Трудный подросток

      — Держи, — мистер Браннер опустил чашку с дымящейся жидкостью на журнальный столик, заботливо подложив под неё какую-то картонку. — Как себя чувствуешь?       — Сойдёт, — буркнул я, не особо желая обсуждать с кентавром то, что от покатушек на его спине меня укачало. Хорошо, что все жители лагеря ушли ужинать, и никто не видел моего позеленевшего лица — тогда я бы ещё долго пытался смыть с себя какое-нибудь прозвище. По рассказам Аннабет, таким тут обзавестись было проще простого.       — Ну и хорошо, — вздохнул Браннер и подошёл к инвалидному креслу, прикрытому пледом, и я тут же вперился взглядом в пар, исходивший от чая. Моя психика хоть и была готова ко всякой греческой всячине, но полуконь-трансформер в этот список раньше не входил.       — Итак… Перси, — с какой-то даже тёплой печалью в голосе протянул Браннер и остановился по другую сторону журнального столика, поправил плед на своих «коленях», чем бы они ни были.       — Итак… Доктор Браннер, — как-то неловко вторил ему я и закинул ногу на ногу. На лице мужчины мелькнула на мгновение улыбка.       — Здесь меня все называют Хирон. Думаю, так и тебе будет удобнее, — мой бывший психотерапевт сложил руки на плед и с интересом разглядывал моё лицо. — Наша последняя встреча была довольно давно.       — Ну вроде как. Почти… Почти год как, — я уперся локтем в подлокотник и подпер скулу костяшками пальцев.       — Что ж, полагаю… Раз ты здесь, то наши с твоими опекунами надежды не оправдались, — Хирон сложил пальцы в замок и расслабил плечи. — Почему они отправили тебя в лагерь? У вас всё дома хорошо?       — А? Да, всё супер, — я кинул взгляд на чучело головы леопарда, приколотое к стене. Чучело зевнуло. Я решил, что оценкой интерьера я занялся не вовремя, и снова посмотрел на Бра… Хирона. — А какие у вас были надежды?       — К сожалению я не нашёл в наших с тобой беседах признаков того, что ты можешь быть полубогом… Очевидно, что-то мы упустили. Но почему же они не сообщили об этом, когда узнали? — кентавр вдруг слегка нахмурился и взял со стола какой-то журнал. — В наше время важно знать такие вещи…       — Какое ваше время? — я со скуки разглядывал извилистый узор годовых колец и сучков, запертых в форму журнального столика. Красивый тёмный древесный цвет. Быть может, дуб или венге.       — В любом случае, Персей Джексон… Рад вновь видеть тебя живым и невредимым, — Хирон что-то записал в журнале, игнорируя мой вопрос, и вновь взглянул на меня. — И как долго ты решил побыть у нас в гостях?       — Уже выгоняете? — фыркнул от удивления я и посмотрел на кентавра.       — Что ты, что ты, мой мальчик. Просто… — он немного помолчал, формулируя мысль. — Обычно наши… Патронажные семьи предпочитают весьма дозированные визиты своих воспитанников в наш лагерь.       — Что значит «патронажные семьи»? — тут же уточнил я.       — Это семьи полубогов, которым мы можем доверить наших дорогих сирот, которые хотят получать образование и жить по законам смертного мира, — терпеливо ответил Хирон. — Таких семей у нас осталось не очень много, но Бекендорфы их выдающиеся представители.       Я задумчиво подвигал нижней челюстью из стороны в сторону и глубоко вздохнул.       — А куда они деваются?       — В лучшем случае мы теряем с ними контакт — быть может, они сменили номер и переехали в другой штат… Обычно мы просим кого-нибудь из наших друзей проведать их последнее зафиксированное место жительства. Но если дети не прибывают в лагерь спустя год от последней удачной попытки с ними связаться, то эта семья… перестает считаться патронажной.       — То есть, они умерли?       — Такими выводами тоже не стоит разбрасываться направо и налево, Перси. Но как минимум дважды мы заставали… — Хирон помолчал немного и посмотрел на меня. — Сейчас речь не об этом. Так… Полагаю, ты приехал к нам с гостевым визитом, а не с плохими вестями?       — Да, все живы-здоровы, — буркнул я, помня, что буквально вчера созванивался с Силеной и у них всё было вроде как хорошо.       — Хорошо… А чего один? — он обеспокоенно наклонился вперёд. — Остальные отказались приезжать к нам даже в гости?       — Да не знают они, что я здесь, — устав обсуждать приёмную семью признался я, тут же принимаясь разглядывать торшер в углу комнаты. — Мне мама рассказала куда нужно ехать.       — Ах… Вот как, — Хирон даже замолчал ненадолго, чуть прищурился. — Твоя… мама нашлась?       — А. Ну, да. Свежие новости, — я пожал плечами и улыбнулся мужчине.       — Рад слышать это, Перси. Она в добром здравии?       — Агась. Богатырское здоровье, крепкий новый брак, новый ребёнок… Всё на мази.       — Интересно… — Хирон провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони. — Тогда, полагаю, у тебя проснулся личный интерес к лагерю?       — Да, можно и так выразиться, — я не собирался сильно откровенничать с бывшим психотерапевтом, пусть он делал для этого буквально всё, что мог, и решил принять его версию. — Я слышал от братьев о лагере, но сложить на основе их историй какое-то адекватное собственное мнение невозможно. Так что я тут. Поболтать с ребятами, может, завести новых друзей…       — И… Полагаю, узнать своего божественного родителя? — аккуратным тоном уточнил кентавр.       — Мм… Нет, я уже в курсе, — я пожал плечами и откинулся спиной на спинку кресла, положил руки на подлокотники.       — Тебя уже признали? — удивлённо переспросил Хирон и мягко улыбнулся, вновь взял в руки журнал. — Боги нечасто делают это за пределами лагеря… И кто же твой божественный родитель, Перси?       Я взглянул на кентавра чуть исподлобья, перевёл взгляд в сторону.       — Я бы хотел оставить это при себе.       Хирон так удивился моему ответу, что застыл с полуоткрытым ртом и нахмуренными бровями, и при этом забавно распахнув глаза.       — Прости? — он неловко улыбнулся и положил журнал себе на колени. — Я… Не знаю, рассказывали ли тебе твои братья и сёстры, но в лагере полукровки проживают в домиках, соответствующих…       — Их божественным родителям, да, — перебил его я, взмахнув ладонью. — Какая разница вообще. Метка над моей головой не загорится, и никто кроме меня, ну, теперь и вас, не знает, что я осведомлен о своем божественном родителе. У вас же есть место для потеряшек, если я ничего не путаю?       — Перси, — Хирон чуть нахмурился и всё-таки открыл журнал. — Мы, конечно, можем поселить тебя в домик Гермеса, но твой божественный родитель может воспринять это как жест неуважения с твоей стороны. Тогда могут быть проблемы… В большей степени у тебя.       — Мы договоримся, — я жестом показал телефонную трубку и пожал плечами. — Я просто хочу расслабиться и завести друзей.       Хирон открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же нахмурился, прервав себя. Потом помотал головой и взглянул снова мне в глаза.       — Потому что в домике своего божественного родителя ты будешь один? — обдумав формулировку, наконец выдал кентавр, и мне пришлось скрыть своё удивление за чашкой чая. Сделав пару глотков, я взял себя в руки и поставил её обратно на стол уже будучи совершенно спокойным.       — Откуда я знаю, — солгал я. — Я ещё не видел ни лагеря, ни домиков.       Хирон, кажется, мне не поверил. Впрочем, если исходить из рассказов Аннабет, то этот пони прожил пару тысяч лет, так что мой слабо натянутый жалкий блеф наверняка увидел ещё до того, как я открыл рот. Кивнув чему-то своему, он всё-таки сделал заметку в своём журнале, и мне не нужно было в него заглядывать, чтобы узнать, что он записал верного олимпийца в мою родословную.       Но всё-таки правда была кое-как на моей стороне. Посейдон всё же был моим божественным дедом, а не отцом… Если это имеет в распределении какое-то значение.       — Что ж… Гермес так Гермес, — со вздохом протянул Хирон и взглянул мне за спину. — Заходи, я знаю, что ты там стоишь.       Я с интересом выпрямился в кресле и развернулся лицом к двери, как раз когда та открылась. Наши глаза пересеклись, и лишь на мгновение в них промелькнул огонёк истинного, животного ужаса, моментально подавленный напущенным спокойствием. Я, пользуясь тем, что сейчас нахожусь спиной к Хирону, не сдержал широкой ухмылки и чуть прищурил глаза, с интересом следя за дальнейшим развитием событий.       — Перси, знакомься. Это староста домика Гермеса, Коннор Стоулл.       — Очень приятно познакомиться, — дружелюбно откликнулся я, глядя на бывшего товарища. — И долго мистер Стоулл подслушивал?       — Я только пришёл, — почти что пристыженно буркнул Коннор и сглотнул. — Мне сказали, что у нас в лагере новенький, и что он в Большом доме. Вот я и тут.       — Очень удачно, спасибо, Коннор, — Хирон, кажется, нисколько не злился на то, что Коннор подслушивал. Впрочем, учитывая специфику его божественного родства, было бы, наверное, странно ожидать чего-то иного. — Я как раз думал за тобой послать. У вас в домике найдётся спальное место для Перси?       — Найдётся, — Коннор коротко кивнул и снова перевёл взгляд на меня.       — Ну и замечательно. Можешь идти, Перси. Доброй ночи, — я повернулся обратно к Хирону и он улыбнулся мне. — Завтра тебе проведут экскурсию по лагерю. А пока что всем пора отдохнуть.       — Спасибо, Хирон, — я кивнул кентавру и поднялся с кресла, обошёл его, практически не сводя взгляда с Коннора.       Как удачно я выбрал домик Гермеса.       Наша прогулка недолго оставалась молчаливой — стоило нам отойти от Большого дома буквально на пару футов, как Коннор несильно пихнул меня плечом.       — Ну и хули ты тут забыл? — прошипел парень, постоянно поглядывая по сторонам.       — Я-то? — я улыбнулся, будто бы не понимая, о чем он.       — Я предупреждаю, если ты припёрся, чтобы вынюхивать тут что-то для Форда… — Коннор обошёл меня спереди и остановился, положил одну руку мне на плечо и некрепко сжал, заставляя остановиться и меня, и вперил в меня удивительно яростный взгляд. — То клянусь панталонами моего отца…       — Коннор… — я устало вздохнул и скинул его руку с себя. — Форд мёртв. Я здесь лишь потому что я полукровка.       Коннор открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнул его и уставился на меня.       — Они… Они его устранили?       — Кто они-то, Коннор? — я улыбнулся ему одним уголком рта, и, обойдя, пошёл вперед по слабо освещённой тропинке.       — Ну… Те, на кого он работал, — протараторил парень, тут же догоняя меня и с интересом заглядывая мне в лицо. — Ну… да перестань, ты стопудово уже в курсе же, да? Да?       — Он покончил с собой, — я достал из кармана сигареты и прикурил. Думаю, я успею докурить до того, как мы дойдем до домика. — А о ком ты говоришь я не имею ни малейшего понятия.       — Да ты гонишь, — ахнул Коннор, приложив ладонь к сердцу.       — Можешь пойти и поплакать у него на могиле. Заодно спроси, как у него дела, — хмыкнул я, выпуская дым носом. — Так кто его должен был устранить?       Коннор взглянул куда-то во тьму, потом опустил взгляд на пачку сигарет у меня в руках. Я недоуменно приподнял бровь и предложил ему угоститься.       — Только… Ни слова Тревису, — спустя пару секунд колебаний ответил Коннор и вытянул одну сигарету. — А то я обещал ему, что бросил.       — Как скажешь, братишка, — хмыкнул я и щёлкнул зажигалкой, и парень прикурил от её пламени. Тяжело вздохнув, сын Гермеса провёл ладонью по волосам, убирая чёлку назад.       — Ладно, Перси… Ты… Ты только не обижайся, ладно? — протянул Коннор, стряхивая пепел. — Мы… Мы не хотели вас так кидать, ладно? Просто оказалось, что Форд работал не на тех людей, и… Честно, ни я, ни Тревис не виним тебя в участии в этом… Если это тебя утешает, — вздохнул парень и затянулся снова.       Видимо, пазл сложился в голове Стоулла практически моментально. Наверняка он знал от Итана, что тот говорил со мной по поводу реликвий и пытался переманить меня на их сторону. И наверняка Накамура уточнял, что весьма четко обрисовал для меня перспективу запятнанной чести, если я решу всё-таки им не помогать. И, видимо, предполагает, что раз я больше не заодно с Фордом, так ещё и полукровка, приехавший в лагерь, значит, теперь могу чувствовать вину за содеянное.       — Значит, мнение Итана среди вас непопулярное? — ухмыльнувшись, уточнил я.       — Он сын Немезиды, — Коннор подкатил глаза. — Драма под названием «Возмездие» сопровождает каждый его шаг.       Немезиды. Я немного задумался, пытаясь вспомнить, в каком контексте я в последний раз слышал это имя, и формулировка «плеть Немезиды» меня нисколько не порадовала. Очередной артефакт. Отлично.       — Понятно, — только и ответил я, стряхивая пепел в сторону. — Да вы уже поди давным-давно забрали эти артефакты, да?       Конечно нет.       — Ну… Мы ещё работаем над этим, — протянул Коннор, потерев шею. — Как обычно бывает у полукровок на стороне богов, всё не так просто, как хотелось бы.       — М-м-м… — промычал я, затягиваясь. — Отстой.       Мне не хотелось развивать тему с отступниками, чтобы не показаться ему чересчур осведомленным. Мало ли что ему взбредёт в голову, поползут слухи, и я могу стать весьма скоро персоной нон грата, чего бы мне сильно не хотелось.       — Так значит… ты тоже полукровка, — недолго помолчав вновь заговорил Коннор, стряхнув пепел с сигареты. — Давно узнал?       Я неуверенно пожал плечами.       — Да знаешь… Всю жизнь я будто бы… Слонялся в темноте, щупая незнакомые предметы и пытаясь угадать их форму, название, предназначение. Странные видения, сны, специфические галлюцинации… Всё это обрело смысл только когда я узнал про богов, монстров и так далее… Так что сложно тебе сказать, когда именно это случилось.       — Ну что-что, а литературное занудство в тебе осталось прежним, — хмыкнул Коннор. — Тут народ простой, ты сильно не выкаблучивайся. Особенно перед детьми Ареса.       — Ну ладно тебе, — фыркнул я, затягиваясь. — Ты плохо о них думаешь.       — Ты просто их не знаешь, — Коннор задрал нос и усмехнулся мне. — Ладно. Придёт с опытом.       — А где Тревис? — вдруг поинтересовался я. Мне показалось, что было бы логичным, если бы в Большом доме Коннор обмолвился, что решил отправить брата сопровождать ребят, а сам пошёл забирать меня.       — Тревис… В разведке, — немного подумав протянул парень и улыбнулся мне. — Он скоро-скоро вернётся.       Мы вышли на небольшую поляну, окруженную какими-то сооружениями. Уже совсем стемнело, так что разглядеть ничего не выходило, но я понимал, что это и есть те самые жилые домики. Почти во всех окнах ещё горел свет, мелькали силуэты детей и подростков, снующих туда-сюда, готовившихся ко сну. Наконец Коннор остановился возле одного из домиков и обернулся на меня.       — Наступай только на первую, третью, четвёртую, шестую и девятую плиты, — он ткнул пальцем в землю, и я, опустив глаза, увидел дорожку, шириной в две плиты, и швы между плитами слегка мерцали в темноте. — Считать начиная от правой. Она «один», если ты не понял.       — Господь всемогущий… — пробормотал я и проследил за Коннором, осторожно переступающего с плиты на плиту. — А если я наступлю на другую?       — В душ я сегодня тебя уже не поведу! — весело откликнулся парень. — И на кровать не пущу.       Я устало вздохнул и пошёл след в след за Коннором, считая в уме плиты. Какой-то просто детский сад, ей-богу.       Из домика раздавался приглушенный смех и шептание. Однако, стоило старосте открыть дверь, как все тут же повернулись к нам и заулыбались, замахали руками в знак приветствия, а пара ребят даже встали со своих кроватей.       — Э-ге-гей, это тот новенький? Он наш братик? Или непризнанный? — наперебой стали спрашивать полубоги, переглядываясь друг с другом.       — Это Перси, и он пока непризнанный, — ответил за меня Коннор. — А ну разойдись, шайка! Дайте ребёнка провожу до койки.       Ребята посмеялись, но всё-таки разошлись по своим спальным местам. Двухъярусные кровати стояли двумя рядами по бокам комнаты, в одном из углов стояла тумба с большим телевизором и игровой приставкой, то тут, то там валялся какой-то мусор, шкафы были доверху забиты чем-то наверняка ужасно подозрительным, а на полу в центре комнаты валялась какая-то разобранная игрушка, быть может, они пытались что-то смастерить на скорую руку, перед сном, но не успели. Коннор подвёл меня к кроватям, которые стояли дальше всех от входной двери. На нижней полке уже лежал под одеялом какой-то мальчик, крутивший в руках кубик Рубика.       — Твоя полка будет верхняя, — оповестил меня Коннор и взял с подоконника стопку одежды. — Это твои шмотки. Переодеться можешь вон там, — он ткнул пальцем в угол, где стояла видавшая виды ширма. — Ну, или как хочешь.       Из вежливости я кивнул, взял в руки вещи, и решил воспользоваться все-таки ширмой. Правда, она, как мне казалось, была чуть ли не полупрозрачная, и я не чувствовал себя абсолютно нисколько прикрытым. Тем более что ширма стояла практически вплотную к одной из кроватей, и со второй полки было бы отлично видно…       Я задрал голову кверху, но, к моему облегчению, верхняя койка была пуста. Напряжённо вздохнув, я быстро переоделся, чуть не вырвав с мясом молнию на своих джинсах, и, аккуратно сложив вещи в стопочку, вышел из-за ширмы. Ребята почти все уже улеглись под одеяла, и Коннор сидел на нижней койке неподалеку и выжидающе смотрел на меня.       — Ложись давай, да я свет выключу.       Осторожно положив вещи на пустую прикроватную тумбочку, я ухватился за боковые рейки лестницы и кое-как забрался на второй этаж, и залез под одеяло, чтобы не видеть, как высоко я сплю. Послышалось два хлопка, и комната погрузилась в темноту.       Полежав немного под одеялом, я опустил его ниже — уже стало душно. Футболка вроде как слегка поддушивала — круглый ворот плотно прилегал к шее. Кто-то сопел, кто-то слегка похрапывал, за окном что-то шелестело. Я повернул голову чуть в сторону. Видеть потолок так близко было… Странно. Я накрыл ладонями глаза и попытался сосчитать до десяти. Как назло даже такой малюсенький стресс смог согнать с меня всякую сонливость. Почему я не попросился на нижнюю койку? А вдруг тогда бы меня сочли трусом? Я тяжело вздохнул и повернулся на бок, подтянул тонкое одеяло повыше и постарался абстрагироваться от всего происходящего.       Нужно спать.       Я закинул руки за голову и снова перевернулся на спину, глядя в потолок. В принципе, если бы я был на нижней полке, то перед моим лицом также близко, как сейчас потолок, были бы перегородки верхней кровати, и это меня совсем немножко успокоило. Хотя, конечно, спорный вопрос, насколько мысль из разряда «лучше не будет» может быть успокаивающей…       Я почувствовал несильные удары в спину.       — Перестань ворочаться, — проворчал мой сосед снизу, видимо, постучавший по перегородке. — Всю кровать шатаешь, спать невозможно.       — Прости, — шепнул я и сложил руки на животе, сцепил пальцы в замок.       Наконец, когда я уже думал слезать к чертовой матери с этой кровати, я осознал, что тело практически не слушается, а сознание стало совсем слегка затуманенным от сонливости, и, облегченно вздохнув, я наконец закрыл глаза и вырубился.       Надеюсь, я не совершаю сейчас страшную ошибку.

***

      — Ну как тебе? — довольно спросила Пайпер, откручивая хвостик у клубники.       — Здорово, — откликнулся я, наконец прожевав ягоду. Я, пожалуй, никогда в жизни не ел такой сочной, хрустящей и сладкой клубники. Когда пробуешь что-то такое, сложно хотя бы не улыбнуться.       — Благодаря клубнике у нас есть дополнительное финансирование. Можем купить что-то, что не можем сделать сами… Например, одежду для всех в лагере, в лазарет спирт да перекись, бинты, ну и всё в таком духе. Очень полезно… Ну, и вкусно, — Пайпер съела ягодку и вытянула ноги вперёд, а голову запрокинула назад, нежась в лучах закатного солнышка.       Мы весь день прогуливались по лагерю, Пайпер показала, где какие домики, каким богам они посвящены. Мы даже успели заглянуть к детям Гекаты — там жила её подруга, и по совместительству староста этого домика, Лу Эллен Блэкстоун. Но она была занята чем-то с одним из своих братьев, и мы просто поздоровались и пошли дальше.       — А ничего, что мы вот так едим… — вдруг мне стало совестно и я взглянул на веточку с которой мы буквально минуту назад сорвали клубнику, и на ней уже вырос новый малюсенький бутончик.       — Скоро там уже будет новая ягодка. Так что ничего страшного, — успокоила меня Пайпер и потрепала по плечу. — Кушай на здоровье.       — Так-так-так, а вот и главные вредители, — послышался голос над нами, и мы с Маклин мгновенно обернулись. Возле нас стояла девочка с пшенично-русыми волосами, перевязанными зелёным платком, и, несмотря на наигранно строгий тон, её карие глаза осматривали нас с теплом. Лагерная футболка была заправлена в джинсы с высокой талией, а на поясе висел небольшой бронзовый кинжал и льняной мешочек.       — О! Кэти, тебя сегодня позвали на поля? — Пайпер заулыбалась и глянула на меня. — Это Кэти Гарднер, она староста домика Деметры, вместе с Мирандой, мы виделись с ней возле амфитеатра.       Я улыбнулся, искренне пытаясь вспомнить, как Миранда выглядела, но пока с этой задачей катастрофически не справлялся.       — Привет, — поздоровался я и на всякий случай ещё и помахал ладонью. — Мы совсем чуть-чуть угостились. Я Перси, кстати. Перси Джексон.       Я протянул девушке руку, и мы обменялись рукопожатием и взаимной вежливостью.       — Вы с Пайпер неплохо сдружились! А как быстро, — усмехнувшись, бросила Кэти и скрестила руки на груди.       — Родственные души, что поделаешь, — Пайпер откинула волосы с лица, чтобы не лезли в глаза, и села поудобнее.       — Прикольная курточка, — Кэти кивнула на мою куртку. — Обошли уже все домики? Что-нибудь ёкнуло в сердце? Есть предположения по поводу божественного родителя? — поинтересовалась девчушка, мягко улыбаясь.       — Сложно сказать… Я скорее в панике стараюсь запомнить что где, чтобы Пайпс не пришлось меня постоянно везде водить за ручку, — честно признался я и улыбнулся.       — Надеюсь, что в домике Гермеса ты не останешься надолго, — сказала девочка и поморщила носик.       — Почему?       — Гермесовы дети — такая себе компания для приличных ребят. Тем более Стоуллы. Однажды они такое сотворили с нашим домиком! — Кэти ахнула и покачала головой. — Даже вспоминать не хочу! Аж дрожь пробирает, — Кэти присела на корточки и нежно погладила веточку клубники, и бутончик, на который я смотрел, с тихим шелестом распустил лепесточки, затем скукожился и упал на землю, оставив лишь зелёненькую шишечку. Пару секунд шишечка росла и наполнялась цветом, и наконец на ветке повисла новая тяжёленькая ягодка клубники. Гарднер улыбнулась и погладила ягоду, убрала руку.       — Скоро нимфы придут помогать собирать урожай… Вам, наверное, уже пора.       — Да, да, конечно, — Пайпер покивала и поднялась с земли, я сделал то же самое.       Я притормозил, услышав какое-то странное шуршание. Осмотревшись вокруг, я напрягся, не в состоянии определить источник звука. Краем глаза я заметил, что девочки тоже насторожились, а Пайпер даже придержала меня за рукав.       — Даллас! — позвала Кэти. — Тут змея! Иди скорее сюда, Арес тебя подери! Идите, идите уже, — Гарднер подтолкнула нас вперёд.       — А помощь не нужна? — тут же уточнил я, никуда не отступая.       — Всё схвачено, Перси. Рада была познакомиться, а теперь топайте, — она похлопала нас с Пайпер по спине, и Маклин, взяв меня за рукав, потянула прочь с полей.       Я всю дорогу оборачивался на поле, но криков о помощи, стенаний боли и всего в таком роде не было, так что минут через пять я всё-таки немного успокоился. Дернув головой, я засунул руки в карманы и рвано вздохнул, глядя уже перед собой, и Пайпер похлопала меня по плечу.       — У них точно всё хорошо? — неуверенно уточнил я и вновь обернулся на поле.       — Всё в порядке. Змеи на поле постоянно шастают, это штатная ситуация, — Пайпер утешающе улыбнулась мне.       — Но что змеи там делают? Клубнику едят? — недоуменно спросил я, глядя на Маклин.       — Это один из многочисленных бонусов божественного недовольства. У нас тут много таких ништяков, — раздраженно бросила Пайпер и устало улыбнулась. — Ничего. Мы всё исправим и заживём спокойно.       Я с сочувствием взглянул на девушку, прекрасная представляя, что именно нужно «исправить», и чего это может стоить полукровкам. Настроения болтать из-за инцидента, пускай и такого вроде как пустячкового, не было. Я задумчиво рассматривал окрестности, потихоньку запоминая, что где находится, и старался отвлечься от мрачных мыслей. Сколько ещё в лагере следов божественной немилости? Какого черта они вообще смеют вредить своим же детям, считая, что это их смотивирует к подвигам?       — Ко всему можно привыкнуть, Перси. Мы научились справляться. Сердиться на них… Бесполезно.       — Знаю, знаю, — буркнул я и помотал головой. — Это мне уже всё рассказывали. Не могу пока смириться, — объяснился я и потёр переносицу.       — Всё в порядке. Я понимаю, — Пайпер улыбнулась мне. — Знал бы ты, как я злилась на мать. Теперь… Немного прошло. Однажды будет легче.       — Только не обещай, — хмыкнул я и глянул на девушку. — А то останусь врединой, а ты виноватой окажешься.       Пайпер фыркнула и потрепала меня по волосам.       — Ты напоминаешь мне мою лучшую подругу, Аннабет, — девушка мягко улыбнулась, глядя мне прямо в глаза. — Думаю, вы бы подружились. Вот вернётся с поиска, и я вас познакомлю.       Чтобы не ляпнуть чего-нибудь или тем более не покраснеть, я дал себе хотя бы улыбнуться и кивнуть.       — Обязательно.

***

      В среду мы сидели на крыльце десятого домика вместе с Лу и Пайпер и ели кешью, которые я выкупил у одного из своих временных собратьев. Эллен практически не участвовала в нашей беседе, лишь тягая из кулька орешки и периодически поглядывая на меня. Вместо разговора она вышивала какой-то узор на льняной ткани, временами переворачивая её на изнанку и проверяя плотность стежков.       — А кто-нибудь живёт в том домике? — буркнул я, прожевав орешек и указав на забавный домик, украшенный черепами с горящими в пустых глазницах зеленоватыми огоньками.       Девочки переглянулись друг с другом, и потом обе посмотрели на меня как-то странно.       — В том домике? — вдруг оживилась Лу и села поближе. — А что? Тянет туда?       — Э-э-э, нет, — я неловко улыбнулся, глянув на неё.       — А что, и правда! Он и правда чуть-чуть похож на Нико! — активно закивала Пайпер и заглянула мне в лицо. — Хотя… Даже не знаю…       — Нико? — удивлённо переспросил я.       — Там живёт Нико, — наконец-то объяснила хоть что-то Эллен и кивнула на тот дом. — Это тринадцатый домик, посвящённый Аиду.       — А что он тут делает? — недоуменно уточнил я. — Боги Большой тройки в той стороне, — я ткнул большим пальцем вправо, где ряды домиков замыкались в условный полукруг, составленный домиками Посейдона, Зевса и Геры.       — Его пристроили гораздо позднее. Как и наш домик, — объяснила Лу. — И ещё шесть домиков. И благодаря этому в домике Гермеса стало настолько свободно, что там, как ты сказал, довольно много пустых кроватей. Раньше дети спали там и на полу в спальных мешках.       — И давно тут все эти домики? — удивлённо спросил я и снова осмотрелся. Сейчас, зная это, я даже почти что мог предположить на взгляд, что одни домики гораздо старше других. — И почему их не было?       — До девяностых тут были только домики Олимпийцев, — включилась в разговор Пайпер. — А в девяностых была большая война, и… В общем, не-Олимпийские боги очень нехотя шли на сотрудничество, и в этом был смысл — их дети оставались непризнанными, с их точки зрения — никем, и они были в обиде и на лагерь, и на Олимп. Так что было решено достроить домики ещё для нескольких богов, которые заявляли, что их дети будут иметь их поддержку, и что им необходимо отдельное место в лагере. А лагерь обязал богов признавать своих детей после тринадцати лет, когда они пересекают границу.       — Так что твой божественный папка или мамка сейчас очень рискуют получить кармический нагоняй, — добавила Лу. — Поэтому, думаю, что тебя уже совсем скоро признают. Со дня на день!       — Вот как… — пробормотал я и взглянул на ткань на коленях Лу. — Можно я посмотрю?       — Что? — удивилась девочка, глянув на вышивку. — А, конечно.       Я осторожно взял в руки льняной лоскут и провёл пальцами по вышивке. Узор был какой-то интересный, но мне было сложно разобрать, что именно было изображено.       — Это… какие-то магические символы? — неуверенно спросил я.       — Ага. Я шью сигнальный мешочек, — поделилась со мной Эллен. — Я наполню его специальными травами, заговорю, а потом мы сможем давать их полубогам, которые идут в поиск, и если они раскроют мешочек, то на заговоренной карте появится, в каком примерно районе наш товарищ попал в беду. А если в лагере будет Нико, то даже успеем прийти на помощь!       — Звучит здорово, — я улыбнулся ей и провел по ниткам. — И это работает?       — Не знаю пока. Это третий прототип, первый взорвался, а второй просто не сработал, — Лу грустно вздохнула и забрала у меня вышивку. — Но мне позавчера приснился очень любопытный сон, и у меня появилась пара идей по поводу того, что нужно изменить в заговоре.       — Всё получится, — кивнул я и улыбнулся.       — А у тебя есть какое-нибудь хобби? — спросила Пайпер, наклонившись вперёд и взяв из мешочка с кешью пару орешков.       — У меня? — удивлённо уточнил я и на пару секунд даже завис. — Ну… Не знаю. Я… Читаю книги. Временами.       — Ну точно как Аннабет, — фыркнула со смеху Пайпер. — Она тоже вечно со своими книжками.       — У меня была хорошая учительница по литературе… В смертном мире, — я кивнул направо, будто бы он был буквально за углом. — Хотя до неё я книгами только строил башенку, чтобы подремать на уроке.       — Школа — отстой, — буркнула Лу и поправила волосы, заправив прядку за ухо. — Не знаю, что должно случиться, чтобы я подалась в патронажную семью.       — Кстати, каково это, в патронажной семье? — тут же оживилась Пайпер.       — Ну… Я пришёл туда просто как приёмный ребёнок, вместо того, чтобы остаться на улице, — сразу уточнил я. — Так что… Вообще, здорово. Я даже, наверное, уже соскучился, — я улыбнулся Маклин. — Мне нравится быть старшим братом, нравится общаться с ребятами… Но иногда у меня на это просто нет сил. И поэтому я здесь. Но я всё ещё их, конечно, очень люблю.       — О-о-о, это так трогательно, — протянула Пайпер, широко улыбаясь. — А много вас в семье?       — Восемь детей, если считать всех-всех, — немного подумав ответил я. — Кто-то уже постоянно с нами не живёт, но они всё ещё часть нашей семьи.       — Ого, — хмыкнула Лу. — Даже мой родной отец не такой верный, как вы. Он как узнал, что я ведьма, то всё, пока-пока, малышка.       — Мне жаль это слышать, — я пожал плечами. Не стал рассказывать, что помимо патронажной семьи у меня есть родная мать, которая тоже меня любит и никогда не откажется от нашего родства… Думается, для Лу это острая тема.       — Да ладно. Пошёл он, — отмахнулась Эллен и вытянула из кармашка салфетку, вытерла пыль со своего черного ботинка.       — Опасно обижать маленькую ведьму, — добавила Пайпер и хитро ухмыльнулась. — Однажды он будет месяц икать.       — Это ниже моего достоинства, — фыркнула Блэкстоун.       — А маленькую порчу на заказ можно запросить? — вклинился я, весело прищурившись.       — Да ну вас, — посмеялась Лу и потискала нас за щёки. — Сделали из меня какую-то знахарку-гадалку. Я высококвалифицированная ведьма! — её цвет волос вдруг сменился с чёрного на синий, и тут же обратно. — Скоро буду.       Я протянул Лу кулёк с кешью и она взяла пару орешков.       По небу лениво плыли облака. Солнышко ласково прогревало всё, чего касались его лучи, и я, пожалуй, так много времени на солнце не проводил за все последние годы. В душе не было какого-то всепоглощающего спокойствия, но по крайней мере кошмары больше меня не мучили, что уже было огромным облегчением. Но вместе с тем я действительно уже начинал тосковать по Нью-Йорку, по моей огромной семье, по моей комнате… Но в лагере, прямо сейчас, в компании Пайпер и Лу, мне было уютно. Они вообще ничего не знали обо мне, о том, что со мной было, и если я и мог увидеть в их глазах сочувствие, то уж точно не по поводу пережитого мной… В апреле.       Я поёжился, одёрнув полы куртки и постарался отвлечься от мыслей.       Просто не вспоминай.       — Я хотела взять у Дэнни из пятнадцатого домика немного перьев гарпий. Она сказала, что у неё после ловца снов осталось несколько лишних, — вновь заговорила Лу, и взглянула на нас. — Сходите со мной?       Да куда угодно. Я слабо улыбнулся, и, кивнув, встал с крыльца.

***

      — В гостиной было прохладно… благодаря парусиновым навесам над окнами… да и сами окна были закрыты, чтобы не впускать жару, — читал я, сидя на кровати и изредка отвлекаясь, чтобы проверить плетение. Между прочим, браслеты для оберегов, как мне объяснили, это серьёзное дело, и лучше бы мне не ошибаться в орнаменте, хотя я, даже зная это, большую часть плёл практически вслепую. — У Гудини возникло поползновение…       — Богиня моя, какая ж скукотень, — простонала Лу Эллен, вытягивая иглу с ниткой с другой стороны канвы. Она сидела на подушке, которую кинула на пол прежде чем начать вышивать, и, по её словам, так ей работалось по какой-то причине лучше. — Книжка про Аляску мне нравилась гора-а-аздо больше.       — Ну уж извини, — вздохнул я, снова осматривая браслет и перекладывая нитку в другую руку. — То была единственная книга Джона Грина, которую я тут у вас нашел. И то, похоже, по чистой случайности, — подняв взгляд на книгу, я понял, что потерял строчку, и со вздохом закрыл «Рэгтайм».       — Это был Джон Грин? Я запомню, — пообещала мне Лу и натянула нить, слегка подёргала её, будто проверяя на прочность. — Может, попросить у твоих братков её достать? Думаю, Коннор не такой уж и тупой чтобы таскать одну только колу из мира смертных.       — Ну у меня есть ещё несколько его книг дома, — задумчиво откликнулся я. — Знал бы, что у вас тут такая напряжёнка, захватил бы с собой.       — Опасно привозить много личных вещей в домик Гермеса, — многозначительно протянула Эллен и глянула на меня. — По своему опыту знаю. Я когда там жила потеряла три кольца с лунным камнем, три! — для пущей наглядности она показала мне три пальца. — Я, конечно, ни на что не намекаю, но потом я видела одно из них на дочери Афродиты. Наверняка кто-нибудь из этих прохвостов и свистнул у меня их, а потом продал или вовсе подарил какой-нибудь красоточке, вроде той.       — Глубокая травма, — прокомментировал я и кивнул. — Жалко-то кольца. Неужели было их не вернуть?       — Да это были язычки от консервных банок, — вдруг засмеялась Лу и хлопнула меня по плечу. — Просто мне хотелось чтобы все видели в них колечки с красивыми камушками. Вот умора была, когда я сняла с них Туман!       Я посмеялся, глядя на то, как веселит Блэкстоун её маленькая шалость, пусть и давняя, и мне подумалось, что между детьми Гекаты и Гермеса порою не так уж и много отличий, по крайней мере в вопросах розыгрышей и озорства.       — Да, думаю, та самая «красоточка» не обрадовалась подмене аксессуара.       — Зато Пайпс очень веселилась, — поделилась со мной Лу. — Кстати, мы тогда с ней и познакомились. А потом мама и вовсе меня признала, и я присоединилась к своим братьям и сестрам в домике Гекаты.       — Познавательная история… Насколько я знаю, Пайпер в Лагере живёт чуть больше года?       — Я прибыла немножко раньше неё, но месяц просидела вместе с гермесовыми отпрысками, — Эллен пожала плечами. — Когда как Пайпер почти сразу признала Афродита. Но у неё был тяжелый период принятия своего божественного родства…       — Да, наслышан, — хмыкнул я, связывая две нитки друг с другом. — Да и к некоторым своим собратьям у неё до сих пор большие вопросы. Особенно к их… чувству прекрасного.       — От Барби только однажды родился Джанни Версаче, — заговорщическим тоном поделилась со мной Эллен. — Но в любом случае, далеко не все в десятом домике размалеванные финтифлюшки. Правда, если бы не Пайпс, я бы не утруждалась тем, чтобы это достоверно выяснять.       — Могу понять, — я покивал, поправляя пальцем узлы. — Вообще, я удивлен, что дети Афродиты оказались… немного более самовлюблёнными, чем я их себе представлял.       — У тебя были другие ожидания? — ухмыльнувшись, спросила Эллен.       — В моей патронажной семье двое детей Афродиты, и они, ну… — я задумался, вспоминая Лейси и Силену. — Конечно, следят за собой, и стараются одеваться там… Стильно, наверное, но никогда нос не задирали и никому не рассказывали, в чем кому ходить. Так что мой первый визит к домик Пайпер был несколько удивительным.       — Поэтому свободное время ты решил коротать со мной? — подмигнула мне Лу и вытащила из корзинки другую нитку. — Кстати, надолго её сегодня попросили?       — Вроде до самого ужина, — скучающе протянул я и невольно взглянул в окно. Отсюда не было видно клубничных полей, где сегодня помогала справляться с навязчивыми вредителями наша с Лу подруга, так что это было слегка бессмысленным жестом. — Кажется, я слышал от Гарднер, что вчера змеи сильно попортили клубнику в крайних рядах, и аресов отпрыск ничего особо сделать с ними в одиночку не смог.       — Пайпер очень хорошо владеет своим волшебным голосом… Особенно когда дело касается змей. Правда, она никогда не верит, когда кто-то пытается ей об этом сказать, — Лу вздохнула и отложила вышивку в сторону.       — Почему? — поинтересовался я и затянул последний узелок в ряду.       — Кажется, несчастный случай. Тебе лучше спросить у неё лично, — справедливо отметила Блэкстоун и уперлась локтем в матрас и подперла ладонью щеку, глядя на неё. — Она тебя не позвала с собой на поля?       — Неа, — я пожал плечами. — Она сказала… Как там… Налаживать связи, новые знакомства заводить… А сама, мол, справится и без всяких бездельников. Ну типа меня, — я натянуто улыбнулся, показывая, насколько мне нравилась эта идея.       — Отлично ты новых знакомых заводишь, — хмыкнула Эллен. — Мы с тобой знакомы уже целую вечность, Джеки-бой.       — Неделя в астрале тянется вечность? — усмехнулся я, глянув на девочку.       У нас с ней были одинаково черные, как вороное крыло, волосы, и даже зелёные глаза были похожими, хотя у неё оттенок был ближе к лаймовому. Лу забавно красила глаза, ярко прокрашенные ресницы с неоново-зелёными кончиками, и двойные яркие стрелки всегда привлекали внимание. Она объясняла, что ей нравится креативный и слегка эпатажный макияж, и мнение модных куриц из десятого домика её не волновало.       — Ты у нас всего неделю? Врёшь поди, — улыбнулась мне Лу и чуть прищурилась. Я слегка растерянно провел по щеке пальцами, думая, что с лицом что-то не так, когда Эллен указала на свою нижнюю губу.       — У тебя тут какая-то точка… Там был прокол?       Я невольно коснулся пальцами подзатянувшегося прокола и слабо улыбнулся, кивнул.       — Типа того… Но я давно не вставлял туда сережку. Наверное, месяца два уже. Так что он давно затянулся.       — Хочешь проколем обратно? — оживлённо спросила Эллен, постучав по кольцу в своём носу. — Я хорошо бью.       — Кого-то ты мне напоминаешь, — хмыкнул я и отмахнулся. — Не, не хочу пока. Но если что, то я знаю, к кому обратиться, — я улыбнулся и протянул Лу кулак. Та стукнула по нему своим кулачком, затем потянулась и откинулась спиной на прикроватную тумбу.       — Тебе его кололи тоже подпольно? — с улыбкой спросила Лу.       — Да, пару лет назад, — задумчиво ответил я и улыбнулся ей. — Ты кстати сама себе что ли била?       — Нос сама, мочку уха тоже, а вот хрящ мне помог пробить Стива, — она ткнула пальчиком в серёжку в верхней части уха. — Он клёвый чел. У него ещё этот забавный грубоватый акцент.       — Я не помню такого парня, — я неловко потёр шею.       — Он уехал из лагеря на учебный год, — Лу вытянула ладонь перед собой, разглядывая разнообразные колечки. — Некоторые так реально делают. Бессмертные, наверное.       — Не скажу, что в мире смертных сейчас так уж и опасно, — осторожно предположил я. — Ну, в том смысле, что… Я прожил там почти всю жизнь, и не то чтобы часто встречал монстров.       — Ну не знаю, какого хрена тебе так везёт, — слегка раздражённо глянула на меня Лу. — Прошлым летом к нам не вернулось восемнадцать человек. Хороших ребят.       — Ну… Они не обязательно должны были умереть, — резонно отметил я, чем скорее разозлил подругу, нежели утешил.       — То есть по-твоему будет лучше, если мы будем считать их предателями? — нахмурившись, припечатала Эллен.       — Ну не хоронить же людей, — я растерянно пожал плечами. — Ты сама говоришь, что там хорошие ребята.       — Подсчитывать каждое лето то, сколько дорогих нам людей и хороших бойцов нас предало? Мучиться вопросом, кто именно нас предал, а кто всё-таки умер? Ну уж нет, спасибо, — Лу вздохнула и её взгляд смягчился. — Нам и так хватает переживаний и хлопот. Лучше уж так. Тем более, что после Накамуры мы не принимаем предателей обратно просто так.       — Ну Стоуллы же нормальные, — я не очень хотел спорить, но не мог не уточнить. Я уже был наслышан про Итана — после трех неудачных вылазок за артефактами он мало того что открыто заявил, что окончательно и сознательно решил, что Лагерь Полукровок некомпетентен в этой борьбе, так ещё и забрал с собой двух братьев, и вместе с ними ушёл к отступникам — с гордо поднятой головой и, естественно, «обплёванной» спиной.       — Стоуллы просто ступили. Это не в счет, — Эллен пожала плечами. — В любом случае, ко всем неожиданно пропавшим и появившимся вновь у нас возникает очень много вопросов.       — Ну, не скажу что это несправедливо, — признал я и снова сделал узелок. Я старался сильно не задумываться о своем прошлом. Это больше не имеет никакого значения, я никак уже не исправлю того, что уже случилось. Теперь я здесь, и мне бы хотелось хоть как-то им помочь, а не бесконечно оглядываться назад.       — Ну да хватит о них, — отмахнулась Блэкстоун и отодвинулась от тумбочки, засунула руку в верхний ящик и вытянула оттуда колоду карт.       — Что, снова в дурака? — ухмыльнувшись спросил я и пододвинулся ближе к подруге.       — Сам ты дурак, — Эллен вытянула одну карту и показала мне её лицевую сторону. На ней был нарисован какой-то молодой человек в хитоне с узелком вещей, прикрепленным к палке, шел вправо, задрав нос кверху. Внизу карта была подписана — «Дурак».       — Очень остроумно, — фыркнул я и отобрал у неё карту. — Это что за стопка картинок в таком случае?       — Это Таро, неуч, — с видом прожжённого знатока заявила Лу и стала перемешивать карты. Снова взглянув на свою руку, я увидел, что карты в пальцах уже зажато не было.       — Ах, ведьма.       — Спасибо, — Лу похлопала глазками, тут же снова хитро глядя на меня. — Погадаем?       — На любовь? — фыркнул я, скептически осматривая колоду. — Ты всем греческие простынки пририсовала?       — Ха-ха-ха, — Эллен покачала головой. — Смейся сколько влезет, мистер Скепсис.       — Ты правда веришь в гадания? — слегка растерянно уточнил я.       — Знаешь ли, Оракул замолк ещё в девяностые, — рассудила Лу. — Конечно, гадания ещё туманнее, чем были предсказания Оракула, и каждую карту можно трактовать как угодно… Но можно хотя бы прикинуть, каким будет настроение поиска, скажем так.       — Забавно, — ухмыльнулся я, внимательно слушая девушку. — А ты гадала ребятам, которые ушли в поиск?       — Гадала, — мрачно отозвалась Лу. — Я не стала их расстраивать… В смысле, там в картах не было ничего плохого, никаких плохих прогнозов, и эта была единственная зацепка за несколько месяцев…       — Но и толку от этого поиска не будет? — даже как-то расстроенно уточнил я. Думать о том, что моя возлюбленная даром рискует своей жизнью… Не очень приятно.       — Ну-у… Я думаю, в целом вклад в расследование всей этой кутерьмы они внесут… Но артефактов им не найти, — с грустью признала Лу. — Об этом я Аннабет вскользь предупредила, но ей было вообще, кажется, плевать на это.       — Плевать?       — Ну… — Лу осмотрелась вокруг, хотя двое её братьев сидели в приличном удалении от нас и вряд ли горели желанием подслушивать. — По секрету тебе скажу, но… Пайпер сказала, что пока она тусовалась в мире смертных, то… Ах, я совсем уже стала сплетницей, как афродитова дочь! — замахала руками Эллен и снова вернулась к тасовке карт. — Короче, какие-то там проблемы у неё были, и она вообще была только рада свалить хоть куда-нибудь. Иначе бы она наверняка сразу не согласилась бы на… Ну, все понимали, что зацепка такого рода это не очень надёжная инфа. Обычно Энни на такое закатывает глаза и говорит послать информатора покопать ещё, прежде чем кого-то отправлять.       Я тяжело вздохнул и кивнул. Ничто, что за эту неделю я выяснил по поводу Аннабет и её поиска, не вселяло в меня ни капли энтузиазма. Пайпер практически не делилась со мной своими переживаниями по поводу лучшей, по её словам, подруги, по крайней мере там не было ничего личного, что мне бы хотелось знать… С другой стороны это характеризовало Маклин как преданную подругу, хорошо хранившую секреты, к тому же я пока что никому так и не рассказал о том, что мы с Аннабет знакомы.       Так что, полагаю, тут может сработать правило око за око — секрет за секрет. Хотя, когда я думал об этом чуть дольше, то моё желание разузнать про Аннабет от посторонних, пускай и от подруг, казалось даже каким-то трусливым, что ли. Может быть поэтому я уже целую неделю жил в лагере, ни говоря о нашей связи ни слова.       Как и о Посейдоне.       — Но им я делала сложный расклад, почти на пятнадцать карт, — вдруг снова заговорила Блэкстоун. — Можем сделать тебе чисто на три карты. Они покажут нам что-нибудь туманненькое про тебя, или про твой сегодняшний день… Или про любовную любовь, — Эллен снова смешно похлопала глазками и я фыркнул от смеха, наконец окончательно вынырнув из своих мыслей.       — Окей, давай попробуем.       Эллен каким-то чудом смогла расположить всю эту огромную колоду веером и протянула его мне.       — Тяни три карты, по одной, и складывай передо мной. Первую карту куда-нибудь в центр, вторую вправо от неё, а третью влево.       — А смотреть, что там за карта?       — Это тебе не шарлатанские фокусы Коннора. Взял из веера и положил на место как хороший мальчик, понял?       — Понял, мэм, — послушно откликнулся я и вытянул первую карту.       Лу внимательно смотрела на то, как я выбираю карты и подсказывала, куда какую всё-таки класть. Когда я закончил с этим, девушка отложила колоду в сторону и потёрла ладони, будто бы в предвкушении хорошего веселья.       — Итак, Перси… Будем переворачивать. Переворачивай сначала первую карту, потом вторую и третью.       Я осторожно подцепил центральную карту и перевернул её через правую сторону — Лу предупредила, что переворачивать карты снизу вверх или сверху вниз не стоит, так как оборотное и прямое положение карт имеет в гаданиях значение. На моей первой карте был нарисован печальный мужчина в длинном золотистом плаще. Его светлая голова была склонена к земле, в которой были вонзены стрелы, а в его ногах валялись какие-то вазы.       — Отлично, — буркнула Лу, глядя то на меня, то на карту. — Давай дальше. Без комментариев.       Я пожал плечами и перевернул вторую карту. На нём была изображена женщина с золотыми локонами, сидевшая в кровати и накрывшая лицо ладонями. На её фоне было нарисовано девять золотых длинных лезвий.       — Дальше, — бросила Лу.       Третья карта удивила меня даже больше двух предыдущих — на ней был изображён Эмпайр-Стейт-Билдинг во всей своей красе. Правда, в самую его верхушку била молния, а из окна, кажется, выпадал то ли человек, то ли сатир.       Веселья в глазах Эллен отчего-то поубавилась. Она тяжело вздохнула и потерла двумя пальцами переносицу, внимательно разглядывая все карты, потом вновь посмотрела на меня.       — Как у тебя по жизни вообще дела, Перси? — Лу слегка напряженно улыбнулась и подперла подбородок ладонями. — Может, у тебя есть там… Черный пояс по непрухе, или что-то вроде того?       — Эй, — я нервно посмеялся и хлопнул её по плечу. — Ну, я не скажу, что какой-то… Отчаянно везучий.       — Я ещё не видела такого отстойного гадания, клянусь, — со вздохом известила меня девушка, взяв в руки первую карту, тут же положила её обратно. — Пятерка кубков, Девятка мечей и Башня. Утраты, страдания, разочарования, боль, разрушения, депрессия… — Лу подняла на меня взгляд. — Я бы никогда не подумала, что с тобой дела так плохи.       — Перестань, — я уже серьёзно начинал нервничать. — Ты слишком серьёзно воспринимаешь это.       Эллен посмотрела на меня ещё внимательней и вновь уставилась на карты.       — О чем ты задумывался, когда выбирал карты?       — Ну… Ни о чем особо. О будущем, быть может.       Эллен повертела карту «Башня» в руках, задумчиво вглядываясь в картинки.       — Ладно. Ладно. Всё не так уж и плохо, — Лу улыбнулась и подняла на меня уже почти что бодрый взгляд. — Первая карта… Это то, что было в прошлом, — подруга опустила обратно третью карту и взяла в руку пятерку кубков. — Она указывает на тяжелые жизненные уроки, утраты, но советует вынести из тех событий определенные выводы и придерживаться их.       — А кто нарисован на карте?       — Предположительно Аполлон, после того, как потерял Гиацинта. Это был… Тяжелый жизненный урок, — многозначительно протянула Эллен и положила карту обратно, взяла в руки вторую — девятку мечей. — Вторая карта — это наше настоящее… Ну, тут у нас не очень благополучная карта. Ночные кошмары, возможно пророческие, муки совести, недомогания, тревога… Возможно из-за плохого поступка — по крайней мере относительно твоей собственной системы хорошего и плохого. Может быть означает… Безжалостного врага. Смерть вряд ли, раз ты сидишь тут, — она снова глянула на меня, и снова на карту. — Вообще, считай, одна из худших карт. Её в других раскладах даже хорошие карты не вытянут, она всё равно сведет всё к какой-то болячке или банкротству, или разладу в отношениях… Короче, в настоящем у тебя не очень.       — Как много вариантов, — я напряженно дернул плечом.       — Это оттого что я не в курсе твоей ситуации в целом, — объяснила Эллен. — Сам слушай внимательно и постарайся почувствовать, что именно тебе откликнется.       — Ну и в будущем у нас Башня, — продолжила Блэкстоун, снова взяв эту карту в руки. — Это один из высших арканов. По этой колоде шестнадцатый. И… Тут у нас резкие и разрушительные перемены. Если кратко — то кризис. Могут друзья предать, или отношения разрушиться, или здоровье совсем подведёт… А ещё иногда считается, что вопрошающий знает, что такое в перспективе вполне может произойти, — Эллен собрала карты и распределила их обратно в колоде.       Я сидел, ни жив ни мёртв, глядя на то, как Лу снова мешала карты. Я честно не верил в гадания. Но Эллен — дочь самой настоящей богини, покровительствующей всякого рода колдовству. Значит можно считать её маленькой ведьмочкой. В системе координат сумасшедшего мира, в котором нам довелось жить, есть такое понятие, как Оракул, который в прямом смысле предсказывал будущее — пускай и не в точных формулировках, но что было им сказано, то и должно было сбыться, а значит гадания могли и не быть глупостью. И тут — здрасте, абсолютно убогое предсказание о будущем, которое будто бы питательной смесью вскормило мою тревогу просто до каких-то титанических размеров. В том «прошлом», которое в общих чертах обозначила мне Эллен, я вполне узнавал пару последних лет. В «настоящем» мне было проблематично разобраться, я за последний месяц сменял окружение грубо говоря четырежды, и старался не концентрироваться на полном серьезе на происходящем вокруг меня.       А теперь какое-то тупое гадание столкнуло меня с этой пугающей реальностью.       — Не парься, — неуклюже попыталась утешить меня Лу и встала с пола, села рядом со мной на кровать и приобняла одной рукой за плечи. — Башня не означает кризис, который… невозможно преодолеть вовсе. Ответ к будущему часто кроется в прошлом — далёком и близком. Если у тебя будут мысли на этот счёт, то я… всегда буду рада тебя выслушать. Ладненько?       — Ладненько, — буркнул я и слегка толкнул Эллен плечом.       — Хочешь, сходим к Пайпс? Быть может, её отпустят пораньше?       — Можем пройти через мой домик, — предложил я. — Я выкупил у Коннора пару банок вишнёвой диетической колы, как я помню, Пайпер такую любит.       — О-о-о, как мило, ты уже запомнил её любимый сорт кока-колы! — Лу в шутку потискала меня за щеку и встала с кровати. — Бросай уже это плетение. Я вечером сама могу этот браслет доплести.       — Я бы хотел сам его закончить, — немного подумав, попросил я и смотал браслет и нитки в небольшой клубочек и засунул его в карман джинс. — Думаю, я должен управиться.       — Как скажешь, прядильщик, — Лу улыбнулась мне, и я встал следом за ней.       Аннабет в своё время делилась со мной одной мудрой мыслью (одной из миллиарда её мудрых мыслей, естественно) — даже когда будущее слегка приоткрывается тебе, не стоит слишком усиленно в него вглядываться, и тем более пытаться как-то юлить и избегать его. Того, что насочиняли эти старые кошелки мойры, всё равно не избежать, а сделать своё настоящее мучительным, а стартовую точку — более сложной, очень легко.       Мы прогуливались с Лу по широкой тропинке, пронизывающей практически весь лагерь насквозь, она попивала вишнёвую колу, я нёс в руках ещё две банки, поглядывая по сторонам. Погода была абсолютно безоблачной, по лагерю туда-сюда сновали ребята, и это напомнило мне мою самую первую экскурсию.       В тот день Пайпер забрала меня сразу после завтрака, и, полная энтузиазма, повела меня осматривать окрестности. Она пыталась ввести меня в курс дела быстро, и при этом познакомить хотя бы косвенно с ребятами, которых знала сама. Временами в её речах я абсолютно точно слышал формулировки Аннабет — особенно когда Маклин объясняла мне про схему, по которой были расположены домики (к слову, как оказалось, домики были расположены в форме греческой буквы «Ω»), или начинала углубляться в историю лагеря и смутное понимание того, что же именно происходило в девяностые.       Именно в тот день ведь она и представила меня Лу Эллен. Как оказалось, после Аннабет Чейз — совершенно незнакомой, конечно, мне девчонки, — Блэкстоун ближайшая подруга Пайпер. Как дочь Гекаты, она была незаменима в вопросах управления Туманом, изготовления всяких амулетов, снадобий и прочей «волшебной» всячины.       Небо сегодня было такое же чистое и безоблачное, как и в тот день. Мы с Эллен уже обошли арсенал и волейбольное поле, и вдруг моё внимание привлекло вроде как незнакомое мне здание, хотя, казалось бы, его было сложно не заметить — состоявшее из двух корпусов, оно стояло неподалеку от границы леса.       — А что там? — я указал ладонью в ту сторону и глянул на Лу.       — А ты не в курсе? Ну Пайпс даёт, — Эллен накрутила на палец серебряную цепочку и прокашлялась. — Это два корпуса нашего лазарета. Там заведует Уилл Солас, староста домика Аполлона, помогают нимфы, сатиры, ну и другие полукровки.       — Целых два корпуса? — удивлённо переспросил я.       — Второй корпус это… Как бы стационар, — нехотя объяснила Лу и вздохнула. — А в основном всякие раненные во время игр, битв и так далее.       — Стационар? Для кого тут стационар?       — Я организую тебе экскурсию. Спрошу у Уилла, когда он будет посвободнее, чтобы поболтать с тобой об этом, — отрезала Эллен, и я понял, что эта тема закрыта. По крайней мере пока что.       Какое-то время мы с Эллен играли в словесную игру — один выбирал какой-то объект вокруг нас, называл первую букву названия этого объекта, и второй пытался отгадать, что же это за объект. В последний раз во что-то похожее мы играли во время одной из поездок всей семьёй в машине Чарли почти что девять месяцев назад… Забавное было время.       — А кто у вас староста девятого домика? — устав играть спросил я у Лу.       — Ну, у нас двое старост домика Гефеста, — сразу объяснила Блэкстоун. — Вообще-то Вальдес староста, но он приезжает несколько раз в месяц, так что в остальное время его подменяет Джейк Мэйсон.       — Вальдес, — я медленно покивал, пытаясь представить своего взбалмошного hermanito старостой хоть чего-нибудь.       — Что, знакомое имя? — в шутку бросила Лу.       — Ага, — без особых сомнений выдал я. — Кажется, он работает в остальное время в мастерской отца в Квинсе.       — Да ну!!! — ахнула Эллен и шлепнула меня по руке. — Шутишь?!       — Не-а.       — Мы точно об одном и том же Вальдесе-Вальдесе?       — Ну Лео, такой забавный кудрявый мальчишка, так ведь?       — Наш Лео! — засмеявшись, воскликнула Эллен и закинула руку мне через плечи. — Ну всё, Джеки-бой, теперь ты однозначно наш бро-бро.       — А я был на испытательном?       — Пайпс уже поди нас заждалась! — перебила меня Лу, и, подмигнув, ускорила шаг, уходя чуть вперёд.       — Эй, она же даже не знает, что мы идём! — посмеиваясь, уточнил я и прибавил шагу.       Проказница.       Впрочем, мини-предсказание Лу по поводу Пайпер действительно сбылось — пока мы дошли до клубничного поля, та уже прощалась с сыном Ареса, стоявшим на страже, и даже обменивалась с ним любезностями, судя по тону, но завидев нас с Лу, помахала своему товарищу и подбежала к нам, обнимая сразу нас обоих.       — Хэй, ребята! Вы что это, договорились забрать меня с дежурства на пару? Я так могу и разбаловаться, — улыбаясь тараторила Маклин, переплетая растрепавшуюся косичку.       — Ну типа. Перси проторчал со мной весь день, а потом мы пошли встречать тебя, — отчиталась Эллен.       — Перси! Ах ты негодник, — посмеялась Пайпер. — Я уходила на поле с полной уверенностью, что ты знакомишься с новыми людьми и пытаешься прощупать намёки на своего божественного родителя, а ты…       Я вручил ей баночку вишнёвой колы, за что получил абсолютно сестринское потрепывание по волосам, и мы пошли по другой дорожке обратно в лагерь.       — А может он и так прощупывал божественного родителя? Например, может, это наша Геката? Стиль у него вполне удовлетворительный для нашей скромной общины, — Лу дернула меня за воротник куртки.       — У Перси есть смертная мама, — напомнила подруге Пайпер. — Так что, думается мне, Геката вряд ли входит в список вариантов.       — Ну мало ли, какие у мамы бывают фокусы, — Блэкстоун поиграла бровями и посмеялась.       — Да ну тебя, — фыркнул я.       — Вы хоть чем-нибудь полезным сегодня занимались?       — Конечно. Перси читал мне занудную книжку, пока я вышивала, — Эллен пнула в сторону камешек. — А до этого мы с ним сделали несколько туманных скляночек. Продуктивность на высочайшем уровне!       — Молодцы, — тепло улыбнувшись похвалила нас Пайпс и потрепала нас по волосам. — Ладно, скоро ужин. Куда пойдём?       — Я видел за домиками воду, — вклинился я. — Я бы хотел посмотреть поближе.       — О нет, мой мальчик, — протянула Лу. — До тех пор, пока Кимопо-… Кимми злится на наш уродливый народец, нам запрещено даже подползать к пляжу. А то утянет в океан, и пиши пропало. Да и к озеру подходить нежелательно, но там в принципе чуть более безопасно.       — В прошлом месяце мы почти потеряли двоих. А год назад утонуло четверо, — со знанием дела дополнила Пайпер.       — Господи, у вас куда не ткнись — убьёт, — тяжело вздохнул я.       — Жизнь такая, Джеки-бой, — вздохнула Лу.       — А что вы сделали этой… Кимми? — уточнил я.       — Мы не можем найти её благословенный артефакт, — буркнула Пайпер, поправляя ленточку в косичке. — Уже долгое время. Пока не вернём — она не даст полубогам нормально пересекаться с водоёмами… Ну, или по крайней мере до тех пор пока владыка морской не вмешается.       — А ему прям больше всех надо, — хмыкнула Лу. — Его мало интересуют конфликты, если в них не вовлечены его отпрыски. Которых, насколько нам известно, сейчас нет.       — Отстой, — вздохнул я, тут же засунув руки в карманы.       Быть может, я завтра сам схожу к пляжу.       Атмосфера на ужине была спокойной. Мы разошлись к своим столам, и Коннор приветственно хлопнул меня по плечу, прежде чем мы все расселись по своим местам. Мы не начинали трапезу — ждали, когда разожгут огонь, и мы сможем принести в жертву часть своего ужина. Я был не против бросить в честь Посейдона пару-тройку рёбрышек гриль, всё-таки дедушка не раз спасал мою задницу своим родством. Правда, если бы я знал об этом раньше, то подпалил бы пару сникерсов… Сейчас, когда я думал об этом, казалось странным, что дома у Чарли и Силены не было такого костра. Быть может они за всех детей отдельно как-то делали пожертвования? Или у патронажных семей есть один бог-покровитель, которому опекуны делают подношения?       — Алё, мечтатель, наша очередь, — ущипнул меня за нос Коннор и подмигнул мне. Я дернул головой, и, подхватив свою тарелку, поднялся с места и прошёл за всеми собратьями к костру.       Что-то казалось мне неправильным. Например, этот костёр напоминал мне огромное кострище посреди полянки с домиками полубогов — но он ни разу не загорелся за всё время моего пребывания. Может быть, его зажигали по праздникам?       Я смахнул все рёбрышки в огонь, оставив себе опалённые огнём овощи, и буркнул пару теплых слов Посейдону. Пламя красиво колыхнулось, и я вернулся к столу, присел на своё место. В стакане покоилась вода. У остальных ребят был сок, или газировка, но я как-то… Не сильно рисковал такими вещами. И так уже выпил одну банку, а с моими отказывающими органами нужно осторожно обходиться с питанием.       — Кому бы ты ни молился, он явно тебя слышит, — шепнул Коннор, шлёпнувшись на место рядом со мной. — Пламюшко просто так не колышится. Колись, о ком ты думал?       — Я? — переспросил я, накалывая на вилку румяный кусочек перца. — Я думал в целом о богах.       — Ой, да ну тебя, — фыркнул Стоулл и ткнул кулаком мне в плечо. — Вообще с тобой неинтересно. И давно ли ты стал дамским угодником? Ты всю неделю тусуешься с девчонками, — Коннор покачал головой, хитро ухмыльнулся. — Чё, на Пайпс запал, да? Ну да, красотка, красотка, базару ноль…       — Давно ты стал сплетницей? — удивлённо уточнил я, взглянув на старосту. — Боги, тебя не узнать. Может, лихорадка?       — Ха-ха-ха, — отмахнулся от меня Стоулл и отпил газировки из своего стакана. — Как там дела у Зака и Барбары, не знаешь?       Я глянул на наших собратьев и непонимающе перевёл взгляд на Коннора, как бы спрашивая «Серьезно? Мы будем обсуждать это при всех?».       — Ой, да кому какое дело. Ну так как там семейка Лоуренсов?       — Я давно с ними не общался, — бросил я и попробовал печёную фасоль. — Но вроде всё было нормально. В апреле–мае Лоуренс должен был досдавать экзамены… Он же так и не поступил в колледж, а пошёл работать.       — Да ну? Отстой, — фыркнул Коннор. — Он же больше всех хотел куда-то там поступить.       — Как я понял, Бабс со своими родителями окончательно поссорилась, а тянуть в одиночку квартиру она бы не смогла, — рассудил я. — Так что… Справлялись как могли.       — Ну ладно. Жизнь смертных — странная штучка, — подвёл итог Коннор и взял в руки рёбрышко. — Ладно. Приятного аппетита.       — Взаимно, — коротко кивнул я и вернулся к еде.       Сплетни.

***

      Прохладно.       Это было первым, что я успел отметить, стоило мне приблизиться к пляжу. Во всём лагере стояла теплая погодка, но когда я по короткой тропинке прошёл за домиками к большой воде, то сразу же ощутил не такой уж и ласковый ветерок.       Океан потрясал меня всю мою жизнь. И не важно, знал я о своих божественных корнях, или нет — он с самого моего раннего детства вселял в меня какой-то трепет. Мощная, необузданная стихия, сотни и тысячи километров неисследованных глубин, фантастических существ — таких, что и греческих мифов не надо. Ну а сейчас, чувствуя с океаном самую настоящую кровную связь, я был в ещё большем восхищении, чем когда либо. Тем более с учётом того, что в этот раз я вышел к воде, будучи ещё в границах Лагеря Полукровок — по сути, волшебного места, где меня, наверное, хотел бы видеть дедушка.       Я глубоко вдохнул солёный воздух. Вспомнил, как морской ветерок красиво трепал волосы Аннабет, когда мы все вместе были на побережье, во время празднования дня рождения Тесея. Она улыбалась мне, так тепло и ласково… Как её глаза влажно блестели, внимательно вглядываясь в моё лицо, как обычно пытаясь вытянуть из меня абсолютно всё, о чём я молчал.       Кто бы знал, что и океан навеет мне такую тоску по возлюбленной. Я с сожалением вздохнул и ступил вперёд, чувствуя, как перламутровый песок медленно расползался под подошвами. Ветер трепал куртку, волосы, и я слегка прищурился, кажется, чувствуя мелкие песчинки в глазах.       Впервые за эти дни я остался наедине с собой и своими мыслями — Пайпер помогала сестре проводить обход по домикам, проверяя, как ребята убрались на своих спальных местах, а Лу вместе с Шоном, мальчиком из домика Гефеста, проверяла новые заговоренные бомбочки. Так что я вдруг оказался в одиночестве, тишине и покое, нарушаемым лишь шелестом собственных раздумий. Наверное, оттого и неудивительно, что я тут же слегка помрачнел.       В основном мои мысли занимала Аннабет. Её образ постоянно возникал на периферии сознания; каждый раз, когда Пайпер или Лу произносили её имя, в сердце что-то ёкало, сжималось, и медленно расслабляясь, заставляло мурашки пробегаться по рукам. Потом я подумал о маме, о семье, которую уже привык за время пребывания здесь называть патронажной. Думал об отце. О том, каким же лагерь был в его время. Вообще, к нему у меня было много вопросов, но, конечно, задать их я уже не мог.       Пахло океаном и хвоей. Мысли о Форде мельтешили где-то в самой глубине сознания, но я не давал себе задержаться на них даже на секунду.       Помотав головой, я притормозил.       Здесь, ближе к воде, валялись всякие коряги, банки, бутылки, прочий мусор. Весь лагерь содержался в чистоте, но береговая линия таким состоянием похвастаться не могла. Пайпер сказала, что любой, кто приближался к воде — даже нимфа — был обречен стать кормом для рыб.       Я почувствовал лёгкое раздражение. Каким-то образом я уже считал это место своим домом, а я ненавидел, когда мой дом находится в таком упадке. Тем более такой красивый пляж.       Что же. Я нахожусь здесь уже минуты три точно, и волны даже немножко не увеличились. Взглянув на отвесные скалы с другой стороны побережья, я пошёл в ту сторону, подбирая по дороге крупный мусор. Во время прогулки я нашёл какой-то старый пакет — прохудившийся в паре мест, но в целом пригодный для переноски некоторого мусора ближе к лагерю, где его уже можно будет рассортировать и выбросить.       Пройдя примерно половину пляжа, я уже набрал полный пакет, и понял, что ещё пара банок — и он точно разорвётся в хлипких местах. Поставив пакет на песок, я встал лицом к океану и скрестил руки на груди.       Вода слегка волновалась. Белоснежные барашки ласково пробегались по песку, утягивая обратно в океан мелкие камушки и ракушки, вдалеке грустно покачивалась перевёрнутая лодка. Сколько там ещё затонувших лодочек, вроде этой?       — Что-то на меня ты не бычишь, — фыркнул я, глядя в океан. Я прекрасно понимал, что Кимополея меня отчётливо слышит — боги отлично слышат, когда про них говорят гадости. — Хотя уж на меня ты вполне была бы вправе злиться. Ах, конечно. Ведь у этих ребят нет твоего папули в кровном родстве, значит, за пару смертей тебе не прилетит, да?       Я не ожидал ответа. Но волны стали чуть выше, набегали на берег всё дальше, но так и не доходили до моих ботинок. Вокруг моих ног оставался довольно большой круг из сухого песка, будто бы я опрыскал это место водоотталкивающим спреем. Хотя вряд ли это бы сработало на песке…       — Видишь, в какую помойку превратилось побережье? — возмущённо спросил я. — Разве папочка хотел бы, чтобы воды были забросаны мусором по твоей вине? Просто оттого, что ты не пускаешь сюда ни гарпий, ни нимф, никого? Мне придётся поделиться с Посейдоном парой жалоб за ужином, — я покачал головой и указал в сторону скал. — Это же безобразие.       Волна недовольно булькнула и я взглянул на океан.       — И что ты мне булькаешь? Вот что? — я сделал пару шагов вперёд, и песок под моими ботинками высыхал моментально. — Это очень продуктивно, да, так помогает в поисках твоего тупорылого щита! Как ты вообще умудрилась его просрать? — я скрестил руки на груди и устало вздохнул. — Слушай… Я всё понимаю. Терять вещи отстойно, и вряд ли твой щиток в хороших руках… Но мы всё поправим. Я всё поправлю, как смогу. Только перестань заниматься… Вот этим дерьмом, — я помахал перед океаном банкой из-под пива. — Ребятам и так тяжело. Я знаю, что тебе плевать.       Океан вздыбился, и надо мной нависла трёхметровая волна. Сквозь неё пробивались лучи солнца, и всё вокруг окрасилось в слегка зелёно-голубоватый оттенок.       — И что? — я проследил за тем, как рыбка медленно плыла обратно в океан по застывшей волне. — Перестань, слушай. Это глупости. Если с тобой не удастся договориться, то мне придётся выносить суть нашей болтовни деду, а я не хочу беспокоить царя морей по пустякам, правда.       Волна вздрогнула, будто готовая обрушиться на меня, но потом медленно соскользнула обратно в океан.       — Щит у отступников. Я на восемьдесят процентов уверен в этом. Так что если реально хочешь помочь себе и людям, которые на твоей стороне — можешь что-нибудь узнать о них. Перевернуть пару их кораблей, не сомневаюсь, что у них они есть. Нечего плевать в колодец, из которого ещё придётся напиться, — назидательно заключил я и снова взял в руки пакет с мусором. — Если у тебя будут ещё какие-то пожелания… То, думаю, для тебя не составит большого труда со мной связаться.       Я помахал океану ладонью и улыбнулся.       — Рад был поболтать. Вернусь с нормальными мусорными мешками.       Я обхватил пакет за дно, чтобы из него точно ничего не высыпалось, и стоило мне снова ступить на тропинку, как ко мне подбежала взволнованная девчушка с тёмно-зелёными короткими волосами и нежно-зелёной кожей.       — Боги! Боги! Как ты… — она осмотрела пакет мусора в моих руках и взглянула на пляж.       — Поможешь? Там ещё столько мусора, а этот пакет вот-вот порвётся, — я виновато улыбнулся и опустил мусор на землю.       — Как ты… — лесная нимфа снова кинула взгляд на мусор, затем на океан и снова на меня. Потом улыбнулась. — Кажется, госпожа Тихе наконец улыбнулась нам?       Я улыбнулся, не желая её расстраивать. Она подсказала, где я могу достать новые мусорные пакеты, и забрала тот, что я уже собрал, пообещав перебрать отходы и распределить так, чтобы их можно было отдать на переработку. На удивление я пересёкся по дороге с парнем из восемнадцатого домика, сыном Гебы, и услышав, куда и зачем я иду, он загорелся страшным энтузиазмом и согласился помочь. Мы взяли пакет из хозяйственного шкафчика в их домике и пошли обратно на пляж.       Мальчишку звали Каспар Кютт, и он рассказал, что его папа — редактор детского журнала в Хендерсонвилле, в который тот уехал ещё совсем юным из родной Эстонии. Пока мы собирали мусор на берегу, Каспар научил меня паре забавных словечек на эстонском, правда, безобидно хихикал, когда я кряхтел, пытаясь повторить их. Он был ужасно милым и приветливым — улыбка практически не сходила с его лица, его могла развеселить даже банка из-под какой-то экзотической газировки, название которой он пытался выговорить, или скорченная коряга, засыпанная песком.       — Мой папа даже пишет небольшие сказки в журнал! — поделился со мной мальчик, тряхнув золотистыми волосами. — Он иногда присылает их мне письмами. Будто бы думает, что мне всё ещё десять. Но они такие милые! Моя сестра Эбби, ну, сестра по божественной линии, как ты наверное понял, ей очень нравятся эти сказки, так что я всегда-всегда зачитываю ей их!       — Хэй, здорово! — я улыбнулся, слушая Каспара. — А можно мне один экземпляр? У меня есть младшая сестренка, думаю, ей бы понравилось тоже.       — Конечно можно. Я тебе даже не одну могу дать! — заверил меня Кютт. — А у тебя кто душевный родитель, мама или папа?       — Душевный? — мягко улыбнувшись уточнил я.       — Ну… Их тут смертными называют, — Каспар подкатил глаза. — Но по сути именно они воспитывают нас такими, какие мы есть, вкладывают в нас свою душу… Слово «духовный» мне не нравится, так что я называю их «душевными». Хотя, конечно, не все справляются с этой обязанностью… — мальчик пожал плечами.       — Здорово ты придумал, — я покивал. — Мне нравится. Моя мама и правда… Душевный родитель. Кстати, она пишет книги… Так что у них с твоим папой есть что-то общее.       — Ой как классно! — Каспар заулыбался и кинул в мешок банку. — А что она пишет?       — Книги… В смысле, новеллы, романы… Я, честно говоря, не читал ещё, — слегка пристыженно признал я и пожал плечами.       — Почему? — с сочувствием спросил парень.       — Мама начала писать книги, когда мы с ней… Разошлись, — я потер шею и стряхнул песок с целлофанового пакета. — А сошлись буквально недавно. А потом я снова пропал… И вот, снова я далеко от неё, — я пожал плечами и убрал мусор в пакет.       — Ну, думаю, ты ещё обязательно наверстаешь, — Каспар потрепал меня по плечу и снова заулыбался. — А пока почитаешь сестре сказки моего папы. А потом ты как-нибудь дашь почитать мне книжку своей мамы. Уговор?       — Договорились, — я улыбнулся и похлопал мальчика по спине. — А ты весь год живёшь в лагере?       — Теннеси далеко отсюда, — вздохнул Каспар. — Здесь в учебный сезон нужна любая помощь. Вот на лето я обязательно уеду к папе, здесь и без меня будет много ребят в помощь.       — Понял, — я кивнул. — Ну смотри, осталась всего пара недель, и уже лето.       — Jah! — это, как я помнил, значило «да». — Уже жду не дождусь!       У него был такой мягкий, щекочуще-шелестящий акцент, что на слух заметить, когда он сменил эстонский на английский было сложно — я понимал это только когда переставал осознавать, что именно Каспар сказал. В такие моменты, если он ещё не учил меня этим словам, Кютт смеялся над самим собой и повторял фразу на английском.       Мы управились с зачисткой пляжа буквально за сорок минут, или около того. По крайней мере мне казалось, что время пролетело очень быстро. Если мы с Каспаром не болтали, то он что-то бормотал себе под нос, будто бы болтая с мусором, и вообще мне казалось, что одно его присутствие поднимало мне настроение.       Мы рассортировывали последний пластиковый мусор, когда я услышал топот неподалеку от нас.       — Перси?! — позвала меня Пайпер, спотыкаясь на песке. — Боги Олимпа, что ты здесь делаешь? Как вас тут не утопило, не убило? — девушка подбежала ко мне и схватила меня за лицо, будто бы проверяя, не призрак ли я, затем дотронулась до плеча Каспара и осмотрела его с ног до головы.       — Мы в полном порядке, — Каспар показал пальцами «V» и заулыбался. — У Кимми хорошее настроение сегодня!       — Или ей просто надоел срач, — предположил я. — В любом случае, можешь взять пакет с пластиком, а мы всё остальное. Отнесём, и можно забыть о грязной береговой линии… На какое-то время.       — Я же тебе сказала, что на побережье опасно, — покачала головой Пайпс, но пакет, который не влезал никому из нас в руки, взяла. — Почему ты вообще сюда припёрся? Ещё и притащил с собой ни в чём неповинного мальчика!       — Меня зовут Каспар, — подсказал мальчик и обезоруживающе улыбнулся. — А как вас зовут, милая леди?       — П-Пайпер, — слегка опешила Маклин. — Привет, Каспар. Рада знакомству. Ладно, проказники, идём. Там на арене будет показательный бой секции фехтования, должно быть здорово.       — Я пообещал Уиллу помочь со стационаром, — бросил Каспар, закинув пакет за спину, и мы пошли с пляжа. — Так что вы идите. Всё равно не люблю бои. Эти ваши мечи, колото-ножевые…       — Колото-резанные, — подсказал я, и Каспар помахал ладошкой.       — Да-да-да, они самые. Я вообще, считай, пацифист. Так что, Перси, если захочешь развлечься без вреда для кожных покровов — милости прошу к нам в восемнадцатый домик! — мальчишка сгрузил пакет с мусором возле урны, где уже суетились нимфы и сатиры. — Банки можешь отдать нашим козлоногим друзьям. Они обожают алюминий.       — Вот это улов! — присвистнул один из сатиров, взяв у меня из рук пакет с банками. — Класс!       Я улыбнулся сатирам, тут же принявшимся делить добычу, и глянул на всё ещё встревоженную Пайпер.       — Зачем ты вообще рисковал своей жизнью? Она могла тебя утопить! — посетовала девушка, стоило нам отойти от мусорки.       — Да перестань. Океан даже чуть-чуть не буянил, чего там бояться?       — И монстры-то тебя не кусают, и океан, в который всех раньше затаскивало навстречу смерти, с тобой на «ты»… Что-то ты недоговариваешь, Джексон, — хмыкнула Пайпер, заглядывая мне в лицо.       — Перестань. Просто… Так вышло.       — Точно уверен, что Тихе тебе в роду не попадалась? Может, твоя мама всё-таки приёмная?       — Пайпс, — я только посмеялся и отмахнулся. — Пойдем лучше смотреть бои.

***

      Уже на следующее утро на пляже было невиданное оживление. Ребята, пусть сначала и боязливо, но стекались к побережью, надеясь развлечься у воды, искупаться и погреться на солнышке, и, видимо, моя божественная тетка впечатлилась моей речью — или угрозами всё рассказать дедушке Посейдону — и не трогала резвящихся полубогов.       Мы с Лу и Пайпер сидели на большом полотенце и наблюдали за остальными. Пайпер надела на голову широкополую соломенную шляпку и выбрала вместо брюк шорты, а Лу бормотала что-то о раздражающе жаркой для мая погодке и обмахивалась черным кружевным веером. Даже мне сегодня пришлось отказаться от своей куртки, и теперь я сидел просто в футболке и джинсах, из кармана которых торчала синяя шариковая ручка. Не оставлять же оружие в домике — мало ли, кто решит записать номер любимой закусочной, а ближайшей ручкой окажется моя, так недолго оставить собрата и без головы.       — Вчера что-то странное творилось на границе, — негромко буркнула Лу и посмотрела по сторонам. Мы с Пайпер тут же отвлеклись от своих мыслей и глянули на девушку.       — В смысле?       — Ночью сработала моя разведмышь, — продолжила Лу. — Я заговорила их так, чтобы возле мой тумбочки в случае тревоги загорелась синяя лампочка, а самих разведмышек разложила на самой границе. И сегодня сработало три мышки.       — Значит, кто-то пытался преодолеть границу? — тут же обеспокоенно уточнила Пайпер.       — Вполне может быть. Мне нужно сходить на места и найти разведмышек, — объяснила Лу и с надеждой взглянула на нас. — Вы же сходите со мной?       — Конечно, — ответил я и улыбнулся.       — Эй, ребята! — окликнула нас Кэти, широко улыбаясь. — Греете косточки?       Она подбежала к нам и встала, подперев руки в бока. Думаю, её божественная мама частенько встает точно также, когда разговаривает со своей дочуркой Персефоной…       — Наслаждаемся бездельем, — радостно подтвердила Пайпер.       — Сегодня Марта вышла из морфеоза! — объявила Кэти, раскинув руки в стороны, и девочки по обе стороны от меня заулыбались, когда как я остался в легком недоумении. — Правда, она ещё слишком слаба, чтобы присоединиться к нам, но, думаю, эти минуты она проводит на крыльце стационара и наслаждается солнышком.       — Боги, это восхитительные новости! — Пайпер хлопнула в ладоши.       — Я пойду к ней буквально через полчаса. Хотите со мной?       — Мы пойдем в лес на разведку, — ответила Лу. — Передавай ей наши наилучшие пожелания.       — Хорошо, передам. Удачи вам! — Кэти кивнула нам и вернулась к братьям и сестрам.       — Что такое морфеоз? — тут же уточнил я, повернувшись к Пайпер.       — Это… Что-то вроде комы, — задумчиво пояснила Маклин. — Сонной комы.       — Очередной подарок обиженного бога, — добавила Лу.       — Полубоги иногда случайно впадают в это состояние. Они не могут проснуться месяцами, и Уилл придумал технику реабилитации, благодаря которой они могут хотя бы иногда есть и вставать с кровати, даже если они не просыпаются.       — Раньше они просто умирали, — мрачно уточнила Эллен, и я почувствовал холодок, пробежавший по шее.       — Но… Почему?       — Кто-то рассказывает, что во время снов они проходят какие-то испытания. Быть может Гипнос так гневается за то, что его посох утерян, что пытается найти вора, случайно выцепляя полукровок…       — Большая часть домика Гипноса уже побывала в морфеозе. Кто-то даже дважды. И многие переживали его довольно тяжело.       — Особенно их староста, — кивнула Пайпер. — Кловис всегда пытался слегка сгладить отношение своего отца к лагерю, но чаще всего просто впадал в тяжелый морфеоз, и потом пару недель отходил, галлюцинировал и так далее.       — Он уехал к матери, и, как мы слышали, ему полегчало, — слегка успокоила мне Лу. — Но деткам Гипноса в это время непросто… Хотя по крайней мере они просыпаются быстрее других полукровок.       — Лу всю зиму проспала, — с сочувствием произнесла Пайпер. — Это были невыносимые месяцы.       — Представляю, какая тут была тухлятина без меня, — фыркнула Эллен. — В зимний период в лагере остается от силы человек тридцать.       — А Аннабет осталась в городе. Так что, считай, я была тут совсем-совсем одна.       — Звучит страшно скучно, — буркнул я, устремив взгляд на водную гладь.       Кимополея, подтапливающая ни в чем не повинных детей, Гипнос, усыпляющий случайных полубогов, и подвергающий их жизни смертельной опасности… Видит Посейдон, я искренне пытаюсь видеть в богах хорошее, но пока что они ведут себя совершенно омерзительно, настолько, что всё, чего я им желаю — скорейшего забвения и смерти. Мне вовсе не хотелось помогать этим капризным и тупорылым отродьям, но я понимал, что если и ввяжусь в это, то единственной мотивацией будут ребята, живущие в этом лагере. Обычные дети, которые хотят жить спокойно. Они более чем заслуживают этого.       Эти боги вызывали у меня схожее отвращение, которое я испытывал, когда думал про Форда МакКейси.       Ладно. Всё не настолько страшно.       Мы отправились в лес, пока было светло. Я чувствовал себя неуютно, будучи окруженным таким густым лесом, пускай с неба всё ещё светило солнце. Лу прыгала через корни и кочки, тут же наклоняясь, почти что утыкаясь носом в землю, в поисках своих разведмышек. Пайпер шла бок о бок со мной, поглядывая под ноги, чтобы ни одна волшебная примочка не ускользнула от нас.       Что-то на периферии зрения меня раздражало. Несколько раз я отрывался от разглядывания земли и смотрел по сторонам, пытаясь найти раздражитель. Пару минут спустя я наконец заметил позади нас, вдалеке, что-то странное. В абсолютно зелёном лесу будто бы был островок зимы — что-то белое покрывало землю и ветки деревьев, но я очень сильно сомневался, что это действительно был снег.       Правда, меня настораживало, что мы шли именно в ту сторону, но я пока что решил не тревожить девочек.       — Вторая! — радостно воскликнула Лу и подняла с земли мешочек, сшитый из кожи, с длинным хвостиком с одной стороны. — Целая. Странно, почему она перестала работать? — Эллен постучала по разведмышке пальчиком и осмотрелась по сторонам. — Странно. Неужели они бракованные обе? — девочка с сожалением взглянула на обе ловушки и засунула их в сумку. — Ладно, осталась третья. Вы устали?       — Не, пойдёт, — откликнулась Пайпер, отодвигая осторожно кустик в сторону. — Главное не набрести на Холм муравьёв.       — А что, там сильно много муравьёв? — уточнил я.       — Ага. Двухметровых, — мрачно буркнула Эллен. — Но Холм в другой стороне. Мы сейчас ближе к Кулаку Зевса.       — И то хорошо, — кивнула Маклин и перешагнула через корень, я последовал следом за ней.       Обернувшись, я вдруг понял, что «снежный» островок стал как-то… ближе к нам. Да и, кажется, снегом были покрыты уже другие деревья…       — Скоро уже пойдём, — заверила нас Лу и ускорилась.       Пайпер обогнула дерево и отошла чуть вперёд, когда как я, пожираемый любопытством, наоборот притормозил, и, прищурившись, вглядывался в аномалию. Сначала я подумал, что мне показалось, но теперь уже прямо на моих глазах снежное покрывало медленно ползло в мою сторону, покрывая всё новые и новые деревья и кусты, оставляя за собой талый снег. Растерянно отпрянув назад, я запнулся о корень и шлепнулся на землю, поскользнувшись о влажные листья. Мне повезло, и я практически не ударился головой, и только прокряхтел, приподнимаясь с земли.       Снежный ковёр уже был практически в двух метрах от моего ботинка. Встревоженно вздохнув, я оттолкнулся пятками от земли и отполз подальше, не в силах отвести взгляд от странного явления.       — Нашла-нашла! — крикнула где-то в отдалении Лу.       — Перси? — окликнула меня Пайпер. — Перси!!!       — Я здесь! — крикнул я со всех сил, и, ухватившись за корень, подтянулся и вскочил на ноги. — Тут какая-то снежная…       — Перси! — ахнула Пайпер, и я услышал шуршание травы и треск веток.       Я не отводил взгляда от приближающегося снежного острова, но ступал назад, стараясь сохранять между нами какое-то хотя бы расстояние. Мгновение — и Пайпер схватила меня за рукав и как рванула куда-то, я еле успел развернуться и побежать следом. А то ещё немного и я бы проехался лицом по земле.       — Лу, беги в лагерь! — крикнула Пайпер.       Лу догнала нас на полпути из леса. У неё уже раскраснелись щечки, и она сжимала в кулачке разорванную разведмышку — единственную из всех трёх сработавших, на которой были следы нападения. Значит всё-таки кто-то ошивался на границах лагеря, и был совсем близко.       Пайпер остановилась только когда мы уже выбежали из леса. Она вцепилась в мою футболку с такой силой, будто бы она была единственным, что ещё держало её в этом мире. Я не очень хотел, чтобы подруга свалилась на землю, так что я осторожно придержал её под локти.       — Ты… Ты… — просипела Пайпер и резко выдохнула. — В могилу меня сведёшь. Клянусь.       — Прости, — виновато улыбнулся я. — Что это было? Я чуть не поседел… В буквальном смысле.       — Снежная опушка, — буркнула Пайпер, и у Лу глаза на лоб полезли.       — Вы сбежали от опушки? Ничего себе! — Эллен показала нам большой палец, но Маклин похвалу мало оценила.       — Она почти достала Перси, — мрачно отметила подруга. — Буквально в двух шагах.       — В двух метрах, — поправил я.       — Это была иллюзия, — возразила Пайпер. — Всегда кажется, что опушка дальше, чем она есть на самом деле. Вот она вроде как за тобой, вроде как в метре, а ты уже замерзаешь насмерть.       — Подарок Хионы, — кинула Эллен и разжала кулак с ловушкой. Бедную разведмышь будто бы разорвали клыками, весь серебристый заговоренный порошок высыпался из брюшка.       — У меня сейчас начнётся нервный тик, — буркнул я, отряхивая футболку от грязи. — Кто-нибудь из богов ещё обижен на вас? И почему я узнаю, что в лесу есть смертельная снежная ловушка только тогда, когда она срабатывает?       — Мы давно её не видели, — призналась Пайпер.       — Уже подумали, что Хиона унялась, — вздохнула Эллен и виновато улыбнулась. — Главное, что ты цел.       — И кто ещё строит вам козни?       — Только эти трое. Ну… Пока что, — Пайпер потерла плечо. — Мы не знаем, от кого приходят змеи на клубнику. Может, от Немезиды… но вообще это пока что загадка. В остальном… Всем всё ясно.       — Это невыносимо, — устало буркнул я и взял у Лу разведмышь. — Кто с ней так?       — Это предстоит ещё выяснить, — откликнулась Эллен и забрала ловушку обратно. — С этим я пойду к Хирону. Заодно скажу про опушку, чтобы патрули были аккуратнее.       — Ладно, — кивнула Маклин. — Увидимся позже, Элли.       Мы попрощались, и Пайпер повела меня по одной тропинке — к домикам, когда как Лу пошла по краткому пути сразу к Большому дому.       — Ты не ранен? — спустя пару минут молчания спросила Пайпер, окинув меня взглядом с ног до головы. — Выглядишь поникшим.       — Меня… — я хотел было разродиться отборной руганью в сторону богов, но понял, что это бессмысленно. Нет. Не понял — вспомнил. Понять я этого никогда не смогу. — Я просто устал что-то уже.       — Можем пойти к домикам, — предложила Пайпер. — Отдохнёшь, подремлешь. Пойдёт?       — Пойдёт, — буркнул я, потерев шею.       Хиона, Гипнос, Кимополея. С последней я ненадолго договорился, но это лишь вопрос времени, когда ей снова взбредёт в голову топить ребят. Вполне возможно именно в тот момент, когда покину лагерь. Значит, нужно будет поставить предостерегающий знак… На всякий случай.       Всё это было просто отвратительно.

***

      Везение — это всегда вопрос времени.       Не прошло и года, как какая-то змея всё-таки жахнула дежурного на клубничных полях — и сегодня не повезло Миранде Гардинер, со-старосты домика Деметры. Я был как раз неподалеку и сразу прибежал на крик — вообще, думал собрать немного клубники чтобы угостить ею Пайпер, которая сейчас была на занятиях, но, очевидно, возникли дела поважнее. Абигейл, дочь Ареса, осталась дежурить, когда как я поднял пострадавшую на руки и понёс в лазарет. Девочка что-то бормотала о том, что дошла бы сама, но она была ужасно ослабшая, её глаза непроизвольно закатывались и закрывались, так что я очень сомневался, что она была в состоянии гулять на своих двоих.       Я принёс Миранду как раз вовремя — девочка начала терять сознание, и Уилл, осматривавший одного из пациентов, завидев меня на пороге, тут же отвлёкся от всех дел.       — Змея укусила! — тут же выпалил я, положив Миранду на свободную кушетку.       — Аид её побери, — пробормотал Уилл, быстро коснувшись рукой щеки девочки, бегло осмотрел её и нашёл укус на лодыжке. — Нужно противоядие. Укус такой твари не вылечить одним нектаром. Кизилла, принеси тринадцатую ампулу!       — Несу! — откликнулась нимфа в другой части лазарета, и я отошел на пару шагов от кушетки, чтобы не мешать. Мгновение — и Миранду начало ужасно трясти в конвульсиях.       — Придержи её! — рявкнул Уилл и взял из рук нимфы ампулу. Я же, вздрогнув, опустил одну руку Гардинер на плечо, другой придержал раненную ногу. — Она будет дрыгаться ещё сильнее, держи крепко, — указал Солас, набрав противоядие в шприц и быстро ввёл его выше укуса. Миранда вскрикнула и сильно дернулась, и если бы я не держал ногу, то игла наверняка бы сломалась и застряла у неё под кожей. Мышцы под моими пальцами были словно каменные, а девочка начала протяжно стонать от боли, да так жалостливо, что у меня похолодело на сердце.       — Чертовы змеи, — пробормотал Уилл, обрабатывая чем-то укус. — Ты ещё вовремя её принёс. Ещё бы минут десять…       — Поче… — у меня было много вопросов, но я закрыл рот. Мешать лекарю точно не стоит, какими бы животрепещущими и справедливыми вопросы не были.       Со временем Миранда перестала плакать и дёргаться. Её дыхание выровнялось, лоб покрылся испариной, и она, кажется, заснула. Уилл смачивал чем-то бинт и обматывал всю голень девушки, почти по самое колено. Затем обмотал ногу сухим бинтом и взял Миранду за запястье, помолчал минуту.       — Нормально. Жить будет, — буркнул Уилл и нашёл в себе силы улыбнуться. — А, ты, кажется, у нас новенький? Поздравляю с первым спасением. Как ощущения?       Я взглянул на главного лекаря, и буквально почувствовал, насколько он устал. Под его глазами залегли глубокие серо-синие тени, волосы были растрепанны, но несмотря на это он, кажется, старался изо всех сил держаться на позитивной волне. Он улыбался очень приветливо, тепло, хотя во взгляде сохранялось что-то такое тоскливое, что казалось лично мне очень знакомым.       — Чувствую себя растерянным, — честно ответил я, убрав руку с плеча Миранды. — Я всё больше задумываюсь о том, что тут опасности на каждом шагу.       — А на следующем шагу — надёжные ребята, готовые спасти твою жизнь, — назидательно произнёс Солас. — Хотя, думаю, для новичка всё это ощущается несколько непривычно.       Я кивнул, задумчиво потирая затылок.       — Раз я здесь… Может, помочь чем? — предложил я, и Уилл заулыбался ещё шире.       — Ты ж мой солнечный зайчик. Давай, мне нужно идти в стационар, а потом я должен был дойти до Большого дома. Не мог бы ты помочь мне с бумажками? Я внёс все данные с осмотра в бланки, но нужно внести все изменения в карточки. Миранду я потом оформлю сам. Разберёшься?       — Думаю, да, — кивнул я.       — Там восемь карточек и столько же заполненных бланков. Думаю, ты справишься, — Уилл похлопал меня по плечу. — И запомни, если у тебя есть свободная минутка, я никогда не откажусь от помощи… А как тебя звать?       — Перси.       — Перси… — Уилл задумался, но тут же улыбнулся. — Я Уилл. Приятно познакомиться, Перси. Мой кабинет в том конце зала, — лекарь подсказал мне, куда идти, и я, распрощавшись с ним, пошёл в нужную сторону.       Всего в лазарете было девять раненных, считая Миранду. У кого-то была сломана нога, кто-то обжёг себе всю руку, третий лежал с обмотанными ладонями и синеватым лицом… Я опустил взгляд в пол, не желая рассматривать несчастных раненных подростков. Все они были для меня «пустыми лицами» — я не знал их имен, не знал, чем они занимаются, детьми чьих богов являются, но тем не менее мне становилось ужасно тоскливо от одного их вида. К тому же на месте любого из них я вполне живо мог представить себе кого-то из моих новых знакомых, например, Пайпер, или Лу, а ещё живее мне представлялась Аннабет, лежащая в повязках на одной из свободных коек. И я отдавал себе отчет о том, что это вполне себе реальная картина, и что это наверняка случалось однажды…       Это было почти невыносимо. Почти. Поэтому я всё ещё держал лицо и не ударялся в гнев, печаль или панику. Это не принесёт никакой пользы.       «Пустые лица» недолго таковыми оставались. Я всё ещё точно не знал, кто из них кто, однако по описанным травмам мог примерно догадаться. Билли, Уолли, Жаклин, Аманда, Стефани, Лилит… У кого-то пульс упал, у кого-то остановился прогресс. Кому-то, правда, стало лучше. Челси, дочку Ники, выпишут уже буквально на днях — так гласила пометка Уилла в углу бланка, так что в карту я внес запись об «уверенной положительной динамике».       Обморожение в связи с контактом со Снежной опушкой значилось в карте Эмиля тремя записями назад, датировалось февралём. С тех пор он дважды простужался так сильно, что проводил в лазарете каждый раз по две недели, а нынешний его визит был связан с травмой на тренировке по стрельбе из лука. На полях Уилл выразил предположение, что после обморожения полубог стал более болезненным, что в целом для полукровок обычно не свойственно. Ставил вопрос о том, насколько эти изменения могут быть перманентными.       «Пациент указывал на симптомы «слабость в конечностях» и «морозит» на одиннадцати профилактических визитах из пятнадцати, при этом не имея иных симптомов заболевания. Неприятные ощущения «холодка» сохраняются уже три месяца, считая от даты снятия последних симптомов обморожения».       В сегодняшнем бланке Уилл так же помимо описания колотой раны оставил отметку «морозит».       С тяжелым сердцем я перенес все записи лекаря в карты и сложил их аккуратной стопкой в алфавитном порядке. Это лучшее, что я сейчас могу сделать для этих ребят. Больше наблюдений — больше выводов, больше выводов — больше идей о том, как лечить этого пациента и всех последующих.       Эта мысль немного меня успокаивала. Несмотря на всю фэнтезийность мира греческих мифов, старый добрый научный метод всё ещё где-то применялся.       Всё будет хорошо.

***

      — Берешь верхнюю нитку, перекидываешь её поверх той, что у тебя в руке, тянешь за свободный конец… И подравниваешь, — объяснял я, повторяя всё, о чем говорил, на браслете, который доплетал, как и обещал Лу. Каспар пыхтел, высунув язык, и старательно вникал в то, чему я пытался его научить, медленно перебирая нитки в руках и аккуратно затягивая узелки.       — Вот так?       — Ага, отличная работа! — я похлопал парня по плечу и показал ему, как повернуть нитку в обратную сторону, чтобы узор получился.       — Не забудьте вплести в браслет Каспара четырёхлистник, — напомнила мне Лу, перемешивая карты Таро. — Покажи ему как вплетать подвеску.       Мы все вчетвером расположились у подножья зоны Искусств — трое ребят писали картины, а у одной девочки картина была такая большая, что она постоянно бегала туда-сюда с небольшой табуреткой, и каждые минут десять отходила, чтобы посмотреть на промежуточный результат. Другой парень неспешно стучал молоточком и долотом по каменной глыбе, судя по грубым очертаниям, вытачивая чей-то бюст, пара детей Аполлона сидели поодаль и по очереди играли на укулеле. Лу гадала Пайпер, пока та штопала свои любимые джинсы очередной заплаткой, ну а я учил Каспара справляться с браслетами.       Ещё когда я забирал его из домика Гебы он вынес мне три письма со сказками своего отца, сказав, что это его самые любимые. Мне было неловко забирать их, даже на время, но Кютт заверил меня, что я могу их взять надолго и вернуть в любой момент, и что эти истории будут гораздо полезнее, если достигнут ушей новых и новых детей.       Он был очаровательно-сентиментальным в этом вопросе.       Я помог Каспару нанизать подвеску на нить и показал, как лучше завязать этот узел, чтобы она не разворачивалась туда-сюда во время ношения браслета. Этому меня самого недавно научила Лу, и, передавая навык дальше, я чувствовал себя ужасно значимым. Маленькое звено в бесконечной цепи рукодельников… Какой-то я сегодня совсем поэтичный.       — Не думала, что на укулеле можно сыграть синти-поп, — буркнула Пайпер, вытягивая карту из колоды и показывая её Лу.       — А-а-а-а, — Эллен заулыбалась. — Тройка кубков, радость, завершение тяжелого этапа! Отличные новости, Пайпер, — девочка закивала и забрала карту обратно.       — Мне вот с гаданиями страшно не повезло, — сказал я Каспару, помогая ему развязать неправильный узелок.       — И то Лу-Лу тебе нагадала? — тут же включилась в разговор Пайпер.       — Да ничего прям такого, — пространно ответила Эллен, мешая карты.       — Ну не знаю, Девятка мечей тебе очень не понравилась, — я пожал плечами и отдал Каспару плетение обратно. — Теперь наоборот, тебе нужно взять нитку с правой стороны, чтобы развернуть узор.       — Девятка мечей? — удивлённо уточнила Маклин и взглянула на подругу. — Кто-то вытянул Девятку мечей, и ты даже по секрету мне не рассказала?       — Но это же Перси вытянул её, а не просто кто-то, — Эллен покачала головой. — Я и не думала кому-то рассказывать об этом.       — А ты перегадывала? — спросила Пайпер, и я заинтересованно глянул на девочек.       — Да смысл, — Лу кинула быстрый взгляд на меня. — Судьба не любит, когда в ней сомневаются.       — А на что гадали?       — На общие черты будущего, где на три карты, с прошлым и настоящим.       — А-а-а, ну, это довольно туманный расклад, — понимающе покивала Пайпер. — Думаю, как-нибудь справимся. А на любовь гадали? — ухмыльнулась Пайпер.       — Эй, — посмеялся я. — Сейчас начнётся, без меня меня женили.       — Ну ладно тебе, — Пайпер посмеялась, хитро глядя на меня. — Вытянешь карту?       — Всего одну, — поддакнула Лу. — На общий тон отношений.       Я страдальчески глянул на Каспара и протянул руку, а Лу радостно разложила карты веером. Я вытянул одну и вручил её ведьмочке, а сам вернулся к плетению. Эллен что-то шепнула Пайпер, и они охнули, уставились обе на меня.       — Что там уже, — буркнул я, глянув на девочек.       Лу показала мне карту — двое человек в греческих хитонах стояли друг напротив друга, на их головах покоились золотые венки, и в руках они держали два кубка.       — И что это значит? — я приподнял бровь, осмотрев подруг и вслепую завязал ещё один узелок.       — Двоечка кубков, отличная карта, — с максимально довольным лицом поведала мне Лу. — Любовь-морковь, бесконечное тепло и уют.       — Это значит, что сердце нашего Джеки-боя занято? — тут же уточнила Пайпер.       — Наверняка-наверняка, — активно закивала Эллен и подмигнула мне. — Карты не обманешь.       — Детский сад, честное слово, — фыркнул я и опустил голову, чтобы не показать, что я слегка покраснел. Правда, Каспар наверняка видел, потому что стоило мне бросить на него взгляд, то я заметил на его лице странное умиленное выражение лица.       — Должны же у человека быть хорошие карты. Не сплошные же Девятки мечей, — рассудила Лу и убрала Двойку кубков обратно в колоду. — С такой картой в любви никакая Башня не страшна.       А вот в этом юная гадалка права. Правда, я и без Двойки кубков знал, что бок о бок с Аннабет я способен на многое. Однако… Где-то в глубине души я боялся, что во время действительно долгой разлуки она могла… Ну, в смысле, мало ли, к каким выводам она могла прийти, пока меня не было рядом. Но то, что мне выпала хорошая карта, когда я думал о ней — однозначно меня успокоило.       Всё будет хорошо. Осталось только её дождаться.       Я помог Каспару вправить все узелки, чтобы браслет был ровным, и показал, как сплести застёжку. Кютт покивал и уже гораздо увереннее подхватил нитки.       — Моя сестра тоже плетет фенечки, — вдруг поделился я, завязывая новый узелок.       — Правда? — Пайпер заулыбалась, глянув на меня. — А тебе уже сплела на память?       — Нет, — я вздохнул, вытягивая нить. — Я не видел, чтобы она при мне прикоснулась к ниткам. В смысле… — я понял, что мои слова не вязались с тем, что я сказал буквально пару мгновений назад. — Я знаю, что когда-то она их плела. Но потом… Наверное, бросила.       — А как ты тогда узнал? — с интересом спросил Каспар.       — Прочитал в дневнике старшего брата, — ответил я, поправляя узелок. — Он сам её и научил плести. Наверное, после его смерти она и… Перестала это делать, — разговор просто в одно короткое мгновение стал супер-мрачным, и я виновато улыбнулся. — Простите. Что-то меня не туда занесло.       — Боги, мне так жаль это слышать, — обеспокоенно сказал Кютт и похлопал меня по плечу. — Вы с братом… Были близки?       — Я не знал его никогда, — я пожал плечами. — Только из скудных рассказов ребят и его личного дневника. Там… Была мутная история. Я всё ещё до конца не разобрался.       — Но у тебя к нему повышенный интерес, раз ты стал что-то выяснять и читать, хотя его лично-то и не знал, — отметила Лу.       — Если бы тебя сравнивали с ним столько же, сколько сравнивали меня, ты бы весь дом перевернула, пытаясь всё-таки понять, в чём схожесть.       — Какой кошмар, — Каспар покачал головой. — Это ужасно, когда тебя сравнивают с человеком, которого ты не знаешь.       — Который повесился три года назад, — буркнул я.       — Кошмар! — Пайпер замотала головой. — Так… Перси, я тебе очень сочувствую, но мы бы не могли немного сменить тему? Мне сейчас дурно станет.       — Да, конечно, — я улыбнулся. — Не думал, что эта тема поднимется так неожиданно.       — Ничего. Просто я оказалась не готова к таким откровениям, — Пайпер виновато взглянула на меня. — Я не имела в виду, что хочу тебя заткнуть.       — Понял, — я кивнул девушке и мягко улыбнулся.       — Ребята!!! — к нам по тропинке бежала Сара, староста домика Ириды. — Ребята, наши с поиска вернулись!!! Живы, все живы!       Вы бы видели, как Пайпер и Лу подорвались с места. Мне даже показалось, что Маклин потянула лодыжку, хотя и не подала виду. Девочки переглянулись и помахали нам, чтобы мы поднимались и шли за ними, а сами подбежали к Саре.       — Они в Большом доме! Уже наверное скоро закончат докладывать о походе Хирону! — радостно выпалила дочь Ириды, и они вместе с Пайпер и Лу побежали по тропинке обратно.       Я сидел, немного опешив от стремительности происходящего, и немного очухался только тогда, когда Каспар похлопал меня по плечу.       — Пойдёшь знакомиться? Там хорошие ребята были в отряде, — вежливо спросил парень.       — Да, конечно пойду. Просто немного растерялся, — я улыбнулся другу и убрал недоплетенный браслет в карман. — Свой можешь закончить в свободную минутку и передать Лу. Она его заговорит.       — Интересно, он правда принесёт удачу? — задумчиво бросил Каспар и убрал браслет.       — Смотря что с точки зрения Гекаты удача, — я пожал плечами. — И насколько везучая сама Лу.       Когда мы подошли к Большому дому, там уже собралась серьёзная толпа желающих поприветствовать вернувшихся друзей — сатиры, нимфы и полубоги буквально заполонили крыльцо, так что мы с Каспаром притормозили чуть поодаль, по крайней мере отсюда нам будет видно ребят, когда они выйдут. Каким-то чудом Лу и Пайпер удалось пробраться к самым дверям, и даже отсюда было видно, что их потряхивает от нетерпения.       Я чувствовал себя… странно. Я вроде бы и волновался, и боялся, и мне вообще стоило большого труда оставаться внешне более-менее спокойным… Но было ещё какое-то неприятное чувство. Будто что-то кололо под рёбрами… Возможно, осознание того, что скоро один из моих секретов раскроется, придавал на радостному трепету неприятную горечь. А если нам лучше все-таки скрыть от ребят своё знакомство? С другой стороны, какой в этом смысл? Да и я не вынесу больше нашей разлуки. Как-нибудь объяснюсь. Сам затеял эту странную шалость с сокрытием нашего с Аннабет знакомства, сам выкручусь.       Двери открылись, и от неожиданности я даже отпрянул, но Каспар придержал меня за рукав и подбадривающе улыбнулся. Наверное он думал, что я переживаю из-за знакомства с лучшей подругой наших общих друзей.       Первым из Большого дома выскочил сатир. Он был в забавной раста-шапке, его рыжая бородка кучерявилась в разные стороны, а на щеках были остатки акне. Пару мгновений спустя я не смог сдержать своего удивления — на крыльце стоял никто иной, как Гроувер Андервуд, каким-то чудом практически не изменившийся за все эти почти что четыре года.       Сатиры у крыльца заулюлюкали и подкинули в воздух в знак приветствия алюминиевые банки. Гроувер снял шапку и помахал своим собратьям, к нему подбежала какая-то миниатюрная рыжеволосая нимфа, и они с Андервудом крепко обнялись. Я с улыбкой осмотрел эту парочку, и отвлекся только когда из дома вышел следующий участник поиска.       Не очень высокий парень, в чёрных джинсах, черной авиационной куртке и серой футболке осмотрелся по сторонам. Его лицо было омрачено, по всей видимости, неприятными впечатлениями от поиска, или же просто по жизни он был отягчен тяжёлыми мыслями. На его поясе висел огромный чёрный-чёрный меч, какого я, пожалуй, никогда в своего жизни не видел. Меня водили посмотреть Арсенал, и там подобных клинков тоже не было… Иначе бы моя «всё в чёрном» душенька обязательно обзавелась бы такой игрушкой. Этого парнишку я не узнал, хотя мне казалось, что это лицо я всё-таки где-то раньше видел… На моё удивление к этому мрачному парню подошёл Уилл. Они перекинулись парой фраз, и я услышал что-то только по поводу какого-то осмотра. Парень в куртке подкатил глаза, но тут же слабо улыбнулся и согласился пойти с Соласом. Я тяжело выдохнул и сделал шаг ближе к толпе, и парни прошли, не обратив на нас с Каспаром ни малейшего внимания.       Вышла она.       Она держала подбородок прямо, хотя я видел по её лицу, что результатами поиска она не была довольна, но показать своего разочарования не хотела. Она закрыла за собой дверь Большого дома и уже хотела было осмотреться, когда к ней подлетела Пайпер. Она схватила подружку за лицо и несколько раз поцеловала в щеки, выражая крайнюю степень восхищения тем, что она вернулась живой, а я с трудом подавил в груди ревность. Наверное, я как-то недовольно засопел, так что Каспар кинул на меня вопрошающий взгляд.       Народ постепенно расходился, понимая, что новостей из поиска особо интересных не принесли, впрочем, как и нового артефакта, так что я смог подойти уже к самому подножию лестницы, откуда я снова мог увидеть лицо Аннабет, всё ещё находящееся в плену ладошек Маклин.       Девушка устало улыбалась, с теплотой глядя на болтающую подругу. Лу стояла рядом, улыбаясь и добавляя что-то время от времени, и тогда Чейз слегка поворачивала голову к ней, показывая, что она обращает внимание на то, что Блэкстоун говорила. Каспар остановился возле перил, с явным интересом глядя на меня.       Я глянул на Каспара и пожал плечами, посмотрел на девочек.       Вокруг нас уже никого не осталось.       — Душа моя, здравствуй! — окликнул я Аннабет и мягко улыбнулся, глядя только на неё.       Вся троица мгновенно замерла. Пайпер убрала ладони от лица подруги и обернулась на меня, но их я видел сейчас скорее боковым зрением. Всё моё внимание было сконцентрировано лишь на резко побледневшем лице моей возлюбленной.       Она пару секунд смотрела перед собой, никуда конкретно, будто бы боялась опустить взгляд и не увидеть на моём месте меня. Понять, что мой голос — лишь жестокая галлюцинация, рожденная её желанием увидеться со мной.       — Ну же, солнце моё, — снова подозвал её я и протянул руки вперёд, поманил её к себе. — Иди ко мне.       Девушка наконец нашла в себе силы опустить взгляд на подножие крыльца. Пару секунд она, кажется, всё ещё пыталась себя убедить, что это ей кажется, но попытка провалилась. Она испуганно взглянула на Пайпер, и, убедившись, что она тоже видит как минимум «кого-то» у лестницы, снова посмотрела на меня.       Шаг на ступеньку, ещё один. Затем — казалось, только ветер хлестнул по лицу, — и она кинулась мне на шею, стиснув меня в объятиях так крепко, будто бы хотела выдавить из меня шейные позвонки. С секундным запозданием до моего носа дошёл легкий цветочно-цитрусовый аромат тех самых духов.       Рвано выдохнув, я запустил руки ей за спину, и со всей нежностью, что была в моём сердце, прижал Аннабет к себе. Уткнулся носом ей в висок, мазнул губами по скуле, но ни до чего больше достать не мог, лишь осторожно поглаживая девушку, надеясь, что скоро первый шок пройдёт.       Наконец она выпустила из хватки мою шею, но тут же схватила ладонями моё лицо. Её пальцы дрожали, по щекам градом текли слёзы, и я тут же разволновался, накрыв её ладонь своей, а второй осторожно стёр влагу с щёк.       — Солнце моё, ну что ты плачешь, — прошептал я и слегка виновато улыбнулся.       — Боги Олимпа, — почти бесшумно прошептала Аннабет, явно не в силах объяснить, что с ней происходит.       — Аннабет, любовь моя, — ласково позвал я и, взяв её лицо в ладони, притянул её к себе и мягко поцеловал в губы. Её руки опустились мне на плечи, и она снова крепко обняла меня.       И, пожалуй, больше ни в чём не было смысла. Были только мы с ней.       По крайней мере, сейчас.