***
Наступило и прошло утро понедельника. Каждый раз, когда Драко открывал рот, чтобы спросить Гермиону об ужине, вместо этого выскакивал какой-нибудь глупый, банальный вопрос. Во вторник Грейнджер прокомментировала, как устало он выглядит, и купила ему вторую чашку кофе. Поблагодарил ли он ее и пригласил на ужин? Нет, он огрызнулся, как угрюмый зануда, припомнив ее собственные проблемы со сном, и сердито выпил кофе, который она ему принесла. К ее чести, она лишь ухмыльнулась в ответ на его тихую благодарность, когда они шли на работу. Утро среды определенно было самым подходящим моментом для приглашения на ужин. Но Гермиона начала страстный монолог об использовании своих знаний древних рун в общении с некоторыми из древнейших племен русалок в Средиземноморье, и Драко обнаружил, что восхищенно внимает ее болтовне всю дорогу вниз по улице. Глядя, как она машет ему на прощание, он вспомнил, что осталось всего два дня, чтобы выполнить, казалось бы, такую простую задачу. И вот наступил четверг, а Драко все еще не спросил Гермиону о ее планах на выходные. — Ты когда-нибудь бывал в Венеции? Ее вопрос прервал внутренний разговор, который он вел сам с собой, и на мгновение достаточно отвлек его. — Этой весной состоится научная конференция по методам общения магических цивилизаций, и нужно подать официальное предложение о своем участии. Обычно они не приглашают представителей моего отдела, потому что у русалок есть свой офис в Департаменте международного магического сотрудничества, но, учитывая мой интерес к древним рунам… — Ты имеешь в виду свои непревзойденные навыки владения древними рунами? — прервал он ее с ухмылкой. Гермиона мило покраснела от его комплимента. — Не знаю ничего насчет этого… — пробормотала она смущенно и слегка прикусила улыбающиеся губы. — А Венеция? — Драко вернулся к этой теме, чтобы она перестала кусать нижнюю губу, а он мог бы игнорировать желудок, странно трепещущий от ее реакции на свои слова. — Как я уже говорила, я отправляю запрос на участие в Венецианской конференции своему начальнику отдела, и если его одобрят, то мне придется поработать над моей речью для Комитета по обзору конференции. Ты помнишь, что я вчера говорила о древних племенах русалок? — Да, — нетерпеливо отозвался Драко. — Ты говорила, что некоторые из старейших колоний русалок были совсем недавно обнаружены у итальянского побережья, и что некоторые из них не говорили по-русалочьи, а прибегали к рунам, вырезанным на их жилищах и каменных табличках, для общения. — Вот именно! — она просияла, глядя на него. Ради Салазара, неужели никто не слушал ее, когда она говорила? Она всегда выглядела так, как будто хотела наградить его орденом Мерлина первой степени каждый раз, когда он вспоминал, что она говорила раньше. — Конференция продлится целую неделю, и я надеюсь, что у меня будет хоть немного свободного времени, чтобы осмотреть город. Я знаю, что у них там есть одна из старейших магических библиотек со свитками из… — Грейнджер, ты серьезно? Ты едешь в Венецию, чтобы отсидеться в библиотеке? — Тогда скажи мне, что я должна увидеть, — ответила она, испепеляя его взглядом. — Я так понимаю, ты бывал там раньше? — Конечно, — усмехнулся он, и в его ухмылке не было злобности, когда дело касалось Грейнджер. — Я дам тебе список ресторанов и виноделен. Правда, если у тебя нет времени посетить мост Двух Солнц, то вообще не стоит ехать в Венецию. — О, что это? Я о нем никогда не слышала! — Серьезно, Грейнджер? Ты сейчас сказала… Ты не знаешь того, что знаю я? — сказал он растягивая слова и глядя, как Гермиона закатывает глаза. — Не знаю, как это называют итальянцы, но есть мост через один из каналов, под действием какой-то очень древней магии. Если ты стоишь на мосту во время заката и смотришь на восток, появляется смотровой портал, и можно увидеть завтрашний восход солнца. Никто толком не понимает, какая за этим стоит магия, но местные жители используют ее как предсказатель погоды на следующий день. Она пристально смотрела на него, пока он говорил, так очаровательно широко раскрыв глаза и слегка приоткрыв губы. Вызывая у него, как всегда в последнее время, странную реакцию. — Звучит красиво, спасибо за рекомендацию! Снова. Неизменная благодарность за самые простые вещи. Черт возьми, можно подумать, что он отдал ей одну из своих почек, судя по тому, как искренне она благодарила его за простой разговор с ней, или чай, или рекомендацию вина. — Думаю, нам пора, — голос Грейнджер прорвался сквозь его внутренний монолог, и Драко начал паниковать. Задача пригласить ее на ужин так и оставалась невыполненной, и у него почти не было времени. Они шли в дружеском молчании к обычному месту расставания перед Дырявым котлом, но внутри Драко просто царствовал нервный срыв. — Увидимся завтра, Малфой! — пискнула она и пошла прочь. Сделай это сейчас, сделай это сейчас, сделай это сейчас. Я контролирую ситуацию. — Эй, Грейнджер, подожди! Она обернулась и с любопытством посмотрела на него. Свежий ноябрьский ветерок играл кончиками ее кудрей, и Драко считал маленькие облачка ее дыхания в холодном утреннем воздухе. Затем он сосчитал несколько ударов сердца, прежде чем сократить расстояние между ними, чувствуя себя глупее с каждым шагом. — Завтра пятница. — Ух ты! Спокойно! Она растерянно посмотрела на него в ответ на очевидное заявление. — Да. Пятница. Если бы кто-то мог заавадить его прямо сейчас, это было бы очень удобно. Он глубоко вдохнул холодный воздух. — Хорошо, а у тебя есть какие-нибудь планы? Вечером, я имею в виду, очевидно, что ты работаешь в течение дня, — чертова задница Салазара, он мог быть еще более неуклюжим? Грейнджер продолжала смотреть на него в замешательстве. Ну же, Грейнджер, соберись, пожалуйста, избавь меня от гребаных страданий. — Э-э, нет, а почему ты спрашиваешь? Черт побери, ему действительно придется это сказать. Трус. Еще один глубокий вдох. — Если ты свободна вечером, а я думаю, так оно и есть, потому что ты только что сказала… Не хочешь сходить куда-нибудь поужинать? Ее глаза широко открылись, и Драко пожалел, что не может запихнуть свои слова обратно в рот, а потом использовать на них обоих Обливиэйт. Это был нереалистичный вариант, и он отчаянно пытался исправить ситуацию. — Мы могли бы спокойно поболтать за ужином, а не как… Э-э… Мы могли бы поговорить больше о Венеции, не торопясь на работу, — он был неприятно близок к тому, чтобы использовать слово «свидание». Почему он вдруг стал таким неуклюжим дураком? Она все еще стояла с удивленным видом. — Хочешь поужинать вместе? Драко насмешливо закатил глаза и сказал своим обычным саркастическим тоном: — Да, Грейнджер, именно об этом я и спрашиваю. Ты присоединишься ко мне или нет? Наконец она перестала таращиться на него и немного успокоилась. — Ладно. В котором часу? Борода Мерлина… Это означало «Да», верно? — В семь? — Драко уже заказал столик, но не собирался посвящать ее в это. — И где же? — Ты была в «Увядающей розе»? В театральном районе, — это был один из немногих ресторанов, которые Драко часто посещал в Косом переулке. — Нет. С удовольствием сделаю это с тобой. Все еще хочешь выпить кофе завтра утром? — Конечно, Грейнджер. — Увидимся, Малфой! Ему показалось или ее улыбка стала чуть ярче, когда она повернулась, чтобы уйти? Драко покачал головой и пошел на работу, стараясь не обращать внимания на то, что ему стало легче, чем когда-либо за последние годы. Это всего лишь ужин. Один ужин. Я контролирую ситуацию.***
Конечно, Гермиона Грейнджер пришла рано. Драко обнаружил, что она нервничает в своей офисной серой мантии у ресторанной стойки. Сейчас ее волосы были распущены и лежали на плечах, в отличие от утра в кафе, когда она аккуратно заколола их сзади. Драко спросил себя, выглядит ли она так же к концу каждого рабочего дня: в отличие от стиля, в котором Грейнджер пыталась приручить их каждое утро, буйные волны ее волос ничем не были сдержаны, рассыпаясь по спине мягкими локонами. Со своей стороны, Драко сразу же отправился домой после работы и переоделся в более подходящую для вечера мантию и свежий черный костюм. Он не осмеливался анализировать тот факт, что ему потребовалось гораздо больше времени, чем обычно, чтобы принять решение о выборе одежды для ужина сегодня вечером. Он стоял перед большим туалетным столиком в своей спальне, теребя волосы, когда мельком взглянул на свои часы и понял, что опоздает, если не перестанет возиться со своей внешностью, как пафосная светская львица. В конце концов, это был всего лишь ужин с Грейнджер, и не было смысла так зацикливаться на своей внешности. Когда Гермиона повернулась к нему и с облегчением улыбнулась, Драко заметил подозрительное лицо метрдотеля, бросившего угрюмый взгляд на Гермиону за ее спиной. Драко отчаянно захотелось пнуть себя под зад. Причина, по которой он все еще был желанным гостем в этом особом заведении, заключалась в том, что в довоенные годы он часто бывал в «Увядающей розе» вместе со своими родителями. Присутствие семьи Малфоев было желанным в этом ресторане, симпатизирующим чистокровным, его часто посещали многие члены Священных двадцати восьми в период его расцвета. Разозлившись на себя за то, что так легко вернулся к удобствам своей прежней жизни, Драко выпрямился во весь рост, приближаясь к ним. — Грейнджер, — поприветствовал он ее и тут же переключил внимание на метрдотеля, прежде чем Гермиона успела открыть рот, чтобы ответить. — Есть ли причина, по которой моя спутница не села за столик сразу же по прибытии? — он произнес эти слова самым ледяным тоном и недоверчиво поднял бровь, глядя на пожилого джентльмена, у которого хватило ума смутиться на мгновение. — Прошу прощения, сэр, я понятия не имел, что молодая леди обедает с Вами. Драко усмехнулся, ни на минуту не поверив скользкому волшебнику. — Действительно. Грейнджер, ты сообщила этому человеку, что столик забронирован на мое имя? — он повернулся к Гермионе и заметил, что она слегка покраснела. — Да, но Малфой, ты не должен… — Я так и думал, — прервал он ее и снова повернулся к метрдотелю. — А теперь, почему бы Вам не стать полезным и не проводить нас к столику? Мужчина покорно кивнул и, левитируя перед собой меню, повел Драко и Гермиону в тускло освещенную удаленную комнату. Весь ресторан был обставлен богатой бордовой и темно-серой мебелью со столами и стульями красного дерева. Картины всех размеров украшали стены, каждая содержала изображение кроваво-красной розы, которая медленно вращалась и едва не пульсировала, красная краска лепестков была такой блестящей, что Драко задался вопросом, станет ли его рука влажной, если он прикоснется к ней. Передняя часть помещения была заполнена, но Драко занял более уединенный столик в дальней стороне, надеясь, что Гермионе будет удобнее с ним вне толпы. Он осознал, что все это было огромной ошибкой. В любом случае, никто в этом ресторане не будет обращать на них внимания: в основном это были старые семьи, и никто из Пророка не был допущен в помещение. Вот что делало высококлассные чистокровные заведения такими успешными: обещание экстравагантного обслуживания под скромным покровом конфиденциальности. Если чистокровные семьи хотели известности и внимания, они знали, как этого добиться, особенно от прихвостней высшего общества в волшебной прессе. Но такие места, как «Увядающая роза», удовлетворяли более утонченные наклонности старых семей. Драко понятия не имел, почему думал, что это будет хороший выход в свет с Грейнджер, чтобы проверить дружеские отношения, и изнемогал от сожаления. Когда Гермиона сняла мантию, Драко практически вырвал одежду из ее рук и грубо толкнул к метрдотелю. — Пожалуйста, позаботьтесь об этом. Кроме того, я думаю, что бутылка Вашего лучшего эльфийского вина будет лучшим извинением за беспокойство, которое Вы доставили моей спутнице, — зарычал Драко. Метрдотель побледнел, пробормотал что-то вроде «Сию минуту, сэр» и поспешил прочь. Драко глубоко вздохнул и сел напротив Гермионы. — Ты не должен был делать всего этого, — тихо сказала она. Он усмехнулся: — Безусловно должен был, этого маленького червячка было просто необходимо поставить на место. Гермиона хихикнула, и Драко нахмурился: — Что смешного? Она улыбнулась, но быстро призналась: — Это немного напомнило мне то время, когда мы учились в школе. Клянусь, следующие твои слова будут — «подожди, мой отец узнает об этом!» Драко усмехнулся ее поддразниванию и почувствовал, как уходит напряжение. — К счастью для меня, теперь это невозможно. Лицо Гермионы побледнело, ей стало стыдно. — О, Мерлин, Малфой, прости, я совсем забыла. Я не имела в виду ничего такого… — она неловко замолчала, и Драко смущенно отвел глаза. Ей было жаль? Жаль, что его ублюдок-отец умер? Этот человек несколько раз лично пытался убить или покалечить ее собственных друзей, и она сожалела об этом? Нет, так не пойдет. Драко больше не мог сдерживаться. Прежде чем он успел открыть рот, на стол грациозно опустилась бутылка вина, и перед ними появились два хрустальных бокала. Пробка выскочила из бутылки, и вино было щедро разлито по бокалам. Драко осушил сразу половину нелепого марочного вина (1876, черт возьми) и отметил, что Гермиона сделала то же самое. Очевидно, они оба нуждались в жидкой храбрости, обеспечиваемой почти полным бокалом вина за один раз. Она смотрела куда угодно, только не на него, и Драко понял, что сейчас самое подходящее время. Теперь или никогда, он должен был просить прощения у единственного человека, который действительно мог дать ему отпущение грехов. Он не планировал этого сегодня вечером, но Гермиона как всегда была самоотверженной и заботливой, и Драко готов был лопнуть от чувства вины. Бесчисленные встречи с целителем привели Драко к этому моменту. Наконец, он почувствовал себя готовым изгнать демонов, сопровождающих его терапию Гермионой Грейнджер. И без успокаивающих веществ, вообще без зелий в организме, он ринулся вперед. Драко решительно поставил бокал на стол. Ее карие глаза наконец встретились с его глазами, он искал смелость в их тепле. Я контролирую ситуацию. Драко последний раз глубоко вздохнул, а затем сделал решительный шаг: — Мне нужно выложить все это, и Грейнджер, я знаю, как ты любишь перебивать и задавать вопросы, но, пожалуйста, пожалуйста, если я не скажу этого сейчас, я не уверен, что когда-нибудь еще смогу. Она кивнула, ее глаза были широко раскрыты и странно блестели. Он глубоко вздохнул и сделал большой глоток вина. Бутылка получила намек, и подплыла, чтобы снова наполнить его бокал, а затем и бокал Гермионы. Ты можешь это сделать. Ты должен, блядь, сделать это. — Я должен тебе огромное количество извинений. Когда я был проказливым школьником в Хогвартсе, думая, что я лучше всех… Я ужасно обращался с тобой. Эти унаследованные ценности и предрассудки, правила моей семьи… Они сформировали мое детство. Я искренне верил, что я лучше тебя из-за моего статуса крови. Но крошечная часть меня уже тогда знала, что все это чушь собачья. Когда ты побеждала меня на каждом экзамене, когда ты была лучшей в каждом предмете… У меня закончились объяснения, почему ты хуже меня. Осталось единственное, что я мог ненавидеть в тебе: твоё происхождение. Это была мелочность, простая и ясная, Грейнджер. Ты была лучше в магии, и это сжигало меня изнутри. Вместо того, чтобы уважать тебя за это, я собирался уничтожить тебя единственным известным мне способом: оскорблениями. Напоминая тебе, что ты никогда не сможешь быть равной моему миру, я какое-то время был убежден, что это имеет значение. Но все это чушь собачья… Теперь я это знаю, — он наклонился поближе к столу, искренне желая стереть эти давно похороненные признания. Она ловила каждое его слово. Напряженность ее взгляда одновременно подбадривала и пугала его. — В детстве ты была для меня невозможной. Как мог кто-то, кого мой отец называл грязным, глупым, хуже меня… Как мог этот человек быть таким выдающимся? Все, что касалось магии и наших занятий, все твои друзья… Казалось, всё так легко дается тебе. Я не мог совместить две реальности в своей голове, поэтому выбрал самый простой вариант. Я решил унизить тебя и бросился ненавидеть тебя и всё, что ты и Поттер представляли собой. Это было неправильно, и меня пугает, когда я думаю о том, как легко мне было жить в этой ненависти, — он наконец сделал паузу, чтобы перевести дух. Он снова глотнул вина и заметил, что его рука дрожит. Следующая часть речи могла быть его гибелью, и тело предупреждало его о надвигающемся стрессе. Рука Гермионы дернулась на столе между ними, и он подумал, не хотела ли она взять его за руку. Драко поставил бокал на стол и сложил руки на коленях. Он не заслужил ее доброты. — Прости меня за то, как я обращался с тобой в школе, и за те ужасные вещи, которые я говорил. Прости, что когда-то называл тебя грязнокровкой. Мне очень жаль, что я ассоциировал это слово с тобой. Но больше всего мне хотелось бы вернуть ту ночь в поместье, — это убивало его изнутри, вскрывая свежие раны, которые едва начали заживать, но он заставил себя смотреть ей в глаза. Чем дольше Драко говорил, тем сильнее он чувствовал себя, будто Поттер снова ударил его Сектумсемпрой, наградив маленькими и большими ранами по всему телу, пустив его кровь. — Я слышал тебя. Я не мог заставить себя смотреть, но слышал, как она мучает тебя, и ничего не сделал. Меня вечно будет убивать тот факт, что я стоял рядом, пока ты кричала, пока ты страдала. Мне до сих пор снятся кошмары о том, что случилось той ночью… Потому что я должен был сделать что-то, что угодно… Но я был трусом. Ты должна ненавидеть меня. Следующие слова, которые он произнес, причиняли ему боль, но она должна была знать, что он примет любое ее решение. — Если после всего этого ты захочешь уйти и никогда больше не видеть меня… Я пойму, — ее глаза продолжали ярко блестеть, когда между ними воцарилась тишина. — Ты хочешь, чтобы я ушла? — почти прошептала она. — Что, прости? — Ты хочешь, чтобы я ушла? — повторила Гермиона все тем же тихим голосом. — Так вот из-за чего все это было? Неужели все время, проведенное вместе по утрам, было посвящено твоей подготовке к этому моменту? — Нет, — его ответ был твердым, но голос хриплым от волнения. Нет, конечно, нет, как ты могла так подумать, Грейнджер? Утро с тобой — единственная причина, по которой я встаю с постели. Я должен был поступить благородно и предложить тебе возможность, пожалуйста, пожалуйста, не уходи, черт возьми. — Я просто… Не мог видеть тебя каждый день, притворяясь, что у нас нет этой истории. Может быть я выпалил все это не вовремя и все испортил, но я не мог не сказать тебе, как я сожалею… Это постоянно грызло меня, Грейнджер. Нехорошо вести себя так, будто мы просто старые школьные знакомые. Ему казалось, что он дышит короткими очередями. Он допил вино и опустил взгляд на стол, чувствуя себя опустошенным. Она могла уйти, но это не означало, что он должен был смотреть ей вслед. Эгоистичный трус. — Я прощаю тебя, — тихо сказала она. — И я не хочу уходить. Я хочу продолжать встречаться с тобой по утрам. Растущее чувство надежды наполнило его грудь, когда ее мягкие слова проникли в самую его душу. Ее решение простить пробежало по венам, гудя вместе с его магией и создавая мощную волну эмоций. Он не знал, как выразить всю глубину своей благодарности, и просто кивнул, снова встретившись с ней взглядом и заметив слезы в ее глазах. Она даже не потрудилась вытереть их. Гермиона откашлялась: — Но кое в чем ты ошибаешься, — она судорожно вздохнула. — Мне никогда не было легко. В тот последний год войны, когда я была с Гарри, мне временами хотелось сдаться. Перед нами стояла невыполнимая задача, и иногда мне хотелось заснуть ночью и не просыпаться на следующий день. Конечно, я не могла сказать об этом Гарри или Рону, но иногда мне казалось, что все это ужасно несправедливо. То, что мы должны были сделать, — она замолчала и одарила его страдальческой улыбкой. Еще одна слеза прокатилась по щеке. — Мы были детьми. Каждый из нас. Ты, я, мои друзья, — прошептала она, и Драко уловил горечь в ее голосе. Она откашлялась и приняла свой обычный бодрый и властный вид. — А что касается твоих «унаследованных ценностей и предрассудков», то это просто неправда. Предрассудки не передаются по наследству, им учат. Детей, людей учат ненавидеть. Никто не приходит в этот мир с такими предвзятыми убеждениями. Не заблуждайся, Малфой, это почти насилие — навязывать детям идеалы чистоты крови. Драко покачал головой. И хотя ему стало так легко от того, что она не испытывала к нему отвращения, ей нужно было знать, что он плохой человек. Почему ты не боишься меня, Грейнджер? Я плохой парень в нашей истории. — Но ведь у меня был выбор, правда? В конце концов я стал достаточно взрослым, чтобы понять это, — с горечью возразил он. Гермиона задумчиво кивнула: — Правда. Но теперь ты знаешь. Никогда не поздно сделать правильный выбор. Она была слишком снисходительна, и это нервировало его. Почему бы тебе не убежать от меня? Разве ты не видишь? Я — злодей. Ты кричала, корчилась и страдала всего в нескольких футах от меня, а я ничего не сделал. — Я мог бы тебе помочь… Она резко оборвала его: — Волдеморт убил бы тебя. Тебя и всю твою семью. — Может, и следовало бы. — Не говори так. Она ответила твердым тоном, давая Драко слабую надежду, что он ей хоть немного не безразличен. Ее глаза все еще блестели, но слезы, казалось, уже не текли. Драко откинулся на спинку сиденья и провел рукой по волосам. — Ну, я не так представлял себе свой пятничный вечер, — сказал он и заслужил дрожащий смешок Гермионы. Ее глаза снова были сухими, и, когда снова подняла взгляд, выражение ее лица прояснилось. — Как насчет еще одной бутылки вина? Драко радостно подчинился и сделал знак проходящему мимо официанту. Когда перед ними снова стояли два полных бокала, Гермиона подняла свой. — За старых-новых друзей. Он чокнулся своим бокалом с ее, но потом поставил его на стол: — А мы что, друзья? Гермиона склонила голову набок, вопросительно глядя на него: — Я думала, да. Драко кивнул: — Тогда ладно. Друзья, — это слово показалось ему странным, но оно не было неприятным. Наконец за их столом воцарилось спокойствие, и они оба заметно расслабились.***
После эмоционального начала вечера все вошло в обычное русло, когда они заказали первые блюда и поговорили о работе. Гермиона предложила после ужина прогуляться по театральному району. Несмотря на то, что был поздний ноябрьский вечер, ни Драко, ни Гермиона не чувствовали особого холода, особенно после двух бутылок вина во время еды. Драко был рад прогуляться, хотя бы для того, чтобы избавиться от легкого жужжания в голове. Несколько минут они шли в уютном молчании, так близко, что их плечи соприкасались, но никто из них не возражал. Если бы он сконцентрировался, — но этого не следовало делать — Драко смог бы уловить таинственный цветочный аромат ее волос. Гермиона первой нарушила молчание. — То, что ты сказал за ужином… — она замолчала, и Драко поднял брови и посмотрел на нее сверху вниз, ожидая продолжения. — Спасибо, что извинился. Я знаю, что это было очень трудно для тебя. Драко пожал плечами и отвел глаза. Ты понятия не имеешь, Грейнджер. Но я должен был попытаться. — Это было необходимо, — сухо ответил он. Гермиона кивнула. — И все же, я ценю это. Они снова медленно пошли по мостовой. Ноябрьский воздух был морозным, но Драко все еще чувствовал приятное тепло даже без заклинания. Было ли это из-за вина, ее слов или ее компании, он не мог сказать, и предпочел бы не думать об этом. Она снова тихо заговорила: — Что бы ты ни думал, я никогда не испытывала к тебе ненависти. Это было скорее чувство… разочарования. — Что ты имеешь в виду? — сердце Драко учащенно забилось, он испугался того, что она могла сказать. Они остановились перед балетным театром. Гермиона повернулась и посмотрела ему в лицо с задумчивым выражением. — Когда ты издевался надо мной в школе, я никогда не чувствовала настоящей ненависти к тебе. Ты мне не особенно нравился, так как довольно сильно пошатнул мою уверенность в себе, и я пролила более чем достаточно слез из-за тебя в первые школьные годы… Драко съежился от воспоминаний. Мерлин, каким он был придурком… — Но мне всегда казалось, что ты можешь предложить миру гораздо больше, чем жизнь, которую хотел для тебя твой отец. Я знаю, что ты получал хорошие оценки в школе, и знакомство с тобой позволило мне увидеть, что ты умен, проницателен и честолюбив. Я хочу, чтобы ты знал, что я видела потенциал в тебе в юности, но каждый раз, когда ты открывал рот и извергал чертову чушь о чистоте или подстрекал Рона из-за его бедности, это разочаровывало меня — то, что ты растрачиваешь свои способности таким образом. У него перехватило дыхание. Ее оценка была одной из самых честных из всех, что Драко слышал от другого человека. Как Грейнджер могла так спокойно делиться этим с ним? Должно быть, вот каково это — иметь настоящего друга. Она не позволила ему полностью сбиться с пути, да и не должна была, и еще назвала вещи, которыми восхищалась в нем. Она верила в него. Драко не мог припомнить, когда в последний раз кто-то делал ему искренний комплимент. Драко судорожно сглотнул: — Спасибо, Грейнджер. Это очень много значит… Особенно то, что ты говоришь это. Мне так жаль, что я тогда… Она подняла руку, чтобы прервать его кающуюся речь: — Малфой, послушай, на сегодня с меня довольно извинений. Честно говоря, я давным-давно простила тебя за твое ребяческое поведение. Поверь мне, — она издала глухой смешок. — Я видела в своей жизни достаточно настоящего ужаса, чтобы слишком долго размышлять о твоих старых предрассудках в то время, когда мы были детьми. Драко наблюдал, как она обхватила себя руками и повернулась к ярко освещенному фасаду балетного театра. Ее карие глаза смотрели куда-то вдаль. — Мне до сих пор снятся кошмары о том, что твоя тетя сделала со мной в вашем доме, — продолжила она, и Драко прикусил внутреннюю сторону щеки и почувствовал, как сжались его кулаки, смесь стыда и страха пронзила его. — Я, правда, прощаю тебя. Я знаю, в каком невыносимом положении ты оказался со своими родителями. Я хотела бы поговорить об этом потом, когда мы оба будем готовы. Она повернулась к нему лицом, и Драко был озадачен, увидев легкую улыбку, играющую на ее губах. — Только не сегодня. Я слишком хорошо провожу время. — Правда, хорошо? — выпалил он и проклял себя за то, что потерял контроль над собой. Почему Грейнджер всегда заставляла его чувствовать себя не в своей тарелке? Я контролирую ситуацию. — Да. Я рада, что мы друзья, Малфой. — Я тоже, Грейнджер. Она искренне улыбнулась ему, и Драко снова ощутил тепло во всем теле. Он заметил, что Грейнджер оглядывается по сторонам и выглядит немного неловко. Должно быть, она пытается найти способ мягко закончить вечер. Как обычно расстаются с друзьями? Драко чувствовал, что слова «увидимся, приятель», которыми он обменивался с Тео, не подходят для Грейнджер. Пока он размышлял, как выполнить это социальное взаимодействие, то почти пропустил ее слова: — После праздников возобновляется балетный сезон, — Гермиона указала на большие движущиеся плакаты с танцорами, украшавшие темные двери театра. — Московский балет — один из лучших, и похоже, они придерживаются классического шоу, — сказал он. — Не знаю, я никогда не была на волшебном балете, — тихо призналась она. — Серьезно? — он поднял бровь, глядя на нее, и она кивнула. — В детстве я ходила с родителями на маггловские балеты. Мы каждый год на Рождество смотрели «Щелкунчик», — сказала она, грустно улыбаясь. Драко сморщил нос, но решил не говорить ничего плохого о маггловском балете с нелепо звучащим названием. Щелкунчик? — Тогда мы должны сходить. Моя семья все еще является завсегдатаем этого театра, так что я почти уверен, что у нас есть сезонные билеты. — Постой, правда? У тебя есть абонементы на балет, и ты возьмешь меня с собой? Драко пожал плечами и постарался казаться беспечным. Он не ходил на балет с тех пор, как был маленьким ребенком, и, по правде говоря, ему было скучно до слез. Но Грейнджер выглядела такой чертовски взволнованной, как он мог не предложить ей это? Вот что такое дружба, верно? Но, возможно, она не хотела идти с ним. Не хотела, чтобы ее увидели с ним на людях. Он шаркнул носком ботинка из драконьей кожи по булыжнику и сунул руки в карманы. — Конечно, ты можешь взять вместо меня одну из своих подруг. Может быть, Уизли или Лавгуд? Гермиона фыркнула от смеха. — Она Поттер, и, боже правый, нет, я не могу взять ни ту, ни другую. Джинни предпочла бы, чтобы ее кормили насильно, а Луна убеждена, что балеты — это заговор, придуманный газелями, чтобы заставить людей чувствовать себя неловко. — Прости, что? — Неважно. Дело в том, что ты единственный друг, который охотно пошел бы со мной. Пожалуйста. Я даже заплачу тебе за билет. Драко нетерпеливо махнул рукой и попытался не обращать внимания на то, как она сказала: «Пожалуйста». — Не говори глупостей. Ладно, я отведу тебя на этот чертов балет. Выбери дату в январе или феврале, и мы сходим. Гермиона взволнованно захлопала в ладоши, и Драко постарался не обращать внимания на ощущение легкости в груди при мысли, что он сделал ее счастливой. Он так много подавлял свои чувства сегодня вечером. Я контролирую ситуацию. — Превосходно! Я выберу день и дам тебе знать в понедельник, — она посмотрела на него, широко и искренне улыбаясь: — Это было мило, Малфой, спасибо, что предложил поужинать. Он наклонил к ней голову. — Не за что, Грейнджер, — пробормотал он. Гермиона отступила на шаг и слегка помахала ему рукой. — Тогда, наверное, увидимся в понедельник. Наслаждайся оставшейся частью твоих выходных. Он просто дружески кивнул ей, прежде чем она аппарировала прочь и оставила Драко пялиться на пустое место, где была всего несколько мгновений назад. Когда через несколько минут он вернулся домой, его уже ждали два письма. Первое и самое волнующее письмо было от Макгонагалл. Школьное руководство приняло ее предложение рассмотреть фонд для детей немагических родителей, и он должен получить от них список комментариев после Нового года. Отложив хорошие новости в сторону, он открыл вторую, менее волнующую часть посланий. Это было письмо от матери, которая сейчас находилась во Франции и спрашивала, не хочет ли он навестить ее, прежде чем она вернется в Англию на каникулы. Драко отнес письмо матери на письменный стол в своей спальне. Он написал Нарциссе сердечный отказ, сказав, что будет слишком занят социальными обязательствами для работы (это было отчасти правдой) в ближайшие недели, поскольку рождественский сезон набирал силу, и что он не может уделить время для визита. Он написал, что с нетерпением ждет ее возвращения, и демонстративно пропустил абзац, где подробно описывались имена и качества нескольких молодых французских ведьм, которые интересовались его здоровьем. Драко громко фыркнул, представив себе реакцию матери на его ужин с Грейнджер. Да, мама, я уверен, что эти милые юные леди заботятся о моем реальном благополучии, а не о том, не приведет ли брак со мной к получению ключа от хранилищ Малфоев в Гринготтсе. Кстати, я только что провел вечер в компании моей подруги Гермионы Грейнджер. Возможно, ты знаешь ее как героиню войны и девушку, которую пытала твоя сестра в гостиной Малфой-мэнора? Да, наше совместное времяпрепровождение обычно состоит из интеллектуальных бесед на уровне, о котором большинство людей мечтают, потому что она чертовски выдающаяся и… Очевидно, сегодня вечером он не напишет об этом матери. Вместо этого он вписал короткий абзац о своей работе и позвал сову.