Remain Nameless | Оставайся безымянным

      Гермиона решилась на смелую попытку завязать разговор во время следующего блюда — жареных корнеплодов с соусом. — Я хотела лично поблагодарить Вас, миссис Малфой, за помощь в планировании церемонии открытия моего благотворительного фонда. Мероприятие было замечательным, и с его помощью собрана значительная сумма финансирования.       Нарцисса кивнула ей. — Конечно, я получила большое удовольствие. Могу ли я порекомендовать Вам своего портного для мероприятий, которые Вы будете посещать вместе с Драко? — Это было бы чудесно, — ответила Гермиона, удивленная столь щедрым предложением. — Безусловно, — вдруг резко произнесла Нарцисса. — Не годится, чтобы на публике, под руку с Драко, появлялась женщина в мантии, вышедшей из моды несколько сезонов назад.       Гермиона разрезала морковь с большей силой, чем требовалось.       Я не украшение. Не пустоголовая девица, которая сопровождает мужчину на светских мероприятиях. — Гермиона — это не просто какая-то женщина, мама, — спокойно вставил Драко, очевидно, чувствуя злость Гермионы и стараясь предотвратить назревающий конфликт. — Кстати, она выглядела прекрасно, как всегда. — Конечно, — согласилась Нарцисса и изящно отпила вино из своего бокала. Воцарилась напряженная тишина, и Гермиона задумалась о том, как Драко рос в этой атмосфере. Ежедневные обеды из нескольких блюд, для которых требовалась официальная одежда, разговоры на тщательно выверенном и довольно замысловатом языке, который маскировал любые истинные намерения. Все это казалось удручающим.       Драко перехватил инициативу, расспрашивая о различных родственниках — среди которых не было Андромеды или Тедди, с горечью подумала Гермиона — и благотворительных начинаниях Нарциссы. К тому времени, как им подали десерт, Гермиона почувствовала себя лишней. — Драко, я взяла на себя смелость поручить эльфу прибраться в зимнем саду, прежде чем покинуть твой дом. — Спасибо, мама, я уверен, что это было необходимо, если ты так считаешь. — Конечно, дорогой, ты совсем не даешь этим бедняжкам работать. И ты знаешь, что говорят о праздных руках, — мягко упрекнула Нарцисса.       Боже милостивый, подумала Гермиона, неудивительно, что Драко в подростковом возрасте был таким эмоционально подавленным мальчиком, с непомерно раздутым чувством собственного достоинства и проблемами с гневом. Атмосфера за обеденным столом была достойна психологического исследования, ожидающего публикации.       Наконец, Нарцисса, казалось, вспомнила, что Гермиона находилась в одном помещении с ней. — Гермиона, мне интересно, понравилось ли твоим родителям благотворительное мероприятие? — Они не присутствовали. — Ах, конечно, — понимающе ответила Нарцисса, заставив кровь Гермионы закипеть из-за вложенного в ее слова подтекста. Ах, конечно, бедные беспомощные магглы, не так ли? — Драко сказал мне, что они целители. — Дантисты, — поправила Гермиона. — Они лечат болезни зубов и десен. При сложных случаях требуется хирургическая операция, но большая часть работы носит косметический и профилактический характер. — Я понимаю.       Гермиона не была уверена, как она может понять, но решила оставить все как есть.       Ты любишь Драко, ты любишь Драко, ты любишь Драко. Ты делаешь это ради Драко. — И ты говоришь, что они оба работают по этой профессии? Как современно, — заметила Нарцисса.       Ее комментарий, произнесенный так изящно и небрежно, непосвященному человеку показался бы вполне безобидным. Но, выросшая в окружении родственников, разговаривающих свысока с ее отцом, выходцем из рабочего класса, и будучи чиновником Министерства, хорошо разбирающимся в различных дискуссиях, Гермиона распознала насмешку, скрытую за вежливостью. Насмешку над ее матерью за то, что она работает, а не занята исключительно домом, задела девушку за живое. — Да, они равноправные партнеры в совместном бизнесе, — заявила Гермиона. — Ты не хотела бы пойти по их стопам? — спросила Нарцисса. — Нет, — уверенно сказала Гермиона. — Мое место в волшебном мире. — И хотя вызывающе поднять подбородок после такого заявления было очень банально, она все же почувствовала, как он немного приподнялся.       Прием десерта тоже растянулся во времени, сопровождаемый звуками нежного звона ложек о чашки, поставленные на блюдца. К тому времени, когда эльфийка убрала со стола и Драко заявил, что проводит Гермиону домой, она чувствовала себя измученной. — О, Гермиона, прежде чем ты уйдешь, я хотела тебе кое-что подарить.       Ошеломленная ее внезапным дружелюбием, Гермиона смущенно приняла небольшой сверток. — Драко сказал мне, что ты любишь читать. Я надеюсь, эта книга станет для тебя поучительной. — Я… Большое Вам спасибо, миссис Малфой, это очень любезно с Вашей стороны, — радостно сказала Гермиона. Возможно, мать Драко сильнее поддерживала своего единственного сына, чем она думала раньше.       Драко счастливо улыбнулся им обеим, затем чмокнул Нарциссу в щеку на прощание и последовал за Гермионой через камин обратно в ее дом.       Она зевнула и прошла в спальню, сбрасывая верхнюю одежду. — Ну, это было не так уж и плохо, — она развернула книгу. — Я думаю, твоя мама действительно старается, я имею в виду, что книга — прекрасный жест, и я уверена…       Гермиона замерла, увидев обложку книги под названием «Наше священное общество: этикет и обычаи».       Дрожащими руками Гермиона открыла книгу в твердом переплете с предисловием. Когда она прочитала несколько фраз, ее глаза наполнились злыми слезами. «…важно отделить себя от тех, у кого низшая кровь…» «…ведьмы, в частности, должны соблюдать эти священные традиции, чтобы избежать неподходящих женихов…» «…сохранение нашего образа жизни имеет первостепенное значение…» «…детализация неотъемлемого места ведьмы в обществе наилучшим образом способствует продолжению процветающего сообщества чистокровных, построенного на наших древних идеалах…»       Ее руки дрожали, когда она наугад листала страницы. Там были главы о ведении переписки. Главы об обучении и воспитании домовых эльфов. Главы о выборе официальной мантии. Главы о подходящих темах для разговора. Главы о воспитании детей.       На последний раздел ушло поразительное количество чернил с описанием идей о том, что место чистокровной женщины — дома, где она поддерживает своего мужа и воспитывает наследников. — …неправильно? Грейнджер?       Голос Драко донесся до ее сознания, только когда он вплотную к ней приблизился. Гермиона проглотила комок в горле и попыталась смахнуть влагу с ресниц, но Драко повернул любимую к себе, встревоженный проявлением ее чувств. — В чем дело? Я думал, ты сказала…?       Его взгляд скользнул вниз на книгу, зажатую в ее руке, и он вырвал ее из пальцев Гермионы, гнев омрачил его лицо. — Знаешь, — прорычал он, — я надеялся, что она одумается, но вижу, что был прав, заподозрив истинный смысл, который мама вложила в комментарий о твоей карьере. — Какой комментарий? — рассеянно спросила Гермиона. — Что карьера станет твоим приоритетом в жизни.       Гермиона вспомнила об ужине. — О-о! Я не заметила чего-то негативного в ее словах.       Глаза Драко сузились, когда он снова бросил взгляд на оскорбительный подарок. — Она имела в виду, что у тебя не останется времени на обязанности жены или матери, — выпалил он и вернулся обратно в гостиную.       Гермиона застыла, ее мозг пытался осмыслить это заявление.       Обязанности жены или матери?       Жена.       Мама.       Это должно ее напугать, да?       Жена Драко.       Воспоминание нахлынуло, настойчиво удерживая ее разум в заложниках. Страстные слова, которые он произнес на грани блаженства. Я хочу тебя каждый день до конца своей жизни.       Когда она пришла в себя, то побежала за Драко и увидела, что его рука уже тянулась за Летучим порошком. — Подожди! Куда ты направляешься?       Драко горько рассмеялся. — Конечно, чтобы вернуть эту отвратительную книгу и сообщить моей матери, что если она захочет снова ужинать с нами, то сначала ей придется извиниться перед тобой. — Нет, Драко, не надо! Пожалуйста! — она шагнула вперед и положила руку ему на плечо. — Пожалуйста, не надо. Все в порядке, я… — Ничего не в порядке, она…       Гермиона подняла руку, чтобы заставить его замолчать. — Пожалуйста, Драко. Я так устала сражаться по мелочам и доказывать свою значимость.       Она вытерла выступившие слезы. — Пусть эта попытка сделать подарок и была предпринята с жестокими намерениями, мировоззрение твоей матери не изменится за одну ночь. Я приняла этот факт! — она подошла ближе и взяла лицо Драко в свои руки. — Но я люблю тебя и никуда не уйду.       Ее прикосновение успокоило Драко, и он отошел от камина. Гермиона вырвала книгу из его рук и направила палочку на решетку. — Инсендио, — пробормотала она и бросила книгу в огонь.       Она смотрела, как страницы сворачиваются и горят, и странное удовлетворение появилось у нее внутри, когда огонь уничтожил книгу. Если бы ликвидировать предрассудки было так просто… — Поблагодари свою маму за то, что она пригласила нас, — твердо сказала Гермиона. — Но если она спросит о книге, ты можешь рассказать ей, как именно я от нее избавилась.       Устроившись в объятиях Драко той ночью, Гермиона вспомнила слова Артура Уизли, сказанные несколько месяцев назад. Он предупредил ее об определенных последствиях, которые принесут с собой отношения с членом семьи Малфоев. Что ж, если Нарцисса Малфой думала, что нескольких, тонко завуалированных комментариев и книги о традициях чистокровных достаточно, чтобы отпугнуть Гермиону, эта женщина ошиблась.       Я никуда не уйду.

***

      Декабрь 2008       Выход в свет превратился в целое событие. Даже несмотря на то, что новость о скором пополнении в семье Поттеров частично отвлекла внимание от «сказочного романа» Драко и Гермионы, интерес к «неожиданной паре с противоположных сторон» еще не ослабел.       И, чертов Салазар, пресса практически пускала слюни на любые свидетельства их «противоположности». Что, в зависимости от политических пристрастий публикации, было либо целью оскорбить Драко за его прошлый выбор, либо Гермиону за ее происхождение.       Обычное свидание за ужином в волшебном мире чаще всего приводило к тому, что Драко было стыдно за те взгляды, которые он ловил, а Гермиона злилась и возмущалась от его имени. Вряд ли это создавало романтическую атмосферу. Драко обнаружил, что ему приходится выкладывать больше галеонов, чем обычно, за частные столики, и они с таким же успехом могли бы просто поужинать дома и насладиться стряпней Уотсона.       Они снова начали проводить вечера в мире магглов. Честно говоря, Драко не возражал, но все равно было больно осознавать, что мир, в котором он родился, был против его любви к Гермионе Грейнджер.       Они также быстро поняли, что встречи с Поттером и Уизли превращаются в цирк. Ибо, как бы публика ни обсасывала истории об отношениях Драко и Гермионы, — в одном из журналов была целая колонка сплетен, посвященная наблюдению за безымянным пальцем левой руки Гермионы — если они появлялись в обществе друзей Грейнджер, все ставки на тихий вечер были проиграны.       В результате Драко пришлось сделать довольно неловкое открытие: друзья Грейнджер были безоговорочно преданны и защищали ее. Их обоих.       Выглядело это примерно так.        Когда Грейнджер пошла с Поттером на рождественский корпоратив в Министерство, а не на вечеринку компании «Висп и Райт», ему составила компанию беременная Джинни, которая с вызывающим умиление удовольствием весь вечер сжимала его руку и своим видом отпугивала сплетников.        Когда Деннис Криви прислал Гермионе сову с просьбой продать некоторые фотографии с благотворительного мероприятия другим изданиям, она с готовностью согласилась. И в прессе появились новые изображения Драко, дружелюбно болтающего с Джинни, танцующего с Молли Уизли и сидящего за столиком с Поттером во время ужина. Первоначальный прогноз Джинни относительно общественного мнения оказался верным. Люди с удовольствием восприняли идею объединения бывших врагов после стольких лет, провоцируя странные размышления о соперничестве между домами Хогвартса и романах военного времени.       Однако факт оставался фактом — это стало настоящей головной болью: справиться с пристальным вниманием к их персонам и при этом просто попытаться провести вечер в пабе. Падма подала идею возобновить прежние игровые вечера дома, и, к ужасу Драко, все поддержали эту инициативу.       Потому что Тео рассмеялся ему в лицо, когда Драко пригласил его на вечеринку, которую устраивала Гермиона. — Я не понимаю, что смешного, Тео. Или не ты тот самый волшебник, который купил дом в шикарном магловском районе, чтобы развлекать семью своей девушки, не вызывая подозрений?       Все еще посмеиваясь, Тео покачал головой. — Да, приятель, но у меня нет проблем с признанием, что я задница с волшебной палочкой. Мерлин… Ты даже не усмехнулся, когда попросил меня прийти на мероприятие, в котором будут участвовать Поттер и несколько Уизли.       Драко нахмурился, отсалютовал ему двумя пальцами и прервал связь.       Пусть Тео был самодовольным болваном, Драко обрадовался его появлению, отбросив тот немного раздражающий факт, что друг почти сразу же влился в группу. Он принес сигары для Поттера в качестве подарка в честь предстоящего отцовства, травяной чай для Джинни и выдержанную медовуху для остальных участников собрания. — Эй, Малфой, у тебя есть еще богатые друзья, не такие придурки, как ты? — воскликнул Рон, осматривая винтажную бутылку, которую Тео принес с собой.       Драко поморщился и глотнул медовуху, сдержав обещание, данное Гермионе, что не будет слишком ворчливым. Позже он от души поиздевается над Тео за вычурные манеры, поскольку его друг явно нервничал, находясь среди новых знакомых без Саши. Но если бы Гермиона настояла на присутствии Саши, Тео, по его признанию, был бы еще больше взволнован, опасаясь случайных слов или всплесков магии, особенно по мере того, как молодые люди пьянели и становились раскованнее.       Последовала небольшая дискуссия о том, с какой игры начать вечер. Фаворит компании, модифицированная версия Подрывного дурака, где вместо того, чтобы карты вспыхивали перед лицом, колода выплевывала карту, которая прилипала к голове проигравшего, требуя платы в виде выпивки — дополнительного шота, остатка напитка игрока или кого-то другого — в итоге победила.       Поттеру и Уизли не везло больше всех, но эти балбесы тоже не прочь были пройти все испытания как можно быстрее. Джинни проиграла в следующем раунде, но не могла принять участие в наказании, связанное с употреблением алкоголя. Вместо этого друзья придумывали для нее разные неловкие испытания.       В основном ее просили показать колоритных преподавателей Хогвартса. Драко с неохотой признал, что она отлично изобразила Слизнорта, разыгрывая сцену, в которой принимала Тео в «Клуб слизеринцев». Ее имитация того, как Снейпу пришлось пережить ужас принятия Ордена Мерлина I степени — Рон играл слишком почтительного Кингсли Бруствера — была гротескной, но все смеялись.       На этот раз Гарри и Рон потребовали креативного подхода. Они обменялись злобными ухмылками, прежде чем одновременно объявить: «Лимерик!» — И пусть он будет пошлым, — вмешалась Падма.       Джинни встала и откинула волосы назад. — Объект? — Малфой! — радостно крикнул Рон, заработав в ответ свирепый взгляд блондина. Остальные захихикали.       Джинни усмехнулась и закатила глаза. — Слишком просто, как будто вы, ребята, даже не хотите бросить мне вызов.       Она повернулась к Драко с жеманным выражением лица и кокетливо продекламировала:        «Его глаза серые, как пепла тлен,        Его ухмылка режет как нож.        Раньше он был мерзавцем,        А сейчас вполне пригож,        Но Гермиона присвоила его член!»       Комната взорвалась смехом и аплодисментами, за исключением мучительно покрасневших Драко и Гермионы. Джинни драматично поклонилась и вернулась на свое место.       Их унижение длилось недолго, так как Рон воспользовался возможностью напомнить всем о дебюте Джинни в качестве поэта. — Мерлин, Джин, это почти так же плохо, как «его глаза такие же зеленые, как у маринованной жабы!» — «Его волосы темные, как школьная доска», — подхватил Гарри, и все разразились новым приступом смехом, в то время как Джинни притворно надулась.       Тео посмотрел на Драко, приподняв бровь, и тот прекрасно понял, что имел в виду друг.       Странная компания, а?       Драко пожал плечами, а затем с ужасом осознал, что ему комфортно с этими людьми. Часть его — крошечная, мизерная часть, скрытая под слоями гордости, отвращения и страха — наслаждалась тем, что проводила время с друзьями Грейнджер.       Никто не произносил жестоких, ядовитых фраз, стремясь ранить хрупкую мишень. Никто не называл Драко Пожирателем Смерти или хорьком. Никто не дразнил Тео за то, что у него был «Папочка-Пожиратель смерти», и не насмехался над ним за то, что он встречался с магглой.       Они подтрунивали над богатством Драко, но он знал, это то же самое, как поддразнивание над Гермионой по поводу ее коллекции книг, или верностью Рона Пушкам Педдл, или странной одержимости Падмы Селестиной Уорбек. Почти… ласково по сути.       К концу вечера все, кроме Джинни, были основательно пьяны, а игры забыты. Тео и Рон жарко спорили о двух разных маггловских рок-группах. — Стоунз, приятель, я говорю тебе, Стоунз лучшие, в них есть… какая-то изюминка, понимаешь? — Нет, ты с ума сошел, это «Битлз». Клянусь, когда Миона познакомила меня с ними, я увидел… разные цвета в своем воображении.       Джинни начала клевать носом, положив голову Гарри на колени, пока он рассеянно гладил ее по волосам и болтал с Падмой. Свернувшись калачиком на диване, Гермиона прислонилась к Драко, ее рука скользнула по его животу, лениво рисуя круги. Немного пьяный Драко с наслаждением шептал пошлые фразы, которые могла слышать только она. — Не стесняйся опустить руку немного ниже, Грейнджер, — протянул он, и ее пальцы на мгновение замерли, прежде чем возобновить поглаживания. — Только скажи слово, любимая, и я перекину тебя через плечо и отнесу в спальню. И мне похуй на то, что подумают твои друзья.       Гермиона наклонила голову, надув губы. — Не выражайся, Малфой, — упрекнула она, но ее взгляд был затуманен. — Неплохая попытка, дорогая, но мы оба знаем, что ты любишь грязные словечки. Хочешь, я расскажу, каково это, кончать с моим членом в тебе?       Гермиона закатила глаза и положила руку на его ремень. — Ты неисправим… — с трудом пробормотала она. — И тебе это пиздец как нравится, держу пари, если бы я засунул руку в твои трусики прямо сейчас, я бы обнаружил, насколько ты мокрая.       Гермиона прикусила губу, ее загоревшиеся глаза выдавали похотливые мысли. — Твои слова возбуждают меня, — выдохнула она и потянулась, чтобы поцеловать его в шею, но он двигался быстрее. Драко повернул голову и раздвинул ее сладкие от медовухи губы языком, пробуя их на вкус. Ее рука сильнее вцепилась в ремень, когда Гермиона едва слышно замычала ему в рот. Если бы они находились наедине, она стонала бы гораздо громче.       К сожалению, компания в конце концов поняла причину их молчания. — Эй, перестаньте, голубки! — крикнул Рон, и в голову Драко прилетела подушка, а Гермиона в смущении уткнулась лицом ему в плечо. — Мерлиновы подштанники, вы еще хуже, чем когда-то Гарри и Джин. — Отвали, Рон, — проворчала Джинни, не открывая глаз. — Я уверен, что Нотт поцелует тебя, если ты вежливо попросишь. — А? — рассеянно сказал Рон и повернулся к Тео. — Я думал, что твой маггл — девочка… Тебе и парни нравятся? Это круто, но у меня серьезные отношения. — Ох, Мерлин, Рон, я думаю, с тебя хватит на сегодня, — пробормотала Падма и встала, увлекая за собой опьяневшего парня. Вскоре остальные последовали их примеру, прощаясь, Гермиона крепко обняла всех, даже слегка удивленного Тео, который явно не ожидал этого. — Ты ласковая, когда выпьешь, ты знала об этом? — поддразнил Драко, когда Гермиона взмахнула палочкой, чтобы левитировать пустые стаканы в раковину. — Заткнись, — пробормотала она и, пошатываясь, направилась в спальню. — Я не хочу обсуждать тот факт, что позволила тебе целоваться со мной на глазах у всех.       Драко ухмыльнулся и последовал за ней. — Насколько я помню, ты совсем не сопротивлялась.       По правде говоря, он не очень одобрял проявления любви на публике, но попробуйте укротить его либидо, когда он напился крепкой медовухи, а его ведьма распускает руки. — Как ты думаешь, Тео хорошо провел время?       Драко плюхнулся на кровать рядом с ней. — Сначала она меня лапает, а потом проявляет беспокойство. Ты чудная маленькая пьянчужка, Грейнджер.       Она фыркнула, и Драко почувствовал, как пышные кудри коснулись его щеки. — Что ж, извини меня за заботу о наших друзьях.       Наши друзья.       Меня это устраивает.