Сентябрь 2007 года.
Выходные Драко провел, отвечая на десятки писем и звонков по каминной связи от своих адвокатов и финансовых консультантов. Малфоевские фонды, выделяющие средства на благотворительные пожертвования, процветали и радовали его советников. Одно из таких пожертвований не было замечено Драко и его финансовой командой во время проверки доходов, которые курсировали между документами и хранилищами семейного состояния.
Когда Драко официально возглавил семью сразу по окончании войны, его единственным благоразумным поступком после того, как Министерство восстановило доступ ко всем счетам его семьи, стала проверка каждого документа. Для богатого затворника с пристрастием к зельям и придирчивой подружкой, которую он старался избегать, это была идеальная задача. Он имел представление о потере каждого кната. Даже годы спустя, именно так Драко проводил большую часть своего свободного времени: корпел над финансовыми отчетами и документами, чтобы либо перевести средства, либо аннулировать их, либо инвестировать в более солидные предприятия.
Драко перестал спонсировать политику. Он не хотел, чтобы имя Малфоев ассоциировали с какой-либо политической фракцией, связанной с Министерством или нет. Это был довольно хитрый ход с его стороны: можно сэкономить много золота, если не подкупать чиновников Министерства и не набивать карманы сомнительных политических лоббистов в гнусных целях. Отсутствие необходимости финансировать планы безумного Темного волшебника и содержать десятки Пожирателей Смерти тоже помогало.
Драко расторг все контракты, связанные с золотом семьи Блэк, и передал контроль над всем оставшимся имуществом Беллатрисы своей матери. Имя Малфой будет чистым, как гребаный новорожденный единорог, по крайней мере на бумаге.
Он оставил все приличные благотворительные пожертвования, в основном финансирование больницы Святого Мунго или восстановление Хогвартса. Он не допускал ситуации, которую обнаружил один из его советников, уже много лет.
— Не знаю, каким образом мы допустили ошибку, мистер Малфой. Но это определенно идет через черную бухгалтерию, чтобы финансировать незаконные вылазки браконьеров для отстрела драконов.
Драко вздохнул и потер переносицу.
— Ладно, думаю, это не так уж страшно. Многие из этих лакомых кусочков благотворительных организаций оказались полем охоты для богатеньких придурков. Прекратите пожертвование и перенаправьте золото обратно в главное хранилище в Гринготтсе.
— К сожалению, сэр, учитывая, что все расходы на текущий год уже запланированы, было бы более разумно перераспределить средства по-другому. Это золото уже было учтено для пожертвования в вашем годовом бюджете, поэтому я советую найти альтернативный канал для пожертвования.
Остальная часть разговора превратилась в спор о том, какое дело заслуживает денег. Было трудно определить, как потратить такую сумму. Если жертвовать слишком много одной и той же организации, они будут ожидать подобную сумму каждый год, не говоря уже о том, что раздача таких больших единовременных выплат может выглядеть немного сомнительно. Общественность может заподозрить скрытые мотивы в связи с фамилией Драко. Они так и не пришли к единому мнению и отключились от каминной связи, так как Драко пообещал провести исследования, чтобы найти объект для благотворительности и перенаправить средства.
Вопрос о финансировании не давал покоя Драко с тех пор, как он в прошлом месяце разговаривал с Грейнджер о магглорожденных детях.
— Как они смогут себе это позволить?
— Я не легилимент, Малфой, о чем ты?
Драко нетерпеливо фыркнул и закатил глаза. Похоже, он изобрел новый вид общения с Гермионой Грейнджер, потому что эти жесты занимали изрядный процент их взаимодействия.
— Как дети с родителями-магглами могут позволить себе учиться в Хогвартсе?
— Обучение в Хогвартсе бесплатное, — она даже не подняла глаз от блокнота.
—
Естественно, я имел в виду все припасы и магические принадлежности.
Гермиона нахмурилась и наконец встретилась с ним взглядом.
— У тебя сложилось впечатление, что все магглы бедны?
Драко пожал плечами и отвернулся, чувствуя себя пристыженным. Конечно, Люциус внушил ему, что вся маггловская жизнь была пустой тратой времени. Что магглы грязны, воинственны, ненадежны и не достойны дышать тем же воздухом, что и волшебники. Каждый день, приходя в кофейню в течение нескольких лет, Драко понял, что это было явной неправдой. По нескольку раз за утро Драко замечал мужчин-магглов в костюмах, таких же дорогих, как и его собственные.
— Ты знаешь, кто такой дантист? — Драко покачал головой, и Гермиона вздохнула. — Хорошо, ты знаешь, что в больнице Святого Мунго целители специализируются в разных областях? Мои родители, оба — маггловские целители, которые называются дантистами. Они специализируются на лечении заболеваний зубов и десен. Их практика носит как лечебный, так и косметический характер. Это считается очень квалифицированной профессией, и, к тому же, довольно прибыльной.
— Это был окольный способ сказать мне, что ты богата? Очень бестактно с твоей стороны, Грейнджер.
Она усмехнулась его словам, и Драко почувствовал, как его лицо расплылось в искренней улыбке.
— Я скажу так: не будь я ведьмой, мои родители без проблем могли бы отправить меня в лучшую частную школу Англии и, скорее всего, в первоклассный университет здесь или за границей, если бы я захотела продолжить свое образование. Я не испытывала нужды, мы были семьей, которая могла позволить себе два отпуска за границей каждый год. Это ответ на твой вопрос?
Драко ухмыльнулся и подавил желание расхохотаться. Он представил себе выражение лица своего отца, если бы Драко объяснил ему, что королева магглорожденных Гермиона Грейнджер не имеет отношения к обездоленным магглам.
— Хм, пожалуй, я не могу причислить тебя к крестьянам. Но были ли у тебя когда-нибудь павлины-альбиносы? Только самые ненужные домашние животные указывают на уровень благосостояния.
— У меня был рак-отшельник, когда мне было шесть лет.
Драко игриво усмехнулся.
— Извини, Грейнджер, но это недостаточно экзотично. Нет, ты все-таки из крестьян.
В ответ она игриво закатила глаза и вернулась к блокноту. Через несколько минут она отложила письменный прибор и, слегка нахмурив брови и плотно сжав губы, задумчиво уставилась в окно. Драко предвкушал последствия этого взгляда с интересом и жгучим любопытством. Грейнджер должна была вот-вот придумать очередную идею, блестящую и самоуверенную, но всегда интригующую, и обязательно поделиться ею с ним.
— Детям, рожденным у магглов, действительно необходима такая учебная программа для начинающих в мире магии. Ты можешь себе представить, как тяжело узнать обо всем этом за несколько месяцев до поездки в отдаленный замок в Шотландии, где большую часть года будешь жить отдельно от своей семьи? Что ты — часть этой огромной древней культуры и до сих пор не знал о существовании драконов или летающих метел?
Гермиона достала еще одну из своих многочисленных записных книжек и маггловский письменный прибор. Драко много раз восхищался этим маленьким инструментом, и она поведала ему, что он называется «ручка» и работает как самопишущее перо. Он не осмеливался признаться в этом вслух, но такая вещь намного практичнее, чем перья и чернильницы. Она принялась яростно строчить, и Драко даже расстроился, что она решила записать свои мысли, а не высказать их вслух.
Ему нужно было снова привлечь ее внимание.
— Так вот, как это было для тебя?
Гермиона закончила фразу и посмотрела на него, обдумывая ответ. Драко вдруг осознал, что никогда до конца не понимал, как тяжело учиться магии, когда тебе уже десять или одиннадцать лет.
— Я знала, что я другая, — она благоговейно понизила голос, и Драко очень внимательно слушал. — Первый выброс магии произошел в мои шесть лет. Мы с мамой были в публичной библиотеке, она разговаривала с подругой. Я заинтересовалась книгой, стоящей высоко на полке, и мне не хотелось ждать, пока мама подойдет и поможет мне. Она была, по меньшей мере, в трех футах над моей головой, но вдруг скользнула со своего места и мягко опустилась мне в руки.
Ее глаза загорелись от этого воспоминания. Она просто сияла от осознания собственной магии.
— Чем старше я становилась, тем чаще случались такие мелочи. Я хотела еще десерта? Внезапно ваза с мороженым снова наполнялась. Ночью мне было немного холодно? Одеяло плотно оборачивалось вокруг моего тела, хотя я даже пальцем не пошевелила. На детской площадке меня дразнил мальчишка? Конфеты, которые он ел, вдруг превращались в жуков.
Драко поморщился.
— Это отвратительно. Я, наверное, откажусь в следующий раз от предложенных тобой булочек.
Она ухмыльнулась в ответ.
— Как будто ты можешь сопротивляться.
— О, Грейнджер, — промурлыкал он. — Я могу сопротивляться очень многим вещам, но я уверен, что ты найдешь правильный способ соблазнить меня.
Яркий румянец появился на ее щеках, и Драко моргнул, разрывая зрительный контакт. Что, дракл его раздери, он делает? Неужели он только что флиртовал с ней?
Я контролирую ситуацию.
Драко откашлялся и попытался перевести разговор на нейтральную тему.
— А что произошло, когда ты получила письмо из Хогвартса?
Несмотря на остатки румянца, ее глаза мечтательно сверкнули.
— Я никогда в жизни не чувствовала себя такой уверенной. Мой отец, конечно, решил, что это полная чушь. Он почти позвонил в полицию, чтобы сообщить, что какой-то псих посылает странные письма его дочери о магии и выдуманной школе. — Она сделала паузу, и Драко был поражен, увидев слезы в ее глазах.
— Но моя мама… Она знала. В глубине души она знала, что я совсем другой ребенок. Что во мне есть нечто иное. Помню, когда пришло второе письмо, она так посмотрела на моего отца. Этот взгляд… настоящей веры. Каким бы сказочным и нелепым ни было осознание, что твоя дочь — ведьма, она пыталась убедить его, что в этом есть какой-то смысл. К тому времени, когда Макгонагалл появилась в нашем доме, чтобы по-настоящему объяснить все это, моя мама уже верила. И все же, Макгонагалл пришлось превратиться в кошку, чтобы мой отец присоединился к ней.
Драко усмехнулся, представив себе, как Макгонагалл впадает в ярость, что ей приходится становиться анимагом, чтобы доказать свою правоту маггловскому мужчине.
— Я просто надеюсь, что эти дети не запуганы. Такой поток информации может сильно нервировать любого, — рассуждала она.
— Но ты не была такой. Я помню тебя, расхаживающей вперед и назад по вагонам Хогвартс-Экспресса, маленькая первокурсница и ханжа, разглагольствующая о трансфигурации и заклинаниях.
Она хихикнула, и Драко изо всех сил постарался подавить восторг от того, что заставил ее смеяться.
— Да, но я была особенной, не так ли? Исключительный случай
для магглорожденной.
Нет, ты просто исключительная.
Эта мысль промелькнула у него в голове и почти слетела с губ, поэтому Драко поспешно отхлебнул кофе.
Грейнджер прервала молчание тихим вопросом:
— Малфой, почему ты спросил меня о магглорожденных студентах?
Драко и сам не знал, поэтому пожал плечами и задал ей еще один вопрос.
— Что ты только что записывала?
Это ее достаточно отвлекло.
— Я не могла перестать думать о том, что ты сказал мне в прошлом месяце. Об учебной программе по изучению магглов для Хогвартса. Я считаю, что важнее всего для студентов с немагическими родителями — это должным образом познакомить их с волшебным миром, прежде чем их отведут в Косой переулок и велят обменять деньги и купить волшебную палочку.
Она повернула блокнот к Драко, и он, наконец, увидел ее записи.
— Грейнджер, это… честолюбиво, — заметил он, пробежав своими серебристыми глазами по страницам.
Она просияла.
— Я знаю! Я думаю, что это было бы лучшим решением. Министерство выделяет представителей Департамента по связям с магглами, они связываются с Департаментом образования и устанавливают первый контакт с родителями-магглами. Не так неловко, как письмо с совой, правда?
Он кивнул.
— Верно, и спасает Макгонагалл от беготни по домам будущих студентов.
— Да, именно так! Профессора будут освобождены от этой обязанности. А также Министерством выделялся бы представитель для сопровождения семьи в Косой переулок. Нам потребовалась целая вечность для первого похода по магазинам, и я думаю, что половину времени мой бедный отец еле держался. Я прошла боевое крещение, обменивая деньги, а потом в поиске нужных магазинов. Держу пари, что в тот день мы не раз переплатили, — закончила она ровным голосом.
— А это что за штука? — спросил Драко, указывая дальше по странице.
— Эту идею я скопировала из маггловской университетской программы. В принципе, все студенты-первокурсники, но в данном случае речь идет только о магглорожденных, приглашаются в школу на несколько недель раньше. Я немного изменила эту модель ориентации в университете. Примерно за месяц до начала семестра, студенты сядут в Хогвартс-Экспресс, а затем проведут две недели в Хогвартсе, изучая мир магии. Что-то вроде адаптированной учебной программы по Истории магии.
— Надеюсь, это будет не Биннс?
Гермиона вздрогнула.
— О Мерлин, нет. Возможно, профессор Маггловедения, или каждый из профессоров мог бы по очереди помочь студентам понять, что значит быть ведьмой или волшебником. Не только даты восстания гоблинов, но и такие вещи, как… Как живые портреты! Или что призраки существуют! Или что у бобов Берти Боттс такое разнообразие вкусов!
— Погоди, ты включишь в свой образовательный план сладости?
— Ты бы тоже так сделал, если бы твое первое зеленое желе оказалось на вкус, как тина, — она поморщилась, вспоминая.
— Теперь я понял.
Драко окинул взглядом остальную часть ее плана. Она правда много думала о том, как лучше познакомить детей с немагическими родителями с внезапно обретенным волшебным миром. Он заметил наброски первых планов уроков, которые включали разделы о полетах и квиддиче, кухне, существах и поп-культуре. Гермиона Грейнджер была очень дотошной, особенно когда была увлечена серьезным делом.
— Грейнджер, это впечатляющая идея и все такое, но ты подумала, сколько это будет стоить? — едва задав вопрос, Драко пожалел, что вообще заговорил. Она покорно выдохнула, словно выпустив весь воздух из легких.
— Поверь мне, я знаю. В фонде Хогвартса золота явно не хватит. И я не могу себе представить вмешательство Министерства для поддержки плана, который принесет пользу магглорожденным детям. Жаль, что они не понимают, как это хорошо для студентов. Ведь все первые курсы окажутся в равных условиях, и магглорожденные дети не будут чувствовать неловкость, что пришли в новую школу, пытаясь нагнать своих однокурсников, прежде чем получить первое домашнее задание.
Она закрыла блокнот и допила остатки чая.
— Это всего лишь интересная идея, спасибо, что выслушал. Мне нужна еще одна порция чая, если я собираюсь сегодня утром поработать со своей входящей документацией, тебе взять что-нибудь? — Драко покачал головой, когда Гермиона пошла за заказом.
Он понятия не имел, что заставило его действовать так импульсивно. Пока Гермиона находилась у стойки, повернувшись к нему спиной, Драко открыл ее блокнот, тихонько вырвал страницы с учебным планом и сунул их во внутренний нагрудный карман своего костюма.
Когда она вернулась, он протянул ей закрытый блокнот вместе с рабочей сумкой, и Гермиона убрала его перед выходом из кафе, так и не узнав о краже Драко.
***
Восемь испорченных кусков пергамента, три стакана огневиски и один успокаивающий глоток позже, и Драко мог сказать, что доволен письмом, адресованным Минерве Макгонагалл. Наблюдая за тем, как улетает филин, он старался не обращать внимания на притупленное, но постоянно присутствующее чувство страха, от которого он не мог избавиться.
***
Драко знал, что она будет на этом матче, Гермиона сама сказала ему два дня назад в кафе. Но это не помешало его пульсу участиться от удивления, когда он увидел ее через свой омнинокль на другом конце стадиона в ложе Поттера-Уизли.
Гермиона смеялась над тем, что только что сказал ей Поттер. Он быстро добавил что-то еще, но на этот раз она строго посмотрела на Поттера и ударила его по руке. Она сильно жестикулировала, выговаривая своему другу о каком-то проступке, который он, должно быть, совершил, и Поттеру хватило такта выглядеть смущенным. Была у них с Грейнджер такая ситуация? Нет, они никогда не контактировали физически. За исключением того случая с зонтиком, и это вряд ли было добровольно.
— Все в порядке, Малфой?
Драко подпрыгнул, чуть не выронив омнинокль. С замедлившимся сердцебиением, он повернулся, глядя на знакомого человека, который поздоровался с ним.
— Макнейр, — протянул Драко небрежным голосом. Пожилой волшебник прислонился к широкой перекладине, идущей вдоль края стеклянного отсека агентства «Висп и Райт». Матч только начался, и большинство коллег Драко сидели на корточках, опершись локтями о перекладину, приложив к глазам омнинокли, и наблюдали за игрой в квиддич.
— Как дела? Признаюсь, я удивлен, увидев тебя на этом матче, сегодня ведь не твоя команда играет?
Драко пожал плечами. Он сам не до конца понимал, почему сейчас здесь, но Макнейру не обязательно было это знать.
— Решил проверить твою команду на этот год. В этом сезоне ты собрал впечатляющий состав.
Макнейр приветливо ухмыльнулся и покачал головой.
— Это правда, но мы оба знаем, что мои «Торнадо», скорее всего, рано вылетят в плей-офф, благодаря тебе, маленький ублюдок.
Драко ухмыльнулся в ответ и наконец повернул омнинокль к квиддичному полю. Макнейр был агентом разведки «Тутсхиллских Торнадо» — главного соперника «Уимборнских Ос», клиентов Драко. Сегодняшний матч проходил между «Торнадо» и «Гарпиями», так что Драко не обязательно было присутствовать. Но сотрудникам компании разрешалось находиться в этой ложе на любом матче, и почему бы ему не воспользоваться бесплатной возможностью, когда у его собственной команды были выходные?
Наблюдая за игрой, Драко был вынужден признать, с небольшим огорчением, что Джинни Уизли была отличным игроком. Сегодня она забила большинство голов, а также отлично пасовала другим охотникам. Однако, примерно через час после начала матча Драко заметил слабое звено среди игроков «Гарпий». Какой бы талантливой она ни была, Уизлетта несколько раз сталкивалась с препятствиями из-за особо умелых манипуляций противника с бладжерами. Загонщики «Гарпий» сегодня терпели неудачу, а загонщики «Торнадо» были великолепны.
— Я должен признать, что твой оборонительный фронт особенно хорош, — сказал Драко Макнейру, когда еще один умело пущенный бладжер выбил квоффл из рук охотника «Гарпий».
— Если ты считаешь, что они хороши, оставайся после матча. Увидишь кое-что весьма впечатляющее.
Драко с интересом приподнял бровь, но Макнейр не стал вдаваться в подробности и снова переключил внимание на игру. Время от времени он бормотал проклятия, но, похоже, в целом был доволен игрой своей команды.
Уэсли Макнейр был стар, чтобы Драко мог назвать его другом. И Драко не был настолько сентиментален, чтобы думать о нем как о «наставнике», хотя, это был подходящий термин.
Когда много лет назад Драко пришел в «Висп и Райт», большинство сотрудников избегали его, как драконьей оспы. В частности, Макнейр выглядел особенно настороженным, но через несколько месяцев, он подошел к Драко в ложе компании, протянул ему пиво и представился.
После вежливой светской беседы Макнейр раскрыл свои истинные намерения.
— Я полагаю, ты знал моего старшего брата?
Драко почувствовал, как внутри все похолодело. О да, он знал Уолдена Макнейра. Этот жуткий ублюдок, Пожиратель Смерти любил потрошить жертв-магглов, как будто они были свиньями, и не раз приставал к Драко с разглагольствованиями о гнусных вещах, которые он хотел бы сделать с кентаврами.
— И что? — ответил Драко, защищаясь.
— Я думаю, ты присутствовал при его смерти, — прозвучал загадочный ответ. Драко прищурился, не понимая, в какую игру играет младший Макнейр. Драко не видел этого собственными глазами, но слышал, что Уолдена заживо съел акромантул на краю Запретного леса во время битвы при Хогвартсе, и, честно говоря, он оценил иронию такой гибели того, кто упивался истреблением магических созданий.
— Если ты ждешь извинений или соболезнований за то, что я был поблизости в ту ночь, когда этот извращенец встретил свой конец, ты не услышишь их от меня ни сегодня, ни в любой другой момент в обозримом будущем, — буркнул Драко.
Макнейр долго смотрел на него, и Драко подумал, что сейчас он проклянет его или плеснет выпивкой в лицо. Удивительно, но мужчина ухмыльнулся.
— Ты ошибаешься, парень. Мой брат был куском дерьма, просто хотел узнать, видел ли ты выражение его уродливого лица, когда ему пришел конец.
Тогда Драко понял, почему Макнейр был так холоден с ним поначалу. Он не был уверен в Драко и его чувствах. Это была своего рода проверка, поддерживает ли все еще Драко учения Люциуса и Темного Лорда. Хотя Драко не расспрашивал, Уэсли рассказал большую часть своей истории во время того первого матча по квиддичу. Уэсли был чем-то вроде белой вороны в клане Макнейров. Когда началась Первая волшебная война, он бежал в Америку вместе со своей магглорожденной возлюбленной и разорвал все связи с чистокровными родственниками. Он сказал Драко, что даже океан между ним и его безумным братом не казался ему достаточно большим расстоянием. Хотя его жена очень хотела вернуться в Англию после первого поражения Волдеморта, Уэсли настоял, чтобы они остались в Штатах. Они вернулись на Родину только после битвы при Хогвартсе, когда и Волдеморт и Уолден Макнейр были признаны мертвыми.
Уэсли признался, что его пугал не столько Темный Лорд, сколько его собственный старший брат.
— Мы получили несколько писем. Этот ненормальный ублюдок писал такие ужасные вещи о моей жене, о моей Ларе… Я никогда не показывал письма ей, надеясь, что мой брат получит по заслугам, — мрачно закончил Уэсли.
Как только Уэсли Макнейр стал теплее относиться к нему, остальная часть офиса последовала его примеру. Хотя их отношение нельзя было назвать очень дружелюбным, вежливость коллег была гораздо более терпимой, чем откровенно презрительные взгляды.
Несколько лет спустя, и только после нескольких пинт, Драко вспомнил, как спросил Уэсли, почему он тогда заговорил с ним. Уэсли задумчиво улыбнулся, отвечая:
— Я кое-что подозревал, мне нужно было убедиться.
— Подозревал, что я был Пожирателем Смерти по собственной воле?
Макнейр покачал головой и потер коротко подстриженную бороду.
— Нет, сынок. Что ты в некотором смысле младшая версия меня самого.
Драко широко раскрыл глаза.
— Конечно нет! Ты открыто бросил вызов своей семье! Ты скрылся и избежал всего… всего… — бормотал он, постепенно умолкая. Драко не хватало слов, чтобы описать все ужасы, которых Уэсли Макнейр избежал, покинув Англию во время правления Волдеморта.
Макнейр спокойно покачал головой.
— Я не договорил. Мерлин, ты должен выслушать меня, мальчик. — Макнейр осушил свой бокал и провел рукой по бороде. — Ты происходишь из невероятной семьи с величественным наследием. И с этим фамильным именем рука об руку идет бремя и строгий путь, проложенный предками. Я понимаю, каково это — больше не заботиться о правильном пути чистокровной семьи. Ты сам выбрал свою дорогу, вот и все, что я хочу сказать, и мне знакомо это чувство.
Драко не ответил, и они оба погрузились в задумчивое молчание. Уэсли больше никогда об этом не заговаривал.
Радостные возгласы, вперемешку с криками разочарования, вернули Драко в настоящее. По-видимому, ловец «Гарпий» уже почти схватил снитч, но его снова остановил меткий бладжер загонщика другой команды.
Настроившись на игру, он ухмыльнулся, сосредоточившись на Уизлетте, и увидел на ее лице растущее разочарование от плохой игры ее команды. Их семья никогда не была сильна в хитрости. Когда рыжеволосая охотница мчалась у дальней стороны стадиона, взгляд Драко попал на ложу, в которой находилась Грейнджер.
Она наклонилась вперед, опираясь на стойку перед собой, и, пока все внимательно наблюдали за матчем, Драко увидел, что ее взгляд кажется рассеянным. В то время, как остальные вокруг нее возбужденно двигались и болтали, наблюдая за игрой, Грейнджер все также отсутствующие смотрела вперед. Она медленно провела пальцем по ободку бокала с недопитым пивом, совсем как Драко с его утренней кружкой кофе.
Драко редко видел ее в чем-либо, кроме элегантных костюмов для работы. Сегодня она надела джинсы, темно-синий вязаный свитер и шарф с «Гарпиями», отдавая предпочтение комфорту, а не моде. Большинство ведьм и волшебников в ложах премиум-класса использовали возможность покрасоваться в модной одежде, но только не Грейнджер. Драко ухмыльнулся и подумал, что в ее гардеробе есть только удобная маггловская одежда, офисные костюмы и мантии.
Грейнджер продолжала кружить пальцем вокруг стеклянного ободка, затем положила подбородок на другую руку, не обращая внимания на оживленную болтовню рядом с ней. Один из ее пальцев медленно двинулся вдоль нижней губы. Драко почувствовал, как его пальцы дернулись на циферблате омнинокля, чтобы приблизить изображение ее лица. Она медленно трогала слегка приоткрытые губы, двигаясь в одном ритме с пальцем вдоль ободка бокала. Драко попытался сглотнуть и почувствовал, что у него пересохло в горле. Нижняя губа Гермионы выглядела невероятно мягкой под касаниями её тонкого пальчика.
Громкие крики, разлетевшиеся по всему стадиону, заставили Драко убрать от лица омнинокль. Ловец Торнадо схватил снитч, обеспечив победу своей команде. Макнейр несколько раз торжествующе взмахнул кулаком.
— Поздравляю. Я с нетерпением жду, когда «Осы» сотрут эту самодовольную ухмылку с твоего лица, — протянул Драко, и Макнейр ухмыльнулся ему.
Команда «Торнадо» начала свой победный полет вокруг стадиона, а игроки «Гарпий» вернулись в раздевалку. Затем ложе напротив засветилось, и Драко понял, что все внимание обращено на часть стадиона, где Джинни присоединилась к своему знаменитому мужу и семье. Казалось, что сверкнули тысячи вспышек, сфокусированных на Спасителе волшебного мира и его родственниках. Поттер и его жена робко помахали толпе и отошли от края. Джинни едва скрывала недовольство, и Драко гадал, что огорчило ее больше: проигрыш команды или вся эта шумиха в прессе вокруг мужа на ее рабочем месте.
Люди, наконец, начали покидать стадион, но Драко снова взглянул в омнинокль, чтобы найти Грейнджер, которая теперь разговаривала с Джинни.
Драко наблюдал, как Грейнджер и Джинни оживленно болтали у края своей ложи. Он увидел, как Уизлетта указывала на противоположную сторону стадиона, в направлении ложи Драко, но не прямо на него. Он глядел, как Грейнджер, казалось, выпрямилась и нетерпеливо осмотрела его сторону на стадионе. Что Джинни сказала ей, чтобы заставить так пристально оглядываться вокруг?
Он наблюдал, как Грейнджер, казалось, не могла найти то, что искала, и отвернулась, слегка нахмурившись от разочарования, чтобы поговорить с Молли Уизли. А потом он с ужасом увидел, как взгляд Джинни Поттер каким-то образом встретился с его собственным, как она ухмыльнулась, а затем подмигнула.
Он выронил омнинокль, словно тот обжег ему кожу. Он с грохотом упал на пол, и Драко наклонился, чтобы быстро поднять его.
Я контролирую ситуацию.
— Все в порядке, сынок? — спросил Макнейр.
Драко понимал, что покраснел, и изо всех сил старался говорить ровным голосом.
— Да, конечно. Я просто вспомнил, что опаздываю кое-куда.
Макнейр с любопытством смотрел, как Драко поворачивается, чтобы уйти, вернуться домой и выпить столько огневиски, сколько сможет найти в погребе.
— Жаль. Слушай, на нашем следующем матче тебе действительно стоит задержаться после игры. Я был серьезен, говоря, что тебе нужно увидеть нечто захватывающее.
Драко рассеянно кивнул и аппарировал домой, подальше от Макнейра, от всей этой толпы и от понимающего взгляда Джинни Поттер.
Я контролирую ситуацию.
