Слепая Л.

Без тебя мне тесен космос. С тобой моя комната - больше чем мир. Я зарываюсь лицом в твои волосы И через них, как через сито, Глотаю воздух. Так намного вкуснее дышать. Но я чувствую будет больно... Андрей Ядвинский

      Каким бы уставшим ни был Драко накануне, уже в десять утра он проснулся и, сладко потянувшись и смакуя утреннюю негу, отправился в душ. Он так привык видеть в отражении смазливое личико Уайта, что даже вздрогнул, увидев в зеркале себя самого. Заострившиеся резкие черты лица, серые глаза, белёсые ресницы... Да, Джон Уайт был определённо симпатичнее Драко Малфоя, усмехнулся он отражению. Позже Драко со вкусом позавтракал, неспешно намазывая мармелад на тост, вдумчиво выпил две чашки кофе, наслаждаясь тихим спокойствием в своей душе, непривычным счастливым штилем. Закончив со сборами, он радостно вышел на улицу, уже всеми мыслями и сердцем находясь на Гриммо, двенадцать.       «Дома», — подумал он.       Он ощущал этот ветхий старый дом как свой. Там всё было сделано им, там каждый уголок уже таил какие-то их с Гарри общие воспоминания, не всегда приятные, но тем не менее. За столько лет скитаний по арендованным комнатушкам Драко отвык от ощущения своего дома, от защищённости, что давали родные стены, от чувства комфорта и уюта. И тут вдруг дом Гарри Поттера...       — Бред, — фыркнул Драко, но не смог сдержать солнца в своей груди, рвущегося наружу через его улыбку, против воли озарявшего своим светом притворно нахмурившееся лицо трусишки, прячущегося от самого себя.       Как и предполагал Малфой, он никого не застал ни в гостиной, ни на кухне. Поттер, конечно же, спал, он вообще был страшным соней. Драко, улыбаясь, поднимался по лестнице, вспоминая поджатую губу Гарри при их прощании; тот явно хотел, чтобы Уайт остался, но сам Драко не хотел торопиться. Он не был до конца уверен в том, чего хочет и зачем.       Он вошел в спальню и увидел, как Гарри мечется на простынях, изгибается дугой. Глаза его были открыты, и он часто-часто прерывисто дышал. Малфой тут же сообразил, что у того опять приступ панической атаки. Одним прыжком добрался он до кровати и аккуратно приподнял метавшегося Гарри, обнял его, прижал к себе как можно ближе, поглаживая вздымающиеся плечи. Он шептал тихие, добрые, успокаивающие слова ему в ухо, мягко проводя сзади по волосам, и вдруг почувствовал, как к его губам тянутся мягкие приоткрытые губы Гарри. Драко нежно приник к ним, медленно лаская языком горячую мякоть рта Поттера.       — М-м-м… — застонал тот, сильно вцепляясь в плечи Малфоя и страстно отвечая на поцелуй, орудуя уже своим юрким языком во рту Драко.       — Ах ты... — усмехнулся Малфой. — Да ты притворился, поганец! — смеялся он, чуть отстранившись.       — Угу, — кивнул Гарри, вновь атакуя нежный рот, впиваясь в него с новой силой.       Когда уже перестало хватать воздуха, Драко опять нехотя отстранился.       — Значит, хочешь целоваться? — мягко провёл он кончиком языка по его нижней губе.       — Угу, — вновь кивнул Гарри, ловя щекочущий язычок губами, втягивая его в себя и посасывая, как любимое мороженое.       Драко запустил в тёмные волосы пальцы, чуть поглаживая затылок. Он целовал разрумянившееся от поцелуев лицо Гарри, не пропуская ни сантиметра кожи, будто изучал его. Как сам Гарри изучал его лицо когда-то пальцами, так Драко сейчас водил по лицу Гарри губами, слушая его прерывистое дыхание, его тихие стоны.       — Хочешь ласкаться? — промурлыкал на ушко Драко.       — Угу, — кивнул Гарри и, как зверёк, прикусил его мочку уха в ответ.       — Хочешь целоваться, ласкаться и мой язык? — шептал Драко, уже нетерпеливо оглаживая его бока.       — Да-а... — подрагивал Гарри. — Хочу.       — А может, хочешь и мой язык, и мою руку? — спросил бархатно-шипящими нотками Малфой и положил руку на твёрдую выпуклость под натянутыми пижамными брюками.       — Ах... а-а-а... да... — чуть всхлипнул Гарри, тут же подаваясь бёдрами вперёд навстречу нежной поглаживающей руке. Он откинулся на руках чуть назад, запрокинув голову, подставляя шею под горячие, уже требовательные поцелуи Уайта и отдаваясь его ловким умелым пальцам.       — О, о-о-о, Уайт... Уайт… быстрее... быстрее... — просил он.       Драко ускорил темп, не переставая выцеловывать нежную шею.       — Горячий, нетерпеливый... — шептал он, слушая протяжные бесстыдные стоны Гарри. — Ах-х-х... чёрт... Гарри, детка... Завёл меня, зверёныш, — он быстро приспустил и свои брюки и прижался своей изнывающей уже плотью к члену Гарри, обхватил их оба рукой, вжимаясь в мощное, вздрагивающее от каждого его движения тело.       — Потерпи, потерпи, мой золотой, сейчас, сейчас... — шептал он в жаркий приоткрытый рот, без конца издающий невероятно соблазнительные звуки, прекрасную музыку страсти, специально для ушей сходящего с ума от желания Драко.       — С тобой, я хочу с тобой... — стонал Гарри. — Уайт, ещё, Уайт, быстрее, быстрее... О, Уайт, о да... да... как же хорошо... ах-х-х... хорошо... — Малфой накрыл его рот поцелуем, не в силах больше слушать этот сладкий лепет. Он готов был кончить от одних этих жарких слов, от одного вида этих изогнутых в экстазе губ...       — Гарри... Гарри... — возбуждение было уже нестерпимым.       Как же он хотел его, хотел всего, этого отзывчивого, сладкого красавца. Его Гарри, так стонущего под его пальцами. Он хотел его, хотел быть в нём, хотел утолить свой голод, но только не так... Если он когда-то и окажется внутри этого сладчайшего парня, то только в своём теле. Он хотел заняться любовью с Гарри Поттером. Он, Драко Малфой, с ума сходил от этого юноши и мечтал хорошенько покувыркаться с ним, брать его много-много раз, до беспамятства вколачиваться в его тугое, сильное, девственное тело, завладеть им, ласкать и ласкать, пока тот не забудет собственное имя. Все эти волнующие мысли и картинки пронеслись за секунду в голове Драко, и он, издав протяжный мучительный стон, кончил, с силой сжимая оба члена в руке и вцепляясь зубами в основание шеи Гарри, оставляя багровый след, расцветший алый бутон их обоюдной страсти, удовлетворённой на этот краткий миг, но абсолютно точно не утолившей и сотой доли проснувшегося в обоих желания.       — Хитрюга, — ласково гладил спину Гарри разомлевший Драко. — Обманщик, — водил он пальцами по лопаткам. — Ласкушка, — гладил и гладил его, пока Гарри не увлёк Драко за собой, укладывая на кровать и привлекая его к себе под бок, обнимая руками и ногами, обвиваясь вокруг него как лиана. Ещё больше тепла, ещё больше нежности, ещё больше солнца в этой комнате, ещё больше ласкового шепота, ещё больше сонной неги.       — Спи, мой золотой, — сам сонно мурчал Драко, — спи, сегодня не пойдем никуда, — он поцеловал тёпленького уютного Гарри в висок и услышал, как тот через зевок тихо ответил:       — Хорошо, малыш, останемся дома, — и устроил голову у него на плече.       А Драко понял, что не знал, что такое тихая нежность, что такое нежность вообще, до этого момента. Сладостное, неукротимое чувство заполненного сердца до самых краёв, до глупой улыбки и щекотных мурашек, бегающих по всему телу.       «Только не это.... — мысленно простонал Драко. — Нет, нет, нет.... Только не это!» — но он уже прекрасно осознавал, что поздно.       Поздно просить и молить, поздно сокрушаться. Себя больше обманывать не получится, это будет абсолютно напрасно, так как он уже точно знал, что влюблён, словно в насмешку! Первый раз в жизни и так несчастливо, заранее обречённо. Он не мог перепутать ни с чем этот свет внутри себя, не мог ошибиться в его природе — свет, озаривший всю его душу, его маленькое, чёрствое до этих пор сердце. Чистейший свет любви к самому неподходящему, но самому прекрасному человеку на земле. Он любил Гарри Поттера, любил, любил его!       Но увы, это ничего не меняло, ничего не меняло для них обоих...       Мирно уснув не размыкая объятий, Драко бормотал что-то шепотом и засыпал снова, прижавшись к Гарри всем телом. Тот был горячим, влажным, невозможно желанным. Невозможно! Драко даже во сне покрывал поцелуями лицо Гарри, тёрся носом о его щёки, в полудрёме, в полусне, умирая от нежности, задыхаясь от неё.       Проснувшись окончательно, Драко покрыл поцелуями торс спящего Гарри и выскользнул из постели. Тело так приятно ныло любовью. Драко встал в душе под упругие струи воды, остро чувствуя, как невероятно плавным движением переворачивается его привычный мир, который он считал хоть и ненавистным для себя, но уже будто неизменным и несокрушимым и который, оказывается, всё это время был поставлен с ног на голову. И вот только теперь, только теперь встал на предназначенное ему место. Его место рядом с Гарри. От этой простой, легкой мысли у Драко внутри будто что-то лопнуло с хлопком и смехом. Он подставил лицо под струи воды, ощущая себя совсем новым, совсем юным, совсем-совсем счастливым.       — Потомок древних короле-е-ей... — выводил он арию, намыливая волосы, — влюблён как пылкий дурале-е-ей...       И вдруг вздрогнул, когда к нему сзади прижалось сильное, твёрдое тело, обвивая его руками, поглаживая по груди. Гарри уткнулся ему лицом между лопаток, сцеловывая капли воды, и хихикнул.       — Ты ужасно поёшь, Джон, просто чудовищно, — засмеялся Поттер, прижимаясь сильнее, — вымоешь меня? — спросил он и укусил Уайта за плечо.       Драко обернулся к нему лицом, уже намыливая губку.       — С удовольствием, — ехидно ответил он и с наслаждением стал водить мыльной мочалкой по лицу отплёвывающегося и смеющегося Гарри.       — Зараза! — пытался тот вымыть мыло из глаз.       — Иди ко мне, — смилостивился Драко и стал промывать водой лицо Гарри, промывая ему заодно и волосы, попутно целуя надутые губы. — Глупыш, котёнок... — шептал он ему, обводя его прекрасное тело мыльной мочалкой.       — Кто-то стучит, — разнеженно сказал Гарри.       — Ты отсюда слышишь? — удивился Драко.       — Да. В окно стучат. Наверное, сова.       — Я схожу, впущу, — решил Драко и, обмотавшись полотенцем, вышел.       Министерский чопорный филин спланировал на письменный стол и важно протянул когтистую лапу. Драко взял письмо с гербовой печатью и вскрыл его как раз, когда из ванной, так же как и он сам, в одном полотенце вышел Гарри. Драко уже привычно для себя обласкал его взглядом.       — Мерлин! Ну что за тело! — и стал вслух читать.       Это оказалось приглашение на благотворительный вечер в пользу каких-то пострадавших и так далее, и тому подобное...       — Денег твоих хотят и рекламу, — резюмировал Уайт, отбрасывая конверт и подходя ближе к Поттеру. — Может, сходим? — он приобнял его, будто в танце.       — Ни за что! — отрезал Гарри. — Они все будут пялиться на меня, жалеть, вздыхать и лезть с сочувствием. Я — не цирковая обезьяна, Джон, — он нахмурился, но не отстранился.       — Ты всё воспринимаешь слишком серьезно, слепыш. Подумаешь! Пошлёшь пару чиновников куда подальше, делов-то, и больше никто не сунется. Зато мы повеселимся! Представляешь их рожи? — он смеялся, не замечая, как мрачнеет Гарри от каждого его слова.       — Да? И ты пойдёшь со мной, конечно? — вздернул бровь Гарри и отстранился от рук Уайта.       — Отчего же нет? Я люблю хорошее вино и танцы. Там наверняка будет много известных людей, — он скинул полотенце и стал натягивать брошенные у кровати джинсы.       — И в качестве кого ты пойдёшь со мной, мистер Уайт? — зло спросил Гарри. — Поработаешь эскортом?       Драко замер, наполовину натянув на себя свитер. Тон Гарри ему не понравился и вовсе не был похож на шутку.       — Что? — переспросил он.       — А то! Ты так явно падок на все эти штуки. На деньги, на общество. Отчего бы тебе не пойти со мной как эскорт? Вот тебе и реклама. Высокопоставленная министерская шлюха! То-то я всё думаю, что это ты такой ласковый?! Это отличный ход — подослать тебя. Надавить на низменные инстинкты. Персональная шлюшка Героя — это отличный шанс и, да, как же я забыл, реклама! Или ты рассчитывал и на большее? Министерство платит, я плачу, а ты развлекаешься и потрахиваешь глупого Поттера, — Гарри выплёвывал слова, словно кобра свой яд, обида и злость жгли его изнутри. — Интересно только, с чего они решили именно тебя подослать? Наверное, ты красавчик?! М? — он подошёл ближе и коснулся лица Уайта, замершего, оглушенного чужой несправедливой злостью. — Да, Джон? Ты ведь симпатяга? — Гарри погладил вмиг похолодевшее лицо Уайта, почему-то в этот момент вспомнившего лезвие у своего горла во вторую их встречу. — Такая удача, — продолжал оглаживать его скулы Гарри, — глупый Поттер повёлся, да? Да, Уайт? Или тебе всё равно с кем? — он провел пальцем по сжатым в злую опасную нить губам.       — Мудак! — полыхнули знакомой яростью глаза Малфоя, и, повинуясь захватившей его обиде, злобе, сожалению, он со всей силы, резко и отчаянно, ударил Поттера лбом в переносицу. Так, что тот отлетел на добрый метр и упал, хватаясь за лицо. Это был его фирменный удар. Спасибо, Гойл! Драко схватил куртку, его трясло от обиды и злости.       — Ты мне нос сломал, придурок! — пытался остановить кровь Гарри.       И Драко, проходя мимо него, брезгливо бросил:       — Тебе не впервой! — и выбежал из комнаты, из дома.       Скорее, скорее от всего. От всего, что он напридумывал себе, от всех надежд и желаний.       — Пошло оно всё! Пошел ты! Чертов кретин! Ненавижу тебя! Ненавижу! — шипел Драко, на бегу стирая злые слёзы.       А Поттер, сидя на полу в спальне, прижимал к лицу окровавленное полотенце и думал о том, что на свете было всего четыре человека, которые знали, что нос ломать ему не впервой. Один из них был мёртв. Вторая — девушка, ныне жена Невилла. Третий — он сам. И...