***
Следующая неделя пролетела, как в тумане. Ежедневные осмотры, огромное количество зелий и медленное возвращение чувствительности. После семи дней изнурительной физиотерапии и приема самых мерзких лекарств, какие только можно вообразить, Драко наконец смог почувствовать тупые ощущения вплоть до запястий и лодыжек. Он все еще не мог полностью двигать ногами или руками, но прогресс был очевиден. Его целители были в восторге от успехов, хвалили Драко после каждого мышечного сокращения и даже, казалось, радовались, когда он жаловался на боль в конечностях. Они сказали ему, что любые ощущения, даже боль, должны вызывать восхищение после того, через что он прошел. Все напоминали, как ему повезло, но он совсем не чувствовал этого везения. Драко чувствовал себя жалким и беспомощным. Ночь за ночью он лежал без сна в постели. Он не мог стоять, ходить, бегать. Не мог даже использовать свою палочку. У двери дежурил лишь один аврор, и если он уснёт, Драко не сможет защитить себя. Скорее всего, у него даже не получится позвать на помощь, потому что сейчас его язык был так же бесполезен, как и пальцы. Все его целители были чрезвычайно внимательны к его состоянию, и Малфой привык, что Макдугалл, Браунинг и Хамфрис бывают в палате каждый день. Но, несмотря на то, что Драко часто слышал имя Грейнджер, произносимое мимоходом целителями, он ни разу не видел ее с момента попадения в Мунго. Иногда Малфой слышал ее голос где-то далеко в коридоре, когда она настойчиво говорила со своими коллегами. Гермиона часто проходила мимо его палаты, но еще ни разу не зашла. Позже его пришли навестить члены Ордена. Джинни и Чарли зашли через два дня после того, как Драко очнулся. Он узнал, что младшую Уизли не поймали Пожиратели. После того, как битва закончилась, кто-то из Ордена нашёл ее и помог добраться до убежища. Джинни и Чарли остались всего на пару минут, чтобы поделиться с блондином последними новостями и порадоваться насчёт его прогресса в лечении. Драко не разделял их восторга. Поттер приходил дважды на неделе, чтобы поговорить с ним о произошедшем и узнать, помнит ли Малфой что-нибудь о событиях того дня. — Хорошо, что ты навестил меня, П-Поттер, — горько пробормотал Драко. — Ко мне нечасто приходят. Я еще н-ни разу не видел Г-Грейнджер, а она одна из моих целителей. Он уставился на свои пальцы, отчаянно пытаясь пошевелить ими, а после дополнил: — Думаю, она решила, что избавилась от меня раз и навсегда. Поттер в замешательстве нахмурился. — Разве Кингсли не сказал, кто нашёл тебя? Драко не ответил. — Это была Гермиона, — продолжал Гарри. — Когда мы получили воспоминания, многие члены Ордена не решились посмотреть их, но не Гермиона. Она каждый день ныряла в чертов Омут, анализируя каждую мелочь, все время рыдала и была просто одержима идеей найти тебя. А после того, как ты оказался в Мунго, она не отходила от тебя всю первую неделю — постоянно проверяла показатели, советовалась с целителями и составляла план лечения. Глаза Драко метались по комнате. Он почувствовал себя жалким. Грейнджер так долго сидела с ним, а он об этом даже не знал. — П-почему она ни разу не навестила м-меня с тех пор, как я оч-очнулся? Поттер пожал плечами, в его глазах отразилось то, о чем юный аврор решил промолчать. — Может, ей слишком больно видеть тебя в таком состоянии, — предположил он. Драко усмехнулся. — Больно видеть меня живым? Уголок рта Поттера дернулся. — Ты… Ты не такой, каким был раньше. Драко пытался понять слова Поттера. Он знал, что теперь был совсем другим. Не может ходить и колдовать. Теперь, когда он не мог защитить Гермиону, как того требовала его работа, возможно, она не видела в нем особой пользы. А теперь, начав заикаться, Малфой и вовсе перестал быть для нее вариантом возможного собеседника. Он стал медицинской головоломкой, которую Грейнджер хотела решить.***
За месяц, прошедший с момента, как Драко очнулся в больнице Святого Мунго, мир вокруг него будто замедлился. Разум был постоянно омрачен бесконечным количеством зелий, которые Малфою приходилось принимать утром, днем и вечером. Время тянулось безумно медленно. В январе целители впервые вытащили его из постели и помогли встать на ноги. Блондин сделал неуверенные три шага, прежде чем упал, но, Мерлин, это сладкое чувство опоры под ногами он не забудет никогда. В последующие дни Драко почувствовал себя так, будто по нему здорово проехался «Ночной рыцарь». Когда он начал почти полностью чувствовать свои ноги, физиотерапия стала даваться намного тяжелее. Несмотря на успехи в лечении, до полного выздоровления Малфою было далеко. В ступнях и ладонях по-прежнему ощущалось почти незаметное покалывание, а пальцы рук и ног практически не ощущались. Его целители поощряли использование трости при ходьбе, утверждая, что это поможет Драко сохранять равновесие и позволит ему больше ходить, тем самым быстрее восстанавливая ноги. Однажды он попробовал, осторожно прижав бесполезную руку к трости, пробрался к ванной комнате. Но как только Драко увидел отражение зеркале, поклялся завесить эту штуку к чертям. На него смотрел мужчина с уставшими глазами, бледной кожей и волосами, выросшими за последний месяц. Еще никогда в своей жизни он не был так похож на своего отца. Время шло, а Грейнджер ни разу так и не появилась в его палате. Время от времени Драко замечал непослушные каштановые кудри, быстро проходящие мимо открытой двери. По вечерам он слышал, как в коридоре она разговаривала с Макдугаллом или Браунингом. Она так часто была рядом, за тонкой белой дверью, но еще ни разу не зашла. Когда он не работал с целителями над своими конечностями, не слушал важные новости о его состоянии от Макдугалла или не сидел и не смотрел на свои пальцы, пытаясь заставить их двигаться, Малфой спал. Зелья сделали его очень сонным, и хотя раньше его учили всегда оставаться бдительным, даже во сне, сейчас Драко мог отрубиться на несколько часов и, просыпаясь, даже не знал, какой сейчас день и как долго он спал. Однажды он внезапно проснулся в своей палате. Судя по полному отсутствию света за окном, должно быть, была глубокая ночь. На мгновение во тьме воцарилась тишина, но что-то заставило Драко напрячься. Что-то было не так. Возможно, он был не в себе после большого количества лекарств, но инстинкты и месяцы тренировок кричали ему одно: В палате он был не один. Дверь со скрипом приоткрылась, и он увидел, как за ней шагает дежурный аврор. Возможно, к нему зашёл кто-то из целителей, чтобы проверить его состояние. Еще рано паниковать. Когда его глаза привыкли к тусклому свету, Малфой различил фигуру, стоящую возле его койки и наблюдающую за показателями на магической диаграмме. Драко подпрыгнул, готовый позвать охрану, прежде чем комнату озарил свет из палочки. — Мне жаль. Я не хотела тебя напугать. — Г-Грейнджер? — выдохнул он, желая, чтобы его сердце перестало пытаться вырваться из груди. — Что ты здесь делаешь? Взмахнув палочкой, она зажгла прикроватную лампу, и ее лицо обрело четкие контуры. Розовые щеки, опущенные глаза. Гермиона придвинула стул для посетителей ближе к кровати и аккуратно села на него, накинув на плечи это отвратительное красное одеяло. — Я ведь твой целитель, не так ли? — небрежно бросила она, и Драко различил дрожь в голосе волшебницы. Под ее глазами легли темные круги, и Грейнджер выглядела довольно бледной. Малфой задумался, сколько времени прошло с тех пор, как она нормально спала. — К-Какой-же целитель… — проворчал он. — Ты ведь д-даже ни разу не пришла ко м-мне. Грейнджер провела рукой по волосам, распутывая тонкими пальцами буйные кудри. — Я отвечаю за твои зелья. Это непросто, ведь раньше у нас не было пациентов с такими травмами. Я должна была успеть приготовить противоядие… Должна была… — Успеть до чего? — Драко перебил ее. Успеть до его захвата и попытки убийства Пожирателями? Грейнджер резко замолчала, словно сказала слишком много. Она посмотрела через плечо в сторону двери, прежде чем прошептать Маффлиато. — Это секретно, — начала она серьезным тоном. — Но в свете последних событий, я думаю, у тебя есть право знать. Драко терпеливо ждал, пока она продолжит, желая наконец получить ответы на некоторые из его вопросов. — Несколько месяцев назад я стала свидетелем кражи здесь, в Мунго. Я приехала раньше обычного и обнаружила, что кто-то роется в нашей кладовой с ингредиентами для зелий. Это был один из Пожирателей Смерти. Я не уверена, кто именно… Возможно, это был Макнейр. Было ясно, что он никого не атакует. Скорее всего у него был аварийный портключ, поэтому увидев меня, вор исчез, захватив все, что смог найти. Я не успела его задержать. Макнейр. В голове Драко все прояснилось. В день, когда он покинул Мэнор, в тот же день, когда ему было поручено убить Грейнджер, Макнейр отправился на задание. Что-то пошло не так, Долохов пришел в ярость, и буквально через несколько минут он отправил Драко делать то, что у него получалось лучше всего. Грейнджер продолжала. — Я сообщила Кингсли об этом и составила список украденных ингредиентов. Он поручил мне выяснить, что варят Пожиратели. Вот над чем я работала все эти месяцы. Все это время это было так очевидно. Макнейра поймали на краже ингредиентов для этого ужасного зелья, и Долохов приказал Драко убить Грейнджер, прежде чем она догадается, что они замышляют. Слизеринец проклинал себя за то, что не понял этого раньше. — Мне жаль, что я… — она замолчала и откашлялась. — Мне жаль, что противоядие не было готово вовремя. Я не знала всех ингредиентов. И у меня до сих пор нет полного рецепта, поэтому твое выздоровление занимает так много времени. Целители взяли у тебя образцы крови, но это мало говорит о том, с чем мы столкнулись. Драко внезапно почувствовал себя виноватым. Очевидно, она изо всех сил старалась найти противоядие для нового оружия Долохова. Драко не знал почему, но, казалось, он должен был заверить ее, что она отлично справляется со своей работой. — Это… Все в порядке. Я жив. Это ведь главное, правда? — произнес он, протягивая слоги. Очевидно, этого не стоило говорить. Сдавленное всхлип немедленно вырвался изо рта Грейнджер, и она заплакала. — Да, — фыркнула она. — Но ты… Ты… Драко удивленно нахмурился, увидев ее внезапное проявление эмоций. Он не думал, что когда-либо увидит Грейнджер такой. Она злилась. Да, много раз. И Малфой уже видел слезы в ее глазах, но сейчас Гермиона была другой. Ей было не просто грустно. Блондин буквально мог ощутить, как в воздухе парило это тяжелое, непонятное ему, чувство. — Прости… — проговорила Грейнджер, вытирая глаза и выпрямляясь. — Я, должно быть, просто устала. — Тебе нужно поспать, — заметил Драко. Грейнджер кивнула. — Я знаю. Просто у меня на уме слишком много всего. Я рада, что ты хорошо спал. Сон необходим для быстрого выздоровления. Драко замер. — Откуда ты знаешь…? — пробормотал он. На шее Гермионы появились алые пятна. — Я… Я проверяла тебя время от времени. — Когда именно? Неужели память подводила его ровно так же, как и пальцы, язык? А что, если, она навещала его много раз, и он просто не мог вспомнить? — Я проверяю состояние пациентов в неурочные часы, обычно это середина ночи, — сказала она так, будто это самое нормальное явление в мире — сидеть в палате своего школьного врага в два часа ночи. На его прикроватной тумбочке стояли живые цветы. Новый букет. После пробуждения, утром, Драко замечал, что каждую неделю в его комнату клали свежие цветы. И теперь он знал — они были от нее. Его взгляд снова упал на одеяло. Она принесла его в палату для себя? Как часто она проводила ночи на стуле рядом с ним? Мозг отказывался переваривать эту информацию. — Я… — нерешительно начала она, ее щеки снова покраснели. — У меня есть кое-что для тебя. Она полезла в карман и вытащила небольшую коробку. Постучав по ней своей палочкой, Гермиона вернула подарку первоначальный размер. — Ты пропустил Рождество. Рождество? Драко даже не думал об этом. Мысль о том, что праздник провели без него ни разу не посетила его голову. И Грейнджер подготовила для него подарок. Он уставился на коробку. — Эт-это для меня? Грейнджер улыбнулась и кивнула. — Да. Это такая мелочь. Знаешь, мне не разрешали выходить из дома. На коробке не было упаковки. Казалось, она знала, что его пальцы не смогут развязать банты или порвать упаковку. А когда он не потянулся к яркой крышке, Грейнджер взяла на себя ответственность открыть для него коробку. Внутри было комковатое вязаное одеяло. Зеленое, с серебряными вкраплениями. Прекрасное дополение к красно-золотому пледу, который в настоящее время лежит на ее плечах. — Я сделала это сама, — объяснила Грейнджер, вытаскивая его из коробки. — Боюсь, что я не очень хорошо вяжу, но за последние несколько лет мои навыки однозначно улучшились. Она аккуратно положила одеяло ему на ноги. Он провел по нему руками, не чувствуя, как ладони касаются ткани, но точно зная, что плед мягкий и теплый. Плетение было неровным, и все одеяло сильно деформировалось, но, несмотря даже на неровный узор, Драко был доволен. Гермиона приносила ему свежие цветы каждую неделю, связала ему одеяло из слизеринского зеленого и серебристого цветов и ночь за ночью сидела у его постели. А он думал, что она обрадовалась бы его смерти. — С-спасибо, — пробормотал Драко. — Не благодари, — улыбнулась Грейнджер. — Мне просто жаль, что вы пропустили Рождество. В тот день моим охранником был Чарли.Для нас этот день тоже не был праздником. В основном он сидел рядом со мной, пока я подбирала комбинации всех возможных противоядий. Она провела здесь Рождество, пытаясь спасти его жизнь. Драко почувствовал, как что-то похожее на чувство вины закрутилось внутри. Он решил сменить тему. — Я слышал, что это ты… Ты нашла меня, — подсказал Малфой. — О, — выдохнула Грейнджер. — Да… Я… Ничего особенного. — П-Поттер сказал, что они прислали воспоминания. В ее медовых глазах отразился новый поток слёз. — Да, — прошептала она. — Я-я могу посмотреть? — Ты… Ты хочешь… Я не думаю, что это хорошая идея. — П-пожалуйста. Я ничего не помню. Мне нужно… Она посмотрела через плечо на дверь. — Я действительно не думаю, что мне следует… — Пожалуйста. Карие глаза встретились с серыми, и на секунду Драко увидел ее внутреннюю битву между своим долгом целительницы и пониманием его желания. Наконец она кивнула. — Я сейчас вернусь, — объявила она, вставая со стула и исчезая в коридоре. Мгновение спустя она вернулась с пузырьком в одной руке и Омутом памяти под мышкой. Драко сел, когда Гермиона подошла к кровати. Его сердце бешено колотилось, когда она поставила Омут перед ним и открыла пузырек. Прежде чем вылить воспоминания в чашу, Грейнджер замерла, строго глядя ему в глаза. — Я буду контролировать твою диаграмму, — предупредила она. — Если замечу ухудшения, то немедленно вытащу тебя. Он кивнул, понимая, что согласится на любое из ее условий, если она утолит его болезненное любопытство. — Основываясь на нашем исследовании, мы считаем, что это воспоминания Яксли, — объяснила Грейнджер, когда серебряная жидкость наполнила большую чашу. — И, к сожалению, это не похоже на обычное воспоминание. Ты не сможешь двигаться или видеть то, чего не видел он. Ты будто смотришь на сцену его глазами. Это одна из причин, по которой мы так долго искали тебя. Было трудно найти хоть какую-то зацепку, поэтому пришлось пересмотреть несколько раз. Должно быть, она нервничала. Грейнджер всегда болтала, когда беспокоилась о чем-то. Бросив последний взгляд на ее встревоженное лицо, Драко наклонился вперед и нырнул в Омут. Моргнув, он снова оказался в зале поместья Селвинов, наблюдая, как его заталкивают в стеклянный ящик. Мерцающее черное зелье стояло там, ожидая Драко, агрессивно пузыряясь и кружась внутри вазы, отчаянно пытаясь забрать чью-то жизнь. Малфой смотрел, как он безуспешно борется с толстым стеклом, пытается выбраться. — Драко Малфой, — послышался холодный голос Яксли, звучавший так, словно он исходил от самого Драко. — Вас обвиняют в государственной измене Верховному Правителю и его режиму. Приговор за это преступление — смерть. Вам есть что сказать? Драко из воспоминаний встал лицом к публике. Он на мгновение оглядел Пожирателей Смерти, словно подыскивая правильные слова. Наконец блондин открыл рот и сказал: — За всех вас, ублюдки. Вы лишь идиоты-последователи, верные своим убеждениям до гребанного конца. Прежде чем Драко начал гордиться своей речью, ваза с зельем разбилась. Черная жидкость зашипела и выпустила густой черный дым, который частично закрыл обзор Яксли, поэтому ему пришлось подойти ближе к ящику. Драко с ужасом наблюдал, как парень за стеклом начал поддаваться действию зелья. Он был похож на животное в клетке, отчаянно царапающее стены в попытке убежать… Чтобы выжить. Он покачнулся на месте, явно теряя ориентацию в пространстве, когда пары зелья стали гуще и темнее. Драко упал на колени, содрогаясь, и его вырвало на мрамор. Через пару секунд блондин упал на пол и его судороги усилились. Это было ужасно. Сколько раз это смотрела Грейнджер? Сколько раз она заставляла себя смотреть, как он умирает, прежде чем нашла ключ к его местонахождению? Его сердце сжималось при мысли о том, что она снова и снова ныряет в Омут, не зная, как забыть этот ужас, не зная, как помочь ему. Наконец Драко перестал содрогаться. Открытые серые глаза выглядели холоднее обычного. Яксли опустился на колени, его лицо было отделено от Малфоя всего несколькими слоями стекла. — А ты… Ты никчемный предатель. Предатель до самого конца, — усмехнулся он. Его взгляд скользнул по телу блондина, словно ожидая проявления признаков жизни. Наконец он встал и повернулся к Долохову. — Успешное испытание, не так ли? Верховный Правитель кивнул: — Передай команде зельеваров, чтобы они готовили зелье массово. Когда придет время, мы выпустим его в мир. Драко резко потянуло наверх, и он снова оказался в стерильной больничной палате. Грейнджер сидела на краю его койки, внимательно следя глазами за его жизненными показателями. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, Малфой ясно увидел слезы в ее глазах. Она быстро вытерла их, прежде чем забрать у него Омут и поставить его на прикроватный столик рядом с букетом. — Ты нашёл, что искал? — спросила она, ее голос дрожал. Воспоминания о нападении прояснились. В голове стала собираться полная картина. Теперь это было менее похоже на странный сон. — Д-да, — прохрипел Драко, во рту пересохло. Словно почувствовав его дискомфорт, Грейнджер протянула руку, взяла с тумбочки стакан воды и поднесла к его губам, чтобы Малфой мог сделать глоток воды. — Спасибо, — пробормотал он. — Как ты, возможно, заметил, Яксли старался не включать никаких подсказок о твоем местонахождении. Он даже удостоверился, что мы знаем их намерения относительно зелья, — заметила Грейнджер очень профессиональным тоном. — Сколько раз ты смотрела это? — выдохнул он, глядя, как ее измученные усталые глаза снова наполняются слезами. Щеки волшебницы залились румянцем. — Я сбилась со счета, — прошептала она. Ее рука нашла его ладонь и крепко сжала. И он это почувствовал. Не более легкого покалывания, но он чувствовал, как ее пальцы сжимаются вокруг его. И прежде, чем он осознал это, сжал пальцы вокруг ее крошечной руки. Его сердце колотилось в груди, когда их взгляды пересеклись. — Ты спасла меня, — тихо подтвердил он, не зная, что еще сказать или как поблагодарить ее за все, через что ей пришлось пройти ради него. — Да. Она зажмурилась из-за подступающих слез. Драко моргнул, пытаясь представить, почему она так поступила. Возможно, целителям было свойственно жертвовать собой ради кого-то другого. Он предполагал, что несколько ночей бессонницы — это не слишком большая плата за чью-то жизнь. Но глядя на нее сейчас и на то, как… Она была сломлена всем этим, и Малфой не мог представить, что его жизнь стоила этого. — Почему? Ее глаза метнулись к его лицу, во взгляде росло замешательство. — Почему? — недоверчиво повторила она. Медовые глаза быстро метались по его бледному лицу, останавливаясь на глазах. Она выглядела так, будто в мире нет ответа очевиднее этого. Если это было и так, то Драко не понимал этого. — Почему? — решительно повторила Грейнджер. Драко моргнул, не зная, что делать или сказать, когда она зарыдала перед ним. Гермиона закрыла лицо одной рукой, все еще сжимая его ладонь другой. Через мгновение она отодвинулась от него и встала. — Извини, — фыркнула она, прежде чем взять Омут и выйти из палаты. Оставшись один, Драко откинулся на подушки. В его палате ничего не изменилось, но теперь находиться здесь было некомфортно. Этот и еще несколько вопросов блондину предстояло обдумывать всю ночь.