Павлины и кролики

В маленькой комнатушке, где горел один светильник, едва освещая небольшое пространство, раздавалась тихая возня. Послышался глухой хлопок и болезненное «ай». — Вэй Ин! — угрожающе прошипел Цзысюань и поднял руку, готовый вновь отвесить парню подзатыльник, но ее быстро прижали к кровати. — Немедленно отпусти! Мы не будем заниматься этим сейчас! — Почему? — совсем не шепотом с искренним недоумением поинтересовался Вэй Усянь, чьи пальцы, добротно смазанные лубрикантом, уже деловито растягивали так и преисполненного гневом любовника, игнорируя судорожно сжимающую локоть ладонь. Цзинь Цзысюань выразительно на него посмотрел. — Потому что Цзян Чэн спит в соседней комнате. — Он нам не помешает, — заверили его. Пальцы неосторожно (или специально?!) повернулись, и Цзысюань резко поджал губы, сдавленно промычав. — Почему ты не можешь… просто подождать? Вэй Ин, завтра у него ночная смена. Давай подождем до завтра. Да послушай ты ме… ха..! Пальцы резко проникли глубже, и с губ сорвался несдержанный стон, а спина рефлекторно прогнулась. Колени мелко дрожали. Он всегда так растягивал его. Всегда был осторожен и нетороплив. Но стоило ему понять, что дискомфорта более нет, а пальцы свободно проникают в разработанное для него тело, как ему просто срывало крышу, и одними только пальцами он мог довести партнёра до исступления. — Подождать? — с неприкрытой усмешкой переспросил Вэй Усянь и подушечками пальцев прошёлся по простате, дразня и с удовольствием наблюдая за вскинутыми навстречу бедрами и приоткрытыми в беззвучном стоне губами. Их он очень любил целовать. Но сейчас не мог позволить себе такую радость. — Предлагаешь передрочить и лечь спать? Не говори мне, что ты в порядке. Я вижу твой член. И он с тобой не согласен. — Заткнись… — тихо фыркнул Цзысюань, отворачиваясь и пытаясь уткнуться в подушку, пока уши предательски загорались. Однажды он точно убьет его за подобные речи. — Тут тонкие стены. Он нас услышит. — Цзян Чэн спит крепко, — заверили его с подозрительной небрежностью, но пальцы внутри, дразнящие, напирающие, недостаточно длинные и толстые, так и склоняли к тому, чтобы поверить ему. Потому что ему мало. И с каждым лёгким толчком он все отчётливее понимал, что ему хочется… просто отпустить ситуацию. Вэй Ин говорит, что их не услышат. Значит, шанс есть. Маленький… очень маленький… но он постарается. Ладонь неуверенно отпустила чужой локоть и следом накрыла щеку, пальцем едва касаясь сухих от горячего дыхания губ. Вэй Усянь с благодарностью прильнул ими к ладони, и в следующий миг жар и тяжесть чужого тела придавили Цзысюаня к матрасу. Горячее дыхание опалило и без того горящее ухо, и прежде чем парень понял, его рот плотно накрыли ладонью, а пустота, оставшаяся после пальцев, в один миг пропала, и на ее место пришло чувство предельной и такой желанной заполненности. Кровать предательски скрипнула под напором, и на мгновение Цзысюань пришел в себя, сразу вспомнив о соседе, но новый толчок сразу выбил из него всю совестливость вместе с заглушенным стоном. Было жарко. От тяжёлого дыхания двоих. От сдержанных движений. От усилий подавить рвущиеся наружу стоны. От чувства быть обнаруженными в любой момент. Но член Вэй Ина, твердый и желанный, его беспорядочные поцелуи и толчки, плавные и глубокие, лишали всякого беспокойства. *** Наутро первым встал Цзысюань. «Измотанный» «тяжёлой ночью» Вэй Усянь наотрез отказался подниматься с кровати и делать завтрак, посему его очередь готовить автоматически завалилась на плечи любовника. В коридоре Цзысюань столкнулся с только покинувшим свою комнату Цзян Чэном. Позабытая прошлой ночью неловкость вернулась с новой силой, и ему стоило огромных усилий сохранить невозмутимое выражение лица. Цзян Чэн смерил его хмурым взглядом и вместо приветствия вдруг произнес: — Знаешь, я прекрасно помню имя своего брата. Не надо с таким усердием напоминать мне о нем по ночам. И, не сказав более ни слова, молча первым прошел на кухню, оставив Цзысюаня в коридоре наедине с собой и этой информацией. Шокированного, до ужаса смущённо и готового прямо сейчас убить своего парня.