Колесо Фортуны

С наступлением жарких дней Лили стала чаще выгонять Атанасию и меня на прогулки. Уроки отменялись раз за разом. Думаю, что так няня даёт нам передышку после недавно перенесенного шока от встречи с «отцом». Но именно эти яркие эмоции дали мне пинка под зад: я очнулась и перестала жалеть себя и сетовать на несправедливость. Вместо этого я вспомнила о вещах, которые так любила в прошлой жизни. И сегодня выпала прекрасная возможность поиграть в гольф. Я и Атанасия долго лазили среди деревьев в поисках подходящих палок. Сестра сразу честно призналась, что понятия не имеет, как гонять мяч по полю. Поэтому площадку для первой игры нужно выбрать наиболее ровную и круглую. Выбор пал на поляну, что находилась на самом отшибе нашего дворца. Уверена, на это богом забытое место не ступала нога человека. Мне там нравилось. Утром всегда был туман, а в полдень по округе из-за горячего солнца пахло расцветшим виноградом. Это напоминало о предыдущей маме — то теплое чувство, что я всегда испытывала, вспоминая ее улыбку. Я старалась о ней не думать, но все же гадала: если перерождения и магия реальны, есть ли какой-нибудь способ вернуться назад? Я замахнулась и ударила по мячу. Естественно, он покатился мимо лунки. Это детское тело значительно отличается по габаритам и силе от моего взрослого. Плюс ещё пятилетний перерыв. И как с такими данными я собралась учить Атанасию? — Мажешь? — спросила она, поглядывая на мою самодельную клюшку. Я кивнула, подошла к мячу, вернула его на исходную позицию и снова сосредоточилась. Я пыталась вспомнить телом те ощущения, что приходили, стоило войти в азарт. Мои чувства обострились. Про себя я считала, а затем выступила вперёд и нанесла удар. В этот раз мяч катился по ровной траектории и остановился в сантиметре от лунки. Замычав от разочарования, я ушла, уступая место Ати. Клюшка потяжелела в моей руке от двух ударов. Баланс был неправильный. — Почему ты опять сегодня ругалась с Чейс? — неожиданно спросила Атанасия. — Она хочет, чтобы я смирилась с тем, что ношу фамилию де Эльджео Обелия, — хмыкнула я, усевшись на траву. — О господи! — воскликнула Атанасия. — Ты теперь будешь всем доказывать, что это не так? Но твоя фамилия де Эльджео Обелия, хочешь ты этого или нет. Первая мысль, что мелькнула в моей голове, была о том, что она лезет не в свое дело. У нее впереди безоблачное завтра, поэтому пусть лучше о себе позаботится. После того, как я озвучила Атанасии свою идею пойти разными дорожками, она стала ещё более одержимой идеей «выжить вместе любой ценой». — Когда наступит время побега, мне нужна здоровая и живая сестра, — она вытаращила на меня голубые, точь-в-точь как у меня, глаза. — Ты меня не хочешь услышать. — Не хочу? Разумеется! Мы в одной лодке, Гвен. Я не вижу разумных причин действовать раздельно. — Я не понимаю… Зачем тебе нужна я? — Не знаю, — пожала плечиками она, стараясь казаться беспечной и не обиженной моими словами. — Может, потому что слово «сестра» для меня что-то все же значит? Я не нашлась, что ответить. Прежде веселая и открытая Атанасия стала угрюмой. Мне жаль, что я сказала ей все, о чем думаю. Но я действительно боюсь за свою жизнь. Боюсь неизвестности. Ати наконец ударила по мячу после долгого прицеливания. Он покатился криво, но внезапно свернул и попал в лунку. — Браво, — возбуждённо сказала я, с большой радостью съезжая с темы разговора. — Может, всё-таки твой отец Байрон Нельсон? ¹ — Кто? Атанасия растерялась и ушла с позиции. Я встала вместо неё. — Забей, — отмахнулась я и приготовилась загнать чертов мяч в лунку с третьей попытки. Мне вдруг вспомнился стадион Шарль-де-Голль в Париже, куда я с семьёй приехала на турнир. Одним из моих противников был старший брат. Мы были соперниками во всем. Но тот чемпионат был жизнеопределяющим: кто лучше — я или он? Мы будем соперничать до тех пор, пока один из нас не вырвет победу. Ты уйдешь в тень, сестра. Ты всегда была там, — его фраза крепко врезалась в мою память. Если мой брат выиграет, то это станет концом. И я тогда подумала: «Какого черта?!» Я использовала другую тактику, забила на то, что этот чемпионат был решающим и просто с головой погрузилась в игру. Моя палка другим концом ударила по мячу. Удар оказался такой силы, что мяч взлетел в воздух и пролетел метров двадцать, прежде чем мы услышали глухой стук о землю. Мы притихли. Какое-то время я стояла ошеломленная и ничего не делала. Затем, не сговариваясь, мы бросили клюшки и рванули в ту сторону. Перепрыгивая кусты, я и Ати выбежали на мощенную булыжником тропу. Короткая вспышка невероятной энергии исчезла. Я стала крутить головой во все стороны, обернулась и застыла. Держась за лоб, на дорожке стоял Император Всея Обелия и с нечитаемым выражением лица буравил взглядом мяч в руке. Наш мяч. «Вот это встреча!» — хотелось крикнуть, но я сдержалась. Кто-то невидимый словно выбил из моей груди весь воздух. Император соизволил посмотреть на нас, но как-то недобро. — Здравствуйте, — я присела в быстрым и неуклюжем реверансе. Атанасия тут же последовала моему примеру. Во мне поселилась уверенность, что сегодня нас бить не будут. Даже за то, что я случайно зарядила императору в лоб. Феликс Робейн аккуратно придерживал Его Величество под локоть. Странно, стоило мне увидеть рядом рыцаря, как мой страх и робость испарились. На их замену приходила уверенность и небольшой трепет. — Синяк будет не так заметен, если место ушиба намазать бадягой или потереть шкуркой банана, — пискнула я, растеряв остатки самообладания. — Простите, Гвен себя плохо чувствовала, поэтому ее голова и мысли пока еще в тумане, — мне на выручку неожиданно пришла Атанасия, несмотря на то что она до икоты боится своего отца. — Мы не будем вам надоедать и уже уходим. — Зачем ему это знать? — недовольно прошипела я Ати. — А как прикажешь еще тебя отмазать? Ты себе сейчас собственноручно смертный приговор подписала. — А ну-ка стоп! — раздраженный голос полоснул ножом по ушам. — Феликс, что это за игры у детей такие, что они способный в любой момент искалечить человека? — Клод слегка наклонил голову со скучающим выражением лица, при этом его мрачный взгляд обратился на меня. Ой, не нужно так утрировать. Это даже царапиной не назовешь. Травма — слишком громкое слово. — Это обычная детская игрушка, Ваше Величество. С ней существует много игр, — рыцарь мягко мне улыбнулся. — Уверен, принцессы не хотели ничего плохого. — Мы виделись не так много раз, а они уже позволяют себе играть на территории моего дворца, — император сжал в руке мяч с такой силой, что он превратился в бесформенное нечто. — Очень бесстрашно и самоуверенно с их стороны. — Просто у папочки красивее, — вдруг Атанасия включила лучезарного ангела и по-детски замахала руками. — Здесь много блестящих статуй. — Пойдем, Феликс, — император наконец перестал изображать жертву и хладнокровно прошел мимо нас, задев Ати. — Я сам приглашу вас. Я не чувствовала в его словах опасности или угрозы, но лицо Атанасии побелело. Ты ведь сама призывала не бояться его! Возьми себя в руки. Я сорвалась с места и вцепилась в рыцаря. Тот с недоумением остановился. — Что ещё? — вместо Феликса рявкнул император, но я упорно продолжала держать зрительный контакт именно с добрым рыцарем. — Можно забрать мячик обратно? — Хочешь покалечить кого-нибудь ещё? — Клод довольно грубо схватил меня за руку и развернул лицом. — И ты наглая. Я даже знаю, от кого у тебя это. — Мне брать с вас пример? — я несмело посмотрела на взрослого перед собой. — Ваше Величество, принцесса может расстроиться. Дети всегда капризничают, если не получают желаемое, — Феликс вдруг потрепал мои волосы. — Нам не нужен этот мячик! Не нужен, — снова вклинилась Атанасия, вцепившись мне в плечо. — Папочка может забрать его себе. Мы его дарим папе. Правда, Гвен? — Конечно, он вам больше не нужен. Я запрещаю играть в подобные игры, что могут привести к травмам. От абсурдности ситуации кружилась голова. — Эта игра не опаснее пряток! — возразила я. — Что за игра? — строго спросил Клод, строя из себя заинтересованного императора. Тебе заняться нечем что-ли? Просто отдай игрушку и мы уйдем. — Гольф. — Гольф? — одновременно переспросили Феликс и Клод. — Папа и Феликс могут сыграть с нами, — мило и невинно добавила Атанасия, держась чуть поодаль, и выражение лица ее отца едва заметно смягчилось. — Гольф — это стратегическая игра, — у меня в голове зажглась лампочка. — Нужно палкой ударить по мячу и попасть в лунку. — То есть в правилах не предусмотрено использование человека как мишень? — золотистые волосы разлетались от ветерка, и оттого образ Клода стал зловещим. Его тень упала на меня. — Нет, Ваше Величество, — мне не особо нравится этот человек, но и отвращение я к нему не испытываю. Зная, чем он готов был пожертвовать ради спасения Атанасии и как он умеет любить, несмотря на все произошедшее с ним, я не имела права судить Клода. Кто знает, какой стала бы я при тех же обстоятельствах. Вместо страха приходит простое человеческое сожаление. Но казнь собственной дочери нельзя оправдать. Меня может постигнуть та же участь. — Что ты сказала? — хладнокровно спросил император, и этого хватило, чтобы у меня застрял комок в горле. — Нет, Ваше Величество, — уже тише повторила я и только что поняла, что до сих пор моя рука мертвой хваткой вцепилась в плащ Феликса. — Ты такая же, — издевательски усмехнулся Клод, снимая холодную маску. — Отдай ей мяч, Феликс. И пусть больше не суются сюда без приглашения. Он подошёл к Атанасии и взял ее за подбородок. Я застыла, внимательно наблюдая за его действиями. Немного поиграв с ней в кто кого переглядит, он сказал: — Сегодня твои щеки не такие большие? — спокойно спросил он. — Да, я ела меньше сладкого. Император слегка улыбнулся, и я решила, что он получил солнечный удар. Наконец лицо Атанасии освободили из цепких пальцев, затем Клод бросил злополучный мяч рыцарю и тот едва успел его поймать. Феликс с извиняющимся выражением лица аккуратно вложил его в мою руку и пошел за императором. Мы с Атанасией смотрели им в след. Что значит, я такая же? Такая же как моя неизвестная мать? Или такая же, как твоя раздражающая дочь? В этой фразе было столько разочарования. Как я могу быть уверена в своей безопасности, если каждое слово подвергается сомнению. Сердце тяжело забилось у меня в груди. Атанасия поравнялась со мной и с беспокойством заглянула в лицо. — Не думай об этом, — она осторожно погладила меня по спине. Ну вот как она вечно угадывает, что меня мучает? И это я хотела стать защитой и опорой для этой девчонки, а в итоге сопли подтирают мне. — Если мы будем злить его, то он учинит над нами что-нибудь страшное. Не будем испытывать судьбу, — я насилу улыбнулась, поборов отчаянное желание разреветься. — Пойдем к Лиле. Спой мне, пожалуйста, ту песню про Джонни и его судно. — Может, лучше про маму и корабль? — Как будет угодно моей любимой Гвен! Атанасия искренне засмеялась и схватила меня под локоть, потащила обратно, и мое сердце заболело от этого. Мы вместе. Пока что.