Remain Nameless | Оставайся безымянным

      Октябрь 2008 года       Он появился здесь слишком рано, но если бы Драко задержался еще хоть на секунду, расхаживая по дому, как нервное животное, мечущееся в клетке, он сошел бы с ума, или проделал дыру в деревянном полу.       Он прислонился спиной к мраморной стойке бара и обвел взглядом богато украшенный Большой зал Хогвартса. Нарцисса Малфой не жалела средств, даже если открыто не одобряла то, что представлял собой фонд Гермионы.       Мать Драко подошла к нему несколько недель назад, утверждая, что он безумен, если думает, что может устроить торжество в таком историческом месте за ничтожно короткий промежуток времени. Драко принял неуклюжую попытку примирения со стороны Нарциссы и немедленно связал ее с директором МакГонагалл, чтобы она предложила свои услуги в качестве члена комитета по планированию мероприятия. Гермиона никогда не любила устраивать вечеринки и решила передать бразды правления в руки миссис Малфой. Драко настоял, чтобы Грейнджер, по крайней мере, произнесла вступительную речь.       Он уже начал жалеть о нескольких вещах, на которых настаивал. Гермиона хотела прийти на торжество под руку с Драко, но он решительно отверг это предложение. Он утверждал, что объявление об их отношениях отвлечет внимание от Гермионы и ее дела, и будь он проклят, если позволит себе украсть хотя бы частицу ее триумфа.       Теперь он жалел, что так сильно возражал против этой идеи, потягивая виски и стараясь не хмуриться, когда гости входили и бросали на него взгляды, которые варьировались от любопытных до агрессивно-подозрительных. Ну хотя бы Сьюзен Боунс дружески помахала ему и кивнула, проходя мимо под руку с Джастином Финч-Флетчли.       Гермиона сделала все возможное, чтобы убедить Драко в своем желании открыться миру, но он не собирался ей уступать. Не мог допустить, чтобы этот вечер дал повод для сплетен об их романе. Сегодня Гермиона должна была представить свои революционные идеи волшебному миру и дать старт мечте о более справедливом обществе. Драко ещё не осознавал в полной мере, как впишется в ее жизнь, если Грейнджер вообще намеревалась включить его в каком-либо качестве.       Затем к нему подошла уставшая Минерва МакГонагалл, ненадолго прервав ход тоскливых мыслей Драко. — А, вот и Вы, мистер Малфой. Хочу сообщить, что до сих пор все шло гладко. Я с нетерпением жду возможности поприветствовать нашу почетную гостью, когда она прибудет.       Драко вежливо кивнул пожилой волшебнице. — Большой зал выглядит замечательно, директриса. Благодарю Вас за то, что позволили моей матери проявить свои творческие способности и помочь в подготовке.       Вдалеке он заметил Нарциссу, которая властно руководила работниками столовой, полностью находясь в своей стихии.       Макгонагалл нетерпеливо махнула рукой. — О, ее вкус безупречен, и она взяла на себя почти все хлопоты.       Она забрала у бармена стакан с водой, и повернулась, бросив оценивающий взгляд на Драко. — Если Вы простите пожилой женщине сентиментальность… Должна сказать, мистер Малфой, я в восторге от происходящего. Очень надеюсь, что вы гордитесь своим достижением. Благодаря вам, целые поколения молодых ведьм и волшебников получат пользу. И хотя я, возможно, не доживу до этого, я верю, что ваша инициатива поможет преодолеть раскол в обществе, который слишком долго терзал наш мир. Это прекрасно, действительно прекрасно.       Драко понятия не имел, каким образом ответить на высшую похвалу от суровой ведьмы, не склонной легко раздавать комплименты. — Э-м-м… Спасибо, директриса… Я… я уверен, что хвалить следует Грейнджер.       МакГонагалл слегка поджала губы. — Просто примите похвалу, мистер Малфой. Вы должны позволять людям верить в то светлое, что есть в Вас.       Драко пожал плечами и отвел глаза. — Я не уверен, что сделал достаточно, чтобы зародить настолько добрую веру в других людях. — Профессор Дамблдор верил в Вас. Как и профессор Снейп, — мягко возразила она. — Возможно, но ни один из них не удосужился поинтересоваться моим самочувствием во время шестого курса. Вы были единственной. Единственной за весь год, кто спросил, все ли со мной в порядке.       Он встретился с ней взглядом, зная, что они оба помнят то ужасное время в Хогвартсе. То, что сказал Драко, было до боли правдиво. Когда он прогуливал уроки и игнорировал задания, МакГонагалл налагала на него взыскания, и вполне заслуженно, но было несколько моментов, когда она проявляла искреннюю заботу о нем, в отличие от любого другого взрослого в его окружении. — Мистер Малфой, это совсем не похоже на Вас — выполнять такую некачественную работу, что-то случилось? — Мистер Малфой, я недавно узнала, что Вы ушли из команды по квиддичу, в чем причина? — Мистер Малфой, Вы очень бледны, уверены, что Вам не нужно в больничное крыло? — Мистер Малфой, я прекрасно понимаю, что не являюсь Вашим деканом, но, пожалуйста, приходите ко мне в кабинет, если захотите обсудить любой вопрос, будь то Трансфигурация или что-то еще.       Она моргнула, сжав челюсти, но тут же стремительно замаскировала все эмоции, которые пытались вырваться наружу. — Да, конечно… прошу прощения, мне нужно убедиться, что коридоры пусты. Многие студенты хотели бы оказаться здесь сегодня вечером.       Она неловко похлопала его по руке и поспешила прочь. Затем на горизонте возникло стремительное движение, и к Драко, словно торнадо, подлетела Джинни. — Смейся, как будто я только что сказала очень забавную вещь. — Прошу прощения? — Смейся так, как будто мой брат только что пытался проклясть тебя, но в итоге блюет слизняками.       Драко не мог не хихикнуть при этом воспоминании, в то время как Джинни вцепилась в его руку и от души захохотала, пусть и не совсем искренне. Вспышка справа дала Драко понять, что фотограф запечатлел поддельный момент.       Джинни подмигнула Драко, и он заметил, как тощий молодой человек, показавшийся ему смутно знакомым, опустил камеру и ухмыльнулся. — Что за игры, Джиневра? — нахмурившись, спросил Драко.       Она широко улыбнулась. — Это мой план, дорогой друг. — План, который состоит в том, чтобы друзья Грейнджер по очереди нянчились со мной весь вечер? — Нет, болван, я прикидываюсь твоей подружкой для жаждущей сплетен публики. «Смотри, жена Гарри Поттера дружит с наследником Малфоев! Должно быть, он все-таки стоящий парень!» И так по кругу, а потом, когда вы с Гермионой раскроетесь перед толпой, мы все будем аплодировать и утирать глаза.       Он приподнял бровь, глядя на нее. — Если ты думаешь, что вечер будет проходить именно так, боюсь, ты сильно разочаруешься. Вот, что я скажу: постановочная фотография была приятным штрихом. С такой светской хитростью мы еще сделаем из тебя настоящую чистокровную.       Джинни от души рассмеялась. — Вряд ли. Нет, этот ход был чистой манипуляцией Уизли. Я лучшая из них, ты же знаешь. То, что я была самой младшей, давало мне явное преимущество перед мальчиками. — Неужели? — он жестом попросил у бармена газированную воду для Джинни и заклинанием придал ей цвет шампанского. — Твое здоровье! — их бокалы звякнули друг о друга. — Как я уже говорила, я наблюдала за ошибками своих братьев, и, решив воплотить их положительные качества, стала самой лучшей из всей семьи. Видишь ли, у меня есть крутизна Билла, спортивные способности Чарли, амбиции Перси, чувство юмора Фреда и Джорджа и преданность Рона.       Она изящно пригубила напиток и причмокнула губами. — Отличный год, — съязвила она, похоже изобразив Драко.       Джинни разгладила темно-зеленую ткань парадной мантии. — Спасибо Мерлину за свободный крой — маленький гоблин, растущий внутри меня, наконец-то дает о себе знать. По крайней мере, мои сиськи стали больше.       Она опустила взгляд на грудь, и Драко демонстративно отвернулся. — Твое полное пренебрежение к приличиям поражает меня.       Джинни пожала плечами. — Лично мне кажется, что я довольно очаровательна. О-о-о, посмотри, какой большой становится Ханна! Я должна спросить ее, где она берет одежду для беременных, она похожа на богиню плодородия. — Это жена Лонгботтома? Удачи им… Не уверен, что доверил бы ему держать новорожденного. — Еще одно слово против Невилла, и я заколдую твои яйца. Но, говоря о проклятиях, посмотри на женщин, бросающих злобные взгляды на бедную Габриэль, — Джинни хихикнула. — Флер постаралась… Мерлин, она относится к Габи хуже, чем мама ко мне в том же возрасте. Похоже, мадам Гринграсс всерьез подумывает о том, чтобы проклясть бедную девочку, из-за мужа, глазеющего на нее… — Здесь Гринграссы?       Он заметил в другом конце зала знакомую троицу в дорогих мантиях. Мадам Гринграсс, казалось, вполголоса отчитывала своего мужа, постоянно поглядывая туда, где примерно в двадцати футах стояла Габриэль Делакур, болтая с Дином Томасом, Луной Лавгуд и ее мужем Рольфом.       Драко нахмурился, увидев молодую женщину — Асторию? — с легким интересом разглядывающую зал. Дафна, похоже, отсутствовала сегодня вечером, а ее сестра пришла без пары, что было нетипичным для чистокровной женщины брачного возраста.       Как он и предсказывал, когда предлагал эту идею МакГонагалл, в списке посетителей оказалось приличное количество чистокровных семей, заинтересованных в том, чтобы расстаться со своими галеонами ради билета на этот вечер; без сомнения, рассчитывая на положительную репутацию, которая сопровождала пожертвования на проект имени Гермионы Грейнджер.       Оставаясь у бара, Драко и миссис Поттер какое-то время наблюдали за толпой, и Джинни жаловалась, что Гарри всем уделял внимание на таких мероприятиях, и был слишком вежлив, чтобы игнорировать излишне настойчивых особей. В конце концов, спаситель волшебного мира почтил их своим присутствием и настороженно посмотрел на бокал Джинни. — Это газированная вода, я заколдовал ее для твоей маленькой пышки, чтобы она не чувствовала себя обделенной, — протянул Драко. — Твое здоровье, Малфой. Уже видел Гермиону?       Он покачал головой. — Нет, мы готовились к мероприятию по-отдельности. Она должна скоро появиться.       Он взглянул на часы. — Почему ты не сопровождаешь ее сегодня вечером? — спросил Поттер, но Джинни толкнула его локтем. — Не стоит, Гарри, — тихо предупредила она, и Поттер закатил глаза.       Через несколько минут к ним присоединились Рон и Падма, и Рон ухмыльнулся при виде Драко и хлопнул его по спине, когда камера снова защелкала. — Добрый вечер, Уизли, — сухо сказал Драко, не оценив восторженного приветствия.       В последнее время отношения Драко и Гермионы скорее забавляли Рона, чем злили, толкая его к дружескому общению всякий раз, когда компания собиралась вместе, и это без конца выводило Драко из себя, что, несомненно, развлекало рыжего. — Умно со стороны Гермионы нанять Денниса в качестве фотографа, — заметил Рон.       Так вот почему молодой человек показался Драко таким знакомым! Младший брат Криви. — Я думала, он работает в Министерстве. Разве не Колин увлекался фотографией? — спросила Падма. — Он занимается этим в качестве хобби, — прокомментировал Гарри. — Как дань уважения Колину.       Одним из немногих решений, которые Гермиона приняла касательно сегодняшнего вечера, было освещение в прессе. Она сказала, что у нее на примете есть определенный фотограф, и единственным репортером, допущенным в помещение, станет Парвати для еженедельника «Ведьма».       Драко услышал несколько фраз, которые произнес Рон: — …У Андромеды сегодня много работы. Присматривать за таким количеством малышей Уизли… — Тедди поможет, это будет полезно для него, — сказал Поттер.       Джинни потянулась, чтобы поставить пустой бокал на стойку, и, наклонившись ближе к Драко, пробормотала пояснение: — Фонд для нее много значит, но вернуться в Хогвартс ей слишком тяжело.       Это спасло его, по крайней мере, от одной неловкой встречи сегодня.       Их внимание привлекли легкие аплодисменты на другой стороне Большого зала, и Гермиона, наконец, украсила вечер своим присутствием.       Блядь.       Драко тщательно продумал план на этот вечер: сохранять холодную отстраненность в качестве простого богатого покровителя этой благотворительной инициативы, присутствующего на мероприятии, потому что он считал это дело достойным, а его мать входила в комитет по планированию. Он, несомненно, облачился в свою лучшую черную парадную мантию, дополненную шелковым жилетом и блестящими серебряными застежками. Он собирался вести вежливую светскую беседу с Гермионой, если она вообще подойдет к нему на публике.       Тщательно продуманному плану Драко грозила неминуемая опасность разлететься вдребезги.       Гермиона выглядела великолепно в тонкой, струящейся мантии полуночного синего цвета, более насыщенного, чем ночное небо, отражавшееся в зачарованном потолке зала над ними. Она двигалась с грацией и самообладанием сквозь восхищенную толпу потенциальных спонсоров, скромно улыбаясь, словно не заслуживала всех этих почестей и любви окружающих ее людей.       Губы, которые только он мог целовать, были окрашены в глубокий цвет мерло.       Волосы, которые только он мог гладить, были собраны в свободный пучок.       Нагая кожа, которую только он мог ласкать, просматривалась в вырезе платья.       Тоска по ее прикосновениям, которых он был сейчас лишен, сдавила в тисках сердце Драко. Неповторимая ведьма словно сияла, затмевая всех, кто находился рядом. Когда она убрала непослушный локон со своего плеча, его взгляд привлекли переливы голубого цвета. На шее девушки блестело роскошное сапфировое ожерелье. — О, боги, Малфой, серьезно? — Джинни фыркнула, уставившись на шею Гермионы, сверкающий драгоценный камень был хорошо виден даже на значительном расстоянии.       Маленькая победа, но Драко, тем не менее, наслаждался ею. Пусть он и отверг идею Гермионы официально представить их парой сегодня вечером, но это не означало, что он не мог заявить о себе другим способом. Он прислал ожерелье несколько часов назад с запиской, в которой спрашивал, не окажет ли она ему скромную услугу, надев это украшение сегодня вечером. В каком-то смысле это была идеальная стратегия: если бы он подарил его ей лично, Гермиона, скорее всего, отказалась бы из-за его размера и стоимости. А таким образом Драко не пришлось выслушивать ее бессмысленные протесты, и он был вознагражден видом купленного им украшения, свисающего с ее изящной шеи и покоящегося прямо над ее декольте.       Моя. — Приятель, — Рон наклонился и хриплым шепотом заговорил с Драко. Дружеское словечко неприятно кольнуло Драко, но ему пришлось лишить себя удовольствия проклясть Уизли, потому что они были на публике. — Пришли мне имя твоего ювелира, хорошо?       Драко ухмыльнулся и прикусил язык, страстно желая отпустить колкость по поводу явной неспособности Рона позволить себе нечто столь изысканное, как украшение из сапфиров и белого золота, которое он специально заказал для Гермионы, но решил, что в его интересах вести себя хорошо.       Поттер усмехнулся с другой стороны от Драко. — Черт возьми, Малфой, пытаешься что-то компенсировать? — Правда, Драко, — вмешалась Падма, — кто-нибудь обязательно задастся вопросом, откуда взялся этот камень. Гермиона предпочитает более изящные драгоценности.       Драко пожал плечами, краткий прилив самодовольства при виде Гермионы, с его ожерельем на шее, быстро рассеялся. — Мы собираемся поприветствовать ее, пойдем с нами, — настойчиво предложил Поттер.       Драко покачал головой, твердо решив держаться на расстоянии весь вечер. Джинни снова предостерегла мужа и бросила на Драко извиняющийся взгляд, когда остальные направились к Гермионе.       Драко смотрел им вслед, испытывая странное чувство в груди. Глядя, как они окружили свою подругу, воодушевленно приветствуя ее объятиями и поцелуями, он испытал чувство зависти. Ох, как ему хотелось открыто подойти к ней, обнять за талию, прижаться губами к ее щеке, чтобы все на гребаной планете узнали, — эта ведьма, эта великолепная ведьма, позволила ему быть в ее жизни, рядом с ней.       Гермиона внезапно бросила сияющий взгляд в его сторону, и Драко поспешно повернулся к бару.       Трус.       Этот вечер не твой. Этот вечер не для тебя. Этот вечер не для тебя и твоих жалких гребаных эмоциях.       Меня это устраивает. — Все в порядке? — Драко посмотрел направо и увидел Морин Тайлер, которая подошла к бару с дерзкой ухмылкой. — Добрый вечер, мисс Тайлер, — сказал он в замешательстве. — Все вы, аристократы, одинаковые. Можешь звать меня просто Морин.       Драко натянуто улыбнулся ей поверх своего бокала. — Наслаждаешься вечером, Морин?       Молодая женщина повертела в руках бокал с вином. — Не ожидала увидеть тебя здесь, если честно. — О-о… Ты удивлена, увидев меня на благотворительном мероприятии?       Она фыркнула. — Я знаю, что ты очень богат. Просто не ожидала, что благотворительность для магглорожденных тоже в твоём списке.       Драко нахмурился. — Ну, если хочешь знать, я считаю, что у этой идеи есть свои достоинства.       Морин пожала плечами. — Макгонагалл пригласила меня, — выдала она, нервно оглядывая комнату. — Сказала, что будет неплохо, если придут известные выпускники-магглорожденные.       Драко проследил за встревоженным взглядом Морин и увидел, что она уставилась на Гермиону. — Не могу поверить, что мы с ней в одной комнате, — пригубив вино, пробормотала она.       Драко с трудом удалось скрыть ухмылку. Значит, крутая Морин Тайлер помешана на Гермионе Грейнджер? — Разве вы не коллеги с женой Поттера? Можешь попросить ее представить вас друг другу, — протянул Драко, сдерживая смех.       Морин отчаянно замотала головой. — Господи, нет! Я не хочу выглядеть ненормальной фанаткой! — У тебя в спальне есть постеры с Грейнджер? — поддразнил ее Драко. — Нет, умник. Она просто… понимаешь… — Морин сделала большой глоток своего напитка. — Она так много сделала для нас, маглорожденных ведьм. Сразу после того, как я получила письмо из Хогвартса, я попросила отца помочь мне найти других, таких же, как я и Гермиона Грейнджер… просто… я просто не могла перестать читать о ней. Это могущественная ведьма, и она происходит из магглов, как и я, — она замолчала и прищурилась, глядя на Драко, как будто была уверена, что он усмехнется. — Ты, наверное, этого не поймешь, но я на самом деле уважаю ее.       Он действительно мог бы рассмеяться, но не по той причине, о которой подумала бы Морин. — Я могу организовать знакомство, если хочешь, — предложил он.       Морин скептически посмотрела на него. — Ты? Ты дружишь с Гермионой Грейнджер?       Проснулся рядом с ней этим утром, верно? — Мы были однокурсниками.       Морин снова недоверчиво фыркнула. — М-м-м, думаю, я рискну. Может быть, МакГонагалл заставит ее подойти сюда. Эй, — сказала она внезапно, отвлекаясь. — Кто этот крепкий парень рядом с ней? — Дин Томас. — Ты и с ним вместе учился?       Драко поморщился. — Тебе ведь двадцать? Он слишком стар для тебя. — Фу, ты говоришь как Мак. Кстати говоря, вот и он! — Она радостно помахала Уэсли Макнейру и его жене, которые направились к ней. — Мо! — приветствовал он ее, обнимая по-отечески. Мужчина кивнул Драко с озадаченным видом. — Малфой. Не ожидал увидеть тебя сегодня вечером.       Драко выругался про себя, но все равно пожал ему руку. — Моя мать в комитете по планированию, — отрезал он.       Уэсли пожал плечами, и Драко вспомнил, что Лара, его жена, была магглорожденной и этим объяснялось их присутствие на вечере. Драко немного поговорил с ними о квиддиче, но продолжал отвлекаться.       Гермиона обходила помещение, общаясь с гостями и приветствуя как можно больше людей и в частности, мужчин. Одни из них сочли уместным поцеловать руку Гермионы в знак приветствия, другие даже осмелились поцеловать ее в щеку. Были и такие, кто наклонялись слишком близко, чтобы заговорить с ней, и позволяли себе касаться ее руки или спины.       Моя, моя, моя, моя.       Но это ведь было неправдой? На самом деле она не принадлежала ему.       Твой. Боги Грейнджер, я, блядь, твой. Твой, твой, твой, твой, безнадежно твой.       Он еще крепче сжал свой стакан, удивляясь, что тот не треснул, когда кто-то похлопал его по плечу. — Привет, Драко Малфой! — прощебетал неземной голос Луны Лавгуд, стоявшей под руку с умным на вид парнем в очках и с взъерошенными волосами. — Привет, Лавгуд, — вежливо сказал он, отрывая взгляд от Гермионы и толпы ее поклонников. — Луна, пожалуйста. Это мой муж, Рольф, — представила Луна мужчин, и Драко пожал ему руку. — Ты сидишь за ужином рядом с нами! — с энтузиазмом воскликнула она, явно воодушевленная подобной перспективой. Драко знал, что Рольф Скамандер раньше работал в департаменте Гермионы в Министерстве, и именно она свела Рольфа с Луной. — Луна очень хорошо отзывается о тебе, — сказал Рольф неспешным, методичным голосом.       Драко посмотрел на Лавгуд в замешательстве, но она улыбнулась ему в ответ своей бесхитростной улыбкой. Он попытался сосредоточиться на разговоре с Рольфом, довольно интересным волшебником, который много путешествовал, пока работал над последующим изданием знаменитого текста своего деда «Фантастические звери и где они обитают», но его взгляд все время уходил в сторону.       Ох… Он собирался нахрен уничтожить Кормака МакЛаггена. Этот мерзкий, скользкий засранец вторгся в личное пространство Грейнджер, негромко разговаривая с ней, а Гермиона откинулась назад, насколько позволяла шея, сжав губы. Когда этот мерзкий ублюдок победно улыбнулся и положил руку на ее предплечье, Драко издал горлом приглушенный звук, который попытался замаскировать кашлем.       К черту все. Он не мог смотреть на это, не мог быть свидетелем того, как другие мужчины, такие как МакЛагген, думают, что они имеют право даже дышать в том же пространстве, что и Гермиона. — Мне очень жаль… Лавгуд, Рольф, мне нужно… пойти подышать свежим воздухом, — он поставил свой бокал на стойку и, не дожидаясь ответа, отвернулся.       Ослабив галстук-бабочку, Драко вышел в вестибюль, подальше от толпы и мучительного вида любимой женщины, которая стояла так близко, но в то же время так далеко от него. Он прислонился к каменной стене и закрыл глаза, пытаясь набрать в легкие воздуха.       Он знал, что произойдет дальше. Гермиона выступит со вступительным словом, затем будет ужин, а после него Гермиона откроет танцы. Драко предложил потанцевать с Поттером, но она отмахнулась от него и сказала, что лучше пригласит Артура Уизли, ведь Гарри был ужасным партнером по вальсу.       Но то, что за этим последует, погубит Драко. Ему придется прятаться в тени и наблюдать, как мужчины умоляют о танце ту самую Золотую Девушку. Чужие руки на ее талии. Ее нежные пальчики в чужих ладонях. Почему он был таким идиотом? Почему думал, что сможет провести этот вечер, притворяясь, что не влюблен в нее до безумия? Действие успокаивающего зелья подходило к концу.       Ему следовало держаться подальше, сказать Грейнджер, что эта ночь принадлежит ей и только ей, и остаться дома. Но увы, Драко снова пал жертвой собственного высокомерия. И теперь он стоял в вестибюле, на грани срыва из-за собственной глупой гордости.       Шорох ткани, раздавшийся рядом, заставил его насторожиться и оставить в покое волосы, которые он только что перебирал руками. У Драко отвисла челюсть, когда он увидел, что Гермиона повернула за угол и направляется прямо к нему. — Что ты здесь делаешь? Скоро твоя речь!       Гермиона проигнорировала его вопрос и уставилась на него тяжелым, пылающим взглядом. — Луна сказала, что я найду тебя здесь.       Она подошла к нему, и Драко забыл обо всем на свете, когда любимая ведьма вцепилась пальцами в воротник рубашки и прижалась губами к его губам. Он с готовностью откликнулся, обхватив руками ее талию и развернув Гермиону к стене. — Боги, Грейнджер, ты знаешь, как невероятно выглядишь сегодня? — простонал он ей в рот. Она жадно поцеловала его, пытаясь притянуть ближе, чем это было физически возможно. — Ты тоже выглядишь потрясающе, — прошептала она, когда он прошелся губами вниз по ее коже, прямо к любимому месту на стыке шеи и ключицы, ласки которого, всегда заставляли ее стонать. Он провел языком линию вверх по ее восхитительной коже до самого подбородка, и Гермиона застонала. — Спасибо за ожерелье, оно слишком прекрасно. — Этого недостаточно, — прорычал он, вновь овладевая ее губами и вторгаясь в глубину ее рта своим языком. Все его существо загорелось огнем, когда она провела руками по ткани его парадной мантии и прижалась к нему бедрами. Слишком много красивой одежды разделяло их двоих. — Я собираюсь убить Кормака МакЛаггена, — угрожающе прошептал он, внезапно поднимая руку, чтобы сжимать и гладить ее грудь. — Я разорву его на чертовы куски. Его и любого другого мужчину, который осмелился смотреть на тебя сегодня вечером.       Он провел большим пальцем по соску через ее мантию, и она застонала, прижимаясь ближе.       Гермиона взяла его лицо в ладони. — Не будь смешным. Я иду домой с тобой. Ты мог бы держать меня за руку у всех на глазах сегодня, если бы не был таким охренительно упрямым.       Драко нахмурился, но губы Гермионы, прижавшиеся к шее, отвлекли его. — Вот почему ты подарил мне ожерелье, не так ли? — прошептала она ему на ухо, проводя языком по раковине. — Признай это, Малфой. Ты хочешь, чтобы все знали.       Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза, на ее лице был написан вызов. — Скажи это, — хрипло потребовала она.       Он больше не мог сдерживаться, его член был невероятно твердым, в то время как сердце бешено колотилось в груди. — Ты моя, — прохрипел он с грубым поцелуем, с силой сжимая ее бедра. — Да, — простонала она. — А ты мой.       Драко не знал, чем именно ощутил удовольствие от этого заявления, — каменным от желания членом или пылающим любовью сердцем. — И если я еще раз увижу, что Астория Гринграсс смотрит на тебя, я лично выпровожу ее. — Блядь, Грейнджер, мне нравится, когда ты ведёшь себя как собственница, — простонал он. — Я все еще хочу проклясть МакЛаггена.       Ее поцелуи стали мягче, нежнее, Драко следовал ее ритму и позволял ей брать на себя инициативу. — Не нужно, — прошептала она в его губы. — Джинни уже наложила на него Фурункулос. Последние несколько минут он странно двигается. — Она определенно моя любимая Уизли на сегодняшний день.       Время текло в бессвязной дымке блаженства: ладони Драко были заняты ее грудью, ногти Гермионы царапали его кожу, языки восхитительно переплетались. Не заботясь больше ни о каких других обязательствах на этот вечер, кроме как оттрахать Гермиону до потери сознания, Драко задрал подол ее мантии и приподнял, намереваясь прикоснуться к ее коже.       Если бы этот фантастический наряд не был так дорог и не требовался ей на весь оставшийся вечер, Драко сорвал бы его, одержимый страстью и безудержным желанием поклоняться обнаженной плоти возлюбленной. Наконец, ему удалось засунуть руку под край мантии и нащупать путь вверх по обнаженному бедру, пока Гермиона тяжело дышала ему в рот и извивалась, и… — МИСС ГРЕЙНДЖЕР, МИСТЕР МАЛФОЙ?! — пронзительный, потрясенный до глубины души вопль Минервы МакГонагалл заставил их отшатнуться друг от друга.       Последовало мучительно неловкое молчание, которое, по крайней мере в сознании Драко, длилось несколько лет. — Извините, профессор! То есть, директриса! — взволнованно пискнула Гермиона.       Драко смотрел на кончики своих ботинок из драконьей кожи, как похотливый пятикурсник, который вот-вот будет наказан. Нелепая мысль для взрослого мужчины, но боги, МакГонагалл была беспощадна в дисциплинарных взысканиях. Драко украдкой бросил взгляд на Гермиону и увидел, что она опустила глаза, выглядя как староста девочек, которой грозит потеря значка из-за любовного проступка.       МакГонагалл открывала и закрывала рот, впечатляющий разум волшебницы, казалось, не мог осмыслить зрелище, представшее перед ее собственными глазами. — Что ж, если вы закончили, мисс Грейнджер, я пришла, чтобы напомнить о Вашей речи. Гости рассаживаются в ожидании ужина, значит у Вас есть примерно десять минут для подготовки. — О боги, моя речь, — прошептала Гермиона, и ее лицо побледнело совсем по другой причине. — Эй, — тихо позвал Драко. — Ты тренировалась тысячу раз, совершенствуя ее почти до идеала. Все будет хорошо!       Гермиона нервно улыбнулась ему и кивнула. Она бросила на МакГонагалл еще один извиняющийся взгляд, а затем скользнула мимо нее обратно в зал, наклонив голову и что-то бормоча себе под нос. Драко остался наедине со своим бывшим профессором, которая только что поймала его за любовными утехами с ее любимой ученицей.       МакГонагалл посмотрела на него с явным неудовольствием, поджав губы. Не желая корчиться под ее строгим взглядом, Драко выпрямился во весь рост и расправил рукава своей мантии. Если она собирается укорять его за то, что он посмел запятнать Гермиону Грейнджер, он будет защищаться. Он с вызовом посмотрел ей в лицо, и, к удивлению Драко, она закатила глаза. — Ох, не смотрите на меня так раздраженно, мистер Малфой, Вы совершенно неправильно истолковали мой гнев, — фыркнула она, а затем неохотно призналась: — Портрет профессора Дамблдора станет совсем невыносимым, узнав эту новость. Приведите себя в порядок и пройдите на свое место, я ожидаю, что мисс Грейнджер будет искать Вас в толпе, особенно во время своего выступления.       Оставив за собой Драко, изумленно открывшего рот, она повернулась на каблуках и вернулась в Большой зал. Мгновение спустя, Драко последовал ее примеру, направляясь к назначенному на этот вечер месту. Он подавил вздох, когда увидел соседей по столу: Рона и Падму, Гарри и Джинни, Рольфа и Луну. Грейнджер не озаботилась тонкостями рассадки.       Рон бросил на него недоуменный взгляд, затем посмотрел на измученную МакГонагалл и на раскрасневшуюся Гермиону, которая расхаживала за трибуной. Простоватое лицо расплылось в хитрой ухмылке, а глаза загорелись озорством, делая его похожим на Фреда и Джорджа. — О, нет, — усмехнулся он. — Скажи мне, что вы этого не делали. Скажи, что МакГонагалл не поймала вас. — Заткнись, Уизел. — Что происходит? — спросил Поттер, которому следовало бы сдать свой значок Аврора, ведь он оказался на шаг позади Уизли.       Рон наклонился и что-то прошептал Гарри на ухо, который немедленно захохотал. — Сколько очков потерял Слизерин? — хихикнул Поттер.       К тому времени, как все уселись, новость о беспечности Драко и Гермионы стала известна каждому. Малфой сидел между Джинни и Луной, обе ведьмы постоянно кричали что-то ему на ухо, и Драко видел их насквозь, когда они пытались отвлечь его от сплетен. Люди за соседними столиками даже не пытались сдерживать свои взгляды или шепот при виде Драко Малфоя, сидящего в дружелюбной обстановке среди современных героев магического мира.       Приглушили свет, и МакГонагалл кратко представила ведьму, которая, конечно же, не нуждалась в представлении. Гермиона застенчиво улыбнулась бывшему профессору и толпе, глубоко вздохнула и начала свою речь.       Драко знал ее так хорошо, что мог бы произнести все фразы вместе с ней. Последние две недели Гермиона мерила шагами его спальню почти каждую ночь, повторяя предложения с разной скоростью и ритмом. Он наблюдал, как ее глаза обыскивают толпу, а затем останавливаются на нем. Исчезновение легкой складки у рта и спокойствие, возникшее в ее глазах, когда она увидела его, заставили Драко чувствовать гордость.       Он знал, что Гермиона ненавидит публичные выступления, не имеющие академического характера, но зрительный контакт с ним ее успокаивал, что, несомненно, подпитывало его эго. Она говорила, что Рон всегда пытался рассмешить ее, а от Гарри веяло сентиментальностью, которая трогала ее за живое и делала эмоциональной.       Драко выдержал ее взгляд, изо всех сил стараясь излучать уверенность и одобрение, которые, как он знал, ей необходимы.       Завершая свою проникновенную речь о том, что этот фонд будет значить для будущих поколений, она поблагодарила МакГонагалл, а затем выразила благодарность многочисленным ведьмам и волшебникам, которые помогали в организации сегодняшнего мероприятия. Драко с ужасом понял, что в последнюю группу входила и его мать. Осмотрев главный стол, он увидел Нарциссу, сидящую среди профессоров Хогвартса, рядом с Флитвиком. Гермиона ужинала рядом с МакГонагалл и Невиллом Лонгботтомом, и Драко вознес хвалу Мерлину за то, что кто-то предусмотрительно посадил Невилла рядом с Гермионой, а его мать — как можно дальше от нее.       Когда ужин закончился, сердцебиение Драко вновь ускорилось. Он почти расслабился во время трапезы, несмотря на желание проткнуть Уизли вилкой, потому что неотесанный кретин, увидев, что Малфой почти не притронулся к еде, осведомился о том, может ли он съесть его картофельное пюре. Падма поддержала мир, перекладывая остатки своей порции на пустую тарелку Рона.       Посуда, столы и стулья исчезли, когда все участники вечеринки встали, чтобы освободить место на импровизированной танцплощадке, которая появилась поверх каменного пола замка.       Драко наблюдал, как Гермиона кивнула дирижеру оркестра, чтобы тот начинал первый вальс. Она прошла мимо Артура Уизли и озорно улыбнулась ему, продолжая двигаться вперед.       Что, черт возьми, она делала?       Продолжение следует…