Последняя из Слизеринов. Книга IV

POV Виктор Известие о смерти Дамблдора стало для всех шоком. Меня не посвящали в детали, лишь сказали, что моя сестра причастна к этому; фактически, она собственноручно воткнула нож ему в спину. Мне в это верилось с трудом. Зная сестру, я сомневался, что она предпочла бы такой варварский способ. Что-то во всей этой ситуации меня смущало. Вернувшись из Европы, я твёрдо решил, что больше не покину Англию. Придётся кому-то другому заниматься вербовкой новых членов для Ордена. Уж слишком много близких для меня людей оказались втянуты в эту войну. Орден Феникса продолжил своё существование даже после смерти Дамблдора. Теперь всем руководили Грюм и Артур Уизли, а собрания проводились в доме последнего. Впрочем, назвать это строение домом едва ли получалось. Но первое впечатление было немного поспешным. Внутри дома всегда царила такая уютная и домашняя атмосфера, особенно когда удавалось забыть на несколько часов о войне, смертях и дальнейших планах. Несмотря на бедность, миссис Уизли была рада гостям, даже меня несколько раз ей удалось уговорить после собрания Ордена остаться на ужин. Я, давно соскучившись по домашней еде, с радостью соглашался, а после таких посиделок было грустно возвращаться в небольшой домик, купленный мной не так давно в маленьком городке Уотчет в графстве Сомерсет. Небольшое двухэтажное строение стояло довольно уединённо, почти на самом берегу Бристольского залива. Никто не знал о местоположении этого дома, я даже не стал рассказывать о нем родителям, чтобы лишний раз не ставить их под удар. Хватало и того, что мать и отец и так проявляли лояльность к Ордену, пусть и не вступили в его ряды. Новость о том, что Венера вступила в ряды Пожирателей Смерти, они восприняли гораздо спокойнее, а отец заявил, что ожидать от неё чего-то другого было бы странно. Мать никак не прокомментировала эту новость, но несколько дней, что я провёл дома, ходила подавленная, явно переживая. Я до сих пор искал различные оправдания её поступку, мне было трудно поверить, что она так легко простила Тому-Кого-Нельзя-Называть убийство Розье. Я был больше склонен верить, что все это затевалось лишь из желания отомстить, но как именно для меня оставалось загадкой. Ведь куда логичнее было бы присоединиться к тем, кто действительно старается дать отпор, то есть к Ордену. Но поговорить с ней мне так и не удалось. Камины её замка были наглухо закрыты, а он сам был закутан в такой прочный кокон защитных чар, и пробиться через них, не имея разрешения на вход, было невозможно. А я надеялся, что из-за того, что бывал в нем раньше, проход туда мне до сих пор открыт, но увы. Похоже, сестрица обновила защиту. За такую осмотрительность и осторожность я готов был её похвалить. Особенно после того, как я узнал от Снейпа, что Нигрумкор не стал штаб-квартирой Пожирателей. Правда, он умолчал, как сестре удалось не отдавать замок в руки Тому-Чьё-Имя-Нельзя-Называть. Сказал лишь, что ответ мне не понравится. Кстати, о Снейпе. Его положение в Ордене Феникса после смерти Дамблдора оказалось очень шатким. Многие ставили под сомнение его верность общему делу, даже Грюму не удалось переубедить недовольных. Тот факт, что Снейп не встал на защиту Хогвартса и открыто ушел с Пожирателями, оставил на его репутации неизгладимый след, а кто-то даже посчитал, что после смерти Дамблдора он обязательно переметнется на другую сторону окончательно, словно только Альбус был тем звеном, что удерживал его. И теперь у меня не было даже и этой тонкой ниточки, которая связывала бы меня с сестрой. Оставалось уповать лишь на то, что ей хватит ума не наделать глупостей. Верилось в это все меньше и меньше. Встряхнув головой, я отогнал не самые приятные мысли, решив, что не буду об этом думать. Бросив взгляд на часы, я с тревогой заметил, что прошло уже достаточно много времени, и Гермиона уже должна была выйти из дома. Почти час я стоял под окнами вполне симпатичного домика в каком-то магловском городе, название которого совершенно вылетело из моей головы. Я был тут лишь однажды, в прошлом году, когда Гермиона знакомила меня со своими родителями. Я был удивлён её предложению, ведь в последнее время мы как будто отстранились друг от друга. Да ещё и эта война… Но сегодня я не мог оставить её одну. В попытке защитить родителей она приняла очень смелое решение, на которое не у каждого бы хватило смелости — она собиралась стереть своим родителям память, убрать любые воспоминания о том, что у них когда-либо была дочь. Впервые услышав об этом, я предлагал найти другие варианты, но она была непреклонна, а из-за её настойчивости мы даже поругались. Наконец дверь дома открылась, и наружу выскользнула небольшая фигурка, которую я без труда узнал. Гермиона на несколько секунд замерла перед дверью и, слегка задрав голову вверх, пыталась побороть слёзы. Жест был знакомым, она частенько так делала, когда злилась или была расстроена, но не хотела, чтобы кто-то видел, как она плачет. Отлепившись от дерева, которое я подпирал дольше, чем хотелось бы, я приблизился к Гермионе. Она сразу заметила меня и тут же принялась утирать выступившие слёзы. Я молча взял её за руку и повёл прочь от дома, раз уж она решила вычеркнуть себя из жизни своих родителей, то не было смысла здесь больше задерживаться. Я не заметил у неё каких-либо вещей, кроме одной маленькой сумочки, расшитой бисером. — Ты все взяла? — на всякий случай уточнил я, а она лишь кивнула. — Наложила чары? — предположил я, и снова ответом был кивок. Отыскав первый попавшийся безлюдный переулок, я остановился и заглянул Гермионе в глаза, которые до сих пор были на мокром месте. — Готова вернуться в Нору? Я ожидал, что она начнёт храбриться, заявит, что всё в порядке, и будет избегать разговора о родителях, но она удивила меня. Понуро опустив плечи, лишь покачала головой. — Если честно, то нет, — тихо ответила она. — Что-то мне не хочется сейчас кого-либо видеть. Я поджал губы, не зная, куда себя деть. Может, не стоило напрашиваться с ней? И нужно было догадаться, что она захочет побыть одна. — Пожалуй… — Давай уйдём отсюда, — перебила меня Гермиона и, сделав шаг вперёд, обняла меня. — Пожалуйста, перенеси нас куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Похоже, она была не против моей компании, отчего на душе немного полегчало. Мне до сих пор не верилось, что такая девушка обратила на меня внимание. Именно на меня, а не мою известность. Поэтому иногда я до сих пор не мог поверить своему счастью. — Как скажешь, — покрепче прижав хрупкую фигурку, произнёс я и, коснувшись её макушки губами, оставил невесомый поцелуй. Я перенёс нас в первое же место, которое показалось мне достаточно уединённым. И я даже не сразу узнал его. Наверное, виной тому было отсутствие громадного стадиона, который стоял посреди пустоши недалеко от леса. — Где мы? — удивилась Гермиона, осматриваясь. — Первое место, пришедшее в голову, — пожав плечами я, ответил я. — Это лес, где проходил Чемпионат мира по квиддичу. Гермиона слегка улыбнулась, но улыбка получилась какой-то вымученной. — Возможно, не самый удачный вариант, — пожал плечами я, опускаясь на поваленный ствол дерева. — Ничего, здесь красиво, — отмахнулась Гермиона и присела рядом. Я не стал напоминать, что случилось после Чемпионата, у меня от этого леса были приятные впечатления. Здесь я гулял в первый вечер накануне своей первой игры за сборную Болгарии. Помню, как сильно я был взволнован в тот день. — Они уедут, — вдруг сказала Гермиона. — Мои родители. В Австралию, к родственникам. — Хорошо, — ответил я, немного приободрившись от того, что она начала успокаиваться. — Думаю, уж там они точно будут в безопасности. Мы снова замолчали, а я не знал, что сказать. Найти нужные слова всегда было для меня проблемой. — Не беспокойся о них. Они уж точно не пропадут. А когда все закончится, мы поедем в Австралию и вернём твоим родителям память, — мягко произнёс я, привлекая её в свои объятия. — Слишком рано думать о том, что это все закончится, — хмыкнула Гермиона, потеснее прижавшись ко мне. — Мне страшно думать о том, что нас всех ждёт. Страшно думать о том, что кто-то может… — А ты не думай, — прервал я. — Такие мысли не поднимут боевой настрой. — Но я не могу не думать об этом! Я улыбнулся. Вот теперь узнаю свою девочку. Думать обо всех и каждом вполне в её духе. — Тогда думай о том, как уберечь своих друзей от глупостей, — я решил немного перевести тему. — Тут уж точно тебе придётся думать за троих. Гермиона не стала спорить, лишь тяжело вздохнула. — Вы ведь не вернётесь в Хогвартс, верно? — озвучил я мысль, которая давно не давала мне покоя. Гермиона все же выпрямилась и принялась нервно теребить свою сумочку. Я не знал, какие у неё планы, но что-то подсказывало, что эти трое будут активно участвовать в деятельности Ордена. Пытаться отговорить её будет бесполезно, поэтому я хотел знать, к чему мне готовиться. И если она решит ввязаться во все это, а она решит, то я должен быть рядом. — Виктор, я… Похоже, то, что она собирается сказать, мне не понравится. И я решил немного помочь. — Это как-то связанно с теми крестражами? Вскинув голову, она устремила на меня взгляд широко распахнутых карих глаз, явно не ожидая чего-то подобного. — Откуда ты про них знаешь? — сильно стиснув сумочку, спросила она. — Дамблдор рассказал. Перед тем, как я вступил в Орден. Предупредил, что наш враг не так уж и прост. Я мало что из этого понял, лишь то, что в какой-то момент Гарри должен будет продолжить эти поиски самостоятельно. И почему-то он уверен, что из всех остальных у него больше шансов их найти. — Конечно, — с жаром подтвердила Гермиона. — Ведь Дамблдор сам готовил Гарри к этому. Он поделился с ним всем, что ему было известно про крестражи. Именно поэтому мы не вернёмся в Хогвартс. — Значит, ты планируешь отправиться с ним? — спросил я, хоть уже догадывался, каким будет ответ. — Я и Рон, мы ведь не можем бросить его одного, — словно извиняясь, сказала Гермиона. — Не понимаю, почему не предоставить это взрослым? — озвучил я, как мне казалось, весьма здравую мысль. — Мы не можем, — потупив взгляд, произнесла она. — Слишком многое на кону. Чем больше людей посвящено в эту тайну, тем больше риск, что она перестанет быть таковой. Нельзя, чтобы Волан-де-Морт узнал о том, что нам известно про них. Теперь это борьба Гарри. — А так как вы его друзья, то ты не можешь не пойти за ним следом, — закончил я её мысль, горько усмехнувшись. — Верно, — решительно отозвалась она, хоть я и не спрашивал. — Пообещай, что будешь осторожна, — придвинувшись к ней, попросил я и обхватил её лицо ладонями. — Ты не представляешь, как трудно мне сейчас бороться с желанием запереть тебя где-нибудь, лишь бы с тобой ничего не случилось. — Обещаю, — прошептала она, положив прохладную ладонь мне на щеку, и попыталась улыбнуться. Оставив разговоры на потом, я потянулся за поцелуем, который вполне заслужил. Похоже, мне никогда не надоест целовать эту девушку. Уж слишком она была желанной. — Люблю тебя, — на мгновение оторвавшись, произнёс я, считая, что слишком долго тянул с этим признанием. Гермиона улыбнулась дрожащими губами, а её глаза словно наполнились теплом и каким-то светом. Похоже, правду говорят, что каждая девушка должна чувствовать себя любимой. — Можешь не отвечать, я просто хотел, чтобы ты знала… — договорить мне не дали, коснувшись моих губ пальчиком, призывая к молчанию. — И я тебя люблю, — дрогнувшим голосом ответила Гермиона, а я ощутил, как облегчение затопило меня с головой. Окрылённый этим признанием, я снова потянулся к её губам. Этот солнечный летний денёк стал для меня самым счастливым за последнее время. Пусть это счастье не продлится долго, но теперь у меня есть стимул приложить ещё больше усилий в этой войне. И уж выжить в ней станет для меня самой важной целью. Ведь есть для чего и для кого жить. Вернулись в Нору мы уже ближе к вечеру, решив, что имеем полное право украсть эти часы для себя, чтобы просто забыть обо всем, что нас ждёт, и провести время вместе. Кто знает, когда ещё удастся это сделать. Но от идеи поговорить с Поттером я не отказался. Думаю, у меня получится привести разумные доводы, что отправляться на поиски втроем — не слишком разумное решение.