Последняя из Слизеринов. Книга IV

Рождественские каникулы закончились, а я была рада вернуться к учебе, даже ухватилась за нее с небывалым рвением. Я даже училась куда усерднее, выполняла домашнее задание тщательнее, чем обычно. В то время, как многие другие сетовали на большие нагрузки, мне оставалось лишь тихо хихикать над ними. Глупцы, они еще не знали, что за стенами Хогвартса «нагрузка» в разы сильнее. Писем от гоблинов и из Нигрумкора не было, чему я ликовала в душе. А мысли о том, что до́лжно, я гнала со страшной силой. «Еще немного, еще чуть-чуть спокойствия», — уговаривала я себя, не желая думать о проблемах. Именно из-за этого я не расстроилась, когда узнала, что оборотни проверили приют Вула. Вернее, то место, где он раньше был. Сейчас на его месте стояло какое-то многоэтажное здание. Они, конечно, побродили по нему, но ничего путного им найти не удалось: там не было ни намека на магию. Очевидно, для Реддла это место не значило ровным счетом ничего. Уроков с Дамблдором больше не было, что не могло не стать поводом для небольшой тихой радости. Но эта благодатная тишина не могла длиться долго. Зима заканчивалась, а я с приходом весны неосознанно ждала проблем. — Мне в последнее время стало казаться, что тебя покусала Грейнджер, — заявил Забини, бесцеремонно отвлекая меня от домашней работы. Пусть для всех мы «разошлись по-хорошему», но не прекратили проводить время вместе. Просто потому, что Блейз был одним из немногих, кто умел задавать правильные вопросы, а иногда заткнуться и не лезть. К тому же он был одним из тех, чье присутствие меня не напрягало. — Серьезно, Венера, — воскликнул он, закрывая словарь рун, лежащий передо мной. — Ты слишком много времени проводишь за учебниками. Хватит прятаться от проблем. — Я не прячусь, — огрызнулась я, скинув его руку с книги. — Просто стараюсь немного от них отвлечься. У меня небольшая передышка. Ничего ведь пока не происходит, а над своими целями я работаю. Забини одарил меня красноречивым взглядом, в котором так и сквозило недоверие. Однако вместо того, чтобы затевать спор, он просто сменил тему. Но всё же он был прав. Нужно было что-то предпринять. Пока я решила все-таки прижать Малфоя, подумав о том, что хватит уже упрашивать его позволить ему помочь. Старый грубый метод еще никогда не подводил. Тем более, я убедилась, что он решил починить Исчезательный шкаф. И пусть я была не самым большим специалистом в артефактах, но кое-что знала: починить такой предмет не просто. Нужно подобрать особое заклинание. Горбин знал его, но не поделился им с Малфоем, иначе Дамблдор был бы давно мертв. Похоже, мне стоило посетить Выручай-комнату… Но вот я не знала, какую форму она принимает, когда Малфой находится там. Очевидно, что не ту же самую, что для меня в прошлом и позапрошлом году. Драко не было в общей гостиной, но была Паркинсон в окружении своих подружек. Значит, он не в своей комнате, а опять где-то слоняется. Отправившись на восьмой этаж, я принялась расхаживать перед дверью, повторяя в голове, что мне нужен Исчезательный шкаф. Получилось со второй попытки. Войдя внутрь, я опешила. Внутри была не просто комната, а огромный зал с высокими сводами, отчего казалось, что я нахожусь в каком-то соборе. Вот только внутри вместо соборного порядка были лишь целые горы хлама. — Нет, это не собор, — произнесла тихо я. — Это целый город забытых вещей Я шла вдоль одного из проходов, а в голове мелькнула мысль, как бы не заблудиться здесь. Всюду, докуда я могла дотянуться взглядом, я видела массу самых разнообразных вещей. Мне стало казаться, что здесь можно найти абсолютно все! Тысячи книг, какие-то старые и помутневшие зелья, метлы, перья, украшения, мебель, и многое-многое-многое другое! Поразительно, сколько лет здесь это все хранится? «Мерлин всемогущий, да это не хлам, а целая история!» — мелькнула в голове мысль, когда я наступила на какую-то старую монетку, рядом с которой валялся ржавый меч. Здесь была тишина. Мне потребовалось около часа, чтобы отыскать то, зачем я сюда пришла. Старый и разломанный Исчезательный шкаф с виду так и казался непригодным для использования. Но, когда я подошла поближе, поняла, что царапины, отломанная ручка и грязная тряпка, свисающая с дверцы, были лишь для отвода глаз. Ручка с легкостью возвращалась на место, а дверцы вполне легко закрывались. Теперь я знала, как сюда попасть. Осталось дождаться Малфоя. Присев на продавленный диван, стоящий немного в тени от огромной кучи наставленных друг на друга стульев и столов, я принялась ждать, и, чтобы хоть как-то скоротать время, отыскала какую-то книгу в более-менее целой обложке. Книга оказалась каким-то романом, написанным на французском. Решив, что я слишком давно не практиковалась в нем, открыла первую страницу и погрузилась в чтение, однако уже через десять минут я почувствовала, что глаза начинают слипаться. Я не помню, как уснула, а когда проснулась, то не сразу поняла, что стало причиной моего пробуждения. Мое внимание привлекли тихие приближающиеся шаги. Но стоило мне приподняться с дивана, как тот предательски скрипнул. Шаги замерли, я тоже. Прятаться дальше не было смысла, и я вышла из своего укрытия. Разумеется, это был Малфой, выглядевший обеспокоенно. Но палочку, вытащенную ранее, все же опустил. — Что ты здесь делаешь? — устало спросил он, нахмурившись. — Тебя жду, разве не понятно? — спросила я, подходя ближе. Малфой настороженно следил за мной, словно опасаясь, что я поврежу его драгоценный шкаф. Но я этого не собиралась делать. Пока что, по крайней мере. — Знаешь, меня иногда удивляло, как люди усложняют себе жизнь, — иронично усмехнувшись, ответила я и провела по деревянной поверхности шкафа рукой. — Ведь проглоти ты свою гордость, ты бы мог выполнить задание Реддла куда быстрее. Не спорю, старик был полезен, он даже натолкнул меня на несколько занятных мыслей, но… Я замолчала, бросив на Малфоя многозначительный взгляд. Его руки были крепко сжаты, а челюсти стиснуты, словно мои слова ему неприятны. Охотно верила, что это так. Но это было лишь начало. — Есть несколько способов проникнуть в замок незамеченными, но ты выбрал самый сложный. Думаешь, что тебе удастся отремонтировать шкаф и провести группу поддержки из «Горбин и Бэрк»? — Уходи, — сквозь стиснутые зубы произнес Драко. — Тебя это не касается. — А вот тут ты не прав, — с нажимом произнесла я, подойдя к нему вплотную. — Меня это касается. Ты мне дорог, Малфой. Конечно же, меня касается то, что тебе угрожает. Я посчитала, что немного честности еще никому не повредит. Его губы сжались в тонкую линию, а крылья носа гневно затрепетали. Было желание сделать шаг назад, но я так и осталась стоять перед ним, вздернув подбородок и встречая его разъярённый взгляд. — Хочешь всего и сразу? — едва сдерживаясь от клокочущей злости, спросил он. — Я уже давно понял, что твои слова ничего не стоят. Не после того, как я всё узнал про твои планы на Розье. Я сглотнула, понимая, что он вправе упрекать меня в этом. Но вставить хоть слово в свое оправдание мне никто не дал, а Драко продолжил свою эмоциональную тираду: — Зачем тебе было нужно давать мне хоть малейшую надежду? Если ты, твою мать, знала, что никогда не будешь со мной! Что слепо верила в старую сказку о том, что какие-то побрякушки вернут тебе твоего обожаемого Геллерта? И что бы ты сделала, получись это у тебя? Прямиком из моих объятий угодила бы в его?! Слова попадали точно в цель, а я не выдержала и отвернулась, но в ту же секунду Малфой схватил меня за подбородок и заставил смотреть ему в глаза, которые обжигали холодной яростью. — Как бы ты смотрела в глаза моему брату после того, как с таким наслаждением целовала меня? А потом и не только меня, к слову. Строила из себя великую мученицу, а сама прыгнула в койку к Забини! Ведешь себя, прямо как настоящая… ХЛОП! Голова Малфоя дернулась в сторону от звонкой пощечины, а на его щеке тут же появился красный след от моей ладони, которую после удара теперь саднило. — Малфой, ты — скотина! — звенящим от едва сдерживаемых эмоций голосом произнесла я. — Ты сам был настойчив! Не я первая полезла к тебе с поцелуями! Сколько времени прошло со смерти Геллерта, когда ты первый раз поцеловал меня? Я не оправдываюсь, я тоже совершила ошибку! Но в тот вечер я была искренна с тобой! Я действительно хотела дать нам шанс! Думаешь, меня не мучила совесть?! Да, я любила Геллерта! И мне даже казалось когда-то, что больше всего на свете! Малфой, вопреки моим ожиданиям, молчал, с непонятным выражением разглядывая меня, словно пытаясь понять по моим глазам, вру я или нет. — И что? — прошептал он, внезапно растеряв весь свой порыв злости. — Ты бы отказалась от своей идеи вернуть его? — Я… не знаю, — произнесла я, прикусив губу. — Это уже не имеет значения. Воскрешающий камень уничтожен. Не будет никакого возвращения… Я отвернулась, чувствуя, как эмоции, бушующие внутри, вырываются наружу с потоком слез. Зло утерев их, я посмотрела на этот чертов Исчезательный шкаф. — Ты права, — согласился Малфой. — Это уже не имеет значения. Я не ожидал от тебя такого, Венера. Права была Пэнси, говоря, что ты самая настоящая эгоистка. В его голосе слышалось сильное разочарование, и оно было во сто крат больнее, чем его гнев. Лучше бы он злился и дальше кричал на меня. Позади меня послышались шаги, постепенно удаляющиеся. Когда они утихли, я поняла, что Драко ушел, бросив меня одну, теперь мне уже казалось, что это неизменно. Было горько от всех сказанных слов, но я была согласна с каждым. Не выдержав, я разрыдалась. Дыра, которая появилась со смертью Розье, но немного затянулась за все прошедшие месяцы, вернулась, словно став ещё больше. Только сейчас я поняла, что Малфой значил для меня куда больше, чем мне казалось раньше. Опустившись на пол, я обхватила колени, мечтая, чтобы все это закончились. Только сейчас я поняла всё то безысходное положение, в которое я себя загнала. Я всего лишь шестнадцатилетняя девчонка, которая заигралась во взрослые игры, посчитавшая, что может тягаться с сильными мира сего, что ей под силу что-то исправить. Какой вздор! Я не могу даже что-то сделать со своей жизнью! И все мои былые успехи — лишь удача в чистом виде. Я просто эгоистка с манией величия. Сдавленные рыдания рвались из меня, я сейчас как никогда хотела оставить все это, бросить. Сбежать в Нигрумкор и ждать, пока все это не закончится. Пусть Дамблдор, Скримджер, Орден Феникса, да хоть сам Избранный Мальчик разбираются со всем этим дерьмом! Я обещала себе, что никогда больше не буду лить слезы, показывать слабость, а выходило все наоборот. И мысли о собственной слабости и никчемности заставили слезы бежать еще быстрее. В этот раз я не услышала шагов, а когда меня сгребли в охапку и прижали к твердой груди, едва не вскрикнула от испуга. Из-за слез я ничего не видела и попыталась вырваться, но меня лишь крепче прижали к себе. — Все, тихо-тихо, — голос был непривычно мягким, что казалось мне уже невозможным, особенно после событий, произошедших… впрочем, я не знала, сколько именно времени прошло: может, минуты, а может, и часы. Но это мне уже казалось неважным, я лишь крепче вцепилась в чужую рубашку и разревелась еще сильнее. — Прошу, не плачь, — теплые губы коснулись лба, а голос не прекращал твердить, что все хорошо, пока я выплескивала напряжение, тревогу и боль прошедших месяцев.

***

POV Драко Малфой Вырвавшись из Выручай-комнаты, чем сильно удивил Гойла и Крэбба, которые в кои-то веки были не под оборотным зельем, я широкими шагами направился прочь, не разбирая дороги. Эмоции исчезли, словно выжженные огнем, на их место пришла вселенская усталость. Попадающиеся на моем пути ученики в страхе разбегались, не желая вставать на пути. — Что случилось? — спросил Гойл. — Кто тебя ударил? Усмехнувшись, я коснулся щеки. Рука у Венеры действительно тяжелая, даже челюсть теперь неприятно ныла. В голове всплыл ее облик со сверкающими глазами, в которых стояли слезы. Поморщившись, я остановился и запустил пальцы в волосы. Все определенно трещало по швам. В ушах до сих пор стояли ее слова о том, что она хотела дать нам шанс. Вопреки здравому смыслу, я не думал сейчас о куда более важных делах. Не думал о своем задании, о родителях, о том, что могу в скором времени сдохнуть. Хотелось послать все к черту и поверить ее словам. Особенно после того, как она сказала про чертов камень. Пусть я и не верил, что у нее бы получилось, но мысль, что она смирилась с этой потерей, не давала покоя. Малодушное желание, чтобы меня хоть кто-то понял, поддержал и принял таким, какой есть, вернулось с удвоенной, нет, утроенной силой. — Малфой? — позвал Крэбб. — Что с тобой? — Оставьте меня! — рявкнул я. Стоило мне остаться наедине со своими мыслями, как я сорвался. Снова возникла злость, уже на самого себя за такие глупые мысли. Размахнувшись, я ударил кулаком по стене, а потом еще и еще, пока на ней не появились красные следы. Боль не отрезвила, лишь наоборот, напомнила о причине моего смятения. Причине, которую я оставил плачущей в Выручай-комнате. — Драко? — раздался голос позади меня. — Я везде тебя ищу! Я видела Крэбба и Гойла, они сказали, что ты здесь. Что происходит? Почему ты меня избегаешь? Паркинсон объявилась очень не вовремя. И выглядела она, мягко говоря, недовольной. Желая хоть как-то отвлечься, я подошел к ней и впился в губы жестким поцелуем. Молясь, чтобы она вытеснила все мысли о Венере, как делала это раньше. Но это не помогало, не теперь. — Черт! — сквозь зубы выпалил я, отстранившись от нее. — Прости, Пэнси, будем считать это прощальным поцелуем. Пользуясь тем, что она в шоке, я развернулся и быстро пошел прочь, не давая себе возможности передумать. Стоило послать все и всех к черту и перестать думать о последствиях хоть на немного, как в душе появилось какое-то спокойствие. До восьмого этажа я почти бежал, чувствуя небывалый подъем сил. Мне нравилась мысль забыть обо всех проблемах хотя бы на один вечер. А завтра? Пусть будет то, что будет. Нужная дверь появилась сразу, а оказавшись внутри, я замер на секунду, слыша плач где-то в глубине. Дав себе мысленную оплеуху, поспешил туда, даже не думая над тем, что скажу. Увидел, как Венера сидит на полу, уткнувшись лицом в колени, и в груди что-то оборвалось. В несколько шагов я оказался рядом и сгреб ее в охапку; она пыталась вырываться. Мысль о том, что именно я довел ее до слез, неприятно грызла меня изнутри. — Все, тихо-тихо, — произнес я, действительно стараясь ее успокоить. Трудно судить, удалось ли мне это: Венера крепкой хваткой вцепилась в мою рубашку и разревелась еще сильнее. — Прошу, не плачь, — в отчаянии попросил я и, не удержавшись, коснулся губами ее лба. Пришлось сдержать себя, чтобы не начать оставлять поцелуи на ее лице и не выпрашивать прощение. Прошло какое-то время, прежде чем рыдания стихли, а моя рубашка на плече пропиталась насквозь солеными слезами. Но сейчас испорченная вещь волновала меня меньше всего. — Я самая настоящая скотина, — хрипло, словно не Венера тут рыдала навзрыд, произнес я. — Безнравственная, отвратительная скотина, несущая всякий вздор. Мне стыдно за все слова, что я говорил тебе в последнее время. Венера притихла в моих объятиях, а мне показалось, что она даже затаила дыхание. Расценив это, как шанс объясниться, я продолжил: — Знаешь, в моей жизни последнее время происходит сплошное дерьмо, но моим поступкам нет оправдания. Я обидел тебя и надеюсь, что ты сможешь простить меня. Я… — Скотина, верно, — как-то безжизненно ответила Венера. — Я тоже недалеко ушла. Слабая, зазнавшаяся девчонка. Я так устала, Драко… От всего… Последняя фраза была точным отражением того, что испытывал я сам в последние дни. Закрыв глаза, я коснулся щекой черноволосой макушки. Хотелось остановить время и остаться сидеть так вечность. Чувствовать тепло чужого тела и ощущать этот запах, что снова сводит с ума. — Тогда слабакам нужно держаться вместе, — затаив дыхание, произнес я. Венера попыталась отстраниться, а я не стал этому мешать. Но она не поднялась и не ушла, а заглянула мне в глаза. — Ты… Ты это серьезно? — почти шепотом спросила она с такой надеждой, что у меня что-то ухнуло вниз в животе, а потом сделало сальто. — Как никогда, — ответил я и нежно обхватил лицо напротив ладонями. — И плевать, что будет. Я не знаю, кто первый подался вперед, но стоило нашим губам встретиться, как это стало не важно. Все мысли исчезли в голове, оставив после себя лишь блаженную пустоту и не мешая сосредоточиться на девушке, находящейся в моих объятиях. Начавшийся было страстно и грубо поцелуй сменился на нежный, а в груди поднималось какое-то теплое чувство, похожее на разгорающийся пожар. Я не торопился, мягко терзая ее губы, а руки бесконтрольно гладили и сжимали податливое тело, а после коснулись мягкой и горячей кожи на спине, ловко забравшись под свитер. — Драко, — мое имя сорвалось с ее губ полувздохом-полустоном. Отстранившись, Венера обхватила мое лицо ладонями и прижалась своим лбом к моему. Мы оба тяжело дышали, а я продолжал гладить голую кожу на спине, получая от этого непомерное удовольствие. Хотелось касаться этой девушки постоянно и везде, наплевав на все запреты и вопли здравого смысла.