Цветы, что не вянут

Хуайсан идиот. Полный. Абсолютнейший. С Гуанъяо лишний раз о погоде говорить не станет, чтоб не заподозрили, а с Вэй Ин, значит, можно и нетактично, и не вовремя, и что угодно. Где его разум, в конце концов?! Во-первых, о потерянном ядре никто говорить не захочет. Во-вторых, надо совсем совести не иметь, чтоб такое у девушки спрашивать. А в-третьих… А в-третьих, почему она раньше никому не сказала? Вэнь Чжулю многим ядра сжег, но таких людей не осуждал никто. Наоборот, старались поддержать, помогали научиться без ци дальше жить. На войне средств не было, но в уважении никто не отказывал никогда. Темный путь ведь не ее выбор. Просто способ хоть как-то сражаться дальше, не оставаясь в стороне. Не оставлять свою семью без защиты, пусть собственное тело придется разрушить. После войны в ее сторону только ленивый не плюнул. А Вэй Ин все равно молчала, что не было выбора. Она ведь и плохого не сделала ничего, с тьмой связалась с благой целью. И не попыталась даже хоть сколько-то оправдаться! Он бы попытался. Он бы нашел сотни две оправданий, не считая настоящего. Всем и каждому повторял бы, что ничего больше сделать не мог. Она даже брату и сестре не сказала. Иначе к ней не относились бы так, будто знать не хотят. — Прости, — вытирает с ее лица слезы. — Не хочешь, не рассказывай, я не требую… — Хочу, — перебивает Вэй Ин. — Ты не будешь перебивать? — Конечно, нет, — садится на одно колено перед ней. — Сейчас расскажешь? — А что тянуть? — будто бы ей и вовсе дела нет. Будто совсем безразлично, что с ее ядром произошло. Одно Хуайсан точно понял — не один Вэнь Чжулю замешан. Будь это так, не было бы секретов. Не нужно было бы это скрывать всеми силами. Не было бы смысла прятать слезы. Все было бы проще. Вэй Ин резко поднимается и произносит: — Пойдем. Сидеть холодно, расскажу по пути. Первые пару шагов тишина звенящая. Хуайсану нечего сказать, а она, наверное, начать боится. Потому что если начал — заканчивать надо. А в конце всегда самое худшее. Хуайсан ласково приобнимает ее за плечи, чтоб успокоить немного. Может, не время сейчас? Но сказать не успевает ничего. — Когда Вэни заняли Юньмэн, — тихо-тихо. — Мы с Цзян Чэном скрылись в ближайшем городке. За нами послали отряд, — Вэй Ин цепляется пальцами за его рукав. Сжимает крепко-крепко. — Я отвлеклась. Его схватили, — не поднимая взгляда. — И сожгли ядро. Хуайсан понимает, что едва не споткнулся. Как это? Сожжено ядро Цзян Чэна. Нет ядра в груди Вэй Ин. Если только…нет, бред. Невозможно. — Нам помогли спастись Вэнь Цин и Вэнь Нин. А Вэнь Цин умела действительно чудесные вещи. Да быть не может! Не бывает так! Нельзя ядра пересаживать, это ведь не делал еще никто! Кроме того, кто ж согласится-то? Неважно. Это он потом выяснит. Важно, что Вэй Ин утыкается носом в его плечо, пытаясь продолжить. Боги… это она добровольно? Для нее ядро как второе сердце было, великие небеса…как же?.. — …это больно, — неслышно совсем. Голос дрожащий. — Больно? — будто не он спрашивает. Поверить не может. Не хочет. — Два дня и ночь. Засыпать нельзя. Кажется, что сгораешь заживо, — это сказано было, или он как-то в мыслях прочитал? Неважно. Обнимает обеими руками, крепко к себе прижав. Будет защищать. Не бросит. — Стоило того, — знает, что она улыбается. Дурочка. — Цзян Чэн не выдержал бы, слишком он гордый… и сказать не скажешь, понимаешь, он же не примет. Спать не будет спокойно, а там война, там никак без этого. Я же не глава клана… мне не так оно нужно, правда, я выдержать могу… — дрожит, как осиновый лист. Хуайсан только крепче сжимает объятия: — Не надо продолжать, — не может он дальше слушать. Сердце кровью обливается, стоит представить. Вэй Ин было только семнадцать. Чуть не в одночасье сгорело все, что было ей дорого. Клан Цзян. Семья. Дом. Ядро. А потом, если вспомнить — Могильные холмы. И если б хоть кто-то знал! Если б он сам знал! Между прочим, он догадаться мог. Стоило разобраться самому, а не верить кому попало. Хуайсану верить хотелось, что не вмешиваться — правильно, но он чуть не довел до ручки. Допустил такое, хотя мог все на свете переменить уже тогда. По крайней мере, вложить правду в чужие умы. Идиот. Он никогда не верил, что старейшина Илина — демон. Но то, что она — самоотверженная маленькая девочка, которой никто не поможет, потому что боятся руки свои осквернить — представить не мог. Столько натерпелась из-за того, что у него ума не хватило вовремя хоть что-нибудь сделать. Столько слез, которые некому было вытереть. Что он натворил?! Что наделал?! — Ты что, плачешь, что ли? — всхлипнув, спрашивает Вэй Ин. Хуайсан молча вытирает рукавом глаза, но слез меньше не становится. Какой же он трус. Так страшился веер опустить, что чуть не позволил Вэй Ин погибнуть. Позволил такую жертву принести. Позволил упасть прямиком в Преисподнюю. Мерзко на себя смотреть теперь. И правильно, так должно быть, иначе никак. «Ничтожество!» Полнейшее. Бездарное, глупое, бессмысленное. «Куда ему в главы клана Не!» Клан Не славился всегда тем, что справедливость ценит. Хуайсан ее увидеть не смог даже, не то что ценить. «Лучше бы у меня и вовсе не было брата!» И не говори, старший брат. Все равно человека из него не вышло. — Хуайсан! Ну что это! — где-то за гранью голос Вэй Ин. Вэй Ин, Вэй-цзе… «Даже если не станешь заклинателем, ты все равно останешься человеком. Это важнее, Не-сюн». — Я ужасный человек, — само вылетает. — Мерзкий, отвратный трус… — Ты что говоришь?! — а что, разве неправда? — Разве это не правда? — эхом отзывается. Будто бы голос не его. Будто весь мир где-то в толще воды потонул. Ни звука не разобрать. Небеса великие… как же так? — Как же так? — колени подгибаются. Хочется упасть и разрыдаться в голос. Или уснуть. Или сразу умереть здесь же. Пощечина. Отрезвляет, надо сказать, неплохо. — Прости, — пронзительный взгляд серых глаз. Непонятно, за что извиняется. — Так… получилось. Само по себе как-то. Другого выхода не было, — словно стеклянная, слеза по щеке стекает. Был выход. Но ты не захотела его принять. Было множество способов, но выбрать самый из них болезненный и страшный, лишить себя важной части только для того, чтобы, в конце концов, от тебя весь мир отвернулся за другой путь… — Не за что извиняться, — стирает слезу пальцем. — Тебе тоже не за что, — Вэй Ин кладет руку на его щеку. — Так уж вышло.