глупая сказка

— ты что, совсем офигел, хван хёнджин? я в который раз прошу чистить свою историю поиска на моем ноутбуке, а?! oh my god...у меня рвотные позывы, – джисон орет на всю двухкомнатную квартиру, в которой живет вместе со своим парнем. минхо сейчас сидел на маленьком кресле в цветочной обивке, глядя на этот цирк издалека, словно смешнее и ироничнее это картины он ничего не видел. хо медленно попивал кофе с миндальным молоком и ел веганский банановый хлеб, который приготовил вчера вечером вместе с джисоном. — то есть тебе не нравятся собачки на авито? а рецепт лимонного тарта с зефиром? – хван дует нижнюю губку смотря щенячьими глазами на скоро закипевшего от ярости джисона, у которого, кажется, сейчас розовые конфетти польются изо рта . — ты че, дурак? если бы не минхо, я бы тебя уже продал на этом авито, — сон страшненько улыбается, словно охотник, который наконец нашел свою добычу, продолжая чистить вкладки. — джей точка ван*, у меня есть прекрасная идея, – хёнджин подвинулся к старшему от чего тот только отпрыгнул в угол дивана. — и че тебе надо? – оторвавшись от ноутбука, спросил джи. — у меня появился план по захвату сердца ким сынмина. ты сможешь ударить меня? – глаза джисона откруглились до,наверное,несуществующей монеты. — ну,я приду весь бедненький такой типа: «помоги мне сынминни я подрался с бойфрендом минхо-хена». — во-первых какого хрена я тебя бить-то должен? иди на вокзал – там добровольцев набить рожу огромный ассортимент. просто подходишь и начинаешь угрожать, приписывая туда их мамку и все: магшоты ради ким сынмина сделаны, а во-вторых... – джисон немного прочищает горло после прохладного миндального молока, – минхо-я, ты слышал, что за фигню твой лучший друг родил?!? – хан прокричал громко, выразительно, прямо как стих деду морозу в детском саду. минхо стоит на пороге с набитым ртом и пытается на языке жестов рассказать, какой хёнджин тупой,да и вообще: — луфсе бы загуглил, как подкватить к парню, а не свои розовые слюфи да собачки на авито, — минхо смешно плюется с набитыми щеками прямо на пушистый коврик. — придумал! давайте я скажу, что мне осталось жить несколько дней и я никогда не целовался, ну?— хёнджин заинтриговано смотрит на темную макушку минхо. — ты что, с ума сошел? давай мы тебя сейчас сейчас свяжем и продадим хачу на авито, потому что ты дурак, хван хёнджин. киму вообще не клубнично как-то. родители отругали сына за историю и на месяц лишили карманных денег, а на десерт – домашний арест, из-за которого сынмину приходится уже десятый раз пересматривать звездные войны и сотый раз прокручивать тот самый день; лучший день по мнению сынмина (день, когда феликс измазал сынмина сливками и называл его «дедун-пердун», не считается) .в планах на вечер у сынмина: помыть пол, загрузить стирку и протереть полки с комиксами и романами. честно говоря, ким уже до жути соскучился по феликсу и чонину, по запаху сосен, домашней выпечки и гречишного чая, который чонин любит выпить вечером рассказывая об очередном романе; по ловле ящериц на пшеничном поле ,огромной деревянной качели (на которой обычно помещались все трое), безудержному смеху и мелким улыбкам. именно феликс и чонин научили сынмина быть настоящим. быть неправильным сыном, неправильным человеком по мнению общества и неправильно сейчас мыть пол, танцуя под кэтти пери. сынмину еще семнадцать и он понемногу познает мир, осознает важные вещи. иногда сынмину хочется свернуть горы, быть супер продуктивным, а иногда валяться целый день на постели, смотря звездные войны в одиннадцатый раз и это нормально, даже хорошо. организму нужен отдых,нужен человек; тот самый, любимый, клубничный, мягкий и с теплыми руками. мальчик снова представляет этот силуэт перед глазами.он правда клубничный. стук в дверь испугал бедного сынмина так, что левый наушник вывалился из уха. ким направился к двери и, приоткрыв двери, встречает хёнджина с бумажным пакетом в руках. единственное, что сейчас тревожит сынмина – это откуда, черт возьми, у хвана есть его адрес. если это ли феликс, то ким клянется, что после домашнего ареста он лишит ликса всех пачек харибо, которые ему приносил. — привет? я пришел навестить тебя, – хван почему-то пахнет тофу, банановым хлебом и ирисами. — хёнджин...да, проходи, – сынмин решает не устраивать допрос у порога,поэтому впускает джина в квартиру. — чай или кофе? – сынмин оборачивается, смотря на пыхтящего хёнджина, который снимает кеды, не развязывая белоснежные шнурки (глупая привычка). — у меня есть кое-что, — джин шелестит бумажным пакетом, будто хвастаясь. достает из пакета вишневый энергетик, холодный чай с бузиной и две плюшки в разноцветной глазури. — я взял вишневый, потому что ты брал его тогда в продуктовом, прости, – хёнджин неловко чешет пшеничные пряди, которые пахнут бальзамом для волос. — все нормально, я всегда его пью, – говорит сынмин, спиной повернувшись к «гостю»; он просто ищет два многогранных стакана. — а, хорошо. я, кстати, был у минхо-хена. он снова жарил тофу и рассказывал мне как нужно ухаживать за кошками, – хван сел за кухонный стол и поправил воротник лавандового поло. сынмин хмыкнул в ответ и поставил два стакана на стол. после перекуса сынмин решил посмотреть вместе с хёнджином фильм, и, выбрав привычные звездные войны, лег на другой край дивана. звездные войны сейчас вовсе не волновали сынмина ,ведь они сидели на диване в двух разных краях; но ноги хвана были намного длиннее и врезались в сынминовы, от чего у кима порозовели щеки. через несколько минут звездные войны уже совсем были неважны и жужжали на заднем фоне, а сынмин глупо улыбался, словно ребенок, пока хёнджин рассказывал про свое детство. немного сумасшедшее: обрисованные стены в квартире, драки на песочницах, разбитые колени и чупа-чупс со жвачкой. детство сынмина совсем другое в глазах хенджина: оно сломанное, колючее, с кучей прописей и азбукой, огромной энциклопедией и грязными словами . хёнджин очень чувствительный, он немного приподнимается и тянется обнять сынмина; киму хочется плакать: терпко,горько, но вместо этого он крепче сжимает плечи, хвана замечая на его воротнике пятно от клубничного молока. — спасибо, что пришел...это было правда неожиданно, но...но я рад, спасибо еще раз, — ким неловко мямлит благодарности в пол, пока хёнджин пытается засунуть ногу в кед без лопаточки, отдавливая себе пальцы (глупая привычка). — спасибо тебе, сынминни, – хван тянется за объятиями через порог, а сынмин недоумевает, с каких это пор черный горький шоколад стал таким молочным? * * * чонин привык к запаху подгоревших тостов, щебетанию птиц на балконе, абрикосовому варенью и виноградной макушке, которая сейчас лежит прямо на плоском животе яна. — давай сходим в лес сегодня? – чонин проводит по мягким цветным волосам старшего. очаровательно. — м-м...чонин, давай позже...я так хочу еще поваляться, – сонно мямлит феликс и немного трясет головой, потому что волосы постоянно падают на лицо. чонин начинает хохотать, из-за чего голова феликса начинает трястись, словно виноградное желе; становится еще смешнее и феликс тоже начинает хохотать. — ты дурак, йени, – подушка летит на младшего и заглушает его хохот. чонин все реже появляется дома; книжные полки родительской библиотеки уже начинают становиться пустыми, потому что ян тащит все запланированные пыльные книжки с плохим переплетом и в мягком издательстве в комнату к феликсу, да и половину своих вещей .в комнате феликса куда уютнее, потому что там есть феликс, забитая мусорка пустыми двухнедельными банками клюквенного сидра ( теперь это их любимый напиток в пятничные вечера), гречишным чаем и пахучим бальзамом с полевыми цветами. стопки чониновых книг на полу уже как родные, комнатная агава на чистом столе из старого дуба часто поливается феликсом, а на подоконнике красуется пахучая бифренария, за которой чонин следит, будто за новорожденным; вкусное варенье и иголки от сосны на пороге дома уже стали неотъемлемой частью этого лета. сосновый лес был для маленького чонина чем-то большим, чем просто лес, в котором обычно устраивали пикники и бродили пожилые люди, собирая грибы. для чонина тонкоствольные сосны, разбросанные по участку, стали отдельной галактикой; местом, где он мог уединиться с пыльными книгами и убежать от родителей, а сейчас сосновый лес стал для чонина родным домом. местом, где он увидел те самые виноградные резиновые ботинки, камуфляжный плащ, маленький бинокль на хрупкой шее и та самая сосна «солли», которая воссоединила два сердца. молодых и вечных. их взгляды – любовь; их совместные сонные селфи по утрам – любовь; их ночные разговоры под звездным небом – любовь; их любовь – вечность. они живут ради друзей,соснового леса,глупых сказок,огромных сладких ягод с горькими семечками и для того самого слова на букву «л»,которое будто закодированно программой для двух парней. чонину нужен городской виноградный мальчик с веснушками по всему телу, подсолнухами на кухне, румянцем на карамельных щеках, большим плюшевым стичем на скрипящей тумбе, крохотными ладошками и громким смехом. феликсу нужен милый книжный червь с потёртыми кедами, яркими шнурками, аллергией на эту деревушку, ненавистью к математике, ссадинами на маленьких коленках и теплыми объятиями. кардинальный ремонт совсем скоро закончится, ведь феликс и чонин совсем скоро выпустятся со школ и съедутся в новую квартиру.