Моё прекрасное наказание

      Дождь, не переставая, лил с самой ночи, окутывая небо бледно-серыми тучами, и погода под утро выдалась на редкость мерзкая. Холодный молочный туман с кристалликами льда, режущими горло, гулял над землёй, смешиваясь с противной моросью. И следа не осталось от вчерашнего весеннего флёра. Время едва катилось к 5 утра, поэтому большой Истринский дом стоял тихо, хранимый Морфеем. Первое, что ощутил Филипп, проснувшись – это невероятная головная боль. Похмелье – дело, конечно, нехитрое, после коктейля из мартини и коньяка в организме, но точно можно сказать, что весьма неприятное. Следующее, что он почувствовал – присутствие чего-то, а точнее кого-то, кто мирно посапывал, прижимаясь к нему. Он медленно открыл глаза, и тут же в голове всплыли события прошлых вечера и ночи. Крепко обнимая его за голый торс, уткнувшись головой в мужскую грудь, тихо сопела Пугачёва. Киркоров снизу вверх окинул взглядом её тело: из-под одеяла выглядывала обнажённая ножка, открытая почти до самых ягодиц, и плечи, на которых красовались парочка багровых засосов. Он сглотнул. Тысячу раз чертыхнувшись про себя, гневно повторяя в голове "Сорвался-таки!", Фил попытался аккуратно выбраться из крепкой хватки примы, стараясь её не разбудить. Он прекрасно понимал, какой скандал устроит Алла, когда проснётся, поэтому первая мысль, пришедшая ему на ум – тихо, что называется, свалить, пока она ещё спит. Поднявшись с постели, мужчина аккуратно укрыл женщину, она же слегка пошевелилась во сне, прижимая к себе край одеяла. Несколько минут ушло на сбор собственной одежды по пути спальня–кухня, потом на одевание, а потом на поиск телефона. Делал он всё в невероятной спешке, озираясь на посторонние шорохи. – Вроде всё взял... - Филипп окинул взглядом помещение гостиной и замер, не дыша, выслушивая звуки. Но было тихо. В коридоре он захватил своё пальто, брошенное вчера мимоходом, и уже потянулся к ручке входной двери, как сзади раздалось недовольное: – Кхм-кхм! Он обречённо прикрыл глаза, так и застыв в одном положении, но после всё-таки развернулся. Перед ним стояла Алла, укутанная в простынь, растрёпанная и совершенно злая. – Сбегаете, Филипп Бедросович?! Он молчал и, казалось, даже не дышал. – Вечером нагло мною воспользовался, а утром съебаться захотел? – Алл. Я просто знаю, какой ты сейчас устроишь концерт и... – Устрою, ещё как, - перебила она экс супруга, - и ты будешь моим единственным и главным зрителем! Киркоров, ты охренел?! - с этой фразой в него полетела небольшая подушка с рядом стоящей софы. - Какого чёрта?! Ты вообще ведал, что творишь, а? – Извини меня, но я тебя насильно в постель не тащил! Ты сама хотела! – Ты же видел, что я ничего не соображаю! Да во мне алкоголя было больше, чем в вино-водочном, а ты этим воспользовался! – Я соображал не больше, знаешь ли. И не надо, пожалуйста, на меня орать! Я не хотел... – Не хотел? Мне кажется, что очень даже наоборот, - усмехнулась она, но после вновь нахмурилась, - впрочем, не удивительно, ты ведь всегда думаешь только о себе! – Алла! Ты сама хотела! А я был пьян, и ты сидела такая соблазнительная, что я просто не смог держать себя в руках, - попытался оправдаться Филипп. Пугачёва закатила глаза, выгоняя из головы мысль о том, что ей приятно слышать это от него. – Не надо подлизываться! На мне это не работает, - она вскинула бровь, делая максимально раздражённое выражение лица. - Как же я тебя ненавижу, Киркоров! – Да что ты? Что-то ночью ты иначе говорила! – Я была пьяная! - твердила прима. – Ну, знаешь, что у трезвого на уме, то... – Иди к чёрту! - громогласно пролетело по Истре. - Ты хоть понимаешь, что мы натворили?! Господи, какой же ты...эгоист! И всегда им был! – Знаешь что, Пугачёва, иди-ка ты, а! Если б ты не хотела, я б пальцем тебя не тронул. А ты всё время нарываешься, дразнишь меня! – Ах, отлично, я ещё и виновата оказалась! А ты, прямо, ангел во плоти! - женщина развела руками, подняв взгляд к небу. – Я не говорю, что я не виноват, я говорю, что ты виновата не меньше. Ты постоянно крутишься-вертишься передо мной, флиртуешь. Ну, извини меня, я не могу постоянно сдерживаться! Я люблю тебя, хочу тебя и совершенно честно тебе об этом говорю. А ты, смотрю, развлекаешься! – Киркоров, ты хотел, кажется, свалить? На все четыре стороны! Пока я тебя не убила, - она подошла к нему, вырвала подушку из его рук и слегка толкнула его в грудь, - и, желательно, не попадайся мне на глаза ещё несколько месяцев! – Да сколько угодно! Вообще больше меня не увидишь! – Отлично! Очень надеюсь, что ты сдержишь своё обещание, а то ты у нас любитель попусту трепаться! – Ох, не переживай, Аллусенька! Глаза б мои не видели твоё наглое личико! Ты, какая была, такая, и осталась. А я уже было начал сомневаться! - он по-злому усмехнулся и уже повернулся к двери, но бывшая жена схватила его за предплечие и развернула. – Ну-ка, с этого места поподробнее! Какая это "такая"? – Я всё сказал, - он одёрнул руку. – Нет, ты уж полностью говори, какая я?! – Вот такая, Алла! Тебе совершенно плевать на мои чувства! Ты просто привыкла, что они есть, привыкла, что я, как пёс ручной, рядом с тобой! Я вчера уж было подумал, что ты изменилась. Ох, как я ошибся! Ты, Аллуся, как была сукой, так ей и осталась. От последней его фразы Аллу аж покосило. Яркая обида перекрыла даже недавнюю ярость, и к горлу невольно подкатил ком. Пугачёва сделала максимально гордое выражение лица, но сказать ничего не успела, так как Филипп тут же открыл дверь и покинул дом, оставляя её в давящем одиночестве.       Как только дверь за болгарином захлопнулась, по женской щеке внезапно и совсем непрошено скатилась солёная дорожка слёз. Чувствуя, как начинает кружиться голова, она прижалась спиной к стене, прокручивая в голове произошедшее вечером и ночью. Почему-то было до невозможности плохо. – Боже, Алла, что вы натворили?.. - прошептала прима, приложив ладони к горячим щекам. - Вот чем думал вчера? Хотя, понятно, чем. Он меня любит. Да и что?! Это не даёт ему право так со мной обходиться! Она потёрла глаза. – Ещё и про Арлекина проболталась. Но и он-то кольцо носит. Значит помнит. Значит хочет помнить... Алла, закрой рот! Две половины её сознания непрестанно ссорились внутри. Одна из них всё ругала Филиппа, а другая укрывала за своей спиной от первой, подталкивая факты о том, что он всё же её любит. Вся эта перепалка выливалась в монолог, обращённый то ли к самой себе, то ли к виновнику данных мыслей. – Да пошёл он! Любит, не любит, а, как обычно, обо мне совсем не думает. Эгоист, - шептала она, стирая капельки слёз с щёк. Просидев ещё пару минут, прима поняла, что больше не желает здесь оставаться. Пугачёва вызвала водителя, собрала свою одежду на кухне, ещё лишний разок упоминая Киркорова "ласковыми" словами, а после удалилась из родного, но сейчас такого раздражающего, дома. А в холодной спальне, где ещё ночью звучали откровенные признания и пылали долгие поцелуи, на деревянной тумбе, переливаясь под лучами восходящего февральского солнца, мирно покоилось забытое украшение.

***

      Как-только ночные тучи стали покрывать небосвод, наводя на его просторы маленькие белёсые звёздочки, Москва засверкала тысячами разноцветных огней. Как назло, погода продолжала не благоволить весь день, и мелкий противный дождь со снегом моросил по улицам. Выйдя из своего офиса, Алла быстро оказалась в машине и, кинув водителю быстрое "В Замок", прислонилась к стеклу, по которому грустно скатывались капельки дождя. Перебирая меланхоличные мысли, она всё крутила в голове утреннее происшествие. Днём, окунувшись в работу, она практически не вспоминала об этом, но сейчас, сидя в тяготящей обстановке, делала это против воли. " Так нельзя. Нельзя было. И почему я не могу себя контролировать рядом с ним? Я была пьяная. В этом состоянии было сложно что-либо контролировать. Не оправдывай себя, Алла! Всё, что он сказал... Что больше я его не увижу. Серьёзно или в гневе? Когда-то уже такое было... 90-е, да, когда он уходил из Театра. Дежавю! Если и правда больше не появится...будет даже хорошо. А то вечно дров наломает и делай потом, Алла, что хочешь! Так странно это. Никогда я не давала таких промашек с бывшими. Правило есть: "К бывшим не возвращаться". И я ведь всегда ему следовала безукоризненно... Киркоров исключение из правил, конечно. Куда ему до приличия! Взбалмошный болгарин. Но как я могла так поступить? Я ведь его не люблю. Я люблю Макса... Люблю же?.. "       Её размышления прервал звонок телефона. На экране высветилось «Алиночка», и Аллино лицо моментально озарилось улыбкой: – Привет, моя дорогая! - поспешила ответить прима. – Привет, милая, рада тебя слышать. Как ты там? - ласково послышалось с той стороны. – Ох, Алин, как чувствуешь... Не очень. – Что такое? Что-то болит? - по голосу было слышно, что женщина заволновалась. – Душа, если только, Алиночка, - засмеялась в ответ Пугачёва. – Алла! Я серьёзно, что случилось? – Успокойся. Просто... Не знаю даже, как сказать, - ей неудобно было говорить при водителей. – Ты не дома? - сразу поняла Рёдель. - Не можешь сказать? – Угу. – Хорошо. Хочешь, я приеду? – Хочу... - чуть тише сказала Алла. – Ты в Замок? – Да, - коротко отвечала она, заметив взгляд водителя через зеркало заднего вида, - буду минут через 30. – Хорошо. Я тогда через часок заеду. – Поняла. – Давай, Аллусик. – Пока, золотая. Скинув вызов, она вновь поймала на себе короткий взгляд водителя. – Да что? - воскликнула она, обращаясь к Алексею. – Что такое? - нарочито удивлённо спросил он. – Чего ты так на меня смотришь? – Как? - уже открыто смеялся мужчина. – Лёша! - Алла подхватила его смех, слегка стукнув кулачком по спинке водительского сидения. - Что тебе не нравится? – Скрываете от меня что-то, Алла Борисовна, - усмехнулся он, прищурив глаза, не отрываясь следя за дорогой, - неужто потерял Ваше доверие? – Нет, что ты. Но я же не должна тебе всё докладывать? – Нет, конечно. – Не обижайся, - она положила руку на одно его плечо, неожиданно вспомнив вчерашнюю ночь, и тут же одернула её. – Не имею права, Алла Борисовна. Вы ж моя хозяйка. – Скажет тоже.. Хозяйка. Крепостное право у нас отменили в 1861 году. Я твой работодатель. При этом ещё и друг. Алексей молча улыбнулся. – Ну, а чего секретничаете тогда? – А вот. Дружба дружбой, а не забывайтесь, Алексей, - захохотала женщина. – Слушаюсь, барыня! – Не поясничай, а то лишу половины зарплаты, - шутливо заявила Алла, погрозив кулаком, и тут же увидела, как мужчина изменился в лице. – Понял... Извините. Мы приехали. – Я шучу, Лёшенька. Водитель стремительно вылез из машины и поспешил открыть дверь Пугачёвой, подавая ей руку. – Спасибо, - улыбнулась она.

***

      Замок встретил её звенящей тишиной. – Оксана! - крикнула Алла, снимая с себя пальто. – Алла Борисовна? - из-за угла в коридоре тут же появилась женщина. – А где дети? – Лиза и Гарри гуляют с нянями в парке. Всё по расписанию. – Ах, точно, - прима приложила ладонь к лицу, вспомнив, - а Максим? – Максим Александрович уехал и сказал, что вернётся сегодня очень поздно, просил Вам передать, чтоб Вы не ждали его. – Ну, конечно... Куда поехал? Не говорил? – Сказал, что в Останкино, а после на какую-то важную встречу. – Да знаю я его "важные встречи", - пробурчала женщина под нос, а Оксана смущённо опустила взгляд. – А Вы... - домработница захотела было задать вопрос об отсутствии хозяйки сегодня ночью, но вовремя осеклась, - ужинать будете? – Не откажусь, - женщина устало потёрла виски, освободившись от сапожек. – Пройдёмте на кухню. Через 20 минут Алла уже мирно допивала чай с лимончиком, доев свою порцию, а рядом с ней кружила Оксана, поливая цветы в комнате. – Оксан, скажи, пожалуйста... - начала женщина. – Что-то случилось? - она оставила лейку, повернувшись к приме. – Максим... Он вчера ничего не сказал по поводу того, что я не ночевала дома? – Я ему сказала, что Вы предупредили меня о том, что поедете на Филипповский... - Оксана потупила взгляд, покрывшись лёгким румянцем. - Извините, что соврала, просто... я заволновалась, что Вас нет, ещё когда Максим Александрович не приехал, и позвонила Лайме Станиславовне и она сказала... - женщина явно боялась подать эту информацию неправильно, теребя в руках фартучек, - что Вы наверняка не приедете. И я решила соврать. – Ох... - еле слышно прошептала прима, проглотив подступивший ком. – Не волнуйтесь, Алла Борисовна. Я буду молчать, как рыба, клянусь! – Я надеюсь, она хоть не додумалась сказать, куда я уехала? - женщина опустила лицо на ладони. – Нет, - Оксана отвернулась, возвращаясь к цветам. - Я пойду в гостиной цветы полью. – Иди. " Слава Богу, она не знает, с кем я уехала. Лайма, твою мать! Я клянусь, я её убью... Ксюша-Ксюша, а знаешь ли ты, что делают со свидетелями? Так, Алла, уймись. Ох, Киркоров, как же ты всегда разрушительно влетаешь в мою жизнь! " Утопая в своих мыслях, Алла совершенно не заметила появившийся в доме гул, раздающийся из прихожей, и уже через несколько минут звуки стали приближаться к кухне. – Мамочка! - радостно кричала маленькая девочка, обгоняя своего брата. - Мы приехали! Пугачёва обернулась, увидев доченьку, бегущую на перегонки с Гарри. За ними шли и няни. – Моя радость, вы уже вернулись, - женщина поспешила к девочке, присела на корточки и обняла её, - как погуляли? – Классно! - подойдя, заявил мальчик, так же обнимая маму. – Там красиво, - картаво пролепетала Лиза. – Так, а ну быстро идём мыть ручки и будем кушать! В сопровождении нянь и мамы малышня быстро помыла руки, а после справилась с ужином, и уже потом все вместе они расположились в гостиной, раскладывая карточки с различными животными. – А когда папа приедет? - неожиданно спросил Гарри, подсев поближе к Алле. – Мой хороший, у папы много работы... Он приедет очень поздно. – Опять?.. - мальчик надул губки. – Я хочу к папе! - услышав их разговор, захныкала Лиза. – Солнышко, не плачь! - Пугачёва тут же притянула девочку к себе, прижимая к своей груди. - Папа приедет поздно, но завтра утром он будет с вами... – Правда? – Правда-правда! Только не плачь, Лизонька. Она прижалась к маме, шмыгая носиком. – Алла Борисовна, - в комнате появилась няня, - пора, наверное, укладываться спать. – Да-да, Мариночка, сейчас пойдём, - она погладила деток по головка, заметив, как они нахмурились. – Я не хочу спать! - мальчик капризно надулся, сложив руки на груди. – И я! - вторила ему сестрёнка. - Мы хотим играть! – Нет, котята, уже поздно. Лучше завтра пораньше встанем и поиграем. – И папа с нами проиграет! - сообразила девочка. – Да, милая, и папа с вами тоже проиграет, но утром. Чем раньше вы ляжете, тем скорее приедет папа! – Точно! Лиза, идём спать! – Да! Вслед за нянями детвора удалилась в ванну, где почистила зубки, а после направилась в спальню, где переодевалась в пижамы. – Алла Борисовна, - услышала Алла с первого этажа, когда надевала на мальчика футболочку, - к Вам Алина Ивановна приехала! – Тётя Алина? - радостно спросила девочка, захлопав глазками. И тут Пугачёва поняла, что уложить их ей не удастся. Алину они любили так же сильно, как саму Аллочку, да и женщина души не чаяла в детках лучшей подруги. Бывая частым гостем в их доме, она всегда привозила им подарки, делала сюрпризы, обнимала, целовала, и в целом любила, как родных. Поэтому приезд тёти Алины становился настоящим праздником. – Да, тётя Алина... - вздохнув, подтвердила прима. – Ура! - почти одновременно вскрикнули Лиза и Гарри. И детей уже было не успокоить. В мгновение ока они оказались внизу, в коридоре, где радостно повисли на Рёдель. – Мои зайки! - зацеловывая малышам щёчки, Алина со всей любовью прижимала двойняшек к себе. – Тётя Алина, вы в гости? – Да, мой хороший, я к вашей маме, - она кинула взгляд на Аллу, стоявшую в дверном проёме, оперевшись о косяк, - а вам, мне кажется, уже пора спать! – Ну, неет, - протянула девочка, - мы не хотим! – Не хотим, - подтвердил брат. – Не обсуждается, идём в кроватки, мы всё равно не поиграем, мне надо поговорить с вашей мамой. – Ну вот... - грустно отозвался мальчик, сведя бровки.       Дети с нянями вновь отправились в спальню, а женщины расположились на кухне. Прима заваривала чай, параллельно рассказывая о недавно произошедшем. Стараясь это делать во всех красках, но так, чтобы никто из домработниц не услышал. Закончив своё повествование, Алла поджала губы, отчётливо увидев, как расширились глаза подруги с начала рассказа. – Это ты сколько выпила, мать? - захохотала Рёдель, отойдя от лёгкого шока. – Это единственный вопрос, который тебя интересует? - Алла возмущённо вскинула брови. – Нет. Меня ещё интересует, что ты смущаешься, как подросток? - усмехнулась та, отпив горячий чай из кружки, поставленной подругой на стол. – Алина! - шикнула на неё прима. - Не смешно. – А что, Филька всё так же хорош? - она не скрывала издевательской улыбки. – Ещё одно слово, и я тебе больше вообще ничего не расскажу! – Ну, судя по твоей реакции, так же... – Алин! – Всё, прости, - женщина взяла Аллу за запястье и усадила на стул рядом, - и что теперь? – Я не знаю... – Ох, Аллусик, - хохотнула Рёдель, - Ты сама должна понять, чего ты хочешь. Я ж не могу принимать решения за тебя. – А может, всё-таки, можешь? - Пугачёва засмеялась. - Алиночка, я совсем не знаю, что делать, - Алла взяла её ладонь в свою и серьёзно посмотрела ей в глаза, - ты понимаешь, что мы натворили? – Понимаю. Но это совсем не удивительно. – Нет, ты не понимаешь! Ну, почему он всё время... - прима не успела договорить, Алина перебила её. – Пугачёва. Прекрати его обвинять. – Ну он же виноват! Он же нагло затащил меня в постель на этой чёртовой Истре. Ещё и свалить с утра захотел! После этой фразы Рёдель засмеялась. – Это, конечно, вообще обалденно! - её хохот лился по кухне. - Видимо, сразу понял, что ты будешь очень злая. – Ну, правда, не смешно... – Нет, Аллусь, не обижайся, но очень смешно! Как дети! Алла нахмурилась. – Если ты приехала поржать, а не поговорить со мной, то лучше уже просто пей чай. Молча! – Ну, ты же понимаешь, что это произошло не просто так? – Что ты имеешь в виду? – Почему именно Киркоров, знаешь? – Потому что он эгоист! Вот почему. А я, видимо, дура... – Тоже, как вариант, но тут другое, - усмехнулась та. - Вы просто друг другу не безразличны, Аллочка. – Во-первых, говори за него, во-вторых, это не даёт ему права так бессовестно портить мне жизнь. Хоть бы совесть имел, я замужем! При упоминании Макса Алина недовольно сморщилась. – Максим твой... Уже в печёнках у меня сидит. Муж, объелся груш. – Ну вот почему ты всегда так о нём? А Филиппа всегда защищаешь! А Макс, между прочим, очень хороший, добрый, спокойный... – Ага, именно поэтому ты раз от раза оказываешься в объятиях Филиппа, да? – Алина! – Что Алина? Ну что? Я не права? Права! А знаешь, почему? Потому что Максу твоему на тебя ровно всё равно, - на Алинином телефоне раздался звонок, но женщина тут же выключила его, не отводят взора от подруги. – Даже, если и так, то он не врывается в мою жизнь и не переворачивает всё с ног на голову, как некоторые, совершенно не думая о последствиях! – Да Киркоров просто любит! Любит тебя, - вновь звонок, и вновь сброс, - а ты этого, будто, не понимаешь! – Да с чего ты вообще так уверена, что он меня любит, а? Может, это просто привычка... Привычка ломать мою жизнь! – Да, конечно, во всём виноват Филипп. Во всех бедах человечества! – Нет, только я, да?! – Неет, что ты. Ты вообще у нас святая! С Галкиным трахаться за спиной у мужа – нормально. Смеяться над его чувствами на публику – вообще ничего страшного! Верёвки из него вить, издеваться над ним, знаю свою желанность – превосходно! Вот знаешь, правильно, Аллуся, он сказал, ты – сука! - её монолог вновь перебил вызов. - Да что?! - гневно крикнула она в трубку, отвечая на звонок. - Это срочно? - с той стороны какие-то вопросы. - Секунду, дайте мне главного директора! С этими словами Рёдель удалилась из кухни в коридор, решая какие-то рабочие вопросы, оставив Аллу одну, совершенно ошарашенной. " Алина... А я переживала, что Киркоров так выразился! Моя лучшая подруга, мой близкий человек заявляет мне, что я сука, в подтверждение словам моего бывшего мужа! Вот уж открытие... " От этих мыслей на глазах примадонны уже второй раз за день предательски появились слезы. Она поднялась из-за стола, допила уже остывший чай, пытаясь успокоить жар в солнечном сплетение, и присела на диван. "Она же права в чём-то... Я уж точно не святая. Да и про Макса права, наверное. Но я же не виновата, что так всё получилось. Чистое стечение обстоятельств. Про это я уже размышляла миллион раз... Господи, так ведь и с ума сойти можно! " Её мысли прервала Алина, вошедшая обратно в кухню, нервно постукивавшая телефоном по ладошке. Прима попыталась спрятать слёзы, но не успела и, увидев удивлённое лицо подруги, опустила голову на ладони. – Аллуся, ты плачешь? Прости меня пожалуйста, - Рёдель присела рядом с ней на диванчик, ласково обнимая за плечи, - я не хотела тебя обидеть, ты же знаешь... Я очень тебя люблю. И хочу, чтоб у тебя всё было хорошо... - Алина почувствовала вину за то, что довела подругу до слёз. Пугачёва всхлипнула, положив голову на плечо подруги, и та стала гладить её по волосам. – Я так устала! Алине срочно надо было развеять её грусть. В голову пришла забавная идея. – Знаю, мышка, - женщина улыбнулась до ушей, произнеся сие прозвище. Алла резко и удивлённо подняла свои заплаканные голубые глаза на подругу, оставшуюся довольной её реакцией. – Что? - усмехнулась Рёдель. - Киркорову можно так тебя называть, а мне нельзя? – Можно, - ответно хохотнула прима. – Ладно, оставлю это Филиппу, - она провела ладошкой по её голове, опускаясь к лицу, заправляя пряди выбившихся волос за ухо. – Ты со мной, как с маленькой, - Алла тряхнула головой, возращая пряди обратно на лицо. – Ну, а что поделать, Аллка, если ты ведёшь себя, как маленькая, - засмеялась Алина. - Прости меня. Пугачёва кивнула, положив голову обратно на плечо подруги. – Вот почему так, Алин? Я ведь люблю Максима. А изменила ему с Киркоровым... – А когда была с Филиппом, изменила с Галкиным. – Я такая дура! - она помотала головой, зажмурившись. – Ты слишком непостоянна, милая моя! Разберись в себе, а? – Да в чём разбираться-то. Я люблю Максима, у нас с ним дети. Киркоров – ошибки молодости! - она насупилась. – Любишь, говоришь, Максима? За что? – Ну, не знаю... Что за вопрос? За детей, за спокойствие, за семью. – А Филиппа за что любила? – Да хрен его знает! У него ведь ни одного плюса, сплошные минусы! И он же всегда таким был, а у меня розовые очки плотно сидели, видать. - она вздохнула. - Сколько время? - спросила вдруг прима, забирая из рук подруги телефон, включая экран, чтобы узнать ответ на свой вопрос. - Уже час ночи... – Ты куда-то спешишь? - ухмыльнулась женщина. – Нет, - она вдруг встала с дивана, а после легла на него, кладя голову на колени лучшей подруги. - Можно? – Тебе всё можно, дорогая моя... Ты мне так и не ответила, за что любила-то Киркорова?! – Да не знаю я! Не знаю! Он был таким... Необыкновенным, прекрасным, заботливым, сексуальным. Я с ума по нему сходила, дышать не могла без этого идиота! – Чувствуешь разницу? - Алина хитро улыбнулась. Алла тут же осознала, что это был маленький психологический тест. Рёдель ну очень любила так делать. Мысленно послав подругу на три весёлые буквы, Пугачёва вручила себе подзатыльник. – Алин, хватит, а?! – Прости. Пока ты сама не поймёшь себя, я тебе не помогу ничем.       Подруги всё-таки сменили тему, но Рёдель понадеялась, что Алла услышала её. Ей надо было разобраться в себе. А делать этого прима упорно не хотела, начиная ещё с 2000-х. Постепенно за разговорами пролетело ещё немного времени, Алла, лёжа на коленках Алины, потихоньку засыпала, а когда последняя отвечала на сообщение по работе, окончательно провалилась в лапы Морфея. Не желая тревожить её сон, Рёдель не меняла своей позиции. " Что ж с тобой делать, птица моя певчая? " - последнее, что пронеслось в её голове, прежде чем она, вслед за подругой, погрузилась в сон.