Павлины и кролики

Цзинь Цзысюаню не спалось. Прошлым днём в резиденцию ордена Ланьлин Цзинь прибыл глава ордена Цзян со своим сыном и слугами. У него была назначена встреча с Цзинь Гуаншанем, и весь вечер они втроём провели в обеденном зале. В то время как Цзысюань, наконец, смог спустя несколько месяцев остаться наедине с Вэй Усянем. Он прекрасно понимал, сколь неправильны были его чувства к этому юноше. Разница в возрасте и возраст возлюбленного вынуждали их долгое время скрываться. И он давно принял свою судьбу. Пусть и понимал, что быть связанным со слугой чужого дома — позор. Но и пойти против этой связи он просто не мог. Вэй Усянь отдыхал в дальней комнате. Но даже так его приятный, чуть горьковатый аромат достигал Цзысюаня. Вчера вечером у него внезапно началась течка. И мужчина благодарил небеса за то, что не позволили ему совершить необдуманное. Дали сил для того, чтобы взять себя в руки, оторваться от распаленного и зацелованного юноши, бездумно требующего «ещё, ещё!», а после позвать главу четы Цзян. Но, Боги, как же сильно он его желал. Ни один запах так не влек, не сносил ему крышу, как запах этого вечно улыбающегося бойкого паренька. Это угнетало. Лишало сна. Он ненавидел себя за эту слабость. Но наперекор разуму не мог оставаться спокойным вдали от любимого. Он чувствовал его страдания, чувствовал невыносимый жар и одолевающее желание. Хотел быть рядом. Черт, как же он хотел прямо сейчас быть рядом с ним. Обнимать, нежно касаясь пальцами разгоряченного тела, целовать каждый сантиметр, подмять под себя дрожащего юношу и слиться с ним воедино, демонстрируя всю свою любовь и властное желание обладать. А в конце вгрызться, клеймя и утверждая принадлежность ему одному. Чтобы знали все: он — его истинный. Завидуйте! «А-Сянь ещё слишком юн. Господин Цзинь, надеюсь, Вы понимаете это.» В сердцах Цзысюань с силой ударил по кровати. Три года назад, когда выяснилось, что Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань связаны, Цзян Фэнмянь решил поговорить с мужчиной наедине. Цзысюань не спорил. Он был со всем согласен. Что Вэй Усянь слишком юн. Что он может ему навредить. Что могут возникнуть проблемы. И был вынужден принять требования. «До тех пор, пока он не повзрослеет, какая-либо связь запрещена. Иначе с ним вы более не увидитесь.» В тот день он впервые почувствовал исходящий от доброжелательного главы ордена холод. Он понимал беспокойство семьи Цзян. И также вынужденно терпел вечно снующего поблизости Цзян Чэна, что старательно за ними наблюдал, буквально прожигая Цзысюаня насквозь своим пристальным взглядом. Так и прошли три года стыдливых объятий и коротких поцелуев украдкой. Вэй Усянь находил это все очень забавной игрой, не замечая тревог Цзысюаня. Наследник ордена Ланьлин Цзинь накинул поверх ночных одежд халат и покинул свои покои. Возле комнаты, отведенной для Вэй Усяня, стояли слуги-беты во главе с Цзян Чэном. Тот испускал такую ауру, что, казалось, он не задумываясь убьет любого, кто осмелится приблизиться к комнате его младшего названного брата. Стоило ему заметить Цзысюаня, как Цзыдянь на пальце угрожающе сверкнул. — Проваливай. — Я хотел узнать, как он, — мужчина старательно держал лицо непроницаемым, но в глубине души раздражение боролось со страхом. Инстинкты кричали ему пробиться к дверям комнаты своими силами. Преграды на пути к любимому действовали ему на нервы. Но разум понимал — одно неверное действие, и они отберут его навсегда. — Паршиво, — коротко фыркнул Цзян Чэн. — У него жар. И это твоя вина. Из-за дверей раздался различимый и короткий стон, на грани плача. Охранники стыдливо отвели взгляд, а лицо Цзян Чэна стало ещё темнее. У Цзысюаня волосы едва не встали дыбом. Этот короткий, словно призрачное видение, звук донес до него боль и страдание. Вэй Усяню плохо. Он зовёт его. Он нужен ему. Цзысюань сделал шаг в сторону комнаты. Сверкнула молния. Цзян Чэн призвал Цзыдянь. — Ещё шаг, и ты труп. Мышцы Цзысюаня напряглись. Он был готов драться. — Не забывай, в чьем ты доме! — гневно выкрикнул он. Совсем позабыл, что не взял с собой Суйхуа. — Плевать! — прорычал Цзян Чэн и угрожающе взмахнул оружием. — Если осмелишься пальцем его тронуть, мгновенно лишишься руки! — Что здесь происходит? Рядом появились Цзян Фэнмянь и Цзинь Гуаншань. Выражение лица главы ордена Цзян не предвещало ничего хорошего. Гуаншань в свою очередь выглядел так, словно вся ситуация доставляла ему ужасную головную боль. Он с безразличием окинул взглядом двух разъярённых мужчин, тяжело вздохнул и обратился к спутнику: — Я приношу извинения за своего сына. Цзинь Цзысюань разозлился ещё больше, но смог найти в себе силы плотно сжать губы и проглотить невысказанные резкие слова. — За что мы должны просить прощения? — прорычал он, смотря прямо на глав орденов. — За то, что сейчас по вашей вине Вэй Ин лежит в этой комнате и мучается? Он омега, мой истинный, и сейчас я обязан находиться рядом с ним. — Я понимаю, — ответил Цзян Фэнмянь. Говорил он спокойно и с достоинством, но его взгляд и острый, как лёд, голос прожигали до костей. — Но он ещё слишком юн. Я вновь настоятельно прошу господина Цзинь быть терпеливее… — Какое, к черту, терпение?! — сорвался Цзысюань. Никогда ранее он не позволял себе так говорить с главами орденов. Но сейчас бушующие в нем чувства и гормоны просто сводили его с ума. — Ему давно не тринадцать! Ему шестнадцать! — Он все ещё слишком юн, — отрезал Цзян Фэнмянь, и глаза его угрожающе сверкнули. — В его возрасте омеги уже выходят замуж! — не сдавался Цзысюань. Фэнмянь ничего не ответил. Разумеется. Он просто не желал признать то, что так называемый «ребенок» давно вырос. Цзинь Гуаншань скромно кашлянул в кулак и вышел вперёд. Рукой он обхватил плечи сына и с силой потянул за собой в сторону комнаты Цзысюаня. В этот момент послышался ещё один стон. Он его звал. Глаза налились кровью, Цзысюань в отчаянии кинулся к комнате, но внезапно Гуаншань резким толчком отбросил его назад. — А-Сюань! — неожиданно властным голосом окликнул его отец. — Не позорься! Подожди в комнате, — а после приблизился и склонился к сыну, сбавив голос: — Я поговорю с Фэнмянем. Так что прекрати меня позорить. Просто подожди до завтра. Другого выбора у Цзысюаня не оставалось.