Remain Nameless | Оставайся безымянным

      У нее дома было несколько бутылок вина на выбор и немного клубничного мороженого в морозилке. Но когда Гермиона вышла из камина, мысли о том, чтобы утопить свои печали в сладостях и алкоголе, моментально исчезли.       Если бы сегодня с ней не случился эмоциональный срыв, то увиденное на кухне заставило бы ее смеяться до слез. Драко и Живоглот заняли каждый по стулу за кухонным столом, между ними лежала стопка пергаментов, и выглядели они, как двое мужчин, серьезно обсуждающих состояние мировой экономики. — Но ваш аргумент не учитывает, мой дорогой друг, какое влияние этот закон окажет на экспортные отношения с Китаем. — Нет, нет, вы должны понимать, какой толчок это даст внутреннему рынку. На самом деле все очень просто.       Обе пары глаз метнулись к Гермионе, когда она появилась в прихожей, отвлекая ее от странных мыслей.       Драко неуверенно поднялся на ноги. — Привет, — тихо сказал он. — Привет, — ответила она слабым голосом, сразу же смутившись из-за своего потрепанного вида.       Ее волосы, скорее всего, напоминали воронье гнездо, одежда все еще была смята после перемещения, и она не хотела знать, в каком состоянии ее едва высохшие глаза. И все же Драко стоял там, в своем идеально накрахмаленном темно-синем костюме и ни одна прядь платиновых волос не выбилась из прически, что немного раздражало Гермиону. Она, конечно, не жаловалась, но неизменная привлекательность этого мужчины была несправедливым преимуществом, когда она выглядела как полумертвый книззл. — Как прошел ужин с твоей матерью? — это прозвучало более горько, чем она хотела, но Драко лишь пожал плечами в ответ на ее вопрос. — Не знаю, я ушел вскоре после тебя.       Гермиона открыла рот. — Ты был здесь все это время?       Драко снова пожал плечами. — Мне кажется, я разминулся с тобой на пару минут. — Но тогда это значит, что ты уже… Ты здесь уже несколько часов! — воскликнула она, мельком взглянув на настенные часы. Драко не ответил, просто уставился на нее своим пронизывающим серым взглядом. Неприкрытое волнение в его глазах ошеломило ее, и она отвернулась. — Не хочешь чаю? Я бы и сама не отказалась, — она суетилась рядом, возясь с чайником на плите, делая все возможное, чтобы отвлечься и не смотреть на Драко. — Нет, спасибо. Мы можем поговорить?       Гермиона не ожидала от него такого вежливого, слишком спокойного поведения, и ее желание затеряться в социальном ритуале приготовления чая исчезло. Почему он не обиделся на нее? Почему не кричит и не спрашивает, где она была? Она выглядела ужасно, а у него хватало наглости быть идеально собранным…       Гермиона взмахнула палочкой, чтобы подогреть чайник. — Отлично, — коротко ответила она, прошла мимо него к дивану и чинно села. Она знала, что это было несправедливо, но отсутствие эмоциональной реакции со стороны Драко начало раздражать ее. Это он должен быть тем, кто жаждет слететь с катушек, а не она.       Непривычно и раздражающе безмятежный Драко устроился в кресле напротив нее. Теперь уже невозможно было избежать его горячих взглядов, отвернуться сейчас значило признать свое поражение. — Ты действительно последовал за мной? — недоверчиво спросила она. — Да. — А что сказала миссис Малфой о моем присутствии в твоем доме? — Ничего особенного, — Драко наклонился вперед и уперся локтями в колени. — Сегодня вечером моим приоритетом была ты.       Гермиона почувствовала, как слезы защипали ей глаза, и направила свою ярость внутрь, обнаружив, что полностью потеряла над собой контроль, оказавшись не готовой иметь дело с его спокойной искренностью. Он поставил её сегодня на первое место, и что она сделала? Убежала, как ребенок, прячась от своих проблем. Первый признак беды — и она сбежала, а Драко остался ждать, пока она оправится от приступа незрелости. Как это могло случиться? Когда она позволила себе стать такой слабой? — Я так понимаю, ты отправилась к Поттерам? — тихо спросил он. — Да. Мне это было нужно… Мне просто нужно было поговорить с Гарри и Джинни, но потом… Потом появился Рон.       Взгляд Драко мгновенно стал жестким. — Понятно, — отрезал он. — Ты хорошо провела вечер со всеми своими старыми друзьями?       Наконец-то он позволил себе выразить хоть какое-то подобие эмоций. Она отметила горькую обиду в его вопросе, возникшую при мысли о том, что Гермиона бежит к Рону с проблемами. Особенно это касается проблем, связанных с отношениями. — Вообще-то это было ужасно, — отрезала Гермиона. — И я уверена, что ты будешь в восторге, узнав, что Рон полностью потерял самообладание, когда я сказала ему, что мы вместе!       Почему она так упорно пытается вывести его из себя? Замечание о Роне попало в цель, и она увидела, как дрогнули мускулы на лице Драко. — Напротив, — прошипел он, — меня гораздо больше беспокоит состояние, в котором ты вернулась. Он сделал тебе больно? Что он тебе сказал?       Гермионе было приятно, что Драко так горячо расспрашивает ее о подробностях, но сегодня вечером она уже достаточно насмотрелась на мужчин, разжигающих давнюю вражду. Внезапно она встала и скрестила руки на груди. — Он был расстроен тем, что я скрывала от него наши отношения, и да, Рон набросился на меня с обвинениями, но он просто пытался защитить меня!       Гермиона сама удивилась, как быстро она захотела оправдать намерения друга, хотя изначально не собиралась этого делать. Она понятия не имела, почему защищала так некрасиво поступившего с ней Рона перед своим бойфрендом, но все её предательские сомнения и страхи по поводу того, что она влюбится в Драко, казалось, не могли исчезнуть.       Я ошиблась насчет тебя? Может, я стремлюсь к кому-то, кого на самом деле нет? — О да, я уверен, что Уизел с удовольствием напомнил тебе обо всех моих прошлых прегрешениях. Дай угадаю, он уверен в том, что я не способен измениться? Все еще верит, что я существую, чтобы травить не чистокровных? — Неужели это так плохо с его стороны? Ты когда-нибудь давал ему повод иметь другое мнение?       Она тут же пожалела, что грубые слова слетели с ее губ. Мгновение Драко выглядел уязвленным, но быстро попытался спрятать обиду. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и провел рукой по волосам. В ужасной тишине, последовавшей за её враждебностью, Гермиона раздумывала, не шагнуть ли вперед, чтобы утешить его, но не могла заставить себя пошевелиться, парализованная стыдом и ожидая неизбежных последствий.       Драко двинулся первым, медленно поднимаясь на ноги и глядя на неё с мучительным выражением лица. После нескольких секунд молчания он вытащил палочку. — Акцио, пергамент, — тихо произнес он, и Гермиона заметила, как подрагивали его пальцы. Аккуратная стопка бумаг, необычным образом лежащая на кухонном столе, влетела в его дрожащую руку.       Драко протянул ей листы с нервным, но решительным выражением на бледном лице. — Что это? — Причина.       Гермиона расправила бумагу и, нахмурив брови, прочитала верхнюю строчку. Она посмотрела на слова, написанные жирным шрифтом черными чернилами в верхней части первой страницы, раз, другой, затем третий, не понимая своим острым умом, что она только что прочитала. Ее глаза пробежались по остальной часть первой страницы того, что, казалось, было соглашением о финансировании чего-то экстраординарного под названием Фонд Гермионы Дж. Грейнджер для студентов немагических родителей.       Гермиона смущенно посмотрела на Драко. — Я ничего не понимаю.… Что все это значит? Почему моё имя связано с этим фондом? Я о нем даже никогда не слышала…       Драко не ответил, и Гермиона пролистала еще несколько страниц, ошеломленная тем, что они полностью отражают её представления об учёбе магглорожденных в Хогвартсе. Большинство идей словно были взяты прямиком из ее личного блокнота. Кроме того, читая дальше, она заметила дополнительные принципы (предоставление ученикам реальных магических существ для ознакомления? Блестяще!), еще больше расширяющие рамки ее изначальной мечты.       Наконец, дойдя до конца последней страницы с пустым пространством для двух подписей, она поняла, что держит в руках. — Что все это значит? — выдохнула она, не осмеливаясь высказать свои фантастические подозрения.       Драко сунул руку в карман пиджака и достал письмо. — Это объяснит любое недоразумение, — медленно произнес он, все еще обеспокоенный.       Гермиона развернула письмо и прочла:       Дорогой мистер Малфой,       С удовольствием прилагаю одобренный Министерством контракт Фонда Гермионы Грейнджер для студентов немагических родителей. Вы можете сохранить этот экземпляр для своих записей. Как только вы с мисс Грейнджер подпишете контракт, копия, находящаяся в моем распоряжении, будет содержать ваши подписи и средства, полученные из Ваших хранилищ.       От имени профессоров, Совета управляющих и будущих учеников Хогвартса благодарю Вас за Вашу щедрость. Мне было приятно сотрудничать с Вами, и я надеюсь, что мисс Грейнджер оценит Ваши усилия по её делу.       Я свяжусь с Вами по поводу подготовки к торжественному открытию.       С уважением,       Минерва Макгонагалл, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс       Когда увидите мисс Грейнджер, передайте ей мои наилучшие пожелания, и я очень надеюсь, что она простит меня за то, что я временно скрывала это от неё.        Гермиона расплакалась. — Почему я должна подписать это? — спросила она слабым голосом.       Драко постучал длинным бледным пальцем по одной из линий подписи. — Потому что ты исполнительный директор и без твоего одобрения ничего не произойдёт. — А, — она проглотила комок в горле, — вторая подпись твоя?       Он осторожно взял пергамент из ее рук. — Можно? Она молча кивнула и изумленно смотрела, как он взял золотую авторучку, которую она подарила ему на Рождество, и плавно расписался полным именем. Буквы из чёрных чернил «Драко Люциус Малфой» вспыхнули ярким золотым цветом в ту же секунду, как он закончил, а затем снова проявились черным, на этот раз в виде слов «анонимный благодетель». — Тебе не нужно подписывать сегодня вечером, если хочешь просмотреть его более тщательно, — тихо сказал он. — Я договорился с Макгонагалл, чтобы она не рассказывала тебе, пока мы не узнаем о согласии руководителей школы и Министерства. Если у тебя есть вопросы, я уверен, что Макгонагалл будет более чем счастлива ответить…       Гермиона резко выхватила у него ручку и пергамент. Швырнув бумагу на кофейный столик, она торопливо нацарапала свою подпись и торжествующе бросила ручку.       Драко изумленно уставился на нее. — Но… разве ты не хочешь просмотреть каждую строчку? Убедиться, что согласна с каждым пунктом? — Нет, — выдохнула она. — Я доверяю тебе.       Она подошла к нему и страстно поцеловала. Обняв его за поникшие плечи, Гермиона почувствовала, как напряжение уходит и поцелуй расслабляет его тело. Она неохотно отстранилась, но соблазн задать вопрос стал слишком силен, чтобы игнорировать желание. — Сегодняшний вечер был задуман ради этого? Ты… ты собирался рассказать мне за ужином. — Да, — подтвердил он. — Но, к сожалению, прямо перед тем, как ты должна была прийти, появилась мама, и я не успел все ей объяснить, прежде чем предупредить тебя. Время было не на моей стороне.       Гермиону вдруг осенило, и она снова почувствовала отчаянный стыд за свой поступок. Она испортила прекрасный вечер, который запланировал Драко, и сбежала при первом же намеке на конфликт. И вместо того, чтобы свалить вину на нее, он последовал за ней и ждал весь вечер, пока она придет в себя. Честные слова Гарри эхом отдавались в ее голове: «Я не думаю, что в его жизни есть много людей, на которых он может положиться».       Пока Гермиона пряталась, сомневаясь в правильности последних нескольких месяцев, вера Драко в их отношения не пошатнулась, он был готов сражаться за нее, за них. И как она отплатила ему? Растоптала доверие, зная о его слабостях, зная, что он не ослабляет бдительность ни перед кем, и она поверила в самое худшее о нем, без малейшего повода с его стороны.       Гермиона почувствовала, что ее глаза снова наполнились слезами, и прокляла сегодняшнюю плаксивость. Мерлин, она думала, что больше не в состоянии плакать… — Как… как давно ты начал заниматься этим фондом?       Бледные скулы Драко окрасились розовым цветом. — Э-э… Я впервые пришёл к Макгонагалл, чтобы предложить эту идею… твою идею, я имею в виду… еще в октябре. — В октябре, — еле слышно повторила она.       Октябрь. Еще до того, как они начали встречаться, до того, как они стали друзьями, до того, как он набрался смелости попросить у нее прощения, Драко уже начал действовать, чтобы изменить ожидания общества в отношении него.       Он менялся прямо у нее на глазах, и она едва ли отдавала ему должное. Утренние разговоры в кафе, когда она рассуждала об ужасном недостатке образования для маггловских семей с детьми-волшебниками, а он не просто слушал вполуха или поддерживал ее своими комментариями. Он был достаточно тронут ее словами, чтобы создать целую благотворительную организацию с учетом ее видения вещей. — Драко, — всхлипнула она. — Это самый прекрасный поступок. Мне так жаль, что я ушла, пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, мне очень жаль.       Драко не ответил, с болью глядя на ее мокрое от слез лицо. Сделав шаг назад, Гермиона вытерла опухшие, покрасневшие глаза. — Но почему? Почему ты все это сделал? — Потому что я… я… — он словно не мог подобрать слова и отвёл взгляд. — Потому что знал, как сильно ты хотела бы создать что-то подобное, но не располагаешь временем или ресурсами, чтобы воплотить это в жизнь.       Хороший ответ и очень милый, особенно для Драко, но Гермиона заметила, что он не был полностью честен. Она знала, какие слова он сдержал. Знала, какие слова почти слетели с его губ.       Я тоже люблю тебя.       Гермиона обняла его и положила голову ему на грудь. — Прости, что испортила сегодняшний вечер, — пробормотала она.       Сильные, ловкие пальцы скользнули вниз по ее подбородку и приподняли лицо. Облегчение, которое светилось в его глазах, только усиливало ее чувство вины за свою жестокость и сомнения в нем. — У тебя была паническая атака, это вполне объяснимо.       Гермиона решительно покачала головой. — Нет, Драко, нет. Я должна перед тобой извиниться… — Не надо, пожалуйста, не извиняйся, ты мне ничего не должна… — Должна! — Гермиона резко оборвала его: — Прошу прощения, что ушла. Это было несправедливо по отношению к тебе. Если в будущем я расстроюсь или рассержусь, я обещаю не уходить. Извини.       Несмотря на все усилия сохранить невозмутимый вид, по лицу Драко можно было увидеть, что ему некомфортно. — Все в порядке, Грейнджер, если бы я знал, что моя мать станет для тебя спусковым крючком, я бы… — Нет, Драко, если мы хотим, чтобы наши отношения работали, ты должен научиться принимать извинения от меня. И чтобы было ясно, — она приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его, — я хочу, чтобы они работали.       Его глаза блуждали по ее лицу, пристально разглядывая, словно пытаясь запомнить. Драко смотрел на нее с противоречивым сочетанием голода и насыщения; взгляд человека, который действительно думал, что потерял ее, и даже сейчас, когда она стояла перед ним, объявив о своей привязанности, он все еще не мог полностью примириться с заслуженным предложением стабильного, постоянного счастья. — Я принимаю твои извинения, — хрипло ответил он.       Он явно нуждался в большем утешении, но Гермиона чувствовала, что сейчас он не станет озвучивать ни свою неуверенность, ни собственные потребности. — Я не достаточно часто говорю тебе это, да? — спросила она, повторив его вчерашний вопрос. — Что? — Что ты хороший человек, Драко.

***

      В тишине спальни раздался крик. Гермиона вскочила с палочкой в руке, готовая либо защищаться, либо нападать. Прогнав последние остатки сна, она быстро осмотрела комнату, прежде чем взглянуть на Драко. Ужасающий звук исходил от него, и он издал еще один мучительный вопль, дергаясь и извиваясь в постели. Его лицо было бледнее обычного и искажено болью, а руки сжаты в кулаки так сильно, что Гермиона испугалась, как бы он не поранился до крови, вонзив ногти в ладони. — НЕТ, НЕТ! Пожалуйста!       Гермиона вскочила, отбросив палочку в сторону и крепко обхватив ладонями его мокрое от пота лицо. — Драко! Проснись! Это всего лишь сон, проснись!       Прежде чем он открыл глаза, его тело содрогнулось еще несколько раз. Его взгляд был прикован к ней, но в нем читались паника и страх. — Гре-Грейнджер? — невнятно пробормотал он, словно не мог понять, что перед ним действительно она, а не образ из ночного кошмара. — Я здесь, все в порядке, ты в безопасности, это был всего лишь сон, — успокаивающе прошептала она и погладила его по его волосам. Но глаза Драко все еще метались по комнате, его грудь вздымалась, и он дышал слишком тяжело и слишком быстро. Дрожа всем телом, он сел так резко, что едва не столкнулся с головой Гермионы. Она отстранилась как раз вовремя, когда он свесил свои длинные ноги с кровати и его тут же вырвало на пол.       Гермиона применила Очищающее и наколдовала ведро. К несчастью, за время своих отношений с Роном она столько раз сталкивалась с подобной ситуацией, что эти действия стали ее второй натурой.       Плечи Драко затряслись, и его снова вырвало в ведерко, а Гермиона вызвала тряпку и смочила ее водой из своей волшебной палочки. Лунный свет, проникающий в окно, отражался от блестящей кожи его спины, и Гермиона подавила боль в своем сердце при виде того, как Драко страдает из-за кошмаров. Она дотронулась тряпкой до его шеи, и хотя он сначала попытался оттолкнуть ее, новый приступ тошноты завладел его вниманием, и он смирился с ее жестом утешения.       Она успокаивающе погладила его по спине и откинула волосы с покрытого испариной лба, в то время как он сгорбился и продолжал избавляться от содержимого желудка. Костяшки его пальцев побелели, сжимая ободок ведерка, и Гермиона подумала, не треснет ли он под давлением его хватки. Она то убирала его рвоту, то нежно прижимала тряпку к его шее и лицу.       В конце концов, все прекратилось, Гермиона вынула ведро из его рук, убирая последствия. Она протянула ему стакан с водой и продолжила шептать на ухо слова утешения. Слишком уставший, чтобы смущаться, он оставил свои прежние слабые попытки оттолкнуть ее и рухнул в ее объятия. Гермиона подвинулась ближе к нему, принимая на себя часть его веса. Драко удалось сделать лишь несколько глотков воды, прежде чем он уронил стакан, его тело все еще страдало от легких судорог и подергиваний. Гермиона все крепче прижимала его к себе, повторяя снова и снова: «я здесь, Драко, ты в безопасности».       Когда она почувствовала, как что-то влажное и горячее капнуло ей на плечо, она потянулась за тряпкой, чтобы вытереть пот. Вместо этого, бросив быстрый взгляд на его лицо, она увидела слезы. Его глаза были закрыты, а челюсти плотно сжаты, но он больше не мог сдерживать слезы. — Скажи мне, пожалуйста. Пожалуйста, Драко, что ты видел?       Его судорожные вздохи угрожали перейти в истерику. Гермиона положила руку ему на грудь и отсчитала несколько вдохов. — Это была Беллатриса, — наконец прохрипел он. — У нее была ты.… она угрожала тебе палочкой и ты… ты… — Он замолчал со вздохом и вырвался из ее объятий, пряча лицо в ладонях.       Он раскачивался взад-вперед и кричал: — Я н-не с-спас тебя… Я не спас тебя.… Я никогда не спасу тебя!       Драко окончательно сломался, и Гермиона прижала его к себе, прежде чем он успел отодвинуться. Теперь она не встретила никакого сопротивления с его стороны, вместо этого вцепился в нее, его дрожащие руки шарили в поисках поддержки, пытаясь найти опору везде, куда он мог дотянуться. Гермиона старалась не расстраиваться сама, прижав его голову к плечу, в то время как его тело сотрясалось от рыданий. Все, что она могла сейчас сделать для Драко, — это позволить ему чувствовать себя в безопасности в ее объятиях. Он крепко сжал ее руками, теряя контроль над своими эмоциями, плача и задыхаясь в извинениях, которые губы шептали в ее кожу. — Мне очень жаль, мне очень жаль, мне так чертовски жаль…       Уже не в первый раз Гермиона проклинала судьбу их поколения. Ей пришла в голову отрезвляющая мысль: сколько ее собратьев ведьм и волшебников пострадало таким образом? Сколько из них получили необходимую помощь?       Гермиона могла только помочь волшебнику рядом с ней и надеялась, что сможет быть достаточно сильной, чтобы бороться с темнотой, которая угрожала погубить их обоих. Она больше не расспрашивала Драко о его кошмаре, который был ей хорошо знаком, но позволила ему плакать, пока у него не высохли глаза. Она все время нежно гладила пальцами его волосы, не переставая ритмично двигаться, а он практически выл от горя.       Некоторое время спустя Драко расслабился и выровнял дыхание. Шмыгнув носом, он отстранился и вытер лицо тыльной стороной ладони. — Я не могу этого сделать, Грейнджер, — хрипло сказал он. Гермиона почувствовала внезапный ледяной укол ужаса, опасаясь худшего. Что это значит? Может, он говорил о них? Об их отношениях?       Драко покачал головой, держа ее в руках. — Я не могу этого сделать.… Я не могу быть здесь. Мне нужно… мне нужно…       Затем он посмотрел на Гермиону, его глаза заблестели. — Мне нужно выбраться отсюда на некоторое время. Мы можем это сделать?       Она встретила его напряженный взгляд с озадаченным выражением лица. — О чем ты? Куда выбраться?       Он вдруг сжал ее руки в своих. — Пожалуйста, Грейнджер, — взмолился он. — Давай уедем ненадолго, максимум на неделю. Только мы вдвоем… Уедем из Англии, чтобы я снова мог дышать. — Ты хочешь поехать в отпуск вместе? — Да. — Когда? — Прямо сейчас.       Гермиона вырвала свои руки из его. — Что? Мы не можем все бросить! А как же наша работа? Или… — Отлично, тогда в следующий уик-энд.       Она села прямо и некоторое время смотрела на него. — Ты серьезно? Как ты собираешься просто взять и поехать Мерлин-знает-куда и… — Я отвезу тебя в Париж. Блядь, Грейнджер, я отвезу тебя на чертову Луну, только… пожалуйста. Если я не уберусь с этого крохотного, проклятого острова, где все, начиная с моей матери и заканчивая гребаным Уизли, считают, что имеют право комментировать мою личную жизнь, то, черт возьми, я избавлю всех от своей персоны.       Он посмотрел на нее так отчаянно, его глаза все еще были мутными и покрасневшими, и Гермиона не могла ему отказать. Она не помнила, когда в последний раз просила отгул, и, честно говоря, ей понравилась идея отпуска. Ни сердитого Рона, ни осуждающих чистокровных матерей, только она и Драко. — Хорошо, мы можем отправиться в путешествие, — согласилась она. — Мы еще поговорим утром. Давай вернемся в постель.       С ее согласием выражение лица Драко прояснилось, и он позволил ей уложить себя обратно в постель. Его тело обмякло от облегчения и усталости, и Гермиона подложила ему под голову дополнительную подушку. — Хочешь успокаивающего зелья?       Он покачал головой в ответ на ее предложение. — Нет, я не думаю, что мой желудок сможет сейчас справиться с любым зельем, — слабо ответил он, и Гермиона увидела, что им уже овладевает сон.       Она еще несколько раз осторожно промокнула его лоб прохладной тряпкой, и он закрыл глаза. Она прогнала мрачные мысли о том, как Драко справлялся с ночными кошмарами в прошлом, радуясь, что теперь он не стесняется принять ее помощь.       Гермиона положила руку ему на голову и принялась расчесывать пальцами его волосы, удивленная, но довольная, когда он потянулся к ее руке. — Ммм, спасибо, милая, — сонно пробормотал он, и Гермиона замерла. Никогда, ни разу Драко не говорил ей ласковых словечек.       Улыбнувшись, Гермиона устроилась рядом с ним.       Я тоже тебя люблю.