Моё прекрасное наказание

      Оказавшись в машине Филиппа, Алла вдруг расслабилась и прикрыла глаза, чувствуя, как её повело от выпитого алкоголя, и потихоньку засыпала, не замечая, как они выезжают из Москвы. Мужчина был за рулём. Пугачёву же на всякий случай посадил на заднее сидение, чтоб не мешала. Не знал, на что способен её нетрезвый разум в данной ситуации. Вдруг в зеркало заднего вида он заметил, как женщина зажмурилась, приложив ладони к вискам. – Тебе плохо? – Нет... Нет, всё нормально. – Сколько ты выпила? - он хотел спросить это ещё в ресторане. – Не знаю...много. Было скучно, - она пожала плечами. - Почему ты сам за рулём? – Я сделал всего два глотка. Да и вообще, я теперь редко езжу с водителем. Мне нравится самому, - он провел ладонями по рулю. Алла приподнялась, подсела поближе к водительскому сиденью, положив руки на плечи Филиппа, легонько поглаживая к шее. Он лишь не отрываясь смотрел на дорогу. Заметив, что машина выехала за пределы Москвы, прима встрепенулась. – Куда мы едем? – Узнаешь, - загадочно ответил он. – Ты меня пугаешь... – Ты же сама сказала, что я могу делать с тобой, что хочу, - он повернул к ней голову и кинул на неё пронзающий взгляд. Пугачёва нервно сглотнула, немного отпрянув от его кресла. То ли алкоголь действовал, то ли ещё что, но она неожиданно испугалась. Знала, что Филипп никогда не сделает с ней ничего плохого, но сейчас нетрезвый разум размышлял иначе. – Куда мы едем? - ещё раз повторила женщина более строго. Киркоров кинул на неё взгляд в зеркало заднего вида и увидел в её глазах некое беспокойство. – Ты чего? - ласково спросил он, положив свою ладонь на одну из её рук, которые она так и не убрала с его плеч. - Боишься меня? Алла замялась. Осознание глупости ситуации пришло чуть позже. Болгарин мягко говоря удивился. – С ума сошла, что ли? - он сжал её ручку, поднося к своим губам, - тебе точно нельзя пить. Мы едем на Истру. Женщина выдохнула, мысленно поругав себя, вновь плотнее прижалась к сиденью Филиппа и обняла его через кресло, положив свою голову на его плечо. Задавать вопросы о том, зачем они туда едут, не хотелось. Понимая, что ехать ещё немало, Алла прилегла на заднем сиденье и тут же провалилась в сон. До Истринского водохранилища, по расчётам навигатора, оставалось чуть больше 50 километров и около часа езды.

***

      Темно-синие тучи окончательно затянули февральский небосвод, на котором потихоньку стала появляться тусклая россыпь мерцающих звёздочек. Чёрный лексус завернул в Малые Бережки и, проехав несколько улиц, остановился у белоснежного особняка, именуемого «Дачей Киркорова и Пугачёвой». Алла всё так же крепко спала, и Киркоров, не осмелившись потревожить сон своей рыжей бестии, аккуратно взял её на руки, занося в дом. Вот вы знаете это щемящее чувство непонятной ностальгии и грусти, отдающееся в солнечном сплетение? Именно его сейчас ощущал мужчина. После их развода здесь жил Никита со своей возлюбленной, а с недавних пор особняк и вовсе пустовал. Но даже будучи хозяином сего великолепия, Никита никогда и ничего не менял в доме. "Алл, это твой дом... Это ваш дом", - то и дело повторял Пресняков своей знаменитой бабушке, хотя та безуспешно пыталась внушить ему обратное и жутко бесилась при упоминании прошлого. Думая обо всём этом и стараясь не издавать посторонних звуков, Филипп, причём весьма успешно, донёс приму до спальни на втором этаже. Их спальня, пожалуй, единственное место во всём доме, куда Никита не заходил никогда от слова совсем. Он считал это в какой-то мере даже недопустимым. Именно поэтому казалось, что интерьеры до сих пор излучают тепло прошлого уюта. Когда мужчина аккуратно опустил Аллу на мягкую кровать, убирая свои руки из-под её тела, она неожиданно приоткрыла глаза, ухватив болгарина за запястье. – Ты куда? - тихо спросила она, находясь в полудрёме. – Я буду здесь. Тебе надо поспать. – Я так устала... - прошептала она, прижимая к себе его руку. – Я знаю, Аллочка, знаю. Спи... - он говорил негромко, медленно вытягивая свою ладонь из её хватки, и параллельно поглаживал её по голове, видя, что она засыпает. Алла вновь прикрыла глаза, а болгарин опустился к её ногам, аккуратно стягивая с них туфли на высоком каблуке, укрывая её одеялом. Когда прима окончательно провалилась в сон, Киркоров решил дать ей спокойно поспать. Он прекрасно знал, что она устала. Не столько физически, сколько морально. Время потихоньку катилось к полуночи.       Проспав около двух часов, Алла проснулась, не сразу осознав, где находится, и сладко потянулась, чувствуя на душе невероятную лёгкость. Сон в столь родном месте был очень глубоким и приятным. – Филя?.. - протянула женщина в глубь дома, приподнявшись в постели. Ответа не последовало. – Филипп! Вновь тишина. Она приподнялась, опуская ноги с кровати, заметила свои туфли, стоящие возле тумбы, и улыбнулась заботливости экс супруга. Спускаясь на первый этаж прима почувствовала едкий запах табака, от которого невольно дёрнула носиком. Проследовав по горьковатому "следу" сигаретного дыма, она оказалась в гостиной, где, устроившись на диване, мирно посапывал Киркоров, а на столике рядом с ним покоилась пепельница со свежим окурком. Алла тихонько подобралась к болгарину на цыпочках, присаживаясь на колени возле дивана. Она аккуратно провела пальчиком по его щеке, потом ноготком обвела контур мужских губ и убрала руки, решив не тревожить его сон. Зайдя на кухню, Пугачёва по-хозяйки окинула её придирчивым взглядом. – Ну, что, помнишь ещё хозяйку? - она трепетно провела по одной из стен, кинув взгляд на старенькие настенные часы, показывающие 2:17. Захотелось выпить чего-то покрепче, чем приторное мартини. В поисках Пугачёва облазила все шкафчики, в одном из которых заметила початую бутылку коньяка. Осмотрев этикетку, Пугачёва мысленно оценила алкогольный напиток. В их доме никогда не было плохого алкоголя. И когда уже она перестанет назвать это место "их домом"? С характерным хлопком пробка покинула горлышко бутылки, а золотая жидкость заполнила хрустальный бокал. По комнате разнёсся лёгкий коньячный запах. Едва Алла успела сделать глоток, как в проёме появился Киркоров, удивлённо смотря то на женщину, то на бутылку. – Проснулся? - спросила она. – Чего это ты? – А что? Нельзя? Вопросом на вопрос. – Что-то ты сегодня налегаешь, - усмехнулся Филипп, подходя к столу. – Иди ты, - многозначительно заявила Пугачёва, опустошая бокал до дна, - тебя спросить забыла. – Какая ты... – Опять начинаешь? – Нет... Ну и мне налей тогда! Алла послушно достала второй бокал, налила коньяк и подвинула к болгарину. – Лёд нужен? – Нет, - он ухватил приму за запястье, усаживая на стул напротив. – За что пить будем? - спросила женщина, ожидая услышать извечное Киркоровское «За любовь!». Но ожидания её оказались неверными, и по кухне громогласно пронеслось: – За свободу! Алла даже опешила, поэтому мужчина сам поднёс свой бокал к её и легонько прикоснулся. По комнате разнёсся тихий звон, и Филипп залпом выпил напиток. Она же, похлопав глазками, начала неспеша поглощать обжигающий алкоголь. – Свободу? - переспросила женщина, проводя пальчиком по краям своего уже пустого бокала. – Ну да, - он вновь разлил янтарную жидкость по стаканам, - разве свобода – не самое ценное в жизни человека? – Раньше для тебя это была любовь, - чуть слышно заявила прима, не поднимая глаз. – Ну, знаешь, любовь, всё-таки, штука непрочная и сложная, а вот свобода, - он усмехнулся, - нет ничего круче этого чувства. – Когда есть любовь, к чёрту не нужна никакая свобода, - она отпила из бокала, подняв на него глаза. Филипп промолчал. Он был до чёртиков согласен, но уже начал язвить. Отступать было некуда. Градусный напиток довольно быстро ударил в голову, стало жарко. Через пару минут их бокалы вновь опустели, и Киркоров, выступая в роли разливающего, позаботился об этом, вновь их наполняя, а после поднёс свой к её, уже собираясь что-то говорить. – Давай лучше я теперь что-нибудь скажу, - перебила его Алла. Он развёл руками и кивнул. – Давай выпьем за нас! – «Нас»? – А почему нет? - она вскинула бровь. - Сегодня 14 февраля. – Ну, вообще-то уже 15. Да и нет уж никаких «нас». – Ну, ты же меня любишь... - Пугачёва нервно сглотнула, закинув ногу на ногу. – Но ты же меня нет, - он стал жадно рассматривать оголившееся женское бедро. – Знаешь, иногда любви одного хватает на двоих, - она поморщилась, залпом выпив коньяк, так и не чокнувшись с болгарином. Поставив пустой бокал чуть в сторону, она расстегнула две верхние пуговички на своём платье-рубашке. – Жарко тут... - прима поднялась, направляясь к окну, и открыла его. Мужчина в это время допил коньяк, не сводя прожигающего взгляда с Пугачёвой, уже явно что-то для себя решив. Как только Алла подошла к столу, сразу же оказалась прижатой спиной к нему. – Что ты делаешь? - от неожиданности голос дрогнул, она упёрлась руками в его грудь, пытаясь отодвинуть – тщетно. Он же проигнорировал вопрос, приближаясь к её губам, и чем ближе был, тем отчётливее слышал, как участилось её дыхание. Боится? Наверное. Женщина отстранялась всё дальше, а после попросту развернулась в руках Киркорова спиной к нему, опёрлась руками на стол и прикрыла глаза. Мысли в пьяной голове судорожно бегали. Наверное, в любой такой ситуации болгарин точно остановился бы, но затуманеный алкоголем разум твердил, что стоит рискнуть. – Ты же хочешь, - прошептал он, нежно прикасаясь губами к шее, обхватив её талию, - или нет? - мужчина осёкся, оставив идею с поцелуями, и ослабил хватку. Прима тут же схватила его руки, не давая убрать, и вернула обратно, чуть притянув Филиппа к себе. – Хочу... - чуть слышно ответила Алла, убирая волосы с шеи, к которой в ту же секунду вновь прикоснулся Киркоров, зацеловывая по миллиметру её кожу. Она едва заметно затрепетала, потихоньку растворяясь в его руках. Киркоров перевёл свои ладони на её зону декольте, одна за одной расстёгивая пуговички на платье, доходя до середины, а после чуть спустил ткань, оголяя её плечи. Женские щёки пылали всеми оттенками красного не хуже сегодняшнего заката, кожа покрывалась мурашками на местах, где мужчина оставлял свои горячие поцелуи, а ноги еле держали тело в равновесии, но Филипп крепко держал её в объятиях. Его рука прошлась от солнечного сплетения к плечам, переходя на спину. Одним движением расстегнул её бюстгальтер, а после стянул и откинул на ближайший стул. Затем властными прикосновениями скользнул по женским бёдрами вверх, забираясь под платье, стягивая колготки. Делал всё медленно, растягивал удовольствие. Алла глухо простонала, вцепившись в его руки, всё так же скреплённые на её талии. Жутко захотелось поцеловать мужчину, она попыталась развернуться, но он почему-то не дал ей этого сделать. – Эй!.. - возмущённо воскликнула женщина, когда поняла, что не может ничего сделать со своим положением. – Будем играть по моим правилам, Аллусенька, - произнёс болгарин возле её уха, опаляя горячим дыханием, и продолжил целовать хрупкие плечи, немного заходя на спину. На секунду выпустив приму из объятий, он расстегнул свою рубашку и снял джинсы. Пугачёва же, приняв его условия, расстегнула своё платье, но снять его не успела, так как тут же вновь оказалась в руках Филиппа. Он прошёлся массивными ладонями по её бёдрам, переходя на внутреннюю сторону, поглаживая, даря женщине тягостное возбуждение. Прима чуть развела ноги, прижимаясь телом к торсу Киркорова. Ему очень нравилась её реакция. Он опустился ниже, забираясь в её нижнее белье. Женщина глубоко вдохнула, запрокинув голову, открывая Филиппу ранее недоступные участки шеи, которые он тут же стал покрывать мелкими поцелуями. Киркоров чувствовал, что женщина уже вся мокрая и буквально дрожит от его рук, видел, как горят её щёки, но продолжал мучать. – Филь, - простонала Алла, проводя ноготками по его предплечью, - я хочу тебя. Он внял её просьбе, стянул-таки с неё платье, но Арлекина оставил на женской груди. Провёл ладонями по всей длине бёдер, слегка сжимая руки на ягодицах. Алла, опираясь на стол, опустилась на локти, выгнувшись. Он снял с неё и себя нижнее белье, прислонился к горячему телу и быстро вошёл. В комнате раздался звонкий женский стон наслаждения, дополняемый хриплым мужским. Филипп притянул Пугачёву к своему торсу, вновь крепко прижимая к себе, чувствуя, что её ноги совсем не хотят слушаться хозяйку. – Мышка моя... - прошептал он около её шеи, и женщина улыбнулась. Болгарин понемногу начал движения, сопровождая каждый толчок парой-тройкой мокрых поцелуев в плечи, его руки беспрепятственно гуляли по её ногам, переходя к бёдрам, талии и выше, к груди, сжимая нежную кожу. Переходя на более высокий темп, он выпустил Аллу из своей хватки, и она вновь опустилась локтями на стол, стараясь как можно больше прижаться к Филу, получая при этом неземное удовольствие. При скольжении по стеклянному столу дорогое украшение на её шее издавало царапающие звуки, которые перемешивались со сладкими женскими стонами. Филипп продолжал быстро и резко двигаться в ней, разместив одну свою руку на её талии, а другую на бедре. Обоим было до безумия хорошо. Он стал зацеловывать шею и плечи, оставляя небольшие кровавые отметинки. Алла в ответ повернулась к нему, поймав его губы своими. Он углубил поцелуй и прошёлся по её рту, сплетая их языки. Женщина продолжала постанывать ему в губы, а после оторвалась от него, вернувшись в прежнее положение, опираясь ладонями на стол, но оставаясь в его объятиях. Дышать стало тяжело, сердце вырывалось из груди, женщина чувствовала приближающийся пик удовольствия. – Филь, быстрее, - проскулила она. Киркоров тут же ускорил свои толчки, а прима закрыла глаза и на секунду задержала дыхание, чувствуя, как её накрывает волна блаженства. Всё её тело будто пронзает электрическим зарядом, в ушах шумит, а мужчина плавно прекращает свои движения, не прерывая её удовольствия. Ноги подкашиваются, но он крепко держит, обхватив в плотное кольцо рук, разворачивает женщину к себе лицом, сажает на стол, прижимая к своему телу, видя, как та дрожит и чувствуя, как часто вздымается её грудь. – Какой же ты... - сквозь сбившееся дыхание шептала она, но всё не могла подобрать слов – буквы в мыслях плавали пьяным строем, - потрясающий... Давая Алле время расслабиться, не выпуская её из объятий, он тянется к недопитой бутылке с коньяком, делая из неё щедрый глоток, а после опускается на губы женщины, переливая половину напитка в её рот. Пролитые мимо капли алкоголя стекают по губам, шее, и мужчина с жадностью слизывает их, слегка прикусывая мягкую кожу. Не отрываясь от её шеи, болгарин подхватывает приму на руки, она обхватывает его бёдра ногами. Преодолев расстояние до спальни, он опускается вместе с Аллой на кровать, выпуская её из своих рук, наконец снимает с себя рубашку и расстегивает её массивное украшение, откидывая на прикроватную тумбу. Она же запускает пальцы в волосы Филиппа, перебирая его чёрные локаны, задыхаясь от горячих ласк. Особое удовольствие доставляло то, что теперь она могла прикоснуться к его телу. Прима гладила его плечи, спину, оставляя красноватые следы от ногтей, губами путешествуя по его шее, наслаждаясь приятной близостью. Киркоров сосредоточено выцеловывал её тело от груди к животу, опускаясь ниже, потом массивными ладонями обхватил её бёдра, притягивая и разводя стройные ноги, параллельно покрывая их поцелуями, спускаясь ниже. Пугачёва тихо постанывала, продолжая ласкать его волосы. Мужчина прикоснулся губами к её плоти, проведя языком, и сжал руки на её бёдрах, оставляя красные следы на нежной коже. Она ахнула, на секунду забыв дышать. Филипп языком проник глубже в неё, умело даря ей удовольствие, постепенно ускоряясь. Алла заёрзала на постели, сжимая простынь в своих руках, но старалась не стонать слишком громко. Заметив это, Киркоров специально замедлился, а после пустил в ход зубы, заставив её вскрикнуть. Филипп усмехнулся, продолжив свои движения. Женщина постанывала, отрывая бёдра от постели, и выгибалась в спине, чувствуя, как её накрывает волна удовольствия. В комнате раздался её протяжный стон. Болгарин довольно улыбнулся, приникая к её приоткрытым губам. Прима же отстраняется, прижимает его к себе за шею, зацеловывая мужские скулы, а он крепко обнимает её, понимая, что ей нужна передышка, проводя дорожку поцелуев по плечам, иной раз оставляя пятнышки. Отдышавшись, женщина сама прильнула к губам Киркорова. Он продолжил ласкать её тело тёплыми ладонями, спускаясь всё ниже, вновь разводя её ноги, устраиваясь между ними. Пугачёва податливо расслабилась, обвивая его бёдра, сплетая их руки в замочек. Филипп притянул одну из её рук, поцеловав в тыльную сторону, а после прикоснулся губами к её шее. Ощутив его в себе, Алла выгнулась, крепче сжимая их ладони, чувствуя, как его обручальное кольцо больно упирается ей в пальцы, но сам факт его присутствия приносил большое удовольствие. Мужчина подался ещё чуть вперёд, заходя до упора, выудил свои руки из её хватки и опустился на локти, подхватывая её под плечи. Прима жадно глотала воздух, запрокинув голову, позволяя ему целовать и даже кусать свою шею, а потом прижалась к нему, томно дыша возле уха. По спальне разносились сладкие стоны, Алла прикусывала мужскую шею, сжимая ладони на его плечах, и царапала спину, в ответ получая засосы на свои ключицы. Чувствуя дрожь в её ногах, болгарин ускорился, слыша стоны удовольствия, которые говорили о правильности его движений. – Ещё... - прошептала прима, понимая, что движется к новому оргазму. Филипп опустился к её шее, поцеловав за ушком. – Моя любимая девочка, - хрипло прошептал он. – Да... Твоя, только твоя, - тараторила Алла сквозь стоны. Он продолжал быстро двигаться, чувствуя судороги и слыша стоны, эхом разносящиеся по комнате. Прима царапала кожу на его плечах, прижимая мужчину всё ближе к себе, несмотря на то, что от этого ей было сложнее дышать. – Аллуся, - хрипло окликнул её, - посмотри на меня... Пугачёва медленно подняла взгляд, смотря в его большие карие глаза. По спине пробежали мурашки. Он стал зацеловывать её плечи, шею и скулы, чувствуя, что волна блаженства накрывает её. – Я люблю тебя, - прошептала она ему на ухо, прижимаясь своей щекой к его. Всё, что было после, Алла уже плохо помнила. Его мелькающее перед глазами лицо, нежные губы, сильные руки, резкие движения и хриплые стоны. Утопая в удовольствии, женщина шептала его имя, вскрикивала, а после задрожала под ним, проваливаясь в сладкую негу, слыша его стон и тяжёлое дыхание около своей шеи. Глаза сами собой закрывались. – Я тоже люблю тебя, - последнее, что услышала прима, засыпая в его тёплых объятиях, улавливая тихое постукивание дождя за окном.