Remain Nameless | Оставайся безымянным

      Драко думал, что он самый изобретательный и заботливый из всех бойфрендов. Грейнджер понятия не имела, что ее ждет. Он еще раз похлопал по карманам мантии, чтобы убедиться, что все его уменьшенные покупки остались внутри, и аппарировал.       Ооооой.       Он собирался переместиться к зданию, но его затуманенный алкоголем мозг привел его на нижний уровень ее дома. По крайней мере теперь Драко знал, что ее обереги не покалечат его. Посмеиваясь про себя, как будто перспектива расчленения защитной магией Грейнджер была совершенно очаровательной, он снова проверил состояние своих многочисленных покупок, лежащих в карманах. Оставалось приступить к эффектному появлению.       Драко Малфой не делал тщательно продуманных романтических жестов. Они были унизительны, недостойны человека его социального положения. Это означало, что предстоящий поступок был исключительным, знаменательным событием, и он не мог дождаться, чтобы увидеть выражение очаровательного лица Грейнджер. Без сомнения, ее изящные маленькие ножки подогнутся, и они окажутся в ее постели, в приступе энергичных любовных ласк. Да, она будет просто в восторге, полностью очарована, когда увидит бесконечные цветочные композиции, которые он ей подарит. — О, Драко! — воскликнет она. — Это слишком, Драко! Большое спасибо, Драко!       Да, именно так все и должно было произойти. Сейчас она называла его по имени только в постели, но, он мог поклясться Мерлином, что сумеет сорвать с ее губ «Драко» с помощью этой демонстрации.       Пьяная логика — забавная штука, и этот урок он должен был усвоить лично.       Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Драко не забыл провести рукой по своим платиновым прядям, чтобы привести их в порядок. Он был уверен, что выглядит вполне прилично в своей черной мантии и со слегка взъерошенными волосами. Она вот-вот упадет в обморок. Еще одна блестящая мысль пришла ему в голову, и Драко вытащил из-под мантии несколько миниатюрных букетов. Он вернул им нормальный размер и держа их в руках, уверенно постучал в ее дверь.       Он услышал приглушенные голоса по ту сторону двери и задумался, с кем она разговаривает. Вероятно, сама с собой, с нежностью рассуждал он, его маленькая заучка все время что-то бормотала себе под нос.       Но когда дверь распахнулась, Гермиона Грейнджер с другой стороны не упала в обморок при виде его. Она уставилась на Драко, открыв рот и оглядывая его с головы до ног. — Малфой? Что ты… — Добрый вечер, Грейнджер, — протянул он самым своим соблазнительным тоном, прислонившись к дверному косяку. Он почувствовал, что немного сползает, но быстро взял себя в руки. Несколько лепестков упали на пол. — Почему у тебя в руках все эти цветы? — Говорят, что ты великолепна. Ну же, Грейнджер, ты должна знать, что это для тебя, — поддразнил он и прошел мимо нее в дом.       Он повернулся к ней с очаровательной ухмылкой на лице и ждал, что Гермиона улыбнется в ответ, но она все еще смотрела на него смущенным взглядом, который граничил с раздражением.       Все шло совсем не так, как он себе представлял. — Ты что, пьян? — обвинила она, а Драко усмехнулся. — Да, может быть, поскольку я позволил себе немного выпить с Тео, но мне удалось аппарировать сюда просто отлично, спасибо.       Ему показалось, что он услышал приглушенный смех откуда-то сзади, но его затуманенный алкоголем мозг, должно быть, вообразил этот шум. — И ты решил принести мне цветы сегодня вечером?       Что это был за допрос? Разве мужчина не может просто подарить своей девушке цветы? — Решил! — он попытался изобразить обаятельную улыбку и небрежно положил все букеты, которые держал в руках, на ее столик в прихожей, не обращая внимания, что некоторые из них упали на пол. Затем он начал опустошать свои карманы, и глаза Гермионы становились все шире и шире с каждой партией цветов, которые он доставал и возвращал к нормальному размеру. — Поскольку я не знал, какой цветок ты предпочитаешь, Тео убедил меня купить по одному из каждого. — По одному из каждого? — Да, я принес тебе по одному из каждого букета в магазине.       Флорист был не слишком доволен, когда Тео и Драко, спотыкаясь, вошли за пять минут до закрытия, требуя, чтобы их обслужили, но быстро сменил тон, когда двое мужчин купили огромное количество цветов.       Закончив свою работу по извлечению каждого цветка из своей мантии и разложив их на полу ее прихожей, он посмотрел на нее с возбужденной улыбкой, но наткнулся на раздраженное выражение лица. Помещение теперь напоминало переполненную теплицу, и по какой-то причине она казалась недовольной этим. Разве она не должна была броситься в его объятия? — Малфой, — медленно произнесла она, словно обращаясь к ребенку. — И что мне делать со всем ассортиментом цветочного магазина? — Я уверен, ты что-нибудь придумаешь, — заявил он и неторопливо подошел к ней. Его зрение было немного расплывчатым, но он был уверен, что двигался к ней весьма устойчиво. Оказавшись прямо перед Гермионой, он протянул руку и погладил ее по щеке, не обращая внимания на то, как ее брови нахмурились, а губы сжались. — Но для начала, как насчет того, чтобы поцеловать меня и раздеться?       Но когда он наклонился, чтобы поймать ее губы, она твердо положила руку ему на грудь и поспешно воскликнула: — Малфой, Джинни здесь!       Внезапный взрыв громкого смеха раздался позади него, и Драко резко повернул голову, чтобы увидеть Джинни, схватившуюся за бок в приступе хохота. — О боже… в смысле… ох… я… не могу… это просто… Мерлин… — рыжая задыхалась между вспышками истерического смеха. Пока Джинни вытирала слезы с уголков глаз, у Драко отвисла челюсть. Этого не должно было случиться, только не с ним. И тут его затуманенный мозг сообразил: он только что испортил им девичник. Гермиона не раз говорила ему о предстоящей встрече, когда он строил планы с Тео.       Блядь. — Я возьму несколько ваз для всего этого, — смущенно пробормотала Гермиона и прошла мимо Драко на кухню. Это заставило Джинни самодовольно ухмыльнуться Драко, в то время как он пытался восстановить часть своего достоинства. — Уизли, — холодно поприветствовал он ее. — Я Поттер. — А? — Моя фамилия Поттер. — Как угодно.       Его грубость ничуть не мешала ей развлекаться за его счет. — Это было впечатляюще, Малфой, я не считаю тебя слабаком.       Драко небрежно пожал плечами. — Грейнджер заслуживает того, чтобы ее осыпали самыми прекрасными вещами в жизни. Я с радостью сделаю это. — Ну же, Малфой, — нараспев произнесла она, подражая его голосу. — Конечно, ты должен знать, что наша Гермиона не придает значения материальным ценностям.       По какой-то причине ее невинное поддразнивание вызвало у него раздражение. — Да, но что еще я могу ей предложить? — выплюнул он, и сам удивился жестокой честности своих слов.       Джинни подняла брови и поджала губы. Мгновение она холодно смотрела на Малфоя, затем медленно приблизилась к нему. Драко выпрямился во весь рост, готовый к нападению. — К твоему сведению, — мягко сказала она и нежно положила руку ему на плечо. — Ее любимый цветок — гортензия. — Гортензия? — Да, эти, — Джинни собрала букет белых, фиолетовых и синих цветов, которые Драко видел во множестве весной и летом. Она протянула их ему и неуверенно улыбнулась. — Ну вот, теперь она точно даст тебе сегодня вечером, — заявила она, и Драко закатил глаза.       Пока Джинни шла по цветочному коридору, останавливаясь, чтобы понюхать цветы, Драко бросил обеспокоенный взгляд в сторону кухни, где Гермиона бормотала себе под нос и наливала воду в вазы. — Мне кажется, она сейчас очень сердита на меня, — признался он.       Джинни пожала плечами. — Да, конечно, но ты же ее знаешь, это скоро пройдет. Просто будь самим, ммм, очаровательным собой.       Драко неловко почесал затылок. — Для этого и были цветы. — Поверь мне, судя по тому, как она говорит о тебе, цветы не обязательны. Однако я хочу, чтобы ты знал, что мои любимые — это тюльпаны, — она подняла букет с пола. — Тогда возьми их с собой, заставь Поттера ревновать, — ухмыльнулся он.       Джинни лукаво улыбнулась ему. — О-о, а ты хитрец, не так ли? Если я скажу Гарри, что другой парень подарил мне этот прекрасный букет, то, возможно, у меня будет отличный секс, когда он вернется домой.       Драко поморщился от отвращения, но прежде чем он смог выдавить язвительный ответ, Гермиона вернулась, неся перед собой несколько наполненных водой ваз. — Ты сказала, что уходишь? Ты не должна, Джин. — Гермиона перевела взгляд на Драко и слегка прищурилась.       Черт, он попал в беду. — Нет, мне, наверное, пора. Твой парень уже достаточно поухаживал за мной с помощью цветов, так что я передам его тебе на остаток вечера.       Гермиона даже не улыбнулась. Черт возьми. — Ты можешь пользоваться каминной сетью?       Джинни закатила глаза. — Да, мам. Я еще многое смогу сделать, прежде чем это станет проблемой. — Тогда передай привет Гарри, и увидимся в воскресенье.       Джинни демонстративно понюхала букет и прижала его к груди. — Большое спасибо за чудесные цветы, Малфой! — он пристально посмотрел на нее, и она хихикнула, проходя через камин.       Тишина, оставшаяся после того, как утих смех Джинни, была оглушительной. Гермиона направила вазы к разным полкам и поставила в них несколько букетов. Драко молча стоял, чувствуя себя все более глупо с каждой секундой, пока Гермиона убирала со стола пустые кружки и тарелки, оставшиеся после визита Джинни.       Драко вздохнул и тяжело опустился на диван, пока она на мгновение ушла на кухню. Когда Гермиона вышла, то посмотрела ему прямо в глаза. — У меня закончилось отрезвляющее зелье, так что придется сделать это маггловским способом. Вот, — она поставила перед ним стакан воды и две таблетки. — Маггловская медицина. Завтра выпьешь еще две. Действие не мгновенно, но, вероятно, избавит тебя от головной боли утром. Выпей всю эту воду.       Драко молча кивнул и сделал, как она велела, лишь на мгновение заколебавшись, прежде чем проглотить свою первую дозу маггловского лекарства. Он пил воду, пока она ходила по гостиной, пытаясь найти подходящее место для цветов. В конце концов, он услышал, как она сдалась, и заставила исчезнуть остальные.       Когда она снова прошла мимо него, Драко окликнул ее: — Грейнджер? — подавив гордость, когда она повернулась к нему, он тихо сказал: — Я могу уйти, если хочешь. — Он встал и медленно подошел к ней. — Вот, Уизли сказала, что это твои любимые. — Он протянул ей букет гортензий. Гермиона поджала губы, но все же приняла их. — Она Поттер. Спасибо, — сухо ответила она. — Ты не должен уходить, — она вздохнула и жестом пригласила его сесть обратно, затем опустилась в кресло напротив него. Гермиона осторожно положила гортензии на кофейный столик. — Но я думаю, нам надо поговорить.       Драко сглотнул подступившее к горлу волнение, его ладони вспотели. Он был полным и абсолютным идиотом, и именно так Грейнджер собиралась порвать с ним, все еще испытывающим остатки опьянения на ее диване после того, как он выставил себя дураком перед Уизли. Не нужно было ни зелья, ни воды, ни странных маленьких маггловских таблеток, эта мысль сама по себе отлично отрезвила его. — Прости меня! — выпалил он, не успев остановиться. — Послушай, Грейнджер, — он подвинулся к краю дивана и серьезно заговорил: — Я не хотел прерывать ваш вечер. Сегодня наши отношения с Тео вышли из-под контроля, и, честно говоря, мы просто наслаждались приятным вечером… Я рассказал ему все о тебе, на самом деле он меня очень поддерживает… И ты знаешь, мы так давно не виделись и я хотел сказать тебе, почему… И у нас была идея… ну, это была идея Тео, правда… купить тебе и Саше цветы, и я ужасно много выпил, и у меня вылетело из головы, что у тебя есть какие-то планы. И, очевидно, мне показалось хорошей идеей заявиться без предупреждения с охапкой цветов. А потом… — Малфой! — Гермиона подняла руку, чтобы остановить его, и Драко замолчал. — Все, что я хотела сказать, это то, что в будущем, с виски или без него, я хотела бы, чтобы ты уважал мое личное время, и надеюсь, что ты не будешь напиваться регулярно, вот и все.       Наконец, она слегка улыбнулась ему, и Драко почувствовал себя человеком, получившим отсрочку от смертной казни. Он откинулся на спинку дивана и провел рукой по волосам. — Хорошо… это хорошо. Мне очень жаль, но Тео поделился хорошими новостями, и в конце концов мы увлеклись. — Я могу предположить, что речь шла о Саше, которую ты упомянул в своей маленькой речи? — Э-э, да. Он счастлив, по-настоящему счастлив. Я никогда не видел его таким, никогда, — Драко усмехнулся, подумав о том, как сдержанный и замкнутый Тео заслуживал найти достойную девушку. — Кстати, он передает тебе привет. Я никогда этого не осознавал, но он твой большой поклонник. — Да? Что ж, я с нетерпением жду встречи с ним. — Ты получишь свой шанс в следующую субботу: он хочет, чтобы мы поужинали с ним и его девушкой, — сказал Драко и сделал еще один глоток воды.       Гермиона задумчиво нахмурилась. — Думаю, это меня устраивает. Но расскажи мне о его девушке! Училась ли она в Хогвартсе? Это имя мне не знакомо.       Драко широко улыбнулся. — Неудивительно, что не знакомо, она не ходила в школу, потому что не могла посещать Хогвартс. — Он заговорщически наклонился вперед и поставил стакан на кофейный столик. — Она маггл.       Гермиона ахнула. — Что? Но… как?       Драко пожал плечами, забавляясь ее шоком. — Он встретил ее в пабе полтора года назад. Судя по всему, у них вполне серьезные отношения. — Она ведь не знает, правда? То, что он волшебник?       Боги, его ведьма была такой проницательной. — Десять очков Гриффиндору. Он хочет, чтобы мы подыграли ему на следующей неделе, когда он представит нас как своих обычных, немагических друзей из школы-интерната.       Гермиона задумчиво пожевала нижнюю губу. — Думаю, пока все в порядке. Посмотрим, как пройдет ужин. Если мне покажется, что происходит что-то нехорошее, я без колебаний вмешаюсь, — предупредила она. — Расслабься, Грейнджер. Я уже говорил тебе, что ты поладишь с Тео, как только узнаешь его получше. Сделай маленькое одолжение для моего друга, ладно?       Гермиона улыбнулась ему в ответ. — Хорошо, сделаю. А это значит, что ты должен мне кое-что взамен, и так как Джинни уже согласилась, то накануне вечером мы ужинаем с ней и Гарри. — Поттером? — Нет, с другим Гарри, вторым моим лучшим другом, — сухо ответила она. — Да, с Поттером.       Драко сжал губы в мрачную линию. — Полагаю, это должно было случиться в конце концов, — протянул он.       Это была позитивная ступень, верно? Она хотела, чтобы об их отношениях знали друзья, и Драко должен радоваться, что она не стыдится быть с ним. Но в то же время подсознательно он не одобрял вторжение внешнего мира в их собственный уютный мирок. Джинни — это одно, но Поттер и Уизел совсем другое дело, учитывая годы вражды. — Мы поужинаем в маггловском ресторане, чтобы никто из вас, болванов, не проклял другого, выхватывая свои палочки на публике. — Понимаю. Это то, что вы, ведьмы обсуждали сегодня вечером? Как мы выхватываем наши палочки? — он одарил ее похотливой улыбкой, и Гермиона захихикала. — Может быть, — беззаботно поддразнила она. — Но у Джинни есть кое-какие новости… Она беременна! — Гермиона расплылась в широкой радостной улыбке.       Драко закатил глаза. — Восхитительно, еще больше Поттеров и Уизли наводнят землю. — Гермиона шлепнула его по колену. — О, тише, позволь мне порадоваться за моих друзей. Гарри всегда мечтал о семье, и Джинни говорила, что он хотел лично рассказать мне и Рону, но потом его вызвали на допрос…       Пока Гермиона продолжала радостно болтать о новостях подруги, Драко был загипнотизирован ее лицом. Она была потрясающе возбуждена, сияя от мысли, что ее друзья переживают эту замечательную веху в их жизни, и именно эта ее врожденная способность чувствовать такую безграничную любовь к окружающим побуждала его желание обнять ее и никогда, никогда не отпускать.       Меня это устраивает.       Драко снял верхнюю одежду, пока она говорила, кивая в знак того, что он слушает. Откинувшись на спинку дивана, он развязал галстук и положил левую лодыжку на правое колено, затем расстегнул верхнюю пуговицу своей белой оксфордской рубашки. И тут он увидел, как сверкнул ее взгляд. Она проследила за движением его пальцев, пока он осуществлял невинную задачу устроиться поудобнее, и хотя это был лишь едва уловимый жест, он увидел, как ее горло дернулось, всего на секунду, а затем она снова заговорила.       Поймал тебя, Грейнджер.       И когда она извинилась, уходя на кухню, чтобы закончить уборку, уверенность Драко, подпитываемая виски, вернулась в полную силу.

***

      Гермионе действительно нужно было взять себя в руки. Она все еще должна была сердиться на Драко за то, что он ворвался на ее девичник с Джинни, но черт возьми, если он не выглядел восхитительно в этом костюме и мантии. Искренняя привязанность, с которой он говорил о Тео, тоже добавила несколько очков в его пользу. Гермиона не могла припомнить, чтобы он когда-нибудь так тепло отзывался о другом человеке.       У Теодора Нотта есть тайная подружка-маггл. Кто бы мог предвидеть? Она призналась себе, что ей было любопытно встретиться с другом Драко, хотя бы для того, чтобы увидеть его с другой стороны. Думая об этом, она почти потеряла ход своих мыслей, когда он снял галстук и начал расстегивать рубашку. На самом деле, этот мужчина едва ли сделал что-то даже отдаленно сексуальное, но ей сразу же захотелось забраться к нему на колени.       Гермиона почувствовала, как горят ее щеки, когда она вытирала две кружки из-под чая, оставшиеся с вечера. Да, занять руки было хорошей идеей. Так у них не будет соблазна лапать Драко, на которого, опять же, она должна была сердиться за пьяные выходки.       Вот он, легок на помине.       Она подняла голову и увидела, как в стекле кухонного окна мелькнуло белое пятно. Она не слышала, как он подошел, но внезапно Драко встал прямо позади нее, небрежно прислонившись к кухонному островку. — Мерлин! Я даже не слышала, как ты подкрался ко мне! — ахнула Гермиона. Она увидела отражение ухмылки Драко и услышала его смешок. — Прости, я не хотел тебя напугать. — Все в порядке, — сказала Гермиона и вернулась к посуде в раковине, избегая его взгляда. Теперь, когда она знала, что он так близко, ей было труднее сосредоточиться на обыденных действиях. Разве она уже вымыла эту кружку? Неужели здесь всегда так жарко? Как он мог так хорошо пахнуть с такого расстояния?       Гермиона почувствовала присутствие позади себя и, посмотрев в темное окно, служившее сейчас ей зеркалом, увидела, что Драко подошел ближе. — Ты знаешь, — протянул он. — Я нахожу очень странным, что ты предпочитаешь выполнять некоторые домашние обязанности маггловским способом. — Теперь он был в паре дюймов от нее, его руки лежали на стойке по обе стороны от Гермионы, как в клетке. Она попала в ловушку и солгала бы, отрицая, как сильно ее это взволновало.       Гермиона ничего не ответила на его замечание и опустила взгляд на тщательно вымытую кружку, которую держала в руках. — Иногда это успокаивает — пользоваться руками вместо волшебной палочки, — легко ответила она, стараясь не обращать внимания на то, как ее тело грозилось задрожать от его близости. — Понятно, — произнес он прямо у ее уха, теплое дыхание щекотало волосы на затылке. — Не могу сказать, что понимаю логику, особенно такой ведьмы, как ты. Ты очень талантлива в обращении с палочкой, Гермиона.       Она понятия не имела, что заставило ее глаза широко раскрыться, когда они встретились с его взглядом в окне — двусмысленность, ее имя, низкий, соблазнительный тембр его голоса, или комбинация всех трех. Он не сводил с нее глаз и положил свои руки ей на бедра. Выражение его лица было чистым желанием — ее собственный алебастровый демон похоти, существующий только для того, чтобы искушать ее и лишать разума.       Он опустил голову, его губы скользнули по ее шее, и единственной мыслью было — «наконец-то». Обжигающие губы Драко проложили дорожку к другому уху, и его медовый голос снова притупил ее разум. — Ты заколдовала окна, чтобы никто не мог заглянуть внутрь, я правильно помню? — Д-да… — Прекрасно, — промурлыкал он, медленно прикасаясь губами к ее шее. Гермиона откинула голову назад, и закрыла глаза, позволяя приятному ощущению захлестнуть ее. Его руки нежно гладили ее по бокам, и она страстно желала, чтобы он коснулся ее в других местах. — Такая умная девочка, — пробормотал он, и его руки, наконец, приблизились к ее груди. Он обхватил ее ладонями, сжимая поверх тонкой ткани рубашки. — Открой глаза, Гермиона, — приказал он, и она немедленно повиновалась, увидев, как руки Драко ласкали ее грудь, пока он смотрел ей в глаза. — Ты будешь держать глаза открытыми. Я хочу, чтобы ты следила за собой, когда я пальцами заставлю тебя кончить, — хрипло пообещал он, и Гермиона подавила страстный стон, когда желание захлестнуло ее. Боги, этот мужчина мог превратить ее в податливое, дрожащее месиво одним своим голосом. Он никогда не был таким разговорчивым в спальне, и уж точно никогда не был таким откровенным, но, похоже, алкоголь ослабил запреты достаточно, чтобы развязать его язык. Гермиона обнаружила, что ей это очень нравится. — Это мое самое любимое зрелище на свете — смотреть, как ты кончаешь. — Его руки оторвались от ее груди и потянулись к подолу рубашки. Гермиона смотрела в окно, как его длинные бледные пальцы медленно подняли ткань и исчезли под ней. От прикосновения его рук к ее обнаженной коже у нее перехватило дыхание, и хотя ей хотелось закрыть глаза, она не осмелилась. — Ты так великолепна, ты даже не представляешь… так чертовски совершенна, — прошептал он, и Гермиона сильно прикусила губу, когда его руки добрались до места назначения под чашечками лифчика. Гермиона наблюдала, как ее собственный рот открылся, когда он начал дразнить и потирать одновременно оба соска. Сердце неистово билось, бедра страстно желали обхватить Драко и увести его в небытие. Она тяжело дышала и была уверена, что ее трусики уже промокли. Драко лишь ухмыльнулся в ответ и опустил руки. Он взял ее за бедро одной рукой, в то время как другая оказалась за поясом ее леггинсов. — Я хочу, чтобы ты увидела то, что вижу я. — Его пальцы опускались все ниже и ниже, пока не начали гладить ее влажные складочки. Гермиона оставила все попытки вымыть кружку и схватилась за край раковины, извиваясь под его рукой.       Он тихо застонал ей в ухо. — Боги, Гермиона, ты такая мокрая. — Все, что она могла сделать — это кивнуть в ответ, ошеломленная его вниманием. — И все это для меня? — Д-да, — всхлипнула она, в то время как его пальцы дразнили клитор. — Для тебя, только для тебя, — добавила она с придыханием и увидела, как он прикусил губу. — И как это я умудрился так сильно намочить твои трусики? — спросил он насмешливо.       «Самодовольный ублюдок», — подумала она, но не смогла почувствовать ничего похожего на раздражение, пока его палец обводил ее возбужденный клитор. — Твой г-голос… О, боги, твой голос… Продолжай говорить, — взмолилась она и увидела, как ее соблазнительное призрачное видение радостно ухмыляется. — Мой голос, ммм? — подтвердил он, прежде чем, наконец, вставить в нее палец. Она вскрикнула от этого ощущения и непроизвольно уперлась бедрами в его руку, заработав низкий смешок. — Несмотря на то, что я сейчас хочу описать все развратные вещи, которые мечтаю сделать с этой милой маленькой пиздой… — он сделал паузу, чтобы прикусить мочку ее уха, и Гермиона громко застонала. У нее не было сейчас никакого желания анализировать или смущаться. Ни один мужчина никогда не говорил с ней так, и это поместило ее на невиданный ранее уровень. Кто знал, что она любит грязные разговоры? — Мне нужно кое в чем тебе признаться. — Драко сжал ее бедро, придвигаясь ближе, и она ощутила его эрекцию. — Ты чувствуешь, что делаешь со мной, Гермиона? — он прошептал ей на ухо, и Гермиона увидела, как ее отражение кивнуло. — Признаюсь, ты уже очень давно держишь меня в таком состоянии. — Он еще сильнее прижался к ней своим затвердевшим членом, и хотя они оба были полностью одеты, Гермиона застонала от этого прикосновения. — Прежде чем ты позволила мне коснуться тебя вот так, — Драко добавил еще один палец, но замедлил темп. — Я мечтал об этом… постоянно. — Гермиона видела, как он говорил ей все это, слышала, как он говорил ей все это, и все еще не могла поверить, что испытывает нечто столь непристойно чувственное. — Пока мы с тобой ходили вокруг да около… когда убеждали себя, что только друзья… признаюсь, я ласкал себя дважды в день при мысли о тебе… о том, каково быть внутри тебя… о том, как ты будешь выглядеть, прыгая на моем члене… — он бесстыдно терся о ее зад, и Гермиона почувствовала, что ее разрядка близка. Драко лихорадочно целовал ее в шею и ухо. — Скажи мне, Гермиона… — О боги, да, что угодно, я скажу тебе все, что угодно, что ты хочешь услышать? — Ты делала то же самое? Ты трогала себя, думая обо мне?       Грех, сочащийся из его голоса, был слишком силен, и оргазм пронзил ее, заставляя бедра двигаться вперед и назад в такт его пальцам, одновременно толкаясь в его пах. — Да, Драко! Да, да, да.…       Она видела в отражении, как кончает, с полузакрытыми в экстазе глазами, с открытым ртом, в то время как правдивый ответ на его пошлый вопрос снова и снова рвался из ее горла. — Хорошая девочка, — прорычал он, и прежде чем выдернуть руку из ее трусиков, развернул ее лицом к себе и прижался губами к ее губам. Он раздвинул ее губы своим языком, и Гермиона почувствовала восхитительный вкус огневиски и чего-то, настолько присущего Драко, что у нее закружилась голова.       Слишком быстро, как показалось Гермионе, он прервал поцелуй и отступил на шаг, оставив ее задыхаться у стойки. Его потемневшие серые глаза окинули ее с головы до ног. — Раздевайся, — хрипло приказал он.       Руки Гермионы не слушались. Он никогда не был таким с ней прежде, и ее тело содрогнулось от его приказов, принесших с собой удивительное удовольствие. Все их предыдущие прелюдии включали в себя легкое поддразнивание, но как только они соединялись, поведение Драко всегда становилось уважительным, почти почтительным. Эта темная сторона обольщения была для Гермионы в новинку, и на мгновение она задумалась, не воспользовалась ли она его опьянением. Драко стер эту мысль из ее головы, подняв и усадив ее на кухонный стол.       Взгляд Драко горел, когда он встал ей между ног и приподнял пальцами подбородок. — Ты сногсшибательна, — пророкотал он и глубоко поцеловал ее. Его язык легко скользнул по ее губам, а руки нашли опору на бедрах, когда он притянул ее к себе. Его прикосновения заставили Гермиону забыть, что она лежит совершенно голая на кухонном столе, в то время как Драко еще не успел снять с себя ни одного предмета одежды, кроме мантии и галстука.       Драко внезапно оторвался от ее губ, когда его глаза сообщили о какой-то пошлости, который он планировал только для нее, и Гермиона почувствовала, как сердце снова дрогнуло от предвкушения.       Он наклонился и мрачно прошептал ей на ухо: — Ты, наверное, помнишь, каким избалованным я был в детстве, — он потянул зубами за мочку уха, и она снова застонала. — Когда я плохо себя вел, родители запрещали мне летать или забирали мои игрушки… — он поцеловал ее в шею, потом в другое ухо. — Но как бы они ни сердились на меня… знаешь, чего меня никогда, никогда не лишали?       Гермиона только покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. — Десерта. — Драко опустился перед ней на колени и широко раздвинул ее ноги. — Гермиона… Ты все еще слишком сердита на меня, чтобы позволить мне съесть десерт?       Гермиона посмотрела в его сверкающие серые глаза, обещающие незабываемое удовольствие, и снова покачала головой.       Нет, я совсем забыла значение слова «злость», так что, пожалуйста, используй на мне свой проворный язычок. — Превосходно, — промурлыкал он и наклонился вперед, чтобы прижаться ртом к ее входу, пожирая ее так же, как десертное блюдо, в котором никогда не знал отказа. Его язык умело ласкал ее, и Гермиона кончила быстрее, чем когда-либо, отчаянно хватаясь за его волосы.       Доведя ее до оргазма, Драко сел на корточки и ухмыльнулся ей. Гермиона оперлась на локти, тяжело дыша и желая, чтобы ноги перестали дрожать, когда Драко облизнул губы. — Я еще не закончил с тобой, — пообещал он.       Гермиона не знала, что возбуждало ее больше: вид Драко, все еще в костюме между ее бедер, или звук его богатого баритона, произносящий такие удивительно возбуждающие слова.       В мгновение ока он сбросил одежду, и оказался внутри нее. Гермиона с трудом удерживала его за плечи, поскольку Драко был неумолим и словом, и делом. На этот раз не было никаких колебаний, никаких робких вопросов или взглядов, когда он резко входил в нее снова и снова.       Драко заявлял права на нее прямо здесь, на кухонном столе, и хотя ей придется очистить заклинанием каждый дюйм его поверхности позже, изысканное удовольствие, вызванное его членом, неоднократно врезавшимся в Гермиону, вытеснило все мысли об уборке из ее головы. А еще завтра у нее будет несколько интересных синяков и красных отметин на заднице, но Драко разоблачил ее самую основную первобытную потребность — быть полностью оттраханной.       Он не прекращал говорить пикантные слова ей на ухо, даже если они не звучали так ровно, как раньше. — Такая тугая… такая идеальная… каждый чертов раз… так чертовски идеальна… боги, Гермиона, твоя пизда великолепна… совершенно невероятная… боги, да…       Ее крошечная частичка хотела отчитать Драко за то, что он снова отпустил слово на букву «п», но эта часть быстро утихла, потому что, милый Мерлин, если это не заставило ее еще крепче сжаться вокруг его члена. И поэтому вместо обычного «Малфой», которое должно было сорваться с ее губ, Гермиона выдохнула: — Драко, о боже, Драко!       Она знала, что ему нравилось слышать свое имя, и она, конечно, любила выкрикивать его в пылу страсти. Обычно это вызывало оргазм у одного из них или обоих, но то, что он пробормотал в ответ, поразило ее. — Хорошая девочка… Я хочу, чтобы ты выкрикивала имя мужчины, который трахает тебя на твоем столе… единственного мужчины, который видит тебя такой… единственного… хочу быть единственным мужчиной, который делает это с тобой…       Это было так грубо и по-звериному, и Гермиона задалась вопросом, осознает ли Драко, что он говорит, и вспомнит ли он утром напряженные, собственнические слова, свободно слетающие с его губ. Но Драко был далек от этого, показывая свое желание, безжалостно врезаясь в нее своими стройными бедрами. — Я хочу тебя в моей библиотеке… Я хочу тебя на моем столе… Я хочу трахать тебя… Я хочу тебя каждый день до конца жизни.       Что он только что сказал?       Гермиона открыла рот, осознавая значение его слов и ту силу, с которой они довели ее до оргазма.       Я хочу тебя каждый день.       До конца своей жизни.       Эти потрясающие слова крутились и крутились в голове Гермионы. Драко что-то бессвязно бормотал ей в шею, падая в пропасть следом за ней. Кончив в нее, он отстранился, чтобы осыпать ее лицо поцелуями, и одарил ее мальчишеской улыбкой, и Гермиона поняла, что он ничего не знает о своем собственном откровении.       Я хочу тебя каждый день до конца своей жизни.