Колесо Фортуны

У меня, как говорит Лукас, дырявая мана. Представьте себе колбу, в которой есть некая жидкость. Вы тратите жидкость, но спустя время она вновь наполняет колбу. Конечно, у каждой колбы есть литраж. Так вот, колба — это ваше тело, жидкость — это магия, а литраж — это максимум того, сколько магии в вас поместится. Идеально, когда размер колбы соотносится с наполнением 1:1. Но такое — большая редкость. 99,8% рождаются с наполовину, а то и меньше, заполненной колбой. У 0,05% размер колбы мал, и избыток магии вытекает. Это случай Атанасии. Есть еще 0,05% с так называемой колбой-решето, то есть дырявой. Магия не задерживается в ней совсем. Она просто проходит сквозь тело. И в последнем случае с таким не рождаются. Такое происходит, если человек магически истощает себя или попадает под действие неверно использованного заклятия. Как вы знаете, я никогда не пользовалась магией. Поэтому колдун выдвинул предположение, что заклятию подвергли мою беременную маму, оттого моя мана была изуродована уже при рождении. Залатать дырявую колбу невозможно. Колдун пояснил мне совершенно неочевидные вещи. Первое, магией я пользоваться не могла. Второе, ничья другая магия не могла на меня действовать: ни проклятия, ни заклинания. Третье: я поглощала чужую ману, и она абсолютно также затем утекала в никуда. В общем, плюсы есть. С этим открытием выяснились интересные вещи. Клод несколько раз накладывал на меня барьеры «против побега», но из-за особенности маны я их просто игнорировала. На Атанасии стояло несколько защитных чар, со мной такое не прокатывало. Как обычно, утром я пришла к кабинету Клода, но у него кто-то был, поэтому меня пока выставили за дверь. Сегодня стояла невыносимая жара, и Ханна в добавок любезно нацепила мне на голову тяжёлую шляпу. Я плюхнулась на гранитный пол и прислонилась лбом к прохладной статуе. Было невыносимо скучно. Атанасия с Лукасом сейчас валяют дурака где-то в поместье Альфиос. Это их не первая вылазка. Меня не звали, так как колдун не мог применить на мне свою магию, следовательно и телепортация не сработает. И ещё одна причина — Клод. Он словно выпил озверина после моего выздоровления. У Гранатового дворца есть уши и глаза. Шаг вправо, шаг влево — и Клод уже в курсе моего местонахождения. Вся моя жизнь теперь — это одна непрерывная учеба. И Клод стал проводить много времени с Атанасией. Не то чтобы я ревновала, но сильно хотела быть с ними вместе. Наконец щёлкнула дверь, я резко вскочила, и из кабинета вышел какой-то взъерошенный Феликс и недовольный Клод. — Принцесса! — растерянно протянул рыцарь, держа почему-то руки за спиной. На секунду мне показалось, что он нетрезв из-за жары. — Мы подумали с Его Величеством… — Занятия отменяются? — с надеждой спросила я. — Принцесса Гвендолин, — Феликс подошел ко мне и ласково улыбнулся. Увидев эту улыбку, я сразу же утратила способность нормально соображать. — У вас скоро день рождения. Я хотел бы подарить вам кое-что. Мне в лицо резко сунули нечто пятнистое и теплое. Мой взгляд пересекся с карими глазами подарка. Это был щенок. Далматин. Крошечный комок, что принялся вылизывать мои руки, как только в них попал. — Неужели?! — у меня вырвался радостный крик, и я подняла его наверх и потом бросилась обнимать рыцаря. — Вы правда дарите его мне? — я не могла поверить в происходящее, смотря то на Клода, то на Феликса. — Он мой? — Конечно ваш, — рыцарь тоже был счастлив. — У вас скоро день рождения, это мой подарок. — Мой день рождения? — заторможенно переспросила я. — Ага, да, будет. Никогда прежде никто не праздновал ни мой, ни Атанасии день рождения. Неужели вы хотите прервать эту традицию? Я подняла взгляд на Клода. Он не говорил со мной, возможно, обиделся. На нашем последнем занятии мы сильно поспорили. Сама удивляюсь, почему моя отрубленная голова ещё не висит на заборе. — Подойди сюда, — довольно грубо произнес император, и я немедля выполнила указ. — Ты всегда игнорируешь меня. А сегодня особый случай? Я не могу это сделать при всем желании, ты же потом проходу не дашь. — Ваше Величество, спасибо, что согласились оставить его, — я указала на щенка, который всячески вертелся. — Со мной подобное не согласовывали. Просто поставили перед фактом, — Клод посмотрел на Феликса. — Но если тебе нравится, то все в порядке. Пожалуй, сейчас для меня наилучший выход понять логику Клода — это ориентироваться на его поступки, а не слова. Они правдивые. Он протянул кулак, а затем разжал его перед моим лицом. Там был крошечный ключик. Ты что предлагаешь мне? — Он от золотого фонда пятого сектора, — совершенно равнодушно выдал Клод. — Вы не шутите?! — переспросила я, на всякий случай убеждаясь, что император не тронулся умом. Золотой фонд? Зачем он ребенку в восемь лет? Что мне с ним делать? — Хотелось бы, — его губы тронула лёгкая улыбка. Его забавляла моя растерянность. Я схватила пропуск в безбедную жизнь. Это путь к спокойствию, если история с амнезией Клода случится. — Вы с Атанасией похожи: обе жадные до денег, — хмыкнул Клод. — Я правда могу потратить деньги на что угодно? — Да. — И вы не будете против? — Нет. — Спасибо. Тогда я знаю, что прямо сейчас хочу купить! — я широко улыбнулась, не выдавая свои намерения. — И что же это? — поинтересовался любопытный Феликс. — Мне нужно ещё сто далматинцев! И тогда их будет идеальное количество — сто один. И все они будут жить во дворце Его Величества, — я старалась говорить это абсолютно серьёзно. — Хорошая идея, правда? — Я передумал, верни ключ, — тут же взъелся Клод. — Не отдам! — У тебя дурная голова! — от спокойного и холодного лица императора ничего не осталось. Он потянулся ко мне, но я успела вовремя отскочить. — Это подарок! Не отдам! — дразнила я его. — Иди сюда, — Клод вовсе не злился, так как умом понимал, что купить без его согласия я все равно ничего не смогу. Но почему-то мне подыгрывал и делал вид, что сердится. — Феликс! — вскрикнула я, поддавшись какому-то шальному безумию, и метнулась к рыцарю. — Она в домике, Ваше Величество! — рыцарь приподнял плащ, закрывая меня. Щенок вдруг выскользнул из моих рук и понёсся в сад. Я бросилась за ним, естественно, не выпуская ключ. — Гвендолин, вернись сейчас же! Ещё никто в жизни меня так не обманывал. Те ключи на самом деле были от одной из библиотек. Конечно, через несколько дней Клод исправил оплошность и всё-таки вручил ключи к сокровищнице, но эффект радости исчез и больше не появлялся. Я не оценила остроумие императора. В выходные Лили лично пришла за мной, чтобы отвести в Изумрудный дворец повидать Атанасию. Убедив няню, что я и сама прекрасно найду гостиную, Лили убежала по другим делам. Клод нанял управляющего для дворца дочери. Пару раз мне удалось его увидеть. Это был высокий и статный мужчина — граф Хьюго. Его сложно не заметить, рыжие волосы и весьма могучего телосложения. Он немного не вписывался в мое понятие смотрителя поместья. В рекреации было подозрительно тихо. Как только я ступила на порог, откуда ни возьмись выскочил маг и встал поперек дороги. С Лукасом мы достаточно часто начали пересекаться в Гранатовом дворце, когда он шел в кабинет Клода для обсуждения только им двоим известных вопросов. Возможно, потому что у меня не было времени поговорить с ним по душам или из-за нелепого знакомства появление Лукаса было воспринято мною как само собой разумеещееся. Его стриженные «ёжиком» волосы поблескивали в солнечных лучах. Глаза словно гипнотизировали. Он разочарованно махнул рукой. — Тут всплыла интересная вещь, — после его слов я моргнула, очнувшись. — Кто такая Дженнет? ¹ Лукас взглянул на меня, в изумлении уставившуюся на него в ответ, и продолжил нагловатым тоном: — Я пропустил много интересного. Ладно, не бери в голову, мелюзга, и наслаждайся той жизнью, что ты сейчас проживаешь. — Приму к сведению, — ответила я скептически. — Ты не знаешь, где Атанасия? Я демонстративно прошлась вперёд, оттесняя колдуна в сторону. Честно говоря, в самой глубине души я была разочарована встречей с ним. Я наивно полагала, что в день, когда император позабудет Атанасию и меня, Лукас, как добрая фея-крестная, разрулит недопонимание. Но неприятное открытие, связанное с моей маной, перечеркнуло все планы. — Ты избегаешь меня, — парень ткнул в меня пальцем. — Почему ты меня недолюбливаешь? — А тебе-то какое дело? — недоброе предчувствие шевельнулось у меня внутри. — Легко догадаться, по чьей вине Его Величество теперь не спускает с меня глаз. — Я же не думал, что твой отец настолько озабочен вашей безопасностью, — Лукас одарил меня неловкой улыбкой. — К тому же, я теперь как бы приглядываю за тобой и той занозой. Так что отнесись ко мне с большим уважением. — Хорошо, — я подняла руки в знак согласия. — Я тебя уважаю и все такое. Но не мог бы ты мне сказать, где Атанасия? — Ладно, — внезапно лицо колдуна потемнело. — Не думаю, что она хочет кого-либо сейчас видеть. — Лукас, где Атанасия? — он заметно занервничал. — Хорошо, сама напросилась, — он резко схватил меня за руку и вдруг исчез. Я в недоумении уставилась в пустоту. Однако он через доли секунды появился вновь. — Я забыл, что ты не можешь телепортироваться. Лукас в довольно грубой манере снова схватил мою руку и поволок в другую сторону. В левой части крыла в одной из комнат для приема гостей обнаружилась Атанасия. Она, словно в трансе, сидела на диване, и ее лицо исказили возмущение и горечь. Складывалось ощущение, что она не прочь подраться или свернуть кому-нибудь шею. — Сама с ней разбирайся. Я предупреждал, что она не в духе, — бросил мне Лукас и убрался прочь. Атанасия настолько погрузилась в свои мысли, что не замечала меня, пока я не забралась к ней на софу. — Мы собираемся кого-то похоронить? — пыталась отшутиться я. Она с трудом сфокусировала взгляд на мне, а потом ее глаза постепенно начали наполняться слезами. Ее губы задрожали. Чувствуя, что внутри меня нарастает тревога, я погладила ее по волосам. Атанасия вдруг прижалась ко мне и порывисто обняла. — Я же говорила не ходить к ним. Тебе что-то нужно? — ласково спросила я, не видя смысла расспрашивать причину ее расстройства.² — Просто посиди так со мной, — попросила она, не поднимая лица. — Хотела бы я иметь возможность всегда вот так просто обнимать тебя и папу. — Ты и правда очаровательна, — я тихо рассмеялась. — Пообещай мне, что бы ни случилось, ты будешь рядом со мной! — Что за требования? — Гвендолин, поклянись, что не бросишь меня! Я боюсь каждый божий раз, что однажды проснусь, и вы исчезните — ты, Феликс, папа. Я не хочу, чтобы это был сон. Я вздрогнула от этих слов, и по спине пробежали мурашки. Прости, Ати, что я неискренняя с тобой. — Эй, не говори глупостей! — я нервно улыбнулась. Хорошо, что она не видит моего лица сейчас. — Один человек сказал мне, что мы настоящие. И это не сон!