, ожидая, что она скажет. — Постарайся по возможности завтра остаться в кровати, хорошо? — Силена нежно погладила меня по волосам, и я удивленно посмотрел на неё. — Тебе все ещё предписан постельный режим, милый, как минимум до конца каникул. И даже если рубец снаружи выглядит нормально, то может неожиданно открыться внутреннее кровотечение. Нам нужно побыть осторожными, хорошо?       Я отрешенно покивал, переваривая смысл её слов.       — Оу… Вот как.       — Как твоё самочувствие, к слову? — она приложила ладонь к моему запястью и слегка сжала его пальцами, как бы незаметно проверяя пульс. — Ты утром мерил давление?       — Нет… — я неловко улыбнулся. — Надо?..       — Да, давай… Я распечатаю табличку, и будем отмечать давление каждый день, а потом покажем врачу, — она улыбнулась мне и похлопала по спине. — Сейчас тогда померим давление, да? Присядь за стол, я достану тонометр.       — Да я бодренько себя чувствую, — я улыбнулся, но все-таки сел за стол. — Да и в целом все нормально.       — Обычно хуже становится к вечеру, но, надеюсь, все будет хорошо, — она улыбнулась мне, но во взгляде читалась обеспокоенность. — Что ты сегодня кушал?       — Кофе, — Силена присела рядом со мной и надела тонометр мне на запястье.       — Какой кофе? — поинтересовалась опекунша, устраивая мою руку на подставку.       — Чёрный с сахаром.       — Мм… — женщина недолго помолчала, глядя на показания тонометра. — Девяносто на пятьдесят… Ну, для тебя неплохо. Есть слабость? — она сняла прибор с руки и убрала его в коробку.       — Ну капельку.       — Подожди, кофе выпил, а дальше? — Силена строго посмотрела мне в глаза. — Что ты ел?       Я неловко сглотнул слюну и слабо улыбнулся.       — Мм… Ничего… Больше, — я поджал губы, глядя на ошарашенную Силену. Мне было странно немного видеть настолько бурную реакцию на нестабильность моего питания и образа жизни.       — Ты поешь сейчас же, — коротко произнесла Силена и поцеловала меня в лоб.       Она не стала ругаться или отчитывать меня, понимая, что сейчас бесполезно как-то меня ставить на путь истинный, когда действительно легче меня накормить. Мама погладила меня по плечу и встала со своего места, и спустя пару минут передо мной стояла тарелка с горячей пшенкой и овощами.       Силена присела рядом со мной, и, дождавшись, пока я доем, взяла меня за руку.       — Я понимаю, что ты… Пытаешься стремиться вперёд, занимать себя чем-то, лишь бы не дать себе почувствовать слабость или упустить какие-то возможности… — она сжала крепче мою ладонь. — Но сейчас самое время взять перерыв и хорошо отдохнуть, — приёмная мама погладила меня по плечу, и мне стало слегка неловко. — Я не говорю тебе запереться дома и лежать прикованным к кровати неделями… Но давай завтра отдохнём, договорились? И, прошу, мы кушаем стабильно, хорошо? У тебя немножко ослабевший желудок, а мы же хотим ему помочь, правда?       — Правда. Договорились, — я улыбнулся ей, постаравшись действительно поверить в силу своего обещания. Впрочем, сейчас мне казалось, будто по мне колонна бульдозеров прокатилась, так что идея проваляться весь день в кровати мне нравилась все больше и больше.       Только был один мелкий засранец, с которым ещё стоило разобраться.       — Ладно, я… Пойду тогда, — я встал из-за стола и осторожно снял с себя руки Силены. — Отдыхать.       — Хорошо, Перси. Я закончу с посудой тогда, — она похлопала меня по плечу и отошла к раковине.       — Я мог бы и домыть…       — Милый, не испытывай мамино терпение, хорошо? — опекунша глянула на меня и подмигнула. — Пока я не завернула тебя в одеяло до конца каникул.       — Понял, — я поднял руки в примиряющем жесте и улыбнулся. — Ушёл.       Я поспешил скрыться в коридоре и поднялся на второй этаж. А то там один белобрысый врун нарвался на неприятный разговорчик.       — Ну что, стратег, — начал я с порога и прикрыл за собой дверь. — На шаткой лжи сражение не выиграть, не так ли?       — О чем ты? — невозмутимо спросил Малкольм, хотя я видел, что он вздрогнул, стоило мне заговорить.       — Посуду сегодня ты должен был мыть.       — Ах, это, — подросток покачал головой, и с трудом я сдержался, чтобы не отвесить ему подзатыльник. — Я подумал, что ручным трудом ты по жизни добьёшься больше, так что отправил упражняться.       — Так, завязывай, — я отмахнулся от его слов, как от назойливой мухи. Думай, Джексон. Я уже задел, кажется, его истинный мотив, как раз перед тем как он слил на меня посуду, и теперь настало время его проработать.       — Кстати, не думал, что ты нажалуешься маме, — хмыкнул Малкольм, и мой план как-то отошёл на второй план.       — Я что?       — Ну скажешь, что я отправил тебя мыть посуду, — пробормотал парнишка. — Думал, что ты не ябеда.       — С чего ты взял, что она что-то знает? — я скрестил руки на груди.       — Ну, а как ещё ты узнал, что сегодня моя очередь должна была быть? — фыркнул Малкольм, перелистывая учебник.       — Я мыл посуду, и мама зашла и сказала, что сегодня ты на дежурстве.       — И она прямо тебя остановила, да?       — Да.       — Боги, придумал бы что-нибудь поправдоподобнее, — подросток подкатил наклонился к тетради. — Мама вообще-то не против, когда мы меняемся обязанностями.       — Только ты со мной не менялся.       — А вдруг менялся?       — Я сказал ей, что вообще не был в курсе, что у вас есть тут график уборки.       — Конечно у нас есть график, тупица, — пробормотал себе под нос Малкольм, но я отлично его расслышал. — И что дальше? Ты скинул посуду на маму, стоило узнать, что сегодня была моя очередь?       — Она сказала мне не мыть её.       — Ну да, конечно, — парень раздражённо вздохнул. — Дала тебе конфетку и отпустила дальше гулять. Ты ведь у нас такой несчастный, удалили аппендикс, или что там, и теперь ты, когда удобно, играешь умирающего. Ещё и выдумал себе какую-то историю в первый день, а я повёлся, — он повернулся ко мне лицом, и мне показалось, что у него красноватые глаза.       — Не говори о том, о чем и понятия не имеешь, — я старался изо всех сил держать себя в руках, хотя ярость уже клокотала у меня в горле.       — Ох, о чем? Мне аппендикс тоже удаляли, ничего. Выжил как-то, — Малкольм громко шмыгнул носом. — И что, посуда тебя окончательно добила, белоручка?       Я подкатил глаза и шумно выдохнул. Так, с этим парнем что-то не в порядке, и хоть кто-то из нас должен быть умнее и старше, и видимо им придётся быть мне. Хотя я явно менее стабилен, чем он, и могу зарядить в рожу, но придётся задействовать все свои дипломатические навыки.       — Мне не сложно что-то сделать по дому. А вот между формулировками «Помой за меня посуду, пожалуйста» и «Иди мой посуду, твоя очередь, хотя на самом деле моя, но все равно иди мой» есть существенная разница. Понимаешь?       — А что, ты бы пошёл мыть за меня посуду, если бы я тебя попросил? — насмешливо спросил Малкольм.       — Ну у меня не было каких-то срочных дел в ближайший час, так что скорее всего да, помыл бы, без проблем, — я пожал плечами. — Если по-человечески меня попросить.       — Ясно, — Малкольм отвернулся обратно к учебникам. — Обязательно воспользуюсь твоими услугами в следующий раз.       Я оперся спиной на дверь и скрестил руки на груди плотнее. Держись, Джексон. Знал бы он, каких усилий мне стоит не обматерить его на чем свет стоит, а то и врезать ему в рожу, то был бы поди поаккуратнее на поворотах, однако мне в любом случае не хотелось разжигать серьёзный конфликт, к тому же я уже устал, так что держался из последних сил.       — Ты же понимаешь, что в том, что Тесей и Кларисса взяли меня с собой, а тебя не взяли, моей вины нет, правда же? — я говорил максимально спокойно, но, кажется, это только больше злило Малкольма. Да и, очевидно было, что я попал в точку.       — Ну да, конечно, — фыркнул он, захлопнув тетрадь. — Новый брат же такой крутой, посмотрите только на него, ого, он такой брутальный, да, а эти цепи, — он насмешливо и злобно пародировал чужую манеру речи, которую узнать у меня не выходило. — Я думал, что у них уже просто устаканившаяся компания, и новеньких не берут. А тебя взяли мгновенно! — Малкольм не выдержал и зарядил каким-то учебником в стену. — Это не справедливо!!!       Окей. Теперь кое-что чуть-чуть проясняется. Я осторожно отошёл в сторону и поднял с пола книгу, отряхнул её от не существующей пыли и попытался выпрямить заломившиеся страницы. На стене от угла корешка осталась вмятина, и я порадовался тому, что мальчишка попал не в меня. Проверять свою голову на сопротивление знаниям в буквальном смысле мне не очень хотелось.       — Ну так иди и выскажи это все Тесею или Клариссе, — я пожал плечами и подошёл к рабочему столу, положил книгу в стопку гуманитарных наук. — Я-то тут при чем?       Малкольм упрямо поджал губы и сердито сопел, крепко сжимая в пальцах карандаш. Мне хотелось сказать, что он жалок, или что срываться на новеньких и винить их в проблемах, которые, очевидно, были в семье раньше, чем он появился, глупо и безответственно, но он так сильно переживал из-за этой ситуации, что обижать его ещё больше мне не казалось правильным. Вон, он с трудом сопли на кулак наматывает, так ему горько и паршиво оттого, что его не взяли с собой кофе попить.       При чем в этой вылазке не было ровным счётом ничего сногсшибательного — я просто посидел в кафе с некоторым количеством малознакомых людей. Я таким образом могу описать семьдесят процентов своей жизни. Но отчего-то для Малкольма это было важным. Возможно, как часть… Принятия в семью? Не думаю, что он тут очень давно — в гостиной его совсем детских фотографий и вовсе нет, так что, возможно, он чувствовал себя не настолько уверенным в этом месте, каким хотел показаться.       — Хочешь, в следующий раз я позову тебя с нами? — несмело предложил я, и чуть улыбнулся ему, когда Малкольм резко оторвался от тетради и уставился на меня.       Подросток посидел немного ошалело, но тут же нахмурился и отвернулся.       — Перестань подлизываться ко мне, — он разозленно корябал грифелем лист черновика. — Ты смешон. Мне не нужно приглашение от тебя.       — Только от него подойдёт? — я кивнул на дверь, намекая на Тесея.       — Вот если он тебя гуляет, то пускай он тебя и учит, — пробормотал Малкольм, опустив нос в тетрадь.       Мне уже физически становилось плохо от этого разговора. Хотелось взять перерыв и снова померить давление, или что-то из этой серии. Я чувствовал, как у меня трясутся от эмоционального напряжения руки, но я лишь покрепче прижал их к телу, чтобы не выдать своего волнения. Ещё и недели не прошло, а один из названных братьев пытается меня послать в жопу, это просто немыслимо.       — Можешь вообще не помогать мне, Мал. Без вопросов. Я сам справлюсь со своей учёбой. Можешь вообще со мной больше не разговаривать. Сиди и обижайся на мир, зарываясь в тетрадки, — я закрыл тетрадь перед его носом и убрал в стопку биологии. Он явно только делал вид, что учился — почему он иначе одновременно использовал учебник по алгебре, тетрадь по биологии и орфографический словарь?       — Эй! — он потянулся к стопке, но я придавил её ладонью, чтобы он не мог ничего из неё взять.       — Только потом не удивляйся, что остался один, окей? — я заглянул ему в глаза, и затем, хлопнув его по плечу, вышел из комнаты.       Ладно. С последним я сильно перегнул. Для меня самого одиночество в какой-то степени было болезненной темой, и я мог отчасти понять его чувства. Но только лишь отчасти. Потому что в остальном мне уже было просто банально обидно за самого себя — в соседней от него комнате живут люди, к которым у него претензии, а докопался он до меня, как последний… идиот. Несмотря на обиду, мне даже в мыслях не хотелось слишком крепко о нем выражаться. Он просто напуганный и обиженный ребёнок, который очень хочет внимания. Но ещё раз — я-то при чем здесь?       Я пришёл в гостиную, и, чувствуя себя некомфортно, достал из кармана влажную салфетку и стал протирать полки от микронного слоя пыли. Убирать было нечего, но мне было все равно. Сердце жгло от обиды, и ещё не угасшие положительные эмоции усиляли негативные, и во мне бушевал торнадо спутанных чувств, и я ощущал себя абсолютно беззащитным перед самим собой.       Я прижимался к комоду, заставляя себя держать свои порывы под контролем. Мне хотелось вернуться в комнату и сказать ещё что-нибудь едкое. Хотелось прийти в комнату и извиниться. Или пойти к Клариссе и Тесею, чтобы поднять вопрос об их отношениях с Малкольмом и подтолкнуть их к диалогу. Хотелось закурить, свои обычные сигареты, почувствовать гарь, горечь, покалывание на языке, вдыхать горячий дым с лёгким налетом мятного ароматизатора. Я нервно закусил губу и опустил глаза.       Нужно сосредоточиться и посмотреть на ситуацию со стороны. В прошлый раз, когда я поругался с Тесеем, это помогло. Однако мои размышления прервала зашедшая в комнату Силена, осторожно окликнувшая меня с порога.       — Перси? Что случилось у вас с Малкольмом? — спросила мама, подойдя ко мне поближе. — Он… Очень расстроился.       — Да? — все мои труды по успокаиванию самого себя пошли коту под хвост, но я мысленно взял себя за горло, чтобы не выплеснуть гнев на приёмную мать. Она-то точно этого не заслужила.       — И я хотела бы… Узнать причину, — тихо покашляла она, глядя на меня.       — Причину? Легко, — я наклонил голову, щелкая шеей. — Малкольм обзавидовался, что я поладил с ребятами, а те считают его занудой и не берут с собой, а потому выместил злость на мне, и получил равноценный ответ. Я не хотел решать наш конфликт через тебя, Чарльза, или кого-то ещё, так что если ему есть что мне сказать, пусть сделает это как мужчина. В лицо.       Силена удивленно похлопала глазами, затем обернулась на дверь и вновь посмотрела на меня.       — Это из-за прогулки вы так… Поссорились? — недоуменно спросила она.       — Да он вообще меня уже заколебал, — я махнул в сторону коридора. — Сил терпеть его уже нет. Третий день мне мозг колупает.       — Почему ты не сказал мне? — отчего-то непонимающе спросила женщина.       — Зачем? — удивился я, глядя на неё. — Прослыть нытиком и ябедой? Последним он меня уже прозвал.       — Мы бы могли все уладить до того, как дошло до такого, — терпеливо сказала Силена. — Понимаешь?       — Такого какого? — я скрестил руки на груди. — Что с этим доходягой приключилось?       — Перси…       — Да я сам проверю, — я обошёл мать и поднялся в несколько прыжков по лестнице, не слушая возражения Силены.       Распахнув дверь, я мгновенно получил словарём по лицу.       Кажется, парень не ожидал, что кто-то зайдёт в комнату без стука, и был в самом разгаре своего бушевания, так что отчасти можно сказать, что я сам виноват. По комнате были разбросаны учебники и конспекты, несколько черновиков были смяты в комки и заброшены на люстру, так что я, кажется, задел этого умника куда больше, чем хотел, и мне было даже немного стыдно. С другой стороны бросаться книгами в дверь, к тому же с такой силой, было просто немыслимым безумием. Он бы пробил дверь насквозь таким ударом, так что я спас наше имущество от неизбежной гибели.       Словарь шлепнулся на пол и я ошарашенно отступил на шаг назад, прикрывая лицо ладонью. Нос и щеку очень сильно жгло, но я не жаловался — мне только чудом угол книги не выколол глаз. Я почувствовал, как ладонь становится мокрой, и услышал, как открылась дверь справа от меня. Отойдя немного от болевого шока, я взглянул перед собой и растерянно-разозленно посмотрел на застывшего на месте Малкольма. Он стоял, зажав рот двумя руками, и испуганно смотрел на моё лицо, так что, полагаю, оно выглядело замечательно. Оторвав ладонь от лица, я облизнул залитые кровью губы и почувствовал сильную тошноту.       Допрыгались. Я ведь только поел.       — Перси?.. — пробормотал Малкольм, убрав руки от рта.       — Надеюсь, конфликт исчерпан, — я улыбнулся одним краем рта — по второй, уже слегка онемевшей щеке, струилась кровь, капли которой скатывались по шее и под воротник, и улыбнуться той стороной рта у меня как-то не вышло.       Желудок свело сильным спазмом, и я, побоявшись, что сейчас заблюю коридор, рванул в ванну. На полпути меня кто-то приобнял и помог включить свет и прокрутить ручку крана, чтобы я мог умыться и не испачкать все вокруг. Смыв кровь с лица, я попытался отмыть шею, но кровь не хотела останавливаться, вновь стекая по подбородку, чем ужасно меня раздражала. Я со злостью подумал о том, как сильно меня злит кровотечение, рвотные позывы в животе усилились, и в груди будто что-то потрескалось, но, на моё удивление, кровавых разводов на раковине стало заметно меньше.       — Как ты? — послышался голос Тесея совсем рядом, и я, подняв голову, почти столкнулся с ним лбами.       Бегло осмотрев моё лицо, брат беззвучно проматерился и метнулся к аптечке, которую, видимо, достал, пока я умывался. Я глянул в зеркало и увидел глубокую засечку на спинке носа и ссадину на щеке в одном с ней направлении, и понял, что так по моему лицу и прошёлся словарь Малкольма. Тесей повернул моё лицо к себе и залепил раны пластырями с котятами. Я почувствовал, как по верхней губе что-то потекло, и брат тут же приложил к моему носу ватку.       — Сколько пальцев я показываю? — спросил Тесей, загнув два пальца.       — Семнадцать, — буркнул я, убирая ватку от носа. На ней буквально осталась пара капель крови и бледные разводы. Будто бы кровь, почувствовав, насколько я зол на неё, перестала течь так активно, как пару секунд назад. Это было бы забавно, будь это правдой, к тому же объяснило бы мою общую живучесть. После потрясений в голову всегда лезут смешные небылицы.       — Пойдём, тебе надо присесть, — пробормотал Тесей, похлопывая меня по спине. — Всё будет хорошо.       Да, где-то я это уже слышал. Надеюсь, я доживу до начала следующего семестра. А то я уже начинаю сомневаться в этом.       В гостиной нас уже ждала обеспокоенная Силена в компании с Малкольмом. Подросток был бледен, как тетрадный лист, хотя дрожал прямо как осиновый, и с ужасом смотрел, как я усаживаюсь на диван в своей окровавленной футболке. Мальчишка осторожно присел неподалеку от нас с Тесеем на диван и нервно осмотрел меня.       — Я… Клянусь на реке Стикс, я не хотел в тебя запускать книгой, — растерянно бормотал брат, в панике разглядывая моё лицо. — Прости, пожалуйста. Мне очень-очень жаль.       — Угу, — как оказалось, голос у меня сделался смешным и гнусавым от заложенного носа. — Вот тебе твой идиотский старший брат, и решайте с ним свой конфликт отдельно от меня.       — Наш что? — недоуменно переспросил Тесей, но Малкольм тут же замахал руками.       — Сильно больно? — снова обратился ко мне блондин и смотрел на мою заляпанную кровью ватку.       — Прилично, — буркнул я, чувствуя приближающуюся мигрень. — Все, мне нужен воздух, покой и одиночество. Несколько минут.       — Но… ладно, — покорно пробормотал Малкольм, поднимаясь с места.       Я взглянул на Тесея и пробормотал тихое «спасибо», не желая ускорять приближение головной боли, и он только покивал в ответ, осторожно потрепав меня по ноге и тоже поднялся с дивана. Видя, как на пороге гостиной парень ухватывает младшего брата за локоть, и что-то у него спрашивает, я не сдержал злорадной ухмылки. Вот и разбирайтесь напрямую, черти.       Закрыв глаза, я устало откинулся на спинку дивана, не обращая внимания на пристроившуюся рядом приёмную мать. Наконец-то. Тишина и покой. Хоть и заработанные кровью и потом. В основном кровью, конечно, но у меня нормально ничего и не бывает.