Позволь себе...

Девичьи пальцы в её ладони слегка подрагивают. Она смотрит на неё – блеск в покрасневших глазах и закушенная губа. Она откидывается спиной на колонну и притягивает Вику в объятия – девушка плачет на её плече. Она гладит её по спине, утыкается носом в макушку и, если честно, сама еле сдерживает слёзы - ей слишком больно смотреть на всегда радостную, а сейчас столь разбитую подругу. Она шепчет бесполезное «Не плач» на ухо – пальцы лишь сильнее сжимают толстовку. Гул приближающегося поезда в ушах - ей бы сказать "все будет хорошо" но знает - не будет, не сейчас, может позже, через пару лет, а может легче так и не станет. Чувства да, притупятся, возможно, она найдет другого, но эта пустота может преследовать её годами... как её саму. Смешно, она ведь правда думала, что забыла, а вот глядите-ка уже который день накручивает себя и, как не странно, сама не может понять, что чувствует - слишком много всего, слишком долго она зарывала все в себе, слишком давно похоронила столь глубоко, что никакая эксгумация не поможет - она так думает. Люди верят в ложь... Она отстраняет от себя Вику и, крепко сжимая пальцы, ведет в конец вагона - на их место - Юра послушно идет следом. Она садится спиной к вагону, притягивает Вику в объятия так, что девушка буквально лежит на её груди. Глаза её закрыты, а пальцы перебирают пальцы Наты, и нет дела ни до кого, пока она чувствует вечную прохладу её кожи напротив жара собственной. Девушку посещает мимолётная мысль: "может это и не такая плохая идея..." Вика приподнимает голову и оставляет лёгкий поцелуй на её подбородке. Ната, казалось, и не заметила, только объятия стали крепче, и Вика погрузилась в лёгкую дрему, убаюканная монотонным движением поезда, ощущая заботу и надёжность крепких рук. Ната? У неё возникло некое чувство дежавю. Это уже было однажды - очень давно. Воспоминание похоронено под слоем боли грусти и тоски, столь светлое, что всё ещё больно. Воспоминание о том, что когда-то всё было в разы проще и легче, когда на её коленях покоилась тёмная макушка, когда её пальцы были в чужих волосах и как призрак щурилась в удовольствии - кажется она и сама немного задремала. Юра тронул их сплетённые руки, и девушки почти одновременно открыли глаза помутнённые воспоминаниями, в уголках глаз обеих можно было заметить едва различимые в свете подземки слёзы. Они так и не разжали пальцев: ни выходя из вагона, ни из метро - Ната по привычке придержала перед ней дверь. Сумерки не заметно опутывали город, на Покровке зажглись фонари, а в небо нет-нет да запускался игрушечный самолётик, горящий красными и синими лампочками. В это время народ со всего города только подтягивался и уличные музыканты и артисты только приступали к началу своих шоу. Ребята остановились посмотреть на работу уличного художника, что пишет свои картины баллончиками. Наташа высвободила ладонь из Викиной, шепнув девушке на ухо, что отойдёт покурить и купить сладкой ваты. Вика тут же скрестила руки на груди - кивнула в ответ - по коже пробежали мурашки от вечернего холода. Ната закусила губу, жалея, что не в куртке или хотя бы в рубашке, чтобы иметь возможность накинуть её на плечи девушке. Она беспомощно посмотрела на Юру и тот, поняв всё без слов, накинул свою ветровку на Викины плечи - она благодарно закуталась в неё потеплее. Наташа вернулась через несколько минут, тут же отрывая кусок ваты и угощая подругу, пока та заворожено следила за работой художника. Они с Юрой переглянулись, ведя немой диалог, и Ната повержено опустила плечи, а парень, наоборот приосанившись, достал несколько купюр и через какое-то время Вика, сияя радостной детской улыбкой, прижимала к себе картину одной рукой, а другой крепко держала Наташину. Следующей их остановкой стал театр, рядом с которым выступали музыканты, и Вика попыталась увести девушку в танец, но Наташа отказалась, мотивируя тем, что не танцует. Девушка скорчила моську и, буркнув "скучная ты, Нат", потянула за руку Юру, а сама Наташа с картиной в руках опустилась на скамью, наблюдая за друзьями. Улыбки... Она умеет танцевать и не плохо ну или она так считает, просто стесняется и только у одного человека получалось заставить её танцевать, и они смеялись, кружась точно так же как эти двое, только ближе - много ближе друг к другу... Что-то её сегодня слишком часто окутывают не нужные воспоминания. Она поднялась со скамейки и пошла к друзьям в надежде соблазнить их стаканчиком кофе в излюбленной кофейне.

***

Ната, сидя на скамейке поодаль от фонтана наблюдала, как Вика, словно ребёнок играется с подсвеченными струями и улыбалась от звука её смеха; делала неспешные глотки "Рафа" из большого стаканчика пока Юра отошёл к ближайшей палатке за мороженым. Любовалась игрой света на её лице и яро открещивалась от попыток подруги втянуть себя в это веселье. Девушка повернула голову, заметив краем глаза, мелькнувший знакомый пепел волос и пожалела о своем действии, будучи тут же обрызганной водой. Она вскочила со скамейки, вытирая лицо краем футболки, причитая: -Ну как у тебя это получается, – видение было забыто, – ну как? Она была почти заворожена яркой улыбкой и блеском радости в глазах и потому еле увернулась от ещё одной атаки. -Вика! – прикрикнула она, но ответом ей был лишь смех. -Ну иди ко мне Нат, мне скучно. -Ах, скучно? – Подняла она бровь и медленно двинулась на девушку под её ободряющие кивки. – Скучно значит? – подошла в плотную, опираясь руками по обе стороны от нее. Сердце ёкнуло, когда она наклонилась ближе, а Вика всё так же улыбалась – А если… - опаляя жаром дыхания тонкие губы – я скину тебя в фонтан? – И, ухмыляясь, ухватила талию руками, слегка приподнимая её. Вика тут же вцепилась в её плечи, завизжала – Всё-всё, Нат, больше не буду! -Будешь, ещё как будешь, я тебя знаю – ещё чуть выше, перехватив поудобнее, и Вика крепко обвила её шею руками хохоча, и если бы Наташа подняла её ещё выше, несомненно, вцепилась бы в неё и ногами, но от дальнейшего её спасла песня что полилась из динамиков окружавших площадь. -У, у, у! Моя любимая песня! Она опустила её и утянула за собой от фонтана на траву, подпевая: - И пусть обсуждают, и пусть говорят, ведь правда, не каждый так может летать. – Крутанула в танце - Я знаю, ты знаешь — ты хочешь лететь, - спина Вики прогнулась, поддерживаемая одной рукой, - поэтому, просто лети и пой со мной! – Резкое движение и вот она прижата к Нате, а та сделала шаг назад, не рассчитав силу. -А говорила - не танцуешь… – Вика прижалась к ней, спрятав лицо на плече. -Я и не танцую, но очень люблю эту песню. Она отстранила её от себя, внимательно вглядываясь в глаза – улыбка была ей ответом: -Теперь не отмажешься от похода в клуб. -Ага, после дождичка в четверг –хмыкнула. -Ну, нет! – тычок в плечо – после дождичка в четверг я делаю тебе макияж. Ответом стал болезненный стон и закрытое ладонями лицо – Я явно была пьяная – сквозь пальцы. -Не-а трезвая. …Серо-голубые глаза за темными стеклами очков, несмотря на опустившуюся ночь, неотрывно следили за веселящейся парочкой, и сердце щемило от тоски. На месте длинных тёмных волос она видела пепельные, и от этого видения стало в разы хуже. Парень, закончив свои дела, вернулся к ней, не однозначно хмыкнул, делая приличный глоток из бутылки, спрятанной в бумажном пакете, быстро найдя то, что так заинтересовало его спутницу. Он резко и довольно грубо дернул её за руку, поворачивая к себе и ярость, смешанная с ревностью, плескалась в его карих глазах, что при ярком солнечном свете показывали зелень. Он притянул её к себе, грубо целуя и делая всё, чтобы она почувствовала выпуклость в его штанах. Страх и не пролитые слёзы остались не замеченными за темными очками, скрывающими пол лица…