***
Сентябрь 2008 года — О боги, сколько сейчас времени?! Гермиона лихорадочно выкрикивала или бормотала этот вопрос по меньшей мере раз восемь за последний час. Она расхаживала по кухне, в то время как Драко прислонился к дверному проему, выполняя приказ: «Просто держись подальше, я справлюсь». Они ждали Молли и Артура Уизли к ужину дома у Гермионы, и Драко понятия не имел, почему она так нервничает. Если уж на то пошло, она должна утешать его, изгоя, который сегодня будет впервые представлен вторым родителям — неофициальным опекунам — своей подруги. Когда раздался резкий стук в дверь, Гермиона едва удержала в руках блюдо с сыром. — Я могу взять, если… — Нет, мы придерживаемся плана, — резко оборвала она его. Конечно же, Грейнджер разработала целый сценарий для этой знаменательной встречи. Она одернула платье и направилась к двери, а Драко подумал, будут ли это его последние минуты на земле. — Я хорошо выгляжу? Она посмотрела на него в поисках подтверждения, в ее глазах отражались неуверенность и тревога. Драко заправил ей за ухо непослушный локон. — Ты справишься, — сказал он с ухмылкой, и она шлепнула его по руке. — А ты выглядишь чертовски идеально, — проворчала она, и он сдержал смешок из-за ее горького тона. Гермиона изобразила улыбку и открыла дверь. — Здравствуй, Гермиона, дорогая, спасибо, что пригласила нас! — радостно приветствовала ее миссис Уизли. Она крепко обняла Гермиону, и ее муж последовал ее примеру. Когда парочка повернулась в его сторону, Драко приготовился к холодным оценивающим взглядам и решил придерживаться того, чему научился из постоянных уроков этикета своего детства. — Молли, Артур, вы, должно быть, не знакомы с Драко. — Здравствуйте, миссис Уизли, — вежливо произнес Драко, запечатлев легкий поцелуй на тыльной стороне ее руки в традиционном приветствии. — Приятно познакомиться, дорогой, — сказала старшая волшебница, выглядевшая дружелюбной и немного взволнованной его демонстрацией старомодных приличий. Драко сдержал ухмылку, чувствуя, что, возможно, сможет пережить этот вечер только благодаря обаянию. Эта уверенная мысль умерла, едва успев оформиться, когда он встретил холодный взгляд Артура Уизли. — Рад познакомиться и с Вами, сэр, — сказал Драко и протянул руку. — Взаимно, — сухо ответил Артур, довольно быстро пожимая и отпуская руку Драко. Драко отогнал мысли о том, что сказал бы Люциус, если бы увидел, как Драко пытается завоевать одобрение главы семьи предателей крови. — Твоя стряпня пахнет фантастически, Гермиона, — сказал Артур с преувеличенным энтузиазмом. — О, спасибо! Кстати, Молли, ты не могла бы помочь мне на кухне? Я в точности следовала твоему рецепту и думаю, что жаркому нужно ещё минут пятнадцать постоять в духовке, но была бы очень рада, если бы ты проверила. — Конечно, дорогая! Я принесла пироги с малиной на десерт, но мы отложим их на потом… Гермиона и Молли поспешно удалились, оставив Драко наедине с Артуром, согласно плану Гермионы. Между мужчинами повисла напряжённая тишина. — Налить Вам выпить? — спросил Драко, указывая на импровизированную барную тележку Гермионы в углу гостиной. — Да, если у нее еще остался бурбон. Драко налил им обоим и снова попытался подавить ехидный, на грани ярости, голос отца в своей голове, из-за того, что Малфой подал выпивку Уизли. Артур молча принял стакан, и мужчины устроились на диване как можно дальше друг от друга. — Отец Гермионы каждое Рождество присылает мне бутылку этого напитка, — сказал Артур, сделав несколько глотков. — Он довольно мягкий. — Он маггловский, знаешь ли, — небрежно сказал Артур, но Драко уловил скрытое обвинение. — Я в курсе, — отрезал он. Мужчины молча потягивали напитки в течение нескольких минут, прежде чем Артур поставил свой стакан на кофейный столик и повернулся к Драко. — Ты знаком с ее родителями? Драко покрутил стакан с бурбоном в руках. — Пока нет. Мы встречаемся с ними в следующие выходные на день рождения Грейнджер, то есть Гермионы. Мистер Уизли кивнул. — Хорошо, это хорошо. Прекрасные люди, родители Гермионы. Мне кажется, она их подавляет, — он помолчал и потер затылок. — Я думаю, честно говоря, они не знали, что делать с такой дочерью. До сих пор помню, как мы впервые встретились с ними… Черт возьми, но вы все были так молоды… и я был уверен, что магглы смогли приспособиться к нашему миру. Драко посмотрел на Артура, отметив, что проницательный голубоглазый взгляд старшего Уизли так похож на взгляд его младшего сына. Драко рассеянно подумал о том, что видит мистер Уизли, когда смотрит на него. Всю жизнь ему твердили, как удивительно он похож на Люциуса. Так что же видел Артур? Всего лишь подобие бывшего врага? — Грейнджеры сделали все возможное, чтобы принять магию, но я уверен, что трудно настолько изменить свое мировоззрение, — продолжал Артур. — Ее отец особенно беспокоился о ней… Вот почему он обратился ко мне перед тем, как мы взяли Гермиону на лето перед чемпионатом мира по квиддичу 94-го. Дай-ка подумать, ты ровесник Рональда, так что это было перед твоим.… четвертым курсом, да? Драко кивнул. Да, тот ужасный случай, когда мой отец и его дружки немного перебрали с выпивкой и решили, что пытки магглов в порядке вещей, а мне велели спрятаться за деревом. — У отца Гермионы была особая просьба ко мне и моей жене. Умный человек, ее отец. Он понимал, что есть вещи, которые Гермиона скрывала от него, чувствовал, что его дочь в большей опасности, чем она говорила. Поэтому он пришел ко мне и Молли и попросил, чтобы, пока Гермиона находится в нашем мире, мы заботились о ней, как о своей. И если что-нибудь случится с ним и его женой, мы возьмем ее к себе, дадим ей дом. Артур уставился на Драко тяжелым взглядом. — Клятву, которую я дал этому человеку, я считаю нерушимой. Очевидно, что ее родители живы и здоровы, но знай, Молли и я никогда не перестанем присматривать за этой девочкой… э-э… молодой женщиной. Конец его фразы прозвучал как предупреждение. — Гермионе очень повезло. О ней многие заботятся, — неуверенно протянул Драко. — Это легко, — ответил Артур с приветливой улыбкой. — Но ее родители… они будут опасаться тебя, ты же понимаешь. Наш мир поначалу заинтриговал их, но теперь… после всего, что случилось с их дочерью… Я думаю, они боятся этого, видя темный потенциал магии. И молодой волшебник из такой семьи, как твоя.… Я думаю, у них будут некоторые сомнения по поводу отношений их единственной дочери. Я бы посоветовал тебе быть очень осторожным во время вашей первой встречи. Оправданно это или нет, но в наши дни они относятся к волшебникам с некоторой долей подозрительности, и после всего, через что они прошли, тебе лучше не огорчать их, причиняя боль Гермионе. Драко покрутил стакан в руке, прежде чем сделать большой глоток бурбона, почти осушив его. Внутри него боролись две одновременно возникших мысли: ты заслужил это сражение против как вы смеете? Он подался вперед, борясь с желанием либо вскочить, чтобы начать расхаживать по комнате, либо сжать руки в кулаки. Его тревожная энергия не имела выхода. — Я не собираюсь причинять боль Гермионе. Я провел много времени среди магглов, и у меня нет никаких проблем с ними.… послушайте, мое воспитание… отец.… — Драко попытался выровнять дыхание. — Мой отец не раз проявлял к Вам неуважение, и я сожалею о том, как моя семья относилась к Вашей… Артур поднял руку. — Позволь мне остановить тебя, Драко. Я лично придерживаюсь мнения, что сын не должен отвечать за грехи отца. Драко никак не отреагировал на это заявление. Он знал, что его отец никогда не был бы любезен с сыном Уизли в подобной ситуации. — И все же, сэр, если позволите, то, как я поступал с Вашими сыновьями и дочерью в школе… — Это ваши личные дела. Святой Салазар, почему все придают такое значение этим извинениям? Меня это устраивает. — Хорошо, — процедил Драко сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь, чтобы тон его голоса сохранял раскаяние. — Тогда позвольте хотя бы извиниться за все унизительные замечания, которые я делал о Вас и Вашей жене в прошлом. — Ты прощен! — весело ответил Артур, и у Драко едва не полопались сосуды, пока он пытался не закатить глаза. Снова воцарилось неловкое молчание, Драко не знал, как теперь вести себя, и мечтал, чтобы Гермиона поскорее объявила об ужине. — Еще порцию? — спросил он Артура, указывая на пустой стакан. Артур оглянулся через плечо в сторону кухни, проверяя, не срывается ли его жена в пределах видимости или слышимости. — О, конечно. Драко снова наполнил стаканы и, вернувшись на диван, заметил, как глаза мистера Уизли задержались на маггловских гаджетах, которыми владела Гермиона, словно ему не терпелось пробежаться по ним пальцами и узнать их секреты. Его взгляд то и дело возвращался к телевизионному пульту. — Ты знаешь, как им пользоваться? — неожиданно спросил Артур у Драко. — Да, вроде того. Если хотите, я могу включить это устройство. Правда, я считаю его неуместным и подавляющим. Чего стоит этот диссонирующий шум, да и цвета слишком яркие. Драко вспомнил, как Гермиона рассказывала ему о пристрастии Артура ко всему маггловскому, и подумал, что, возможно, у него наконец-то есть способ завоевать расположение этого человека. — Вот, — сказал Драко, нажимая кнопку, чтобы включить экран. Гермиона почти не смотрела телевизор, особенно если Драко оставался ночевать, поэтому он был незнаком с различными «программами», которые там предлагались. Однако Артур, казалось, был в восторге. — А, так нажимать нужно здесь! Это чудесно! Она уже объяснила тебе, что такое футбол? Драко покачал головой, наблюдая, как маленькие человечки в разноцветной форме бегают вперед и назад по какому-то полю, гоняясь за мячом размером с квоффл, но только касаясь его ногами. — Это величайшая маггловская спортивная игра, и довольно изобретательная на самом деле, а ее правила…***
— Думаю, все готово, сок стал прозрачным, — уверенно сказала Гермиона, ставя сковородку на кухонный стол. — Выглядит идеально, дорогая, — ответила Молли, утвердительно кивнув. Гермиона достала из ящика несколько вилок и положила их рядом со своей лучшей посудой. — Хорошо, мне нужна большая ложка для спаржи, и тогда мы сможем… — Ты никогда не упоминала, как красив твой молодой человек. Боги, будь я на несколько десятков лет моложе, тебе бы пришлось отбивать меня от него метлой. Гермиона резко обернулась. — Молли! — изумленно воскликнула она, бросив тревожный взгляд в сторону гостиной. Миссис Уизли усмехнулась. — О, пожалуйста, дитя, не смущайся! Он действительно великолепен, правда? Щеки Гермионы запылали от абсурдности этого разговора и правды в ее словах. — Ну да, то есть, я имею в виду, что он… конечно, это не единственная причина, по которой я с ним, но, очевидно, что не последняя… Миссис Уизли захихикала, как школьница, и Гермиона сочла ее смех заразительным. По-видимому, Драко стоило лишь слегка чмокнуть Молли руку, и она сразу оказалась в его плену. Как будто ты была другой… Гермиона навострила уши при знакомом звуке. — Я слышу телевизор. Как ты думаешь, с ними все в порядке? Когда женщины прошли в гостиную, они увидели двух возбужденных мужчин, которые отчаянно жестикулировали перед телевизором. — Да брось ты, нельзя же так просто сшибать человека! — Совершенно верно, совершенно верно! В высшей степени непрофессионально! — Как Вы думаете, он притворялся? Конечно, это было жесткое падение, но под таким углом… — Нет, нет, это было слишком сложно для провала, они должны удалить с поля этого защитника. Гермиона прижалась лицом к плечу Молли, чтобы скрыть беззвучный смех. Мерлин, будь у нее под рукой видеокамера, она бы не позволила никому из них забыть это. Телик и футбол: великие объединители всех мужчин. — Если вы закончили, Гермиона приготовила замечательный ужин, и будет очень жаль оставить его остывать, — строго сказала Молли, заставив волшебников вытянуться по стойке «смирно». Она лукаво подмигнула Гермионе.***
Ужин длился всего полчаса, но Гермиона потеряла терпение почти сразу. Во-первых, одежда. Драко надел костюм-тройку (запонки с драгоценными камнями и все такое) для якобы случайного знакомства с новым парнем Гермионы, но на самом деле способа его проверки ее волшебной семьей, и чтобы Драко мог вычеркнуть еще пару запланированных извинений из своего списка ужина. Он выглядел таким привлекательным. Искусно уложенные волосы, которые ей не терпелось взлохматить жадными пальцами. Напряженное выражение лица, которое она хотела расслабить дерзкими губами. Этот дурацкий, восхитительно сидящий костюм, давление которого она мечтала ощутить на своем теле. Гермиона знала, что он не случайно выбрал синий костюм. Это была настоящая атака на ее способность функционировать в его соблазнительном присутствии. Всего лишь раз она выдала внезапную мысль о Драко и этом цвете, и вот результат — его самодовольная задница теперь, казалось, владела множеством костюмов всех оттенков синего. Во-вторых, его поведение за столом. Не то чтобы у ее предыдущих бойфрендов были плохие манеры — даже Рон со временем стал лучше — но соблюдение этикета Драко во время еды стремилось в стратосферу безупречности. Его жесткая, но одновременно изящная поза за столом. То, как почтительно он передавал тарелки Молли, как деликатно вытирал губы салфеткой после каждого кусочка, как наклонял голову к Артуру, когда обращался к нему, боги, даже то, как идеально он нарезал свою порцию жаркого, не издавая ни звука столовыми приборами, волновало и возбуждало ее. И, наконец, его голос. То, как Драко говорил, всегда что-то пробуждало в ней, но сегодня он превзошел самого себя. Гермиона задумалась о его шикарном аристократическом акценте, граничащим со снобизмом. Каждый согласный звук четко подчеркнут, гласные не тянутся слишком долго, ни одного «г» в поле зрения, каждое слово, которое он произносил, казалось тщательно отобранным, прежде чем слетало с его губ, — все это сильно мешало Гермионе сосредоточиться на чем-либо, кроме фантазий, бушующих в ее голове. Фантазий, в которых Драко протягивал ей руку и спрашивал: — Не окажет ли мисс Грейнджер честь сопровождать меня на прогулку по саду? Потом они говорили, как правильно фильтровать бренди, или о разведении охотничьих собак, или о чем-то столь же высокопарном, а потом он спрашивал, можно ли украсть у нее короткий поцелуй, и она тащила его за живую изгородь за лацканы пиджака и целовала до упаду.… Мерлин, что с ней такое? Это был, наверное, один из самых длинных вечеров в ее жизни, и не из-за давней семейной вражды или обид, как Гермиона сначала боялась, а потому, что она до неприличия возбудилась и была близка к тому, чтобы выпроводить Уизли и воплотить в реальность фантазии, которые появились благодаря внезапно пробудившемуся фетишу на манеры высшего класса и особенности произношения. Когда десерт был съеден, а чайный сервиз наконец убран, и вечер подошел к завершению, Гермиона использовала остатки разума, чтобы отправить Драко на кухню после того, как Молли ушла забрать свою посуду. Хотя они с мистером Уизли не могли разобрать тихий разговор, в конце концов они услышали восклицание Молли: «О, мой дорогой мальчик, конечно!» — сопровождаемое женскими всхлипываниями. Артур и Гермиона обменялись довольными ухмылками. Вернувшись, Молли промокнула глаза белым носовым платком с монограммой «Д. Л. М.», а щеки Драко горели румянцем. Затем Уизли попрощались, Молли все еще сжимала платок Драко, обнимая его, и Гермиона просияла, когда Артур пожал руку Драко гораздо теплее, чем во время натянутого приветствия. Дверь закрылась, и Гермиона услышала, как Драко громко выдохнул. — Ты, конечно, знаешь лучше, но, по моему мнению, все прошло довольно хорошоммм… — Гермиона прервала рассказ Драко о прошедшем вечере, настойчиво прижимаясь губами к его губам. Застигнув его врасплох своим напором, Гермионе удалось прижать Драко к ближайшей стене, а его руки схватились за ее талию для равновесия. Она крепко прижалась к нему и водила руками по его телу, пока Драко не принял вызов, опустив руки на ее бедра. Сдерживая себя весь вечер, сейчас Гермиона наслаждалась тем, что наконец-то прикасалась к Драко везде, куда могла дотянуться. Только две вещи удерживали ее от того, чтобы сорвать с него одежду: она знала, что та сшита на заказ и, следовательно, возмутительно дорогая, а еще он выглядел до такой степени элегантно, что ей было стыдно срывать этот наряд в порыве животной страсти. Отчаянно пытаясь утолить свое желание, она прошлась языком по его рту и обнаружила вкус засахаренной малины из десерта. Гермиона поцеловала его в шею, и его стоны заставили ее окончательно осмелеть. — Грейнджер, чем бы я не вдохновил тебя, дай мне знать, и я обязательно повторю это, — выдохнул Драко, пальцами лаская ее соски через ткань платья. Она поцеловала его в губы, в то время как ее руки двигались вниз по его крепкой груди и остановились у пояса. — Твое… произношение… о боже… чертовски… совершенное… ты не представляешь, как… боги… ты говоришь, как… да, Драко… настоящий джентльмен… это так, м-м-м… я хочу тебя… всю ночь… — шептала она ему в губы между поцелуями, чувствуя изгиб его ухмылки краешком рта. — Ты сейчас очень влажная, милая? Гермиона отстранилась с кокетливой улыбкой. — Леди никогда не стала бы говорить о таких вещах. С лукавым блеском в глазах она быстро расправилась с пряжкой его ремня и сунула руку в трусы, чтобы взять уже отвердевший член, поглаживая его так, как ему нравилось. Ее ловкие движения вознаградили Гермиону фантастическим зрелищем: Драко закрыл глаза, закусил губу и откинул голову на стену. Он выглядел таким совершенным в муках страсти, таким прекрасным, когда кончал с ее помощью. И все из-за ее руки… или рта. Опьяненная властью над ним, Гермиона опустилась на колени и вытащила его член из брюк. Взяв его в рот, она услышала гортанный стон, за которым последовал вздох удовольствия. Подняв глаза, она заметила, как его пальцы вцепились в стену рядом с трепещущим телом. Всегда джентльмен. Гермиона схватила его за руку и положила себе на затылок. Его пальцы запутались в ее волосах, явно боясь схватить слишком крепко, поэтому Гермиона втянула щеки и задвигала головой быстрее, заглатывая его член так глубоко, как только могла. — Ох, блядь, Гермиона… блядь, вот так… вот так… Наконец он кончил, покачивая бедрами и дергая ее за волосы, со сбившимся дыханием. Колени Драко задрожали, когда он излился ей в горло, Гермиона мысленно поздравила себя с тем, что довела его до изнеможения, и с трепетом наслаждалась тем, как ее благородный и ранимый бойфренд терял всякое чувство собственного достоинства. Драко поднял ее на ноги, расслабленно улыбаясь. — Сними трусики и иди, подожди меня в кровати. Гермиона подчинилась, и когда через несколько минут Драко довел ее до бурного оргазма своим умелым языком, полное чувство удовлетворения закрепило восторг от запланированного вечера, который прошел абсолютно идеально.***
Короткая интерлюдия, в которой Рон Уизли получает свой урок Разговаривая с Роном, Гарри пытался убедить его бросить задуманное, но Рон нуждался в этом. Малфой, возможно, спас жизнь Гермионе, и если искреннее отчаяние, которое он продемонстрировал у больничной койки Гермионы, что-то значило, получалось, что он искренне заботился о ней. Его собственный отец неуверенно, но все же положительно отзывался о поведении Малфоя во время их ужина неделю назад, не говоря уже о матери Рона, которая, казалось, слишком полюбила этого блондинистого придурка. Тем не менее, Рон не чувствовал себя готовым забыть десятилетия вражды и жестокости. В конце концов, Гарри поступил как настоящий друг и позволил Рону одолжить на утро мантию-невидимку. Он всего несколько раз посещал это маленькое маггловское кафе, не будучи большим любителем кофе, но знал, что Гермиона предпочитает посидеть там перед работой. Начав встречаться с Падмой, он вообще перестал ходить туда, но даже спустя столько лет Рон помнил это место, в нескольких кварталах от дома Гермионы. Под мантией Гарри Рон достал одну из самых хитроумных вещиц из магазина шуток: удлинители ушей хамелеона. Его первоначальная версия представляла собой шнурки телесного цвета, но они с Джорджем усовершенствовали продукт, так что теперь он сливался с окружающей средой, становясь почти незаметным для посторонних глаз. У окна сидела пара, но за столиком прямо за ними Рон заметил знакомую копну платиновых волос. Он воткнул один конец удлинителя в свои уши и наблюдал, как мерцающий второй зазмеился под дверь кафе и скользнул под стол. Знакомый голос Гермионы ворвался в его ухо, произнеся тихое предупреждение. —… если ты сделаешь это, клянусь, Малфой, я… — Ты что, Грейнджер? Проклянешь меня перед всеми этими магглами? — Это нечестно! Ты не можешь продолжать так поступать со мной! — Могу и буду. Рон вскипел и сжал палочку. Он знал, знал! Малфой, коварный ублюдок, поймал Гермиону в ловушку, и Рону придется заколдовать этого хорька. Обдумывая наилучшую комбинацию проклятий, чтобы остановить Малфоя, он поднял палочку. — Но это же моя булочка, ты, подлый придурок! Рон опустил палочку. Магглы встали из-за стола перед ним, и Рон отчетливо увидел свою лучшую подругу и заклятого врага детства. Гермиона нахмурилась, а Малфой радостно жевал булку. — Уверен, что сегодня я заплатил за них… ммм, спасибо, что поделилась, милая. — Ты же знаешь, что джентльмену не подобает облизывать пальцы. — Но я думал, тебе нравится, когда я работаю языком… Вчера вечером ты, вроде бы не жаловалась. — Ну, конечно, нет, мой рот в то время был занят, как ты, наверное, помнишь… — Мерлин, Грейнджер, если ты еще раз произнесешь какую-нибудь пошлость, то мы не успеем на работу, потому что я отведу тебя домой. Рон так сильно дернул за кончик своего удлинителя уха, что просто чудо, что он не лопнул. Борясь с желанием блевануть прямо на тротуар, он в последний раз увидел влюбленную улыбку Малфоя и покрасневшее лицо Гермионы, которая хихикала, прикрывшись рукой, прежде чем аппарировать прочь. Ворвавшись позже в кабинет Гарри, он бросил мантию на стол второго своего лучшего друга с кратким: «Ты был прав, урок усвоен, больше никогда, Мерлин!» Гарри откинулся на спинку стула и понимающе улыбнулся Рону. — Ты застал их целующимися? Они это очень любят. Рон вздрогнул. — Фу, спасибо за эту картину, Гарри. И нет, просто… несколько… слов… совершенно неуместных… честно говоря, грубых… смущающих… — он в ужасе замолчал, не в силах полноценно выразить свое отвращение. Когда он вышел из кабинета, вслед ему раздался смех Гарри. Что ж, теперь Рон должен был принять Драко, гребаного Малфоя, в компанию своих друзей.