Remain Nameless | Оставайся безымянным

      Как только они оказались на улице, Драко яростно зашагал прочь от Оперного театра и остальной публики. Как смеет Забини обвинять его в столь неблаговидных мотивах по отношению к Гермионе?! Как он смеет стоять перед героиней войны и оскорблять ее, как будто она не слышит его, как будто она слишком глупа, чтобы понять, как плохо чистокровный волшебник вроде Забини думает о ней?!       Драко продолжал свой безумный путь еще несколько кварталов, таща Гермиону за руку и сердито бормоча себе под нос всю дорогу. Когда она нежно сжала его руку, он немного замедлил шаг и сделал глубокий вдох. В своем оцепенении от ярости он почти забыл, что она держится за него.       Он еще больше сбавил скорость и перешел на неторопливый шаг, когда гнев уступил место стыду. Он повел себя как идиот перед Гермионой, перед целой толпой людей, и она не заслуживала такого паршивого окончания своего вечера. Он глубоко вздохнул, понимая, что должен как-то это исправить. — Мне так жаль, Грейнджер. То, что сказал тебе Забини, было совершенно неуместно.       Гермиона пожала плечами и натянуто улыбнулась ему: — Это было не больше, чем я ожидала. Я рада, что ты не проклял его. — Он это заслужил, — хрипло ответил Драко. Внезапно он остановился и развернул Гермиону лицом к себе. — Грейнджер, то, что он сказал… Почему я был с тобой сегодня вечером… я бы никогда этого не сделал. Я бы не стал тебя так использовать. Ты ведь это знаешь, правда? — в отчаянии спросил он, умоляя понять его невысказанные чувства.       Она встретила его твердый взгляд своим собственным. — Если бы я думала, что это так… Я бы не была здесь с тобой сегодня. — Ее голос был спокойным и сдержанным, и Драко проглотил вопрос, который поднялся к его горлу: и что же это такое? Кто мы такие, Грейнджер? — Прости, что испортил нам вечер, — тихо сказал он. — Ты этого не сделал, — мягко ответила она.       Он все еще чувствовал горький укол гнева, поднимающего внутри, но ощущение ее большого пальца, обводящего кожу на тыльной стороне его ладони, пробуждало и другие эмоции. Их руки соединялись, и они стояли очень близко. — Думаю, нам обоим не помешает чашечка чая. Я могу приготовить, если хочешь.       Он кивнул в ответ на ее предложение, и она крепче сжала его руку и аппарировала прочь. Когда они переместились, Гермиона отпустила его руку, и он сразу же заскучал по ее прикосновению. Оглядевшись по сторонам, он понял, что она аппарировала их в тот же самый переулок, в котором он появлялся каждое утро напротив кофейни.       Гермиона повела его в противоположном направлении, и Драко вспомнил, что она шла этим путем, когда он убедил ее взять больничный. Драко почти остановился. Она вела его к себе домой.       Словно услышав его мысли, она заметила: — Я живу всего в нескольких кварталах отсюда. Это самая близкая точка аппарации, которая не находится внутри моего дома, но я не думаю, что мои охранные чары пропустили бы тебя даже с совместной аппарацией. Лучше перестраховаться, чем расщепиться.       Драко кивнул и, несмотря на легкую прохладу позднего вечера, почувствовал, как его щеки запылали. Он грубо сорвал с себя галстук-бабочку, сунул его в карман и расстегнул две верхние пуговицы рубашки под плащом. Теперь он был свободен от большинства ограничений, но все еще словно ощущал сжимающуюся хватку на своем горле: из-за собственной неадекватности, из-за своей глупости, когда поддался наживке Блейза, из-за своей неспособности сдерживать себя перед Гермионой и из-за своей слабости к любой ее просьбе. Он не должен был сейчас идти к ней домой, но она могла попросить его последовать за ней в глубины ада, и он был бы бессилен сопротивляться.       Драко подавился тысячью извинений, каждое из которых звучало в его голове еще более слабо и нелепо, чем предыдущее.       Мне жаль, что я устроил публичную истерику. Мне жаль, что ты вообще связалась со мной. Мне жаль, что я не знаю, как быть хорошим человеком. Мне жаль, что я не могу держаться от тебя подальше, даже зная, что ты заслуживаешь гораздо большего.       Они двигались молча, улицы вокруг были пустынны, а витрины темны из-за позднего часа. Драко посмотрел на часы и заметил, что уже половина двенадцатого. Сейчас совсем неподходящее время для того, чтобы сопровождать Грейнджер домой.       Она остановилась у красивого кирпичного таунхауса в конце ряда похожих друг на друга домов. — Этот мой, — просто сказала она и толкнула невысокую железную калитку в конце каменной дорожки. Драко слышал, как она бормочет себе под нос заклинания, чтобы ненадолго ослабить защиту и пропустить его. Она несколько раз постучала палочкой по входной двери, и та распахнулась.       Теперь он мог развернуться. Он мог найти слабое оправдание и отправиться домой. Но ноги Драко продолжали идти вслед за Гермионой, и прежде чем он осознал это, они сами привели его внутрь. Дверь со щелчком закрылась, и Гермиона направилась к винтовой лестнице слева от центра. — Нижний уровень — это в основном кладовка, я почти никогда не захожу сюда, — объяснила она, когда Драко вытянул шею, чтобы увидеть темную комнату, заполненную аккуратно сложенными ящиками и коробками в отдалении за лестницей. — Я провожу большую часть времени на верхних двух уровнях и на крыше. Женщина, у которой я купила дом, — сквиб, работающая риэлтором. Она продает и волшебникам, и магглам, мои соседи — пожилая ведьма и волшебник. Сейчас они в отпуске, навещают свою дочь в Америке.       Ее голос звучал ровно и спокойно, когда она вела его вверх по лестнице к лестничной площадке и еще одной двери, но Драко знал, что она немного нервничает по ее бормотанию. Дело было не столько в тоне голоса, сколько в количестве информации, которую она считала нужным сообщить ему.       Она достала ключ от этой двери, и Драко последовал за своими предательскими ногами на главный уровень ее дома. Когда дверь за ним закрылась, он прислонился к ней спиной, не зная, что делать со своим телом. Гермиона прошла на несколько шагов вперед, поставила свою расшитую бисером сумку на маленький столик в прихожей и начала расстегивать плащ. — Если хочешь, можешь повесить свой плащ и мантию на крючок у двери, а я пойду поставлю чайник, — бросила она через плечо.       Драко повиновался ей, как под Империусом. Он сбросил плащ и верхнюю одежду, аккуратно повесив их слева от двери. Все еще не зная, что делать, он неуклюже откинулся назад, прислонившись всем телом к двери, словно его удерживало на месте заклинание.       Меньше чем в двадцати шагах от него Гермиона стояла, занятая эпической борьбой с серебряной застежкой своего блестящего плаща. Плащ давал неплохой бой. Она тянула, тянула и дергала его у выреза, а Драко просто смотрел сзади, отчаянно пытаясь игнорировать свое желание приблизиться к ней.       Может, она тоже это чувствует? Жуткая тишина опустилась и накрыла все плотным одеялом напряжения в помещении, освещенном только ярким лунным светом. Теперь ничто и никто не мог прервать их вечер: ни Блейз, ни публика, ни лишние развлечения, ни болезненные напоминания об их темной истории, поднимающей уродливую голову в неподходящие моменты.       Оглушительную тишину нарушало лишь разочарованное бормотание Гермионы, продолжавшей сражаться со своим плащом спиной к Драко. — Глупая, чертова штука… как я вообще умудрилась… должен быть более простой способ… — бормотала себе под нос Гермиона, яростно работая пальцами.       Драко оттолкнулся от двери и медленно приблизился к ней. При звуке его ботинок из драконьей кожи, стучащих по деревянному полу, Гермиона замерла. Он осторожно остановился прямо позади нее, стоя так близко, что если бы она сделала хоть один шаг назад, то прижалась бы к его груди. Теперь единственными звуками, наполнявшими мертвый воздух вокруг них, были короткие вздохи Гермионы; Драко мог сказать по тому, как быстро вздымалась ее грудь, что его близость влияла на нее, и это был не страх. Это было предвкушение.       Драко наклонился и прижался губами к ее уху: — Позволь мне, — прошептал он и почувствовал, как все ее тело задрожало. Он осторожно положил одну руку ей на плечо, а другой рукой обхватил ее шею, чтобы взять застежку из ее пальцев. Руки Гермионы безвольно упали по бокам, когда Драко ловко расстегнул застежку простым движением большого и указательного пальцев.       Плащ упал с ее плеч и растекся по полу между ними, но ни один из них не наклонился, чтобы поднять его. Когда ткань выскользнула из его пальцев, рука Драко осталась на обнаженном плече Гермионы. Она медленно повернулась на месте, пока они не оказались лицом к лицу, ее тело было теплым и почти вибрировало под его рукой.       Гермиона была так естественно красива, когда уверенно знала ответ, но когда она искала ответ на вопрос, как сейчас… У Драко перехватило дыхание. Он смотрел в ее широко раскрытые глаза, так близко к его собственным, и видел всю неуверенность и недоверие, которые она пыталась преодолеть. Как будто она искала логику в какой-то грандиозной, мифической загадке, и решение пряталось в глазах Драко.       Драко медленно провел большим пальцем руки по ее плечу вперед и назад по коже в легком танце, теряясь в ощущении прикосновения к ней. Он перевел взгляд с ее темно-карих глаз на несколько растрепанных локонов, которым удалось избежать тщательной укладки их обладательницы в течение всего вечера. Он протянул другую руку и осторожно зажал одну из прядей, обрамляющих ее лицо, между пальцами, наслаждаясь ее невероятной мягкостью. Он слышал, как у Гермионы перехватило дыхание, но Драко не мог оторвать взгляда от локона, который он ласкал, слегка потянув и накрутив его на пальцы. — Я все еще могу… пойти… приготовить чай… — прошептала она, задыхаясь, и Драко понял, что это было последнее предупреждение, последняя попытка нажать на тормоза, последний предостерегающий знак перед падением со скалы. — Нет, — прошептал он в ответ, все еще сосредоточившись на локоне между пальцами. — Не думаю, что мне сейчас нужен чай.       Его глаза скользнули обратно к ее лицу, когда осознание этого проникло в его душу. Он вовсе не направлялся неудержимо к скале. Некоторое время назад Драко начал разбег, затем прыгнул прямо с края, и сейчас падал и кувыркался в воздухе, совершенно без поддержки, не планируя приземляться на твердую землю.       В ее глазах уже был не вопрос, а скорее вызов. Гермиона была храброй всю свою жизнь. С тех пор, как Драко познакомился с ней в одиннадцать лет, она с головой погружалась в то, во что достаточно верила. Конечно, среди своих друзей она казалась самой осторожной, потому что всегда думала, прежде чем действовать. Но как только Гермиона Грейнджер нацеливалась на то, что хотела, Драко знал — ничто не могло остановить ее.       Но сейчас? Драко видел, что она собирается заставить его принять решение. Зная ее так, как он знал теперь, все разговоры о давлении, которое она чувствовала, чтобы быть храброй, быть сильной, быть той, кто сделает выбор… Только однажды она попросила кого-то другого подойти и взять на себя эту роль.       Он мог бы стать этим кем-то прямо сейчас.       Он неохотно выпустил прядь волос из пальцев. Его рука остановилась на краю ее подбородка, в то время как другая вернулась на ее плечо. Нервы Драко горели, и он понятия не имел, откуда исходит эта дрожь — от него или от нее. Последнее, что он увидел перед тем, как закрыть глаза и наклонить голову вниз, были веки Гермионы, трепещущие в ожидании его поцелуя.       Наконец, губы Драко мягко соприкоснулись с ее губами, усилив ощущение в его животе, словно он нырял без груза в пропасть, в десять раз. Ощущение ее губ, крепко прижавшихся к его губам, успокоило боль глубоко внутри него, боль от ее прикосновения и вкуса, которых он жаждал дольше, чем хотел признавать.       Их губы неуверенно пританцовывали, двигаясь в неизвестном ритме, стремясь узнать форму рта другого, и подходят ли они друг другу. Драко почувствовал, как ее мягкие губы раздвинулись под его губами и нерешительно отодвинулся, чтобы перевести дыхание.       Она медленно открыла глаза и встретилась с его глазами. Ее взгляд превратился в море желания, грозящего утопить его, и вены Драко забурлили от ошеломляющих ощущений. — Гермиона, — выдохнул он.       Ее имя было одновременно вопросом и ответом. Его спасение и его гибель. Оно сорвалось с его губ на выдохе, и хотя он едва мог говорить шепотом, он словно кричал, нарушая тишину залитой лунным светом комнаты.       Дамба рухнула.       Руки Гермионы легли ему на плечи, и она прижалась губами к его губам. В этом поцелуе не было ничего нежного или робкого, ее рот мгновенно раскрылся, и Драко застонал, когда ее язык коснулся его собственного. Их рты прильнули друг к другу, торопливо посасывая, пробуя на вкус и облизывая, и Драко едва не ударил сам себя. Как долго они могли заниматься этим до сегодняшнего вечера?       Поцелуй Гермионы был чистым. Его разум стал блаженно пустым, лишенным всяких догадок и задумчивого принятия решений, когда Драко забыл обо всем, кроме ощущения ее божественных губ, целующих его. Когда он прижал ее к стене коридора? Или же она сама привела их сюда?       Пока Драко сжимал ее плечи, руки Гермионы двигались повсюду. Она начала с его волос, запутывая пальцы в тонких прядях, которые щекотали его затылок, а затем двинулась вверх и самозабвенно запустила их в белокурые локоны. Драко повторил ее движения, позволяя ей задавать темп их страстного путешествия, продолжая яростно целовать ее.       Он запустил руки в ее волосы, полностью испортив замысловатый пучок, но счастливый вздох, вырвавшийся у нее изо рта, показал, что ей было все равно. Он старался не прижиматься к ее телу, не желая отпугнуть ее своей интенсивной эрекцией. Драко продолжал гладить ее волосы, в то время как она опустила свои руки к его плечам, казалось, желая узнать больше о нем. Несколько мгновений она гладила его плечи, затем провела ладонями вниз, чтобы сжать мышцы его предплечий и снова вернулась к плечам.       Драко наслаждался мягкостью ее волос, теплым вкусом на своем языке, легкими быстрыми вдохами, которые вырывались из ее рта и спускались к кончикам его пальцев. Когда ее руки начали ласкать его грудь, Драко, наконец, набрался смелости, чтобы переместить свои движения вниз по ее телу. Он начал с легких, как перышко, прикосновений к ее лицу и шее, затем несколько раз медленно провел ладонями вверх и вниз по ее плечам и коже рук, вызывая у себя сладкую дрожь.       Их поцелуи становились все настойчивее, и Гермиона судорожно сгребла ткань его рубашки и притянула его тело к себе. Теперь Драко обнаружил, что прижимается к ней вплотную, и застонал от этого прикосновения. Их тела слились воедино, и Драко чувствовал каждый ее изгиб, а то, как восхитительно она извивалась, говорило, что она так же страстно желала ощутить его.       Драко смело скользнул руками вниз по ее бокам, где они остановились на бедрах, крепко сжимая их. Гермиона прикусила его нижнюю губу, и Драко пришлось прервать поцелуй, чтобы прижаться лбом к ее лбу, пока он переводил дыхание. Она не дала ему слишком долго передохнуть, всхлипывая, и снова завладевая его губами.       Она не просила его остановиться, и скоро ему понадобится, чтобы она сказала это. Потому что в своем поведении им нечего было винить: ни алкоголя в организме, ни зелий, ни заклинаний, ни чар любого рода. Они были мужчиной и женщиной, наконец-то оставшимися наедине после многих месяцев влечения друг к другу, и эта ситуация запросто могла их поглотить.       Но Гермиона не просила останавливаться. Конечно, она ничего не говорила, ведь ее язык был так глубоко в его горле, что произносить слова сейчас было невозможно. Драко позволил своим рукам блуждать по ее бокам, потом он обхватил ее грудь, и был вознагражден сексуальным стоном Гермионы, когда она дернула бедрами вперед, чтобы прижаться к нему, крепче сжимая его шею. Драко несколько раз повторил это скользящее движение от ее бедер к груди, и уже через несколько минут Гермиона, тяжело дыша, оторвалась от него. Драко воспользовался этим и стал горячо целовать ее подбородок и ухо. Каждая новая часть ее кожи, которую он пробовал на вкус, только усиливала его желание.       Когда его губы коснулись ее тонкой шеи, он убрал одну руку с ее бока и положил ее на стену рядом с ее головой. Когда Драко обхватил ее шею, Гермиона тяжело задышала и простонала между вдохами самые греховные звуки: — О-о… Ммм… Да… О-о-о… Ммм…       Он легонько прикусил ее за ухо, вызывая у нее еще больше стонов, и его рука снова поползла вверх. Он провел пальцами по ее груди, прежде чем крепко сжать ее. Пока его рука ласкала и мяла ее грудь, он продолжал целовать шею, пока с ее губ не сорвалось: — Ох, Драко!       Драко был бесконечно благодарен судьбе за то, что одна его рука упиралась в стену, потому что его колени подогнулись. От голоса Гермионы, простонавшей его имя, у него буквально подкосились колени, и он оторвался от ее шеи, хватая ртом воздух.       Блядь.       В понедельник Драко собирался подать прошение в какой-нибудь офис Министерства или, возможно, дать объявление в каждой газете, утверждая, что никому в этой Галактике больше никогда не будет позволено использовать его имя. То, как Гермиона вытягивала гласные, когда стонала, было единственным произношением, которое отныне он мог принять и только из ее идеального рта. Все остальные могли обращаться к нему «Малфой» или «этот белобрысый идиот», любым образом, потому что ничто больше не имело значения, кроме Гермионы, выкрикивающей его имя между стонами удовольствия.       Страстно извиваясь в его объятиях, она притянула его голову к своему лицу, прижавшись губами к его шее. Как только он немного пришел в себя и почувствовал свои ноги, Драко повернул голову, чтобы снова завладеть ее губами. Их поцелуи стали еще настойчивее, а ласки рук совсем необузданными. Она трогала и ощупывала каждый дюйм его тела, и Драко так плотно прижал ее спиной к стене, что подумал, не останется ли там вмятины в форме Гермионы, когда они наконец двинутся дальше.       Кстати о том, чтобы двигаться дальше… Ее маленькие, но настойчивые руки проникли под его пиджак, опуская его вниз, и он на мгновение убрал руки с ее спины, чтобы сбросить вещь со своего тела и отшвырнуть от себя. Его жилет был следующим в ее списке, решительные пальцы Гермионы быстро справились с пуговицами, и он стряхнул его тоже. Она снова притянула лицо Драко к себе и провела поцелуями дорожку от легкой щетины на его подбородке до раковины уха, завершая свой путь провокационным шепотом: — Обмен — это честная игра. *       Его глаза расширились, когда она убрала руки с его шеи, чтобы завести их за спину. Одним быстрым движением пальцев она расстегнула платье и сняла с шеи высокий воротник. Ткань ее платья скользила вниз по телу, пока она ловко не выбралась из него и не отбросила его в сторону, теперь стоя перед Драко в одном лифчике без бретелек и трусиках.       Из его горла вырвалось что-то вроде дикого рычания, когда он грубо толкнул ее обратно к стене, прижимая к ней свой рот и бедра. Они ласкали друг друга так самозабвенно, и Драко наслаждался ощущением ее груди в своих руках, пока она извивалась под ним и посасывала его нижнюю губу.       Гермиона быстро избавила его от запонок, он услышал, как они упали на деревянный пол и покатились прочь. Ее ладони скользнули вверх по его груди к верхним пуговицам рубашки, и она поспешно спустилась вниз, выдергивая рубашку из брюк, опуская руки опасно близко, чтобы коснуться его болезненно твердого члена. Теперь его рубашка была расстегнута, и Гермиона слегка откинулась назад, чтобы полюбоваться бледной кожей его груди и живота. Облизнув губы, она снова наклонилась вперед и начала целовать его чуть выше пупка, пока Драко не застонал и не схватил ее за плечи.       Затем она попыталась стянуть рубашку со спины и рук, и Драко собрался помочь ей, но когда ткань упала с его плеч вниз по бицепсам, а ее прикосновение достигло обнаженной кожи его локтей, он задохнулся, вырвался из ее хватки и отшатнулся от нее с криком: — Нет!       Блядь, да что с ним такое? Как он мог забыть?       Тяжело дыша, как испуганный зверь, он слепо попятился, столкнувшись с ее диваном. — Я не хочу, чтобы ты… видела… видела это, — запинаясь, пробормотал он и остановился, прислонившись к спинке дивана. Он отчаянно вцепился в ткань рубашки, которая все еще прикрывала его левое предплечье, вспоминая ужасное изображение под рукавом.       Темная метка Драко больше не светилась черным, как во времена правления Волдеморта. Как только волшебник, который заклеймил его, умер, метка немедленно начала исчезать, вся магия ушла из уродливого клейма на его руке, но череп и змеиная форма остались. Со временем метка постепенно тускнела и теперь представляла собой едва заметный контур нездорового серого оттенка, и хотя уже не так резко выделялась на фоне его бледной кожи, но оставалась заметной.       Драко знал, что не сможет вынести вида Гермионы, смотрящей на него с отвращением и имеющей на это полное право. Он был испорченным, злым и совершенно недостойным такой чистой души, как ее. Все его существо разорвалось бы пополам, если бы он увидел, как эта женщина, которая так много для него значила, отшатнулась от него с отвращением и ужасом. На короткое время в его жизни, за этот последний год, Гермиона заставила его снова почувствовать себя целым. Она была добра к нему, ценила его мысли и чувства, заставляла его смеяться, заставляла его чувствовать, что он действительно может что-то предложить остальному миру.       Драко поднял глаза, чтобы в последний раз насладиться ее видом. Она все еще стояла у стены, тяжело дыша. Ее ранее аккуратно уложенные волосы, снова растрепались и свободно спадали вниз завитками кудрей и ложились на плечи. Ее полные губы опухли, помада давно исчезла, а под одним глазом размазалась тушь. Он скользнул взглядом вниз по ее телу: ее лифчик съехал набок от их страстных прикосновений друг к другу, одна чашечка опустилась так, что возбужденный сосок выглядывал из-под нее, а кружевные черные трусики собрались спереди, где они терлись друг о друга телами. Он никогда в жизни не видел более красивой женщины.       Она никогда не сможет принадлежать ему.       Он отвел взгляд, чувствуя, как с каждым резким вдохом у него болит грудь. Она была чудесным лучом света в этом ужасном мире, и он не имел права даже существовать рядом с ней. Он услышал, как Гермиона прочистила горло и тихонько подошла к нему, но не поднял глаз.       Драко точно знал, что будет дальше, мог предсказать ее слова:       — Малфой, мы немного увлеклись, и я думаю, что будет лучше, если ты уйдешь. Увидимся в понедельник за кофе?       И Драко кивал и соглашался, потому что она была права. Конечно же, Гермиона Грейнджер всегда была права. Он молча соберет свое достоинство и одежду и отправится домой в свое пустое поместье, напьется до бесчувствия и проведет остаток выходных, валяясь в отключке. В понедельник она будет сдержанно вежлива, решив не обращать внимания на то, что произошло между ними. Она будет отдаляться от него все дальше и дальше, пока, в конце концов, они снова не станут чужими друг другу, и тогда однажды она перестанет появляться. Она навсегда покинет его жизнь, и для него будет лучше принять это сейчас.       Она остановилась прямо перед ним, но он по-прежнему смотрел в сторону. Он чувствовал пьянящий цветочный аромат, исходящий от нее волнами, и с каждым глубоким, прерывистым вдохом он давал себе клятву сохранить этот запах в памяти. — Малфой, — тихо позвала она, и Драко крепко зажмурился. Он не мог, не был достоин смотреть на нее, трус до последнего. Он чуть не вздрогнул от того, что она снова назвала его по фамилии.       Она сделала еще один шаг к нему и оказалась прямо в его личном пространстве. Драко продолжал оцепенело прислоняться к дивану, его правая рука крепко сжимала левую руку, закрывая метку. Мягкие руки обхватили его лицо, и он боролся с желанием заплакать, когда она так успокаивающе и нежно касалась его кожи. Доброта, которой он не заслуживал. — Малфой, пожалуйста. Посмотри на меня.       Он немедленно повиновался ей, да и как мог не повиноваться? Она уже некоторое время контролировала каждое его действие и решение, имея власть над ним, с которой он не хотел бороться. Ее глаза излучали тепло и понимание, а не суровое осуждение, которое он ожидал увидеть. Конечно, она была очень чуткой, и сейчас постарается нанести смертельный удар быстро и нежно. Он приготовился к ее мягкому, но уверенному отказу.       Гермиона приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его щеке. Прощальный поцелуй. Один на дорожку. Она еще раз поцеловала его в другую щеку. Затем ее губы прикоснулись к его шее, начиная чуть ниже одного уха и медленно двигаясь под челюстью к другой стороне. Это уже не было похоже на прощание…       Он почувствовал, как она снова натянула ему рубашку на плечи и застегнула ее. — Все в порядке. Можешь не снимать ее, если хочешь, — успокаивающе прошептала она, застегивая все пуговицы на его груди, оставив расстегнутыми только две верхние. Затем Гермиона прижала ладони к его груди и снова посмотрела ему в глаза. Ее руки скользнули вниз, на мгновение прижались к животу и остановились на пряжке ремня.       Что, черт возьми, происходит? В какой альтернативной Вселенной он сейчас находится?       Держа руки на поясе у него на талии, Гермиона снова поднялась на цыпочки и прижалась губами к его уху.  — Твоя рубашка — не тот предмет одежды, который мне нужно снять прямо сейчас, — прошептала она, и вся его кровь устремилась вниз.       Она отстранилась с ухмылкой, соперничающей с его собственной в самый язвительный день, и Драко сглотнул, когда ее руки потянулись к его поясу. Он замер, когда она вытащила ремень из петель и бесцеремонно бросила на пол. Его сердце бешено заколотилось, когда она расстегнула пуговицу на его брюках, затем молнию и быстро стянула их вниз. Не говоря ни слова, он вышел из них, и Гермиона бросилась к нему, возобновляя их неистовые поцелуи, как будто не было только что эмоционального перерыва в бурном вечере. Все мысли о его ужасной Темной Метке исчезли, Драко снова поцеловал ведьму в своих объятиях. Она внезапно просунула руку между ними, чтобы погладить его эрекцию, и Драко пришлось прервать поцелуй, чтобы резко выдохнуть. Она провела рукой по всей его длине через боксеры, прежде чем просунуть руку под пояс. Голова Драко наклонилась вперед, ложась на ее плечо, и он позволил себе потеряться в ощущении нежной руки Гермионы, обхватившей его член.       Он должен сосредоточиться сейчас, если у него есть хоть какая-то надежда продержаться подольше. Драко взял ее за запястье и оторвал от себя, застонав, когда она сделала последнее движение, прежде чем позволить ему убрать ее руку. Их губы снова слились воедино, и Гермиона потянула его назад. Он позволил ей вести себя, не прекращая лихорадочных поцелуев, пока они неуклюже продвигались дальше по ее дому.       Она провела его через дверной проем, и Драко прижал ее к стене спальни. Гермиона вцепилась в кожу его груди под застегнутой рубашкой, ритмично двигая бедрами, а он все глубже погружал свой язык в ее рот. Он быстро отстранился и стянул рубашку через голову, больше не заботясь о своем предплечье, ведь Гермиона была достаточно отвлечена остальным его телом.       Она ответила тем же, расстегнув лифчик и позволив ему упасть. Драко окинул ее голодным взглядом с головы до ног, затем снова прижал к стене, попеременно приникая губами то к ее рту, то к шее. Она громко застонала ему в ухо, когда они потерлись друг о друга, теперь между ними не было ничего, кроме нижнего белья. Драко дразнил поцелуями ее шею, когда ее пальцы схватили его за спину, и он начал движение вниз к обнаженной груди. Он дразняще обвел языком один сосок и почувствовал, как ее бедра прижались к нему. Он взял другую грудь в ладонь и потер сосок между пальцами, слыша, как учащается дыхание Гермионы, когда она всхлипывает, тая от его ласки. Он поцеловал ее в центр грудной клетки, потом вернулся ко рту, продолжая ласки желанного тела. Драко еще несколько минут кружил вокруг напряженного соска, доводя ее до похотливого исступления, а потом медленно провел рукой по ее животу и остановился чуть выше трусиков.       Его рука задержалась там лишь мгновение, прежде чем нырнуть внутрь и снова остановиться. Драко прервал поцелуй и посмотрел ей в глаза. — Все в порядке? — серьезно спросил он, убедившись, что получил разрешение коснуться ее самого интимного места. — Да, пожалуйста, — прошептала она задыхаясь, и он страстно поцеловал ее, опуская свою руку ниже. Когда его пальцы наконец достигли промежности, и он почувствовал влагу между ее бедер, они оба одновременно застонали. Драко провел пальцем по нежным складочкам, лаская ее там, и Гермионе пришлось прервать поцелуй, чтобы отчаянно глотнуть воздуха. Он бы хотел заставить ее кончить одним легким движением пальцев. Драко задался вопросом, давно ли она не чувствовала прикосновения другого человека, как это было с ним.       Когда он вставил в нее свой длинный палец, она ахнула и откинула голову назад так сильно, что Драко хотел спросить, не ушиблась ли она, но Гермиона заставила его замолчать еще одним поцелуем.       Мерлин, она была абсолютно влажной для него, и он наслаждался тем, как упругие стенки сжимались и пульсировали вокруг его пальца. Он двигал им внутри нее, сначала медленно, а потом ускорился, лаская ее шею языком и поглаживая грудь свободной рукой. Когда ее стоны стали более неистовыми, он вставил еще один палец и ускорил свои движения пытаясь соответствовать толчкам ее бедер. Когда его большой палец коснулся клитора, она вскрикнула и прижалась ртом к его плечу, посасывая и покусывая бледную кожу. Ее ногти так сильно впились в его спину, что Драко был уверен, что завтра там будет десять маленьких красных отметин, но он не возражал. Он был в восторге от того, что доставляет ей такое удовольствие.       Его большой палец едва коснулся ее клитора снова, и он заработал еще один всхлип. Она была так близко, что он чувствовал это, и мысль о том, что он собирается заставить Гермиону кончить одной рукой, заставила его член затвердеть еще больше. Он ускорил движения пальцами, наслаждаясь тем, как ее бедра двигались в такт, прежде чем она начала бесконтрольно дергаться, трахаясь с его рукой. Он перестал дразнить ее клитор и теперь энергично водил по нему большим пальцем, и через несколько мгновений она уже кончила с криком: «Драко! Да! О боги, Драко, да!»       Драко почти растаял, услышав свое имя, сорвавшееся с ее губ в экстазе, и пил ее стоны своими губами, его пальцы замедлили движения, пока она приходила в себя после оргазма. Тяжело дыша, она прижалась лбом к его лбу и улыбнулась, а затем медленно, чувственно поцеловала его, в то время, как он осторожно вытаскивал руку из ее трусиков.       Хотя поцелуи теперь были медленными, Гермиона, казалось, все еще хотела его. Не слишком нежно она отстранила его от себя и толкнула назад, пока его ноги не коснулись кровати, и он не сел на край матраса. Она бросила на него хищный взгляд, когда наклонилась, чтобы глубоко поцеловать его. — Подвинься, — прошептала она, жестом приказывая Драко переместиться к центру кровати. Он подчинился, и во рту у него пересохло, когда Гермиона наклонилась, чтобы снять трусики, и отшвырнула их ногой. Драко стянул с себя боксеры, бросив их на пол. Гермиона подползла к нему по кровати, ее каштановые волосы упали на их лица, когда она склонилась над его телом, чтобы завладеть его губами. Когда она попыталась оседлать его бедра, Драко схватил ее за запястье, останавливая. — Подожди!       Она удивленно посмотрела на него, и он постарался не выглядеть испуганным или взволнованным, встретившись с ней взглядом. Они могли бы остановить это прямо сейчас, и Гермиона могла бы сохранить свое достоинство, если бы захотела. Но прежде чем они пойдут дальше, Драко должен быть абсолютно уверен, что она не пожалеет об их близости. — Все в порядке? Я имею в виду, это то, чего ты хочешь? Со мной?       Что такого было в этой девушке, что заставляло его чувствовать себя таким уязвимым, таким открытым? Он проклинал себя за смущенный тон своего голоса, но просто не мог испортить этот момент. Если Гермиона отвергнет его после секса, Драко не знал, как сможет оправиться. Лучше покончить с этим сейчас, пока не пришел стыд, и она не возненавидела его утром.       Взгляд Гермионы смягчился, и прежде чем она ответила ему, она обхватила рукой его твердый член и несколько раз погладила, заставив Драко запрокинуть голову и прикусить губу. — Да. Я уверена.       Он услышал ее шепот и, открыв глаза, встретил самое прекрасное видение — Гермиону, опускающуюся на его член. Они оба застонали, слившись воедино, и Гермиона откинула голову назад. Драко положил руки ей на бедра, когда она осторожно двигалась, чувствуя, как их тела подходят друг другу. Драко наслаждался тем, как ее грудь слегка подпрыгивала, когда она скользила вверх и вниз верхом на нем, ее рот раскрывался в округлой форме, когда он заполнял ее узкое влагалище. Как только она почувствовала себя более комфортно с его членом внутри, Драко поднял свои бедра навстречу ее толчкам. Он крепко ухватился за один ее бок и, когда она нашла устойчивый ритм, протянул другую руку вверх, чтобы погладить и подразнить ее грудь. Руки Гермионы легли ему на плечи, используя их, чтобы быстрее двигаться на его члене.       Драко смутно припомнил, что ее соседи путешествуют, и поблагодарил за это звезды, потому что их стоны были раскованными и чрезвычайно громкими. Гермиона в быстром темпе прыгала на нем сверху, и Драко убрал руку с ее груди, чтобы крепче прижаться к ее бедрам. Она задергалась еще более беспорядочно, и Драко впился пальцами в ее бока, чтобы помочь контролировать ее движения. Одной мысли о том, что она кончит на нем, было почти достаточно, чтобы отправить его к небесам, но он хотел, чтобы она сделала это первой.       Видя, что ей нравится неистово скакать на нем, он сильнее задвигал бедрами, вонзаясь своим членом глубже в нее, и она застонала от возбуждения. Гермиона наклонилась поцеловать его, с силой толкнув свой язык в его рот, прежде чем прервать поцелуй и выпрямиться. Драко снова ускорил движения, чтобы соответствовать ей, и у обоих на лбу выступили капельки пота, когда они задыхались от усилий, которые прикладывали, занимаясь любовью. Руки и ноги Гермионы задрожали, и Драко понял, что она близко. Гермиона откинула голову назад, ее волосы струились по спине, и Драко поразился тому, как ее обнаженная кожа сияла в лунном свете. Мерлин, он мечтал о ней уже несколько месяцев, и ни одна из его фантазий даже близко не походила на реальность, когда она трахала его в собственной постели.       Она снова выкрикивала его имя. — Драко! Драко! Да! Драко!       Он пропал. Содрогаясь в оргазме, Гермиона упала ему на грудь, запутавшись руками в его волосах и продолжая двигать бедрами. Несколько сильных толчков — вот и все, что потребовалось, и Драко увидел звезды в своих глазах, кончая в нее. Возможно, он пробормотал «Гермиона» в ее волосы, но не был уверен, что звук, исходящий из его рта, был похож на человеческий.       Тяжело дыша и полностью насытившись, Драко обнял Гермиону и прижал ее к своей груди, не желая, чтобы их близость заканчивалась. Так они провели несколько минут, прежде чем Гермиона подняла руки и откинула волосы с лица. Она целомудренно поцеловала его в плечо, потом в шею, а потом осторожно скатилась с него и легла рядом.       Собрав остатки мужества, которым он обладал, и все еще чувствуя кайф после оргазма, он повернулся на бок лицом к Гермионе. Она встретила его взгляд своей застенчивой улыбкой, и он улыбнулся в ответ.       Она поколебалась мгновение, затем наклонилась вперед, чтобы встретиться с его губами в еще одном коротком поцелуе. Отстранившись, она прошептала: — Вернусь через минуту.       Затем встала с кровати и пошла в ванную комнату. Драко окинул оценивающим взглядом ее обнаженную фигуру, пока она шла по комнате, восхищаясь ее прелестным задом.       Он с довольным вздохом откинулся на подушки и слегка поежился, не ощущая рядом ее теплого тела. Восприняв как положительный знак то, что она не выгнала его сразу же из своего дома, Драко решил устроиться поудобнее, ожидая ее возвращения. Насколько он знал Гермиону, она захочет обсудить произошедшее между ними. Драко натянул одеяло на обнаженное тело и попытался побороть усталость, пробирающую его до костей. Но он проиграл эту битву и в считанные секунды отключился.       *Фраза Драко из 15 главы.