***
— У тебя очень уютная студия, — Бомгю теребит свои волосы, пытаясь уложить их хоть как-то прилично после сна. Исо добродушно улыбается ему, приводя небольшое помещение в порядок. На столе стоит завтрак, который они все дружно решили заказать в фастфуде. Проснулись они к обеду и до сих пор не могут поймать нужное течение дня. Кан зевал, лежа в ванной, искренне ленясь встать и взять свой завтрак. Субин, Исо и Ёнджун были самыми активными на фоне сонных мух в виде Тэхена, Бомгю и Кая. Бомгю уже пил кофе, смотря в панорамное окно и стараясь себя разбудить. Кай был около него, держа его завтрак левой рукой, а второй — свой, успешно справляясь с его поеданием. Ёнджун для вида проверяет состояние двери и дверной ручки, на всякий случай поглядывая за хозяином. Субин же пытался помогать девушке, но та справляется и без него, из-за чего юноша решил подать, наконец, порцию Кану. — Тут, по сути, можно было бы и жить, — поддержал сам себя Чхве, встав к парочке у окна. — Ванная, считай, что есть, — Тэхен вытягивает оттопыренные два пальца, другой рукой поедая бургер. — К сожалению, это место пригодно только для таких спонтанных ночевок, если рассматривать именно это, — девушка аккуратно берет совок и сбрасывает с него весь мусор, который намела с пола, в фасовочный пакет. Так было проще. — Ёнджун-а-а-а, поешь, дверь никуда не убежит. Чо кивает на его порцию, а он лишь вежливо кивает, занимая место за самим столом. Бомгю, решив, что ему еще тяжело так активно общаться с другими людьми, присоединился к кукле. Исо сдержанно улыбнулась, отойдя к Тэхену, у которого заметно испортилось настроение. Она грубовато спихнула ноги юноши и осела на дне ванной рядом с ним, громко захрустев салатом. — По-хорошему, нам пора в магазин, — Исо тычет в Кана вилкой, вызывая у того сдержанный вздох разочарования. — Ты и так вчера вдруг отлынил от работы. — Ну, началось… — парень разочаровано сжал обертку от бургера в маленький шарик, кинув его в щеку девушки. — По-хорошему, ты тоже ушла с работы раньше нужного. Он снял крышку со стаканчика с фантой и залпом начал опустошать его. Чо швырнула мусор обратно в Тэхена, но осталась без аргументов. — Ты вовремя, — очень тихо благодарит Ёнджун, делая вид, что ест, сам же подкидывал всё Бомгю. — Тебе это нельзя? — он поддерживает шепоток, как-то неловко поглядывая за его перекидывание кусков из одной миски в другую. Чхве неопределенно кивнул, охотно отпивая зеленый чай. — Тебе хоть что-то можно? — В теории, разве что, — Джун, как истинный джентельмен, уступает место, усаживая Бомгю в кресло. — Мне ваша еда в принципе не нужна, я потребляю энергию. — Энергию? — Гю с любопытством косится на куклу, который аккуратно присел на край стола. — Для тебя энергия, это пища, для меня же чьи-то сильные эмоции. К примеру, — это бы наедине обсуждать, но их удача, что к ним не было внимания, — я питаюсь неосязаемым, тем, что безгранично. Духовным. Не столь важно, как именно это называется. — Даже… Секс? — Бомгю спросил это по-особенному тихо, словно будет шанс, что кукла не услышит. Джун с хитрой улыбкой кивает. — Оу… — Гю-Гю-Гю! — Кай во всю смеется, требуя внимание Бомгю. — Помоги! Юноша беспомощно был зажат между Субином и Тэхеном, которые во всю щекочут его, требуя чего-то. Бомгю бегло оглядывается на Ёнджуна, но почти тут же кидается на помощь другу. Словно плюшевый мишка он врезается в троицу, немного сбивая их с ног. Исо, подобно кошечке, подставила им подножку, и они рухнули как карточный домик, вопя от боли и смеха. — Так ты брат Бомгю, да? — она воспользовалась случаем, снова вернувшись к Чхве, поедая ложечкой мороженое. — Двоюродный, — он притворно вежливо улыбается, поддерживая с ней зрительный контакт. — Он милашка, — Исо хихикает, даже не оборачиваясь на Гю. — Ты только сейчас влюбилась? — Чхве, дабы не казаться странным, издает издевательский смешок, отпивая остывший чай. — Я-то думал, вы уже давно знакомы. — Подловил, сдаюсь, — Чо лукаво поднимает аккуратные ладошки вверх, признавая свое поражение. — Но именно так мы еще никогда не общались. — Ощущение, что с Гю ты общаешься больше, чем с Тэхеном. Исо, на удивление, искренне смеется. Кукла ведь даже не старался ее рассмешить. Впрочем, Ёнджун уверен, что любой юмор, касающийся Тэхена, кажется ей смешным. Чо задумчиво водит пальцами по краям своего стаканчика, оглядывая Джуна. Чхве не первое столетие в мире людей, ни одну девушку и ни одного парня не упустил. Он знает, что кажется приятным, сексуальным, как правильно показать себя новым людям. А его внешний вид сейчас буквально то, что нужно для девушки, как Чо. Чхве приятный на внешность, с эстетически черными и длинными волосами по плечи. Он неаккуратно затянул волосы на затылке в небольшой пучок, но тем лучше выглядел. Много прядей красиво ниспадали ему на лицо, подчеркивая его стройные черты. Она тянется к нему как минимум по этим причинам, а уже потом исходя из манипуляций Ёнджуна. — Ты не против, ну… Погулять как-нибудь? — девушка отставляет в сторону пустой контейнер, чтобы поближе придвинуться. Небольшие ноготки аккуратно задевают ткань его джинс, еле-еле, заигрывая. — Смело, — Чхве убирает стаканчик в сторону, упирается ладонью рядом с ручками Исо, поддерживая в свою выгоду этот флирт. — Бомгю-то с собой возьмем? Ёнджун миловидно улыбается, смотря на Чо сверху-вниз, игриво смотря то на девушку, то на своего хозяина. Исо, расценивая поддерживание темы со стороны Ёнджуна, расслабляется и расцветает на глазах. — А он уже взрослый для такого? — Чо, к ее сожалению, слишком быстро расслабилась и позволяет себе не особо приличные вещи. Ёнджуну даже жаль, что пороков не видит и не сможет через манипуляции давить на них. Одно ясно точно: похоть в ней пытается прорваться наружу, учитывая, что знакомы они от силы день, но его демону этого мало… Хочется видеть эту чертовку насквозь. Ему хочется увидеть в ее чистейшей воде противную грязь и мусор. За все свои возвращения в мир людей он так и не привык к таким, как Исо. Если бы Ёнджун был в состоянии видеть свой порок, то увидел бы самый яркий — пагубное любопытство. Он не любит чего-то не знать, ему всегда хочется вытащить всю грязь наружу. В этот раз не допустит, ведь так? Убьет ее по-тихому, без своих дьявольских способностей, голыми руками, смыкая пальцы на тонкой лебединой шее. Одно только воображение об этом будоражит его садистские нотки. Чхве игриво поднимает глаза на смеющегося Бомгю. Он расслабился, напомнил себе о том, каким жизнерадостным ребенком был до встречи с куклой. Это забавляет Ёнджуна, ему нравится контраст эмоций этого мальчишки, который внутри всё еще выть готов от уготованной ему судьбе. Гю извивается на полу, стараясь увернуться от ловких пальцев Субина, который щекочет его за ребра. Тэхен сидит неподалеку, довольный, что внимание с него сместилось на коллекционера кукол. Кай же, как истинный друг, всё это время мешает Бомгю сбежать, помогаю Субину щекотать паренька. Чо невольно на долю секунды оборачивается на компанию, подчерпывая для себя аргумент в свою пользу. — Всё-таки ты права, — лукаво соглашается Ёнджун, обманчиво склоняясь к ней. Она, уже решив, что победила, тянется в ответ. Слишком рано, милая, о, как же рано… Чхве усмехается ей в губы, резко встав на пол и выпрямившись во весь рост. Исо же разочарованно откинулась на спинку стула, вернув в свои ручки стаканчик с напитком. Кукла на прощание подмигивает, утопая в этом искреннем удовольствии от произведенного эффекта. — А-а-айщ, как нечестно! — задорно повышает голос Чхве, закатывая на себе рукава кофты. — А ну! Расступись! Длинные пальцы настигли бока Субина и Кая, спасая своего хозяина. Бомгю, хихикая, отполз в сторону, наблюдая, как теперь страдают его друзья. Тэхен, следящий за шоу с первых рядов, не сдержавшись, начал смеяться во весь голос. Бомгю, подобно хищному зверьку, зыркнул на него исподлобья. Смешок его преобразился в хищный оскал. Теперь его очередь! Юноша напал на Тэхена с щекоткой мести, сбивая Кана с толку. Он пользуется этим искренне, выбивая со стороны Тэхена мольбу вперемешку со смехом. Исо поглядывает за ними со стороны, улыбается, покачиваясь на стуле влево-вправо. Улыбка ее на этот раз довольно искренняя.***
— Чур оправдываешься ты, — Исо едва пихает Тэхена в бок, сидя в такси вместе с ним. — Мы жутко подвели твоих родителей. Совесть не мучает? — Даже не пытайся уколоть меня, Исо, — Кан сонно зевает, отталкивая ее руку. Конечно, с ней он соглашается, но признавать этого не намерен. — Могла бы и спасибо сказать, хоть смогла ощутить себя обычным человеком. Он саркастично передразнивает ее в жестах и в открытую намекает на ее постоянное вовлечение в работу. Исо молча отворачивается, складывая руки на груди то ли в попытке себя защитить, то ли сдерживая себя от бешенного потока словесных и колких оскорблений. Они друг о друге мало знают, действительно мало, не смотря на не один год работы вместе. Возможно, не пытались просто, решили, что достаточно первого впечатления. Как бы обоих не пошатнул инцидент в гараже семьи Кан, так сразу перейти к статусу новых отношений они не собирались. Непривычно. Странно. Пожалуй, особенно было страшно — как именно на них всё повлияет. Друзья. Любовники. Супруги. Думать о таком было особенным бредом и нелепой фантазией. Может быть, по этой причине они сохранили молчание вплоть до цветочного магазина. Наступал вечер. До закрытия оставались какие-то жалкие три часа. Исо наспех отсчитывает деньги, так как она единственная, у кого осталась наличка, передавая водителю. Тэхен же уже успел выйти из авто, нервно поправляя на ухе проколы. Предвидя каждое слово родителей, Тэхену было весьма неуютно, поэтому и не торопится войти в магазинчик. Жалюзи уже были прикрыты, да и дверь не держится постоянно отрытой, значит, поток посетителей сходит на нет. Напрашивается вывод — помощь Тэхена и Исо не понадобится. Скверно, ведь еще больше поводов выслушать пару ласковых, пока Чо будет оставаться в стороне и невинно кивать головой на каждое слово. Чо обошла его, как обходят столбы или деревья, насмешливо откинув кудрявые пряди назад, задев его по щеке. — Дорогая аджума-а-а-а, уважаемый аджосси-и-и-и-и, умоляю простить за отсутствие! — Исо слышно даже отсюда, пока она раскланялась на пороге в магазине. — Простите, что не предупредили. Тэхен осторожно поплелся за ней, входя в помещение со смесью цветочных ароматов. С непривычки может закружиться голова, но Кан привык и почти не чувствовал запахов. За аккуратным прилавком сидели его родители и вкрадчиво шушукались о своем. Джиён излюблено возится с лентами, которыми обвязывает букеты. Рядом Сихван тоже руки свои занял, плетет что-то мудреное бисером, смешно поправляя на себе две пары очков. — Доброго вечера, — Кан виновато поклонился родителям в пояс, стараясь реже сталкиваться с ними взглядом. — Прошу прощения. Первой отвлеклась мама, откладывая в сторону длинные швейные ножницы. С безмятежной улыбкой она привстала, обходя прилавок, чтобы встретить свою «приемную» дочь и сына. Отец же предпочел наблюдать с места, приспустив вторые очки. — За что вы оба извиняетесь? — Сихван насмешливо захрипел, возвращая взор обратно к бисеру. — Как это за что, дядушка Сихван? — удивленно переспрашивает Исо, обнявшись с Джиён. — Нас не было весь рабочий день, и мы полагаем, это веский повод извиниться, — неуверенно поясняет Тэхен, приобнимая маму. — На солнышке, что ли, перегрелись? — хихикает Сихван, смешно качая головой, от чего редкие седые пряди забавно подрагивают. — У вас выходной сегодня. — Что? — Что? Парочка хором шокировано повышает тон, затем переглядываются, словно спрашивая друг друга: «Мы серьезно что-то напутали, или над нами подшучивают?». Женщина посмеивается вслед за мужем, шутливо прикладывая ладони ко лбам детишек. — Не перегрелись, — отмахивается она, возвращаясь к прилавку. — Если уж и просить извинение, то за то, что кое-кто не предупредил о ночевке вне дома. Укоризненно отчеканила Джиён, пристально смотря в глаза сына. Тэхен неловко откашлялся, снова поклонившись. — Простите, — Кан нервно заламывает пальцы, часто смотря то на мать, то на отца. Язык совершенно не слушается. — А в этом уже моя вина, — неожиданно подхватывает Чо, поклонившись, как и Тэхен. — Так уж вышло, что я пригласила его и его друзей к себе в студию. Невольно засиделись, за временем не усмотрели, ну и так и уснули. — Дорогой, ты слышал? — женщина защебетала, потягивая мужа за край кофты, привлекая внимание. Это значит только одно… Матушка решила, что у Кана и Чо романтические чувства… Кажется, это поняла и Исо, прикрыв аккуратные губки подушечками пальцев. Кан же поспешно машет ладонями, широкими шагами подходя к родителям. Отец издевательски похихикал. — Слышу и вижу. Ишь, как занервничал, а ты даже не всё высказала. — Вы снова не так всё понимаете, — Кан вздыхает как-то разочарованно. Он понимает, что они просто шутят, но всё равно хочет по фактам объяснить, почему они ошибаются. — Мне вообще другой нравится, — поспешно подключилась и Чо, но лишь ухудшила положение дел. Супружеская пара довольно хихикает, не отвлекаясь от своих дел. — Итак, что мы имеем, дама моего сердца? — театрально интересуется Кан-старший, влюбленно поглядывая на жену. — Стадия отрицания, как минимум, — она тепло улыбается ему, излюблено положив ладонь на мужское плечо. Кан, не имея возможности им ответить, беспомощно вздыхает. Они такие разные… Когда дело касается бизнеса, Кан видит в них молодых и энергичных девушку и юношу. А вот так, когда они посвящены себе, кажутся старой-старой супружеской парой, словно им обоим под девяносто. На деле же обоим едва перевалило за сорок пять. Возможно, Кан хотел бы себе такие отношения, если бы не его юношеский бунт ко всему и вся. — Идите уже, горе-друзья, — мужчина погнал их рукой в сторону выхода, не переставая хихикать. — Смотрите, не опаздывайте завтра. Чо в знак прощения вежливо чуть кланяется и вылетает из цветочного магазина. Ёнджун бы при виде такой смены поведения похихикал. Тэхен какое-то время тупо моргал, смотря на родителей, но достаточно быстро пришел в себя, в основном из-за резко захлопнувшейся двери. Тэхен также молчаливо прощается, надеясь, что Чо еще не ушла домой. — Тэхен-а, — внезапно серьезный голос матери вынуждает плавно остановиться напротив двери, не успев сомкнуть пальцы на дверной ручке. — Что ты делал в гараже? Вот оно. Ну конечно. Не могло быть всё так хорошо, без упреков и настоятельных «рекомендаций» о том, как ему жить. Кан размеренно выдохнул, развернувшись к Джиён лицом. Врать он научился отменно, да и, к тому же, уже знает, что сказать, что удовлетворит обоих родителей. — Слышали про пожар в полицейском участке пару дней назад? — супруги равнодушно переглядываются, пытаясь понять, как это связано с гаражом. — Бомгю… Он был там… С ним всё хорошо, но… Хотелось сделать приятно ему и его семье, хотел украсить их участок, чтобы снять напряжение. Женщина сменила гнев на милость, шокировано округлив глаза. Ладонь ее беспокойно устроилась в районе сердца, выражая всю смесь переживания. Пожалуй, это искренне. Отец приспустил сразу две пары очков, а лоб его напрягся — вспоминает сводку новостей об ужасающем пожаре. — Богом целованный мальчик… — мужчина качает головой, протирая стекла очков собственной кофтой. — Почему нам не сказал? Втроем быстрее было бы. — Я еще не успел ничего сделать, важнее было пообщаться с ним, но от идеи я еще не отказался. — Тогда нужно выделить выходной и посвятить его семье Чхве, — задумчиво пролепетала женщина, закивав самой себе, что-то подтверждая. — Иди, сынок. Кан кивает и как можно быстрее выходит на улицу. Его счастье, что следом входит посетитель, значит, родителям сейчас будет не до Тэхена. Исо, что удивительно, его ждала, нервно листая что-то в телефоне. Обычно мама не пыталась сватать его с девушкой, даже в виде шутки это не происходило. То, что случилось сегодня, казалось ошибкой Тэхена, за что стоило бы извиниться. Кан неловко потер голое запястье, а потом аккуратно подошел к ней небольшими шагами. Он ведь… Всё же решился раз и навсегда изменить себя? И это не только на друзей распространяется. Пообещал ведь. — Исо… — одними только подушечками пальцев юноша касается девичьего локтя, позволяя себе небольшую наглость, заглядывая ей в лицо. — Иногда меня удивляют твои родители, — бухтит девушка, как-то неуверенно переводя взгляд с экрана на тэхеновы глаза. — Прости меня, — Кан чуть уверенней смыкает пальцы на локте, не увидев с ее стороны обиды. — Не воспринимай их шутки всерьез. Если хочешь, я могу сказать им, что тебе неприятно и… — Не в этом дело, — она невольно говорит быстрее из-за всей неловкости сложившейся ситуации. — Я сказала то, чего не должна была, понимаешь? Она убирает телефон куда-то в сумочку, чтобы накрыть ладонь Тэхена своей. Кан аккуратно выпрямляется, припомнив ее сказанную с горяча фразу. Ей нравится другой. Ну, конечно, не только же в одном Тэхене дело. — Не уж-то Ёнджун? — он неловко шутит, пытается самого себя на веселый и игривый лад настроить, прогоняя наваждение ее теплых рук тогда, в гараже. Пальцы он всё же убирает, засовывая поглубже в джинсы. Чо неоднозначно прячет взгляд, рассматривая собственный маникюр. Улыбка Тэ меркнет. Угадал. Прямо в цель попал. Когда она успела рассмотреть в этом парне того, в кого НУЖНО влюбляться? Почему Чо не чувствует исходящую от него опасность? Эгоистичное «почему именно он, а не я» напрашивается ему слишком назойливо. Неправильно. Главное вовремя себя отдернуть, ведь так? Кан трет затылок, думая, что ответить. — Ну, не думаю, что случилось что-то сверх ужасное, чтобы так переживать. — Возможно, ты и прав, — она пожимает стройными плечами, расслабляясь. — Слушай, как на счет прогуляться сейчас? Раз уж мы оба перепутали график, то почему бы не занять эти три часа? — Тэхен изучающе склоняет голову набок, звякнув «металлом» на своих ушах от столкновения друг с другом. — Мне всё равно нужно чем-то заняться, прежде чем пойти на сеанс. — Сеанс? — она с любопытством повторяет за ним, склоняя голову набок, невольно отзеркалив юношу. — Тату-сеанс? — Ага, — слишком гордо сказано для одного Тэхена. — Слушай, а можно и на сеанс пойти с тобой? — она хитро улыбается ему, поправляя пальчиками сдвинувшийся индастриал у него в ухе. — Или ты не выдержишь так долго проводить со мной время? Её выдает саркастичный смешок, который Тэ расценивает вполне правильно. Хихикая вслед за ней, парень шуточно закатывает глаза. Он легонько сжимает ее запястье и кружит девушку на месте, развернув к себе спиной. Шутливо пихнув свою недо-начальницу в ровную спину, парень двинулся на спонтанную прогулку. — Ну, если ты меня слишком сильно измучаешь, мне ничего не мешает самостоятельно набить тебе тату. В знак наказания. Чо наигранно пихает его в плечо, стараясь идти с ним нога в ногу, но из-за широкого шага юноши получается с трудом. Впрочем, Тэхен ошибался. Оказалось, не так уж и страшно переступать через черту новых отношений. Дружить с девушкой вполне интересно.***
— Почему ты не попросил отца заехать за нами? — из любопытства спрашивает Ёнджун, как только парочка попрощалась с остальными. — Разве тебе не хотелось бы больше времени проводить с ним? — Ты и про это знаешь? — Бомгю в привычке тянется ладонью ко лбу, но стоящий рядом с ним Чхве перехватил её, останавливая странный порыв. — Есть ли хоть что-то, что тебе еще неизвестно? — Только то, что ты будешь делать в дальнейшем, — Джун аккуратно опускает юношескую руку вниз, подальше от лба. Их такси должно приехать через пару минут, вынуждая парочку одиноко стоять на улице. Во многом кукла оказался прав — Бомгю заметно напрягся, оставшись со своим слугой наедине. Вскрылись его страхи и травмы, которые он припрятал на встрече с друзьями. Гю неловко морщит нос, отвернувшись на дорогу, высматривая их такси. — Лучше скажи, ты общался со всеми искренне? — Ёнджун непонимающе всматривается в его лицо. — Ну, это по какой-то твоей установке, без эмоций? Или ты вник? — Не думаю, что испытывал то, что тебе нужно. Я всего лишь играю оговоренную роль, знаю, что лучше всего сказать, как правильно отвечать на каверзные вопросы, в конце концов, умею преподнести себя. Хотя правильнее было бы сказать не «себя», а того, кем притворяюсь. Бомгю нервно прикусывает губы. За одну ночь изменить многовекового убийцу действительно довольно наивно. Детская вера в Гю умоляла об этом, но глупо, конечно, это глупо. Повисло молчание. Ёнджуну было нечего добавить, а Бомгю нужно всё обдумать. К тому же, обсуждать такие вещи у всех на виду слишком небезопасно. Да и сонливость не хочет покидать, держа в состоянии слепой расслабленности. Впрочем, плюс в этом был — не мешают воспоминания пожара и прошлого куклы. Он буквально думал ни о чем и сразу обо всем, застряв где-то между границами собственного сознания и реального мира. Возможно, он действительно сильно ударился головой и до сих пор в себя не пришел. Они сели в такси, Ёнджун назвал адрес, и машина плавно тронулась. Гю мягко убаюкивает тишина в салоне, а меняющиеся за окном картинки поддерживали атмосферу. Глаза против воли закрываются, а он борется, снова и снова поднимая веки. Ёнджун под юношескую шею аккуратно подкладывает кофту, чуть не выдернув из дремоты. Чхве становится тепло, такси чудится родной комнатой, оттого и безопаснее сон. Картинка перед глазами мягко преподносит его семью. Отец выгружает из багажника пакеты, тащит к поляне. Пикник. Маленький медвежонок-Гю прикидывается самолетиком, носится по открытой местности, пытается взлететь. Ну, а чем еще заняться ребенку, правда? Тепло. Солнечно… Так ведь? Его глушит детский крик, а взор заливается кровью. Мама помогает отцу расстелить плед, расставляя на нем продукты. Они о чем-то говорят, улыбаются, кажется. Кровавые руки уродливыми корнями торчат из холодных вод вязкого болота. Вот там детская ручка торчит, неподалеку наверняка его отец, а подальше покоятся их вещи. Не хватает лишь одной, не так ли? Отец вмиг стал серьезным, а женщина поддерживает эту фальшивую улыбку. Ребенок всё еще носится по поляне, не вникая ни во что. Мужчина бегло на ребенка огляделся, а он не смотрит в их сторону — как удобно. Сильная ладонь заносится высоко над головой и стремительно настигает женское ухо. Раздается хлопок, непозволительно звонкий, кожу жаром обдает. Она притихла, как ни в чем не бывало, раскладывая перекус по тарелкам. Темный силуэт, не жалея, наступает на торчащие конечности. Упс, там всплыла чья-то голова, противно изувеченная. Он и ее ногой втаптывает в вязкое болото, пряча всё, что натворил. Таинственный силуэт проводит перчаткой по лицу, скрытому капюшоном. На черной кожаной ткани виднеются капли крови. Он чувствует чужое присутствие, мучительно медленно поворачивая голову. Его темная рука резким жестом вытягивается вперед… …аккуратно коснувшись руки. Гю дергается, чудом не закричав. Руки его лихорадочно открывают дверь авто, вынудив парня вывалиться из салона прямо на асфальт. Он слегка сдирает кожу на коленочках и ладонях, но это никак его не волнует. Внутренности Чхве словно выворачиваются наружу, его тошнит. Он нелепо ползет подальше от такси, добравшись до подобия газона. Не сдержавшись, парень бессовестно оставляет на траве свой единственно съеденный ужин. Перед глазами всё еще чужие конечности кровавые, которые перестали меняться на приятную картинку. Его рвет болезненно, желудок словно пытается подняться верх по горлу, лишь бы выскочить наружу. Мерзко. Особенно стойко чувствуется запах крови, сырости и болота со смесью чего-то тухлого. Его спину аккуратно накрывает юношеская ладонь, на что Бомгю морщится, переживая очередной рвотный позыв. — Не трогай. Чхве нелепо отмахивается, а Ёнджун терпеливо слушается. Чхве дает сигнал таксисту, давая понять, что всё нормально, и машина уезжает. Кукла времени зря не теряет, заходит в дом и заботливо набирает хозяину стакан воды. На вопросы матери Гю Ёнджун терпеливо отнекивается, прося подождать. Вернувшись на улицу, к его счастью, парень уже приходит в себя, сидя на коленях. Юноша переводит дух с трудом, часто и громко дыша, словно кто-то держит ладонь на его шее. Слуга в молчаливом жесте тянет стакан воды, чтобы и привкус рвоты прогнать, и успокоить. Однако коллекционер до сих пор в чувство не пришел, отмахивается от стакана, как от назойливых мух и мошек. — Бомгю, — слишком требовательно для его статуса, но иначе Ёнджун не может. Реакции не следует, и ему в вынужденной мере пришлось в грубом жесте сомкнуть пальцы на аккуратном подбородке. Грубо вливая воду в рот Гю, Ёнджун следил за тем, чтобы шокированный парень не захлебнулся. Жидкость неаккуратными струями изредка текла по его лицу, попадая на ткань, оставляя на ней влажные пятна. Остаток воды Ёнджун вобрал в рот и шумно разбрызгал прямо в лицо мальчишки. Бомгю сейчас по-особенному младше своего возраста выглядит — напуганный и встревоженный. Невольно напоминает тот проклятый день, когда Ёнджун решил показать своим кровавым прошлым, кто он такой. Ясность и спокойствие приходить стали постепенно, по мере того, как успокаивал Ёнджун. Он аккуратными постукиваниями касался щек, затем размял плечи и, наконец, посильнее побил по бедрам парня. И лишь когда юноша утвердительно закивал, «я в норме», кукла помогает ему подняться на ноги. Молчание в течении всего процесса не кажется странным — это то, что очень нужно. — Идти можешь? — Ёнджун ловко перекидывает юношескую руку через плечо, придерживая медвежонка за талию. Гю молчит, пытается отделаться кивком. — Гю, ответь. — Да, да… Могу я, могу, — Бомгю неудовлетворенно фыркает, но устраивает свою ладонь поверх ёнджуновой. Слуга удовлетворенно кивает и лишь придерживает парня, голова которого бесконтрольно кружится из-за слабости. Он взял на себя все разговоры с обеспокоенными родителями, за что Гю был готов благодарить уже сейчас. Без приключений парочка добирается до ванной на втором этаже. — Тебя надо привести в чувство и порядок. — Я уже в этом, — отнекивается Чхве, не до конца понимая смысл своих же слов. — Как скажешь, — усмехнувшись, Чхве усаживает коллекционера на корзину для белья. Сам же открывает дверцу душевой кабинки, настраивая для парня воду. Закрепив лейку, кукла снимает с юноши футболку, бессовестно опустившись пальцами к ремню на джинсах. Гю хоть и негодует невнятными звуками, но напрямую не останавливает. Просто не до конца осознает, к какому месту прикасаются чужие пальцы. Ёнджун же его и не пытается сексуализировать, всего лишь заботится о состоянии своего хозяина. За пару тяжелых жестов джинсы, наконец, спускаются с его бедер. Чхве поднимает юношу на плече, поставив около кабинки. — Я же сказал, не надо. Здравый смысл и понимание окружающих вещей возвращают Гю уверенность и стойкость. Но поздно. Кукла бесцеремонно направляет струи воды в его детское лицо, а потом и заталкивает внутрь, прикрывая дверцу. — Сейчас принесу чистые вещи. Гю лишь первые секунды злится, но довольно быстро берет себя в руки. В основном потому что расслабляется под напором теплой воды. Оставшись с собой наедине, мальчишка трет себе лицо, подставляя спину под воду, ощущая приятную щекотку. Воспоминания ярким калейдоскопом крутятся перед глазами, чуть не вызвав повторную тошноту. Горечь в горле скорее отрезвляет, позволяет собрать все детали пазлов воедино. Вспомнился сон, который напрямую связался с кровавыми картинками из недавнего недо-видения. Всё началось с той семьи, которая застряла на дороге в лесу. Неизвестный заманил сначала ребенка, затем пропал отец, а женщина «наказания избежала», осталась в живых. Неизвестный убил и ребенка, и его отца. Тогда чью же семью видел Гю? Вспоминая размытые силуэты, мелькающие в ярком окружении природы на пикнике, Гю четко узнает в мужчине своего отца, а в женщине — свою мать. Было ли это настоящим прошлым парня? Или в его голове всё беспощадно смешалось? Не может быть такого, что отец позволял себе поднимать руку на свою любимую. Ведь так? Так почему же он так не уверен в этом? — Вот, Гю, — Ёнджун укладывает аккуратной стопкой подготовленные вещи на стиральную машинку. — Постарался подобрать что-то домашнее. Если что, зови. Чхве аккуратным толчком открывает дверь и покидает ванную комнату, снова оставив потерянного ребенка наедине с размышлениями. Точно ли дело в сотрясении? Нет, точно не в этом… Тот силуэт так похож на Ёнджуна. Ну, конечно… Дело в связи, да? Гю всего лишь снова показали то, что выполнял послушный убийца под заказ прошлых хозяев. Доля спокойствия приятным теплом растекается в груди. Тревожность понемногу отпускает, прогоняя панику. Чхве мирно дошел до приятной стадии принятия ситуации. Нельзя так просто показывать свои слабости Ёнджуну. Ему верить и тем более доверять ещё опасно. Вдруг сны подстроены им? Чтобы добивать постепенно… Незаметно перекрывать доступ к кислороду… Как глупо было вести его к Тэхену… Что же Бомгю натворил? Снова тяжело дышится, снова страшно и тревожно. Это не игра. Это реальность, где от решений и поступков Бомгю зависят чужие жизни. Вода превратилась в языки пламени того пожара, ему чудятся обгоревшие трупы полицейских. Дышать окончательно нечем — гарь, дым и сгорающая плоть. На него давит жар огня, крики умирающих. Обуглившаяся ладонь сжимает лодыжку Гю. Он открывает рот в немом крике, успев предотвратить его двумя ладонями. Чхве вжимается в угол кабины, вжимая пальцы в собственное лицо до синячков. Его накрыло. С головой топит фобии до боли в легких. Они словно водой наполняются, пока снаружи он сгорает вместе с полицейскими. — Бомгю! — Ёнджун активно делает ему массаж сердца, давит ладонями в области сердца, делает искусственное дыхание. — Ну же! Гю переваливается на бок и сплевывает воду. Ёнджун расслабленно вздыхает, не переставая гладить юношу по спине. В проеме стоят обеспокоенные родители в слезах, не убирая рук от лиц. До Гю доходит — приступ. У него случился самый настоящий приступ. Галлюцинации загнали его в смертельную ситуацию. Так глупо наглотаться воды… — Медвежонок… — сквозь истерику Мирэ аккуратными шажочками проходит в комнату, но Ёнджун просит отступить. — Ему нужен свежий воздух. Весь мокрый, с взлохмаченными черными волосами, Чхве снова взваливает Бомгю на себя, пронося в его же комнату. Аккуратно уложив юношу, Ёнджун широкими шагами добирается до окон, которые раскрывает настежь. Хангёль предусмотрительно взял свежую одежду парня, уложив в кресле. — Что ж ты так, сынок… — Задумался, простите… — Бомгю с силой откашливается, помогая Ёнджуну укутать себя в одеяло. Не хватало еще простудиться. — Аджумма, завари ему травяной чай, прошу, — Ёнджун вежливо кланяется женщине, а та, заикась и часто кивая, скрывается на первый этаж. — Аджосси, если не трудно, помоги тетушке. Нужно что-нибудь сладкое. Мужчина твердым кивком принимает команды Чхве, настигая жену. Бомгю виновато понурил головой, пряча лицо в мягкое одеяло. Ёнджун помог ему присесть, сел рядом и обнял. — Что случилось? — шепотом интересуется кукла, а Гю мотает головой. — Пожар? Гю напрягся, невольно замерев. Немного подумав, он еле кивает, аккуратно прильнув к плечу своего слуги. Страх граничит с полным доверием. Нельзя… — Как ты понял, что я вот-вот захлебнусь? — Гю аккуратно отстраняется от юноши, демонстративно отсев, чтобы кукле пришлось убрать руку с плеча. — Связь, — немногословно поясняет Чхве, почувствовав, что родители уже возвращаются с подносом. — Ему уже лучше. — Ёнджун-а, спасибо тебе, родной, — Мирэ передает ему поднос с чаем и блюдцами, полными сладостей. — Что бы мы без тебя делали… Она проглатывает звуки, всё еще плача на нервах от возможной потери ребенка. Чхве аккуратно обнимает его, нежно чмокнув в щеку, поглаживая влажные пряди. Мужчина же воздержался благодарным кивком, не сводя взгляда с сына, приходящего в себя. — Всё правда хорошо, не волнуйтесь, прошу. Ёнджун больше не отойдет от меня, — последнюю фразу пришлось использовать для убедительности, мол, с ним-то он точно будет в норме. — Ну же, Мирэ, пойдем, ему нужно отдохнуть. — Сейчас-сейчас, — женщина выравнивает дыхание, заправляя пряди юноши за ухо. — Ты весь мокрый и холодный, переоденься. — Конечно, аджумма, — кукла аккуратно целует макушку женщины, наблюдая за тем, как она с улыбкой отходит к сыну. — Я тебя очень люблю, медвежонок, — шепчет она, прижимая к груди напуганного сына. Она массирует ему голову, играясь с прядями. — Если что-то будет нужно, то обязательно проси, хорошо? Заранее доброй ночи… — Я тебя тоже очень люблю, — Бомгю утыкается в ее теплую шею, вынув руки из-под одеяла. — Мам, прошу, прими успокоительные, я волнуюсь… Пап, присмотришь за нашей мамой? — С вами по-другому нельзя, — хрипло смеется отец, но чувствуется, как же сильно случившееся выбило его из колеи. Наконец, они снова остались одни. Чхве поставил юноше поднос на колени, а сам, послушавшись маму Бомгю, снимает мокрые вещи. — Ну не при мне же, — бухтит Гю, громко сглатывая, запивая неловкость горячим чаем. — Я же не до трусов раздеваюсь, — Ёнджун коротко смеется, вытягивая из всех вещей старые футболку и шорты, которые до парня явно носил Хангёль. — Как твое самочувствие сейчас? — Сойдет, — чтобы меньше говорить, парень откусывает печенье, следом просовывая ложку меда. Теперь в голове по-особенному тяжело, словно на нее сверху положили много гирь — вот-вот треснет череп. Легкие жжет, вынуждая в очередной раз прокашляться. Последние рассуждения, до момента «огонь», возвращаются к нему не спеша в той же последовательности. Надо поговорить, выяснить правду и причины. — Нам надо поговорить, — с набитыми щеками, наконец, заявляет Гю, обернувшись на куклу. — Конечно, я слушаю, — добродушно соглашается Чхве, а чтобы не нарушать его личное пространство, усаживается в кресло, немного придвинувшись к кровати. — Ну, с чего бы начать… Гю почти залпом допивает чай, отставив поднос на кровать, поудобнее накрывая одеялом плечи. Он начал с самого первого сна, где увидел пропажу двух членов семьи, еще пока компания была в студии Исо. Затем, наконец, рассказал, почему испугался его прикосновения в такси — дело в кровавом сне, который пролил ясности на судьбу пропавших отца и сына. Когда дело дошло до «пожара», Ёнджун мягко предложил не делиться этим, если для него это так болезненно вспоминать. — Почему ты снова показал мне то, чем занимался с другими хозяевами? — заключающий вопрос, который напрямую будет требовать от куклы ответов. — Даже не знаю, стоит ли мне говорить об этом, — Ёнджун невольно щурится, расфокусировав взгляд. Он явно задумался — таким серьезным его видеть еще не доводилось. — Ты уверен, что хочешь узнать это именно сейчас? С твоим-то состоянием? Чхве прикусывает щеку, всматриваясь в лицо Бомгю. Юноша его невольно встревожил, поэтому мысль «узнать позже» заманчиво щекотала под язычком. Нет. Взяв себя в руки, Бомгю забавно расхрабрился, расправляя плечи. Выгибая бровь, он в выжидающей манере вздернул подбородок, пытаясь придать себе уверенности во взгляде. Ёнджун снова замолчал, ведя интересную внутреннюю борьбу с собой. Бомгю не хотел сходить на приказной тон, ведь обычные люди в дружеских отношениях подобного не позволяют. — Хорошо, — кивает Ёнджун и поднимается с кресла. Он молчаливо убирает поднос с кровати на стол, словно оттягивая ответ. — Ёнджун, — мягко подталкивает юноша, выползая из-под одеяла. Парень же, не отвечая, закрывает все окна, подает Гю свежую одежду и шумно вздыхает. — Пойми меня правильно, я не уверен, что твоя реакция будет адекватной. — Моя реакция на сами видения уже о многом говорит, да? — саркастично хмыкает юноша, натягивая домашнюю широкую кофточку и такие же широкие шорты по колени. — Безусловно, наша связь рано или поздно спровоцировала бы слияние воспоминаний. То первое видение, как ты выразился, спровоцировал я: ты видел от начала и до конца то, что я хотел показать. Ни больше, ни меньше. Я помню каждый свой день, прожитый в мире людей в качестве «демонического» прислуги. Со мной не выйдет вашего людского «я не помню». То, что ты мне рассказал, не происходило со мной, Гю. Это был не я. Теперь Бомгю понял, почему Ёнджун не горел желанием рассказать правду именно сегодня. Исходя из его разбитого состояния, отговорка не показалась глупой. Бомгю и правда пришел в некий ужас. Ненадолго. Легкий звон в ушах прошел быстро, как и жар адреналина. На место одному вопросу, пришло сразу с десяток новых. — Но… Раз это не ты, какова вероятность, что это придумал я сам? — сейчас это кажется логичным. Пришедший в его жизнь Ёнджун стал неким источником вдохновения для кошмаров. Так? — Не с такой высокой, с какой ты хотел бы, Бомгю-а, — Ёнджун вернулся в кресло, рассевшись более свободнее. Одного вопросительного взгляда Гю хватило, чтобы кукла вымученно вздохнул. Чхве раздраженно выгибает бровь. — Мне нужны гарантии твоих слов, ясно? Откуда мне знать, что ты не врешь, Ёнджун? Тот силуэт очень на тебя похож, а в конце даже руку к моей шее протянул! Мне. Нужна. Правда. Бомгю, широко раздувая ноздри от негодования, подошел к креслу, нервно направив на Ёнджуна указательный палец. Последний же поджимает губы. Ёнджун знает слишком много для понимания одного Бомгю. Все его реинкарнации, если их можно так назвать, повторяют одни и те же этапы: знакомство с хозяином, обустройство на новом месте, первое убийство, сломленный дух хозяина, человек-пустышка (так Ёнджун называет таких, как Исо, порок которых он не видит), череда убийств, подготовка к моменту «Р», неудача. Все его неудачи — разрыв связи с хозяином и режим ожидания нового хозяина, будучи запертым в облике тряпичной куклы. Он видел достаточно, а пройденного хватает тем более, чтобы у куклы было ничтожное понимание — если давать Бомгю возможные подсказки, то он разоблачит его. А что тогда случится? Как вариант, Гю решится на самоубийство, чтобы героически освободить и себя, и Ёнджуна. Бомгю аккуратно упирается ладонями в подлокотники, плавно сократив расстояние между их лицами. Нашел он всё-таки этот заманчивый рычажок давления. Ёнджун уверен, что сам юноша еще даже не осознал своей же собственной находки. — Прошу. Помоги разобраться с тем, что теперь стало частью моей жизни, — Бомгю осознает лишь одно: он манипулирует своим слугой. Парень неуверенно тянет к нему ладонь, просовывает за шею и прижимает к себе в объятии. — Ёнджун-а… Чхве замирает в руках Бомгю, как когда-то в свое самое первое появление в мире людей, когда был наивным и податливым, делал всё, что требовали хозяева и не вынашивал планов. Тогда он искренне млел от подобных жестов, умел возбуждаться без поддельных эмоций и видел в сексе с хозяевами что-то поощрительное, особенно за убийства. Даже их он в свое время совершал эмоционально, с брезгливостью и ощущением, что он делает что-то не так. — А ты жесток, — шепчет очерствевший за столетия убийца, одним жестом усаживая Бомгю себе на колени. — Не зря я попал в твои руки, да? Гю пришлось уткнуться в чужую шею, что стало весьма неудобным занятием, но если бы он выпрямился, то пришлось бы смотреть в глаза кукле. Чхве помогает парню спустить ноги, снимая напряжение с его тела из-за положения. Для финала картины он плавными движениями смыкает пальцы в замке на пояснице юноши, мягко поглаживая большими пальцами. Бомгю то ли для удобства, то ли для полноты уюта обнимает куклу и другой рукой. — А может дело в том, что я перенял твои характерные черты, — бухтит ему в шею, аккуратно сжимая ткань чужой футболки. — Ведь именно так ты себя вел с Исо, или я не прав? — Ты ревнуешь? С каких пор? — лукаво интересуется Ёнджун, мягко надавливая на поясницу, вынуждая того прогнуться. — Думаешь, я не чувствую, когда ты начинаешь влиять на меня? Прямо как в полицейском участке, — Бомгю резким жестом просовывает ладони под футболку Ёнджуна, ощущая под горячими руками холод чужого тела. — Не пытайся расслаблять меня таким способом. — Допустим, — он терпеливо вникает в ощущения от касаний чужих рук, оставаясь джентельменом, как бы не хотелось также ощущать обнаженную кожу Гю. — Тогда расскажи сам, как мне тебя успокаивать? — Правдой. Ёнджун снова тяжело вздыхает, когда мальчишка непозволительно сильно сжимает пальчиками кожу. Ощущение, что это не кукла туманит разум Бомгю, а как раз-таки наоборот. Из-за этого мальчишки кукла перестает понимать свою логику. Вопросы в голове возникают. Те, на которые Ёнджун всегда прежде отвечал. — Хорошо, медвежонок. Дело в том, что я не единственный в своем роде, — Чхве в довольно горделивой манере улыбается, водя ладонями вверх-вниз по спине. — То, что ты видел, дело рук другой куклы. Такая правда тебя успокоит, м-м?***
«Ты добралась до дома?» Тэхен повыше задирает футболку, не мешая мастеру забивать ребра. Исо ушла из салона час назад, сославшись на усталость и важный рабочий день завтра. Их прогулка не показалась ему ужасной. У них нашелся общий язык — в татуировках, на удивление. Он рассказывал ей о своих, а она делилась мечтами о тех, которые хотела бы набить. Кан за все пять часов прогулки чувствовал себя таким же живым, как с Каем. Свободным, расслабленным и… Собой. Он чувствовал себя собой. Либо он совсем сошел с ума, либо Чо Исо чувствовала себя точно также. Он впервые услышал от нее мат, полюбовался крошками от круассана на ее лице и горящими глазами от восторга при виде тату-машины. Исо не играла роль зануды, шутила вместе с Тэхеном, даже не стыдясь черного юмора. Они взаимно подкалывали друг друга на уровне «ты дурак/ты дура» — «сама такая/сам такой». — Черт, уже пора домой, — расстроено замечает Исо, нехотя поднимаясь со стула. — Вызови такси, уже слишком поздно для прогулок пешком, — Тэ ловит ее за запястье, требуя вызвать авто при нем. — Одна прогулка — и ты уже включил роль заботливой мамочки, Тэхен-ни, — она шутливо щелкает его по носу, но слушается, набирая номер такси. — До завтра, лисенок. Исо косится на ребро юноши, на котором уже давно видны очертания хвостатого милашки. Кан отмахивается со смешком, пока Чо обходит его, встав позади. Она аккуратно обнимает его за шею, невесомо целуя в щечку. — Доброй ночи. …и тебе. Кан должен был так ответить, но непозволительно сглупил. Теперь как мальчишка волнуется за нее. Они не обговаривали смс «как доберусь, обязательно напишу», значит, и ждать не следует. Она явно легла спать, и какой-то волнующийся Тэхен ей к черту не сдался. — Она назвала меня лисенком, но выглядит хитрее меня, — наконец выдает он с негодованием, на что мастер хихикает. — Дружище, ты только сейчас до этого додумался? — мужчина нарочито тыкает юношу в бок, предусмотрительно отодвинув машинку в сторону. — Хэй, и ты туда же? Ну, боже, я думал, мы друзья. — Ровно во время сеансов, — ему подмигивают, предпочитая вернуться к забиванию. Телефон Кана неприятно вибрирует, а затем оглушает басами какой-то металлик-группы. Одним жестом он принимает вызов, успев улыбнуться с «Выскочка» на экране. — Ты уже успела соскучиться? — Тэхен, цветочный магазинчик твоих родителей горит! Ее оглушительный крик сквозь слезы вызвал тишину. Нет ни звука работающей машинки, ни собственного сердцебиения. Лишь пустота во взгляде и едва не разбившийся телефон на полу.