Я ведь знал, что нельзя так наивно пытаться надеяться на добродетель других. Знал, но что-то в этой Сущности меня притягивало и заставляло довериться так, что я даже не предполагал, что его слова могут быть ложными. А теперь главный вопрос: где именно он мог мне солгать? И ответ получается неутешительным, потому как он мог солгать во
всём.
Хотелось побиться головой о стену от своей глупости, от того, что я остался всё таким же наивным и недалёким, каким был в далёком прошлом. Тогда получается неудивительным тот факт, что меня постоянно дурачили при жизни. Как хорошо было на последних мгновениях жизни отдалиться от общества людей…
Но, видимо, не важно сколько времени пройдёт, я буду регулярно резаться об это чёртово невыносимое чувство
быть понятым и принятым. Так стоит ли вообще пытаться довериться кому-то? Очевидно,
нет.
По его ощущениям, пауза длилась довольно продолжительное время, хотя на самом деле не прошло и минуты. Сущность же опять пребывала сбитой с толку, не понимая, что произошло за эти доли мгновений, что послужило причиной столь резкой смены настроения этого человека. Чувствуя чужую мрачную решимость, он постарался дать наиболее невинный ответ, надеясь таким образом сгладить предыдущие свои слова, которые как-то сыграли на переменившуюся атмосферу вокруг них. И у него получилось… Вот только получилось ещё сильнее взбесить.
«Мне не послышалось? Он сказал «спасти»?..» — вот тут выдержка дала конкретную такую трещину. Рот начал искривляться в безумной улыбке, казалось, что от натяжения, он просто порвётся. Я пытался подавить мысленный истерический смех, что становился всё громче и громче. Так, что в итоге он стал отчётливо слышен в чужом сознании.
«О, и, конечно, Вы сами посчитали как будет лучше меня «спасти». Не задумываясь и не удосуживаясь, меня даже спросить. Хотя — разумеется! — на чужое мнение Вы абсолютно клали», — моё самообладание просто трещит по швам, от чего я начинаю говорить всё более и более безумным голосом, а от натянутых уголков губ становилось уже физически больно.
«Не торопись в своих выводах, они могут…»
«Мне не до твоих пространных речей, неведомая херь, что возомнила себя тем, кто может вот так просто строить на чужих жизнях свои планы!» — улыбка в конце концов превращается в оскал, вся моя выдержка разлетелась в тартарары, и я, уже не сдерживаясь, кричу.
Видимо, выдержка Высшего полетела туда же, ибо и он перестал церемониться:
«Да, мне не составит особой сложности в выстраивании планов на костях жалких людишек. Да, я могу с той же лёгкостью обречь их на вечные муки, если таково будет моё желание», — резко и надменно начал тот, наполняя свой голос и пространство всё большим холодом и распространяя его так, что я явственно ощущал мороз своим телом.
По мере того, как он говорил, я всё больше начинал ощущать собственную ярость. Ведь, фактически он сказал, что и мной планирует манипулировать. Нет, я, конечно, не аленький цветочек, поражающий своей исключительностью и редкостью, чтобы оказаться каким-то исключением из правил, но Сволочь-Надежда всё равно сжимает железными тисками моё сердце, как будто не зная, что во все прошлые разы она его безжалостно раздавливала.
«Но я не стал бы этого делать потому, что эти ничтожные и жалкие насекомые мне попросту противны, в своих не менее жалких и низменных желаниях. Потому, что они сами загоняют свою расу на погибель своими алчными и мелочными действиями. И я знаю, что ты абсолютно солидарен моему мнению».
Удивительно (особенно для Сущности), но эти слова сбавили градус напряженности, немного разгоняя грозовые облака между ними. Не дожидаясь ответа, тот продолжил, пытаясь развеять пелену недопонимания:
«Ты наверняка в больших сомнениях из-за моей благосклонности по отношению к тебе, но…» — я опять не дал договорить, насмешливо отрицая данное возмутительное, своей глупостью, предположение:
«Благосклонности? Зачем мне думать о подобном крайне маловероятном событии? Тем более я не заметил и близкого выражения этого крайне неоднозначного чувства ко мне в ходе нашего разговора, о, Высшая Сущность».
«Верно, но только по твоему мнению. И если ты всё же позволишь высказаться и прояснить всю сложившуюся ситуацию в целом, то получишь более точные поводы для подтверждения и опровержения своих теорий, относительно воли этого Высшего. Однако попрошу лишь не торопиться с выводами и основываться не только на своих умозаключениях», — закончил тот, очевидно ожидая ответа.
Он говорил всё это странно смягчая свои слова, словно пытаясь добиться милости дворовой собаки, чтобы та разрешила погладить себя. Его холодная и отстранённая манера речи никуда не исчезла, но она больше не пыталась заставить упасть на колени и покаяться во всех грехах своей властностью, а словно мягко окружала, даря чувство… защищённости?
Я быстро отринул свои мысли, внутренне скривившись. Чёртова привычка анализировать — иногда она, конечно, помогает и спасает, но иногда становится сущим адом, наполняя весь эфир ненужными и бесполезными данными. Однако, сейчас я заметил, что эта Сущность не слышит некоторые мои мысли… или просто не обращает внимания? А, и хрен с этим, если над всем заморачиваться, то можно свихнуться.
«Попытаюсь», — буквально выплюнул я, внутренне подавив «нет». — «Излагайте», — дал свой ответ, раз он его так терпеливо ждёт. Ярость никуда не ушла, просто ждёт момента и очередных неудачно высказанных слов, чтобы, как хищник, вцепиться неудавшейся жертве в горло после.
«Что ж, позволь кое о чём поведать», — степенно начал тот. Хм, небольшая прелюдия необходима во всём? — «Этот Высший наблюдал за твоей жизнью довольно продолжительное время».
«Насколько продолжительно?» — не удержавшись, поинтересовался я. И его ответ опять выбил из колеи, оставив пребывать в замешательстве.
«С момента твоего рождения», — незамедлительно выдал он. — «Прошу не перебивать, мы довольно ограничены во времени».
«Времени? Что за..?» — пусть меня и раздирает сейчас количество вопросов, однако я внял предупреждению. А Сущность, и не думая делать перерывов, продолжила:
«Всю свою жизнь ты был не одинок — все твои чувства, мгновения жизни, падения — абсолютно всё этот Великий проживал с тобой. Мне было духовно нелегко наблюдать за тобой, без возможности как-то повлиять на всё это; без возможности как-то тебе помочь преодолевать все твои невзгоды. И когда появился шанс обустроить твою жизнь в лучшем ключе, пусть и в другом мире, этот не мог не воспользоваться им. Правда не предполагал, что это вызовет такой богатый отрицательный спектр твоих эмоций. Не представлял, что это тебя настолько глубоко ранит», — как-то глухо закончил он.
Я, в свою очередь, старался никак не комментировать его слова, помнив о предупреждении, иначе могу остаться с так и не решёнными вопросами, ведь, хрен его знает, как скоро мы встретимся после этого несравненно важного разговора. Пускай и очень хотелось высказаться на счёт всей той ереси, что он несёт. Но в данном случае мне лучше задавать более конкретные вопросы.
«Почему ты не мог повлиять на тот мир?»
За часть сознания зацепилось одно осознание, что стало спусковым крючком всему накопившемуся. Если этот кто-то и хотел добиться его расположения, то он с треском провалился.
«Так, стой… то есть ты хочешь сказать, что это ты подослал ко мне систему?» — еле слышимо задал я вопрос.
На самом деле ему было глубоко наплевать, что его опять собрались использовать. Всё-таки он не раз и не два поворачивал все такие ситуации в свою пользу — будь то человек или же злобный дух, с высоким эго. Да даже мысль того, что его лишили посмертия была не так плоха, ибо в любом случае он сможет с лёгкой душой убиться и в новом мире, но поэффектнее, раз выпала возможность.
Но…
То что его жизнь обернули в игровую площадку на потеху остальным…
«Этот Великий просил тебя не торопиться в выводах», — не смотря на то, что это прозвучало так же безразлично, в его тоне прорезались некоторые нотки нервозности, но это осталось незамеченным, к счастью… или сожалению. Не давая и слова вставить, тот продолжил своё повествование, но на порядок быстрее:
«Тот мир, в котором ты жил, накладывал на нас — Сущностей и подобных нам — серьёзные ограничения. Те, кто избран Сущностями — иначе вы называете нас Богами — в большинстве случаев, владеют некоторой долей их сил, способностей и несут их волю. А отметины, которые появляются на вас — это печати нашей силы, по-другому, это отметки принадлежности одному из нас. Отметка — это знак дома Старшей, Уравнённой или Низшей сущности. Она является связующей Бога и его избранного. И чем больше уровень привязанности у обеих сторон, тем более эффективно они будут сосуществовать — люди смогут лучше управлять данной им силой, а Боги больше взаимодействовать с миром».
Всё! Стоп! Хватит! С меня достаточно этого бреда! Я не понимаю, что ты хочешь от меня! Сначала ты хочешь расположить меня к себе, рассказывая о какой-то благосклонности, после говоришь, что буквально превратил мою жизнь в чёртову игру, позволяя чёртовой машине руководить мной. И это после того, как ты рассказывал, что наблюдал за мной! За моёй чёртовой жизнью! У меня возник вопрос, а не ты ли был моим кукловодом всё это время? Но, после всех услышанных мною словах, я в этом более чем уверен! А теперь ты решил устроить мне грёбаную лекцию?!
«Послушай…» — хотел он, видимо, оправдаться, но я не дал этого. Я ещё, чёрт возьми, не закончил!
Нет, это ты послушай! Что ты вообще ждёшь от меня?! Хочешь, чтобы я возненавидел или благоволил тебе? Что ж, могу тебя поздравить, я тебя от всей своей чёрной души ненавижу! Ненавижу так, как ненавидел ещё никого в своей жизни!
За то время, пока я переводил дыхание, он начал нести очередную порцию своего несравненно важного и нужного бреда:
«Ты меня не слушаешь. Слышишь, но не слушаешь. И, похоже, ещё не готов к моему рассказу. Твои мысли полны сомнений, но, чтобы развеять хотя бы несколько из их, прошу, выслушай меня», — он звучал несколько взволнованно? Раздосадованно? Скорее разочарованно. Ему не по нраву мои суждения?
Да и какая мне разница, что он там обо мне думает!
И… я не понял, это сейчас что, была такая тонкая манипуляция над моими чувствами?!
«И этот некто «можете-меня-звать-просто-Бог» ещё говорит что-то про то, что он хочет меня защитить?! Хочу его придушить. Ощущать как, под сильной хваткой моих рук, бешено бьется пульс и ещё трепыхается жизнь, готовая прерваться в любую секунду. Ощущать как ускользает чужая жизнь…» — резко мысленно одёргиваю себя и кривлюсь, понимая, что захожу не в те дебри. — «Чёртов Бог! Я теперь чувствую себя каким-то маньяком!»
Слышится вздох, после которого мне опять начали втирать несомненно важный бред:
«У этого Высшего есть ответы на твои вопросы, но, чтобы их узнать, надо не просто слышать, а слушать», — опять он напустил холода. Да и сколько он ещё будет это мне разжёвывать? Будет забавно, если он думает также. Хотя, нет, ничерта не забавно.
«Я слушаю, но с чего Вы, собственно, решили, что я поверю?» — буквально шиплю я в ответ, но после лишь саркастично продолжаю. — «В нашем вопросе главное не слушать, а как раз-таки верить, и — увы и ах — эта способность у меня иссякла давно. А уж особенно после нашего увлекательного разговора», — не сдерживаю смешка, — «у меня желания не доверять Вашим словам столь же много, сколь песка в пустыне».
Как же мне надоели эти мои эмоциональные качели… Так выматывает, что хочется, чтобы мне ими просто прилетело в лоб. Осталось лишь мне повыть, поныть и я станусь выжатым, как лимон. И придёт наконец апатия, со здравыми мыслями (которые иногда переходят в самоубийственные, но это не столь важно). И даже то, что я прекрасно осознаю все выверты своего организма, не помогает ни на грамм.
«В моих речах не было и слова про безоговорочное доверие с твоей стороны, а лишь про то, что не нужно делать поспешных выводов, не дослушав», — я лишь хмыкнул на это. — «Этот Высший лишь хочет подвести к тому, почему не мог свободно действовать в нём. Вся проблема кроется в самом мире, точнее в его ядре. Сущности, все без исключений, не могли свободно взаимодействовать с ним, иначе тот бы просто не выдержал и самоуничтожился, подцепив несколько других миров поблизости. Даже простое посещение, могло оказаться критическим. Вся эта ситуация случилась по воле Них», — чуть ли не выплюнул это слово он с особой презрительностью в голосе. — «Из-за этих крайне недалёких существ, мир перенасытился Божественной праной так, что находился на тонкой грани. Потому были установлены определённые рамки, через которые ни один из нас не мог переступить».
«Это было, конечно, всё крайне увлекательно… хотя, нет, вру. Взорвался бы тот жалкий мирок и взорвался — мне-то что с того? Я не понимаю твоих мотивов, не понимаю с чего тебе такой «жалкий червяк», как я, сдался! У меня за душой нет ничего! И никого…» — что-то я совсем разошёлся. Или он специально меня на эмоции разводит? Я уже ничего не понимаю. Хочется сдохнуть, но вот это свершилось, а ничего абсолютно не поменялось. Только разве что человеческий падальщик поменялся на божественный — тоже пытается мне старательно подъесть мозг, желая насытить себя.
Стыдно признавать это, но я запутался. Я не знаю, что мне делать, в кого верить. Я жил лишь единственной целью — отомстить всем обидчикам и уйти, наконец, на покой. Первое мне удалось, хоть и не принесло должного удовлетворения. Не принесло вообще ничего… А про второе даже задумываться не хочется. И что меня в итоге ждёт в новом мире? Из меня хотят сделать кого-то вроде последователя… посланника, что будет проповедовать веру и величие этого существа? Вроде как, Боги существуют именно на этой самой вере.
Возможно, он и сказал правду, но стоит она доверия?
Да и что мне это даст? Лишь очередную роль мальчика на побегушках, не более. Хах, вот и апатия подъехала.
«Я не знаю, что именно ты хочешь от меня услышать», — бесцветным тоном начал я. — «Да я даже не слишком уже уверен в реальность происходящего. Вдруг это всё одна сплошная галлюцинация?» — пропускаю блеклую усмешку. Говорят, что смех продлевает жизнь. Мне он, по крайней мере, помогал сохранять себе рассудок. Хотя я уже сомневаюсь в его здравом состоянии. — «Если ли хоть одна возможность остаться здесь?»
«Это вполне в моих силах», — таким же спокойно-отстранённым голосом сказало существо. — «Однако, не думаю, что решусь отпустить прозябать тебя в этом месте вечность. Этот Высший лишь тешит себя надеждой и желанием, чтобы ты прожил хотя бы относительно счастливую жизнь. Однако, пусть и не в моих силах гарантировать безопасность того мира, но…» — договорить Ему не дало новое оповещение этой штуки, под названием «Система». Как быстро пролетело время, однако.
А чего я собственно ожидал? Что меня спокойно отпустят? Смешно…
[Перезагрузка системы произошла успешно]
Ты ведь мне уже желала приятной игры и тому подобное, но решила перезагрузиться? Или передумала меня вообще «заселять» в новый мир? Я бы был не против, знаешь.
[Система оповещает, что в связи с прошлой технической неполадкой, во избежание потери данных и последующих возможных сбоев, было принято решение — произвести перезагрузку всего игрового модуля]
[Просим прощения за предоставленные неудобства. В награду за терпеливое ожидание Вам будут предоставлено несколько дополнительных бонусов]
«Время нашего разговора уже вышло, к сожалению. Однако, пусть мы и не смогли установить доверительные отношения, я всё равно рад разговору с тобой», — мягко проговорила Сущность, что создавало вполне ощутимый контраст со всё ещё проскальзывающим холодным тоном.
«Ты ещё не ответил на все мои вопросы, а уже прощаешься», — его слова заставили меня нахмуриться. Он всё ещё пытается расположить меня к себе? Однако меня сейчас волновало не это.
«Этот Высший ещё успеет навестить тебя и дать ответы. У меня лишь есть одно к тебе пожелание — живи», — со странной интонацией протянул он. — «Проживи эту жизнь так, как посчитаешь нужным. Я не прощаюсь, волчонок».
[Создано приоритетное задание]
«Стоп», — в неверии распахиваю глаза так, что становится физически больно от света парящей таблички.
[Подключение игрового модуля…]
[Подключение произошло успешно]
«Нет… нет, нет. Этого просто не может быть», — апатия прошла также быстро, как погожий день зимой в Якутске, сменяясь на какое-то болезненное отчаяние.
[Идёт повторная загрузка мира…]
[Загрузка мира произошла успешно]
«Как он меня назвал?!»
[Спасибо за ожидание, приятной игры]
И вновь забытье…
