Сквозь надежды и искренность, и сквозь бьющую дрожь, я дышу, забывая о страхе. Мне так хочется солнца, тепла, и отчаянно ждать, что когда-то забуду о крахе.
Мало кто может похвастаться тем, что запах больницы для него является родным. Все-таки, большинство из нас в больницах страдают, переносят операции, проходят курсы лечения или попадают туда после несчастных случаев и неудачных обстоятельств. В любом случае, даже для ирьёнинов, запах медикаментов не всегда родной и желанный, что уж говорить о шиноби, которые умеют восстанавливаться при помощи чакры, а в это место попадают только в крайнем случае. А вот Сакура Харуно, несмотря ни на что, любила больницу. Это была не только её работа, это была её крепость, её возможность отвлечься, её достижения, её интересы, её люди. Здесь был её дом до тех пор, пока она не обретёт новый. — Добрый день, Сакура-сама! — уже привычно поприветствовала девушка за стойкой регистрации. — Доброе, — мягко ответила Харуно. — Тебя здесь любят, — добродушно заметила Ино. — Я много времени проводила здесь, когда… — голос сорвался, не дав договорить. Но девушка собралась с силами и сделала глубокий вдох, — Впрочем, неважно. Здесь всё родное, — она нежно провела ладонью по спинке кожаного кресла, находившегося в холле первого этажа. — Ты не против, если я зайду к Цунаде? — неожиданно для подруги спросила Яманака. Розоволосая немного удивилась, но быстро отреагировала на возможные плюсы этой просьбы и ответила: — Конечно! Я позже к ней загляну. А пока, проведаю Какаши-семпая, — после этих слов девушки разошлись в разные стороны. Сакура понимала, что у неё мало времени. Чтобы проверить Хокаге, у неё найдётся предлог. А вот лабораторию нужно посетить незамедлительно. Дождавшись, пока Ино свернёт за угол, куноичи направилась к лестнице, которая вела в сердце Центральной больницы Конохогакуре. Здесь всё было также, как прежде. Серые ступени, тонкие перила, светлые коридоры. Повернув направо, девушка увидела дверь, ведущую в нужную ей лабораторию. Она была приоткрыта, хотя обычно её закрывали. Это немного насторожило её, поэтому она на всякий случай проверила контроль над чакрой и, сделав глубокий вдох, открыла дверь. Ничего не обычного в помещении не было. Множество колб, мензурок, пробирок и всевозможных ёмкостей, измерительные приборы, с которых снимали показания ирьёнины. Но кое-что всё же привлекло её внимание. Молодой человек, с собранными в хвост, пепельными волосами, который общался с темноволосой девушкой в белом халате. — Кабуто, — Харуно зашла в лабораторию и притворила дверь. Мужчина отвлёкся от разговора и взглянул на девушку. После вживления ДНК Орочимару его лицо обрело змеиные черты, отчего тем, кто видел Якуши впервые, становилось не по себе. — Здравствуй, Сакура, — он протянул руку, на что куноичи ответила лёгким рукопожатием. Между ними никогда не было ничего, кроме рабочих отношений. Ещё на экзамене на чунина, девушка интуитивно испытала к нему неприязнь. Но пообщавшись ближе, во время той же миссии, что сблизила его с Шизуне, она увидела в нём огонёк интереса к сути мира, до которой он пытался докопаться. Если Орочимару был извращённым учёным, который жаждал силы и власти, то Кабуто со временем потерял восхищение деятельностью наставника и погрузился в науку как в то, единственное родное, что у него было. По крайней мере, так это выглядело для Сакуры. — Что скажешь о нашей проблеме? — пожалуй, это была единственная тема, о которой могли поговорить сейчас два медика. — Гораздо серьёзнее, чем казалась, когда я только открыл отчёты. Ты приняла все меры безопасности, но яд всё равно не получилось отыскать, верно? — в его глазах, за стёклами очков, отразился интерес. Все-таки не каждый день сильнейший ирьёнин Конохи может упустить что-то из виду. — Да, ты прав. Мы проводили полномасштабную диагностику, но при этом ничего не нашли, — кивнула девушка. — А почему вы так поздно спохватились по поводу изменения состава крови? — Якуши взял со стола папку и открыл на нужной странице. Сакура заглянула поверх листов и увидела ту самую пометку «F3». — Это твоя запись? — куноичи указала на карандашный росчерк. — Нет, её сделала девушка, с которой мы разговаривали некоторое время назад. Она ответственная за лабораторные исследования, — мужчина указал глазами за правое плечо Сакуры. Обернувшись, она заметила девушку. Как заместитель главного врача больницы, она была хорошо знакома почти со всеми, ответственным за определённые сферы, ирьёнинами. Но вот с Мико Аоки как-то не доводилось пересекаться. Она знала её имя, знала, что Цунаде высоко ценит её способности. Но никогда не присматривалась к ней, как к человеку. Что ж, теперь предстояло разобраться с ситуацией так, чтобы никто не заподозрил интереса Сакуры к расследованию. — Мико, — негромко позвала девушка. — Одну секунду, — темноволосая отключила один из приборов, сняла последние показания и опустила папку на край стола, с поражающей геометрической точностью, — Вы что-то хотели, Сакура-сама? Харуно уже успела трижды проклянуть себя за такую импульсивность, но пойти сейчас на попятную означало упустить возможность. Поэтому, она судорожно придумывала предлог поинтересоваться у подчинённой насчёт записи в отчетах, пытаясь не выглядеть полнейшей идиоткой. — Да. Дело в том, что в отчете, который передала мне Цунаде-сама, стояла пометка, которую ты оставила в журнале Кабуто. Я хотела уточнить, в какой момент было обнаружено свойство яда изменять кровь? И ставила ли ты ещё пометки в других журналах? — чувствуя, как кровь приливает к щекам, Сакура старалась не показывать волнения. — Да, я оставила эту пометку в личном отчёте для Цунаде-сама. Вчера вечером, по окончании смены. После чего сразу же отнесла отчёт в её кабинет. К сожалению, на копиях я не проставляла пометок, отчеты требовались немедленно, поэтому, вероятнее всего, вам передали личный журнал Цунаде-сама, — немного заикаясь, ответила Аоки. — А ты никому не говорила о своём открытии? — как можно добрее поинтересовалась розоволосая. — Нет. Я сразу же отдала отчёты, а сама отправилась домой, — ее руки слегка подрагивали, выдавая тревогу. — Что ж, последний вопрос. Как ты заметила изменение химического состава крови? Я наслышана о твоих способностях, но всё же, меня удивляет, что другие не увидели этого, — несмотря на спокойный тон, в голосе Сакуры слышались нотки напряжения. — Это вышло почти случайно, — поспешила оправдаться Мико, — Пока я печатала копии отчётов по просьбе Цунаде-сама, я рассматривала страницу, на которой был открыт журнал. И мой взгляд зацепило изменение. Я сравнила с первоначальным составом и выделила изменившуюся структуру, — бедная девушка не знала куда деться, очевидно, ошарашенная таким пристальным вниманием начальства. Если она и привыкла к грозному тону Пятой, то тихий, но угрожающий голос Харуно приводил её дикий страх, который было сложно утихомирить. — Довольно, Сакура. Я вижу, что ты не совсем понимаешь, как ты проглядела это, но всё же, не мучай бедную девушку, — заступился за Аоки Кабуто. — Самолюбие тут не причём, — обиженно заявила ирьёнин, хотя в голове уже успела провернуть несколько теорий. — Да я вижу, вижу. Пойдём лучше проведуем нашего пациента, — примирительно отозвался Якуши. — Не думаю, что он будет счастлив видеть тебя здесь. Но у него нет особого выбора. Тем более, я тоже собиралась наведаться к нему, — кивнула розоволосая, — Спасибо, Мико. Ты мне очень помогла. Развернувшись, Сакура направилась в сторону выхода, а учёный последовал за ней после того, как попрощался с новой знакомой. Говорить им было особо не о чем. Поэтому короткое обсуждение состава яда и свойств филицианита составило весь разговор от лаборатории до конца лестницы, ведущей на первый этаж. — Сегодня Пятая сказала, что они ещё посоветуются с тобой в принятии решения, — произнёс блондин после паузы. Сакура склонила голову на бок и непонимающе посмотрела на собеседника. — О каком решении? — недоуменно спросила куноичи. — Они тебе ничего не… — О, Кабуто. Вы уже были у Какаши? — послышался голос в конце коридора. — Доброе утро, Цунаде-сама, — отлично зная кому принадлежит голос, Харуно могла бы и не оборачиваться, но все-таки уважение требовало посмотреть в глаза своей наставнице, а потом уже выяснять о каком таком решении ей не сообщили. Рядом с Сенджу стояли Ино и Шизуне. Обменявшись приветствием с последней, Харуно взглянула на Кабуто. — О каком решении? — повторила свой вопрос девушка. Если бы она стояла лицом к девушкам, то лицезрела бы испепеляющий взгляд Пятой. Но, его удостоились её спина и её собеседник. — О посещении Какаши, — быстро нашлась Шизуне. — А ты разве ещё не была у него? — удивлённо сносила Ино. — Нет, я встретила Кабуто и мы обсудили ситуацию, поэтому я не успела посетить его, — стараясь как можно ровнее дышать, произнесла розоволосая. Тут и Паккуну понятно, все друг другу соврали. Но так, как у каждого был свой секрет — все предпочли промолчать, и делегацией из пяти человек отправиться в палату Хокаге, совсем не подозревая о наличии шестого человека, который уже находился в их пункте назначения.***
При виде вошедшего, Шикамару нахмурился. Попытки отыскать в голове имя человека, на которого был похож незваный гость не дали никакого результата, поэтому оставался лишь один выход — узнать напрямую. — Мы знакомы? — скрестив руки на груди, спросил джоунин. — Меня зовут Шисуи Исида. Мы с вами пересеклись сегодня утром. Я являюсь главой дипломатического контроля переговоров и международных расследований. Я присутствовал при встрече вашего правителя с оппонентом, сейчас же, мне поручено проконтролировать, чтобы каждый допрос не содержал в себе давления или угрозы, — холодным, пробирающим до костей голосом представился Исида. Нара был не из слабонервных, но почему-то где-то глубоко поселился липкий животный страх. Величественная фигура, струящийся синий плащ с серебряной вышивкой, тёмные волосы до поясницы, тонкие, аристократические черты бледного лица и ярко-синие, под цвет плаща глаза создавали впечатление чего-то неземного. Было что-то в нём надменное, гипнотическое. Вся его внешность была будто нарисованной, неестественно-идеальной, но вместе с тем завораживающей и манящей. Всё это произвело неоднозначное впечатление на Шикамару. Он невольно вздрогнул, когда мужчина прошёл в глубь комнаты и остановился возле окна. Но шиноби не собирался показывать свое замешательство. — Что ж, тогда почему вы не присутствовали во время сегодняшних допросов? — недоверие было выше желания спрятаться в темном углу. — Моя миссия нести мир не только в страну Волн. Я прибыл из Деревни Снега, где происходят ужасные события. Мой выбор был в пользу слушания дела по геноциду клана Сато. В моей практике было достаточно случаев расследований со странными обстоятельствами, но всё же, меня удивляет, что вы проводите его на территории страны волн, хотя переговоры Хокаге-сама вёл со страной Морозов, на территории страны Горячих источников, — Исида внимательно посмотрел на Шикамару. Последнему стало казаться, будто этот человек смотрит ему в душу. Но его не просто так отправили сюда, он должен быть дипломатом, а не трусом. Должен уметь достойно отвечать. — Думаю, вы понимаете, что мы имеем повод для вопросов к даймё страны Волн. Но, если судить с точки зрения политики, Вам известно, что в расследовании должна участвовать независимая экспертиза. Страна Морозов также является подозреваемой ввиду дипломатического конфликта со страной Огня, а страна Горячих Источников является местом сражения, что лишает её права выступать в качестве независимого эксперта. Страна Волн — давний союзник Огня, и мы благодарны за её помощь и гостеприимство, — Нара не был мастером красноречия, но сейчас речь шла о репутации его страны, и пусть он проспал всю Академию, Цунаде не зря доверила ему это миссию, он намеревался справиться с ней, во что бы то ни стало. — Что ж, в таком случае, считаю своим долгом предупредить вас, — что-то такое было в манере речи этого человека, что заставляло кровь стыть в жилах, — Последствия Мировых войн шиноби вынуждают как можно жёстче контролировать любого рода вмешательство одной страны в политику других государств. Страна огня бесспорный авторитет на мировой арене, но никто не застрахован от ошибок в дипломатии, тем более те, кто для этого не рождён, — после этих слов, Шисуи многозначительно посмотрел на протектор Конохогакуре, прикреплённый к форме джоунина. — Благодарю, — сквозь зубы произнёс Шикамару и поспешил покинуть допросную. Неприятный осадок заставил шагать брюнета как можно быстрее, прочь от этого места. Человек, с которым он проговорил не более пяти минут успел очень сильно повлиять на него. С одной стороны, Нара понимал, что его пытаются задеть и вывести на эмоции, чтобы помешать с трезвой головой искать разгадку тайны нападения на Какаши Хатаке. Но ещё кое-что беспокоило посланника Конохи: этот человек тоже являлся свидетелем и мог знать важную информацию о дипломатической миссии Какаши в отношении страны Морозов. Это был не противник стране Огня, но ведь существовал конфликт, сути которого не знал никто, кроме Хокаге. — Это было гениальным решением — послать меня на миссию, не раскрыв всех деталей и возможных предпосылок, — проворчал Шикамару. В стране Волн уже начинало темнеть, а значит ему стоило вернуться в номер отеля, где они с Саем поселились на период миссии. Дорога до временного пристанища была недолгой. Но мысли опять стали путаться, спровоцировав Нара снова закурить. В голове временно прояснилось. И всё же, ощущение туманности никак не покидало джоунина. То, что он ощущал ни с чем нельзя было сравнить. Единственным различимым ощущением было постоянно крутящееся в голове воспоминание о новом знакомом. Будто кто-то вышил нитками в сознании, и теперь постоянно за них дёргал, заставляя прокручивать его слова. — Чертовщина, — прошептал Шикамару. Знакомая дверь. Ключ в скважине. Лёгкий щелчок и ручка поддалась. По-вечернему темная комната и прохлада… — Сай? — позвал Нара. В ответ тишина. Мужчина потянулся к выключателю, помещение озарил свет. В комнате не было ни души. Окно открыто.***
Из-за двери послышался чей-то голос. Нет, два голоса. Сакура готова была поклясться, что Какаши смеялся. Хотя кто знает, сколько можно услышать из-за закрытой двери. Цунаде, которая шла во главе «строя», открыла дверь и первой вошла в палату. — К тебе посетители, — как можно жизнерадостнее сообщила она, хотя её голос выдавал тревогу. Сакура шла следующей и её внимание сразу же привлёк (нет, не смертельно больной Какаши), а оранжевое пятно на стуле рядом с кроватью. — Наруто! — не понимая рада она видеть друга, или готова стукнуть по белобрысой макушке за то, что тот тревожит сенсея. — Сакура-чан! А мы как раз о тебе говорили! И Ино тут. Ого, и Кабуто, — с каждой секундой улыбка Узумаки становилась всё шире и шире, — Что ж, давайте вместе развлекать Какаши-сенсея, а то он совсем заскучал. Харуно наконец перевела взгляд на своего пациента. Когда они последний раз виделись, он упрямо не хотел верить, что умирает. Но теперь, неестественно бледный, в окружении трубок и аппаратов, с поблекшими глазами, Хатаке напоминал скорее живого мертвеца. Хотя маска и скрывала его губы, их тронула еле заметная улыбка. Девушка снова перевела взгляд на голубоглазого друга. И только теперь поняла, что его улыбка фальшивая, насильно натянутая. Она примерно понимала, что он сейчас чувствует внутри. Ведь Какаши-сенсей, как и Ирука, были для него чуть ли не самыми близкими людьми, оставшимися в живых. Когда Наруто потерял Джирайю, все думали, что улыбка и оптимизм больше никогда не вернутся к нему. Но этот мальчик оказался сильнее, чем многие считали и сумел отпустить своего наставника. И теперь, он сидел рядом с постелью своего учителя. Было трудно представить, насколько ему было невыносимо больно просто смотреть, без возможности помочь. — Наруто, прошу тебя, оставь нас, — на Сенджу тоже моментально повлияла атмосфера этой комнаты, отчего её голос сделался тусклым, безжизненным. — Да, бабушка Цунаде, — всё ещё пытаясь сохранить бодрость в голосе, ответил блондин и поднялся со стула. Было в этом что-то жуткое. В бесполезных попытках Наруто сделать вид, что всё хорошо. В том, что Пятая, всегда агрессивно реагировавшая на это прозвище, лишь попыталась выдавить улыбку. В том, что каждый в этой комнате чувствовал присутствие смерти. — Наруто, можно тебя на секунду? — пытаясь не задыхаться от слез, произнесла Сакура. — Да, конечно, — Узумаки поспешно вышел вслед за розоволосой. Оказавшись в коридоре, они остановились. Девушка оглянулась, чтобы проверить нет ли рядом кого-либо. — Послушай, Наруто. Я понимаю, сейчас очень сложно оставаться не на дне, — куноичи сглотнула подступивший к горлу ком, — Но единственное, что мы можем сделать сейчас для сенсея — приложить всё усилия, чтобы найти человека, который создал яд, находящийся в крови Какаши. — Но разве вы не работаете над противоядием? — удивлённо спросил джинчуурики Девятихвостого. — Меня отстранили, — едва слышно выдохнула Сакура. — Это из-за Саске, да? — с раздражением произнёс Наруто. — И да, и нет. Послушай. Послезавтра я снова вернусь в лабораторию. Но даже один день промедления даёт виновному шансы сбежать. У меня есть просьба, — Харуно посмотрела в глаза друга. Они выражали готовность к действиям, хотя и прятали где-то глубоко, затаённую печаль. — Сделаю всё, что смогу, — решительно кивнул голубоглазый. — Есть одна девушка, Мико Аоки. Я сомневаюсь в ней. Она имеет доступ к информации по поводу состояния Какаши. Нужно проверить её на предмет мотивов для отравления. У меня ощущение, будто она показывает себя совсем не той, кем является на самом деле, — взволнованно прошептала ирьёнин. — Мико Аоки. Хорошо, узнаю о ней всё, что смогу. И Сакура… — он запнулся, будто не хотел упоминать о том, что ему предстояло сейчас сказать, — Вы с Саске…? — Больше не вместе, — отстранённо продолжила за него Сакура, — Не беспокойся, всё в порядке. Все вокруг почему-то думают, что я в состоянии траура. Но сейчас я хочу лишь найти человека, который желает зла правителю нашей деревни. Кстати, если будет возможность, можешь связаться с Саем и Шикамару? Возможно, у них есть продвижение, — поспешно добавила Сакура. — Хорошо. Я тебя понял. Сделаю все, что будет возможно и невозможно, — он сжал её плечо в знак поддержки. — Спасибо. Удачи тебе, Наруто, — напоследок пожелала Харуно. — И тебе, Сакура-чан, — снова предпринял попытку улыбнуться и приободрить подругу Узумаки и зашагал по направлению к холлу. Переведя дух, девушка направилась к двери палаты и тихонько прошла в комнату. Все собравшиеся стояли вокруг кровати пациента и на лице каждого была тень горечи и сочувствия. Если бы Харуно не знала силу духа своего сенсея, она бы уже давно считала лежащего на кровати мёртвым. — Сакура, — слабо, но чётко позвал Какаши. Всё присутствующие оглянулись на вошедшую. — Что ж, я думаю, что нам стоит покинуть палату, — строго произнесла Пятая. — Я подожду тебя в кабинете Цунаде-сама, — шепнула Ино, после чего направилась к выходу. Остальные последовали за ней. Каждый взгляд был для Харуно каким-то слишком сострадательным. У неё до сих пор сохранялось ощущение, будто ей не хотят говорить что-то очень важное, будто хотят отстранить от катастрофы, чтобы она не винила себя. Но ей оставалось лишь гадать что уготовила ей судьба. Когда дверь закрылась, девушка подошла к кровати и опустилась на стул рядом с ней. Хатаке был очень слаб, но это не помешало ему принять сидячее положение для разговора с Цунаде и остальными, поэтому теперь, находясь на одном уровне, их взгляды пересеклись. — Как вы себя чувствуете? — до чёртиков глупый вопрос, потому что ответ очевиден: плохо. — Бывало и лучше, — с лёгкой улыбкой отозвался Шестой. — Что ж, по вам не скажешь. Но я надеюсь, что мы скоро придумаем противоядие. Тем более Кабуто теперь работает с нами, — она буквально выдавливала из себя крупицы оптимизма, которые были погребены под пеплом сгоревших чувств к Саске Учиха и раздувались ветром страха за жизнь своего наставника. — Цунаде говорит, что моё состояние стабилизируется и в ближайшее время я должен, наконец, начать восстанавливаться, — слегка воодушевившись, произнёс мужчина. — Это очень хорошие новости! — на радостях, Харуно подхватила руку сенсея и крепко стиснула его ладонь. — Полегче, полегче, Сакура, — почти смеясь, произнёс Хатаке, но улыбающийся силуэт на маске быстро сменился прямой линией. — Всё в порядке, Какаши-семпай? — обеспокоенно осведомилась девушка. — Ты так похожа на нее… — встревоженно прошептал пациент, — Я не могу быть уверенным, что мы победим этот яд до конца. И я знаю, что тебе запретили сейчас работать. Поэтому, я хочу, чтобы ты знала, Сакура… — теперь уже Хокаге легонько сжал руку собеседницу. — О чем вы говорите? — ирьенин встревоженно посмотрела на сцепленные руки. — Я никогда не был романтиком или тем, кого бы интересовали отношения. И единственный человек, который хотя бы немного вызывал во мне симпатию — умер от моей руки. Мне была невыносима мысль, что когда-то в своей жизни я снова почувствую к кому-то что-то столь тёплое и хорошее, потому что был уверен, что у меня это отнимут, — он сделал паузу, чтобы успокоить дыхание. — Когда я встретил тебя впервые, ты была ребёнком. И я лишь улыбался, глядя на твои нелепые чувства к сокоманднику. Но уже тогда я заметил в тебе высокий интеллект, целеустремлённость и желание добиваться своих целей. Даже если они такие никчемные, как Саске Учиха. Но шли дни, и мы всё больше времени проводили вместе. С каждой тренировкой я ощущал это всё сильнее… Я привязался к тебе… В комнате повисла тишина, но девушка не решалась её нарушать, лишь продолжала смотреть в глаза своему собеседнику. — Мне было бы проще, если бы это была чисто учительская привязанность. Мне было бы проще, если бы я знал, что ты счастлива в других отношениях. Мне было бы проще, если бы твой призрак не преследовал меня днём и ночью. Порой мне снилось, что на месте Рин оказалась ты… И я просыпался, боясь дышать… И теперь, когда моя жизнь больше не принадлежит мне, потому что её исход решится другими людьми. Я хочу, чтобы ты знала, Сакура. Ты очень дорогой для меня человек… — он снова сделал паузу, на этот раз, чтобы дать бедной девушке осознать все, что он сейчас сказал, — Если я выживу, то вероятнее всего пожалею об этих словах. Я даже сейчас жалею, что сбросил на тебя ответственность за то, что испытываю к тебе. За то, что скорее всего заставлю тебя потерять человека, который предан тебе… — Почему вы так говорите, Какаши-сенсей? Ведь Цунаде-сама сказала, что… — Цунаде солгала, — резко и отрывисто оборвал её Хатаке. Он откинул одеяло и поднял ткань пижамы, оголяя торс. На месте, где находится сердце разлилось черно-фиолетовое пятно, с множеством такого же цвета, нитей, являвшихся венами, которые, словно лучи чёрного солнца, покрывали кожу мужчины. — Ками-сама, — едва слышно прошептала Харуно. — Я чувствую, что мои дни на исходе. Поэтому я решился на это. Я поступил до жути глупо, высказав тебе сейчас всё, что должен был сказать уже давно. Я не предотвратил твою помолвку с Саске, я не был рядом, когда ты медленно умирала в этих отношениях и вот теперь, когда понял, что у меня больше не будет возможности сказать тебе… Я наконец накинул на твою шею эту удавку, — от скорби в его голове, девушке стало не по себе. — Но речь ведь не об удушье, а о привязанности, — тихо проговорила куноичи. — Все, кто был мне дорог — умерли. Я не сказал Рин о том, что ценю её, как человека, и, возможно, теперь она на небесах все ещё считает, что может быть нужна мне лишь как практическая польза. Я не стану оправдывать свои поступки или пытаться объяснить почему я был таким. Но сейчас, когда каждую секунду я знаю, что могу больше не увидеть тебя, я хочу быть честен с тобой, — Хатаке крепче сжал руку девушки. Она больше не была для него ребёнком, не была ученицей, не была девочкой, которая забавляла его, как наставника. Теперь рядом с ним сидела девушка, которая помогла ему вновь почувствовать себя живым, которая добивалась своих целей, развивалась и дарила всем вокруг своё тепло. Девушка, которая, несмотря на сложности, находила в себе силы двигаться дальше. Девушка, которая помогла ему забыть об одиночестве и увидеть мир в новых красках, более ярких и насыщенных. Девушка, которую он мог покинуть в любой момент. Пусть он и был слабым всё это время, не решался быть честен с ней и просто бежал от собственного желания видеть эти зелёные глаза, касаться нежной кожи и слышать её голос. Это были чувства, обострённые до предела безумной болью, от которой не спасали капельницы с лошадиными дозами обезболивающего. Это были чувства, подогретые ревностью, злостью на себя и чувством безысходности, близкого конца, отчаянным желанием жить, чтобы быть рядом. Рядом с ней. Сейчас на него смотрели эти до боли родные, испуганные и растерявшиеся глаза, выдающие ужас и тревогу. "Наверное думает, что я тронулся умом от боли", — попытался пошутить про себя Хатаке. И все-таки где-то там, за чёрным солнцем разлилась тянущая боль отчаянных чувств. — Я… Простите, Какаши-сенсей… Мне нечем сейчас вам ответить, — она высвободила свою ладонь из его руки. — Я… Всё понимаю, Сакура. И не прошу от тебя ничего. Напротив, благодарю за всё, что ты для меня сделала, — даже скрытая маской, на его лице была видна тень боли. — Мне нужно идти, извините — протараторила Харуно, поднялась со стула и поспешно направилась к выходу из палаты. Воздух казался до одури жарким, ей было трудно дышать, хотелось сбежать от этой духоты куда угодно. От огромного количества эмоциональных потрясений, на глазах стали наворачиваться слезы. — Сакура… — уже когда она была в дверях, позвал Какаши, — Прости меня. Его разочарованный тон был невыносим для неё, и она просто молча закрыла за собой дверь, жадно хватая ртом воздух, будто её пытались утопить. Привычный цвет больничных стен теперь вызвал тревогу, ей ничего не оставалось, кроме как бежать. Она в эту самую секунду возненавидела себя за это… За своё бегство, за свою трусость, за свою слабость. За то, что бросила