***
Виен приезжает, как и планировала, утром. Железные ворота открываются, впуская на территорию особняка черную иномарку. Пока водитель заносит небольшой чемоданчик в дом, девушка звонит своему отцу, уведомляя, что вернулась домой и доехала нормально. Господин Чон переживает за свою единственную дочку, и пусть она альфа и отцы больше любят сыновей, но в этом случае все иначе. Виен не успевает закрыть входную дверь, как в нос ударяет запах ее брата, это не просто запах лесной свежести, а смесь с ароматом полевых цветов. Не по отдельности, а вместе. — С приездом, Госпожа. Девушка оборачивается, смотря на дворецкого потерянным взглядом. Своим видом спрашивает, мол «это» же не правда? Кён видит это, и виновато опускает голову, шумно выдыхая, давая понять, что все. Свершилось. Виен бросает сумку и бегом направляется на третий этаж. Плевать сейчас на все, лишь бы увидеть этого мальчика целым и невредимым, развеять все мысли, доказать самой себе, что ничего на самом деле не произошло. Она вбегает в комнату с надеждой, что «ее мальчик» еще спит мирным и сладким сном, укутавшись в одеяло и обнимая вторую подушку, что золотые лучи солнца через окно падают на его светлые мягкие волосы, по комнате разносится ненавязчивый аромат ромашки, означающий его спокойствие, и никаких «Чонгуков» там нет. Кровать пустая, из ванны доноситься некий шорох. Виен стуча своими сапожками, влетает в комнату и застает Тэхёна напротив зеркала. Он стоит, как всегда, в светло серых штанах, с голыми ногами, за которые Виен его постоянно отчитывала и смотрит разрушенным взглядом на перепуганную девушку. У Виен от увиденного пропала возможность говорить. Она смотрит на плечо, не прикрытое тканью пижамной рубашки, на синяки на руках, разбитую губу и огромный синяк на левой щеке, образ завершает покрасневшие глаза. Не уберегла. Собственная вина душит. Тэхён опускает голову, молча глотает слезы, не выдерживает ее взгляда. Мелко дрожит, натягивает на плечи рубашку и плачет, плачет, плачет. Виен мелкими шагами подходит к нему, кладет руку на плечо, поглаживает по голове, как младшего брата, еле сдерживает слезы. — Прости, — шепчет она, но понимает, что этим не восстановить разрушенную жизнь, не заклеить раны, не забрать боль. Тэхён прижимается к ней, обнимает, утыкается в плечо дабы скрыть свои жалкие слезы, ищет защиты, поддержки, тепла. И Виен отдает, прижимает хрупкого мальчика ближе и не отпускает. Больше не отпустит. Я с тобой…***
Чонгук по просьбе сестры приезжает тем же вечером. На вопрос «зачем», отвечают «поговорить». Он догадывается, о чем хочет поговорить его родная сестра, и знает примерный расклад событий. По голосу Виен можно понять, что она очень зла, вот прям в ярости, и Чонгук хочет увидеть ее лицо. Смотреть на нее в гневе ему доставляет неимоверное удовольствие. Чон уже сам не знает, когда это все началось. Когда на смену любви и уважению к сестре, пришла злоба и призрение? Увы, Чонгук не знает ответа на этот вопрос. Возможно это произошло тогда, когда он начал меняться, из умного прилежного мальчика превратился в жестокого эгоистичного мужчину. Или возможно тогда, когда Чонгук связал свою жизнь с не самой приличной работой, и вместо помощи отцу в бизнесе предпочел свой собственный. Может быть, когда связался с Чимином, вызвав очередную вспышку гнева и нотаций от сестры. Чонгук правда не знает, наверно просто с годами все накопилось, а теперь еще и этот омега, портящий их семейные законы. В особняке стоит гробовая тишина. Не слышно даже дворецкого, который вечно что-то делает по дому, значит разговор и вправду будет «очень» серьезным. Чонгук приехал как всегда поздно, стрелка на часах перевалила за двенадцать. В преддверие беседы, альфа успел даже накатить пару стаканов коньяка, дабы более расслабленным быть. Виен сидит в своем кабинете, прислушиваясь к чужим шагам доносящихся из полуоткрытой двери. — Ну здравствуй, сестренка, — с наигранной улыбкой заходит Чонгук. Виен на такое лишь хмыкает. — Все-таки пришел, не струсил, — пониженным на тон голосом отвечает она. — Увы, но я не из таких. Чонгук останавливается напротив рабочего стола, осматривает сестру, замечая ее состояние. Странно, но в глазах нет абсолютно никаких эмоций. Виен несколько секунд сидит, смотря в одну точку, собирается с мыслями, и наконец встает, направляясь, и становясь напротив брата. Между ними борьба. Чонгук взглядом говорит, что «давай, я готов», а Виен всматривается в напыщенное лицо «любимого» брата и даже не знает с чего начать. Хочется задеть, да по больнее. Тишину разрезает смачная пощечина, заставляющая Чонгука повернуть голову в сторону. — Мразь, — шипит девушка, и былая злость возвращается. Чон удивлен, даже поражен поступком сестры. До этого не доводилось ей подымать на него руку. Были конечно же шуточные удары, щипки, ну или, когда они тренировались на заднем дворе, оттачивая свои волчьи навыки. Хочется посмеяться, ведь до чего же дошла Виен, чтобы променять родного человека на какого-то омегу. — Воу, а я заслужил? — делает удивленное и немного обидчивое лицо. И это последнее от чего девушка перестает себя сдерживать. Виен с рыком набрасывается на Чонгука, хватая того за грудки и впечатывает в стену. — Что ты наделал? — Смотря, что ты имеешь ввиду? — альфа самодовольно улыбается, выбивая этим девушку из колеи. Она в недоумение, потому что не понимает, как у ее брата только рука поднялась на такое? Как он сейчас стоит, без тени жалости в глазах? Ничего внутри не дрогнуло? — Зачем? — спрашивает осипшим голосом, и слезы норовят показаться. — Он же ничего не сделал… — Вот именно, а должен. — Да как ты посмел? Как ты смог так поступить? — Оу, я планировал сделать все по взаимному согласию, но он сам этого не захотел. Чонгук видит резко меняющийся цвет глаз, видит, как радужка окрашивается в ярко алый словно кровь, чувствует руки на своей шеи и режущие когти. — Убьешь меня теперь? — спрашивает спокойно. Виен хмыкает и по щеке катится одинокая слеза. — Я бы сделала это даже не задумываясь, если бы ты не принадлежал роду Сублатио. Виен отходит на пару шагов, разворачивается к окну, устремляя взгляд на полную луну. Чонгук же поправляет одежду, слыша, как его сестра тихо плачет. — Какой продуктивный разговор у нас вышел, а я думал ты мне снова мозги промывать будешь, — удивление скрывается за насмешливой фразой. Чонгук ни разу не видел слез Виен. Она никогда не плакала, даже если было слишком больно… — Ты же понимаешь, что сам страдать будешь? — Виен глотает слезы, старается скрыть дрожь в голосе. — В отличие от тебя, к нему я не испытываю никаких чувств. Чонгук захлопывает дверь, оставляя девушку погибать от чувства собственной вины. Она во всем виновата, только она. Нельзя было оставлять его одного. А теперь что? С Чонгуком ничего нельзя сделать. Наказать? Только как? Закрыть за решеткой нельзя, ведь долго без охоты он не протянет, а риск раскрытия их тайны будет очень велик. Этого нельзя допустить. Предложить Тэхёну аборт тоже нельзя, отец запретит. Остается только одно — принять свою судьбу, смириться и прожить оставшиеся дни своей разрушенной жизни. У всех омег в этом доме был и будет один конец…***
Вторая половина широкой кровати пустует. Чимин лежит, уставившись в потолок и пытаясь разобраться в своих мыслях. Чонгука не было дома весь прошлый вечер и ночь, заявился только сегодня к обеду. И все было бы ничего, если бы не одно «но». Альфа уезжал в одной одежде, а вернулся совсем в другой, но и это еще ничего. Запах Снова эти цветы, и на этот раз они осели далеко не на одежде, а внутри. Такое случается не от долгого время провождении, а от очень близкого контакта. Измена? Чимин не хочет об этом думать, ведь такого не может быть. Не мог Чонгук променять их привязанность на минутное влечение. Они ведь поклялись… «пока ты со мной». Не мог он так поступить с любимым человеком, не мог разбить влюбленное сердце. Чимин чувствует, как на внутренней стороне правого предплечья жжет метка, окрашивает в оранжевый цвет витиеватые узоры. Омега накрывает ее рукой и поворачивается на бок, снова задумывается. Нельзя поддаваться тени сомнения, Чонгук его любит, а значит не предаст. Тогда куда уехал на ночь глядя снова? Сказал к сестре, а на самом деле? Талию обхватывает сильная рука и прижимает к себе. Чимин из-за раздумий даже не услышал, как вернулся его альфа. — Почему не спишь? — шепчет Чонгук куда-то в затылок, наслаждаясь ароматом лесных ягод и жаром родного тела. Чимин поворачивает голову, тянется за поцелуем и получает его. — Не могу уснуть без тебя, — отвечает он и заново целует, полностью поворачивается к альфе и жмется ближе. Чонгук укладывается по удобнее, обнимает поперек талии омегу и в скором времени проваливается в сон. А Чимин приближавшись к его шее, принюхивается и улавливает еле ощутимый аромат полевых цветов… запах измены. Внутри что-то дает трещину…