Колесо Фортуны

Несмотря на то что прошел достаточно большой промежуток времени в моей памяти четко отложились многие моменты из манги. В этом году нам обеим исполнилось пять, и чем старше мы становились, тем сильнее привязывались друг к другу. Скорее всего, большую роль играло наше детское мировоззрение. Атанасия сегодня пыталась заставить меня помочь ей перетаскать мешочки с драгоценными камнями во время обеденного сна. Но наши комнаты находились в противоположных концах замка. И чтобы сбежать, мне неминуемо пришлось бы идти мимо спальни Чейс. А та никогда не дремала и всегда была настороже. Так что запасы сестра воровала одна. Вне зависимости от того, насколько часто мы проводили время вместе, Лили все равно оставалась верна лишь Атанасии. Но даже так она не смогла предвидеть, что дочь танцовщицы из Сиодона решится на подлость. Она всегда была к услугам Ее Высочества. Я не винила никого в своей отреченности: кто готов остаться преданным принцессе неизвестного происхождения? Но Ханна. Она всегда была рядом. И даже упрёки старшей горничной и остальных не помешали ей занять мою сторону. Она часто нервничала, когда другие бросали нас с сестрой. — Гвен, — я услышала свое имя под окном. Вскочив с кровати, я подлетела к нему. Атанасия с широкой улыбкой и озорным взглядом встретила меня. Пожалуй, ее тоже можно добавить в список людей, кто навсегда останется рядом. Сестра приподняла платье и показала, что к своим ножкам привязала мешочки с камнями. Проныра. Не остановится ни перед чем. — Я долго искала тебя. Думала, что свернула не в ту сторону, — она продолжала светиться радостью. — Я же предупредила, что не пойду, — моя рука неосознанно потянулась к носу. — Ты всегда так говоришь. Я недовольно фыркнула. Каждый раз обещаю себе не вестись, но каждый раз проигрываю. Когда Атанасия не восприняла мой отказ всерьёз, меня это разозлило. Но не сейчас. Это какое-то помутнение. Она же думает, что старается обеспечить себя средствами к существованию, когда сбежит. — Мы идём на то же место? — уточнила я, параллельно выбираясь наружу из окна. Благо, первый этаж. — Да! Это наша четвертая вылазка. Мешок номер пять и номер шесть. Атанасия уверенно побежала в сторону соседнего дворца. У меня всякий раз начинался мандраж, стоило нам зайти на эту территорию. Но так как здесь нет никого, то сестра решила устроить тайник под самым носом императора, не догадываясь об этом. Мне хотелось сделать то же, что и она. Планировать побег, знать свое будущее, а потом обрести счастливую семью. Иногда у меня проскальзывали мысли вслух, и Атанасия принималась убеждать меня, что все будет хорошо. Она говорила, что мы сироты. Ещё бы! Если мы будем вместе, то сможем доказать, что достойны большего, чем кто-либо другой. И все вполне может сложиться неплохо, если я просто не позволю сестре встретить отца. Но с моего появления в этом мире я дала клятву, что не стану вмешиваться в историю. Она не моя, и уж тем более я здесь не главный герой. В двух интерпретациях этой вселенной существуют лишь Дженнет и Атанасия. Гвендолин нет. — Черт! — нелицеприятно выругалась принцесса. — У меня ничего нет, чем можно копать землю. А если меня поймают с грязными руками, Лили догадается. — Куда ты спрятала предыдущие? — За калиткой в саду, — Атанасия попыталась сковырнуть землю найденной палочкой, но у нее ничего не вышло. — Эти горничные растаскали почти все драгоценности. — Я знаю, сама видела, как их крадут, — вспомнила я очень неприятный момент. — Тогда Лили застукала бывшую старшую горничную, и они жутко скандалили. — Мертвые души в девятом кругу ада, — вдруг выдала сестра. Эта фраза была названием одной из недавно прочитанной нами книг о коррупции в Обелии. Так и не решив, что делать, мы сошлись на том, что вернёмся завтра и закопаем. Лучше не рисковать и доделать потом. — Не самое надёжное место, — со вздохом добавила сестра, с сожалением осматривая временный тайник. — И правда, — я присела рядом с ней и затолкала мешочки поглубже в корни. — Пора возвращаться, пока нас не хватились. Мы бросились обратно со всех ног. Как бы эта жизнь ни была предсказуема, я по-настоящему наслаждалась ею. Но когда Атанасия без слов резко завернула в другую сторону, оставив меня одну, я запаниковала. Раньше она провожала меня до комнаты. У меня типичный топографический кретинизм. Как-то мне дали бесплатный совет: думать меньше, идти по интуиции. Но это не помогло. Спустя большой промежуток времени, пока я блуждала, в Рубиновом дворце Лили и Ханна подняли суматоху. Я ступила на опасный путь: меня обнаружила Чейс, по ее словам, в самом дальнем углу сада. После допроса наказание было неизбежно. Атанасию я не сдала, но и она не призналась, что была зачинщицей. Если она не оставит свои глупые идеи, мне придется сдать ее с потрохами, потому как не я заслужила домашний арест. Все дружно решили, что в тихий час я сбегаю и прохлаждаюсь по округе. Но если бы им была присуща хоть капля мудрости, то они бы поняли, что с таким умением ориентироваться на местности это подобно смертоубийству. К тому же, я чересчур боялась встретить так называемого отца. — У нашего дарования есть великолепный талант попадать в неприятности, — причитала Ханна, пока помогала отмыть грязь с моего тела. — Глупцы, что не думают о поступках, плохо заканчивают. Иногда она становилась просто невыносимой. Вы, должно быть, шутите, раз до сих пор считаете, что я являюсь инициатором проступков, а Атанасия всего лишь подпевалой. — Это было бы здорово, — едва слышно буркнула я в ответ. — Что? — еще сильнее разозлилась Ханна. — Если хотите стать счастливой, меньше говорите, больше улыбайтесь. Не давайте кому-либо знать, что вы чем-то недовольны или против идеи. Хотите добиться успеха? Будьте как ваша сестра. — У нее другое положение, — остудила я пылкую тираду горничной. — Я — бастард. Я увидела в зеркале, как побледнело лицо девушки. Можно подумать, я открыла ей Америку. — Гвендолин! — она зашаталась, но присев так, чтобы оказаться на одном уровне со мной, продолжила. — Никогда так не говорите, слышите?! Это ведь неправда. — Да? Тогда кто дал мне имя? — Император официально признал вас и этого достаточно, чтобы вы и принцесса Атанасия имели одинаковый статус, — Ханна немного успокоилась. — Ваши предыдущие слова — очень опасное оружие против Ее Высочества. Вы все повторяете это, как попугаи. Владеете информацией, которой обладают, может ещё несколько человек, и опровергаете мои слова. Твердили, что мы благославленные дети Империи до конца наших дней. Ну да. Но детские капризы и споры не помогут продвинуться дальше. До самого вечера за мной приглядывала Чейс, и совместный ужин с Атанасией отменили. Понятие о справедливости разбивается о стальные скалы реальности. Видимо, горничные решили, что наказание сильно расстроило меня, так как на ужин принесли любимые фрукты. На следующее утро Лили ни капли не смягчилась, и наказала миссис Учителю по стихотворению (ее имя слишком сложное, чтобы выговорить), заняться мною вплотную. Битый час мы сидели и придумывали стих про собачку и цветы. Сам процесс рифмования слов вызывал бурю негодования: я ненавижу поэзию. Затем шло занятие по этике, и здесь я отдохнула. Мадам Соул ломала все стереотипы о классических манерах поведения, и часто рассказывала, как лучше вести себя на людях. В пособии не все золотое знание, что напечатано на страницах. Однажды она спросила меня, могу ли я одолжить сумму денег малознакомому мне человеку, но с безупречной репутацией в обществе. Я согласилась, хотя взяла бы письменное доказательство факта «одолжила». И мадам осталась мною довольна. Мы все можем немного изменить мир. Ближе к обеду ко мне зашла Лили и спросила, как дела. Она была дружелюбна и, казалось, больше не злилась. Однако, когда за ее спиной возникла Ханна, я поняла, что она донесла о нашем вчерашнем разговоре. Лили не требующим возражения голосом попросила учителя покинуть мою комнату и поблагодарила Чейс за то, что она присмотрела за мной. — Гвен, — я сжалась от ее дрожащего тона. — Ханна сейчас поможет тебе одеться. — Мы идём к Атанасии? — предположила я. — Можно и так сказать, — неохотно ответила Лили. Приглядевшись повнимательней, я заметила, что она сильно бледна. Ханна тоже постоянно вздрагивала, когда выбирала мне наряд. Неужели что-то случилось? Но задавать вопросов я больше не стала. И тогда стало предельно ясно, что в своих предположениях я ошиблась. Во всём Рубиновом дворце стояла гробовая тишина. Такая тишина, словно мы движемся к эпицентру урагана. И лишь на мгновение Ханна сжала мою руку и затем быстро выпустила, ободряюще улыбнувшись на мой вопросительный взгляд. Теперь их поведение не на шутку встревожило меня. Мы двигались в привычную сторону — к салону, рядом с которым находилась комната сестры. Но почему-то прошли мимо, и тут я серьезно заволновалась. Не на казнь же они ведут меня? Эти партизаны молчали до последнего и в конце концов остановились у открытого прохода, а только Лили повела меня дальше. Как только мы прошли тропинку, ведущую в сад, я заметила несколько имперских рыцарей. Кровь резко схлынула от лица: Лили вела меня к ним. И нехорошее предчувствие взыграло с новой силой. За доли секунд в моей голове пролетела тысяча мыслей. Как же сложно сказать себе: «Успокойся» — в самый нужный момент. Атанасии с отрядом не было, зато во главе находился тот, кого мне меньше всего хотелось бы видеть. Алые волоса, стальной, но добрый взгляд. Армейская выправка. Красив. По-аристократически. Скажите мне просто «здравствуйте» и мы пройдем мимо. Если Лили продаст меня за идею, то я хотя бы должна знать, почему погибну. — Принцесса Гвендолин, — мягко представила меня солдатам Лили, немного уводя за спину. — Принцесса? — переспросил Феликс Робейн и перевел изучающий взгляд на меня. — Сестры, сэр, — пискнула я, прежде чем успела подумать. Естественно, мои слова не убедят его в том, что мы с Атанасией родственницы. Честно говоря, я сама сомневаюсь. Такая серьезная разница во внешности заставит кого угодно усомниться в правдивости моих слов. Но если бы не глаза. Отчего-то губы и голос не слушались. — Ваше Высочество, ваша сестра, Атанасия, сейчас с Его Величеством и он изъявил желание увидеть и Вас, — Феликс неожиданно приклонил колено, и я непроизвольно шарахнулась. Что он сказал? Его Величество? Неужели так скоро Атанасия встретилась с отцом? Вероятно, оправдание, что я под домашним арестом его не устроит и меня все равно спровадят к императору.