Колесо Фортуны

Хотелось бы мне сказать, что во время беспамятства меня покинули мои вечные спутники — тревога и беспокойство, но это было не так. Пару раз я вроде приходила в себя, но потом снова отключалась. Легкие разрывались на части, перед глазами всё крутилось и вертелось. Спустя долгое время я очнулась. Поднапрягшись, я пошевелила пальцами рук. Откуда-то раздался приглушенный стон. Может, это был мой собственный. Тело охватила дрожь. Мне мерещился человек, сидящий над кроватью и с заботой гладящий мои волосы. — Ма… — жалкие попытки что-то сказать потерпели крах. — Тише, Ваше Высочество. Не беспокойтесь, я здесь. — Ханна? — мой голос звучал так, как будто старый магнитофон проигрывает затертую до дыр кассету. Зрение восстанавливалось, и я осознала, что нахожусь не в своей комнате. — Где я? — Принцесса, не беспокойтесь так, — Ханна наклонилась ко мне поближе и пощупала лоб. — Мы находимся во дворце Его Величества. — Где Атанасия? — С принцессой Атанасией всё в порядке. А вот вы подхватили ангину. И температура у вас высокая. Лучше поспите, я буду здесь. Сил спорить не осталось. Я не видела Ханну с тех пор, как её перевели работать в другой дворец. Но что я забыла во дворце Его Величества? В первую неделю болезни ко мне приходил лишь Клод и Феликс. На жалкие протесты Ханны соблюдать карантин и тишину они плевали. Я знала, что выглядела, мягко говоря, как зомби, но красноречивее всего был взгляд Атанасии, которым она одарила меня в нашу первую встречу спустя еще неделю. В минуты более-менее хорошего самочувствия Ханна позволяла мне ненадолго выходить на улицу и играть с ней. Я слышала, что Лили тоже всеми силами пыталась пробраться ко мне, но Его Величество запретил ей. И пока я была в отключке, по округе прогремела большая новость о щедром подарке Его Величества принцессе Атанасии. Изумрудный дворец теперь принадлежал ей. В моей голове сложился пазл, когда я вспомнила, зачем Клод нагрянул однажды к нам с визитом в Рубиновый дворец и обозвал его свинарником. Тогда мне показалось это весьма обидно, но на фоне нынешних событий я вообще впала в ступор. На повестке дня стояло два вопроса: меня оставили жить в Рубиновом дворце? Если да, то становилось предельно ясно, кого Клод выбрал наследником. Изумрудный дворец испокон веков был для кронпринцесс. И когда Атанасия приходила навестить меня, то старательно избегала разговоров о подарке и прятала глаза. А раньше она могла тараторить часами, пока Ханна не выгоняла ее. Атанасия спрашивала меня: какова же теперь моя судьба? Его Величество не спешил сообщать, когда же и я переду в Изумрудный дворец. И вновь поползли с таким трудом забытые слухи о «бастарде» и «дочери солнца». Точки над «i» расставил сам Его Величество. Видимо, оставаться в стороне он больше не мог. В какой-то момент Атанасия перестала навещать меня, и я забила тревогу. Ханна всячески старалась придумать отмазку. Неужели нас разделили и больше не позволят видеться? В эту теорию я не могла поверить, так как была уверена, что Клод просто не мог опуститься до такого, несмотря на то что он наконец выбрал наследницу. Но на самом деле меня тревожили куда более серьезные мысли. Некий ключевой момент в этой истории засел в памяти и терзал душу. Одним из дней Его Величество пришел ко мне. Он выглядел сильно уставшим и невыспавшимся. Я вскочила. — Что-то не так, — меня ещё мутило, но не заметить, что их поведение отличается от обычного, смог бы только слепоглухонемой инвалид. — Все хорошо, принцесса, — вот Феликс врать не умел совсем. — Ваше Величество, где Атанасия? Почему она перестала заходить? — волнение начинало волной подниматься внутри. — Я не разрешил ей прийти. Ты всё ещё заразная, она тоже может заболеть. — Но она столько раз уже приходила. — Успокойся. Клод протянул ко мне руку, но на полпути замер. Подумав, он всё-таки положил ее мне на голову. Но на его лице вдруг отразилось нечто вроде удивления. — Что? — Ничего. — Не очень обнадёживает. Но у меня же нет причин вам не верить, — я натянула одеяло на подбородок и исподлобья взглянула на него. — Что тебе говорила Атанасия о моём подарке? — ни с того ни с сего спросил Клод. — Она очень благодарна вам, — я насторожилась. С чего бы ему такое спрашивать у меня? — Вот и отлично! — сказал Его Величество и устало прикрыл глаза. — Теперь вы будете видеться реже. Твои вещи сегодня тоже перенесут, — добавил невзначай Клод. — Куда? — я резко подскочила. — Сюда, — император вдруг самодовольно улыбнулся, наслаждаясь моей реакцией. — Ты будешь жить в этом дворце под моим присмотром, так что сбегать у тебя больше не получится. У меня пропал дар речи. И снова я не понимаю решений Его Величества, и думать не хотела, что сподвигло его так поступить. Этот человек умудрился одним махом разбить вдребезги все слухи. Как только весть о моем переезде в Гранатовый дворец разлетелась, придворные словно с ума посходили. Была и другая головная боль. Ати действительно больше не появлялась. Я не помню, чтобы запреты когда-то что-то для нас значили. Будь она в добром здравии, давно бы пришла. К тому же после такого известия, во второй раз содрогнувшее землю Обелии. Когда у меня температура окончательно спала, на смену Ханне прислали ещё одну горничную для помощи. Ханна сегодня хотела взять выходной, и новенькая по имени Элис оставалась присмотреть за мной. Рано утром я проснулась от их шороха. — Что сказать принцессе, если она спросит про свою сестру? — То, что велел Его Величество. Принцессу Атанасию не пускают, потому что она может заразиться. Моё сердце беспокойно застучало. Мгновение горничные больше ничего не говорили. — Бедная вторая принцесса, — снова голос молодой горничной. — Я слышала, что ей очень плохо. Его Величество так старается найти мага, который сможет ей помочь. Никто из придворных не смог вылечить ее и их бросили в темницу. — Прекрати болтать об этом в таком месте, — шикнула Ханна. — Гвендолин может проснуться. Она всегда очень чутко спала. Я с силой сжала одеяло и ударилась в панику. Мои самые худшие опасения подтвердились. У Атанасии магический выброс. Боже, как же больно ей было? Кашляла ли кровью? Мои глаза затянулись дымкой. Но в этот раз не от температуры, а от мучительной горечи. Весь день я провела в постели, поддавшись хандре. С наступлением ночи неопытная Элис крепко заснула, и дала мне возможность незамеченной выскользнуть из дворца. Я с полчаса шаталась по саду, пока не смирилась с тем, что не знаю, как пройти к Изумрудному дворцу. И почему Клод не оставил Атанасию в своем дворце, как и меня? Я свернула в наиболее удаленный сквер, оглядываясь, нет ли патруля. В итоге я попала к фонтану Рубинового дворца. Мир будто смеялся надо мной. — А вот и заноза номер два и причина, по которой у занозы номер один взбесилась мана. Позади раздался вкрадчивый голос. У меня кровь застыла в жилах от ужаса и разгулявшейся фантазии о том, что могут сделать с ребенком ночью. Я осторожно развернулась. Передо мной стоял мужчина в мантии. Его неестественные красные глаза светились. Даже если бы я никогда его не видела, то сразу же узнала по атрибутам. — Ты же Лукас? — от страха не осталось и следа. — Так ты меня знаешь, — он самодовольно ухмыльнулся. — Заноза номер один запретила мне даже приближаться к тебе. Теперь я понимаю ее опасения. Лукас пытался схватить меня за подбородок, но я ловко вывернулась. Он смешно фыркнул. — Благодаря твоей дырявой мане у занозы номер один мана была более-менее стабильной. Пока ты поглощала излишки ее магии, все было хорошо. Вас разлучили и произошел бабах. Я не поняла ни слова из того, что он сказал. — Я провожу тебя к ней, — тяжело вздохнул колдун. Я молча шла за практически незнакомым человеком поздно ночью. Это было совершенно неумно с моей стороны, но интуиция подсказывала, что у Лукаса нет причин навредить мне. У меня защемило сердце от мысли, что с Атанасией может быть все очень плохо. Я никогда не допускала мысли о том, что могу её потерять. Но сейчас это казалось вполне реальным. Нет, я не могу остаться одна. Это неправильно. Вся эта история с моим рождением здесь изначально была неправильной. У меня непроизвольно вырвался всхлип. — Не ной! С твоей сестрой всё будет хорошо, — в голосе Лукаса чувствовалась неловкость. — Тебе повезло встретиться со мной. Я ей помогу, только не хнычь. Но его слова, словно иголка, проткнули во мне шар со всем, что копилось внутри. Он лопнул, и чувства вырвались наружу: я буквально зарыдала. — Если продолжишь, я сейчас уйду. Исчезну. И ты останешься совершенно одна. Лукас просто отвратительно успокаивал людей. — Ты не такая сильная духом, как заноза номер один. — Ее зовут Атанасия, а не заноза, — сквозь слезы и сопли выговорила я. — И не притворяйся добреньким. Мне няня читала о тебе много в детстве. — В детстве? — Лукас вдруг улыбнулся. — Да, в детстве. Я знаю, что ты тот старый колдун из башни и ты очень сильный. — Я поражаюсь: ты умудрилась оскорбить меня и сделать комплимент одновременно. И как так получилось, что вы обе настолько разные? — Лукас сверкнул красными глазюками в темноте. — Как тебя зовут, мелюзга? — Гвендолин, — шмыгнула я, успокаиваясь после недавней истерики. — Гвендолин, видимо, отец очень любит вас обеих. Он буквально разрывается. Вот почему я предпочитаю не привязываться ни к кому. От этого один геморрой. Не выдержав моих всхлипов, колдун довольно грубо схватил меня. Потом на его лице отразилось полное недоумение, совсем как тогда у Клода. — Просто фантастика, — вдруг раздражённо выдал он, и потащил меня за собой. — У тебя реально дырявая мана. Не обращая внимания на причитания колдуна, я просто молча следовала за ним. Мы довольно быстро оказались у дверей в комнату Атанасии. Все слуги куда-то подевались. Не иначе магия Лукаса поработала? Мы осторожно вошли внутрь. У окна стояла кровать с балдахином. Я бросилась к ней. Свернувшись калачиком, маленькая фигурка прерывисто дышала, но выглядела вполне здоровой. — Худшее позади. Расслабься, мелюзга, — Лукас встал рядом. — Между прочим, когда ты болела, Атанасия не пролила ни слезинки по тебе. — А Феликс сказал мне обратное. Ему я больше верю, — надулась я. Хотя Робейн склонен к приукрашиванию и вере в розовый мир. Может, он и соврал, но мне все равно. Я наклонилась над Атанасией и убрала налипшую челку с ее лба. — Выздоравливай скорее. Я хочу, чтобы ты снова светилась, как солнышко, — я тихо поцеловала ее в щеку и погладила. — Тогда мне пора, — вдруг Лукас недовольно отпрянул от меня. — Терпеть не могу эти телячьи нежности. Он щёлкнул пальцем и растворился, оставив синеватое марево. В этот момент во мне тоже что-то щелкнуло, и внутри все погасло. Я обняла колени и облокотилась на угол кровати. Так и задремала. Утром меня обнаружил Его Величество. Он легонько тряс меня за плечо, пока я не подняла на него воспалённые и мокрые глаза. Клод неожиданно вместо ругательств подхватил меня и крепко прижал. Невменяемая от бессонной ночи и снедаемая тревогами за Ати, я осознала, что впервые далась ему на руки. Тепло императора и его участие снова пробудили во мне заснувший страх, я покрепче вцепилась в его тогу и уткнулась ему в шею, и затем крепко уснула.