***
Февраль 2009 — Где, черт возьми, Рон и Падма? Этот вопрос был озвучен не менее восьми раз, и каждый раз — разными людьми. Напряженность в отдельной комнате родильного отделения больницы Святого Мунго, мягко говоря, зашкаливала. Но ведь не каждый день единственная дочь Молли и Артура рожала сына или дочь от спасителя волшебного мира. Из всей семьи Молли и Флер оставались самыми спокойными, сидя бок о бок и заканчивая пошив детского одеяльца для будущего Поттера. Это стало традицией для каждого внука Уизли. Мужчины Уизли были отдельной историей. Хотя большинство собравшихся уже были отцами, это не помешало Артуру, Биллу, Чарли, Джорджу и Перси по очереди ходить вперед и назад по комнате, пока все ждали новостей. Прошло уже несколько часов, а никто еще ничего не слышал о милой маленькой Джинни, самой младшей из них. Если бы сама Джинни могла видеть такое поведение родственников-мужчин, не обошлось бы без пресловутого Летучемышиного сглаза. Гермиона присоединялась к этому семейному ритуалу ожидания в процессе большинства родов, хотя обычно она была рядом с Роном. Теперь рядом с ней был смущенный Драко, тревожно покачивающий ногой, пока она сосредоточенно грызла ногти. Звуки беспокойных шагов и тревожного бормотания прекратились, когда двери распахнулись, и в комнату влетел запыхавшийся Рон, который тащил за собой улыбающуюся Падму. Все уставились на опоздавшую и празднично одетую пару. — Давно пора! — упрекнула Молли. — Мы еще ничего не знаем, так что вам лучше устроиться поудобнее. Где вы были? Джордж пытался связаться с вами несколько часов назад! Новоприбывшие обменялись лучезарными улыбками, после чего Рон поднял руку Падмы вверх, чтобы все увидели. — Мы помолвлены! На несколько секунд в комнате воцарилась полная тишина, прежде чем собравшиеся родственники и друзья взревели от восторга и бросились вперед, заключая Рона и его невесту в поздравительные объятия. Именно поэтому Гермиона так сильно любила Уизли: их источник радости был безграничен. Объявление Рона и Падмы не отвлекло внимания от предстоящего рождения малыша Поттера, а скорее добавило волнения атмосфере. Гермиона по очереди крепко обняла Рона и Падму, пока Рон бормотал о том, как на годовщину знакомства они ужинали в том же ресторане, где были в первое свидание, и он сделал предложение и, боги, так нервничал, что чуть не уронил кольцо. Джинни и Гарри не могли выбрать более счастливого дня, чтобы произвести на свет своего ребенка. За спиной Гермионы раздался негромкий кашель. Обернувшись, она увидела Гарри с растрепанными волосами, и хотя на его лице отражалось волнение, он почти светился от счастья. — Это… Это мальчик, — объявил он с нервной ухмылкой. — У Джин все хорошо… Она отлично справилась… Она идеальна… — беспомощно изумляясь сильной женой, он запнулся, а затем осознал, что все, кто находился в комнате, ждали продолжения его слов. — Да, это мальчик, здоровый мальчик. Джеймс… — он сжал челюсти, и Гермиона заплакала, глядя на лучшего друга, неспособного сдержать настолько сильные эмоции, связанные с такой важной новостью для семьи. Гарри с трудом сглотнул. — Джеймс Сириус Поттер, — его подбородок задрожал, и Гермиона бросилась вперед, крепко обняла и уткнулась лицом в его плечо. Гарри крепко прижался к ней, его тело дрожало под натиском чувств, и Гермиона ощутила, как еще одна пара знакомых сильных рук обхватила их обоих. — Я так рад за тебя, приятель, — хрипло сказал Рон. Остальные позволили им насладиться моментом в течение несколько минут, прежде чем Гермиона почувствовала еще одну пару рук — Молли, подумала она — затем Артура, Билла, Чарли, Перси и, наконец, Джорджа, и смех смешался со слезами, когда облегчение охватило всю компанию. Гарри восторженно вскрикнул, услышав о помолвке Рона и Падмы, а Гермиона подумала, что ее легкомысленные мальчики стали мужчинами. Гарри теперь отец. Рон — жених. С появлением Гарри накал возбуждения немного утих. Он объявил, что Молли и Артур могут увидеть Джинни и познакомиться с Джеймсом. Гарри периодически возвращался, забирая по несколько человек, чтобы не утомлять измученную жену и новорожденного. В конце концов, он подошел к Гермионе и Рону. — Джин хочет минутку поговорить только с вами, если ты не против, Падма. Малфой? Гермиона взяла их обоих за руки, когда они вошли в больничную палату, чтобы познакомиться с младшим Поттером. Джинни выглядела усталой, но сияющей, на руках у нее был сверток, из которого торчал пучок черных волос. — Вот они, Джеймс, — мягко проворковала Джинни младенцу. — Дядя Рон и тетя Гермиона. Они будут твоими крестными родителями. Гермиона сжала пальцы Рона, прикрывая рот второй рукой. Она спросила сквозь слезы, встретившись глазами с Гарри: — О, боже… Вы уверены? — Как будто мы могли выбрать кого-то другого… — тихо ответил Гарри. Гермиона прислонилась к плечу Рона, почувствовала, как он слегка дрожит, и услышала его слова: «Черт возьми». Джинни поманила ее к себе, и Гермиона бережно приняла спеленутого Джеймса. За столько лет рядом с Уизли она держала на руках много детей, но этот ребенок станет ее крестником… Это было потрясающее ощущение. — Конечно, у него твои волосы, Гарри, — шмыгнула носом Гермиона. — О да, у него волосы Поттера, но легкие Уизли, — заявила удивленная Джинни. — Он пришел в этот мир, крича, как банши. Гермиона села на стул рядом с кроватью Джинни, все четверо несколько минут наслаждались аурой этого маленького чуда и надежды, которую он внушал. По настоянию Джинни Гарри отправился за Драко и Падмой, но Гермиона не могла оторвать глаз от ангельски прекрасного ребенка, спящего у нее на руках. В глубине ее души рождались многочисленные теплые пожелания для малыша Джеймса. Чтобы он никогда не знал страданий, боли или одиночества, как его отец. Чтобы обрел силу, остроумие и чувство юмора своей матери. И бесконечную способность к любви и доброте от них обоих. Услышав новые шаги, Гермиона подняла глаза и обнаружила, что в комнату вошли Падма и Гарри, а Драко застыл в дверях. Когда его серые глаза скользнули по ней, с ребенком в руках, на его лице появилось странное выражение, которого она раньше не видела и не могла расшифровать. Чары рассеялись, когда Рон хрипло попросил подержать своего племянника, и Гермиона осторожно передала ему Джеймса. — Поздравляю, Джиневра, — нерешительно произнес Драко, и Гермиона поняла, что он продолжает чувствовать себя неловко. Джинни оторвалась от созерцания обручального кольца Падмы и улыбнулась ему. — Спасибо! Ты хотел бы подержать его? Драко, казалось, был шокирован тем, что у нее возникла эта мысль, и быстро покачал головой. — Ох, нет… Эм, все в порядке, я думаю, что другие, вероятно… лучше подойдут для… этого. — Он не снитч, Малфой, я уверен, что ты сможешь удержать его, — пошутил Гарри, и Рон захохотал. — Нам с тобой давно пора провести матч-реванш, Поттер, — парировал Драко. — Я думаю, мини-Поттер в хороших руках, — он указал на Падму, которая только что взяла Джеймса. — Тем не менее, я хотел оставить новоиспеченным родителям подарок. Из внутреннего кармана пиджака Драко достал уменьшенный подарочный пакет, восстановил его до нужного размера и положил на прикроватный столик. Гермиона уставилась на него. Он решил сделать подарок Поттерам по случаю рождения сына, даже не посоветовавшись с ней? И разве это нормально — так заводиться из-за этого? После того, как они покинули больницу Святого Мунго, чтобы дать Джинни столь необходимый отдых, прежде чем они с Гарри смогут забрать новорожденного домой, Гермиона не могла сдержать любопытства. — Я и не знала про подарок для Гарри и Джинни. Что это? Драко сидел на кровати Гермионы и снимал обувь. Услышав ее вопрос, он застыл. — Ничего экстравагантного. Подгузники, меняющие цвет. Я уверен, что они понадобятся им в ближайшие недели, — усмехнулся Драко. — Они меняют цвет, когда ребенку… эээ… нужно их поменять. — Я никогда не слышала о таких. Это обычный продукт для волшебных детей? — О, нет. Я… Я сам их заколдовал. Лицо Драко покраснело до кончиков ушей, и Гермиона продемонстрировала удивление его заботой о своих друзьях, сорвав с любимого одежду в рекордно короткие сроки и уложив его на свою постель. Хотя, возможно, бурная похвала его доброму поведению была довольно преждевременной. Неделю спустя в камине появилась голова разгневанной Джинни и закричала, призывая Гермиону. — Где этот маленький хитрый хорек, с которым ты трахаешься? — потребовала она. Драко стоял рядом с Гермионой, скрестив руки на груди и самодовольно улыбаясь, что сразу же вызвало подозрения Гермионы. — И тебе привет, Джиневра! Кажется, материнство действительно усмирило твой характер. — Кретин! — прорычала Джинни, но Гермиона услышала, как на заднем плане рассмеялся Гарри. — Ты знаешь, что происходит с этими подгузниками, когда Джеймс устраивает беспорядок? — Разве они просто не меняют цвет? Я думала, Драко заколдовал их, — улыбнулась Гермиона, и Драко издал смешок рядом с ней. — Они не просто меняют цвет! — закричала Джинни. — На их задней части появляется фраза «Поттер-вонючка»! Драко засмеялся с такой силой, что согнулся пополам, и слезы покатились по его лицу. — И Гарри думает, что это самая смешная вещь, которую он когда-либо видел! Отлично сработано, Малфой! — кипела Джинни. — А Джордж и Рон даже хотят встретиться с тобой и выяснить, не смогут ли они создать аналогичный продукт для продажи в магазине! Мерлин, вы все ведете себя как дети! Драко пришел в себя и извинился, успокоив измученную молодую мамочку, которая в конце концов признала, что это была остроумная, хоть и довольно злая шутка.***
Март 2009 — Сэр, СЭР! Настойчивый голос Крика пробудил Драко и Гермиону ото сна. Они оба вскочили, Гермиона с палочкой в руке, и эльф отступил от кровати. — Крик! Что, черт возьми, ты делаешь? — прогремел Драко, схватившись за грудь. — Теодор Нотт в камине, сэр, — торопливо объяснил Крик. — Говорит, это чрезвычайная ситуация и просит привести мисс Грейнджер, если она здесь. Драко и Гермиона обменялись испуганными взглядами и, накинув первую попавшуюся одежду, почти бегом направились в гостиную. Они увидели голову Тео в камине. — Драко! Ох, слава Мерлину, Гермиона с тобой. — В чем дело? Что случилось? Тео слегка откинул голову назад. — Я жду вас у себя… Это Саша… Я… я… пожалуйста, как можно скорее. Он замолчал, его голова исчезла из пламени, и сердце Гермионы забилось в тревоге, когда Драко потянул ее за собой в камин. Они оказались на другой стороне, в гостиной богато украшенного дома. Гермиона поняла, что это маггловская резиденция Тео в Белгравии, а не Нотт-мэнор, судя по большому телевизору с плоским экраном, висевшему на противоположной стене. Она никогда раньше не видела спокойного и сдержанного Тео таким взволнованным, и, судя по выражению лица Драко, он тоже. Тео беспокойно прохаживался по комнате, его лицо было бледным и болезненным, а глаза покрасневшими. — Где Саша? — спросила Гермиона, обеспокоенная тем, что сразу не увидела ее. При звуке имени своей девушки Тео сдавленно всхлипнул и бросился на диван. — Она там, — наконец сказал Нотт и указал пальцем в сторону закрытой двери. — Она… она заперла дверь. Говорит, что не хочет сейчас меня видеть! — Он прерывисто задышал, глядя на Драко широко раскрытыми, безумными глазами, в которых стояли слезы. — Я рассказал ей… Рассказал все, и она… она… думает, что я сумасшедший. Или, может быть, — он набрал побольше воздуха, — что это она сошла с ума… или… что я ее околдовал… Тео больше не мог выдавить ни слова, и Драко обменялся с Гермионой взглядом, выражающим мрачное беспокойство. Он наколдовал воду и подошел к другу, сунув стакан в его трясущиеся руки. Тео сделал отчаянный глоток, и несколько слезинок скатились вниз по щекам. — Тео, давай же. Расскажи, каким образом тебе помочь. Голос Драко звучал тихо, оставаясь спокойным и размеренным, и Гермиона на мгновение задумалась, помогал ли ему Тео таким образом во время отказа от зелий. Нотт покачал головой, глядя на Драко, и Гермиона закусила губу, обеспокоенная серьёзностью признания Тео. — Ты сказал ей, что ты волшебник? Ты рассказал ей о магии? — спросила она. Драко бросил озадаченный взгляд, услышав ее резкий тон, но Грейнджер проигнорировала его. Тео подался вперед и прерывисто выдохнул. — Да. Я сказал ей, кто я. Просто сегодня вечером все встало на свои места… Мы говорили о том, что она переедет сюда, и мы поженимся, и я должен был рассказать ей, должен, пока все не зашло дальше, и… — Ты показал ей какую-нибудь магию? Ты использовал при ней палочку? — прервала его Гермиона. — Да. Она задумчиво кивнула, соображая, как лучше сообщить другу печальную новость. — Тео, я не уверена, как глубоко ты знаком с положениями Статута о секретности, касающимися отношений с магглами… Гермиона вдруг поняла, что для двух исключительно умных людей и она, и Тео были феноменально наивны. Магглорожденная волшебница полагала, что после их душевного разговора в канун Нового года, Тео проявит должную осмотрительность. Но любовь делала идиотами всех, даже осторожного, дотошного Тео. Ослепленный чувствами к Саше, он не потрудился провести собственное исследование. Гермиона предположила, что будучи чистокровным, Тео, возможно, вообще не задумывался об этом. Потому что мир и его законы всегда служили ему, выделяя носителей привилегированной крови, так почему же они должны были подвести его сейчас? И теперь Гермиона должна была стать вестником того, как правила его мира сделают их с Сашей жизни намного сложнее. — Что ж, закон гласит, что если волшебник откроет мир магии обычному человеку в ходе отношений до женитьбы, пара должна зарегистрировать брак в Министерстве магии в течение шестидесяти дней, либо на маггла будет наложен Обливиэйт. Гермиона затаила дыхание, как только слова, определяющие дальнейшую судьбу их друга, повисли в воздухе между ними. Когда Гермиона встречалась с Дэниелом, любопытство подтолкнуло ее к небольшому расследованию, поскольку она задавалась вопросом, каково это — быть ведьмой, вышедшей замуж за маггла. Каким образом можно раскрыть ее истинные способности? Это привело девушку в Юридическую библиотеку Министерства и к ужасающему открытию трудностей, с которыми сталкиваются пары, состоящие из волшебника и обычного человека. Тео выглядел, если это было возможно, еще более раздавленным. — Шестьдесят дней? — тупо повторил он. — Да, — печально подтвердила Гермиона. — Или они сотрут ее память? — Боюсь, что так. Мне жаль, Тео. — Ну и хрен с ними! — воскликнул Драко, заставив подпрыгнуть собеседников. — К черту Министерство! Тео, прекрати хандрить, не нужно терять рассудок из-за этого. Тео закрыл лицо руками и яростно замотал головой. — Нет, Драко, нет, это не то, с чем можно шутить, — он поднял голову и с отчаяньем взглянул на Гермиону. — Если это обнаружится, меня ждет Азкабан, да? А Сашу Обливиэйт? Гермиона кивнула и проглотила комок в горле. Это был утрированный, но правильный вывод. Тео уронил голову на руки, но Драко было не так легко остановить. — Это очень жестоко, правда? Разве они не могут просто стереть ее воспоминания о том, как Тео сообщил ей о магии? — Тогда как Тео должен объяснить свое пребывание в тюрьме? Я согласна, что все это довольно по-варварски, и я никоим образом не защищаю закон, но полагаю, что команда стирателей памяти удалит любые воспоминания, связанные с магией, и, вероятно, внедрит ложные, чтобы никто из родственников не задал слишком много вопросов о внезапном исчезновении Тео из ее жизни. В противном случае пришлось бы просить Министерство изменить воспоминания всей маггловской семьи девушки и ее друзей. Драко нахмурился и упрямо покачал головой. — Нет, это нелепо. Ты не попадешь в Азкабан, и мы с Грейнджер никому об этом не расскажем, так что никакого риска нет. Ты можешь просто… — Нет! — Тео оборвал друга, поднимая на него взгляд. — Нет, Драко, я не в том положении, чтобы играть с законами Министерства. Я не только потеряю работу, ведь мне едва удалось избежать приговора после войны… — Как? Почему? — спросил Драко, сбитый с толку. — Ты же не получал Метку. Зачем им…? Тео горько рассмеялся, перебивая его. — Ты думаешь, это имело значение для Министерства, жаждущего справедливости, сразу после падения Сам-Знаешь-Кого? Нет, они только взглянули на мою фамилию и упрятали бы меня в клетку, если бы не показания сестер Гринграсс и насмешливые письменные свидетельства Кэрроу о том, каким неудачником я был в Хогвартсе. Обычно доброе лицо Тео исказилось в уродливой гримасе. — Не у всех из нас был Гарри Поттер, который явился, чтобы спасти положение. Драко нахмурился в ответ. — Я никогда ни о чем не просил Поттера. Гермиона прервала их напряженные переглядывания. — Тео, ты сказал, что Саша в спальне? Ты защитил дверь? Тео угрюмо посмотрел на нее. — Я всего лишь наложил Заглушающее, чтобы она не услышала наш разговор. Саша заперлась там по собственной воле. Я никогда не применял к ней магию и впредь не собираюсь, — сказал он так гневно, что Гермиона невольно отступила от него на шаг. — Теo! — воскликнул Драко. — Никто не обвиняет тебя в чем-то предосудительном. Карие глаза молодого мужчины печально оглядели Гермиону. — Извини, — пробормотал он. Драко осторожно положил руку на поникшее плечо друга. — Зачем ты признался? Почему именно сейчас? Тео устало провел рукой по лицу. — Я должен был, ты не понимаешь, я… — он прерывисто вздохнул. — Если я прошу ее жить здесь… со мной… она заслуживает того, чтобы знать правду. Заслуживает знать, на что подписывается. — Да, но Тео… Он остановил Драко. — Ты помнишь урок Хагрида на пятом курсе? То, что я был одним из немногих, кто мог видеть фестралов? — Он пристально посмотрел на Драко. — Ты знаешь почему? Когда-нибудь задумывался? — Прости, приятель, я не понимаю, что… — Ты помнишь мою тетю Джорджиану? Драко нахмурился, услышав неожиданный вопрос — Я думаю, да… Когда мы были маленькими, разве не она тайком приносила нам шоколадное печенье? Она души не чаяла в тебе, но нам было… всего лишь по семь или восемь лет? Тео ответил не сразу, вместо этого несколько секунд смотрел куда-то вдаль. — Она была красивой, доброй и милой, и ее убили на моих глазах, когда мне было девять лет, — глухо сказал он, и Гермиона испуганно ахнула, а лицо Драко побледнело. — Мой отец… Мой отец утверждал, что застукал ее… Застукал с мужчиной-магглом. Кто знает, было ли это правдой? — Тео нервно вытер глаза рукавом. — Но это не имело значения для такого монстра, как он. Всего лишь слухи о связи с магглом, и он пришел в ярость. Тео невидящим взглядом уставился в пол, и сердце Гермионы заныло от горя, но она понимала, что было бы ошибкой прерывать его сейчас, даже если ее слова принесли бы ему утешение. — Он заставил нас смотреть. Меня и мою мать. Он бросил обвинения ей в лицо, а затем проклял ее. Моя любимая тетя… Его собственная сестра… всегда такая добрая… Отец забрал ее… сделал так, чтобы это выглядело как трагический несчастный случай… инсценировал… Может быть, он убил и того маггла, я не знаю. Тео судорожно вздохнул. — Это мое семейное наследие. Вот откуда я родом. Ты понимаешь? Я должен был рассказать Саше все, она… Она заслуживала знать извращенную правду, прежде чем согласится окончательно связать свою жизнь со мной. Наступила ужасная тишина, и Драко беспомощно посмотрел на Гермиону. — Тео, — тихо сказала она. — У меня есть некоторые ресурсы, которые могли бы помочь. Ты надеялся, что я смогу поговорить с ней, не так ли? Он на мгновение встретился взглядом с Гермионой, и она увидела доверие в его напряженном и отчаянном выражении глаз. — Пожалуйста, — прохрипел он. — Хорошо, — Гермиона решительно убрала волосы назад. Она взяла с журнального столика две подставки и превратила одну в ручку, а другую — в блокнот. Наспех записав полдюжины названий, она бросила список в сторону Драко. — Иди ко мне и возьми эти книги из библиотеки в гостиной. Все они должны быть помещены в раздел «Магглы» и «Отношения с магглами». Оставь все у двери спальни, пока я буду разговаривать с Сашей. Тео, пойди и подожди у Драко. Она убедилась, что мужчины ушли, прежде чем снять заглушающее и спрятать палочку с глаз долой. Она легонько постучала в дверь. — Саша? Это Гермиона, могу я войти? На мгновение воцарилась тишина, прежде чем раздался негромкий всхлип. — Да, — послышался мягкий голос Саши, и Гермиона открыла дверь. Саша одиноко сидела на краю большой кровати с балдахином, ее сияющую улыбку сменило мрачное выражение лица. Обычно яркие и живые глаза казались лишенными жизни, как будто она выжала из них все до последней слезинки, и теперь они нуждались в длительном отдыхе от любых эмоций. — Я отправила Тео к Драко. Ничего, если я немного посижу с тобой? Саша кивнула, и Гермиона осторожно опустилась на кровать, намеренно сохраняя дистанцию между ними. — Тео был очень расстроен, — осторожно начала Гермиона. — Как ты себя чувствуешь? Саша на мгновение уставилась на нее. — Значит, все это правда? Все, что он сказал, это…? Гермиона кивнула на вопрос, повисший между ними. — И… и ты тоже одна из них? — Да, я ведьма, — прямо ответила Гермиона. — Тебя это пугает? Саша быстро покачала головой. — Нет. То есть… слегка, — она нервно хихикнула, но быстро успокоилась. — А Драко? — Волшебник. Она неловко поерзала и сжала руки на коленях. — Откуда мне знать, если… Как я узнаю, если Тео… сделал что-то со мной? Использовал магию, чтобы заставить меня… полюбить его? Как я могу доверять тому, что чувствую? Сердце Гермионы сжалось во второй раз за эту ночь. — Ну, во-первых, существуют законы, запрещающие использовать магию против немагических людей, таких как ты. Я не знаю, как далеко зашел Тео в своем объяснении нашего мира, но волшебникам разрешено использовать магию на обычных людях только в экстренных случаях. Во-вторых, — она вздохнула, — нет никакого заклинания, которое могло бы вызвать чувство любви. Существует несколько запрещенных зелий и заклинаний, которые вызывают влечение, похоть или одержимость. Существуют незаконные проклятия, которые заставляют совершать действия по указанию заклинателя. Но твои чувства по отношению к Тео… это реально. Их нельзя воспроизвести с помощью магии. Глаза Саши наполнились слезами, и она с легкостью выдохнула. — Спасибо, Гермиона… Я чувствую себя так ужасно… Я сразу же обвинила его в этом, и, о Боже, его лицо стало таким… Но он солгал мне! Обо всем! Как он мог это сделать? Его мать… Боже мой, его мать на самом деле жива, и он видится с ней! Она вскочила с кровати и лихорадочно зашагала перед Гермионой. — Я имею в виду… в одну минуту мы говорим о том, что я перевезу свои вещи в его дом, и спорим, устраивать ли свадьбу весной или осенью… А в следующую он дрожит и нервничает и… и… вытаскивает палку, размахивает ею, как сумасшедший, а затем столик разлетается на мелкие кусочки, и снова собирается воедино, а затем… затем… Она яростно потерла слезящиеся глаза и глубоко вздохнула. — Затем он сообщает мне, что его мама не умерла, но все, что он говорил о своем отце, правда… Боже мой, нет, даже хуже, чем правда… все те ночи, когда он просыпался, крича, и я понятия не имела, что… Я имею в виду, что невозможно подделать такие вещи, эти детали… то, как он страдал в детстве… — она замолчала и в ужасе уставилась на Гермиону. — Война… он сказал, что была война. Что его отец… что целью этой тайной войны было убивать людей, не обладающих магией… таких, как я… Она с несчастным видом опустилась обратно на кровать и уставилась в стену. Мысли Гермионы неслись вскачь, но она оказалась не в состоянии предложить какие-то добрые слова или жесты утешения. Она решила дать Саше возможность полностью высказаться. — Знаешь, я всегда считала Тео немного странным, — медленно продолжила девушка. — Мы были в пабах, и пьяные парни говорили всякое… или даже когда просто шли по улице средь бела дня… Типичное расистское дерьмо! — она глухо засмеялась. — Мы немного выделяемся как пара, я уверена, ты заметила. Но каждый раз, когда какой-нибудь засранец имел наглость комментировать наши отношения, я приходила в ярость, а он просто… Нет, он, конечно, защитил бы меня, но это выглядело словно он не до конца понимал, почему мы должны обижаться. Она истерически хохотнула. — И теперь я узнаю, что дело не только в цвете моей кожи, но и в моей крови… В моей крови, Гермиона. В его мире я тоже буду человеком второго сорта. Повезло мне, а? Гермиона взяла ее за руку, когда Саша закрыла глаза, и по ее щекам скатилось несколько слезинок. — Мои родители, как и ты, не обладают магией. Они — магглы, так их называют в просторечии. Я знаю, как сложно в этом разобраться, но я помогу тебе всем, чем смогу. Ты не одна. Саша прерывисто выдохнула. — А Тео? Как мне вообще начать налаживать отношения с ним? Гермиона глубоко вздохнула и еще раз озвучила печальные новости о законах, регулирующих романтические отношения между волшебниками и магглами. — Я должна выйти за него замуж… или они сотрут мне память? — грустно подвела итоги Саша. — Мне очень, очень жаль. Саша проглотила комок в горле, затем серьезно посмотрела на Гермиону. — А как бы поступила ты? На моем месте? Прежде, чем Гермиона смогла ответить, раздался тихий стук. Она выглянула и обнаружила, что Драко оставил перечисленные ею книги аккуратной стопкой на полу у двери. Гермиона взяла их и разложила на кровати. — Я не оправдываю Тео, нет, но наши законы, какими бы устаревшими они ни были, строго запрещают делиться секретами волшебного мира. На твоём месте я изучила бы как можно больше информации, прежде чем принимать решение. Гермиона указала на стопку книг и брошюр. — Это хороший старт. Если ты хочешь стать полностью информированной, будет правильно узнать кое-что из недавней истории и о нынешнем политическом климате. Здесь есть краткий обзор Статута секретности, краткое руководство по нашему Министерству, основы магического происхождения, учебник по маггловско-магическим отношениям и брошюра о брачных обрядах. Саша пристально смотрела на кучу литературы, как будто желая, чтобы книги содержали варианты личного и судьбоносного решения, которое ей скоро нужно будет принять. — Мы уже некоторое время говорим о браке, но это… это безумие, — произнесла она хрипло и почти недоверчиво. — Мне придется солгать родителям… братьям… всем. Гермиона ощутила укол глухой боли. Двойная жизнь, с которой она сама слишком близко познакомилась, и чаще всего это бывало ужасно утомительно. — Саша, — тихо позвала она, чтобы вывести подругу из грустных раздумий. — Я не могу сказать тебе, как именно поступить. Никто не может. Итак, тебе необходимо провести свое исследование и подумать, по-настоящему подумать о том, что значит для тебя Тео, и каким образом совпадают ваши желания и потребности. Подумай об этом как о возможности обрести полную и абсолютную честность друг с другом, прежде чем вступать в брак. Я признаю, что магия, возможно, не является тем, что ты рассчитывала обсудить с будущим супругом, но подумай об этом словно еще одном вопросе доверия, таком, как брачный контракт, финансы, родственники или условия проживания, которые необходимо решить до свадьбы. Молодая женщина, казалось, поняла практическую постановку проблемы Гермионой и кивнула. Затем она спрыгнула с кровати и заключила старшую подругу в крепкие объятия. — Спасибо, — прошептала она. — Я не знаю, как смотреть ему в лицо прямо сейчас. — Возьми перерыв на несколько дней, — успокаивающе сказала Гермиона. — Позвони мне, если у тебя будут какие-то вопросы, хорошо? Я ничего не буду скрывать. Перед уходом Гермиона приготовила Саше чашку крепкого чая и убедилась, что та удобно устроилась в спальне Тео. Когда она вернулась во Франклин-Хаус, то обнаружила бледного Нотта, сидящего в кресле прямо перед камином, и Драко, устроившегося рядом со своим другом. — Она…? — Теперь ей лучше, — успокоила Гермиона встревоженного Тео. — Я оставила ей все, что, по моему мнению, понадобится, и сегодня Саша будет спать там, но она сказала, что утром поедет к родителям. Тео угрюмо кивнул, и Драко вскочил на ноги. — Я думаю, будет лучше, если ты останешься здесь на несколько дней, — ободряюще сказал он. — Пойдем, я поселю тебя в гостевой комнате рядом с библиотекой. Когда они снова улеглись в постель, Гермиона всю ночь крепко прижималась к Драко, успокаивая звуком его ровного дыхания во сне свои расшатанные нервы. Образ опустошенного лица Саши не оставлял ее в покое, возвращая к боли и вине, которые она испытывала после того, как восстановила память своих родителей. Конечно, Саше придется подписаться на сложную жизнь, но, возможно, Тео стоит для нее этих усилий. Гермиона нежно провела пальцами по волосам Драко. Ей самой была не чужда сложная жизнь, не говоря уже о мужчине в ее кровати. И пока он остается рядом с ней, они справятся с любыми осложнениями, которые жизнь подбросит им. Вместе.