Часовщик

      Отец часто говорил, что дирижабли похожи на птицы: и те, и другие улетают в другие города, чтобы переждать там плохое время. Томми с ним, конечно, спорил — как же, похожи, у птиц есть крылья, а у дирижаблей только огромный шар. Отец смеялся, мол, вот вырастешь, Томми, и поймешь.       Вики смеялась вместе с отцом. Она, конечно, не всегда понимала его слова, но повторять за ним действия ей это не мешало.       Дирижабли он полюбил не сразу — все никак не мог отделаться от мысли, что на птицы они совсем не похожи. Слишком большие, слишком тяжелые, совершенно неживые, да и сколько рабочих из-за них погибло…       А потом, когда после смерти родителей и сам пошел работать на завод, полюбил их так, как, наверное, не любят даже самых близких людей.       Только там, на заводе, среди гула паровых труб и грохота маленьких или, наоборот, огромных шестеренок, он понял, что не мыслит своей жизни без них. И плевать, что в цеху им платят совсем мало, так что хватает только на комнату и еду. Ничего, еще год или два хорошей работы и можно будет напроситься в техники, чтобы не просто делать шестеренки и заклепки, а попасть на сам дирижабль.       Нет, не улететь отсюда, но подняться на нем в небо — посмотреть на Столицу с высоты птичьего полета, обязательно показать ее Вики, той наверняка понравится. Или нет, он ведь все же не отец, и за ним сестра повторяет далеко не все.       Вот только подаренная ею металлическая модель говорила о том, что если не любовь, то хотя бы интерес к дирижаблям у них общий.       Интерес к этим огромным… не птицам, нет, на птиц они точно похожи не были, это он понял еще в детстве, но к этим плывущим по небу китам. Тогда ему почему-то даже вспомнилась какая-то давняя сказка о том, как кит проглотил упавшего в море человека и тем спас его. Вот бы дирижабль также спас их с сестрой!       Вот только для них металлический кит оказался зубастой тварью. А глаза у него были — человеческие.