Бесконечный Стикс

После волшебной ночи я проснулся в прекрасном расположении духа. На часах семь утра, светит ласково солнышко. Воздух полнится утренней свежестью. Самое время прогуляться на пристань. Немного подумав, я оставил рыжему солнцу записку. «Ушел гулять, к завтраку буду. Твой...» Настроение, словно заново родился.Да, нас может закинуть куда угодно. Мы можем пойти в ад, можем в рай, а можем вернуться в наш мир. Мы можем остаться здесь. Я очень боюсь ее потерять. Но, я уверен, мы преодолеем все. Мы найдем друг друга в любом из миров. Интересно, чем она занимается в зимнем Питере? Как оказалась здесь? Очень хочу прогуляться с ней по каналу Грибоедова, свернуть к дому процентщицы, отсчитать семьсот тридцать шагов. Прикрыл глаза. Я никогда не потеряю Алису. Проснулся от неясного шума. Слишком знакомого и неуместного в этом раю. Прислушался. Блатная речь и женский крик. Я осторожно выглянул из лодки. Благо, увидеть меня сложно. Двое в спецовках ведут яростно вырывающуюся девушку. Алиса!!! В крови закипел адреналин, разгоняя мышцы. Захотелось бежать, рвать, впиться зубами в глотки. Понятно, зачем ведут. Непонятно, откуда в пионерском раю взялись упыри. Срочно успокоиться. Вдох. Выдох. Идут в сторожку. Едва хлопнула дверь, я аккуратно выбрался из лодки. Бегом к окошку. – Сука! Кусаться вздумала! – раздался тонкий пидорский голос. Удар. Вскрик Алисы. Я осторожно заглянул в сторожку. Алиса на полу. Тот, что покрупнее расстегивает ширинку. Который помельче, рябой, похожий на гниду, оглядывается по сторонам и замирает. Что делать? Я без оружия. А у рябого за спиной из штанов торчит ПМ. Плохо дело. Ладно, Шарапов. Успокоиться. Будем внедряться. Главное их разделить. А там, даст Бог, выучки хватит. Я с глупой улыбкой распахнул дверь: – Дяденьки, а вы из милиции? – чуть не сказал «из полиции», дебил, – Алиску за что взяли? Главное заговорить зубы и показать, что я безопасен. Оба бандита растерялись. Алиса смотрела испуганными глазами: – Это Семен, не трогайте его, пожалуйста! Когда-то я читал рассказ про мальчика, который ел кашу, пока убивали его родителей. Он, притворившись слабоумным, ел кашу. А в это время убивали его родителей. Я стою с глупой улыбкой, а в это время моя Алиса унижается ради меня. Моя гордая неприступная Алиса. – Что, сука, хочешь, чтоб он жил? – ухмыльнулся крупный. Я в это время запоминал приметы. Волосы темные, сальные. Стрижка короткая. Лицо вытянутое. Глаза карие, большие. Нос средних размеров, имеются следы переломов. Возраст тридцать пять сорок лет. – Ряба, можешь пока развлечься на улице, а я тут с пионеркой поговорю. Ты ж любишь мальчиков? – Дяденька, – сказал я жалобно, – Только Алису не трогайте, она добрая. И пошел к выходу. Как минимум, я добился того, что они разделились. В спину предсказуемо уперся ствол. Я оглянулся, не переставая улыбаться: – Ух ты, а дадите поиграть? – Вперед, пидор! – почувствовав тычок, покорно поплелся. Все, что надо, я увидел. Пистолет держит в правой руке, левая в кармане. Мы отошли к пристани. Ствол все так же упирается в спину. А так хотелось просто пожить по-человечески. И поработать. Я вздохнул.Сзади раздался голос: – Стоять! Лучше момента не придумаешь. Разворот, уход с линии огня, пистолет отлетает в сторону. Все, как в учебке. За исключением одного. В ментовской учебке учат задерживать. Я буду убивать. Загиб руки за спину. Голову в воду. Ждем, еще ждем. Нет, от меня не вырвешься. Пузырьки прекратились. Мне и раньше доводилось убивать. Но всегда это был огнестрел. Всегда на расстоянии. Меня трясло. Но руки машинально начали наружный осмотр. В кармане спецовки нашелся второй магазин. Полный. Я подобрал ПМ, убедился, что противник мертв и, крадучись, пошел к сторожке. Нужно действовать быстро, пока с Алисой не случилось непоправимого. Я представил, как грязный зэк насилует мою Алису и кровь зашумела в ушах. Спокойствие. Только спокойствие. Заглядываю в окошко. Алиса, заплаканная стоит на коленях. Сердце сжимается от жалости. Бандит командует: – Раздевайся! – Да-да, сейчас, – суетливо забормотала любимая. Я прицелился. Второго шанса мне не дадут. Нужно бить наверняка. Упырь начал разворачиваться к окну. Выстрел! Есть хедшот! Алиса испуганно отскакивает в угол. Такой экстрим с утра пораньше даже непробиваемую бестию выбьет из колеи. Влетаю в сторожку, обнимаю девочку. Она плачет у меня на плече: – Сема, как я… Они же могли тебя… – Тихо, солнышко. Они не смогли, – я отстранил ее, внимательно осмотрел, – Они ничего не успели сделать? Девочка жалобно показала ссадину на щеке: – Только это. Я погладил свое рыжее счастье по головке: – Ничего, до свадьбы заживет. А свадьба у нас будет самая лучшая. Девочка улыбнулась. Даже дерзкие хулиганки хотят свадьбу, чтоб как в кино. Я вздохнул: – А теперь, боец, доложить обстановку. Коротко и по существу. Любимая вздрогнула: – С-с-сейчас, – судорожный вздох, – я прочитала твою записку и хотела идти умываться. В домик ворвался один из этих. Всех собрали в столовой. Я начала ссору с этим, – она кивнула на труп, – Они захотели развлечься. Ее затрясло. – Тихо, солнышко, теперь развлекаться будем мы. Сколько их? На лице появилось осмысленное выражение. – Четверо. Двое ушли со мной. Двое остались охранять. Потом должны были смениться. Я обнял малышку, погладил по голове. Поцелуй в макушку. – Рядовой Двачевская, слушай приказ! – так добиться внимания и сосредоточенности проще всего, – Ждешь меня здесь. Прячешься за дверью. Я постараюсь предупредить. Найди что-нибудь тяжелое. Я буду идти первым. Как только зайдет конвоир, бей в башню. Но не убей. Нам нужен язык. Приказ ясен? Повтори. Удовлетворенный, отправляюсь в столовую, оставив оружие Алисе. Если у меня найдут ствол, самого меня найдут с дыркой в голове. Теперь, задачи. Во-первых, мне нужно разделить бандитов. Во-вторых, их может быть больше четверых. Они однозначно сбежали с зоны. А с учетом того, что ребята вооружены, побег был с убийством охраны. Значит, тут может находиться гораздо больше четырех человек. Теперь вопрос, как выманить бандита и не попасть под пулю? Ладно, снова притворюсь идиотом. Я распахнул дверь в столовую. Мне в лицо уперлось сразу два ствола. ПМ и АКСУ. Значит, я был прав. Разоружили дубаков. В углу сидел весь отряд, вожатая, Виола и повариха. Теперь дебильное выражение лица: – Дяденьки, там дяденькам плохо! Идемте скорее! Дяденьки! – я почти плакал. Мне почти поверили. Два бандита. Высокий блондин с почти человеческим выражением лица и нерусский низенький. Как в кино. Игра на контрастах. Блондин повернулся к вожатой: – Это че за фикус? Ольга Дмитриевна испуганно пожала плечами: – Это Семен, дурачок местный. Он у нас безобидный. Ну, спасибо за характеристику. Молодец, поняла мою игру. Она махнула рукой: – Семен, иди к нам. Дяди добрые, не обидят. Нет, похоже, решила, что я реально поехал. Я испуганно замотал головой. – Там дяди. Им плохо. Надо бежать! Опустившие стволы бандиты озадаченно переглянулись: – Рыжая что ли их укатала? – спросил блондин. Нерусский заскрежетал зубами: – Убью, ананцигейн! Иди с этим хайваном. Пришей и его и эта шлюха. Я бы предпочел пойти с кавказцем. Они без группы поддержки становятся разговорчивыми. Ну, за неимением горничной придется любить дворника. Меня развернули кругом. В спину привычно уперся ствол, я привычно поднял руки, но не полностью, а слегка прижав к бокам. Хорошо, что они не были в моей учебке. Да и учились больше по боевикам. Единственный опасный кавказец. Они рождаются с оружием в руках. Но есть минус и у них. Сильны только стаей. Приблизившись к пристани, я громко спросил: – Дяденька, а у вас пистолетик настоящий? – Настоящий, – нервно просипел бандит, – Шевелись быстрее. Теперь надежда только на Алису. Скрипнула дверь, меня толкнули внутрь. Теперь собраться. Разворот. Девчонка со всей силы бьет блондина по голове, раздается выстрел. Но меня на линии огня нет. Я выбиваю оружие из рук, кричу Алисе, доставшей ствол: – Отставить! Удары в лицо, пока только в мое. Бандит сверху. Алиса подбирает его ствол, бьет сбоку в голову. Лишь бы не в висок. Выбираюсь из-под тела. – Фух, – смотрю на любимую. Глаза по семь копеек. Улыбаюсь, – Ты у меня умница. Напомни никогда тебе не перечить. Нервно смеемся. Я встаю, подхожу к телу, щупаю пульс: – Жить будет, – злобно ухмыляюсь, – Но недолго. – Ты хочешь убить беззащитного? – Алиса распахнула глаза. Я покачал головой. Увы, это не в моих принципах. Хотя, оставлять живого врага тоже нельзя. – Посмотрим на его поведение. Ты иди на улицу, спрячься в кустах. Увидишь кого подозрительного, стреляй. Вот целик, вот мушка. – Я умею стрелять. У меня папа милиционер… был. Я кивнул: – Как все закончится, нам нужно много рассказать. А теперь за дело. Алиса послушно вышла. Надеюсь, ей не придется стрелять. В любом случае, смотреть на то, что здесь сейчас будет происходить, ей тоже не стоит. Я крепко привязал блондина к стулу, нашел в аптечке нашатырь, пошарился в ящиках. Негусто. Рыболовные крючки, молоток и топор. Мне стало тошно от мысли, чем придетсяя заняться. Но за моей спиной куча подростков, которые не должны знать, как хранить на жаре трупы друзей. Про трупы врагов они тоже не должны знать. Я поднес ватку к носу злодея. Он замотал головой, застонал. Значит, сейчас очнется. Открыл глаза, начал вырываться. – Тихо, дружок, узлы крепкие, только себе больно сделаешь. В ответ раздался отборный мат. Я влепил бандиту пощечину. Кажется, помогло. Оперевшись на подоконник,продолжил: – Думаю, загадку про два стула ты знаешь. Так вот, у тебя есть два стула. Ты отвечаешь на мои вопросы и мы расстаемся друзьями. Второй стул. Мы играем в партизана и гестапо. Ты умираешь в мучениях. – Да что ты можешь, фраер, – блондин презрительно плюнул. Никогда не понимал. Русское простое лицо, работал бы, детишек плодил. А он… Я отогнул его указательный палец и начал методично загонять рыболовный крючок под ноготь, глядя в глаза и улыбаясь. Как тот паренек с кашей. Ему было страшно. Его давил гнев. А он ел кашу и улыбался. Потом он отомстил сполна. А я улыбаюсь и причиняю боль. – Хватит! Я понял! – Нет, дружок-пирожок, ты не понял. Перед тобой не пионер, а поехавший солдат с посттравматическим синдромом, – зашипел я. Глаза визави округлились, то ли от боли, то ли от удивления. А я начал загонять крючок под второй ноготь. Потом под третий. Ко всем крючкам привязал леску и туго натянул. Орешек он крепкий. Значит, придется постараться. – Любишь играть на гитаре? – я резко ударил по всем лескам. Раздался крик, – Струны порвались. Ну так что, будешь говорить? – Буду, век воли не видать, – по лицу парня текли слезы. А я уж думал, придется брать молоток. Нацисты знали толк в извращениях. – Молодец, теперь отвечай. Сколько вас всего. Какие у вас цели. – Нам надо добраться до города. Ждем автобус, а потом на лыжи. Мы налево, вы направо. Ну и ментовские кордоны проехать. Там бы на поезд и хрен кто нашел бы. Парень бормотал очень испуганно. – Сколько вас? Зачем было нападать на лагерь? – Нас семеро. Один раненый. На лагерь полезли от безнадеги. Ни еды ни медикаментов. Думали, пидора заслать с балабасом, а самим развлечься. Я уточнил: – Семеро вместе с раненым? – Да, он и еще двое в бункере. Под бараком, здесь недалеко. – Понятно, в старом лагере. Почему раненого не добили? Бандит колется. А едва начнешь колоться, как невозможно остановиться. Словно, срывает запруду и все секреты льются наружу, все, чем хотелось поделиться и что нельзя было никому рассказать. Оборотная сторона преступной жизни. – Он нам нужен. У него реальные связи, может новые ксивы сделать, вывезти из города. Я остановил поток мыслей: – Последний вопрос. Где конкретно в бункере они сидят и чем вооружены? Он начал объяснять и я понял, что сидят они почти под Гендой. Там мы нашли Шурика. Пока он рассказывал о трех макаровых, мне пришла в голову мысль: – Так, когда говоришь вы прибыли? – Вчера ночью. Залезли в барак. По дороге видели лагерь детский. Но, решили с утра шухернуть Думали, бинты не бинты найти. Я кивнул: – У меня все. Теперь, – берусь за молоток. – Начальник, не убивай, начальник! А-а-а-а! Я не собирался его убивать. Просто методично раздробил оба колена. Если не умрет от болевого шока, выживет. Нет, так нет. Руки, пожалуй, переломать, во избежание. Тюк по кисти. Тюк по второй. Бандит выключился. Ну, нам легче. Авось, не умрет. Я вышел на воздух, тихо свистнул. Через минуту передо мной бесшумно показалась Алиса. – Все в порядке. Он спит. Она жестко усмехнулась: – Вечным сном? Я покачал головой: – Нет, я беззащитных не убиваю. Ты права. Нельзя, как они. Ладно, пошли. Алиса кивнула: – Идем. Я боялась, ты оставишь меня в тылу, а я так не могу. Спасибо тебе. Я так и хотел сделать, но без нее не справлюсь. – Куда ж я без невесты? – Эй, ты чего? Я улыбнулся: – Думаешь, про свадьбу была шутка? Я люблю тебя, Алиска. Да, громкие слова, но и здесь не сказать, чтоб тихо. Я еле услышал: – И я тебя. Теперь, когда обстановка ясна, дело за малым. Обезвредить нерусского и лезть в бункер. Не хочется, но надо. Вопрос лишь в том, как проникнуть в столовую. Этот мудак может зацепить девочек. Стрелять через окно тоже не вариант. Стекло может покалечить гражданских. Значит, надо разбить стекло изнутри. Это если не получится взять нахрапом. А скорее всего, не получится. Проинструктировав подругу, я отправился к столовой. Так, девочка уже на дереве, а мне придется побегать. Подойдя к заднему окошку, взял камушек, отошел так, чтобы можно было спрятаться за деревом. И… камушек аккуратно прилетел в окошко. Бандит не заставил себя ждать. Я помахал факом. Поведется или нет? От этого слишком много зависит. Улыбка мальчика, поедающего кашу. Набрал в грудь воздуха: – Я твою мать сношал, хайван! Бандит размахнулся и прикладом выбил окно, а я скрылся за деревом. Ну же, Алиса. Девочка сидит на другом дереве и должна стрелять на поражение. Раздалась автоматная очередь. Несколько пуль прожужжало мимо меня. Я перекатился в кусты, выхватил ПМ. Почему молчит Алиса? Ну же, солнышко. Прицелился. Из-под ног забили фонтанчики. Проклятье. Я нажал на спусковой крючок. Лишь бы отвлечь, сбить прицел. Сверху раздались еще два выстрела. Мимо. Но автоматный лай стих. Теперь осторожно. Стоит, шарит по окрестностям. Целится вверх и влево от меня. Алиса! Я стреляю. Есть пробитие! Прямо в грудь! Этот бой закончен. Алиса спускается с дерева, бежит ко мне: – Прости, я не смогла! Я обнимаю, нежно глажу по головке. – Ничего, Лисенок. Не всем быть убийцами. Ты молодец. – Нет! Я должна была, но не смогла. Понимаешь, я испугалась. Я специально стреляла мимо. А он мог… он мог… Курс первой доврачебной помощи. Истерики нужно успокаивать либо стаканом воды либо пощечиной. Я выбрал третий способ. Просто закрыл рот поцелуем. Целовал, пока в легких не кончился воздух. И зашептал: – Ты самая сильная. А теперь пошли. Нам надо помочь гражданским. – Эй, – возмущенно крикнула рыжая, – я тоже гражданская! – Разговорчики! Пионерскую клятву напомнить? В столовой стояла тишина. Девчонки были на грани истерики. Шурик качался из стороны в сторону. Держались только Электроник и медсестра. Виолу, кажется, ничего не трогает. Она с уважением посмотрела на меня, с удивлением на Алису. Я молча подошел к трупу, обшарил, нашел запасной магазин. Вот, транжиры. Половину боекомплекта спустили. Должно быть четыре магазина. Повесил АКСУ на плечо: – Пионеры! Слушай мою команду! Терминатор и Виола ко мне. Вот вам по стволу. Будете охранять здание. Виола! Сектор обстрела от левого края площади до Генды. Терминатор. Сектор обстрела от правого края до Генды. Алиса. Ты на крыше. Сечешь за входом в лагерь. Я раздал оружие: – Остальные на месте до особого распоряжения. Клавдия Петровна, раздайте личному составу компот и завтрак. Бойцы завтракают после моего возвращения. Вожатая подняла голову: – А ты чего раскомандовался? По какому праву? Я смерил бабу холодным взглядом: – По праву сильного. Не вернусь через час, отправьте Терминатора и Виолу. Алиса остается на месте. Я под Генду. – Я не терминатор, я… Улыбаюсь. Хоть что-то остается прежним: – Теперь ты законный терминатор. Держи пушку. Алл би бэк. Надеюсь, мои приказы выполнят. Конечно, бандиты в бункере, но мало ли. Захотят развлечься. Или убьют меня и полезут наверх. Нельзя исключать никакой возможности. Я тихо лезу в бункер. АКСУ за спиной, если на меня наткнутся, даже вякнуть не успею. Через минуту дверь передо мной. Слегка приоткрыта. Это хорошо. Но эффекта внезапности не добиться. Придется идти буром. Я прислушался, пытаясь определить местоположение по голосам. – Че-то они долго. – Да пионерок натягивают, суки. – Ага, – раздался третий самый слабый голос, – Хоть бы нам привели. Не думают о корешах. Тишина. Больше голосов не слышно. Значит, их трое. Блондин не соврал. Один ранен. Ну, поехали! Дверь отворялась с тугим скрипом. Пока мне удается остаться в тени, но уверен, все стволы направлены в мою сторону. Сняв АКСУ с плеча, залетаю, даю короткую очередь. Один падает. Но остальные начинают стрельбу. Успеваю передвинуться вправо. Падаю на простреленное колено. Второй раз, суки! Зато смог прицелиться. В голову. Жму на спускач. Из груди бандита брызгает фонтанчиком. Он заваливается на бок. Краем глаза вижу, как раненый поднимает ПМ, не вставая с кровати. Мой ствол движется слишком медленно. Удар в левое плечо. Палец сам давит на курок. Какой нафиг курок, мелькает последняя мысль. Я иду по зеленому полю, покрытому красной росой. Темное небо. Справа черная река. Аще бо и пойду долиною смертной сени, не убоюся зла, яко Ты со мною еси… Что там дальше было? Вроде как обитать мне в доме Господнем. Я долго играл со смертью, но никогда не заходил так далеко. Абсолютная тишина. Впереди горит костерок. Пойду на него. – Можно? – обращаюсь к девушке в черном платье, подкидывающей ветки. – Садись, не жалко. Знакомая девушка с кошачьими ушками. Усаживаюсь поудобнее: – Ну и как мне к тебе обращаться? Кошкодевочка пожимает плечами: – Как хочешь. Можешь, девушка с косой. Я рассмеялся: – Девушка с косой это Славя. Знаешь такую? Пожимает плечами: – Скорей всего, нет. Я больше по мертвым. – Так, ты смерть? Машет головой: – Нет, смерть это состояние после жизни. Я лишь провожаю и утешаю. Но ты в утешении не нуждаешься. Я задумался: – Вообще, были у меня планы на одну рыжую девчонку. Но, видно, не судьба. Кошкодевочка улыбается: – Да встретишь ты ее еще. Тебя ранили в колено и плечо. И то понарошку. – Тело болело не понарошку. А если понарошку, то значит, и Алиса понарошку? – Узнаешь. – Да как я узнаю? – я вскипел, – Может ты не заметила, но мы на берегу Стикса. – Ой, будто ты здесь не был, – смерть отмахивается, как от мелочи. Я задумался. А, действительно, сколько раз я видел ее? И сколько раз мне удавалось сбежать? – Вот-вот, бегаешь от бедной девушки. А мне поговорить не с кем. – Не прибедняйся, через тебя толпы проходят. – Ну, они обычно не настроены на беседу. Чай будешь? – Чай не водка, много не выпьешь. – Как хочешь. Может спросишь чего-нибудь? Я сегодня добрая. Я задумался. О чем можно спросить проводницу в царство мертвых? Хотя, один вопрос меня волнует: – Как в лагерь попали бандиты? Я знаю, что он связан с этим местом и отрезан от мира. – Так же, как и ты. Но, в отличие от тебя случайно. Спасибо, что решил проблему. – А я по приглашению? – Да. Готова ответить еще на один вопрос. – Почему у тебя кошачьи ушки? И хвостик? Вздох: – Да, тайны Вселенной тебя не волнуют. Ладно, скажу. В последнее время убивается много японских анимешников. Такой образ им кажется милым, успокаивает. Вот и отрастила. Но могу убрать. Да, я конченный идиот. Мог расспросить о мироустройстве, о тайнах бытия и небытия. А меня интересует анатомия. – Ладно, веди меня. – Куда? – удивляется девушка. – Туда, – я показываю на Стикс – А туда рано. Говорю ж, тебя слегка ранили. Теперь дуй отсюда. Тебя девушка заждалась. Я открываю глаза, а в ушах раздается протяжная песня «гуляет по Стиксу солдат молодой». Где же я ее слышал? Я в медпункте. Рядом заплаканная Алиса. Медсестра что-то пишет. Любимая смотрит на меня, вскрикивает: – Тормоз гребаный! – кидается мне на грудь. Я зашипел от боли. Алиска отпрянула: – Ой, прости. Больно? Улыбаюсь: – Приятно. Обо мне волнуются, переживают. Стоп! А с чего это я тормоз? Смеется: – Ну точно, тормоз! Так долго реагирует и не тормоз? Виола отодвинула Алису, провела беглый осмотр, удовлетворенно кивнула: – Пойду, прогуляюсь. А вы не шалите, пионеры. В голове мелькнуло воспоминание: – Виола, там бандит на пристани. Живой. Но, – длинные речи даются пока с трудом, – нуждается в медицинской помощи. Медсестра жестоко ухмыльнулась: – Уже не нуждается. – Вы его… – Да что же это? Лучше бы я сам. Не пачкать других кровью. – Не бойся, я его вернула домой. Я прикрыл глаза. Все в порядке. Все так, как должно быть. Лишь на мне новая кровь. А что поделать. – Семен, хватит притворяться мертвым! Алиска сердито смотрит. – Ты мне кое что обещал. – Раз обещал, значит женюсь. – Нет, ты обещал рассказать, где научился убивать. Я обещал быть с Алисой честным. Всегда. – Придется, раз обещал. Я собрался с мыслями. Раньше приходилось отмалчиваться на вопросы о прошлом потому, что я не знал, в каком мире нахожусь. Если семнадцатилетний пацан с серьезной миной начнет рассказывать про службу и про пенсию, его ждет, как минимум, дурка. Но, за последние пару дней появились новые факты. Здесь, возможно, вообще нет детей. Пора раскрывать карты: – В ментовке нас не учили убивать. Нас учили задерживать и стремиться к минимизации ущерба. Я пересказываю всю жизнь. Не забываю упомянуть злодея с травматом, Кавказ. Сирию. – Вот так, солнце. Я старый пердун. Мне тридцать пять. Нафиг я сдался школьнице. Алиса отмахивается: – Я тоже не девочка. Теперь спи. Завтра поговорим. Но с утра начались сборы. Автобус должны пригнать к полудню. Не даром говорят, что на победителях все заживает, как на собаках. Я смог доковылять до домика своей ненаглядной, но ее там не было. Зашел к себе, переоделся. Бушлат закинул за спину и побрел к остановке. Видимо, своим рассказом я оттолкнул девочку. Навсегда. Пионеры бегают, суетятся, словно вчера не было кошмара, не было стрельбы. Столовая отмыта от крови, вставлено новое стекло. Всем плевать, что еще вчера здесь была куча трупов. Всем плевать и на меня. Слишком тягостно тянется время. Слишком тягостно расставаться. Ульяна. Малолетний метеор. Лена. Грустная девочка с книжкой. Славя. Гиперответственная пионерка. Я смог отстоять ее право на отдых. Мику. Тараторка в полосатых трусиках. Человек с дефицитом внимания, жаждущий вывалить на первого встречного всю подноготную, вывернуть душу наизнанку. Так ей одиноко. Я не смог уделить им достаточно времени потому, что есть Алиса. Дерзкая девчонка и надежный боевой товарищ. Страстная в любви. Снаружи ежик, внутри нежный ребенок. Любимая. Единственная. И я ее отпугнул. Алису я встретил только возле автобуса. Глаза красные. Личико заплаканное. Сел рядом с ней, чудом опередив Ульяну: – Вот и тебя одолевает. Она вздрогнула: – Кто? Грустно улыбаюсь: – Недотыкомка. Алиса вздыхает: – Семен, там ты на меня даже не посмотришь. А если посмотришь… Я хочу, чтобы ты запомнил меня такой, как сейчас. Понимаешь? Я покачал головой: – Не понимаю. Я люблю тебя, Алиса. Не факт, что мы вернемся туда. Мы можем остаться здесь. Или уехать дальше. Девушка грустно улыбнулась: – Хорошо бы. Начать жизнь с нуля и не повторять ошибок. Прижалась к моему плечу: – Прости. Я тоже тебя люблю, но я слишком боюсь. Автобус тронулся. Мы отправлялись в неизвестность. Уже засыпая, подумал про адрес. Точно. Просто оставить свои координаты. Хоть какая-то зацепка, какой-то шанс. На чем записать? В кармане только севший смартфон и маркер. Я аккуратно вывел на крышке «Санкт-Петербург улица… дом». Интересно, почему Алиса осталась в пионерской форме? Тихо тронул за плечо: – Лисенок, держи подарок. И дай руку. На руке точно не потеряешь. Я торопливо написал на сгибе локтя адрес и номер телефона. Теперь выбор за ней. Алиса сонно что-то пробормотала и вновь погрузилась в объятия Морфея. Через какое-то время уснул и я.