***
Яркий солнечный свет, льющийся в окно спальни, заставил Гермиону медленно открыть глаза. Благодаря хитроумному заклинанию на всех окнах она постоянно держала шторы открытыми, в то время как посторонние не могли заглянуть в ее дом. Она не была ранней пташкой, но ей нравилось просыпаться от солнечного света по выходным. Гермиона вытянула ноги, наслаждаясь тем специфическим болезненным ощущением в промежности, которое появляется только после секса. Мерлин, она так давно не чувствовала этой восхитительной боли. Скосив глаза, она увидела рядом с собой спящего мужчину. Драко остался на ночь. Он лежал спиной к ней и спал, судя по его глубокому ровному дыханию. Прошлой ночью в темноте у Гермионы не было возможности оценить телосложение Драко. Что ж, теперь она определенно не собиралась упускать такую возможность. Одеяло сползло к его пояснице, открывая много кожи невероятно бледного фарфорового оттенка, не выглядевшей при этом нездоровой. Ночью волосы Драко были словно лунный свет, но в лучах яркого солнца они сияли не менее ярко бело-золотым нимбом вокруг головы. Страстно желая погладить его обнаженную спину и еще раз почувствовать напряженные мышцы, Гермиона покачала головой. Она еще не знала, что именно он чувствует к ней, и было бы неразумно предполагать, что Драко безоговорочно обрадуется ее прикосновению. Опасаясь, что он обернется и увидит, как она украдкой пялится на него, Гермиона рискнула встать с постели, чтобы приготовить чай. Он не пошевелился, когда она вышла из комнаты, накинув короткий халат поверх ночной рубашки. Ее кухонные часы показывали чуть больше семи утра, и субботний номер «Пророка» уже ждал ее. На подоконнике сидела сова, и она вынула газету из ее клюва, прежде чем та улетела на очередную доставку. Гермиона развернула газету и положила ее на кухонный стол, замечая мигающий огонек на своем телефоне. Не нуждаясь в нем прошлой ночью, Гермиона забыла, что он был включен. Она заметила несколько эсэмэсок, пришедших от Джинни примерно полчаса назад. Д: Доброе утро! Я знаю, что ты рано встаешь, напиши мне! Д: Обычно ты быстро отвечаешь. Д: Серьезно, Гермиона, отложи свою книгу и напиши мне ответ. Д: Я прорвусь сквозь твой камин, если ты не ответишь в ближайшее время. Гермиона не ожидала, что Джинни захочет связаться с ней так рано, ее подруга была печально известна тем, что любила поспать в выходные, если у нее не было утренней тренировки. Закатив глаза от патетичности Джинни, Гермиона быстро ответила: Г: И тебе доброе утро. Д: Наконец-то. Ну? Г: Что ну? Д: Очень смешно. Не прикидывайся дурочкой, у тебя ничего не получится. Ты не сможешь перестать быть умной, даже если попытаешься. Как прошел ваш романтический вечер? Гермиона помолчала, прежде чем ответить. Она совершенно не представляла, как объяснить это сообщением, и не думала, что хочет рассказать Джинни таким образом. Г: Неожиданно. Д: Я сейчас приду. Открой камин. Г: Нет! Давай встретимся за ланчем позже, и я тебе все расскажу. Д: СВЯТОЙ ГОДРИК, ОН ВСЕ ЕЩЕ ТАМ?! Черт. Гермиона не могла наврать даже в текстовом сообщении. Она колебалась, не зная, как лучше объяснить, что да, голый Драко Малфой все еще был в ее постели и фактически оставался всю ночь после восхитительного секса. Она слишком долго не отвечала, а Джинни не отличалась терпением. Д: ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР, ПОЛОЖИ СВОЙ ПРОКЛЯТЫЙ ТЕЛЕФОН И ТАЩИ СВОЮ МИЛУЮ ЗАДНИЦУ ОБРАТНО К НЕМУ В ПОСТЕЛЬ! Д: Хорошо, давай сегодня пообедаем. Гермиона вздохнула и выключила телефон. Она как можно тише передвигалась по кухне, наливая воду в чайник. Поставив его на плиту, чтобы нагреть без магии — Гермиона могла поклясться, что чай, приготовленный маггловским способом, гораздо вкуснее, — она взяла со стола газету. И что теперь? Гермиона часто читала газету в кровати, чтобы узнать новости, пока ждала, когда закипит чайник. Если Малфой проснется и обнаружит, что она читает рядом с ним в постели, это покажется ему странным? Или ему будет неприятнее проснуться одному, думая, что она жалеет о произошедшем между ними? Слова Гермионы, сказанные Джинни в прошлое воскресенье, всплыли в ее мыслях. — Что-то не так, Джинни? Разве это плохо — хотеть его? Прошлая ночь не казалась ей ошибкой. Абсолютно. К черту все, Гермиона была сыта по горло попытками угодить чужому мнению, что правильно, а что — нет. На обратном пути в спальню, Гермиона заметила забавный след из одежды, оставленный ею и Драко прошлой ночью, когда они торопились раздеть друг друга. Ее платье, плащ и большая часть верхней одежды были разбросаны по всей прихожей, а его ремень, брюки и ее лифчик упали на пол за диваном. Быстрым взмахом волшебной палочки она разложила одежду аккуратными стопками на креслах перед камином, даже запонки легли на его стопку. Его рубашка, боксеры и ее трусики были разбросаны по всему полу спальни, и Гермиона остановилась, чтобы бросить свое нижнее белье в корзину на обратном пути в постель. Драко повернулся во сне и теперь лежал на боку лицом к ней. Как можно осторожнее Гермиона скользнула на кровать и села, облокотившись спиной на подушки у изголовья кровати, и подтянув к себе колени. Стараясь не смотреть на него, она уткнулась носом в газету и вскоре погрузилась в длинную статью о торговле ядом акромантула.***
Драко чувствовал себя очень уютно и тепло. Кровать под ним была слишком мягкой, чтобы быть его собственной, а свет, бьющий в глаза, намного ярче, чем в его темной спальне. Не смея поверить, что прошлая ночь действительно была настоящей, он медленно открыл глаза. Он на самом деле был не в Франклин-Хаусе, а лежал совершенно обнаженный, обернутый хлопковыми простынями в постели Грейнджер. Она сама находилась всего в футе от него, и первое, что он увидел — это ее голая икра. Он поднял взгляд вверх, и его глаза расширились, когда он заметил, как мало вещей на ней надето. Ее ночная рубашка едва касалась середины бедра, задравшись вверх от сидения с согнутыми коленями. И еще она в коротком халате, но он почти не скрывает тот факт, что Гермиона без лифчика. Она позволила ему остаться на ночь. Это ведь хороший знак, верно? К тому же, она чувствовала себя комфортно в его присутствии, вернувшись в постель, где он все еще находился. Драко осмелился посмотреть ей в лицо и увидел, что она полностью сосредоточена на своей газете, даже не подозревая, что он проснулся. Он смотрел, как она читает в течение нескольких минут, наблюдая, как ее глаза бегают взад и вперед по странице и как ее брови и губы движутся в согласии, замешательстве или гневе, основываясь на прочитанной информации. Это было поистине нереально. Он проснулся в постели Гермионы, без ее волшебной палочки у горла, и первое, что он увидел — она читала рядом с ним. Как будто это было нормально, как будто это было просто обычное утро. И прежде чем он успел это переварить, в его голове промелькнула опасная мысль: это был чудесный способ проснуться, и разве не фантастика, будь это его повседневная жизнь? Если так выглядит жизнь с Грейнджер, то Драко определенно был бы доволен. Она читала бы «Пророк», время от времени критикуя статьи, с которыми не соглашалась, Драко криво усмехался бы, выводя ее из себя, она шлепала бы его газетой, он садился бы в постели читать утренние отчеты по квиддичу, один из них вызывал бы чай, и они с удовольствием потягивали его бок о бок, а потом.… Перебор, ты играешь в опасную игру. Держи себя в руках. Я контролирую ситуацию. Рот Гермионы привлек его внимание, когда она внезапно прикусила нижнюю губу, и ему потребовалось приложить усилие, чтобы не застонать вслух. На него нахлынули воспоминания о том, как он покусывал эту пухлую губку прошлой ночью, а затем и все остальные части Гермионы. Черт, он уже начал твердеть. Невозможно было избежать этого вспоминая, как она стонала, шептала, а потом выкрикивала его имя в порыве страсти. Наверное, ему следует дать ей понять, что он проснулся, прежде чем она сможет обвинить его в том, что он исподтишка смотрит, как она читает.***
Гермиона вздрогнула, услышав, как Драко откашлялся. — Доброе утро, — пробормотал он, и Гермиона сразу же почувствовала, что краснеет от его гипнотического тембра голоса. — Доброе утро, — ответила она, смело глядя ему в глаза. Удивительно, но она не чувствовала никакой неловкости, и широкая, легкомысленная улыбка скользнула по ее лицу, отражая его собственную. Гермиона никогда раньше не видела, чтобы он так открыто улыбался, и ее сердце потеплело от того, что он чувствует себя настолько комфортно рядом с ней, чтобы ослабить свою бдительность. Гермиона положила газету на свой столик и снова повернулась к нему. Он казался совершенно спокойным в ее постели, положив голову на локоть, лежа на боку, укрытый до пояса тонкой хлопковой простыней. — Было что-нибудь интересное? — он указал на «Пророк», откинутый в сторону. Гермиона покачала головой, и ей пришлось сдержать ответ, который грозил вырваться наружу. Нет ничего интереснее тебя прямо сейчас. Она поняла, что открыто смотрит на его обнаженную грудь, и при виде его приподнятой брови осмелела. То же самое напряжение, которое охватило их прошлой ночью, когда он снял с ее плеч плащ, появилось снова, как и похожий трепет предвкушения перед первым поцелуем. Драко больше не улыбался, и она задалась вопросом, чувствует ли он тоже это изменение, парящее в воздухе. Не в силах просто смотреть на него в затянувшемся молчании, Гермиона последовала инстинктам своего тела. Она неуверенно протянула к нему руку, заметив, как все его тело напряглось, а взгляд проследил за движением ее приближающихся пальцев. Она прикоснулась к его шелковистым платиновым волосам и вздрогнула, когда он закрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением. Она легонько погладила их, наблюдая за тем, как дрожит его горло, когда он сглатывает. Гермиона провела пальцами по его лицу, затем на мгновение задержалась на его плече. Глаза Драко распахнулись, когда ее нежные пальчики легли ему на грудь. Она двинулась дальше вниз, остановив руку прямо над его сердцем, и почувствовала пульсацию и биение под кончиками пальцев. Теперь его грудь быстро вздымалась и опускалась, дыхание участилось под чарами ее прикосновений. Он смотрел на нее с каким-то отчаянным желанием на лице, но оставался совершенно неподвижным, позволяя ей продолжать в ее собственном темпе. И эта открытость, эта готовность быть уязвимым, подтолкнули Гермиону к смелым действиям. Она провела пальцем по побелевшей рубцовой ткани, покрывавшей всю его грудь; она знала, что это остатки опрометчивой Сектумсемпры Гарри — проклятия на шестом курсе. Теперь, после стольких лет, шрамы поблекли, и в темноте прошлой ночи она даже не заметила их. Ее рука продолжила свой путь вниз, к его пупку, затем провела линию до верхней части бедра, остановившись там, где простыня закрывала остальную часть его обнаженного тела. Закусив губу и чувствуя смутную смесь похоти, любопытства и безрассудства, Гермиона схватила простыню и стянула ее с Драко, оставив его совершенно голым. Драко никак не отреагировал, не пошевелился, чтобы прикрыться, не возражал, просто наблюдал, как ее рука скользнула вниз по изгибу его бедра, задержалась на колене и остановилась на икре. Гермиона осмелилась взглянуть ему в лицо и не увидела там ничего, кроме доверия. Посмотрев на его возбужденный член, она невольно облизала губы и заметила его фирменную ухмылку, когда снова встретилась с ним взглядом. Убрав руку с его ноги, она откинулась назад, чтобы полностью насладиться видом обнаженного мужчины, лежащего в ее постели. Оглядев его с головы до ног и обратно, она не нашла ничего неприятного для глаз, ни одного физического дефекта. Драко был прекрасным образцом мужчины: сияющая алебастровая кожа и длинные худые конечности. Его мускулатура намекала на благоприятную генетику, и его фигуру можно было бы назвать скорее подтянутой, чем мускулистой. Гермиона знала, что его стройное телосложение не связано с постоянными тренировками, как у мужчин-магглов. Почти всех волшебников поколения Гермионы можно было назвать худыми, включая Драко. Война сделала это с людьми. В школьные годы Гермиона считала черты лица Драко слишком резкими и острыми, чтобы заинтересоваться им. Но взрослая версия этого напыщенного мальчишки изменилась вместе с его внешностью. Высокие скулы, подбородок и аристократический нос Драко казались высеченными из мрамора. Его лицо словно было создано для восхищения. У него были полные, красиво очерченные губы и зубы, такие ровные и белые, что ее родители-дантисты упали бы в обморок. Убрав руку, Гермиона судорожно вздохнула. Она снова посмотрела на него, и губы Драко изогнулись вверх. Гермиона почти услышала слова, сказанные соблазнительным тягучем голосом: «Обмен — это честная игра». Его рука потянулась к ее ноге. Выражение его лица снова стало серьезным, и Гермионе захотелось узнать, о чем он думает. Его серые глаза пристально изучали ее, длинные пальцы описывали маленькие круги вокруг ее лодыжки, а затем начали медленно подниматься к икре. Мурашки появились на коже ее рук, в ответ на возбуждающее ощущение его легкого прикосновения, прокладывающего обжигающую дорожку вверх. Он добрался до колена, затем его рука крепко сжала ее ногу, когда он приблизился к бедру. Драко сосредоточенно нахмурился, и Гермиона не могла озвучить свои мысли, даже если бы захотела. Почему он смотрел на нее так, словно она была каким-то обворожительным созданием, которое он только что обнаружил? Я настоящая, — хотела выпалить она. Я настоящая, несовершенная и совсем не особенная, ради Мерлина, перестань так на меня смотреть! Это всего лишь я, всего лишь Грейнджер! Когда его рука добралась до подола ее ночнушки, он скользнул вверх по ткани, пока не дотронулся до завязки ее халата. Он посмотрел ей в глаза и слегка дернул. Гермиона немедленно выполнила его невысказанную просьбу, развязав тесьму и сбросив халат, чтобы швырнуть его Мерлин-знает-куда через всю комнату. Нетерпеливым жестом его рука потянула за ночную рубашку, и прежде чем Гермиона успела почувствовать себя неловко или смущенно, она стянула мешающую одежду через голову и отбросила в сторону. Теперь она была полностью обнажена и сидела боком на кровати перед своим бывшим детским обидчиком, и не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала такое возбуждение. Потому что Драко больше не был тем невежественным маленьким школьником, он стал мучительно прекрасным мужчиной, дающим ее обнаженной фигуре глубокую оценку своими потемневшими от похоти глазами. Драко убрал руку, случайно оказавшуюся той самой, помеченной темной меткой, но Гермиона была рада, что он больше не обращал на это внимания. Она с самого начала знала, что метка там, и его внезапная эмоциональная вспышка прошлой ночью застала ее врасплох, и только заставила сердце переживать за него еще сильнее. Она считала, что у него не было выбора, как у Гарри, получившего в детстве шрам в виде молнии на лбу. Но сейчас было не время для такого тяжелого разговора, потому что глаза Драко жадно блуждали вверх и вниз по ее телу, а Гермиона уже была влажной от желания. Его глаза проследили тот же путь, что и пальцы минуту назад. Начиная от ее ног и выше по изгибу бедер, далее по животу, задерживаясь на ее обнаженной груди, затем на руках, шее и плечах, и наконец, глядя ей прямо в лицо, словно заключая в ловушку интенсивностью своего взгляда. — Ты прекрасна, — его голос был низким и хриплым, полным благоговения, от которого у Гермионы перехватило дыхание и замерло сердце. Ни один из них не двигался, единственными звуками в спальне были их резкие вдохи, словно оба задыхались. Задыхались, хотя никакой физической активности еще не было. Все, что Гермиона могла сделать, это просто вернуть горящий взгляд Драко. Она была словно в бреду, впитывая напряжение между их телами. Оповещая о готовности, на кухне засвистел чайник, но звук казался приглушенным и далеким, пронзительный свист не мог разрушить невидимое ограждение в воздухе вокруг них. — Я могу приготовить нам чай, если хочешь, — прошептала Гермиона. — Мне все еще не нужен чай, — низкий, угрожающий шепот Драко зажег искру в каждом нерве ее тела, и прежде чем она успела броситься к нему, он первым сократил пространство между ними. Сильное, гибкое тело Драко внезапно перекатилось на кровати, заключив ее в объятия, и Гермиона обнаружила, что лежит на спине, а его губы накрыли ее рот. Она запустила руки в его волосы, как в свою собственность, ее губы нетерпеливо раскрылись, чтобы впустить его язык. Не было сомнений, не было необходимости в предварительных открытиях, ведь они уже познали реакции своих тел прошлой ночью. Гермиона потерялась в ощущении его кожи, прижатой к ее собственной, когда они извивались в объятиях друг друга. Его поцелуи были горячими и настойчивыми, Гермиона наслаждалась податливой мягкостью его губ. Драко слегка прикусил ее нижнюю губу, и она улыбнулась прямо ему в рот. Он провел по тому месту, которое только что прикусил, кончиком языка, прежде чем сжать губу между зубами и сильно пососать. Гермиона крепче вцепилась в его волосы и прижалась к нему торсом. Драко понял намек, снова погрузив язык в ее рот и опустив руку вниз, чтобы погладить ее грудь. Когда он потер ее возбужденный сосок подушечкой большого пальца, из ее горла вырвался вздох, и Драко оторвался от ее губ, позволив звуку стать громким. Он поцеловал ее в подбородок, и Гермиона провела ногтями по коже его головы, затем еще ниже, царапнув его шею и спину. Хотя ей очень понравилось быть сверху прошлой ночью, в ее сексуальных фантазиях она часто находилась в этом положении: под ним, прижимаясь. И, Мерлин, то, как этот мужчина целовал ее шею… Она словно растворялась в постели и угрожала там потеряться навсегда. — Скажи мое имя, — вдруг прошептал он ей на ухо. — Как вчера вечером, произнеси мое имя. Его голос вкупе с теплым дыханием пронзил ее до глубины души, и все, что она хотела сделать в этот момент, — это повиноваться ему: Драко, Драко, Драко, Драко, Драко, Драко. Она словно тонула в ошеломляющем ощущении его прикосновения, его кожи, запаха и вкуса. Тяжесть его тела, накрывшего ее собственное, заставляла ее гореть, ощущение его пульсирующей эрекции, прижимающейся к ней, пока она извивалась, чтобы усилить трение между ними, почти не оставляло места в ее голове ни для чего, кроме его имени. Оно легко слетало с ее губ прошлой ночью, восхитительный крик, вырывавшийся из ее горла несколько раз, всего лишь два соблазнительных слога, которые выражали все ее чувства и требовали, чтобы их выпустили изо рта. Но Гермиона собрала остатки разума, чтобы бросить ему вызов. Прижавшись губами к его уху, она насмешливо прошептала в ответ: — Прости, Малфой, но тебе придется это заслужить. Она поняла, что удивила его, по тому, как все его тело замерло, но это длилось долю секунды, прежде чем он изменил свою тактику. Драко медленно убрал губы от ее уха и отодвинулся достаточно далеко, чтобы посмотреть ей прямо в лицо. Взгляд, который он бросил на нее, был определенно диким. Гермиона прочувствовала его до кончиков пальцев ног, глядя в серо-стальные горящие глаза. И когда его губы растянулись в опасной ухмылке, волнующая дрожь предвкушения пронзила ее. О, боже, я в беде. Прижав ухмыляющийся рот к ее шее, Драко резко изменил темп поцелуев. Он больше не спешил сосать и лизать ее кожу, его язык томно скользил вверх и вниз по шее, прокладывая дорожку к раковине ее уха. Он проделал мучительно медленный путь своим ртом, расточая на каждый дюйм кожи ее шеи греховное количество времени, прежде чем двинуться дальше вдоль горла к другому уху. Наконец, он снова завладел ее ртом в долгом поцелуе, постепенно углубляя его. Одна из его рук скользнула в волосы и притянула ее лицо еще ближе к своему, пока Гермиона не начала сходить с ума от его умелого поцелуя и недостатка кислорода. Драко медленно отстранился, и хотя Гермионе нужно было дышать, она почти заскулила от потери контакта. Он прижался поцелуем к уголку ее рта, а затем двинулся на юг. Когда его лицо достигло груди, он нежно поцеловал ее в ложбинку, затем переместил губы, покрывая поцелуями одну из округлостей. Гермиона хотела удержаться, чтобы не выгнуться дугой, но это было бесполезно. Драко высвободил руку из ее волос, чтобы погладить другую грудь, и, наконец, обхватил губами твердый сосок. Гермиона удовлетворенно вздыхала, пока он лениво сосал и лизал ее груди, прогоняя любые мысли из ее головы. Ее восхитительное состояние наслаждения длилось недолго, когда он переключился на живот, прокладывая дорожку из поцелуев мимо пупка, а затем скользнул губами по бедру. Гермиона вдруг почувствовала, как сильные руки схватили ее за бедра и раздвинули их. Сквозь пьянящий туман похоти, застилавший ее чувства, она поняла, что Драко собрался сделать примерно за секунду до того, как его язык коснулся самой чувствительной области. — О! О, боже… Гермиона была совершенно сбита с толку при виде головы Драко между ее ног. Все ночные фантазии о том, как он проделывает с ней это, абсолютно бледнели по сравнению с реальным ощущением его языка, облизывающего складочки вокруг влажной щелки. Отбросив всякое достоинство, она запустила пальцы в его светлые волосы и прижала его голову к своим бедрам. Ее распутные действия были вознаграждены тем, что Драко погрузил язык внутрь, и она снова громко ахнула. Стремительная волна удовольствия пронзила ее тело, заставляя подогнуться пальцы ног. Тяжело дыша, она почувствовала приближение оргазма и попыталась не слишком сильно дергать бедрами, чтобы не спугнуть мужчину, стоящего на коленях между ее ног. Он отстранился, и Гермиона в замешательстве посмотрела вниз. Может быть, ему нужна секунда, чтобы перевести дух? Но нет, теперь он просто осыпал поцелуями внутреннюю поверхность ее бедер, а затем завис ртом прямо над ее влагалищем, так что его губы едва касались ее кожи. Затем она вспомнила вызов, который бросила ему несколько минут назад. Подлый маленький ублюдок. Он не позволит ей кончить, не услышав своего имени. Словно прочитав ее мысли, Драко жадно ухмыльнулся, прежде чем снова прикоснуться к ней языком. Еще ни один мужчина не выполнял свою задачу так… тщательно. Сам Волдеморт мог бы ворваться в дверь спальни, объявив о своем последнем возвращении из могилы, и Гермиона сказала бы ему убираться и ждать снаружи, потому что язык Драко вот-вот доведет ее до умопомрачительного оргазма, и она разберется с ним после, большое спасибо. Его теплый язык без остановки погружался в нее, пробуя снова и снова, и Гермионе пришлось отпустить его волосы, иначе она могла просто вырвать их с корнем. Вместо этого она вцепилась руками в кровать, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь, когда ее конечности начали дрожать. Она была так близко и прикусила губу, но знала, что проиграла эту битву. Драко снова прекратил ласки, повторив изысканную пытку, которую он проделал ранее, подводя ее к краю и отступая. Давление внутри стало невыносимым, и она была уверена, что Драко прекрасно понимал ее состояние. Когда он прижал губы к клитору и начал сосать его, Гермиона уступила, и когда ее удовольствие достигла пика, она эффектно сдалась ему: — Драко! М-м-м, да, Драко! Он продолжал кружить вокруг ее клитора своим искусным языком, позволив Гермионе задыхаться, после того, как заработал свое имя из ее уст. Он действительно заслужил это. Не сознавая, что зажмурилась, Гермиона медленно открыла глаза, когда почувствовала, как он отстранился от ее бедер, чтобы сесть на пятки. Драко представлял собой до боли красивое зрелище в лучах утреннего солнца: обнаженный, стоящий на коленях над ней со своими покрасневшими щеками и растрепанными волосами. Он смотрел на нее с очень серьезным выражением, ухмылка исчезла с его лица. На этот раз Гермиона взяла инициативу на себя, двигая бедрами вперед по кровати к его промежности. Он встретился с ней взглядом и мягко положил руку ей на бедро. — Все в порядке? — тихо спросил он и, когда Гермиона твердо кивнула, наклонился к ней. Он все еще казался сдержанным в своих движениях, поэтому она добавила устное согласие: — Да, пожалуйста. Прошлой ночью Гермиона заметила то же самое, размышляя о его нерешительности войти в нее, прежде чем получить подтверждение вслух, что она хочет его внутри себя. Она обнаружила, что это неожиданно деликатно для такого мужчины, как Драко, и удивилась, почему он чувствует необходимость спрашивать, в то время как она ясно дает понять, что очень хочет, чтобы он немедленно трахнул ее. Однако вопрос о его странном, но милом поведении пришлось отложить на потом, потому что Драко целовал ее тело, и когда их губы снова прижались друг к другу, он вошел в нее, вызывая стоны у обоих. Она на мгновение закрыла глаза от приятного ощущения наполненности, а когда снова открыла их, то увидела, что Драко изучает ее лицо. Гермиона протянула руку и провела кончиками пальцев по его щеке, затем положила ладонь ему на шею. Он наклонился, чтобы поцеловать ее снова, и начал медленно входить и выходить из нее. Гермиона позволила ему найти подходящий ритм, прежде чем начать двигать бедрами, стремясь доставить ему такое же удовольствие, как и раньше. Драко то целовал ее в губы, то утыкался лицом в шею, и их движения становились все более быстрыми. Гермиона слегка приподняла бедра, чтобы позволить ему глубже вонзаться, и он одобрительно зарычал ей в ухо и задвигался сильнее. Ей было так хорошо, что Гермиона очень сожалела о потраченном впустую времени, когда они были не вместе. Каждый мощный толчок, каждое прикосновение его губ, каждый шепот его дыхания заставляли ее чувствовать себя по-настоящему живой. Ее наслаждение снова достигло головокружительных высот, и когда его бедра стали врезаться в нее еще сильнее, чем прежде, она снова пала жертвой этой всепоглощающей волны. Драко страстно поцеловал ее, когда она немного пришла в себя, а затем сделал несколько резких толчков, глубоко простонав в ее шею, и Гермиона снова почувствовала трепет удовлетворения, когда он излил в нее свое семя. Несколько мгновений они лежали, прижавшись друг к другу, прежде чем Драко шевельнулся первым. Слегка приподнявшись, он наклонился к ее лицу, и прядь его светлой челки пощекотала ей лоб. Он озорно усмехнулся. — Пожалуй, я выпью чаю прямо сейчас, Грейнджер. Гермиона хихикнула, шлепнув его так, что он скатился с нее.