Павлины и кролики

Желание родителей сосватать его, родного сына, с дочерью главы ордена Цзян буквально мельтешило перед глазами долгие годы. Не было никаких «ты должен» или же «у тебя нет выбора», и Цзинь Цзысюань мысленно благодарил их за отсутствие давления с их стороны. Но намеки были всегда. За ужином, во время прогулок, в любой неподходящий (а подходящих по мнению Цзинь Цзысюаня не было) момент матушка не упускала возможности «тонко намекнуть». – А-Ли очень добрая и нежная девушка, А-Сюань. – А-Ли прекрасно готовит, это ли не лучшее женское качество? – А-Ли красавица. Почему ты не желаешь обратить на нее внимание? А-Ли то. А-Ли се. А-Ли это и вон то. Раздражает. Деву Цзян он имел честь видеть уже не раз (с подачи дорогой матушки) и также поддержал не одну светскую и нейтральную беседу. И с уверенностью мог сказать, что ничего особо выдающегося за ней не приметил. Красива? Да. Но не превосходна. Умеет готовить? Важно ли это, если готовит все равно прислуга. Добрая и нежная? Таких можно найти еще вагон. Цзинь Цзысюань не считал Цзян Яньли «страшной» или «плохой». Он считал ее «несовершенной». Дочка, может, и главы, но ордена, который он никак не мог сравнить с собственным. Воспитание, влияние и стойкие, непоколебимые устои говорили о том, что искать ему нужно кого-то другого. Не здесь. Точно не в этом ордене, не достигающим величия Ланьлин Цзинь. Непоколебимые... Так он думал. Ныне они гостили в Пристани Лотоса вместе с матушкой. По каким причинам отец отказался составить компанию, Цзинь Цзысюань знать не хотел. Настроение было подпорчено уже этой обстановкой и темой разговора, которую мадам Юй, глава ордена Цзян и его родная мать подняли совершенно внезапно и никак не желали опускать. Свадьба. Чертова свадьба. На которую он согласия не давал. Которую рассматривал лишь в худшем расположении духа. О которой лишний раз и слышать не хотел. Прекрасно понимая, что ради ордена, как чертов наследник, в момент, когда вопрос зададут ему прямо в лоб, ему придется согласиться. Дева Цзян сидела напротив и сохраняла доброжелательный и приветливый вид. Но стоило старшим свести с нее свое внимание, как Цзинь Цзысюань ловил взглядом тяжелые вздохи и понуро качнувшуюся голову. Похоже, не одного его удручала сложившаяся ситуация. – Молодой господин Цзинь. После трапезы Цзян Яньли впервые за все время их знакомства начала разговор первой. С поистине мягкой улыбкой. – Полагаю, беседы Вас утомили. Не желаете прогуляться? Отказывать с его стороны было невежливо. Что-что, а нормы достойного поведения он знал прекрасно и осознавал, что лицо держать должен в любом случае. Особенно с хозяйкой дома, в котором ныне он гостил. И пусть прогулка в компании девушки, чье имя ему скоро будет сниться в кошмарах, не сверкала привлекательностью, но явно была куда соблазнительней нахождения в одном помещении с этими недосвахами. И, похоже, в его взгляде что-то отразилось, так как в следующий момент девушка легко помахала ладонью. – Правда, я не смогу пойти. Вы сможете отдохнуть от болтовни, да осмотреть окрестности. У нас не столь пышно, как в Ланьлин, но тоже красиво, – она неловко улыбнулась и закончила: – Если кто-то спросит, почему Вы одни, просто скажите, что получили разрешение от меня. Впервые он испытал по отношению к этой девушке благодарность. И почти позорно бежал, на бегу бросая всполошившейся матери что-то о том, что хочет подышать свежим воздухом. Именно так он оказался в дальней части резиденции. И именно там он встретил её. Юная дева стояла совсем рядом с пирсом по колено в воде. Юбка ее была подвязана, но это не особо помогало, ведь она то и дело с каким-то детским рвением то приседала, то топала ногами, расплескивая воду так, что свисающие фиолетовые ткани уже насквозь промокли. Она собирала лотосы, пристально оценивая каждый, и либо выкидывала, либо с довольной улыбкой закидывала на пирс. И не надо шибко всматриваться в ее лицо, чтобы понять, кто эта дама. – Ты что творишь, Цзян Усянь? Девушка вскинула голову и обернулась на голос. Выражение ее лица с заинтересованного мгновенно сменилось на до ужаса недовольное. Даже едва ли не выпятила нижнюю губу. – Так ты еще здесь, Цзинь Цзысюань? Блин, а я надеялась, к моему возвращению твоего духа в резиденции уже не будет. Юноша сдержал рвущееся желание закатить глаза. Эта девчонка. Цзян Усянь. Урожденная Вэй. Что-то вроде слуги главенствующей семьи. Хотя он не раз наблюдал за ее взаимоотношениями с родными детьми Цзян Фэнмяня. И сложно было сказать, что они не кровные родственники, или же что сама Усянь находится хоть на полранга ниже них. Очевидно, положение в доме ее было лишь формальностью. И она больше походила на приемыша, принятого в семью. Об этом говорило даже то, что глава ордена нарек ее фамилией своего клана. Касаемо самого Цзинь Цзысюаня. Не то чтобы он питал к ней какую-то неприязнь. Она просто его не интересовала. Но почему-то он с первой встречи вызвал в ней нечто среднее между гневом и отвращением. Это было очевидно по ее взглядам да метафоричным и буквальным подножкам. Она не интересовала его. Но он надеялся, что сможет достигнуть с ней какого-никакого перемирия спустя четыре года, что они не виделись. Ради собственного спокойствия и благополучия. Потому что, если родители вызывали в нем смиренный гнев, то эта девчонка изводила порой до крика. И всегда за нее заступался этот Цзян Чэн. Чертов благородный рыцарь. – Мы отбудем лишь завтра утром, – он прищурился и не смог сдержать ответного колкого замечания: – Поэтому наберись терпения и придерживайся должного поведения. Ты всего лишь слуга. На что Цзян Усянь лишь небрежно махнула рукой, закидывая лотосы на пирс. – Но сейчас ты в доме моих господ. А еще, что важнее, твоя задетая павлинья гордость меня мало беспокоит. Ты не сделаешь мою шицзэ счастливой, так что тебе нечего тут делать. Не ожидай от меня какого-то теплого отношения. Цзинь Цзысюань сжал кулаки. Да к черту твою шицзэ, требуется элементарное уважение к гостю и наследнику пусть и чужого ордена! Но спорить с ней желания не было никакого. Их перепалки никогда ничем хорошим не заканчивались. И о снятии стресса тут и думать не надо. Потому Цзинь Цзысюань молча отвернулся и собрался уже уйти. Внимание его привлек тихий всплеск. Цзян Усянь, похоже, решила, что на сегодня добычи ей хватит, и полезла из воды прямо на пирс. На секунду Цзинь Цзысюань поймал себя на мысли, что эта девчонка довольно сильна. Впрочем, не то чтобы он каждый день наблюдал, как юные девы карабкаются из воды. Вот она подтянулась на руках, легла животом и грудью на доски, закинула одну ногу. Дернулась и замерла. – Помочь? – вскинул Цзинь Цзысюань брови. – Я сама! Снова дернулась. Уже сильнее. Послышался подозрительный треск. Цзян Усянь заметно побледнела. Она медленно подтянулась, закинула вторую ногу и, присев, начала с каким-то старательным усердием копошиться с юбкой. Цзинь Цзысюань не выдержал и присел рядом на корточки. – Что случилось? Прекрати дергать ее из стороны в сторону! – и он попытался схватить ее за руки, но мгновенно получил по своим. – Не трогай! И-и не смотри! Девушка удостоила его лишь одним мимолетным взглядом, но он успел заметить подозрительный блеск в глазах и красные щеки. А после продолжила возиться с юбкой. Пальцы ее заметно дрожали. Догадка осенила Цзинь Цзысюаня моментально. – Так ты ее порвала? Ты порвала юбку? – и когда девушка начала дергать ткань усерднее, не выдержал и выхватил из нервных рук. Пара мгновений, и юбка освобождена от оков двух торчащих гвоздей. Порвана. В самом деле порвана. И что им теперь, черт возьми, делать?! Как говорится, всякий опыт приходит со временем. Но Цзинь Цзысюань был бы рад получить опыт в решении подобных ситуаций куда раньше! Или не получать вообще! Цзян Усянь резко с силой хлопнула себя по лицу. – Мадам Юй меня убьет! Так это все, что ее беспокоит?! Цзинь Цзысюань осмотрелся. Вокруг полно людей. Пройти до резиденции незаметно у них точно не получится. Чем бы там сейчас не была забита голова Цзян Усянь, но на взгляд юноши – первостепенной проблемой была ее честь. Которая легко могла быть запятнана, если хоть кто-то еще обратит внимание на эту неприятную и позорную деталь. Девушка вскочила на ноги и принялась осматривать дырку. Впрочем, «дыркой» сие назвать было сложно. Разрыв начинался выше середины юбки и заканчивался около самого подола. И он был спереди. От подобного Цзинь Цзысюань не выдержал и смущенно отвел взгляд. Зрелище в самом деле не для слабонервных. И тем более не для него. Цзян Усянь с выражением истинной трагедии оценила масштаб бедствия. Попыталась запахнуться, но безуспешно. Напряжение накатывало, и Цзинь Цзысюань чувствовал подступающую панику. По всей видимости, именно она была причиной его последующих слов и действий. – Я тебя отнесу. Девушка вскинула голову и уставилась на него с толикой недоверия во взгляде. – Что? Вместо ответа Цзинь Цзысюань быстрее собственных мыслей подобрал с деревянного пола лотосы и сунул в руки пораженно застывшей на месте девушки, а после, усердно отбрасывая отголоски разума и игнорируя внутренние панические вопли, весьма беспардонно и совершенно не по-рыцарски подхватил ее на руки. Ох. Она весьма легкая. А изгиб коленей и талия поразительно тонки. Это осознание подпалило лицо благовоспитанного наследника ордена Ланьлин Цзинь. И это просто не могло укрыться от цепкого взгляда серых глаз. Раздалась тихая насмешка. – Как благородно с Вашей стороны, молодой господин Цзинь. И как позорно. Не стыдно нести на руках какую-то там слугу какого-то там ордена? Цзинь Цзысюань зажмурился, сдерживая новую волну жара. – Ты просто подвернула ногу. Я тебе помогаю. – Что? Пост... – Ты. Просто. Подвернула. Ногу. Я. Помогаю, – отчеканил юноша и глубоко вздохнул, делая первый шаг. Цзян Усянь ехидно усмехнулась, но покорно замолчала. Лишь поправила юбку и крепче сжала лотосы в руках. Идиот. Сколько высокомерия, и все равно в итоге ставит себя в подобное положение ради чужой репутации. А Цзинь Цзысюань лишь плотнее поджал губы, безуспешно сдерживая рвущееся из груди смущение. Не от посторонних взглядов. А от ощущения столь необычной и хрупкой ноши в его руках. От поразительно тонких и нежных изгибов. И доселе незнакомого чувства трепетной бережности. В этом он, впрочем, себе никогда не признается.