Часовщик

      Когда он впервые подумал, что совершенно не вписывается в это время? Что не разделяет интересов и увлечений всех этих странных людишек, половина из которых восхищается огромными уродливыми листами металла и заклепками, а другая настолько ничтожна и необразованна, что даже и не понимает значения этого слова?       Кажется, еще в детстве. В какой-то из очередных дней рождений, когда ему в очередной раз подарили очередной огромный уродливый механизм, когда ему надоело улыбаться и изображать радость. Так ли важно, было ему тогда четыре или четырнадцать?       Наверное, все же четыре, потому что в шесть отец повел его в городскую ратушу, показать свое сокровище — огромные часы.       Родители позднее решили, что экскурсия не пошла ему на пользу — любви к машинам и механизмом у сына так и не появилось. Ему же — понравилось. Нет, не гул и не восхищение во взглядах этих жалких, пусть и богатеньких людишек. Но пар, который то и дело со свистом стравливали из труб, и тонкие стрелки измерительных приборов…       Стрелки его не просто покорили — попали в самое сердце, как написал бы какой-нибудь авторишка в любовном романчике. Но нет, его отношения с этой утонченной деталью были совсем иными.       Он искал ее уже месяц.       Ну как, искал, насколько парень его уровня вообще может кого-то искать: днями торчал на заводе, ночами бродил по улицам, выпытывал у бродяжек и любвеобильных дам, не видел ли кто его сестру? Нет, никто ничего не видел. И, конечно же, никто ничего не слышал.       Первую неделю он еще как-то держался, верил, что найдет ее. Вот так просто, возьмет и найдет, она не иголка, а город — не стог сена, чтобы человек в нем мог потеряться насовсем.       На второй неделе он стал думать: нет, Вики вовсе не иголка. Конечно, она изящная и красивая, тонкая, как часовая стрелка в каких-нибудь очень дорогих часах, но — все же она просто шестеренка. Одна из миллионов крошечных шестеренок в огромном механизме города.       На третьей неделе он решил, что сделает. Он найдет ее. Обязательно найдет. Чего бы ему это не стоило.       Он обязательно найдет ее и увезет из этого проклятого города на том проклятом дирижабле, чертеж которого она хотела найти для него. Даже если увозить придется ее тело или горстку пепла.       Она хотела прятаться в вентиляционных лазах, она была готова рисковать, прятаться от раскаленного пара за тонкими переборками. Она, младшая, была готова, а он-то чем хуже? Нужно только найти ее. И еще — привыкнуть к свисту, с которым пар стравливают из труб, не дергаться от него в сторону, не зажмуриваться и не отступать.       Когда ты живешь в городе, где почти каждая машина, практически каждый механизм работает исключительно благодаря силе пара, бояться его — ужасно глупо. Ничего, он с этим справится.       Если не можешь говорить — не говори, смотри.       Если не можешь смотреть — не смотри, слушай.       Слушай: как свистит пар, как потрескивают от его напора прочные трубы, как крутятся под его напором небольшие шестеренки.       И чувствуй, как под действием пара медленно крутится на плоскости твое тело.