Отрежу тебе крылья

Манвэ взирал на простирающийся внизу Валинор сквозь белые перья облаков, и его земля, как и небо, казалась прекрасной и чистой. Печалило его лишь то, что находились те, кто противился замыслу Эру. Увы, ему предстояло встретиться сегодня с одним из них. Саурон, которого некогда увлек за собой Мелькор, был низвергнут вместе с ним и бесплотным духом скитался по Эндоре, пока его не отыскал Эонвэ. Но, несмотря на доносившиеся до Манвэ слухи об его жестокости, он почему-то вовсе не хотел надевать этого падшего майа ошейник, как на Мелькора. А ведь это придется сделать… Манвэ вздохнул. Он, как всегда, балансировал между мягкостью и строгостью, стараясь быть рассудительным. — Приведи ко мне… Пленника, — велел он своему глашатаю. Саурон всей душой ненавидел Валинор и, разумеется, был не рад тому, что его приволокли под ясные очи пернатого братца Мелькора. В Амане он сумел-таки воплотиться, о чем сразу пожалел, ведь на его руках тут же защелкнулись кандалы. Если бы Саурон попал сюда эпохой позже, он, умудренный опытом, попытался бы обманом и сладкими речами заморочить голову Манвэ. Но, к сожалению, майа был еще довольно-таки юн и горяч. Скрывать свое отношение к происходящему он не собирался. И уж тем более не собирался прощать Манвэ за то, что стало с Мелькором. Все-таки своему хозяину Гортхаур был очень предан… Поднимался по длинной лестнице он очень медленно и лениво, назло сопровождающим. Увидев Манвэ, он отвесил шутливый поклон. — Госпожа Элентари. А где же владыка Манвэ, я ожидал увидеть здесь вашего супруга? — нахально заявил Гортхаур, смотря в глаза Владыки Ветров. Разумеется, Элберет в комнате не наблюдалось, а он, конечно же, знал, что перед ним именно Манвэ, но не смог удержаться от подколки. Саурон был выше и шире в плечах, и смотрел он на Владыку так, будто сам был валой, вызвавшим к себе провинившегося майа. Манвэ только лишь возмущённо приоткрыл рот. Или, может быть, он приоткрыл рот от удивления? Он ожидал увидеть раздавленное, падшее, обессиленное существо, потерявшее всякий облик, жалкое и несчастное… Но майа Майрон, как звали его некогда, мог и ныне претендовать на звание прекраснейшего. Он был высок, дивно хорош собой, бледная нежная кожа без единого изъяна оттенялась волосами цвета золота, нет, цвета языков пламени, завораживающего и прекрасного. Манвэ понял, что осматривает последнюю любовь своего братца Мелькора уж слишком долго, а ведь пора было бы дать ответ на язвительный выпад. — Что за шутки? Манвэ напустил строгость (с остальными Валар это проходило отлично, но на Саурона не произвело ни малейшего впечатления) и подошёл ближе, чтобы его субтильная фигура перестала казаться совсем хрупкой и женской. Он мог бы сменить фану и стать ещё выше и крепче, чем этот наглец, но тогда доказал бы свою обиду… Поэтому пришлось от этой мысли отказаться. — Разве я хоть чем-то похож на деву? — спросил Манвэ. — Я, право, удивлен, что после всего случившегося у тебя, падший дух, ещё хватает сил на подобные шутки. В конце концов, перепутать его с Элентари! Он подошёл ближе, взглянув в лицо пленника — и его обжег ненавидящий взгляд. А ведь ему стоило быть посговорчивее, учитывая, что его судьба отдана в руки Манвэ. Майа со снисходительной улыбкой на губах смотрел на брата Мелькора. Видеть, как меняется тот в лице, было сущим удовольствием. — Какие шутки, Госпожа? Теперь я понимаю, на что польстился Владыка Мелькор… Он окинул фигуру своего собеседника плотоядным взглядом, чем смутил его еще больше. Когда Манвэ начал возмущаться, он едва сдержал жестокую торжествующую улыбку. Заговорил он виноватым голосом, явно переигрывая и не испытывая ни капли раскаяния. — Ах, Владыка Манвэ, как неловко, я вас не узнал! Право, вы так выглядите, что вам самому впору выходить за госпожу замуж. Со спины вас вообще не отличить… Да и не только со спины, что лукавить. Он не надеялся и не расчитывал на прощение. Да и не слишком хотел этого. Саурон не питал надежд на то, что его отпустят, а пресмыкаться перед кем-то он не любил. Майа лишь надеялся, что его отправят в Пустоту к Мелькору. Больше идти все равно было некуда. Его дом был разрушен, и Валинор никогда не заменит его, не станет новым домом. Надо лишь как следует разозлить Манвэ, чтобы тот, не задумываясь, отправил его за грань мира. Манвэ нахмурился, сведя тонкие брови. Нет, гневаться будет безрезультатно. Чтобы обуздать этого несдержанного и дикого айну, явно нужно что-то посерьезнее… А у Мелькора он наверняка повидал много, и строгим взглядом тут не отделаешься. Главное — не поддаться на его провокации и не разгневаться самому. Хотя при словах об прекрасном виде сзади Манвэ непроизвольно раскинул крылья и чуть было не обернулся, чтобы проверить, как же он все-таки выглядит со спины, пока не понял, что это очередная выходка. Тогда перья его встопорщились, как у орла, что собрался налететь на добычу. Потом до него все же дошло, что этот наглец желает взбесить его, чтобы попасть за грань мира, к Морготу. — Ты напрасно пытаешься уязвить меня, — с этими словами Манвэ взошел на трон, велев подтолкнуть Саурона ближе к его подножью, чтобы взирать на пленника сверху вниз. — Тот, кто был твоим господином, ныне носит ошейник вместо короны, и цепью прикован за гранью мира. Он лишен всякой власти, Саурон, он слаб, а ты из упрямства хочешь попасть к нему и разделить его участь? Он протянул к нему руку, но Саурон лишь с презрением отвернулся, продемонстрировав точеный гордый профиль, и Манвэ скорбно поджал губы. Прекрасный майа явно хранил в себе затаенные силы. Но как обернуть их к свету и направить на созидание? — До сих пор мой несчастный брат лишь разрушал все, за что брался. И за это наказан. Но тебе я даю шанс, майа Саурон. Майрон, так ведь тебя когда-то звали? Саурон нехотя кивнул, считая расспросы бессмысленными. — Я знаю, что ты трудился в кузницах у Аулэ, — продолжал он. — И теперь тебе будет позволено вновь заняться благим трудом, чтобы исправить то, что ты разрушил. Манвэ ожидал увидеть затаенную радость, однако на лице пленника не выразилось ничего, кроме разочарования. Очевидно, его предложение не вызвало энтузиазма. — Это така-а-ая честь, владыка, — язвительно протянул Саурон, — я безмерно счастлив. Он развернулся и направился к выходу, даже не потрудившись попрощаться. Кланяться ему майа больше не собирался. Гортхаур пинком открыл дверь, едва не сбив этим с ног ожидавших его в коридоре майар. Они открыли было рты, чтобы возмутиться, но Саурон шагнул вперед, угрожающе нависнув над одним из них и насмешливо изогнув бровь. Было ясно — лучше забыть и простить эту выходку. Хоть поверженный Саурон заметно ослаб и не мог уже зваться самым сильным из майар, уступая в могуществе Эонвэ, но он все равно был одним из сильнейших. Майар из его сопровождения решили не ввязываться в конфликт, им нечего было противопоставить своему темному собрату. А узнать на своей шкуре о том, почему его прозвали Жестоким, не хотелось никому. Саурону выделили небольшие покои во дворце Манвэ, чтобы тот всегда был рядом и на виду. Гортхаур готов был поклясться, что они еще пожалеют об этом решении. Работать на светлых он не собирался. Все эти годы он сам был Владыкой, а теперь из него вздумали сделать раба. Утром к нему пришли, чтобы отвести в кузню. Аулэ не вышел к нему. Видимо, злился на бывшего ученика и тоже не желал его видеть, но ничего не мог противопоставить воле Манвэ. Когда Саурон вошел в кузню, все притихли. Лишь двое майар смотрели уверенно, ему в глаза. Тогда он усмехнулся и направился прямо к одному из них. — Это мой стол, убирайся отсюда, — процедил Гортхаур. Тот хотел было что-то ответить и осадить наглеца, но спорить было бесполезно. — Ты глухой? Прочь отсюда! Я сейчас голоден и не прочь полакомиться твоими внутренностями, так что не зли меня!!! — рявкнул падший майа. От его командного голоса у всех остальных едва не подогнулись колени. А двое строптивцев, побледнев, начали спешно собирать вещи. Саурон помог им в этом деле, небрежно скинув все со стола. Освободив свое место, он работать отнюдь не собирался. Гортхаур сел на стол, оглядывая пронзительным взглядом всех майар. Найдя самого молоденького мастера, он слез со стола и вальяжной походкой направился к нему. Мальчик едва не трясся от страха. Саурон навис над ним и прижался грудью к его спине. Сильные руки обвили стройный стан. — А ты чем занят, малыш, м? Давай я тебе помогу… Бедный майа весь сжался, пытаясь уйти от прикосновений, но не решаясь в открытую противиться и вырываться. — Какой ты хорошенький, детка… Пожалуй, приглашу тебя на свидание. Идем! Отвесив ему звонкий шлепок, Саурон потащил юношу за собой, не слушая сбивчивые просьбы оставить его в покое. Никто не решился вступиться за несчастного, понимая, что делать это себе дороже. А Саурон решил, что заслуживает небольшой отдых. Он так много трудился последние годы, так что теперь вполне можно немножко развлечься. Да и не работать же снова на Аулэ! А симпатичный скромный мальчик совсем скоро превратился в симпатичного пьяного и раскрепощенного мальчика. Саурон привел его к себе, и скоро по всему этажу стали звучать громкие стоны и крики. До тех пор, конечно, пока Гортхаур не решил занять рот более полезным делом. Свидание прошло на славу. Манвэ, едва решившись вновь поговорить с отступником и спустившись вниз, застал заключительную сцену «свидания». Он покраснел чуть ли не до перьев и медленно, но верно начал ощущать гнев. — Что здесь происходит? Как ты посмел… Манвэ уверенно шагнул вперед, но после пары шагов уверенность его улетучилась. Тем более, что Саурон как ему показалось, не утратил ни части мощи. От него веяло необузданной силой. — Всего лишь развлекаюсь. А что? Отдых в обители высших сил под запретом? — нагло спросил Саурон. Юный майа смущенно отвернулся от него, утирая рот, а потом стыдливо спрятался за спину Манвэ и счел за лучшее скрыться. Манвэ, безусловно, мог противопоставить нахальному Саурону все крылатое воинство света, но поднимать войско и Эонвэ ради оного обнаглевшего майа? Все же он очень верил в то, что любого можно исправить проникновенной речью. И, решив так, он подошел поближе, с грустью в глазах глядя на падшего майа. — Мне больно видеть, что ты не только не решил исправиться, но и сеешь горести и смуту вокруг. К чему ты опоил и воспользовался невинностью юного создания? Разве тебе понравилось бы, если бы так обошлись с тобой? Саурон посмотрел в ответ с нескрываемой насмешкой, а потом и вовсе как-то даже плотоядно. Манвэ невольно отодвинулся, подозревая, о чем сейчас думает Гортхаур. На память пришли слухи о том, что в Эндорэ Саурон дружен был с волколаками и сам любил оборачиваться огромным волком. Нет, Манвэ не боялся быть растерзанным, но искажение и порок… Они, казалось, пропитывали сам воздух вокруг Саурона. Кажется, ими можно было заразиться. Он стоял напротив Манвэ, бесстыдно обнажившийся, и Владыка Ветров не мог понять, как настолько прекрасное создание может быть одновременно и настолько порочным. Поневоле хотелось дальше любоваться его волнистыми шелковыми прядями волос, что сбегали с плеч на грудь и спину, рельефными мускулами, широкими плечами и узкой талией, насмешливо изогнутыми губами… Манвэ усилием воли заставил себя отвести глаза. Он потянулся к нему, взял его ладонь в свою и полным печали голосом принялся увещевать Гортхаура вновь. — Ты жестоко оскорбил Аулэ и его мастеров. Неужели тебе нравится вызывать лишь страх? Ты столь искусен, а используешь силы и таланты, коими наделил тебя Эру, лишь во зло. До меня дошли горестные вести о том, что из исказившихся эльфов вы создали отвратительных обличьем орков. Это надругательство над детьми Эру. Неужели тебе нравится причинять боль? Пойми, я хочу, чтобы ты исправился. Меньше всего мне хотелось бы садить тебя на цепь в темницу. Майа взял его руки в свои и, скопировав выражение лица Владыки, смотрел ему в глаза, кивая на каждое слово. — Хорошо! Хорошо! Я исправлюсь, честно! Больше не буду так делать, обещаю! Саурон чуть сжал тонкие руки валы и, низко склонившись к его лицу, смотрел в голубые глаза. Можно было подумать, что он и правда раскаивается и искренне сожалеет о содеянном, но следующие его слова расставили все по местам: — Больше не буду никого спаивать. В следующий раз постараюсь, соблазню и трахну трезвого, — честно пообещал Гортхаур. — Скажите, Владыка, а вы свободны сегодня вечером? Майа сделал шаг вперед, заставив этим Манвэ отступить. Майа начал жадно целовать его тонкие изящные руки. — Мы бы могли отлично провести время вместе… Не волнуйтесь, Варда ничего не узнает! А если узнает, предложим ей присоединиться. Такого Владыка Ветров совсем не ожидал. На его лице отразился чуть ли не ужас. Он кое-как вырвал свои руки у майа и бросился к двери. Саурон громко рассмеялся, провожая взглядом сбежавшего вала. Тихонько посмеиваясь, он отхлебнул немного вина из горла бутылки и повалился на постель. А что? Соблазнить Манвэ кажется более интересной затеей, чем трахать скучных несмышленых майар. Да и Мелькор, без всякого сомнения, одобрил бы эту идею. — Ну держись, воробушек, — низко пророкотал Гортхаур, уже обдумывая неожиданно возникший в голове план. Саурон резко поднялся и отправился приводить себя в порядок. Чтобы соблазнить Владыку Ветров придется хорошенько постараться.