____________________________________________________________
Гарри был в Больничном крыле второй раз за этот год. Как и в прошлый раз, рядом лежало окаменевшее тело. Но на этот раз, это был не надоедливый мальчик, которого он едва знал. Он смотрел на Гермиону, неподвижно лежащую с пустыми открытыми глазами, и не мог перестать думать о том, каким же огромным идиотом он был. Он мог предотвратить это. Гарри не был Наследником Слизерина, атакующим студентов. Но он все еще был наследником. Он мог говорить на парселтанге, и это означало, как бы ему это не нравилось, что в нем была кровь Слизерина. Это означало, что, что бы этот Наследник ни делал, Гарри тоже был на это способен. Это означало, что если бы только Гарри не был таким идиотом, забывающим о своих способностях, он мог бы того поймать. Наследник должен уметь говорить на парселтанге. Оставалось только узнать, кто в Хогвартсе, помимо Гарри, понимал этот язык.***
Ее пламенно-рыжие волосы живописно отражались в воде на полу, где она неподвижно лежала. — Джинни! — Гарри побежал через всю Комнату и упал перед ней на колени. — Джинни, только не умирай! Пожалуйста, не умирай! Она была так бледна и так холодна, и ее глаза были закрыты, и она не пошевелилась, когда он прикоснулся к ней. Он наклонился и задержал дыхание, пытаясь понять, дышит ли она еще. Здесь. Дыхание было слабым и еле слышным, но оно было здесь, а значит, она все еще была жива. — Джинни, очнись! — отчаянно шептал Гарри, тряся ее. Но ее голова лишь безжизненно моталась из стороны в сторону. — Она не очнется, — произнес спокойный голос за его спиной. Гарри тут же узнал его. — Том? — он удивленно повернулся на коленях. Это действительно был он, Том Реддл, совсем как Гарри видел его в том видении в дневнике, стоявший здесь, прислонившись к ближайшей колонне без всяких забот. — Что?.. Как?.. — Гарри, — кивнул Том. — Я должен сказать, из тебя получился ужасный хранитель. А я уж и поверил, что ты действительно можешь защитить меня от других. — Блин, Том, прости, я совершенно не подумал… — Гарри поспешил извиниться, но остановился, поняв, что Том просто подшучивал над ним. Он наконец заметил, что Том был словно полупрозрачным, расплываясь по краям, словно в любой момент он мог испариться от малейшего ветерка. — Как ты здесь оказался? — спросил Гарри. — Ты привидение? — Воспоминание, запертое в дневнике на пятьдесят лет, — тихо поправил его Том, указывая на пол рядом с Джинни. И правда, рядом был небольшой черный дневник, который Гарри однажды нашел в туалете Миртл. Он невинно лежал рядом с холодным телом на полу. Сказать, что Гарри был удивлен его здесь увидеть, было бы огромным преуменьшением. — Это Джинни украла тебя? Зачем? — он растерянно спросил, но потом вспомнил, зачем он вообще сюда пришел. — Что здесь случилось? — Ты еще не догадался? — улыбнулся Том. — Джинни Уизли открыла Тайную Комнату. — Что? — Гарри пораженно уставился на него с открытым ртом. — Нет, это невозможно, она не… Том перебил его с тяжелым вздохом: — Ты снова хочешь сказать, как однажды увидел ее с змеей, которую она предположительно не понимала? — Нет, но… Гарри замолчал. Честно говоря, он не успел проверить, понимала ли Джинни парселтанг, вместо этого Гарри фокусировался на слизеринцах и старшеклассниках. Да даже если бы у него было время, он бы никогда не заподозрил ее! Она же была младшей сестричкой Рона и всего лишь первокурсницей. — Я же уже говорил тебе, Гарри, — мягко продолжил Том, когда стало понятно, что Гарри нечего сказать. — Наследник может просто притворяться добрым и наивным, чтобы избежать подозрений. Гарри уже понял это, но что-то все равно не сходилось. Он повернулся обратно к Джинни и внимательно на нее посмотрел. — И ты снова поймал Наследника, — он рассеянно заметил, все еще пытаясь увидеть в Джинни того самого преступника. Зачем ей писать, что ее скелет будет вечно пребывать в Комнате, если она была Наследником?.. — Да, именно так, — ответил Том, и Гарри мог слышать его самодовольство даже с повернутой спиной. Не странно ли это, шептал голос в его голове, что Том так удачно был здесь оба раза, когда Тайная Комната была открыта? Где он, еще раз, нашел дневник? В туалете Миртл — прямо рядом со входом в Комнату? Он не повернулся обратно к Тому. Так было проще, когда другие не могли видеть, как ты говоришь, когда они не могли заметить никаких странностей с тем, как ты это делаешь. Он делал так уже десятки раз за последние пару недель, почему же сейчас было так сложно говорить? ~~ Что с ней случилось? ~~ он прошипел чуть слышно, отчаянно надеясь, что был неправ. Том засмеялся. ~~ Какой интересный вопрос, ~~ он прошипел в ответ. Гарри резко повернулся и с нарастающим ужасом смотрел на Тома, который слегка наклонился вперед с улыбкой на лице. ~~ Я думаю, настоящая причина заключается в том, что Джинни открыла свое сердце и рассказала все свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу. Гарри неверяще смотрел, как этот красивый парень — слизеринец, старшекурсник, совсем как те, кого он проверял с тех самых пор, как Гермиона стала жертвой атаки, а он даже не подумал!.. — отклонился назад и беспечно продолжил на обычном языке, как будто он только что не раскрыл себя как Наследника, как будто он не признался, что напускал василиска на детей. — И она была ужасно скучной. Ты не можешь представить себе, насколько я был разочарован, когда в следующий раз дневник снова открыла она, со всеми своими дурацкими проблемами одиннадцатилетней девочки, — он закатил глаза. — Ты был гораздо интересней. Глоток свежего воздуха, можно сказать. Гарри наконец-то вырвался из ступора и поспешил найти свою палочку, которую он так беспечно бросил на пол, спеша к Джинни. Но он нигде не мог ее найти. — Ты Наследник Слизерина! — он обвинил Тома. Но тот лишь равнодушно пожал плечами: — Тебе потребовалось довольно много времени, чтобы это понять, — он хмыкнул, рассеянно вертя в руках палочку, в которой Гарри с замершим сердцем узнал свою. Гарри прекратил свои бессмысленные поиски и непонимающе уставился на Тома. Он понял, что никогда раньше не задумывался, что делать после того, как он найдет Наследника. Пойти к профессору, наверно? Сейчас такой возможности, очевидно, не было. Том все еще улыбался и спокойно ждал, что Гарри будет делать дальше. — Зачем? — наконец спросил Гарри. — Зачем ты это делаешь? — Разве мы это уже не обсуждали? — Том элегантно приподнял одну бровь. — Единственный способ заставить людей впервые в жизни думать, это поставить их под угрозу. — Что? Но… Ты… — Гарри замешкался. — Но убивать детей?! — Убивать? О чем ты? — Том невинно улыбнулся. — Никто не умер. Гарри поразился подобной наглости. — Миртл умерла, — он твердо напомнил, когда вновь обрел голос. — Случайно, — тут же возразил Том. — Из-за крайне неудачного стечения обстоятельств, после которого школа почти закрылась, а мне пришлось закрыть Комнату. Неужели ты правда думал, что я настолько глуп, что убил кого-то непосредственно рядом со входом туда? Или что это было всего лишь совпадением, что каждая жертва смотрела через отражение? Ну правда, Гарри, я ожидал от тебя большего. Гарри почти стало стыдно, потому что да, он действительно так думал. Почти. Но он больше не забудет, зачем он сюда вообще пришел. — А Джинни? Она тоже всего лишь случайность? Улыбка соскользнула с лица Тома. Он наконец принял серьезный вид, а не как будто вся эта ситуация была для него лишь глупой шуткой. — Джинни Уизли — необходимая жертва. — Жертва? Для чего? — Жизнь за жизнь, душа за душу, — торжественно произнес Том. — Ты же не думал, что существование внутри книги это настоящая жизнь? — он медленно наклонился вперед, срывая с губ рассерженные слова. — Я пятьдесят лет был немногим лучше призрака. Но теперь, Гарри, чем слабее она, тем сильнее становлюсь я, и скоро я не буду всего лишь воспоминанием. Немногим лучше призрака. И не в этом ли был весь ужас? Том был чем-то гораздо большим, чем обычным привидением или портретом, которых в Хогвартсе было в достатке. Он был хитер и терпелив, он аккуратно планировал нападения, он осторожно делился информацией — он не сказал, что не знает, кто является Наследником, он сказал только то, что думали все остальные — и в отличие от призраков и портретов, он был живой. У него были собственные чувства и мысли, он не был всего лишь помешан на чем-то одном, в отличие от сэра Николаса, помешанного на вступлении в Клуб обезглавленных охотников, или Полной Дамы, раз за разом безуспешно пытавшейся петь. И тем не менее, он был заперт в дневнике. Один. В течение пятидесяти лет. Разумеется, он был готов на что угодно, лишь бы выбраться оттуда. Гарри поступил бы так же на его месте. Но это не значило, что он был согласен с методами Тома: — Должен быть другой способ выбраться из дневника! — Его нет, — спокойно возразил Том. — Он должен быть! Для этого же и существует магия, и если ты только поймешь как… Но Том лишь усмехнулся: — Что второкурсник может знать о магии и ее ограничениях? — Но ведь ты тоже еще только студент, — поспешно заметил Гарри. — Как ты можешь быть уверен, что это единственный способ? Мы можем взять книги и… и исследовать, и тогда я уверен, мы найдем что-нибудь! Том удивленно поднял брови: — Ты хочешь мне помочь? — Конечно! — немедленно ответил Гарри. Разве это было не очевидно? — Я бы тоже не хотел жить в дневнике. Том развел руками, показывая Тайную Комнату вокруг них, словно Гарри мог забыть, где они находятся: — После всего того, что я сделал? Это заставило Гарри остановиться. Ведь правда, это же был не просто Том, с которым он проговорил один вечер, но кто казался ему старым другом детства. Это был Наследник Слизерина, кто еще до того, как он был заперт в дневнике, уже нападал на студентов. Он объявил охоту на маглорожденных, подставил Хагрида, убил Миртл — пусть и случайно — и почти закрыл единственный дом, который у Гарри когда-либо был. Если так подумать, Гарри, пожалуй, не стоило так охотно предлагать ему свою помощь. Но чем дольше он об этом думал, тем сильнее осознавал, насколько наплевать ему было на то, что стоило или не стоило делать. — Да, — он посмотрел Тому прямо в глаза, стараясь передать свою искренность. — Я понимаю, почему ты это делаешь, я правда понимаю. Это звучит безумно, да, но угрожать людям… работает, ты прав в этом. Профессора стали обращать на нас больше внимания, стало меньше драк в коридорах, и люди перестали так часто обзывать маглорожденных… — Гарри сделал паузу, но потом уверенно продолжил. — Но убивать людей неправильно. Да, наверно это научит их еще большему, но Джинни этого не заслуживает, а они снова попытаются закрыть школу, Том! Ты же должен понимать, что это уже слишком. Том продолжал пораженно смотреть на него, наклонив голову на бок в молчаливом размышлении. Он не сказал ни слова. Гарри продолжил говорить, почему-то отчаянно желая, чтобы Том к нему прислушался, чтобы он понял: — Мы найдем другой способ дать тебе настоящее тело, никого не убивая, Том, обещаю. Его слова снова канули в тишину. Гарри напряженно смотрел ему в глаза, стараясь понять, о чем Том думал. Гарри не знал, почему это было так важно для него, но это было так, и ему казалось, что вся его жизнь зависела от того, прислушается Том к нему или нет. ~~ Пожалуйста, ~~ он прошептал, не зная, что еще сказать, как еще передать свое отчаяние. Том судорожно вдохнул. Он выглядел раздираемым противоречиями, и Гарри не мог понять почему, почему ему было так сложно поверить, что кто-то понимал его и хотел помочь. ...но нет же, он ведь знал, как это бывает, и как он вообще мог кого-то просить довериться незнакомцу, когда сам не мог довериться даже своим друзьям... — Ладно, — внезапно выдохнул Том. — Поступим по-твоему. Гарри замер. Это было так неожиданно, и в глазах Тома все еще была эта странная неопределенность, и он боялся поверить своим ушам. — Правда? Ты согласен? Том кивнул. Но по какой-то причине, Гарри хотел это услышать. — Ты прекратишь убивать Джинни, и мы найдем другой способ покинуть дневник? — Да, — на этот раз вслух ответил Том, каким-то образом понимая гаррину тревожность. Но Гарри еще не позволял себе расслабиться: — Ты обещаешь? Том пристально посмотрел на него, и что-то промелькнуло в его глазах, но Гарри не успел понять, что. — Я обещаю, — торжественно сказал Том. И Гарри снова мог дышать. Все было в порядке. Том прислушался, и сегодня никому не надо было умирать. И все же небольшой истерический смех вырвался у него из груди. Мерлин, как же он переволновался. Ну конечно же, Том прислушался. Гарри понимал его, и Том тоже его понимал. Это было так правильно, и Том понял его, конечно он понял, и теперь все будет хорошо. — Гарри? Он поднял глаза и увидел явно встревоженного Тома, неуверенно протягивающим свою полупрозрачную руку в его сторону. Гарри осознал, что он так ничего и не ответил, и, возможно, смеялся чуть дольше, чем думал. — Ага, — он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Святой Годрик, как же неловко вышло. — Я просто… Я… Спасибо. Гарри не верил, что это простое слово выражало всю глубину эмоций, что он сейчас испытывал, но Том тихо хмыкнул, как будто все равно понял — и конечно он понял, это же был Том, он всегда поймет. Наконец взяв себя в руки, Гарри осмотрел Комнату. Джинни все так же лежала на полу, но теперь, когда у него было время, Гарри мог оценить насколько... завораживающе она смотрелась. Лежащая под ногами гигантской статуи, словно пожертвование — чем она и была — с огненными волосами, словно нимб вокруг ее головы, красиво перекликавшимися с гриффиндорским красным на ее мантии, лицо мертвенно бледное, но такое спокойное, словно она просто заснула и мирно умерла во сне… Так. Вообще-то им еще многое предстояло сделать. — Нам надо придумать, что сказать остальным, — Гарри заставил себя оторваться от рассматривания Джинни. Том тоже критически осматривал ее, словно художник, размышляющий о своей картине. Он выглядел довольным собой, и Гарри не мог не согласиться, что он имел на это полное право. — Да, — согласился Том. — Сомневаюсь, что они поймут меня так же легко, как ты. — Значит, будем врать, — заключил Гарри. — Значит, будем врать, — кивнул Том, поворачиваясь к Гарри. — Но для начала, у меня есть пара вопросов. — Окей, — Гарри рассеянно помахал рукой, не имея ничего против этого. Он старался больше не смотреть на Джинни, а то опять отвлечется. Итак. Может быть, снова кого-то подставить? Но кого? Это должен быть кто-то, кто хотя бы теоретически мог организовать все эти нападения, но кто бы это мог быть? — Как ты выжил после встречи с Лордом Волдемортом? Гарри с удивлением поднял голову: — Что? Почему тебе хочется это знать? Волдеморт был после тебя. — Джинни писала о тебе, — пояснил Том. — И довольно часто, между прочим. Видишь ли, она надеялась быть твоим соулмейтом. Гарри поморщился, ему не очень нравилось обсуждать эту тему. Том продолжил: — Она так расстроилась, когда поняла, что это не так. Впрочем, она быстро переключилась на то, что ее соулмейтом на самом деле был я, — Том рассмеялся, качая головой. — Вышло забавно. Но, она так же говорила и о Сами-Знаете-Ком, — он закатил глаза, все еще посмеиваясь. — И это так поразительно, что ты смог одолеть Темного Лорда, отделавшись только шрамом, в то время как он утратил всю свою мощь. Как ты добился этого? — Да никак, — Гарри пожал плечами. — Ну то есть, это все чушь собачья. Мне было пятнадцать месяцев, я не мог ничего сделать, даже если бы попытался! Но моя мама любила меня, и она… умерла за меня, и почему-то это его остановило. Хотя Волдеморт на самом деле не умер, его призрак летает где-то, пытаясь вселиться в других людей или что-то вроде того. Том молча обдумал это. — То есть на самом деле, в тебе нет ничего особенного, — он задумчиво сказал. — Ну, прости, что разочаровал, — рассмеялся Гарри. — Я постоянно повторяю, что я просто Гарри, а не какой-то дурацкий Мальчик-Который-Выжил, но никто же не слушает! Думаю, Джинни рассказала обо мне кучу вещей, которые она никак не могла знать. — Так и есть, — с соскользнувшей улыбкой подтвердил Том. — Но мне было любопытно, понимаешь. Потому что между нами есть это странное сходство, Гарри. Мы оба полукровки, сироты, выросли с магглами. Возможно, единственные змееусты в Хогвартсе со времен великого Слизерина. Мы даже выглядим немного похоже. — О, я точно не буду против, если вырасту и стану, как ты, — усмехнулся Гарри, мечтательно оглядывая Тома. — Хотя вот с моими волосами вряд ли можно что-то сделать. Они безнадежны. Том подавил смешок, снова улыбаясь: — Куда делась твоя вера в магию? Совсем недавно ты утверждал, что она способна на что угодно. — Так ты считаешь, что еще не все потеряно? Том сделал вид, что серьезно обдумывает этот вопрос. — Нет, — он в конце-концов заключил. — Они действительно безнадежны. Гарри надулся, пытаясь спрятать улыбку: — Ну и ладно! Я все равно буду только красивее с лохматыми волосами. Тут Гарри понял, что они снова отвлеклись — это все Том виноват, правда — а время уже быстро утекало. Он постарался сосредоточиться: — У тебя еще есть вопросы? А то нам очень надо что-то делать со всем этим. У меня даже есть идеи! Том тоже собрался, и его лицо снова стало серьезным: — Нет. Это все, что я хотел знать. — Хорошо. Так вот, мне кажется, что проще всего снова перевести стрелки на кого-то другого, — Гарри глянул на Тома, но тот лишь молча указал ему продолжить. — Я предлагаю Локонса. Он отвратительный, а еще он только что попытался стереть мне память, так что я думаю, он этого заслуживает. Как ты считаешь? — Это может сработать, — одобрил Том. — Впрочем, в этом нет нужды. — В смысле? — Гарри замешкался. — У тебя есть другой план? — Что-то вроде того, — но Том не стал объяснять, и что-то странное снова промелькнуло в его глазах. Гарри не нравилось, как это звучало, но он отбросил эти мысли в сторону. — Ладно, — кивнул он. — Что тогда? Том наклонил голову на бок, подходя ближе и осматривая Гарри. Неожиданно мальчик понял, что это был за взгляд. Это была… жалость? Но почему? — Ох, Гарри. Ты еще так юн, — прошептал Том, останавливаясь в двух шагах от него. — И так глуп. Гарри неосознанно сделал шаг назад. Что-то было не так. Но ведь еще недавно все было хорошо, так почему, почему все вдруг… Лицо Тома исказилось в широкой жестокой улыбке: — Я не могу прекратить убивать Джинни. … стало так неправильно. — Что? — тихо вырвалось у него. Том рассмеялся. И это был холодных смех, совсем не как тот, что Гарри слышал всего минуту назад — но при этом он звучал так знакомо, где он мог его слышать? — словно Том просто исчез, и теперь вместо него стоял кто-то совершенно другой, кто-то, кого Гарри совсем не знал. ...но ведь это тоже не было правдой, не так ли?.. Он знал его. — Ты пообещал, Том, — упрямо прошептал Гарри, отказываясь слушать этот смех и собственные мысли. — Правда? — искренне удивился Том, или же это только выглядело искренне, как он теперь может быть в этом уверен? — Ну, видимо я солгал. Гарри отшатнулся. Он не хотел в это верить, это не могло быть правдой, это не должно было быть правдой, почему ему было так больно? А Том, тем временем, явно наслаждался собой и вызванной им реакцией: — Бедная малышка Джинни! Ее рыцарь в сияющих доспехах пришел слишком поздно. Все уже зашло слишком далеко, ее душа практически покинула свое тело. — Том наклонился вперед и с улыбкой прошипел прямо Гарри в лицо, — Я не мог бы ее вернуть даже если бы захотел, а я не хочу. — Но… ты ведь пообещал, Том! — беспомощно повторил Гарри. — И ты поверил мне, — он получил в ответ, как будто Гарри сам был во всем виноват. — Я доверился тебе! — А не следовало. Ну правда, Гарри, — Том посмотрел на него с тем же выражением, как когда он объяснял про Миртл. — Я уже запутал тебя однажды, с чего вдруг я не сделаю этого снова? — Ты не лгал раньше, — слабо возразил Гарри. Том лишь покачал головой: — Откуда тебе знать? Они смотрели друг на друга, и Гарри снова заметил это, заметил этот жалеющий взгляд, но теперь в нем было что-то еще, словно Том не был уверен, и Гарри так не хотел в это верить, и все было так неправильно, так ужасно неправильно, и пожалуйста, пусть это все закончится, пожалуйста… ~~ Пожалуйста, не… Том сделал резкий шаг назад и наставил на Гарри палочку — его палочку, он забыл забрать ее и теперь был безоружен, как глупо — и его голос был твердым, а лицо безучастным: — Даже если бы Джинни еще можно было спасти, и ты мог бы мне помочь — а я сильно сомневаюсь, что двенадцатилетний мальчик без особых талантов способен на это — мне все равно надо тебя убить. Ему давно была пора прекращать удивляться. Но он все еще не понимал. — Что? Почему?! Том посмотрел на него, как на идиота. Возможно, он был прав в этом. — Ты уже дважды избежал по чистой случайности своей судьбы от рук Волдеморта, и я не позволю тебе сбежать еще раз. Не знаю, почему он так сильно желает тебя убить, но у него должны быть свои причины. И поверь мне, когда он найдет тебя, твоя смерть будет гораздо более неприятной, чем то, что дам тебе я. Так что ты должен быть благодарен. Ну конечно. В этом даже был какой-то смысл. Но нет же, не было. — Почему тебя вообще волнует, что хочет Волдеморт?! Том рассмеялся и даже опустил палочку: — Ты все еще не понял? Понял. Нет. — Волдеморт это мое прошлое, настоящее и будущее, Гарри. Он чертил в воздухе мерцающие золотые буквы, Он почувствовал это, как только дотронулся до дневника, эту странную связь, перестраивал их, составлял из них новые слова, словно он встретил давнего друга детства, словно мир вокруг него внезапно изменился ‘Лорд Волдеморт’. и наконец-то стал правильным. Нет. Это не было правильным. Он не хотел этого. — …Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества... У него не было выбора. — …Я, в чьих жилах течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного магла, который отказался от меня еще до моего рождения?.. Нет, был. — …Ну уж нет. Я создал себе новое имя. Я знал, что наступит день, и это имя… — У тебя не красные глаза, — вырвалось у Гарри. Том остановился. Том уставился. — Тебя действительно больше всего волнует сейчас именно это?! Гарри волновало много вещей, много мыслей, но почему-то именно эта деталь казалась особенно важной. Так что он повторил, на этот раз более уверенно: — У Волдеморта красные глаза, а у тебя — нет. — Хочешь сказать, я лгу о том, кто я?! — прошипел Том, и золотые буквы за его спиной взорвались снопом искр. Гарри сделал шаг вперед. Он не будет трусом, он не прогнется под какой-то глупой судьбой или магией или чем-либо еще. У него был выбор. — Да, хочу, — он заявил. — Может быть ты вырос и стал Волдемортом, но ты еще не он. — Не обманывай себя, — Том презрительно поморщился. — Я Лорд Волдеморт, и я всегда им буду. — Но ты не обязан им быть! — Гарри уже почти кричал. — Если не веришь, что я могу тебе помочь — ладно! Мы можем тогда пойти к Дамблдору, уж он-то точно сможет помочь! Том фыркнул: — Дамблдор никогда мне не поможет. — Неправда! Я все объясню, и он поймет, что ты не Волдеморт, и вместе мы все исправим! Пожалуйста, поверь! В следующий же миг палочка снова указывала Гарри в лицо. — Меня не нужно исправлять, — прошипел Том. Гарри пригнулся, уходя с линии удара, и попытался выбить палочку — его палочку! — из руки Тома, но Том увернулся и… Музыка. Жуткая, потусторонняя, пробирающая до костей музыка. Пламя, извергнувшееся посреди Комнаты. Забыв о драке, она оба в смятении уставились, как ярко-алая птица с длинным золотым хвостом подлетела прямо к Гарри, бросила обшарпанный комок к его ногам и полетела дальше, чтобы усесться на голову статуи Салазара Слизерина. Музыка прекратилась. Они снова моргнули. Том пришел в себя первым: — … Это феникс. — Фоукс, — автоматически поправил Гарри. Том вопросительного на него посмотрел. — В смысле, имя. Его зовут Фоукс. — Ясно. Фоукс. — Том посмотрел на брошенную птицей ношу. — И… Распределяющая шляпа. Гарри тоже посмотрел себе под ноги. — Ага, — подтвердил он. — Распределяющая шляпа. Единственная в своем роде. Том махнул палочкой, и Шляпа перевернулась. Ничего не произошло. — Она даже не говорит. — Ну сегодня же не первое сентября, чего ты ожидал? — Я ожидал найти какую-то причину, зачем она здесь, — Том свирепо на него посмотрел. — Но видимо, я требую слишком многого. — Может, Дамблдор послал их? — предположил Гарри, но, честно говоря, он был озадачен ничуть не меньше. — Это его птица, в конце концов. — Неужели. — Том прекратил скептически оглядывать Шляпу и повернулся обратно к фениксу. — Если он так пытается сказать, что поможет мне, то получилось неубедительно. Надо же. Кто бы мог подумать. — ...Давай просто сделаем вид, что ничего не произошло? — неуверенно предложил Гарри. — Ладно, — легко согласился Том. — На чем я остановился? Ах да, на твоем убийстве, конечно. — Что? Нет, подожди!.. ~~ Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!***
Оказывается, от феникса и Шляпы была своя польза. Просто они не были посланы помочь, как подумали Гарри и Том. Они были посланы убить.***
Василиск прекратил кричать и упал в ту же секунду, что и меч из его ослабленных рук. Воцарилась оглушающая тишина. Он стоял на коленях, и вокруг везде была кровь. Какая-то от василиска, какая-то — от него. Она капала с его рук, нарушая тишину. Ему было на это наплевать. Позади раздались шаги. Гарри равнодушно отметил, что раньше их не было слышно. Видимо, Том стал сильнее. — Ты заставил меня слегка понервничать. Я уж подумал, что придется убивать тебя самому, — Том сел рядом, но Гарри не стал поднимать глаза. Он все равно чувствовал на себе его взгляд. Фоукс лежал рядом с василиском, во все стороны из него торчали кости от заклинания Тома, под которое он попал. Он был жив. Он не мог двигаться, и ему оставалось лишь страдать и плакать, но он был жив, и он выживет, и это было больше, чем Гарри мог сказать о себе. На него Гарри тоже было наплевать. Когда Том заговорил в следующий раз, его голос был мягким, как если бы он пытался извиниться: — Мне жаль, что все дошло до этого. Мне правда жаль. Гарри проигнорировал его. Его руки были проколоты в нескольких местах, и все могло бы быть нормально, он ведь знал, что магия может вырастить заново кости, так что и с этими ранами она смогла бы справиться — но из одной из ран торчал клык. Он был покрыт липкой, густой субстанцией, и вокруг нее одежда, кожа и плоть быстро превращались в черное мертвое месиво. Гарри помнил, что было написано на одинокой странице, вырванной из руки Гермионы. Яд василиска. Практически неизлечим. Чрезвычайно едкий. Он медленно поднял голову, чтобы наконец посмотреть Тому в глаза. Тот все еще был рядом, готовый смотреть, как он умирает. — Я ненавижу тебя. Он влил столько эмоций в эти слова, сколько мог, но получилось немного, он уже так устал, и он умирал, и это был конец, и ни в чем больше не было никакого смысла, кроме как в том, что он ненавидел его, ненавидел так сильно, ненавидел до самых костей, и эта ненависть переплеталась с ядом в его венах, меняя его, убивая его и удерживая его в живых. — Как и следует, — удивительно тихо ответил Том. Он не выглядел ликующим, наблюдая за его смертью, и в его глазах снова была та странная эмоция, в которую Гарри больше не хотел вникать. Гарри не хотел слушать его, понимать его. Он не хотел даже смотреть на него, но он должен был, и поэтому он смотрел. Том понял его — конечно же, он понял — и больше ничего не сказал. Он больше не был полупрозрачным, но он все еще немного колыхался по краям. Но Гарри не был уверен, что это не его глаза обманывают его, когда очки валялись сломанными где-то далеко, и черный туман медленно застилал взор. Он не мог больше рисковать, и поэтому он спросил: — Джинни еще жива? Если Том удивился такому вопросу, он не показал этого: — Ненадолго. Она была жива. Гарри встал, движимый чистой ненавистью, решимостью и неготовностью пока умирать. Он плохо мог видеть, но пламенные волосы Джинни невозможно было ни с чем спутать, и он направился в эту сторону. Том скоро присоединился, весь ухмыляющийся и беспечный, и Гарри подумал, что это, наверно, всего лишь маска, но ему было наплевать. — Хочешь попрощаться напоследок? Или извиниться? Последнее будет более уместным, ведь в конце концов, у тебя не было ни малейшего шанса ее спасти. — Том продолжил болтать, а Гарри тащил свои ноги вперед, и она была жива, и это было важнее всего. — Но малышка Джинни будет рада узнать, что ты заботился о ней. И совсем скоро ты сможешь сам ей все рассказать, как только она присоединится к тебе в загробной жизни. Гарри упал на колени рядом с ней, тяжело дыша и еле удерживая равновесие, но он не мог умереть сейчас, когда он был уже так близко, когда она все еще была жива, и Том все еще был частично бестелесным. Том обошел тело, чтобы снова смотреть Гарри в лицо: — Я могу пообещать тебе, по-настоящему на этот раз, что тебе не придется долго… — Мне наплевать на Джинни, — Гарри перебил его и с удовольствием смотрел, как Том удивленно захлопнул рот. — А вот на тебя, напротив, — он вытащил клык из своей руки с приглушенным криком, — на тебя мне совсем не наплевать, мой дорогой соулмейт. Он увидел этот момент, когда Том услышал его слова. Увидел, как их значение медленно зарегистрировалось в его голове. Увидел, как его глаза пораженно расширились, и лицо исказилось в ужасающем осознании. И на это было невыразимо приятно смотреть. — Мне жаль, что все дошло до этого, — Гарри с наслаждением прошипел Тому его же слова. Взгляд Тома метнулся вниз, на клык в руке Гарри, и он наконец-то понял. Она все еще была жива, и он все еще был в дневнике. — Нет, подожди!.. А с Гарри практически капал яд василиска. Чрезвычайно едкий яд василиска, способный разрушить практически что угодно, не говоря уж о маленькой глупой книжке у него под ногами. И у Тома не было времени что-то с этим сделать. Гарри улыбнулся и всадил клык в центр дневника. И потом он всадил его еще раз. И еще. И еще. Пока в Тайной комнате снова не воцарилась тишина.***
Он умер, и его загробная жизнь была создана из праха, криков и ослепляющего света распадающегося на части тела. Никакой Джинни, и никакого соулмейта. Наверно, так было к лучшему.***
А потом он вернулся. Оказывается, слезы феникса были единственным способом вылечить яд василиска. В отличие от Гарри, Рон помнил об этом. И когда он ворвался в Тайную комнату, разобрав каменную стену на своем пути, ему потребовалась секунда, чтобы увидеть мертвого василиска и свою младшую сестру, паникующую над окровавленным телом его лучшего друга, чтобы схватить лежащего рядом феникса — искалеченного, но живого и плачущего — и поднести его к ранам. Гарри все никак не мог определиться, ненавидел он Рона за это, или нет. Наверно, нет. Джинни выжила, несмотря на слова Тома, что ее было уже не спасти. Гарри полагал, это потому что Том солгал снова, Или потому что это было ровно как он сказал, жизнь за жизнь, душа за душу, и Том… но ему было, в общем-то, наплевать. В целом, все закончилось хорошо. Все были живы и расколдованы, и был лишь один пострадавший с подчистую стертыми воспоминаниями. Он правда верил, что был лишь один? Дамблдор сказал, что Гарри продемонстрировал в Тайной комнате настоящую преданность ему, иначе Фоукс не пришел бы на помощь — и не смешно ли это? Подумать только, что Гарри получил оружие в ответ на свою веру, что Дамблдор мог и хотел помочь Тому. “Дамблдор никогда мне не поможет,” сказал Том, и был в итоге прав. Потому что Тома уже нельзя было спасти, и Дамблдор понимал это, и Фоукс понимал это, и Гарри теперь тоже это понимал. Том уже стал монстром. Он убил Миртл и обвинил в этом Хагрида. Даже его воспоминание не нашло ничего лучше, чем нападать на невинных детей и пытаться убить одиннадцатилетнюю девочку. Гарри не жалел, что уничтожил его. Он не жалел. Не жалел. Он боялся уснуть и снова услышать крики.____________________________________________________________
Комментарий автора: Что ж. Надеюсь, вы не слишком привязались к Тому. (Я вот привязалась, и мне было ужасно больно писать эту главу) Со следующей главы начинается третий курс и все, что обычно идет вместе с ним — дементоры, боггарты, оборотни и, в общем, вы знаете все не хуже меня. Комментарий переводчика: Надо сказать, переводить это было ничуть не проще, чем писать. Следующая глава раза в два длиннее, чем предыдущие, так что не удивляйтесь, если на перевод уйдет больше времени. Если вам понравилась глава (даже если она в процессе сделала вам больно), загляните в оригинал, сделайте автору приятно :) Комментарии по качеству перевода приветствуются.