Жизнь взаймы.

This could be perfection A venom dripping in your mouth Singing like a siren Love me while your wrists are bound You've been seeing me in your dreams I'll be there when your reality drowns. Kailee Morgue, Siren

— Саске...       Учиха был всё ещё тем же шиноби, но будто высеченным страданиями из ледяного мрамора. И без того холодный, сейчас он казался бледнее обычного, а взгляд его колких глаз пронизывал чуть ли не до костей. Плащ брюнета не выдавал его движений, тем самым делая из него опасного противника. В остальном, это был всё тот же Саске. Такой же, как всегда.       Где-то в глубине души, Узумаки почувствовал радость от встречи со старым другом, ведь за последние несколько лет их дороги пересекались настолько редко, что порой существование брюнета казалось лишь мифом. —Зато существование красных глаз Сакуры и боли в её голосе было вполне реальным, — с укором подсказал Наруто внутренний голос.       Теперь его чувства резко обострились. Картина изнеможденной, бледной, несчастной по всем признакам подруги всплыла в сознании как раз тогда, когда на губах Саске появилась холодная усмешка. Этого хватило для того, чтобы все инстинкты шиноби обострились, и блондин принял боевую стойку. — Нет нужны в драке, Наруто, — стараясь придать голосу дружескую интонацию, произнёс Саске, демонстрируя безоружность жестом поднятых на уровне плеч рук. — Да? А я бы не против разукрасить твоё лицо парой фонарей, — не пытаясь скрыть враждебности, ответил Наруто, но боевую стойку изменил на естественное положение. — Я лишь хочу узнать, где моя Сакура, — на тон холоднее, но всё же с попыткой дружелюбия задал вопрос Учиха. — Она не твоя, Саске. Ты больной на голову, если считаешь, что она твоя вещь, — огрызнулся бывший джинчуурики. — Она моя будущая жена, — всё также холодно заметил собеседник. — Ты правда веришь, что она вернётся к тебе? — Узумаки сделал шаг на встречу, под влиянием эмоций, — Ты видел её? Ты вообще видел, что ты с ней сделал? Это не Сакура больше. Это ходячий комок боли и страданий. По чьей вине, скажи мне, она стала такой? — Не моя вина в том, что её ожидания порой превосходят реальность, — очевидно, владелец шарингана пытался придать голосу как можно более пофигистичный тон, но его безразличие дало трещину.       Она была едва заметной, но её хватило для Наруто, чтобы понять, что вправить мозги этому придурку ещё можно. Как бы сильно он её не измучил, всё же есть причина, по которой столько времени человек держится рядом с другим. И как бы Учиха не хотел это признавать, у него были чувства, пусть и извращённые до невозможности. — Не её вина, что ты подонок, — с горечью в голосе бросил блондин.       Ещё одна трещина прошла по ледяной глыбе, скрывавшей истинную сущность Саске. Теперь она касалась уже не просто девушки, но и, в прошлом, друга, который никогда раньше не был настолько прямолинеен с ним. За время, что Учиха механически выполнял поручения Хатаке, работал с миссиями и пытался восстановить квартал, он совсем забыл, что раньше были люди, которые что-то значили для него. Если к обвинениям Сакуры он привык и воспринимал их как дополнение к девушке, то ранее не говоривший ничего подобного Наруто сейчас стал катализатором процесса осознания тех вещей, на которые он столь долго закрывал глаза. Жаль, что пока всё это происходило лишь глубоко в душе и не находило отражения в его мыслях. — Мне лишь нужно знать где она, — упрямо заявил Учиха — Зачем? Чтобы снова довести её до истерики? — продолжая наступление, произнёс Узумаки. — Просто поговорить, Наруто. Хватит детского сада. Ты знаешь где она или нет? — нетерпеливо спросил брюнет. — Не жди от меня больше и слова о ней. И не приближайся к ней, Саске. Я не буду повторять дважды. Ты был мне другом, я уважаю это. Но хватит падать в моих глазах. Я уже ненавижу тебя, пусть и не знаю всё. Сакура-чан, она... — он запнулся, подбирая нужные слова, — Она достойна большего! Достойна любви и заботы. Ты не смог дать ей этого, так оставь и позволь другим. Если в тебе осталась хоть капля человечности, прекрати это.       Теперь бывших сокомандников разделяли лишь несколько шагов. Полный ярости взгляд Узумаки сражался с холодными, бескровными ониксовыми глазами. Им было нечего делить, но было за что сразиться. — А вот это уже не тебе решать, усуратонкачи, с кем ей быть, а с кем нет, — это давнее прозвище, сейчас абсолютно не подходившее к ситуации, лишь ещё сильнее поддело Наруто. — Я не буду опускаться до драки с тобой, Учиха. Ты слышал меня. Понимать или нет, решай сам. Ты не способен сделать её счастливой, — выдохнул блондин и отступил на шаг назад. — Потраченное на тебя время, — улыбнувшись одними уголками губ, издевательски произнёс Саске, — Был рад повидаться, друг, — последнее слово он выделил голосом так, как мог бы выделить слово "враг".       Не теряя времени на прощание, Учиха буквально испарился, оставив после себя лишь эхо отдаляющихся по крышам шагов. Наруто остался в одиночестве, провожая глазами некогда близкого ему человека и пытаясь не закричать от того количества эмоций, что переполняли его сейчас. Как он мог? Так надменно и непринуждённо произносить всё это, когда речь шла о Сакуре? Почему же никто до этого не замечал, насколько токсичны были отношения этой пары? — Да потому что она скрывала это. Она скрывала, а ты не хотел видеть. Никто не хотел видеть того, что может разрушить их ожидания, — услужливо подсказал всё тот же внутренний голос. — За что же ты так с собой, Сакура-чан, — в пустой переулок произнёс блондин и, развернувшись, вернулся к своему маршруту.       Его мысли сейчас приносили с собой тысячи зацепок, которые могли бы привести к правде. Ещё до того вечера у водопадов. Уже тогда он должен был понять, что раз его подруга настолько болезненно приняла его слова, значит она определённо в том состоянии, когда нельзя пытаться что-то спасти. Когда нужно бежать и обрывать цепи, потому что нет смысла в попытках найти ключ от замка. Уже поздно. Кроме того, блондин ясно ощущал свою вину. Он виделся с Сакурой достаточно часто, чтобы поддержать её и хотя бы немного помочь разобраться. Пусть из него никакой советчик в любовных делах, но просто быть рядом, просто напоить чаем, просто поговорить по душам, просто окунуться в ностальгию, просто провести время вместе, проведать сенсея... — Черт, Какаши-сенсей, — шиноби зажмурился, чтобы не пустить рвущиеся на волю слезы.       Эмоции, скопившиеся в нём, требовали выхода. Крушить тренировочные поля или тратить чакру на усиление скорости своего шага было определенно бессмысленно. Поэтому пару раз, ударив по бесполезным железкам, Узумаки продолжил свой путь. Слезы высохли и теперь взгляд опустел. Краткий прилив эмоций был подавлен, но океан, бушующий внутри не утихал, периодически выплëскивая на берег подсознания те или иные мысли, не дававшие покоя Наруто до того момента, пока его не окутал домашний уют, уносящий все проблемы далеко за горизонт, куда склонялось огненное светило.

***

Дорога была одним из любимых состояний Сакуры. Было что-то романтичное в том, чтобы любоваться придорожным ландшафтом и думать о своём... разбитом сердце новом этапе жизни. Почему-то теперь разрыв не казался ей трагичным и душераздирающим, а всего лишь логичным. Да, да, Харуно наконец-то пожелала открыть глаза и увидеть, что самоубеждение и реальное положение дел не то, что разняться, они диаметрально противоположны. Но её сердце болело не только из-за брюнета. Перед глазами то и дело всплывали картинки "чернильного солнца" на груди пациента. Бледное, истощенное тело, прикрытое маской лицо, потухшие глаза. Множество когтей вонзились в её душу, заставляя стиснуть зубы от боли. Она то и дело, прокручивала в голове его слова, а затем всю история их отношений. Маленькую Сакуру, которая расстраивалась из-за отсутствия силы, Сакуру-подростка, которая хотела стать сильнее, Сакуру, которая сражалась на войне за свои идеалы. И наконец утомленную, погасшую Сакуру, с синевой под глазами и тлеющим, от жестокого обращения, сердцем. Будто нож, в память вонзились воспоминания о том, как сенсей пытался развеселить её, как заботился о ней, оберегал. Внезапная злость охватила розоволосую. На себя, на Хатаке, на Саске. Почему она столько лет бежала за собственными фантазиями и ни один из них не вмешался. Оба наблюдали за её бессмысленными попытками добиться недостижимого. Не потому, что она недостаточно хороша, а потому что нельзя найти то, чего не существует. — О чем задумалась, Лобастая? ——негромко спросила Ино. — Да так, о количестве возможностей, которые упустила, — также негромко ответила куноичи, прогоняя из головы болезненный образ сенсея, отпечатавшийся в её памяти с их последней встречи. — А я вот думаю о том, что нужно ценить то, что у тебя есть. Потому что не знаешь в какой момент ты потеряешь это, — в голосе девушке явно чувствовались скорбные нотки. — Ты думаешь о Сае? — осторожно уточнила розоволосая. — Об отце, — ещё тише, чем до этого отозвалась Яманака, — О его смерти и тому, что я не успела ему рассказать. О том, насколько теплее я относилась бы к нему, если бы знала, что всё так обернётся...       Скупая слеза прочертила влажную дорожку по щеке девушки и скрылась под лёгким движением руки. Трагедия, которую пришлось ей пережить тянула на дно, хотя и обострялась лишь тогда, когда появлялись обстоятельства, имевшие силу над девушкой. Такие, как сейчас. Ее подруга, в полнейшем хаосе жизни и правитель при смерти. И пусть она не была знакома с Хатаке так близко, как команда номер 7. Она понимала, что значит потерять сенсея... — Кроме отца, ещё один человек, который умер, держа в зубах сигарету... — прошептала Ино.       Не только Шикамару был человеком, для которого смерть Асумы стала не просто роковым днём, но и потерей частички себя. Пусть этот бывалый воин, который не всегда мог найти подход к женщине, не был идеальным кандидатом в наставники нежной, при этом стойкой Яманака. Тем не менее, он смог найти к ней подход и просто отпечататься в её душе.Человек, который оставил после себя светлую память в сердцах людей, есть Великий человек. Молчание охватило пространство вокруг, вынуждая Сакуру съежиться и начать судорожно искать будничную фразу, чтобы разрядить обстановку. Она нашлась, вместе с приближающимся указателем на горячие источники. — Мы почти прибыли, — оповестила подругу розоволосая.       Солнце уже опустилось за горизонт, поэтому небо окутали сумерки. Для шиноби это было почти естественное время суток. Стрекот сверчков и тьма надёжно скрывали ниндзя, позволяя не оповещать о своём появлении пока того не потребует ситуация. Но на этот раз куноичи были гостями, желающими лишь отдыха после долгой дороги. Даже Сакура, которая дала себе слово не расслабляться, с удовольствием прикрыла глаза, вдыхая влажный горный воздух. Бронь номеров была обыденным делом для ирьенинов на миссии, но вот отдых был роскошью. Какой-то червячок недоверия зашевелился в Ино, при взгляде на спокойную подругу, разглядывающую перечень спа-процедур, доступных на вечер. Мысль "неужели она смирилась?" боролась с мыслью "это точно не похоже на неё", отчего голова начинала гудеть как раздражённый шмель, которого согнали с цветка. — Как тебе идея травяного обёртывания? Или может быть лучше ароматическая баня? — непринуждённо рассуждала зеленоглазая. — Давай для начала заселимся, Сакура, — уставшим, но с нотками бодрости голосом произнесла Яманака, сжимая в руке ключи от номера. — Да, конечно, — улыбнулась Харуно и, подхватив вещи, направилась в сторону лестницы.       Слегка ошеломленная таким энтузиазмом блондинка, поспешила за подругой. Она уже сомневалась, что Сакуре действительно нужен отдых таким, какой она представляла сейчас в своей голове. И всё же, вечер в горячих источниках обещал быть незабываемым... Вопрос лишь в каком смысле.

***

Утро в стране Волн было намного более суматошным, чем в Огне. Тут людям было необходимо в предрассветный час выйти к берегам моря, чтобы собрать сети и приготовиться к новому рабочему дню. Торговля была основным занятием для жителей Волн, поэтому общая суета перемешивалась с криками недовольных чаек, стайками летавших у берегов моря. — Вот тебе и доброе утро, — произнёс Шикамару, лениво зевая (что, впрочем, очень в его духе). — Ты видел, как красив рассвет на море? — искренне поинтересовался Сай. — Ты видел, как я ненавижу солнце? Зачем людям просыпаться в такую рань? — также искренне спросил Нара. — Ты безнадёжен, приятель, — с лёгкой улыбкой констатировал Яманака, — Пойдём прогуляемся по берегу.       Бывший член Корня отошёл от окна и вернулся к кровати. Немного подумав, он достал из прикроватной тумбочки свитки... И, вопреки привычному стилю, подразумевавшему безоружность, характерную для дипломатических миссий, набор тушей и перо. Круглыми от шока глазами, властитель теней наблюдал за напарником. — Не смотри на меня так, я не только в бою использую свои навыки, — строго, но с усмешкой упрекнул его Сай. — Ну знаешь, ты полон сюрпризов, — всё ещё ошарашенно произнёс Нара, — А впрочем, мне тоже есть что взять с собой.       Также, как сожитель, он потянулся к тумбочке и извлек свой блокнот. Со вчерашнего дня в нём не прибавилось записей, но новые мысли, которые появились за время, что они вчера с Саем обсуждали дело, требовали записи. — Ну вот видишь, всё не так плохо, ты не одинок, у тебя есть кусок кожи с переработанным деревом, — пантомимой изображая как его сожитель достаёт и обнимает блокнот, передразнил художник. — Когда ты успел стать таким несерьёзным, Сай? — изумлённо спросил Шикамару.       Его поражали перемены в поведении этого человека. Ранее не испытывающий эмоций, всегда собранный, замкнутый и неприступный, сейчас он будто бы стал своей противоположностью. — У каждого свои способы бороться с тревожностью. Мои — напускной нарциссизм, — пожал плечами собеседник. — Что ж, пожалуй, я тоже в последнее время ощущаю тревожность. Не твоих ли рук дело? — шутливо отозвался джоунин, после чего поднялся с кровати, — Ну что, смотреть на воду? — Именно! — воскликнул Яманака и направился к двери.       По пути к морю, шиноби листа заглянули в местную палатку с уличной едой, и забрав ароматные свёртки, направились к берегу. Эта прогулка, которая сопровождалась шумом природы и тихим гулом города, который с каждым шагом всё сильнее отдалялся, помогала сосредоточиться и привести мысли в порядок. Не то, чтобы у мужчин было условленное место. Но когда они увидели скалистый берег, где можно было расположиться, не обговаривая это направление, зашагали в сторону места назначения. — Романтично, — придирчиво оглядывая тёплые от первых лучей солнца камни, констатировал Нара. — Отдалённо и спокойно, — парировал подопечный Корня. — Хорошо, хорошо. Я согласен. Прекрасное место для мыслей, — поспешно заверил напарника брюнет, — И для данго!       Лёгкая улыбка легла на губы Сая. Нет, не та фальшивая, натянутая "для галочки", которая всегда была с ним. А искренняя, тёплая. Та, которая открывала защищённую бронёй отсутствия эмоций светлую и искреннюю сторону этого человека. Едва заметная, коснувшаяся лишь уголков губ, но самая настоящая улыбка. Настоящая - вот главный критерий. Молодые люди расположились и принялись за столь долгожданный завтрак. Мозг Шикамару, получив желанную глюкозу, вновь стал работать как машина, а душа Сая подхватила очередное вдохновение, которое побудило его взять перо в руку и начать творить. В свою очередь, гений Конохи раскрыл блокнот и, пробежавшись по вчерашним записям, сделал новую: Инсценировка? Но спустя пару минут, перечеркнул. И написал рядом: Спланированное нападение. Рядом поставив стрелочку, записал последнее на этой странице: Много подозреваемых. И ещё одна стрелка, замкнувшая круг. В результате, получилась закономерность: Нападение —> Очевидный вывод —> Свидетели? —> Шаблонное описание —> Не принадлежат свидетелям —> Навязанное мнение —> Гипноз? —> Инсценировка? Спланированное нападение —> Много подозреваемых Немного переставив стрелки, Нара выстроил новую закономерность. Спланированное нападение —> Навязанное мнение —> Шаблонное описание —> Свидетели? —> Не принадлежат свидетелям —> Очевидный вывод —> Много подозреваемых       Но вот теперь пункт "гипноз" никак не вязался с планом. Перетасовав еще пару раз записи и получив тот же результат, Нара потянулся к пачке сигарет. Солёный ветер мешал прикурить, отчего нервы стали наоборот сдавать вместо того, чтобы успокаиваться. Наконец, ему удалось подцепить огнём край сигареты и затянуться. Дым заполнил собой всё, предъявляя свои права на лёгкие. Пульс замедлился, а тело расслабилось. Лишь подрагивающие пальцы выдавали лёгкую нервозность. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы слепить того, кто решится поднять глаза к небу. Его блеск отражался в виде ряби на воде, прорезаемой проблесками серебристой чешуи летучих рыб. Отведя взгляд от воды, джоунин зацепился за изображение в руках сидящего рядом. Морской пейзаж с красиво прорисованной пеной был дополнен персонажем. Заметив взгляд напарника, брюнет пояснил: — Чтобы пейзаж не был мёртвым, нужно добавлять динамику и жизнь. Рисовать птиц давно стало шаблонным, поэтому я решил добавить девушку. — Да, я понял. Но почему-то... — борясь с ощущением дежавю, Нара вгляделся в рисунок, — Это сирена?       Если бы можно было выразить недоумение и страх в одном взгляде, это был бы взгляд Сая Яманака после этих слов. — Что прости? — Эксперимент номер 00732, сирены, — пояснил Шикамару. — Откуда ты знаешь о нем? — едва слышно спросил Яманака. — Довелось встретить, — хмуро ответил джоунин. — Почему ты вспомнил о них? Это ведь просто длинноволосая девушка у моря, — с недоверием спросил бывший член Корня. — Я не знаю. Просто... Какая-то ассоциация. Наверное, причина в море и длинных волосах. Эти мерзкие существа, которых вывел Орочимару, потопили достаточно людей, чтобы иметь молву о себе. Их прекрасное пение... — он остановился.       Мысль посетила его. Он открыл блокнот и обвел слово "гипноз". Какая-то цепочка связей сформировалась вокруг этого слова, которое могло значить всё, а может и ничего, но определённо могло привести к ответу. — Это чертовый эксперимент, прямиком из Ада. Когда я был в Корне, мы столкнулись с такой тварью. Мы были в одной из оставленных без присмотра лаборатории. Она сидела в аквариуме и пыталась заманить нас к себе. Всем казалось, что она прекрасна. Но когда это нечто чуть не оторвало руку одному из нас, мы опомнились, — почему-то Яманака нервно дёрнул рукой. — Что ещё тебе известно о них? — приготовив ручку и блокнот, задал вопрос Нара. — Толком ничего интересного. Мы откопали все записи Орочимару по поводу этих существ. Он создавал их путём добавления в кровь токсичного вещества, которое отравляло их организм. Этот яд, что-то вроде проклятых печатей, даёт способность в виде дурманящего голоса с галлюциногенным эффектом, каким изначально обладала субстанция. Вместе с тем, они трансформировались. Но это тебе не как у Саске, крылышки и волосы дыбом. Это рыбьи хвосты и дико острые пасти. Всё для того, чтобы пить чужую кровь. Желательно кровь утопленников, где меньше кислорода. Несмотря на успешность создания этих существ, все же был у них изъян: долго они без новой крови не жили. Уж не знаю, как выжила та, на которую мы наткнулись. Вероятно, было достаточно жертв, которые продлили её жизнь, если конечно можно назвать то подобие существования что у неё было, жизнью. Кстати, примечательно, что обратить в сирен получилось только женщин. Почти все мужчины, которые были подопытными, оказались мертвы через несколько часов после ввода сыворотки. Орочимару посчитал, что у них просто нет определённых желез, как у женщин, способных провести адаптацию организма к яду. Позже, продолжая эксперементы с субстанцией, Орочимару создал целую деревню, скрытую я Звуке. Трудно объяснить почему его так интересовали именно вибрации и колебания энергий, но он сумел преобразовать звук в нужные ему воздействия, создав из мелодии оружие, — словно профессор, читающий лекцию, отчеканил Сай. — Вот это память, — поразился собеседник. — В Корне многому научат, — пожал плечами Яманака. — Но ты сказал "почти все мужчины", — просматривая записи в блокноте, уточнил Нара. — Да. Был один образец. Не то, чтобы он реален, и я верю в его существование. Просто в лаборатории остались записи о том, что один мужчина выжил. И получил способности, но не отравил организм. Этот феномен, он скорее, как исключение. Но боюсь, что Орочимару либо нашёл скрытого гермафродита и не удосужился проверить это, что не очень похоже на него. Ну или все же этот эксперимент умер, просто чуть позже, — закончил художник. — Что ж, занимательно. Я встретил одну во время миссии невысокого ранга. Плохо помню этот момент, потому что если бы не Асума-сенсей, — он бережно сжал пачку сигарет, — Едва бы я жил. — Думаю, что галлюцинации, которые вызывает их пение в первую очередь связаны с эмоциональной устойчивостью. Как гендзюцу. Из него ведь можно выбраться, если справиться морально, — рассуждая, он прорисовывал силуэт девушки, чтобы сделать его чëтче. — Возможно. В принципе, такая версия объясняет почему вы не погибли от рук сирены, — кивнул Нара и сделал ещё одну запись.       Теперь страница была исписана различными словами и словосочетаниями, связанными с сиренами. А в правом нижнем углу красовался большой вопросительный знак. И подпись: "к чему это?" Будучи шиноби, он мог положиться на инстинкт, просто потому что в бою это бывало полезно. Но проводя расследование, он ставил на первом место факты, только факты. Он не искал того, у кого был мотив. Он искал возможность. "Наличие возможности первостепенно, ведь мотив строится на том, что нам редко можно будет увидеть, на человеческих мыслях, на сознании и чувствах. Зачем нам лезть ко всем в душу и копаться там, если мы можем работать с последствиями, которые уже на поверхности?" — обычно говорил Асума, когда их миссией было что-то, похожее на расследование. Поэтому, недолго думая, Шикамару вырвал страницу с записями и переложил в конец блокнота. Она если и представляла какую-то ценность, то эта ценность заключалась лишь в его личном интересе. Впрочем, Сай, по-видимому, не возражал такой выходке, спокойно дорисовывая редкие облачка и рябь на воде. — Я думаю нам пора, — первым нарушил воцарившееся молчание художник. — Да, ты прав. Полагаю, что мы успеем заскочить в отель, а дальше отправимся в допросную. Сегодня у нас одни из последних возможных свидетелей, — отозвался джоунин, поднимаясь с камней и отряхивая темно-зеленую форму.       В дружеской тишине, напарники покинули берег и побрели в сторону временного жилища. Сложно было сказать, что испытывали оба в тот момент. Но одно точно было ясно, Шикамару не смог отделаться от мыслей о сиренах. Совершенно не понимая, почему они залезли ему в голову, он пытался изгнать их. В последнее время к сознанию прилипала всякая дрянь. То этот Исида, то вообще мерзкие плавающие твари. Он отчаянно старался выбросить всë это из головы. В таких схватках, он провёл весь остаток пути, едва не спотыкаясь о каждый камень, что лежал у его ног. Это было очень странно для него, ведь в его безупречно логичных мыслях и до предела развитой интуициии редко встречались такие моменты, когда приходилось испытывать тревогу и сталкиваться с нежелательными, порой навязчивыми воспоминаниями. Разве что Темари была необъяснимым явлением в его идеально распланированных и бесспорно объяснимых логикой мыслях. И если в этот раз к нему в голову залезло то, что залезло, значит это для чего-то ему понадобится. Но точно не сейчас. Сейчас не споткнуться бы...

***

      Раскладывая немногочисленные вещи, Сакура мысленно была совершенно не на отдыхе, в стране Источников, а там, в Конохе, рядом с Какаши Хатаке. Чувство вины слегка отступило, но это не помешало девушке снова и снова возвращаться к этой теме и добровольно ранить себя, пусть и не так сильно, как до этого мыслями о Саске. Они с Ино, придя в номер, обсудили планы на вечер. С хорошо поддельным энтузиазмом, Харуно предложила посетить спа-процедурную, чтобы попробовать шоколадное обёртывание, так разрекламированное девушкой за столом рецепшена, а потом окунуться в сами источники, попивая смузи или какой-нибудь коктейль. Зеленоглазую уже тошнило от своей лжи и от того, что ей приходилось изображать радость в предвкушении отдыха. Тем не менее, она держалась хорошо, ежеминутно выдавливая из себя улыбку, может быть слегка более измученную, чем должна быть у человека на отдыхе, но сложная дорога и обстоятельства играли в её пользу. — Нам пора, Сакура, — также с неплохо скрываемым отсутствием энтузиазма, оповестила Ино. — Да, уже иду, — натягивая халат, только что найденный на краю кровати, отозвалась куноичи.       Честно говоря, если бы шоколад не был одним из любимых лакомств Сакуры, этот вечер можно было бы назвать адским. Но приятный сладкий аромат, влажный воздух и тёплая вода, так или иначе хорошо подействовали не только на тело, но и на душу. Как бы Сакура того не хотела, она расслабилась и теперь созерцала поднимающиеся клубы пара над водой источника и наслаждалась обволакивающим её теплом. — А вот и я, торжественно произнесла Яманака, протягивая подруге "Пьяную вишню", а сама потягивая "Мартини Санрайз".       У неё тоже заметно поднялось настроение, это можно было увидеть не вооружённым взглядом. Конечно, возможно это алкоголь так подействовал на девушек. Но будем честны, спа-процедуры всегда дают хороший результат, даже если на них погнали из-под палки. Последовав примеру подруги, Харуно сделала глоток и зажмурилась, когда коктейль приятно обжёг горло, оставив после себя кисло-сладкий привкус вишни. — Вот видишь, всё не так плохо, как казалось на первый взгляд, — опустившись по плечи в воду, произнесла блондинка. — Да, здесь хорошо, — последовала примеру подруги Сакура.       Теперь диалог между девушками свёлся до дружеского минимума. Хотя вскоре алкоголь развязал язык и теперь они обсуждали то, на что до этого не хватало времени и саке. — Как думаешь, когда мы вернёмся, Какаши станет лучше? — кутаясь в халат, Харуно сидела на кровати. Они покинули источник и сейчас были в номере. На прикроватной тумбочке стоял заварник, а рядом две чашки. — Я надеюсь на это, — сочувственно вздохнула Ино, протягивая подруге дымящуюся чашку. Приняв фарфор, розоволосая сделала глоток горячего напитка. Тепло разлилось по всему организму. — Я обещала не думать об этом, — спохватилась Сакура. — Ты можешь доверять мне, подруга. Я не буду осуждать тебя за эти мысли. Уверена, ты пыталась избавиться от них, — ободряюще произнесла Яманака и опустилась на свою кровать. — Я рассказала тебе всё, что меня тревожило, — немного покривив душой, подвела итоги ирьёнин. — Тогда допиваем чай и по постелям? — придав своему захмелевшему голосу такое количество бодрости, какое только было возможно, предложила голубоглазая. — Прекрасная идея, — гораздо бодрее отозвалась собеседница, выпившая всего один коктейль. Ино сделала последний глоток и нырнула под одеяло. Её слегка влажные волосы рассыпались по подушке. — Доброй ночи, Лобастая, — не отходя от традиции, пожелала Яманака. — Доброй, Свинка, — тепло улыбнулась Харуно и сделала ещё один глоток чая.       Некоторое время девушка прислушивалась к дыханию подруги. Оно замедлилось и стало спокойным — это свидетельство о том, что она уснула. Тихо, используя навыки ниндзя, Сакура подхватила дорожную сумку и вытащила карту местности. Ещё тогда, в кабинете Цунаде, она разглядела возможность, которой сейчас планировала воспользоваться. Несмотря на то, что тело нещадно просило отдыха, а уже расслабленные мышцы недовольно гудели, при мысли о ночной вылазке, куноичи приказала им замолчать и направилась в ванную. Под слабым светом, она внимательно рассмотрела карту, которую успела стащить из папки Пятой под названием "расследование". Там было изображено место битвы и путь, по которому двигался Хатаке. Нападение было совершено именно в этой стране. Не странно ли, что Источники, которые никогда не были настроены против Огня, позволили кому-то так себя вести на своей территории? В любом случае, Сакуру тянуло на место преступления. Несмотря на обещание, данное подруге, она все-таки обещала и себе кое-что. А это уже совершенно другие условия. Тихо произнеся дзюцу, она создала клона. Дав указание этой Сакуре: закрыть окно за ней, лечь спать, а потом открыть, когда она вернётся, Харуно переоделась в утепленную форму и завязала волосы в высокий хвост. Проверив наличие кунаев и сюрикенов в набедренной сумке, девушка бережно уложила карту в нагрудный карман. Тихо отворив дверь и кивнув клону, она быстро, но бесшумно, прошагала к окну. Распахнув раму, она спрыгнула на ветви. Потревоженные листья недовольно зашелестели, но Яманака спала слишком крепко, чтобы это её разбудило. Кивнув Сакуре, которая осталась в номере и проследив, чтобы она закрыла окно, девушка вырвалась на свободу. Ночной воздух пьянил лёгкие, а адреналин прогнал усталость. Сейчас девушка почувствовала себя свободной птицей, которая может парить в небесах столько, сколько пожелает. Полная луна ярким диском освещала деревья и тропы. Туман, который был здесь завсегдатаем, благодаря влажности воздуха, насыщенного паром источников, надёжно скрывал перемещения. По расчётам Сакуры, при передвижении, усиленном чакрой, она доберётся до места назначения за час, если не меньше. Оттолкнувшись от ветки, она взяла курс на запад. В лунном свете лес казался если не зловещим, то хотя бы не заслуживающим доверия. Но это не пугало героиню войны. Монотонно сверяясь с картой, она продвигалась по намеченному пути, стараясь не думать ни о чем кроме улик, которые могли быть забыты на месте преступления. Безусловно, особых надежд на поле битвы она не возлагала, но, если ей удастся хотя бы понять ход сражения, это уже станет огромным шагом. — Ещё немного, — прошептала девушка, во время очередной остановки, сверяясь с картой.       Необъяснимое чувство тревоги неожиданно настигло её. Но зайдя так далеко, она не могла бы отступить. Поэтому отгородив себя от тревожных мыслей, она продолжила свой путь. Издалека уже виднелись опаленные верхушки деревьев. Вероятно, кто-то использовал технику огненного шара, чтобы отвлечь внимание. По крайней мере так часто делала команда номер 7. Мысли о сокомандниках были сейчас не лучшим сопровождением для этой миссии, поэтому их Харуно отогнала также, как тревогу.       Ещё пару метров и вот оно. Девушка приземлилась на одно из деревьев, с которых открывался обзор на всё место сражения. Поваленные деревья, опаленные листья, изрезанная кора. Всё говорило о следах борьбы. Бесшумно и аккуратно, Сакура спрыгнула на землю и оказалась в центре поля битвы, где виднелись следы от колёс, вероятно, повозки Хатаке. Куноичи огляделась по сторонам, пытаясь зацепиться глазами хоть за что-нибудь. Но всё свидетельствовало лишь о том, что здесь была схватка. Вдруг, едва заметный шорох привлёк внимание девушки. Она ощупала сумку, выхватила кунай и приняла боевое положение. Сердце бешено колотилось. И вот теперь отделаться от чувства тревоги стало действительно невозможно.       Ещё один шорох, теперь с противоположной стороны, девушка резко повернулась. Но это стало роковой ошибкой. За спиной послышался едва заметный шум и чья-то рука легла на рот Харуно, закрывая доступ к кислороду...