***
Тэхён сидит в библиотеке, читая какую-то книгу. Он не особо вникает в сюжет, но старается, хотя нет, голова сейчас забита совершенно другим. Солнечный свет едва пробивается сквозь мрачные дождевые тучи, и все вокруг кажется хмурым и унылым. Осень дарит много пасмурных дней, но в них есть своя прелесть и гармония. Все как будто замирает, и есть время подумать о важном. Прошло четыре дня с инцидента на улице, и с того времени Тэхён не покидал дом ни на минуту. Он вспоминает слова своей мамы, что гулять на улице полезно и все такое, но нет — ему хватает просто открытого окна в его спальни, большего не надо. За это время он уже успел осмотреть весь дом несколько раз, запомнить, что и где находится, и теперь он точно может сказать, что больше не перепутает комнаты. Также узнал у Виен насчет его учебы и теперь учится дома. Тэхён не особо был рад такому, но если так надо то ладно. Он, в принципе, понимает, что от сюда не близкий свет ездить в школу. Придется вставать еще раньше, и тратить на дорогу больше часа. А так дома все условия есть, так что сиди и учись. Омега откладывает книгу, думая, что она просто не интересна ему сейчас, и идет искать другую. Стеллажи заполнены «от» и «до», и Тэхён пытается выбрать из всего этого, что-то с жанром романтики или же детектив. Он подымается на второй этаж, рассматривая полки и наконец берет одну, которая привлекла внимание больше всего. Книга отличается по размеру от других и больше тянет на какую-то энциклопедию. Тэхён открывает её и оттуда выпадает детская фотография. На ней изображен мальчик лет пяти с тортом в руках и в праздничном колпачке. На обратной стороне надпись: «Чонгук. 4 года» «01.09.1998» Тэхён разглядывает фотографию и умиляется. «Чонгук такой милый» — думает он. Ким пару плотных страниц пролистывает и понимает, что это фотоальбом. Рассматривать чужие фотографии без спроса — неприлично, и Тэхён это понимает, но любопытство всё равно сильнее, а спросить можно и потом. Омега усаживается в кресло, альбом на колени кладёт и начинает просматривать фотографии. На каждой странице по два фота, где-то по три, зависит от размера. В основном все детские фотографии Чонгука и Виен. Где-то показывался господин Чон, а где-то еще один ребенок, но уже постарше. Имя нигде не указано. Тэхён пролистывает все страницы, и не замечает ни одной фотографии с мамой Чонгука или Виен, что весьма странно. По словам господина Чона, мать Виен изменила ему, и из-за этого они развелись, а у Чонгука она погибла. «Но всё равно должна быть хоть одна фотография» — думает Тэхён. На каждом фото есть дата: день, месяц и год. Взгляд снова приковывает фотография Чонгука с его дня рождения. Таких фото много, практически, с каждого года. Везде написано имя, возраст и дата. Тэхён делает из этого вывод — Чонгук родился 1 сентября 1994 года. «01.09.1994» И тут Тэхён понимает — такую же дату он уже видел в коридоре с портретами.***
Чонгук стоит напротив панорамных окон и смотрит на город, погружающегося в темноту. Закат… красивое явление… Многие не знают, но один закат не похож на другой, краски неба не бывают одинаковыми. Закат означает конец дня, завтра наступит новый день, новая жизнь… но не для всех. По крайней мере не для Чонгука.«… Солнце заходит, наступает время демонов»
Именно сейчас из своих нор вылезают звери, их время пришло. Чонгук обожает это время, ведь обычно он работает так. Нападает тихо и незаметно, под покровом ночи, и исчезает точно так же бесследно… По квартире витает запах течного омеги, который сейчас спокойно спит в чонгуковой постели, укутанный в одеяло, полностью пропитанным запахом альфы. Чонгук доволен — все проблемы разрешил, омегу удовлетворил, теперь можно задуматься над кое-чем другим. Альфа хмурит брови, и отводит взгляд в сторону. Неприятно. Противно. Противно снова думать о словах Виен. «Он не будет рожать» Чонгука злит вся эта ситуация. Тут не ходи, здесь не показывай, сюда не суйся — надоело. На кой черт в их доме живет парень, который, по словам Виен, не выполнит свою обязанность? Чонгук слышит шаги, а вскоре его талию окольцовывают руки. — Уже проснулся? — спрашивает альфа и вздыхает, чувствуя, как на его плечо ложится нежный поцелуй. — А я и не спал, — отвечает парень. Улыбка с его лица не сходит, Чонгук снова здесь, с ним. — Не ври, — медленно разворачивается Чон и кладет руки на талию омеги. — Я уезжал на пару часов, так что не нужно лгать, Чимин. Омега улыбается, кладя голову на плечо Чонгука и утыкается тому в шею. — Хорошо. Не буду, — Чонгук проводит по спине омеги рукой и целует в светлую макушку. А Чимин наслаждается этим моментом. Такой Чонгук ему нравится — нежный, заботливый. — Куда ездил? — интересуется омега. — Что-то серьезное? — Не важно, — отвечает Чонгук, направляясь в сторону кухни. Из небольшого шкафчика достает бутылку с коньяком и два стакана. — Главное, что все решил. — Понятно, — вздыхает Чимин и садится за барную стойку. — Много крови? — Тебя не должно это волновать. — С каких пор меня не должно волновать наше общее дело? — Ради Бога, не капай мне на мозги! — пустой стакан отходит в строну и Чонгук присасывается к бутылки. Горький алкоголь жжет глотку, заставляя почувствовать легкую боль, выкинуть ненужные сейчас мысли и забыться. Чимин медленно слезает со стула и, как можно тише, аккуратно подходит к Чону сзади. — Прости, — омега утыкается лбом в середину лопаток, руки покоятся на чужой талии, а собственное тело прижимается ближе. Чимину нужно чувствовать тепло любимого человека, нужно знать, что его любят. Чонгук разворачивается и смотрит в глаза, пропитанные нежностью и любовью, отсюда невольно задаешься вопросом, — откуда? Альфа всегда видел в этих глазах только холод и кровожадность во время их работы, похоть и нескончаемое желание в моменты уединения, а сейчас всего этого нет. Только пропитанный бесконечной любовью взгляд. Чимин привстает на носочках, и легонько касается своими губами чужих. Отстраняется, смотря на реакцию и не видя никаких препятствий, целует заново более уверенно. Чонгук никак не реагирует и не отвечает, лишь разомкнул губы, отдавая омеги не надолго побыть главным. Чон пробует новые нежные поцелуи, новые ощущения, ведь, обратно же, раньше такого не было. «Страсть» — вот, что охарактеризовало их отношения. И пожалуй так Чонгуку нравится больше. Никаких мягких ласковых поцелуев. Альфа отстраняется и снова заглядывает в чужие глаза. Теперь с этой идиотской, для Чонгука, любовью граничит то, что так нравится и уже к этому привык, — желание. Затишье перед бурей? — скорее всего. Чимин наблюдает, как в глазах напротив начинает показываться огонек. Он обожает этот момент. Наблюдать, как радужка окрашивается в алый и где-то там, в бездонных кровавых глазах просыпаются черти, готовые сожрать каждого, в данное время Чимина. Вот такой Чонгук ему нравится, такого он полюбил. Чонгук впивается в губы, кусая их. Кровь смешивается со слюной, и внутренний зверь доволен, получил свое. Это не поцелуй — это трапеза. Чонгук съедает заживо, забирая всё, даже душу, пленяет разум и сердце. Чимину нужно больше, сильнее, грубее. Чтобы швы на рубашке трещали, и плевать, что она Чонгука, оголяя его полностью; синяки на бедрах, венистые руки на шее, укусы по всему телу — Чимин мазохист, он это знает. Знает, потому что именно этот альфа его сделал таким. Чонгук чувствует, что хочет его омега, но не спешит. Не разрывая поцелуя, подхватывает под бедра и несет к столу — до спальни идти долго. Чимин жмется ближе, руками держится за шею, царапая короткими ногтями кожу альфы. Стонет, когда Чонгук доходит до шеи, разрывает рубашку и целует, кусает, метит себе принадлежащее. Чимин зарывается в темные, как ночное небо, волосы, и кричит, чувствуя приятную боль. Кровь аккуратной струей стекает. Чонгук целует место укуса, зализывает рану, и снова возвращается к губам. Чимин знает, что это не метка, знает, что Чонгук ее не поставит — будет терпеть, но не поставит. Нельзя. — Пожалуйста, — стонет Чимин, между поцелуями. Он хочет ощутить больше, чем просто губы, больше, чем просто касания. Чонгук усмехается — его шлюха хочет больше. Омеге хватает этого пожирающего взгляда, чтобы понять, что от него хотят. Не дурак — он знаком с правилами этой игры. Чимин снимает с него футболку, проходя руками по груди альфы, возвращаясь к шее. Целует немного нежно и слабо, спускаясь на колени. Вот так нравится Чонгуку. Нравится смотреть на кого-то свысока, указывать на свое место. Холодный взгляд устремлен на омегу, но Чимин знает, что Чонгук скрывает за ним. Чимин расстёгивает ремень и приспускает джинсы. Рука ложится на пах, и Чонгук со всех сил старается сдержать стон. Омега улыбается — дразнит. Он поглаживает член через тонкую ткань, которая так сильно мешает им обоим, снимает боксеры и наконец прислоняется губами к головке. Целует, и начинает свое дело. Пошло, грязно, развязно. Рука альфы уже покоится в волосах парня, надавливая, заставляет взять глубже. И Чимин берет; сосет, как последняя шлюха, помогая руками, слушает вздохи, и старается. Старается, чтобы было хорошо. Ему самому не терпится получить удовольствие, и из-за этого вторая рука тянется вниз. Чимин касается себя, заводит два пальца внутрь, и стонет, посылая вибрацию. Чонгук чувствует и злится, заставляет взять до основания и рычит. — Я не разрешал, — говорит он, и наслаждается видя слезы на чужом лице. Омега задыхается, но терпит, сдерживает рвотные позывы и пытается расслабить горло. Чонгук отпускает на пару секунд, позволяя отдышаться. — Работай усерднее! — кидает он, возвращая Чимина в прежнее положение. Чимин старается, втягивает щеки, обводит языком, берет глубже — все чтобы Чонгук помог и ему. Альфа стонет, толкается бедрами и рычит. Сдерживается, чтобы не кончить раньше времени. «Всё-таки Чимин хорош, послушный» — думает, приказывая омеге перестать. Чонгук разворачивает его к себе спиной, и делает смачный удар по правой ягодице. Парень вскрикивает, его шею обхватывает татуированная рука и сдавливает. Омега хрипит — но наслаждается. Чонгук проводит ладонью по красной от шлепка коже, надавливает на дырочку двумя пальцами и слушает, упивается сладкими стонами. Чимин подставляет задницу ближе, пытается насадиться самостоятельно, но не может, рука на шее не позволяет. — Хочешь? — усмехается альфа, подставляя головку ко входу. Чонгуку не нужен ответ, он итак знает, чувствует, как сочится у омеги смазка; чувствует, как дрожит в его руках от противного ожидания. Чонгук входит до основания, заставляя Чимина громко и гортанно простонать. Сразу начинает двигаться, но медленно — игра еще не закончена. Омега не доволен! «Быстрее, грубее, глубже» Без нежностей! Чимин откидывает голову назад, кладя на плечо альфы и встречается с взглядом, пронизывающим насквозь. В глазах омеги мольба — «пожалуйста, сильнее» Чонгук понимает. Опускает животом на стол, подстраиваясь под нужный обоим ритм. Руки сжимают бедра до новых отметин. Чимин всхлипывает, стонет и кричит. Руки тянутся к собственному члену, стремясь быстрее доставить то небесное наслаждение. Его останавливают, удобнее кладя на стол. — Давай, малыш. Кончи без рук, — пропитанный насмешкой голос, звучит где-то на краю разума. Чимин слушается, хватается за край стола и снова стонет. Захлебывается в наслаждение — альфа попадает ровно по простате, а тело скользит по глянцевой поверхности стола, стимулируя соски и член омеги. Чонгук кусает его загривок, хватает за шею и снова тянет на себя. Рычит, и наконец, кончает глубоко во внутрь. Чимин тонет в волне наслаждения, коленки дрожат, а с губ срывается последний надрывный стон. Омега пачкает стол, и выдыхает, кладет голову на плечо Чонгука, пытается отдышаться. Альфа выходит из него до того как успеет образоваться узел, наблюдает как медленно вытекает его семя, и прижимает парня к себе, крепко держа за талию. Чимин закрывает глаза и снова тонет, на этот раз в своих мечтах. Он верит, что они вместе навсегда, преодолеют всё, добьются своего счастья. Мечтает, что когда-нибудь родит ему ребенка, если только Чонгук этого попросит. Впереди не одна совместная ночь, не один прожитый день рядом с ним. Чимин верит, что все будет хорошо.***
Тэхён спускается по лестнице в поисках дворецкого, ну или Виен. Лучше Виен, она ему нужна больше. Пройдя по коридору, Тэхён заглядывает в кабинет девушки и обнаруживает её за столом, записывающую что-то в дневнике. — Можно? — спрашивает омега после стука, на что девушка кивает, одаривая легкой улыбкой. Вид у нее не очень — под глазами залегли круги, волосы слегка растрепаны, показывая явную усталость. Девушка откладывает дневник в сторону. — Как дела? Ты что-то хотел? — интересуется — заботится. Тэхёну приятно знать, что о нем беспокоятся, но не приятно, что его оставляют одного. Весь день омега сидит в своей комнате или в библиотеке, читает книги и пьет чай. С утра у него учеба, потом домашка, а затем снова книги. Господина Чона дома, практически, не бывает. Он все время засиживается на работе, а если и появляется, то тоже сидит в своем кабинете и работает. Виен так же сидит у себя в комнате, не выходит. Иногда уезжает, но не сообщает куда. Чонгук — тем более не появляется. Последняя встреча между ними состоялась неделю назад, когда Тэхён зашел в его комнату и увидел то, чего не должен. После этого дня они не виделись. Он давно уже понял, что никак не интересен Чонгуку. У того своя жизнь, и вписывать туда парня с именем «Ким Тэхён» он не собирается. Остается дворецкий, который тоже не идет на контакт. Делает свою работу молча и уходит. Тэхёну хочется общения, но его снова оставляют одного. — Всё нормально. Учусь, читаю — ничего нового, — отвечает парень, проходя в комнату и садясь за стол напротив девушки. Виен снова улыбается, говорит тихое «молодец» и откидывается на спинку кожаного кресла. — Вы так много работаете. Наверное, устали? — Тэхёну хочется пожалеть её, видя потрепанный вид. — Да, но ничего. Немного посплю, и всё пройдёт, — Виен смотрит на омегу и продолжает: — Прости, что оставляю тебя одного. Обещаю, такого больше не повторится, — как будто читая мысли омеги, говорит девушка. «Тэхён многого не знает» — проносится в голове, и снова накатывают неприятные воспоминания. После того разговора с братом Виен не могла уснуть. Боялась закрывать глаза и просто лежала, вслушиваясь тишину. Слышала через приоткрытую дверь, как пару раз поздно ночью приходил Чонгук — её нынешний персональный кошмар. Как Виен и планировала, она поговорила с отцом. Тот её выслушал, не перебивая и через долгие уговоры все-таки поддержал, даже обещал с Чонгуком побеседовать. Но Виен знает, что это будет не просто. Что же, на одну проблему стало меньше, теперь главное — Тэхён. Он не знает настоящую причину бессонницы Виен. Не знает, как ночью она прислушивается к каждому шороху и боится услышать в тишине скрип тэхёновой двери. Она хочет защитить его, уберечь, спрятать от брата, который ненавидит. Но увы, Тэхён не знает этого. И Виен надеется, что не узнает. — Ничего страшного, правда. Просто… — парень мнется, подбирает слова, чтобы не звучать грубо, хотя нет — чтобы не вызвать подозрения. Тэхён догадывается — что-то в этом доме не чисто. Он проверил те странные совпадения с датами на фотографиях и портретах, и да, все сошлось. Тэхён предположительно знает даты рождения детей Чон и, что такие же даты есть на двух портретах. Чон Нора. 01.09. 1994. Чон Юонг. 27. 03. 1986. От него что-то скрывают, и Тэхён намерен узнать, что именно. — Я хотел спросить, а когда у вас и у Чонгука день рождение? — наконец выдает Тэхён. — А что такое? — спрашивает девушка с подозрением. — Да просто, я вспомнил, что не знаю. Поэтому решил поинтересоваться. А то наступит, а я даже не поздравлю — неловко получится, — Тэхён отвечает быстро, и пугается, что звучит не слишком убедительно. — Ну, у меня — 27 марта, а у Чонгука — 1 сентября. «Подтвердилось» Виен встает с кресла, наводит порядок на столе, одновременно говоря что-то про ужин, затем направляется к выходу. Тэхён хочет задать последний вопрос, не задумывается, и произносит: — А Чонгук 94-го года рождения? — Виен резко останавливается, прокручивая сказанное в голове. До нее доходит, что Тэхёну нужно, доходит быстрее, чем омега осознает свои слова. Она медленно оборачивается и отвечает короткое «да». И наконец, до Тэхёна доходит — он себя выдал.***
Тэхён поправляет воротник своей рубашки, смотря на себя в зеркало. Ужин в семействе Чон, и он готовится к нему. В голове сто одна мысль, и он никак не может собрать все в кучу. Во-первых, он узнал еще одну странную и чересчур подозрительную схожесть дат рождения детей Чон и портретах. А это значит… ничего. Ничего, кроме большого количества вопросов. Во-вторых, Тэхён думает, что у Виен появились подозрения на счет него. В-третьих, он устал. Просто устал от всех этих секретов и недоговорок. Тэхён бы прекратил свои «расследования» и жил себе спокойно. Но нет, противное любопытство каждый раз о себе напоминает и от этого становится в разы хуже. Тэхён выходит из своей спальни, захлопывает дверь и краем глаза замечает слева от себя человеческую фигуру. Чонгук. Ким не поворачивает голову в его сторону и делает вид будто вовсе не заметил, разворачивается и быстрым шагом направляется к лестнице. «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста» — шепчет про себя Тэхён. Но его молитвы не были услышаны. Стальная хватка на плече, поворот в девяносто градусов и вот он уже прижат к стене. — Тебя, как я вижу, не учили здороваться, — выдает Чонгук, ставя руки по бокам от головы парня, не давая шанса спокойно уйти. Тэхёна прошибает мелкая дрожь, в голове всплывают отрывки прошлой встречи, кровавые глаза, и он из-за всех сил старается не столкнуться со взглядом альфы. — Здравствуйте, — все, что он может сказать, разглядывая чужую футболку. — Смотри на меня! — его хватают за шею, и теперь кажется, что это конец. Тэхён в испуге смотрит в глаза напротив, ускоренно дышит и молиться в надежде, что поможет. Чувствует, как в уголках глаз скапливается влага. «Только не плакать, только не это» — бес толку, не получается. — Как же ты жалок, — рассматривая чужое лицо, выносит вердикт Чонгук. — Почему же тебя так отчаянно пытается защитить сестра? Угрожает мне, ночью поджидает, даже дверь открытой держит, боясь, что я к тебе загляну. Хотя пускай, тебе все равно не избежать участи, — хватка на шее становится сильнее, Тэхён чувствует, как задыхается. — Все равно сдохнешь… — Чонгук! — грозный крик Господина Чона разносится по коридору. Как же вовремя он выглянул из спальни. Чонгук бросает короткое «блять», смотрит боковым зрением на человека, нарушившего их чудесный разговор, наклоняется ближе и шепчет в самое ухо: — Живи пока. Чужая рука отпускает и Тэхён делает глубокий вдох, видит, как уходит Чонгук в сторону другой лестницы. Господин Чон подбегает к омеге, заставляет на себя посмотреть и спрашивает: — Как ты? Не сильно задел? — он убирают чужую руку и рассматривает шею. Следы от рук остались. — Сученыш, — рычит он, а Тэхён пытается успокоиться. — Я в порядке. Не волнуйтесь. Лучше пойдемте, а то ваша дочь будет волноваться. Господин Чон удивляется его словам. Это насколько нужно не любить себя, чтобы в такие моменты думать о чувствах других?***
Тэхён сидит за столом, отказываясь есть. Руки покоятся на коленях, а не фокусирующийся взгляд бегает по тарелке. Кусок в горло не лезет после случившегося, так еще и виновник сидит сейчас напротив него, самодовольно смотря и попивая вино. Господин Чон сидит молча, за все время даже слово не сказал. Обдумывает происходящее, и приходит к тому, что не может оставить сына безнаказанно. Пришло время поговорить. Одна Виен сидит, поглядывая то на отца, то на брата и уже догадывается, что произошло. Не уберегла. — Что-то есть не хочется, — нарушает тишину Тэхён, приковывая к себе все три взгляда. — Я наверное пойду. Спасибо. — Виен, проводи Тэхёна в спальню, — произносит Господин Чон, строго смотря на сына, и Виен понимает — разговор будет серьезный. — Хорошо, — девушка подымается вместе с Тэхёном и уходит. Наступает снова тишина. Господин Чон откладывает столовые приборы, делает глоток вина и начинает: — Объяснись, что это было? — спокойно произносит он. — Соблазнение моего будущего мужа. — Перестань паясничать! — кричит мужчина, ударяя ладонью по столу, от чего загремела посуда. — Какое право ты имеешь так обращаться с ним? Он тебе никто. — Вскоре породнимся, — бросает Чонгук, откидываясь на спинку стула. Он весь во внимании. — Нет. Этого не произойдет, — от этих слов младший альфа устремляет взгляд на отца и усмехается. — Все-таки сестренка с тобой договорилась, да? Что ж, как жаль, что все это зря. — Чего ты добиваешься? Что он тебе сделал? Он же тебе неприятен, вот и не трогай его. Скоро он уедет, а на его месте появится другой, — Господин Чон старается держать себя в руках, но самодовольная физиономия сына начинает не на шутку бесить. — Другой? А потом тоже отпустим? Виен найдет еще одну отговорку и будем искать следующего? И сколько это будет продолжаться? Или же… — Хватит, — обрывает отец. — Послушай… — Нет, папа, это ты послушай, — Чонгук встает, облокачиваясь руками о стол. — Вы походу забыли ради чего он здесь? Забыли, какое предназначение было у всех омег в этом доме? Что ж, я напомню. — Сядь! — смотря сыну в глаза, произносит мужчина. Чонгук, на удивление, послушно выполняет приказ. — Я все прекрасно помню и знаю, не нужно мне напоминать. Я просто хочу тебя попросить не трогать этого омегу, хорошо? Он ничего не узнает, и в скором времени уедет от сюда. Мы найдем другого, если хочешь, ты можешь это сделать. Только прошу, не трогай Тэхёна. Чонгук слушает и не понимает, что в этом Тэхёне такого особенного? Ради чего отец идет против их закона? Хочется знать ответ, но больше всего сейчас хочется прекратить этот разговор, уехать, нажраться в хлам и трахнуть своего омегу. Чонгук захотел — Чонгук сделал. Он встает, выпивает залпом остатки вина, говорит отцу что-то про «устал» и уходит. Хлопок входной двери и снова тишина.***
Виен послушно сопроводила в комнату Тэхёна, и сейчас сидит на краю его кровати, смотря, на поджавшего к себе колени, омегу. — Как ты? — интересуется она, поглаживая того по ноге. Она все поняла без слов, — Чонгук что-то натворил. Тому доказательства слегка заметные следы на шее и потерянный взгляд. — Что происходит? — не выдерживает Тэхён, задавая интересующий его все время вопрос на прямую. Его все достало. Виен вопросительно на него смотрит. — Не нужно делать вид, что Вы не знаете, о чем идет речь, — голос предательски дрогнул. — Сначала это странная «кочка», потом запертая на ключ комната, о которой мне не нужно знать, портреты с подозрительными датами, двое из них сходятся с вашими датами рождения, «белочка» в лесу, а теперь еще и слова Чонгука о каком-то моем предназначении, и угрозами скорой смерти. Скажете, что все перечисленное не имеет между собой никакого смысла? Что ж, я так не думаю. Тэхён снова плачет, пусть Виен видит до чего его довели своим враньем. Пусть видит, как он устал постоянно терзать себя вопросами об этом месте. Девушка напротив смотрит так, будто о чем-то сожалеет. В ней борются две стороны, одна из которых твердит, что нужно рассказать все как есть, а другая наоборот, в лепешку рассшибись, но молчи. — Тэхён, я не буду отрицать то, что ты перечислил не имеет смысла. Не хочу держать тебя за идиота, — и снова молчание. «Спасибо хоть за такую маленькую правду» — Но я не могу тебе все рассказать. Пойми, не нужно тебе этого знать… — Что? — прерывает ее снова. — Не нужно знать? Мне угрожает ваш собственный брат, а вы мне предлагаете спокойно жить, позабыв все, что произошло. Так вы еще не знаете, про нашу первую встречу с Чонгуком в этом доме, — Тэхён решает все-таки рассказать. — Я шел в свою комнату, перепутал и попал в спальню Чонгука, у того рана была на все левое предплечье, но это не самое страшное. Глаза, алые словно кровь. Вот, что меня поразило. Виен не знает, что сказать, оправдываться бессмысленно. Все мысли, что Тэхён многого не знает улетучились. Все то он знает, по крайней мере догадывается. — Тэхён, я клянусь собственной жизнью, что Чонгук тебя больше не тронет. Только, пожалуйста, попытайся забыть все увиденное здесь. Это нужно для твоего же блага. Ким смотрит непонимающе, отказываясь верить в то, что ему сказали. Он хочет знать правду, ему нужно ее знать, но вместо этого Виен встает и молча уходит. — Виен! — прикрикивает омега, пытаясь остановить. Бесполезно, его не хотят слышать. — Виен! Девушка захлопывает дверь, заканчивая этим разговор. Что теперь делать дальше она не знает. Тэхён узнал, то чего не должен. Ладно эти портреты, даты и «белочки», можно было что-то придумать, но не с красными глазами, которые он увидел. Этого Виен не сможет объяснить. Она спускается по лестнице и садится на одну из ступенек. Снова задавая себе вопрос, как все исправить? Мимо проходит дворецкий, неся что-то в руках. Виен останавливает его жестом руки, встает и произносит следующее: — Следи за действиями Тэхёна и докладывай все мне — каждый шаг, куда смотрел, где был. Понял? — серьезно и строго, это не просьба — приказ. — Хорошо, Госпожа, — кивает Кён, видя, как глаза хозяйки приобретают красный оттенок. — Свободен. В голове не одной умной мысли, только одна мигает где-то на затворках. Защитить любой ценой.