Отрежу тебе крылья

Увы, никто из любовников не знал, что в Амане считали, будто Саурон удерживает Манвэ силой. Этой точки зрения придерживался Эонвэ, до сих пор пылающий гневом и готовый спасти господина отовсюду. Иногда до Валинора приплывавшие из Эндорэ эльфы приносили вести о бесчинствах Саурона, и в душе Эонвэ зрело желание взять отряд верных крылатых майар и вызволить бедного владыку ветров. К счастью, сам Манвэ об этом не знал и в тот момент, когда отряд майар готовился вызволить его, счастливо висел на шее у Саурона. После жаркой близости он утянул его за собой в купальни, а оттуда хотел было снова позвать в постель, но у Саурона были дела поважнее, и он оставил его одного с верным Нархом, но по крайней мере осчастливленного. — Бедный, тебе перепало от него? — Манвэ сочувственно поглядел на отметину когтистой сауроновой длани на обиженном личике эльфа, и подозвав к себе, принялся врачевать. У Тёмного Властелина всегда было много дел. Скоро ему понадобилось отлучиться на некоторое время в Дол Гулдур. Распрощавшись с Манвэ, который обижался из-за того, что любимый не брал его с собой, он отправился в крепость на другом конце Средиземья. Тащить с собой валу он не пожелал, потому что знал, что тот будет всячески отвлекать. И, к несчастью, именно в этот момент Эонвэ выступил во главе небольшого отряда крылатых майар. Валар не пожелали к ним присоединиться, ведь многие из них считали Манвэ отступником и даже не желали его возвращения. Эонвэ пришлось справляться своими силами. Расчет был на то, что им удастся быстро и внезапно проникнуть в Мордор и освободить Манвэ. И им улыбнулась удача — Саурона не было в крепости, а назгулы спохватились слишком поздно. Выбив все стекла, майар влетели в покои. Сонный, ничего не понимающий вала даже не успел понять, что происходит. Его вытащили из кровати и, подхватив на руки, унесли как можно дальше от Мордора. Эонвэ был необычайно горд собой. Валу доставили в место, где майар остановились и разбили лагерь. Кто-то накинул плащ на голые плечи Владыки Ветров. Последнее время тот спал обнаженным, зная, что это очень нравится Майрону. Да и засыпать в объятиях друг друга приятнее, когда нет преграды в виде одежды. — Эонвэ? Зачем вы похитили меня? — спросил вала, обняв своего бывшего глашатая и лучшего ученика. Эонвэ же ожидал благодарности, а не подобных вопросов. Это ведь мерзкий вероломный Саурон его похитил, а они спасли! Майа нахмурился, смотря в светлые глаза валы. — Мы спасли вас от этого чудовища, Владыка, — не без гордости прозвучал ответ. — Нарх не чудовище! И он меня не похищал, Майрон отдал его мне, он мой слуга! Если он бывший орк, это не значит, что он чудовище! Бедному Нарху досталось вновь, но на этот раз уже от светлых, когда те внезапно ворвались в покои. Манвэ и в голову не могло прийти, что чудовищем Эонвэ назвал не бывшего орка, а его любимого Майрона. — Я не про это недоразумение, Владыка. Мы вырвали вас из лап Саурона. Этот отвратительный предатель давно заслужил кару. Вместе мы пленим его и воздадим по заслугам! Манвэ его энтузиазма совсем не разделял, что заставило майа напрячься. — Никто меня не похищал, Эонвэ. Я ушел сам, потому что люблю его, — твердо сказал Владыка Ветров. А Тёмный Властелин только узнал о случившемся и уже спешил обратно в Мордор. Сердце загнанно колотилось в груди. А вдруг Манвэ согласится на их уговоры и отправится обратно в Валинор? А что, если его сочтут предателем и вышвырнут за грань мира? Нет, этого нельзя допустить. В Мордоре Саурон созвал кольценосцев и вместе с ними отправился вызволять Манвэ. Вала был дорог ему, и расставаться с ним Гортхаур совсем не собирался. Он был готов на все, лишь бы Манвэ вернулся. Но договариваться со светлыми он отнюдь не собирался. Во главе отряда назгул он мчался к Манвэ, думая лишь о том, как будет разрывать гнусных похитителей на части. Тем временем неверяще глядя на Манвэ, Эонвэ продолжал допытываться у него: — Сами, по доброй воле отдались этому слуге Моргота? Хотя Манвэ кивнул, но подобное в голове у светлого майа просто не умещалось. Разве такое возможно? Испытать чувства к чему-то низменному и темному? Эонвэ решил для себя, что Саурон околдовал Манвэ, наслав на него темные чары, ведь его обожание было противоестественным, это же сразу ясно! — Владыка, вы вернетесь на Таникветиль и продолжите править, — бескомпромиссно ответил Эонвэ. — Нет! Прошу тебя, уходи скорее и забирай свой отряд с собой, иначе вы все погибнете: Саурон не пощадит вас за то, что выкрали меня. Здесь опасно. — О, мы легко расправились с силами тьмы, а уж один падший майа... Да, Эонвэ был самонадеян и считал, что ему удалось выкрасть владыку не благодаря удаче, а потому, что силы света сильнее и всегда побеждают тьму. А вот Манвэ искренне боялся за него. И пусть Саурон еще не отыскал их, то был лишь вопрос времени. Но Эонвэ уверен был, что ни одной темной твари их крылатый отряд не выследить (о назгулах он не знал) и потому решительно отвел руку владыки. — Бояться нечего. Мы прямо сейчас отправляемся в Валинор, и пусть этот слуга Мелькора попробует досаждать нам там! Крылатые поднялись в воздух, закрывая Манвэ, но едва они показались в небе, покинув ущелье, где прятались, дальние соглядатаи Саурона, вороны, служившие ему еще со времен Мелькора, донесли темному майа об отряде. И довольно скоро армия тьмы поднялась в воздух над Мордором, подобная черной грозовой туче — то были крылья бесчисленных мелких майар. Помимо них там были драконы, летучие мыши, назгулы — и это Саурон даже не отправил в погоню орков, а уж тех было больше всего. Нет, с жалкой горсткой птичек они справятся и так. — Беги, умоляю. Спасайся, а меня оставь здесь, — Манвэ умолял Эонвэ, заглядывая ему в глаза. Тот оставался непреклонен. — Нам нечего бояться, — твердил он, но довольно скоро заметил, как в воздухе стало черно из-за того, что половину неба закрыло черное воинство. — Улетай скорее, иначе он заточит в крепости и тебя, а смогу ли я вас спасти и уговорить владыку сжалиться? Эонвэ же был даже слегка обижен на владыку. Во-первых, никакой благодарности и даже выговор за то, что посмели тронуть того глупого эльфа, во-вторых, Манвэ сам мог бы помочь им и поднять ураган, чтобы не дать сауроновым силам приблизиться, ведь недаром он владыка ветров? Но когда Эонвэ понял, что в этот раз им не справиться, было слишком поздно. Светлые были готовы биться до последнего, но драконы окружили их огненным кольцом, не давая двинуться с места. Бой, если он только был, стал коротким, довольно скоро весь небольшой отряд обезоружили и связали. Эонвэ вырывался как мог, но зачарованные цепи крепко держали его. Саурон на огромном драконе вылетел вперед и с удовольствием обозревал добычу. Как будет славно ломать их и мучить! На Манвэ он никогда бы не поднял руку, но вот подобные создания и их нежные крики нравились ему. — Какой славный день: сегодня мне попалась целая дюжина птичек. В Барад Дур их! И хотя Манвэ бросился к его ногам, Саурон вовсе не собирался так легко расставаться с ними. — Отпусти, прошу, — просил его Манвэ. — Да ну? Мне показалось, ты здесь скучаешь без пары, а Эонвэ отлично скрасит твой досуг, если обучить его некоторым интересным вещам. — О, ты его не знаешь. Он никогда не покорится! — Что ж, тем занимательнее будут наши с ним встречи, — и Саурон хищно улыбнулся. Тёмный Властелин спокойно закрыл глаза на все просьбы и мольбы своего ангела и, предвкушая кровавую расправу над врагами, отправился обратно в Мордор. Манвэ он посадил на дракона впереди себя, и тот немного успокоился, оказавшись в объятиях. Саурон был так рад своей богатой добыче, что впервые даже не мог определиться, что с ней делать. Столько летающих тварей у него не было никогда. Майар смотрели на него враждебно и непокорно, но только до тех пор, пока он не взял в руки нож. Манвэ беспечно спал в покоях Саурона, утомленный своими переживаниями и страстью майа, коей тот одарил его сразу по прибытии в Мордор. И вот, прислонившись плечом к стене и вертя в руках нож, Тёмный Властелин скользил цепким взглядом по лицам притихших майар. У некоторых можно было бы без зазрения совести отрезать крылья. Конечно, перья на них не такие мягкие и лоснящиеся, как у Манвэ, но все же. Но нет. Саурон придумал забаву поинтереснее. Для начала пернатых стоило усмирить, на примере их предводителя показав, что случается с теми, кто перечит Тёмному Властелину. По его приказу Эонвэ заковали в колодки и сорвали с него одежды. Гортхаур не делал ничего сам, предоставив возможность измываться над ним оркам. Бедный Эонвэ побледнел, когда оказался обнаженным под голодными взглядами чудовищ. Кто-то смотрел на него с похотью, кто-то не скрывал своего желания сожрать... Светлый майа даже не знал, что из этого более отвратительно и заранее дрожал, словно осиновый лист. Шум орков перекрыл властный голос Владыки: — Высечь его. Орки радостно загоготали. Сразу двое взяли по прутику, нарочно проигнорировав имеющееся в распоряжении разнообразие плетей. Удары посыпались на нежные ягодицы согнувшегося из-за колодок Эонвэ. Сначала майа пытался отпугивать орков суровым взглядом и грозными речами, но едва ли это производило хоть какой-то эффект. Стоять обнаженным среди чудищ... Как же это унизительно! Майа чуть наклонил голову, чтобы светлые волосы скрыли его лицо. Закончив с поркой, темные твари тут же потянули руки к нему. Пленник сжал зубы и зажмурился. Он ожидал боли и пыток, ощутил, как сзади его что-то касается. Эонвэ весь сжался и напрягся, гадая, что же это может быть. Повернуть голову и посмотреть он не мог. И, пожалуй, хорошо, что не мог. Сначала его гладили по спине, потом прикосновения спускались все ниже, и вот, чей-то когтистый палец коснулся сжатого ануса. Орки затаили дыхание, наблюдая, за находящимся в неведении пленником. Реакция Эонвэ на подобное не заставила себя ждать. — Не смейте меня трогать! Вам ясно?! Я уничтожу вас всех! И тебя, Морготово отродье, в первую очередь! Саурон лишь наблюдал, не вмешиваясь и не мешая оркам развлекаться. Остальным присутствующим майа тоже приходилось наслаждаться этим шоу. Эонвэ ощутил, что чья-то лапа обхватила его плоть и начала быстро ласкать. Он повел бедрами и лягнул, пытаясь избавиться от прикосновений, но ничего не вышло. Ему отвесили болезненный шлепок и продолжили. Движения ускорились, и он ощутил, что возбужден. От стыда и осознания собственного позора горели даже уши и шея. Бедняга не скупился на ругательства. — Заткните ему рот чем-нибудь, — поморщившись, сказал Тёмный Властелин, устав от криков. Но прежде, чем орки успели исполнить приказ, Эонвэ ощутил, что между ягодиц его касается что-то влажное и горячее. Тело содрогнулось от возбуждения. Лицо Эонвэ выглядело непередаваемо, едва тот понял, что это был чей-то язык. Саурон наблюдал за ним усмешкой. Его забавляло то, что светлый не верил в то, что ему здесь решили доставить удовольствие. — Плачешь, ангел мой? Ну, поплачь, поплачь. Твоего обожаемого господина мне все равно никто не заменит. Об тебя и мараться не хочется. Испуганный и взъерошенный, со встопорщившимися перьями, Эонвэ походил на петуха или индюка, которого хозяин долго гонял по двору. Грязные касания орков замарали его навсегда. Все кончено, теперь он тоже искажён. И он этой мысли все внутри сжималось. — Я не встану на твою сторону, прислужник Моргота, — он собрал остатки мужества. — И смерти в твоих лапах я не боюсь. — Смерти? — раздался мелодичный насмешливый голос. — У тебя плохо с памятью? Я обещал тебе кое-что гораздо интереснее. С этими словами Гортхаур приблизился, поглаживая крылья Эонвэ у основания, где только пробивались маленькие нежные пёрышки. Потом узкие прищуренные кошачьи глаза встретились со светлыми, и Саурон клацнул зубами так, что Эонвэ отпрянул. — К примеру, зачем тебе крылья? Вдруг ты снова вздумаешь напасть на меня, уговорить Манвэ улететь или сбежишь сам? Ну нет. А вот моим девяти кольценосцам очень и очень нужны собственные крылья, потому что лишиться в бою драконов, как ты понимаешь, рискованно: они ведь смертны. И как это удачно, что вас тоже девять! Эонвэ похолодел. Лишиться крыльев! Есть ли судьба ужаснее? Что потом с ним будет? Саурон, точно услышав его мысли, сказал: — А ты с твоими светлыми друзьями поживаешь у меня: думаю, из тебя выйдет неплохое развлечение для моих валараукар и орков: парням некуда выплеснуть накопившуюся энергию... Сексуальную. — Но... — Эонвэ трясло от ужасной перспективы, — нет! Я не хочу! — А тебя никто и не спрашивает, глупое крылатое создание. Ты будешь надёжно зафиксирован — я лично выковал для тебя ошейник: вот, полюбуйся. Теперь он твой. Правда, не такой красивый, как вы сковали моему наставнику, вала Мелькору, но все же! Саурон продолжал насмехаться, явно наслаждаясь ужасом, что плескался в глазах пленных Майар, и все окончилось бы печально, если бы не бросившийся на защиту их Манвэ, который застал конец этой речи. Саурон увидел, как к нему метнулась крылатая светлая тень, и через миг на коленях перед ним стоял его крылатый ангел, умоляюще сложив руки: — Майрон, прошу, если в тебе осталась ещё хоть капля добра и света, отпусти их. Они не вернутся, обещаю. — Да неужели? — язвительно ответил Саурон, без церемоний отшвырнув Манвэ в сторону. Но поскольку тот вновь и вновь кидался на защиту своих питомцев, досаждая Гортхауру, тот скоро рассвирепел и велел оркам вышвырнуть его из пыточной. Как ни обидно было Манвэ, что его возлюбленный так грубо с ним обошёлся, по крайней мере он утратил часть иллюзий относительно его милости и решил продумать план вызволения. Если бы Саурон хоть ненадолго оставил пленников одних, то он сам отправился бы к ним на помощь и вызволил. И ему пришлось пойти на несвойственную светлому вала хитрость, скрывшись не у себя в покоях, а рядом с камерой, где держали Эонвэ, и выжидая нужный момент. К его счастью, Саурон хоть и имел самые жестокие намерения, в любую минуту мог отвлечься: так и случилось. Принесенные орком донесение от сотника, который командовал крепостью Амон Сул, гласило, что начались беспорядки, и следовало немедленно распорядиться и направить туда несколько отрядов и сменить убитого командующего новым. В крайне раздраженном настроении Саурон быстрым шагом двинулся прочь, не забыв, правда, запереть пленников и поставить пару орков в качестве охраны, а сам черным вихрем унесся на подмогу. В этот момент Манвэ высунулся из своего убежища и поспешил к Эонвэ. Орки, стоявшие на страже, пускать его не хотели, издеваясь, как они думали, над очередным светлым майа. — Тебя? Пустить? А что ты нам сделаешь? — Ну, к примеру, он может превратить вас двоих в эльфов, — заметил появившийся за спиной хозяина Нарх, который следовал за ним всюду. И это возымело действие! Орки в ужасе от подобной перспективы разбежались в разные стороны, а Манвэ силами светлого вала сокрушил их оковы, освободив. Скоро отряд светлых майар был вызволен, и они готовы были скрыться. — Но как же вы тут один, господин, — умолял Эонвэ. — Меня он простит, а тебя изуродует, так что лети прочь.

***

Возвращаясь, Саурон был в приподнятом настроении. Он уже представлял, как наградит крыльями светлых майар своих кольценосцев. Королю-Чародею пришлись бы к лицу крылья Эонвэ. Правда, они все отвратительно-белые, но с этим можно что-нибудь сделать. Когда же Тёмному Властелину доложили о том, что пленники сбежали, тот пришел в ярость. Не дослушав доклад, Гортхаур устремился в сторону своих покоев, ведь там сейчас находился Манвэ. Его шаги зловещим гулом раздавались в пустынных коридорах крепости. Все замерло, боясь попасться под руку разгневанного Владыки. Саурон пинком открыл дверь и ворвался в покои. Вала всем телом вздрогнул и обернулся на шум. Крылья затрепетали. Без слов было понятно, что сейчас ему достанется больше, чем когда бы то ни было. Манвэ весь сжался и подобрал под себя ноги, сидя на постели. Саурон занес руку в тяжелой стальной перчатке для удара... Но ничего не последовало. Долго тянулись секунды, Манвэ распахнул голубые глаза, не понимая, в чем дело, и в тот же миг угодил в объятия. Саурон повалил его на постель и уткнулся носом в его грудь, тяжело дыша. Постепенно он успокаивался. — М-майрон?.. — Молчи. Поступив так, ты предал меня. Я бы очень хотел наказать тебя... Но не могу. Вала не смел пошевелиться, все еще боясь, что гнев Саурона вырвется наружу, но этого не происходило. — Я люблю тебя и не в силах поднять на тебя руку. Майрон поднял голову и строго посмотрел в глаза лежащего под ним валы. Сердце загнанно колотилось в груди светлого, он никак не мог поверить в услышанное. Тёмный Властелин вздохнул и, выпустив Манвэ из объятий, расслабленно лег рядом с ним. Майрон взял его руку в свою и нежно поцеловал каждый пальчик. — Иди ко мне, — тихо позвал Саурон. Ему ничего не осталось, кроме как закрыть глаза на случившееся. Поднять руку на своего ангела он больше не мог при всем желании. Манвэ, не веря в свое счастье, прильнул к нему всем телом и стал покрывать поцелуями лицо своего возлюбленного. Майрон слабо улыбнулся и невесомо погладил его по волосам. — Но если сделаешь так еще раз... Все угрозы уже не имели смысла после сказанных до этого слов. Манвэ знал, что любим и мог больше не бояться гнева Тёмного Властелина. В одно мгновение будто исполнились все его мечты, и он даже не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства. Но и слова сейчас были не нужны, ведь теперь стало очевидно, что все будет хорошо.