Remain Nameless | Оставайся безымянным

      Гермиона рассеянно размешала молоко в чае и уставилась в пространство. Осознавал ли Драко, в чем он признался ей прошлой ночью?       Она не могла забыть его слова. Хотя ее (честно говоря, довольно милый) пьяный любовник едва не свалился в постель и через несколько секунд заснул, Гермиона почти всю ночь не смыкала глаз. Неужели Драко под воздействием виски невольно раскрыл истинную глубину своих чувств к ней?       In vino veritas. Или, возможно, в случае Драко, in whisky veritas*.       Готова ли Гермиона ответить на столь серьезные чувства? Приятная дрожь пробежала по ее телу при воспоминании о прошлой ночи. Возможно, она уже получила ответ. Драко не произносил ничего столь драматичного с того вечера в своем доме, когда он громко признался ей в любви. Слово на букву «л» с тех пор не возникало в разговорах, но прошлая ночь была чрезвычайно сильным заявлением о намерениях со стороны Драко.       Гермиона отпила чай и сосредоточилась на своих эмоциях. Она должна бояться, верно? Она должна быть обеспокоена тем, что это слишком рано, и что между ними было слишком много плохой истории, или что один из них или они оба пострадают. Но когда она попыталась разобраться в своих чувствах, Гермиона не ощутила никакой боязни. То, что Драко мог чувствовать нечто столь монументальное и вечное для нее, было… волнующим. Ее лицо расплылось в глупой улыбке, такой широкой, что она закатила бы глаза, если бы увидела свое отражение.       Помоги ей Мерлин, она действительно влюбилась в Драко.       Тихонько посмеиваясь про себя, Гермиона включила радио и решила приготовить еду для себя и своего, скорее всего, похмельного гостя.       Гермиона разбила несколько яиц на горячую сковороду и напевала припев одной из своих любимых песен, когда услышала знакомый протяжный голос. — Неужели все твои маггловские песни — это просто нытье парней о девушках?       Гермиона покачала головой и усмехнулась. — Он не ноет. — Эта гитара звучит именно так. — Нет, нет, его гитара тихо плачет.       Она быстро оглянулась через плечо и была вознаграждена предсказуемо озадаченным выражением лица, когда он не понял отсылку на маггловскую поп-культуру.** — Он просто выкрикивает имя какой-то ведьмы.       Язвить на счет маггловской музыки было любимым занятием Драко.       Гермиона перевернула яичницу и ответила: — Это о недосягаемой любви.       По его молчанию Гермиона поняла, что он хочет продолжения. — Лейла — жена его лучшего друга, но он безнадежно влюблен в нее. Он думает, что она терпит плохое отношение, но она замужем за его другом, поэтому так сильно тревожится.       Гермиона оставила яйца готовиться и взяла кружку из буфета. — Знаешь, это правдивая история. Он писал о настоящей женщине. — Что случилось? Неужели она ушла от мужа? — Да. — Гермиона положила бекон на другую сковороду. — Она ушла от мужа, и, представь себе, они все остались друзьями. — Полная хрень. — Нет! Вообще-то это очень интересно, я читала все три их автобиографии.       Гермиона наполнила чашку свежесваренным кофе и повернулась, чтобы передать ее Драко. Она остановилась, не протянув ему чашку, и на секунду задержалась, чтобы оценить открывшийся перед ней вид. Драко прислонился к кухонному островку бедром, скрестив руки на груди, совершенно непринужденно. В последнее время Гермиона заметила, что с каждым разом Драко чувствовал себя все более комфортно в ее присутствии. На нем были только трусы и футболка, и хотя круги под глазами выдавали намек на похмелье, его платиновые волосы выглядели такими же идеальными, как и всегда.       Дурень, подумала она, но с любовью.       Он принял чашку кофе с легкой улыбкой, и сердце Гермионы затрепетало. Не ухмылка, не насмешка, а настоящая улыбка.       Милостивый Годрик, ей конец.       Я хочу тебя каждый день до конца своей жизни.       Гермиона быстро отвернулась к плите, чтобы лицо не выдало ее. Если Драко и заметил ее странное поведение, то никак его не прокомментировал, и она услышала, как он сел на один из табуретов. — Как ты себя чувствуешь сегодня утром? Нужны еще таблетки? — Нет, ты дала мне кофе, я излечился от всех смертных недугов.       Гермиона рассмеялась и положила на две тарелки яичницу и бекон. Тишину заполнила легкая фортепьянная мелодия. — Эта песня намного лучше, — заявил Драко. — Это та же самая песня. — Не надо лгать, Грейнджер.       Гермиона фыркнула в свой чай. — Хочешь верь, хочешь нет, но это вторая часть песни. Решила, что тебе понравится, ведь ты предпочитаешь пианино. — Это был тонко завуалированный способ назвать меня снобом? — протянул он.       Гермиона резко обернулась и показала ему язык. — Сноб, — произнесла она и заработала игривый взгляд.       Она присоединилась к нему у стойки, и несколько минут они, слушая радио, ели в дружеском молчании. Драко нарушил его, когда осторожно положил вилку на тарелку и откашлялся. — Грейнджер, гм… Насчет вчерашнего вечера…       Гермиона замерла. О, милый Мерлин, они собирались поговорить об этом, и она видела, что Драко чувствует себя неловко.       Замечательно. Да, продолжай, давай поговорим о том, как ты озадачил и поразил меня глубиной своих чувств только для того, чтобы теперь отступить и заставить меня чувствовать себя влюбленной идиоткой. — Послушай, я… я должен перед тобой извиниться.       Гермиона повернулась к нему. Он поерзал на табурете и со страдальческим вздохом провел рукой по лицу. — За что именно?       Он собирался взять свои слова обратно? Сказать, что не то имел в виду? Сказать, что все происходит слишком быстро, и ему нужен перерыв?       Она не знала, как такое возможно, но он выглядел еще более взволнованным. На его бледных скулах появились розовые пятна, и он не отрывал глаз от недоеденного завтрака. — Я не должен был так обращаться с тобой, когда мы… когда мы… — Драко снова неловко кашлянул.       Трахались? Трахались как сумасшедшие? — …когда мы были вместе. Боюсь, я говорил совершенно неуместные вещи…       О, ты никогда еще не делал ничего настолько сексуального… — …и я обошелся с тобой слишком грубо…       Мне это нравилось. Мне это нравилось. Я хочу, чтобы ты делал это снова и снова, и снова, и снова… — …быть пьяным — это не оправдание, поэтому я надеюсь, что ты примешь мои извинения за то, что я был таким… грубым и прямолинейным с тобой… надеюсь, я не испортил отношения между нами.       Единственное, что тебе удалось испортить, Драко Малфой, это мои трусики. — О боги, Грейнджер… Я даже не спросил разрешения быть с тобой, и мне так жаль.       Она могла только смотреть, как он опустил голову от стыда. Сегодня утром Гермиона ожидала совсем другого разговора. Он чувствовал себя виноватым за грязные слова? Ему было стыдно за то, что он вел себя с ней непочтительно во время секса?       Это странное раздвоение личности Драко позабавило Гермиону: хорошо воспитанный, правильный мужчина перед ней сейчас и нетерпеливый, требовательный и опасно соблазнительный мужчина прошлой ночью.       Но его последнее заявление привлекло ее внимание, и сначала нужно было ответить на него. — Малфой, — тихо начала она и замолчала, пока он не встретился с ней взглядом. — Тебе не за что извиняться.       Его горло дрогнуло, когда он сглотнул, и Гермиона заметила смятение, затуманившее его серые глаза. — Я должен был попросить твоего согласия, прежде чем предпринять что-то, — заявил он, и Гермиона, наконец, почувствовала, что разгадала одну из тайн Драко.       Все те моменты, когда он резко останавливал интенсивный процесс, чтобы неуверенно спросить, все ли в порядке, все те нерешительные мгновения, прежде чем войти в нее, дважды проверяя, действительно ли она хочет его… Она поняла, что за этим поведением стояла какая-то причина. — Мне понравилось все, что мы делали прошлой ночью. Все, — быстро проговорила она.       Драко не выглядел спокойным, сжимая губы. Гермиона потянулась к его руке, и хотя он слегка напрягся, он не отстранился. — Мне очень понравилось. Каждый раз, когда мы были вместе, ты никогда не давал мне повода не доверять тебе свое тело. Тебе не нужно мучиться из-за этого. Мы двое взрослых людей, испытывающих взаимное влечение, и это нормально — действовать в соответствии с этим чувством. Если мне когда-нибудь не понравятся твои прикосновения, я скажу тебе, чтобы ты прекратил, хорошо?       Драко задержал дыхание и медленно кивнул. Она сжала его руку и слегка улыбнулась, зная, что сейчас сделает ситуацию в тысячу раз более неловкой. — Ты можешь не отвечать, если не хочешь, но… есть ли причина, по которой ты всегда останавливаешься перед тем, как мы…       Черт возьми, она взрослая женщина и пережила войну, и она даже не может посмотреть своему парню в глаза и сказать «занимаемся сексом».       Драко не нуждался в том, чтобы она закончила фразу, и его щеки снова вспыхнули. — В качестве части моего приговора после войны… Министерство называет это «реабилитацией»… Я должен был посещать определенные занятия.       Гермиона снова сжала его руку и ждала продолжения, понимая, что для него не было естественным показывать свою уязвимость. — Один из этих уроков был по согласию во время секса… учитывая слухи о последователях Темного Лорда и то, что случилось с некоторыми жертвами Сивого… — Драко замолчал, но Гермиона не нуждалась в его пояснениях. Изнасилование было печально известной особенностью Сивого, в то время как большинство Пожирателей Смерти предпочитали менее плебейские и более изощренные формы пыток, пытая лишь палочкой, готовой склониться к темной магии.       Внезапно Драко крепко сжал ее руку и страстно заговорил: — Я хочу, чтобы ты знала, что я никогда… никогда не поступлю так с женщиной. Я сделал много ужасных вещей, чтобы защитить себя и своих родителей, но никогда… этого. В поместье ничего подобного не происходило.       У Гермионы не нашлось слов, чтобы утешить его, и вместо этого она обняла его за талию. Она несколько раз погладила его по спине и почувствовала, что он дышит спокойно. — И все же, я хотел бы извиниться за вчерашний вечер… я сказал тебе несколько очень… агрессивных вещей и… — Мне понравилось, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь, и подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.       Драко ошеломленно уставился на нее. — Тебе… что? — Мне понравилось, — твердо повторила она и храбро выдержала его взгляд, хотя знала, что ее щеки пылают. — О-о.       Он выглядел смущенным и немного потерянным, и Гермионе захотелось забраться в какую-нибудь дыру и умереть от смущения. — Я смутила тебя? Пожалуйста, забудь то, что я сказала, и…       Но теперь Драко ухмыльнулся ей в восхитительно опасной манере. — Ты меня неправильно поняла, Грейнджер. Я просто удивился, вот и все. — Он крепче обнял ее и прижался губами к ее уху. — Кто бы мог подумать, что такая хорошая девушка, как ты, захочет, чтобы я нашептывал ей грязные словечки?       Гермиона ухмыльнулась и прижалась губами к его губам. — А знаешь, что еще грязно? — прошептала она ему в губы, и он покачал головой. — Это блюдо.       Она вывернулась из его объятий. — Ты отвечаешь за мытье посуды в наказание за то, что испортил мне девичник, и если я услышу Заклинание Изгнания, считай, что ты изгнан из постели!       И Гермиона, сделав вид, что не слышит Эванеско, со смехом сбежала в спальню.

***

      Июнь 2008 года. — Ты шутишь.       У Гарри был не очень хороший день. Работа была сущим адом. Он разрывался между делом обезумевшей, дряхлой ведьмы, убежденной, что ее зять — Грин-де-Вальд, вернувшийся из мертвых, и молодой, идиотской супружеской парой, которая баловалась некоторыми сомнительными заклинаниями трансфигурации, чтобы «оживить утехи в спальне».       Подробности в бумагах по этому последнему делу вызвали у Гарри желание выжечь себе глаза.       Излишне говорить, что сегодня он был явно не в настроении выслушивать шутки жены. И действительно, неужели она думала, что он клюнет на «до того, как придут Гермиона и ее парень, я должна сказать тебе, что… она встречается с Драко Малфоем»?       Потому что, честно говоря, похоже, что Джин даже не пыталась удачно пошутить. Кто бы в это поверил? Но когда Гарри сказал: «ты шутишь», а его жена сухо ответила: «нет, я не шучу», Гарри почувствовал, что его мир катится в пропасть. — Гермиона встречается с Малфоем? — Да. — Драко Малфоем? — Да, имя, которое я назвала, и есть имя бойфренда Гермионы.       Когда Джинни сообщила Гарри в начале недели, что они присоединятся к Гермионе и ее таинственному новому парню на двойном свидании в эту пятницу вечером, он был взволнован, даже воодушевлен. Прошло уже много лет с тех пор, как Гермиона приводила к ним мужчину. Хотя их отношения всегда были только дружескими, Гарри знал, что Гермиона определенно была выгодной партией, и его взволновало, что эта связь была достаточно серьезной, чтобы представить их друг другу. Гермиона всегда была хорошей девочкой, но Гарри знал, как утомительно быть пятым колесом, когда они с Роном и Падмой выходят в свет. Гермиона заслуживала счастья, больше чем любой человек.       Все это было сказано… О Малфое?! — Джин, — взмолился Гарри, обращаясь к жене. — Ты же не всерьез? Как долго это продолжается?       Джинни раздражающе небрежно пожала плечами и осмотрела свои ногти. — Ты можешь спросить их сам, они сейчас придут.       Гарри резко повернул голову ко входу в ресторан и сразу же увидел знакомые платиновые волосы Малфоя. Мерлин, если и был парень, с которым Гермиона могла бы пойти на свидание с такими же узнаваемыми волосами, как у нее, так это Драко Малфой. — Нет, я не могу принять это… это же Малфой! — кипел себе под нос Гарри. Его острые зеленые глаза следили за худощавой фигурой бывшего заклятого врага детства. Жестокий маленький хулиган, делающий все, что было в его силах, чтобы испортить их с Роном жизнь, теперь сопровождает Гермиону на ужин. Тот самый сопливый мальчишка, который бросал отвратительные оскорбления в адрес его лучшей подруги, теперь придерживал для нее дверь ресторана, как настоящий джентльмен. Испуганный, изможденный подросток, который не мог заставить себя убить Дамблдора, теперь помогал Гермионе снять ее кардиган с такой фамильярностью в движениях, как будто постоянно делает это.       Драко Малфой, возможно, извинился перед Гарри, возможно, он даже вырос, чтобы быть хоть сколько-нибудь приличным после того, как пережил испорченное детство, но это не означало, что Гарри хотел наблюдать за Гермионой, дарившей Малфою ласковую и успокаивающую улыбку, прежде чем она посмотрела на них с Джинни.       Джинни прошипела ему на ухо последнее предупреждение: — Гарри Джеймс Поттер, послушай меня. Ты не испортишь ужин ради Гермионы, понял? — Но, Джинни, я… — Веди себя прилично, или второе имя ребенка, независимо от пола, будет Мюриэль. — Отлично, — хмуро выдохнул Гарри. — Но не думай, что мы не обсудим, как ты скрыла это от меня.       Хотя Гарри был немного сердит на свою жену, он неохотно уважал ее стратегию отсрочки раскрытия Малфоя до тридцати секунд, прежде чем Гарри столкнется с ним и Гермионой. Она лишила Гарри возможности закатить эпическую истерику и отказаться от ужина. Уже не в первый раз он проклинал влияние, которое Фред и Джордж оказали на свою сестру, пока та росла. Так что теперь, из-за интриг Джинни и склонности Гермионы к уединению, Гарри придется провести вечер пятницы в компании Малфоя.       Фан-блядь-тастика.       Гарри старался выглядеть не таким несчастным, но в самом деле, что за придурок надевает сшитый на заказ костюм на обычный ужин с друзьями? Малфой щеголял аметистовой булавкой для галстука и такими же запонками, ради Мерлина. Гарри мог видеть сияющие камни с другого конца ресторана и с замиранием сердца заметил, что фиолетовый оттенок был точно такого же цвета, как и платье Гермионы. Это была такая «парочка», что Гарри едва не схватил проходившего мимо официанта, чтобы заказать двойную порцию самого крепкого алкоголя.       Джинни могла бы назвать ребенка Сплендиферо Мюриэл Корнуоллис Поттер, сейчас ему было все равно, потому что одна ухмылка Малфоя — и он взорвется, он это чувствовал.       Их путь к столу проходил как в замедленной съемке, однако быстрее, чем хотелось бы Гарри. Джинни вскочила на ноги, быстро ударив его локтем по ребрам, и Гарри решил, что лучше последовать примеру своей беременной жены, чем рисковать еще больше пострадать от ее рук.       Джинни крепко обняла Гермиону. — Гермиона, ты выглядишь великолепно, мне нравится твое платье! — Спасибо, Джин!       Когда Джинни слегка отступила в сторону, чтобы Гарри мог обнять свою подругу, он сразу смягчился, увидев выражение лица Гермионы. Ее щеки слегка покраснели, когда она нервно улыбнулась Гарри. Это была улыбка, которая говорила: «Пожалуйста, не сердись на меня, Гарри». Это разбило ему сердце. Когда Гермиона просила его о чем-нибудь?       Это была девушка, которая упорно оставалась рядом с ним, пока они охотились за крестражами. Девушка, которая отдала большую часть своей юности и даже нормальные отношения с родителями ради него. Сколько раз она рисковала своей жизнью ради Гарри? Он даст Малфою шанс, хотя бы ради Гермионы. — Привет, Гермиона, — он крепко обнял ее и, когда отстранился, увидел, как на ее лице промелькнуло облегчение.       Малфой неловко топтался позади Гермионы. Оглянувшись на него, Гермиона храбро продолжала: — Вы оба, конечно, помните Малфоя.       Гарри сдержал смешок и позволил жене взять инициативу в свои руки. — Добрый вечер, Малфой! — весело сказала она и дерзко протянула ему руку для поцелуя.       Малфой выглядел так, словно ему было физически больно не закатывать глаза. — Уизли, — поприветствовал он и коротко прикоснулся губами к ее пальцам, как избалованный маленький чистокровный мальчик. — Поттер, — весело поправила она, и Гарри заметил, как у Малфоя дернулась челюсть. — Верно, — отрезал он, а затем взгляд его холодных серых глаз переместился на Гарри. — Поттер, — сказал он с жестким кивком, и Гарри передразнил его кратким «Малфой». Ни один из них не протянул руки для рукопожатия. Гермиона, казалось, затаила дыхание. — Теперь, когда представления закончились, почему бы нам не начать ужин, учитывая, что я умираю с голоду! — решительно заявила Джинни. Мерлин, благослови мою жену, она действительно собиралась навязать дружелюбие или, по крайней мере, вежливость между всеми участниками сегодняшнего вечера.       Гарри и Джинни снова заняли свои места, и Малфой способствовал его второму потрясению за вечер, когда не сел сразу, а выдвинул стул для Гермионы.       Кретин.       Малфой чопорно уселся на свое место, и за столом воцарилось напряженное молчание. Поскольку он сидел прямо напротив него, Гарри решил весь вечер не выпускать из виду маленького вертлявого хорька. Одна из бледных рук Малфоя лежала на столе, и барабанила длинными пальцами, то ли от скуки, то ли от беспокойства, но другая оставалась под столом. Интересно. Подозрительно. — Вино! — внезапно воскликнула Джинни. — Давай закажем вина!       Когда появился официант, Джинни взяла инициативу на себя. — Гермиона, что мы заказывали в прошлый раз? — Это была Пти Сира***. — О’кей, две бутылки, пожалуйста! Но только три бокала, боюсь, сегодня мне придется воздержаться.       Когда официант поспешно удалился, Гарри, нахмурившись, повернулся к жене. — Две бутылки, Джин, серьезно? Для трех человек?       Она только пожала плечами. — Алкоголь — это социальная смазка.       Гарри закатил глаза и заметил, что Гермиона пытается сдержать улыбку. — Не пьешь сегодня вечером, Уизли? Ваша команда на этой неделе вылетает, конечно, но ты можешь немного побаловать себя, — протянул Малфой. — Малфой, — прошипела Гермиона. — Она беременна. — А, точно. — У Малфоя хватило такта на мгновение смутиться. — Э-э… поздравляю, — сказал он бесцветным голосом и кивнул в сторону Гарри.       Гарри только приподнял бровь, но Джинни ответила: — Я Поттер, и спасибо! Мы очень взволнованы! — Ты уже сказала команде, Джин? — спросила Гермиона.       Джинни покачала головой. — Придется в следующем месяце. Это достаточно рано, чтобы можно было обойтись дополнительными защитными чарами во время тренировок и матчей, но скоро мне придется сесть на скамейку. Кстати, о… — Она повернулась к Малфою. — Ни слова больше никому в Лиге, мистер гладко говорящий квиддичный разведчик. — Конечно, нет, — сухо ответил он. — Не то чтобы «Гарпии» считались опасными в этом сезоне. Хотя, после того, как ты покинешь состав, они станут еще слабее. — Я собираюсь сосредоточиться на той части предложения, в которой ты сделал мне комплимент, — прощебетала Джинни. — Как вписывается в команду Тайлер? — спросил Малфой. — Морин? Она великолепна! Ты должен был заметить скачок в нашей статистике голов, и, честно говоря, это связано с ее навыками…       Квиддичная беседа между Малфоем и Джинни и иногда включавшимся Гарри, продолжалась все время, пока разливалось вино.       Когда перед всеми, кроме Джинни, стоял полный бокал, рыжеволосая предложила ликующий тост за «дружбу, старую и новую»! Гарри одним глотком осушил половину бокала и заметил, что Гермиона и Малфой сделали то же самое. По крайней мере, трое из них, казалось, были на одной волне относительно того, как до сих пор проходил этот вечер. — Гермиона, как продвигается работа?       Видя, что она почти не участвовала в беседе о квиддиче, Гарри был рад, что Джинни сменила тему разговора на удобную для Гермионы. Поскольку Гарри часто видел ее в Министерстве и почти каждый день обедал с ней, это давало ему возможность почти не участвовать и наблюдать за поведением Малфоя.       Его бывший враг был хорошо одет и выглядел гораздо здоровее, чем его промокшая от дождя и потрепанная версия, появившаяся на ступенях Гриммо-Плейс много лет назад. У него все еще были те же самые фамильные волосы, и если бы не морщинки вокруг глаз и слегка заметные носогубные складки, можно было сказать, что он совсем не изменился со времен Хогвартса. Но зоркие глаза Гарри, отточенные с тех пор, как он был ловцом, и ставшие еще острее за годы службы аврором, могли заметить изменения в человеке, сидящем сейчас за столом.       Малфой определенно был на взводе. Он сидел прямо и неподвижно, его бледные пальцы все еще отбивали ровный ритм по столу. Хотя он выглядел как олицетворение легких денег и невозмутимого высокомерия, несносное хвастовство юных лет отсутствовало. Гарри хорошо помнил, как Малфой обращался со своими приспешниками за слизеринским столом в Большом зале.       Теперь Малфой смотрел на Гермиону с восторженным вниманием, когда она рассказывала о своих последних законодательные усилиях в связи с кентаврами. Бесстрастная маска осталась на месте, но в его обычно холодных глазах появился блеск, а черты лица слегка смягчились, что происходило только когда говорила Гермиона. — …и Хуанита проговорилась кое-кому из нас, что через несколько недель собирается уйти в отставку, а это значит, что должность заместителя директора наконец-то будет вакантна. — Ты могла бы предложить себя? — спросила Джинни. — Думаю, да, — смущенно ответила Гермиона. — Я надеюсь, что они продвинут меня внутри компании, но если они начнут поиск кандидатуры за пределами Департамента, я думаю, что просто предоставлю свое резюме и надеюсь, что должность станет моей по заслугам.       Прежде чем Гарри успел предложить свою поддержку, Малфой усмехнулся. — Грейнджер, перестань скромничать. Только дурак не отдаст тебе сразу же эту должность. Мало того, что ты работаешь усерднее, чем все идиоты в Министерстве вместе взятые, так ты еще и разработала рекордное количество законов за те несколько лет, что пробыла там. Если твое имя не гарантирует работу, то это сделает твой послужной список.       Его слова ударили Гарри, как бладжер в лицо. Малфой выглядел совершенно одурманенным его лучшей подругой, и Гарри отчаянно нуждался в большем количестве алкоголя, чтобы принять этот новый факт во Вселенной. Гарри потянулся за вином и щедро налил себе еще. Возможно, Джинни оказалась права, заказав две бутылки.       Это чертовски странно.       Гермиона мило покраснела от заявления Малфоя, в то время как Джинни подхватила: — Слушайте, слушайте!       Боже правый, Малфой только что похвалил Гермиону и заставил ее покраснеть, как школьницу. Гарри налил себе еще.       Когда подали салат, в разговоре наступило очередное затишье. Гарри ухватился за возможность. — Так как же это случилось? — спросил он резко и сделал неопределенный жест между Гермионой и Малфоем. Глаза Гермионы расширились от резкого вопроса, а глаза Малфоя сузились. — Мой обычно вежливый и воспитанный муж хотел спросить… — вмешалась Джинни и сердито посмотрела на Гарри, — … как вы сошлись, или, гм, подружились?       Гермиона заговорила, переводя взгляд с Малфоя на Гарри. — Мы столкнулись в кафе. В том, что дальше по улице от меня. Оказывается, мы оба ходили туда каждое утро перед работой в течение многих лет и никогда не пересекались.       От внимания Гарри не ускользнуло, что Джинни не удивилась словам Гермионы и не забрасывала их вопросами, всегда такая любознательная. Маленькая предательница. — И что, вы просто… пересеклись однажды? — Гарри изо всех сил старался не переходить на допросный тон аврора, но ему это не удалось. — Ну, что-то вроде этого, — тихо сказала Гермиона, и Гарри тут же пожалел о своей резкости.       Он переключил свое внимание на Малфоя. — Но разве это не маггловское кафе?       Малфой встретил взгляд Гарри с вызовом. — Да, — отрезал он. — Как и нынешний ресторан.       В его глазах мелькнул призрак привычной насмешки, но Гарри было все равно, обидел он Малфоя или нет. Он искренне принял его извинения много лет назад, но если мерзавец возомнил себе, что это делает его достойным встречаться с Гермионой, то его ждет совсем другое. — И вообще, — продолжил Малфой своим фирменным тягучим голосом. — Грейнджер виновна во лжи по недомолвке. Маленькая воровка украла мой столик, чтобы намеренно спровоцировать меня.       Гермиона стала защищаться. — В последний раз повторяю, Малфой, это общественное место, а значит, ты не можешь присвоить столик в кафе, и, кроме того, я тебя даже не видела! — Не знаю, куплюсь ли я, Гермиона, очень трудно не заметить эти волосы, — вмешалась Джинни, хихикая.       О боже, у Малфоя и Гермионы была своя шутка. Он дразнил ее, и в каком-то смысле… как парень, а не как скользкий, фанатичный придурок. У них была история «как мы встретились».       Еще вино. Мне нужно гораздо больше вина. Мне нужно достаточно вина, чтобы забыть ту кокетливую ухмылку, которую Малфой только что подарил Гермионе.       Это было просто… неестественно видеть Малфоя, проявляющего какие-либо эмоции, близкие к привязанности. — И после того, как он оправился от своей маленькой публичной истерики, мы начали вместе пить кофе в феврале прошлого года, а затем несколько месяцев назад мы… — лицо Гермионы стало пунцовым, и Гарри захотелось провалиться сквозь землю, когда ее пауза заставила его увидеть все возможные тревожные образы. — … мы решили начать встречаться.       Почти полтора года. Вот как долго Малфой был в жизни Гермионы. Полтора года она чувствовала, что должна держать это при себе. Гарри ощутил жгучий стыд за то, что его лучшая подруга не доверяла ему и думала, что он не сможет перечеркнуть затянувшуюся неприязнь к Малфою. Боялась открыть ему эту новую дружбу, которая так долго превращалась в отношения. Ей не следовало прятаться.       Как бы то ни было, иррациональная сторона Гарри кричала — это Малфой. Могла ли Гермиона действительно доверять ему? Мог ли хоть кто-нибудь? И почему, во имя Мерлина, его правая рука все время находится под столом? Охваченный подозрением, Гарри понял, что Малфой, вероятно, нацелил свою палочку прямо на него под скатертью.       Вместо того, чтобы открыто бросить подозрение Малфою, Гарри «случайно» уронил вилку для салата на пол. Пока остальные обсуждали предпочтения в кофе, Гарри наклонился под стол, делая вид, что берет вилку, зная, что сможет увидеть собственными глазами следы палочки Малфоя, нацеленной на него.       Но Гарри оказался очень, очень неправ.       О, черт возьми!       Вместо палочки Гарри увидел ладонь Малфоя, крепко стиснутую рукой Гермионы. Их пальцы были тесно переплетены, костяшки Малфоя напряглись и побелели в сравнении с его бледной кожей, и каждые несколько секунд большой палец девушки успокаивающе поглаживал их.       Мозг Гарри перешел в режим дедукции аврора: Малфой нервничал из-за встречи с близкими друзьями Гермионы и старался скрыть это; Малфой доверял Гермионе настолько, что не скрывал от нее свою уязвимость; он искал утешения в ее прикосновениях, и Гермиона успокаивала его.       Глубоко вздохнув, Гарри сдвинул очки еще выше на переносицу и выпрямился. Малфой бросил на него вопросительный взгляд, но женщины, казалось, ничего не заметили и теперь обсуждали странные желания Джинни во время беременности.       Гарри боролся с собой, ковыряясь в спагетти болоньезе, почти не ощущая аппетита. Он гонял макароны по тарелке и лениво размышлял, не слишком ли ослеплен своей детской ненавистью к Малфою? Не слишком ли поздно усвоил урок Сириуса? Снейпа? Разве Гарри не сокрушался, узнав правду о мрачном мастере зелий во время битвы в Хогвартсе, что если бы Снейп (и, соответственно, Сириус и Люпин) были более откровенны, то можно было бы избежать стольких страданий и душевной боли?       Кроме того, Дамблдор видел в Малфое что-то хорошее. Возможно, Малфой, получивший воспитание, как Андромеда и Сириус — и был кровным родственником обоих — осознал то же, что и они: эта доктрина чистоты крови была полной чушью.       Очевидно, их дружба с Гермионой показывала, что он не одобрял образ жизни своих родителей. Но просто терпеть существование магглорожденных было недостаточно, особенно с Гермионой. Это означало, что он сделал или сказал то, что заслужило ее прощение и доверие; две вещи, которые не были легкими для нее. Если Малфой доказал, что достоин любви такой проницательной девушки, как Гермиона, то Гарри найдет в себе силы, по крайней мере, оказать ему любезность и дать возможность доказать, что он действительно изменился, либо подтвердить худшие опасения Гарри.       Вспомнив, как крепко Малфой сжимал руку Гермионы, Гарри поморщился. Рон будет совершенно сбит с толку. — Простите, друзья, беременной леди нужно в туалет, — объявила Джинни, отрывая Гарри от его размышлений. — Я пойду с тобой, — пропищала Гермиона. Гарри не пропустил многозначительного взгляда, которым обменялись обе девушки. Он прекрасно понимал, что означает этот взгляд: нам нужно обсудить, как проходит этот вечер вдали от мужчин, так что давай покинем их вместе.       Когда Гермиона встала, чтобы выйти из-за стола, внимательный взгляд Гарри уловил мимолетное выражение лица Малфоя. Всего мгновение, но эмоция, промелькнувшая на его лице, когда Гермиона уходила, являлась стопроцентной паникой. Бедняга пришел в ужас при мысли, что она хотя бы на пару минут покинет его.       Гарри снова наполнил свой бокал вином.       Теперь, имея двух лучших друзей, Гарри оставался верен и Рону, и Гермионе в равной мере. Если он мог дать Малфою шанс из чувства долга перед Гермионой, то он также мог немного помучить его из чувства долга перед Роном. — Ладно, Малфой, что за игра?       Малфой медленно прожевал кусочек гребешка, аккуратно положил столовое серебро, промокнул губы салфеткой и только тогда встретился взглядом с Гарри. — Игра? — безэмоционально повторил он. — Да. Я хочу знать, в какую игру ты играешь здесь с Гермионой. — Ты думаешь, для меня это игра?       Гарри ничего не ответил, терпеливо глядя на него. — Ты вообще слышишь себя, Поттер? Ты намекаешь, что я манипулирую самой умной ведьмой своего поколения? Я, человек, который доставал Грейнджер своим идиотским поведением с тех пор, как ей было двенадцать лет, каким-то образом обманул ее, заставив терпеть мое присутствие ради личного развлечения? — в серых глазах Малфоя мелькнул тот стальной блеск, который Гарри хорошо помнил со школьной скамьи. Его отчитали. — Хорошо.       Гарри остался невозмутим. — Ну, а иначе зачем тебе приходить сюда сегодня вечером?       Малфой откинулся на спинку стула и взболтнул вино. — Понимаю. — Он допил остатки своего напитка. — Тебе нужно мое заявление о намерениях. Я мог бы с придыханием разглагольствовать о ее лучших качествах, но ты дружишь с ней гораздо дольше и наверняка лучше осведомлен о том, что делает Грейнджер такой восхитительной.       Гарри скрестил руки на груди. Он, конечно, не ожидал, что Малфой начнет выплескивать свои чувства к Гермионе, но если он хочет убедить Гарри в своей привязанности к ней, ему придется придумать что-то получше, чем такой отстраненный ответ.       Настала очередь Малфоя потянуться за новой порцией вина. Гарри подождал, зная, что Малфой не оценит напряженного подозрительного молчания.       И как он и предсказывал, Малфой, наконец, сдался. — Ты знаешь, что я на самом деле планировал на этот вечер, прежде чем твоя назойливая жена с Грейнджер придумали этот ужин? — Просвети меня. — Волшебный цирк в Лондоне, всего одна ночь, и билеты распроданы. Но один коллега задолжал мне услугу, и мне удалось раздобыть у него два билета. Грейнджер никогда не была там раньше. Итак, я собирался сопровождать Грейнджер на ее первое в жизни волшебное цирковое представление, и, без сомнения, она надела бы какое-нибудь восхитительно короткое платье в маггловском стиле, и я прекрасно провел бы время в ее компании, наблюдая, как ее лицо светится удовольствием, а не болезненными маленькими улыбками, которыми она щеголяет сегодня вечером. Затем, поразив ее своим впечатляющим выбором развлечений на вечер, я планировал отвести ее в очень эксклюзивный коктейль-бар с идеально приглушенным освещением, чтобы я мог бы сидеть так близко к ней, как мне нравится, без взглядов со стороны широкой публики. И наконец, если бы мне повезло, она пригласила бы меня к себе домой на ночь. — Он остановился и сделал большой глоток вина. — Но я не наслаждаюсь тем чудесным вечером, который втайне планировал для Грейнджер. Нет, я ужинаю с тобой и твоей умеренно терпимой супругой.       Гарри смог только пробормотать: — Э-э… почему? — Потому что она попросила меня поужинать с вами сегодня вечером, и поэтому я здесь, — ответил Малфой, глядя куда-то поверх плеча Гарри.       Вот оно снова: расслабленные губы, блеск в глазах. Гарри бросил взгляд через плечо и увидел то, что привлекло внимание Малфоя. Гермиона возвращалась к ним, ведя за собой Джинни. — Значит, она действительно важна для тебя? — быстро спросил Гарри, пока девушки не услышали их разговор.       Напряженные глаза Малфоя встретились с глазами Гарри, и он просто ответил: — Да, Поттер, важна.       Черт побери, все это происходило на самом деле.       Рон должен быть сытым, слегка пьяным и без палочки, когда Гермиона сообщит эту новость.       Гермиона села с испуганным выражением на лице, переводя взгляд с Гарри на Малфоя, но оба мужчины натянуто улыбнулись ей.       Никаких проклятий, Гермиона. Видишь? Мы можем вести себя на людях.       Ужин продвигался уже не так неловко, но все еще довольно неестественно. Гарри удалось задать Малфою несколько вопросов о его работе и даже вежливо осведомиться о самочувствии Нарциссы.       Был даже легкий момент, когда официант принес счет. Руки Гарри оказались слишком проворными, и он показал Гермионе язык, пока она отчитывала его. — Гарри Джеймс Поттер, ты позволишь мне заплатить за нашу еду? — Ни за что, Гермиона. — В прошлый раз ты платил за ужин. — А на днях ты принесла мне чай. — А ты принес мне остатки пирога с патокой от Молли! — И Гарри спас всех волшебников, но только потому, что Гермиона так долго терпела его жалкую задницу, бла-бла-бла. Просто разделите его пополам, вы двое, Малфой, вероятно, уже прикусил себе язык, чтобы не выпалить какую-нибудь колкость о самодовольных гриффиндорцах. — Джинни сердечно подмигнула Малфою, и хотя он закатил глаза, Гарри мог поклясться, что видел, как дернулись его губы.       Они попрощались, и Гермиона крепко обняла Гарри, а он протянул руку Малфою. Джинни помахала им на прощание с фразой: «давайте встретимся снова в ближайшее время!» — и Гарри подумал, что это не самое худшее в мире, особенно учитывая то, как Гермиона обрадовалась предложению.       Хотя Гарри мог признать, что ужин с Гермионой и Малфоем в качестве пары — Мерлин, к этому придется привыкнуть — не был совершенно невыносимым, зерно сомнения все еще сидело в его голове. Позволив Гермионе и Малфою уйти первыми, Гарри потянул Джинни за руку. — Пойдем, я хочу кое-что проверить.       Джинни вздохнула. — Ты хочешь последовать за ними в мантии, так? — Порадуй меня, пожалуйста, Джин. Ты у меня в долгу за то, что заставила пойти на этот ужин.       Джинни закатила глаза и пробормотала: — Прекрасно, параноидальный мерзавец.       Гарри точно рассчитал время их ухода. Нырнув в гардеробную, он накинул на себя и Джинни мантию-невидимку. Малфой и Гермиона стояли прямо у входа в ресторан.       Тротуар был переполнен магглами, поскольку был субботний вечер, поэтому Гарри и Джинни последовали за Малфоем и Гермионой, когда те нырнули в переулок рядом с рестораном, вероятно, чтобы аппарировать.       Гарри не был уверен в том, чего он ждет, следуя за этой парой, но никак не мог подавить свои сомнения, когда дело касалось Малфоя. Они остановились в нескольких футах от них, достаточно близко, чтобы услышать разговор между ничего не подозревающей парой.       Объект его подозрений стоял позади Гермионы и помогал ей надеть кардиган. Когда Гермиона приподняла прядь кудрявых волос, Малфой наклонился и нежно поцеловал ее в открытую шею. Гермиона обернулась и мило улыбнулась ему. — Спасибо, что был вместе со мной сегодня.       Малфой пожал плечами. — Конечно, Грейнджер.       Гермиона обвила руками шею Малфоя и притянула его ближе. — С тобой все в порядке? — Я в порядке. Это было не так болезненно, как я ожидал. Поттер даже не обвинил тебя в том, что ты под Империусом.       Малфой, конечно, шутил, но Гарри обнаружил скрытую уязвимость и немедленно почувствовал себя виноватым. Сегодня вечером Малфой ничем не заслужил его подозрений в коварном поведении. Гарри давно пора было забыть о школьных обидах.       Гермиону тоже не обманула попытка Драко пошутить. — Я знаю, что уже сказала это, но спасибо. Это так много значит для меня, что вы с Гарри можете хотя бы попытаться поладить. — Для тебя все, что угодно, Грейнджер, — мягко сказал Малфой.       Это было уже слишком для Гарри, Джинни и Гермионы.       У Гарри от шока отвисла челюсть.       Джинни закрыла рукой рот, чтобы скрыть свой ликующий смешок.       Гермиона вцепилась в Малфоя, прижала его спиной к стене и крепко обняла.       Гарри предпочел бы отыскать еще десять крестражей, чем стоять как вкопанный, пока Гермиона целовалась взасос с Малфоем, но Джинни держала его за локоть под мантией.       Когда они, наконец, остановились после нескольких самых болезненных минут в жизни Гарри - неужели Малфою действительно нужно было хватать Гермиону за бедра и задницу? - Гермиона хрипло прошептала: «к тебе или ко мне?» — Удиви меня, — ухмыльнулся Малфой, и влюбленная парочка аппарировала прочь.       Джинни сбросила мантию и согнулась пополам от смеха, в то время как Гарри свирепо смотрел на пространство, ранее занятое очень ловким дуэтом. — Так тебе и надо, — фыркнула Джинни.       Гарри вздохнул и ущипнул себя за переносицу. — Знаю, знаю. Гермиона — взрослая женщина, но… возможно, мне понадобится твой Обливиэйт.       Джинни обвила руками талию Гарри и притянула его к себе для жаркого поцелуя. — Ну, если бы я не была уже в полной заднице, я бы сказала, что у тебя очень хороший шанс сделать меня беременной после этого сексуального шоу. — Отлично, Джин.       Джинни хихикнула и прижалась лбом к его лбу. — Я люблю тебя. А теперь, — она подняла брови, глядя на него. — К тебе или ко мне?       Гарри неохотно рассмеялся. — Удиви меня. *In vino veritas — истина в вине. In whisky veritas — истина в виски. **Песня The Beatles — While My Guitar Gently Weeps *** Марка вина Petite Sirah