Спокойствие не купишь, Улыбка лишь на время, Наши деньги лишь на участь… T-fest, Скандал.
Каждый из нас тысячу раз пытался начать «новую жизнь». Новая одежда, новая работа, новый ежедневник. Мысль: «Все сначала, теперь по-другому… " Но можно ли ступать в новое настоящее, не покончив с прошлым? Можно ли держать нож у горла, если у виска приставлен пистолет? Можно ли идти по канату, когда с разных сторон пропасти: будущее и прошлое? Сакура проснулась в своей подростковой кроватке, среди мягких игрушек. Впервые она спала спокойно… Но ведь спокойствие не купишь? Череда событий вчерашнего дня в ярком танце носилась перед глазами. Больница, палата, осмотр, истерика, тренировка, боль, Наруто, брызги, мысли, закат, плащ, холод, сумерки, мама, чай… — Доброе утро, милая, — Мебуки осторожно приоткрыла дверь комнаты. — Доброе, — ответила Сакура, скидывая одеяло с ног, — сколько времени? По ощущениям был вечер, пасмурное небо нагоняло тоску и печаль. — День, — спокойно констатировала женщина. — Какой кошмар, — сейчас груз мыслей вытеснил легкую беззаботность, — Больница, Цунаде-сама! — Тихо, тихо, солнышко. Ты чего так кричишь? Я разговаривала с утра с Цунаде-сама, она дала тебе отгул, — голос матери чуть дрогнул, но раздражения не выдал. — Хорошо… Мне нужно домой, — наконец выдохнула Сакура. — Ты можешь оставаться у нас сколько захочешь, — глаза матери сверкнули жалостью. — Мам, спасибо, правда. Но я должна разобраться с проблемами сама. Я уже не подросток, чтобы руководствоваться только чувствами, надо наконец включать голову… — Хорошо, — было видно, что она не хочет отпускать дочь в "лапы" к Саске, не хочет ее страданий, но и мысль о том, что, если не выдавить гной, рана может быть смертельной, наконец заставила ее покинуть комнату в красноречивом, сочувственном молчании. — Спасибо, мам… — прошептала Сакура уже в пустоту.***
Тяжелый туман опустился на Коноху, нагнетая обстановку. Сакура отыскала в своих старых вещах красную утепленную форму с гербом клана Харуно, оделась, попрощалась с родителями и теперь уже шла в сторону квартала, где находилось крыло клана Учиха. Отреставрированные здания осуждающе возвышались и давили своей идеальностью. Девушка невольно поежилась, ощущая свою беспомощность. Спокойствие сменилось тревожностью, которая теперь глодала ее душу, отрывала остатки счастья. Помните выражение: «На душе кошки скребут? " — вот это сейчас ощущала Сакура несмотря на то, что решительно настроилась покончить с прошлым. Ей было сложно не прокручивать в голове все моменты, когда Саске был таким, как она ожидала… Как глупо, прошло столько лет, а она до сих пор находилась в ловушке своих иллюзий, своих надежд и ожиданий. Сколько раз твердить тебе, Сакура, жизнь — не твоя игрушка, она не будет исполнять твои ожидания, она будет бить тебя реальностью так, что порой тебе сложно будет дышать. Она запуталась, заплутала в уголках своего сердца, совершенно потеряла чувство собственной важности, наметила цель, которая была невозможна: заставить Саске полюбить её. Не дать ему шанс, а именно заставить. Она поняла это вчера, когда смотрела на мощные струи водопада: шиноби могут заставить воду взлететь вверх, но гравитация от этого не исчезнет и, как только чакра иссякнет, вода снова устремится вниз, в привычном для неё течении. Она уже миллион раз пожалела, что раньше она не выбиралась из своего ледяного гнездышка, что поддавалась глупым страхам и воспоминаниям. Оказалось, что тишина от отсутствия людей и шум волн помогают быть честной с собой. Ты смотришь на капли воды, на её мощь, чувствуешь холодок и сырость, которая пробирает тебя не то, что до костей… До души. Ты смотришь на воду, а твои мысли бродят по уголкам твоего сознания, отыскивая крупицы информации, каких-то знаков и жестов и из этих капель собирают водопад… Водопад твоих чувств. Отношение к Саске изменилось очень резко. С её глаз будто спала пелена и она наконец смирилась с тем, что они просто не подходят друг другу — они как огонь и вода, тушат друг друга. И сколько бы Саске не пытался потушить её огонёк, она раздувала его своими глупыми мечтами и надеждами, пока не появился другой огонёк, рядом с которым ей стало тепло и уютно. Очень глупо было осознать это именно сейчас. После стольких лет одиночества, даже будучи в отношениях, наконец почувствовать, насколько тяжело быть одинокой. Надеть форму с гербом Харуно был своеобразный шаг к независимости. Сакура всегда мечтала о веере Учиха на спине, но сейчас лишь жалела об этом желании. Жалела о потраченном времени, о потраченных чувствах. Она пыталась отогреть айсберг спичкой. И лишь прожигала в нём маленькие дырочки, не сумев добраться до его сердца. Она устала даже злиться на Саске, это было ни к чему. Теперь она желала ему счастья… Счастья без нее… Мысли поглотили дорогу до особняка. Мрачное небо сделало его более строгим и неуютным, хотя может Сакуре так лишь казалось… Подходя к дому, она молилась лишь чтобы в нём не было Саске. Нет, она вовсе не хотела уходить молча, ей нужно было время собраться с мыслями, побродить по пустым и теперь холодным, уже не родным, коридорам её недолгого пристанища… Даже не дома. Пристанища. Дверь отворилась с тихим скрипом, дом пустовал. Лишь запах одеколона её избранника витал в воздухе лёгкой дымкой. Значит он ушёл меньше часа назад или около того. Сакура шумно выдохнула, разулась и прошла в комнату. Она смотрела на этот особняк теперь новыми глазами. Он был отреставрирован в согласии с самой куноичи, каждую деталь проекта она изучала и вносила свои правки. Ей нравился этот дом, не стоит лгать. Но он был не её домом, здесь ей больше не хотелось быть хозяйкой. Она аккуратно открыла дверь в спальню, прошла вдоль их с Саске кровати, которая была аккуратно застелена брюнетом. Ей вспомнилась их первая ночь… Он разомкнул объятия и лёг на бок, лицом к стене. Сакура сделала пару выдохов и повернулась к Саске, но не ожидала увидеть его спину… — Любимый…? Послышался раздражённый вздох, а после устало-фальшивый голос Саске: — Что такое? — Мы больше не… — розоволосая не успела договорить. — Нет, извини. Я устал, хочу выспаться. — Как скажешь… — Харуно не скрывала расстройства в голосе, лишь отвернулась и поджала под себя ноги. Спустя некоторое время, она распрямилась, ей не спалось и было холодно… Нет, одеяла были тёплые, да и весна на дворе. Ей было холодно в душе и обидно. — Обнимешь меня? — прошептала она брюнету, но он кажется уже уснул, потому что ответом ей было молчание. Она не знала, что он не спал, да и сейчас это было неважно. Это были первые знаки её будущей судьбы, первая возможность увидеть реальность, но мысли Сакуры были слишком заполнены мечтами, чтобы заметить это. После этого случая она пыталась неоднократно поговорить с ним, объяснить свои чувства и попросить капельку тепла. Но каждый разговор заканчивался истерикой, отчего Сакура бросила попытки найти в Саске поддержку и тепло. Она привыкла, что просыпается на другом конце кровати или без брюнета, потому что он уже на миссии. Девушка провела рукой по покрывалу, разглаживая несуществующие складки и подошла к зеркалу. На неё смотрела замученная, но с глазами, полными не только вселенской усталости, но и решимости, копия её же. Она сильно потеряла в весе, фигура вновь стала напоминать ту угловатую Сакуру-подростка, отчего девушку слегка передёрнуло. Она никогда не была обладательницей очень пышных форм, как ,например, Хината, но её фигура всегда была привлекательно подтянутой, по крайней мере с момента интенсивных тренировок. Худоба ей шла, но не истощение. Бледный цвет лица, лиловые круги под глазами, впалые щеки и острые скулы выдавали в ней замученного ребёнка. Зелёные глаза давно не сверкали, а потрескавшиеся губы не трогала искренняя улыбка. Но всё же, она была красива… Не так шикарна, как Цунаде, не так светла, как Ино и уж точно не так очаровательна, как Хината, но она была по-своему прекрасна. У неё не было времени подумать об этом, потому что её заботили мысли о силе, она жаждала лишь её, давно поняв, что, будучи самой красивой девушкой по мнению остальных парней в академии, она была не нужна Саске, поэтому решила стать необходимой, найдя своё призвание. Но сейчас ему не нужно было даже это. И всё же, она была красива. И раз уж у неё сегодня начинается новая жизнь, она начнёт относится к себе по-другому, она начнёт себя любить. Отойдя от зеркала, девушка лишь преисполнилась решительности. Ей больше не хотелось быть мученицей, теперь она была уверена, что хочет изменить всё. Её больше не устроит фраза: «Я исправлю», теперь ей нужна лишь свобода. Первыми в сумку отправились все светлые вещи. На них не было герба чужого (как же теперь непривычно это для неё звучит) клана. За ними немногочисленные мелочи и темная одежда, тот минимум, что был без символики. Все красные кимоно остались в шкафу, ровно, как тёмно-синие куртки и плащи. Вся её старая амуниция, бинты, книги, аптечка. Она собрала все, что было нужно, чтобы покинуть это место.***
Вещи были собраны, лежали у дверей спальни. Теперь было пусто без них: без папок старых пациентов Центральной больницы Конохи и книг по анатомии, изредка лежавших не только на полках. Всё, что было у неё своё — лежало в большой сумке чёрного цвета, которая сейчас покоилась на полу. Все духи, кулоны и "меченную" гербом одежду она оставила здесь. Это её материальное прошлое и больше она не нуждается в нём. Куноичи в последний раз провела рукой по ряду вещей на вешалках в тёмных оттенках, которые Саске покупал для неё, как раз в тот момент, когда снова тихо скрипнула входная дверь, открытая ключом… Не желая медлить, Харуно закрыла шкаф и направилась к прихожей. Внутри всё сжалось в тугой узел, сердце бешено колотилось, но решительность в её глазах не угасала. Даже когда Сакура увидела Саске, который явно был не в лучшем состоянии, желание оправдать его не появилось… — Пришла? — холодно и слегка разочарованно произнёс Саске. — Ты пил? — она не скрыла отвращение в голосе, не прикрыла его заботой. — Да, — а он и не видел смысла лгать, она всегда принимала его и возвращалась к нему. — Нам нужно поговорить, — девушка облокотилась о стену прихожей, наблюдая за попытками Саске снять обувь. Справившись с утепленными сандалиями, он поднял холодные ониксовые глаза и уголки его губ подлетели вверх: — Если ты хочешь извиниться, можешь начинать сейчас. Мы закончим с этим, и я наконец лягу спать, — он даже не смотрел на неё, ему было не интересно. Он не скрывал своего пренебрежения и отвращения. Он был с ней честен. Сейчас он честен в своём отношении к ней. И пусть это не без пары бутылок саке. Он все-таки говорит именно то, что думает о ней, именно то, что хочет сказать и именно то, что чувствует к девушке, с которой делил ложе столько времени и которая верила в то, что он обязательно полюбит её. Как, Сакура, как? Как ты терпела столько времени очевидную неприкрытую ненависть и нескончаемые унижения? — Я ухожу, — эти два слова быстро сорвались с её губ, настолько быстро, что она не ожидала, что сможет их произнести. Столько времени истязать себя, чтобы за секунду всё решить. — Надолго? — кажется саке мешало понять брюнету, что речь не о поездке на водопады. — Навсегда, — также отстранённо произнесла Сакура и развернулась в сторону спальни… Неожиданный смех заставил её повернуться и снова посмотреть на Учиху. В его глазах был какой-то странный блеск. Азарт. Сколько ещё он может издеваться над ней, пока она не убежит? — Бросаешь меня? — он выгнул бровь, на этот раз уже смотря на нее — И куда же ты пойдёшь, а, Сакура? Кто тебя примет после меня? Кому ты, блин, нужна со своей вечной привязанностью? Ты всех потеряла, всех-всех-всех. У тебя есть только я, только мои деньги и только моя фамилия… — и тут, когда он сфокусировал зрение на спине Сакуры, чтобы посмотреть на веер, он увидел белый круг… Сакура всё также стояла спиной к нему, лишь повернув голову в профиль. Её губы тронула печальная улыбка. Как долго она была слепа... — Какого чёрта, Харуно? Откуда у тебя герб твоего клана? — Я ухожу, — повторила куноичи и направилась к дверям спальни. Возможно дело было в ярости, что одолевала Саске, а может алкоголь ударил в голову, но он быстро переместился, оказавшись возле Сакуры и посмотрел ей в глаза. В них не было слез или скорби. Её изумрудные глаза отражали уверенности и усталость. Ни капли тепла и любви в них не осталось, он выпил их… До дна. Видимо последние остатки здравого смысла отступили. Он прижал бывшую избранницу к стене, надеясь увидеть в её глазах хотя бы страх… Он наивно считал, что может принять страх удара за страх потерять его. Но Сакура была сильной и смелой, ей не нужно было бояться первого, а второе она пережила. — Отпусти, — она не просила и не приказывала. В её голосе вообще не было интонации или чувств. Просто слово, будто оно не обращено ни к кому. Ей было абсолютно безразлично его настроение и состояние, она больше не была его, не принадлежала ему, как раньше. Он отпрянул от неё как от огня. Злость кипела в нём, её невозможно было скрыть в голосе: — Почему? Тишина. — Почему ты так резко уходишь? Кто заставил тебя это сделать, скажи мне кто? Молчание. — К кому ты уходишь? Кого ты нашла лучше, чем я? Хатаке? Что, к нему? Ни слова. — Почему ты изменила своё мнение? Почему ты бросаешь меня? Этот крик не терзал душу Сакуры обидой, скорее жалостью. Он кричал на неё, а ей казалось, что он кричит в пустоту. — Разве ты всё ещё не любишь меня? Почему? Последняя фраза Учихи заставила испытать Сакуру неприятное чувство. В сердце потянуло холодом, а на глазах блеснули слезы, которые, впрочем, быстро высохли. — Потому что ты никогда не любил меня, Саске. Этой фразы ей было достаточно, чтобы поставить точку. Она открыла дверь, взяла сумку и направилась к выходу. — Тебе больше не найти такого человека как я, Сакура. Знай, что я хотел дать тебе шанс. Как не беги от своего сердца, оно догонит. Догоняло меня всё время. Ты вернёшься ко мне и пожалеешь об этой выходке, — может он сам не понимал что говорит, а может дело вовсе не в алкоголе. Но сейчас Саске стал противен ей. Каждое его слово отдавалось сожалением… О чувствах, времени и о надежде. О глупости и любви. Спокойствие не купишь, Сакура, нужно двигаться дальше. Она оставила ключи на тумбочке у входа и закрыла за собой дверь. Сделала первый шаг… Шаг в неизвестное будущее. Куда же ей теперь идти?