***
Драко сидит на ковре в гостиной Гарри, любуясь завораживающим танцем пламени в камине, и попивает из своего стакана джин, разбавленный спрайтом, задумчиво почесывая затылок. Хозяин же дома в это время, подобрав ноги под себя, устраивается в кресле поудобнее и придвигает пепельницу поближе, чтобы не промахнуться пеплом и не испачкать красивый ковер с причудливым мифическим существом на нем. — Ну и дела, — выдаёт наконец Малфой. — Карлус правда решил, что, если откроет тебе правду сейчас, ты перестанешь прыгать в омут наркотиков с головой и поймёшь, что нужно исправляться? Смешно же. — М-да уж. Ведь оказалось, что мне нужно только пригрозить тем, что тебе свернут шею. Драко ежится, делая большой глоток из своего стакана, и нервно хмыкает. Гарри не сомневается в вопросе, который последует вслед за его фразой, и ждёт, когда же выдержка Малфоя треснет по швам. Проходит меньше минуты, когда стакан с грохотом опускается, и друг взволнованно разворачивается к нему, оставляя наконец в покое пламя в камине. — Ты завязал? — У меня нет выбора, Драко. Я вполне себе понимаю всю серьезность ситуации. — Нет, Гарри, ты не понимаешь. Я знаю тебя, — Малфой замолкает, понимая, что мог обидеть Гарри резкостью своих слов, но, немного подумав, всё же продолжает. — Ты слишком импульсивен. Как только какое-то дерьмо происходит в твоей жизни, ты бежишь за наркотиками, считая, что это решит все твои проблемы. Я видел это сотню раз, даже не думай отпираться. А сейчас дерьмо будет происходить часто, очень часто. Это ты как раз-таки понимаешь. Я не могу как нянька ходить за тобой по пятам и призывать быть благоразумным. Что мне тебе сказать? Что я не хочу умереть, не дожив даже до двадцати пяти? Сначала Гарри хочется сказать что-то язвительное и обидное, взорваться гневной тирадой о том, что все вокруг считают его конченным наркоманом, но он чувствует дрожь в своих пальцах и вспоминает странный приступ на лестнице, тяжело вздыхая. Гарри смотрит на стакан друга с джином и долго молчит. Закуривая сигарету, он откидывает голову на спинку кресла. Чёрт... Всё его тело ноет и дрожит в ожидании новой дозы спокойствия и кайфа. Ещё чуть-чуть, и жажда наркотика доберется и до мозга, делая его ещё более раздражительным и несносным. Поттер боится выпить даже виски, понимая, что это может сорвать ему дурную башку. Он не сомневается, Реддл в любом случае всё узнает и сдержит своё обещание. Как тяжело. Гарри так мечтал приехать домой, привычно запив все свои проблемы алкоголем, а теперь боится даже прикоснуться к нему. — Драко… Я не могу тебя потерять. — Если это так, то он выбрал верный рычаг давления. Посмотрим, что выиграет, — жестоко заканчивает Драко, и Гарри усмехается этому контрасту безоговорочной веры брата во всё лучшее в его прогнившей душе и удивительному знанию Малфоя дрянного характера друга. — Ты настолько сильно во мне сомневаешься? — За эти месяцы ты предал всё, что можно было, Гарри. Нашу дружбу, моё доверие, своё будущее и много чего другого. Ты правда думаешь, что теперь я могу надеяться на твоё благоразумие? — Я хочу всё исправить, — тихо выдыхает Гарри в воздух комнаты вместе со струйкой дыма, понимая, насколько жалко звучит его голос. — Удачи. Гарри горько усмехается, прикрывая глаза, потому что ему безумно больно это слышать. Нет, Драко не отворачивается от него и не бросает. Он просто теряет в него веру, а это ещё хуже. Чего мог ещё ожидать Гарри, так много раз видящий отвращение и разочарование в глазах близких? Сколько раз он говорил, что понимает, какой подонок, и всё равно поступал соответствующе? Разумеется, доверие было давно утрачено. Гарри ничего не отвечает, потому что так будет лучше. Одно его действие стоит тысячи слов. Драко протягивает ему стакан с джином, но он отрицательно качает головой, туша в пепельнице очередной окурок.***
На столе разбросана куча бумаг, которая с одного конца стола постепенно перемещается на другой и обратно. Гарри в своём хаотичном порядке пытается разложить их, приведя в какое-то подобие нормы, и вникнуть хотя бы в часть. Признаться честно, он никогда в жизни не поверил бы, что будет сидеть в кабинете отца в попытке разобраться в его делах. Всё это всегда казалось чем-то смешным и нереальным. Кто угодно мог бы заниматься этим, но не он. Ожидание и реальность… Впрочем, как и всегда. Гарри подпирает голову рукой и тяжело вздыхает. Ужасно хочется наркотиков. Забыться, почувствовать необъяснимую легкость, прикрывая глаза и взлетая ввысь, где никакие проблемы не смогли бы его достать, а счета и убытки сами собой разложились бы в правильном порядке. Хотя бы глоточек виски… А затем ещё один и ещё, пока голова не начнёт кружиться, и мозг не отключится, даря иллюзионный покой. Но вместо всего этого он дрожащей рукой тянется за очередной сигаретой, единственным, что может себе позволить, уверенный в том, что ему не сорвет крышу. Разобраться в делах родителей за один день, разумеется не получается. Да что уж там говорить, не получается и за неделю. Зато теперь он хотя бы имеет четкое представление об их деятельности. От этого ему, конечно, ни горячо, ни холодно, но достаточно для того, чтобы успокоить часть своей души, которая всеми силами взялась за исправление его натуры. Гарри благодарен Реддлу за подаренное время на то, чтобы прийти в себя и разобраться в собственных делах и голове. Хотя, дело возможно далеко не в этом. Просто пока его присутствие не требуется, вот и всё. Едва ли Том хоть на минутку задумывался о том, что чувствуют другие. Погруженный в свои мысли, Гарри вздрагивает от неожиданности, когда слышит писк уведомления на своем телефоне, зарытого где-то под тоннами бумаг. Наплевав на своеобразный порядок в них, он начинает слепо шарить по столу, переворачивая документы и откидывая их в стороны, пока наконец не находит мобильник. Он готов засмеяться, когда видит телефон отправителя, и не меньше десяти раз пробегается глазами по сообщению, начиная глупо улыбаться. Гарри забывает, что не в силах контролировать свою идиотскую мимику, если дело касается Реддла. Странные чувства внутри всё никак не хотят утихомириться. Особенно сильно в такие моменты начинает вопить его мозг, напоминая о том, что это убийца его родителей, мерзавец, головорез и Бог знает кто ещё, но он всё равно отправляет своё согласие на встречу в ресторане, подскакивая с места и забывая о всех своих делах. Встреча в ресторане… Звучит как свидание. Господи, какой же он идиот…***
Гарри знает это место. Разумеется, знает, как и все остальные богачи города, любящие водить сюда любовниц и жен по семейным праздникам, спуская месячный заработок обычного рабочего. Такси останавливается возле парадного входа, и Гарри, сунув водителю крупную сумму, не дожидаясь сдачи, покидает салон автомобиля, поправляя свой костюм. Он мельком оглядывает здание, больше похожее на какой-то оперный театр с высокими светлыми колоннами, подпирающими крышу, и поднимается по лестнице из белого мрамора, замечая, как к нему уже спешат, чтобы поприветствовать и сверить имя в списке гостей. Услышав фамилию Поттер, работники почтительно склоняют голову и, натянув на лицо дружелюбную улыбку, сопровождают Гарри до его столика, в то время как парень впервые задумывается о том, вызывает ли его фамилия у людей страх или искреннее уважение. Гарри обожает этот ресторан за отдельные кабинки, располагающиеся не в общем помпезном зале, а в удалении ото всех. Тут всегда тихо и своя чарующая атмосфера, которую можно выбрать на свой вкус. Голографические стены отдельного маленького зала могут показывать любую картинку по желанию гостя. Сегодня он видит здесь подводный мир, словно действительно погружается на дно океана и завороженно разглядывает плавающих акул на расстоянии вытянутой руки. Гарри проходится вдоль стен, чувствуя странное умиротворение и любуясь косяками рыб, проплывающих мимо него, и наконец занимает место за столиком на двоих, на котором уместилась бы шикарная трапеза для целой семьи, безотчетно проводя рукой по столу, вдоль которого пролывает величественная касатка. Завораживающе… Почему он никогда не думал выбрать подобную тематику, приходя в это место? Он засматривается настолько, что пропускает тот момент, когда напротив него опускается Том в идеально выглаженном костюме, обворожительно улыбаясь. — Здравствуй, Гарри, — приветствует его Реддл, любуясь тем, как младший Поттер растворяется в его голосе. — Как твоя новая жизнь? — Лучше не бывает, — не теряясь, отвечает он и невозмутимо тянется к меню, раскрывая красивый переплёт. — А как там темные делишки Пожирателей Смерти? — Лучше не бывает, — в тон ему улыбается Том и, изучив меню быстрым взглядом, захлопывает его, вдруг делаясь донельзя серьёзным, устраивая подбородок на сложенных руках. — Как твоя жизнь без наркотиков, Гарри, м? Гарри утыкается взглядом в стол и не может поднять его, чувствуя, как пальцы привычно начинают дрожать при упоминании одного лишь слова, а тело скручивает в неприятном спазме. Он долго молчит прежде, чем вновь отвечает, преодолевая странный порыв вцепиться в глотку Тома, умоляя продать ему очередную дозу: — Всё нормально, — Поттер старается, чтобы его голос звучал уверенно или хотя бы не дрожал, но уже понимает, что проиграл эту битву без боя. Он осторожно поднимает глаза на Реддла, замечая взгляд мужчины, направленный на его дрожащие пальцы, и кривую ухмылку. Всё, на что хватает Гарри — это тяжело вздохнуть, пряча руки под стол и отводя взгляд. Некоторое время они сидят в полной тишине, пока Том постукивает пальцами по краю стола в ожидании официанта. Он не заставляет себя долго ждать, элегантно вплывая в комнату с белозубой улыбкой до ушей, и, почтительно склонившись, принимает заказ, после чего поспешно ретируется, не желая дольше положенного мешать важной беседе. Гарри по-прежнему молчит, потому что ему… Стыдно? Да, стыдно. Признаться даже самому себе, что он, не заметив, подсел на наркотики настолько, что его тело, не желая слушать остатки разума, требовало ещё и ещё. — Именно поэтому я и назначил встречу здесь. Чтобы у тебя не было лишнего соблазна сорваться. Гарри вскидывает на Реддла горящий злобой взгляд и раздраженно шипит: — Как благородно с твоей стороны! Прекрати обращаться со мной так, будто я конченный наркоман. — Ну, не конченный, стоит признать. Иначе Драко бы уже лежал глубоко под землей с переломленной шеей, — усмехается Том, явно наслаждаясь раздражением Поттера, и внезапно придвигается ближе, с обворожительной улыбкой накрывая ладонь Гарри своей рукой. — Или может быть твоя любовь к Малфою сильнее наркотиков? Гарри замирает, тупо пялясь на ладонь Тома на своей собственной, и понимает, что внезапно вспыхнувший гнев, подобно волне постепенно отступает назад. Прокручивая в голове последнюю фразу Реддла, парень вскидывает на него непонимающий взгляд. Это что ревность? Том, презрительно усмехнувшись, спешит убрать свою ладонь, явно неудовлетворённый затянувшимся молчанием, а Гарри, сам не зная, что творит, перехватывает её посильнее. Удивительно, но после всего, что произошло, в нём всё равно не осталось ни капли страха к этому психопату и убийце. Хотя стоило бы. По всем законам жанра Гарри должен бояться его и ненавидеть, а не желать так отчаянно его прикосновений и взгляда. — Драко просто мой друг, — зачем-то говорит он, радуясь тому, что Реддл позволяет ему переплести их пальцы вместе, и это… так спокойно и вместе с тем необычно, что желудок внутри делает какое-то невообразимое сальто, всё же возвращаясь на место. — Как скажешь, — нарочито равнодушно отвечает Том, проводя подушечками пальцев по ладони Гарри и любуясь тем, как парень блаженно прикрывает глаза. Они сидят так некоторое время, пока не приносят ужин, состоящий из стейков и запеченного картофеля, и бутылку вина. У Гарри на языке назойливо вертится вопрос, зачем же они здесь, но как обычно ему не требуется высказывать своих мыслей вслух, чтобы быть понятым. Иногда ему кажется, что он слишком предсказуем, иначе, как объяснить волшебную способность Реддла буквально читать его мысли. — Хочешь узнать, зачем я позвал тебя? Может быть я соскучился, Гарри? — Том изящно отправляет в рот первый кусочек стейка, и Поттер, разумеется, залипает на это движение, пытаясь вместе с этим переварить сказанные Реддлом слова. Он просто играет с ним. Как всегда. То подпускает поближе, то сразу же осаживает, напоминая о том, что Гарри всего лишь пешка в его странной запутанной криминальной игре. А Гарри наивно съедает всю наживку, как будто так и просит, чтобы его одурачили и дали какой-нибудь приказ, который он не может не выполнить, лишь бы не разочаровать Тома. Словно считывая все эти мысли в голове у парня, Реддл усмехается, продолжая свой монолог: — Как же ты мне не доверяешь, Гарри… — Ещё бы доверять убийце своих родителей, — подает голос Поттер, принимаясь наконец за свой ужин, хотя аппетит уходит сразу же. — Я не могу ничего поделать с тем фактом, что это был я. Ты хочешь услышать извинения? Будто бы от этого тебе станет легче. Я так не думаю, — невозмутимо отвечает Том, продолжая трапезу, словно для него это ничего не значит. Гарри не может сдержать волну гнева, сжимая кулаки от досады, но лишь вздыхает, понимая, что отчасти Реддл прав. Родителей к жизни это уже не вернёт. А убить Тома у него всё равно не получится. Не только потому, что рука не поднимется, просто стоит только дёрнуться, и он окажется с простреленной башкой где-нибудь в канаве. Такая себе перспектива. — Зачем? Неужели не было других путей? — всё равно спрашивает Гарри, вообще не понимая, зачем завёл этот разговор и чего пытается добиться. — Ты уже знаешь зачем. Твои дружки из Ордена Феникса тебе недавно всё подробно рассказали. Или ты хочешь услышать моё видение ситуации? — Откуда ты знаешь? Орден Феникса?.. — удивлённо переспрашивает Гарри. Неужели Малфой доложил? Нет. Он бы никогда не стал… И что ещё за пафосное название? — Господи, они рассказывают тебе правду и всё равно умудряются что-то не договорить, — Том театрально вздыхает, откладывает столовые приборы в сторону и поудобнее откидывается на стуле, оглядывая его внимательным изучающим взглядом. — Мы называемся Пожирателями Смерти, а они Орденом Феникса. Хотя раньше, ещё, когда я был не у дел, все прятались лишь под своими фамилиями. Мраксами, Поттерами, благо Гриндевальд ещё не успел придумал себе названия помрачнее. И да, Гарри, я знаю всё, в этом ты можешь не сомневаться. — Ты был не у дел? — тут же ухватывается Гарри за соломинку, пытаясь выведать о Томе чуточку больше, и замечает его хитрую улыбку, понимая, что рассекречен. — Да, ты же не думаешь, что я занимался этим с пеленок? До меня был мой отец. Потом я убил его и встал во главе, решив отделаться от фамилии Мраксов. Гарри молчит, внимательно изучая Тома в попытке понять, лжёт ли он или говорит правду. С чего бы Реддлу рассказывать ему такие подробности о своей жизни? Глава Пожирателей Смерти, замечая это, улыбается и отправляет в рот очередной кусочек стейка, не сводя смеющегося взгляда с Гарри, наконец не выдерживая: — Ты задаёшь вопросы, потому что хочешь услышать на них ответы, а когда я даю их, ты сидишь и думаешь, лгу ли я и зачем вообще рассказываю тебе об этом. Удивительно, Гарри. С каких пор ты стал искать в моих словах подвох? Я когда-нибудь до этого врал тебе? Не припоминаю. Не забывай о том, что я был первым, кто раскрыл тебе глаза на мир. — Я просто удивлён. Мне казалось ты не хотел делиться со мной своим прошлым, да и в принципе рассказывать что-то о себе. — Может быть я передумал? Или действительно соврал. Решать тебе. Гарри хочется стереть с лица Тома эту самодовольную хитрую ухмылку, но он лишь проглатывает кусочек стейка, который встаёт поперек горла, наблюдая за тем, как Реддл придвигает к нему бокал вина. Он пялится на него, как баран на новые ворота, всё ещё до конца не решив у себя в голове, опасно ли ему употребление алкоголя, чем вызывает у Тома нетерпеливый вздох. — Я поражен твоим рвением исправить свою жизнь, но это же просто бокал вина. Гарри недовольно хмурится, вновь пропуская мимо ушей колкость, и тянется к бокалу, покачивая рубиновую жидкость в стекле, всё еще не решаясь сделать глоток, пока Том чуть ли не заботливо добавляет: — Я рядом, не волнуйся. Это немного, но успокаивает. Кабинку оглашает звон бокалов, и Гарри делает глоток дорогого вина, смакуя его приятный вкус на языке. Тело слегка расслабляется, и Том едва заметно улыбается на это: — Надеюсь, после двух бокалов ты станешь немного разговорчивее, а то мне не привычно видеть тебя таким притихшим. Или, если убрать из твоей жизни наркотики, ты такой скучный? — Зато ты сегодня удивительно разговорчив, Том, — к удивлению Гарри, Реддл даже смеется, у него явно хорошее настроение, с чего бы вдруг. — Итак, какого же было твое видение ситуации? — Кажется, я понял в чём причина твоей серьезности, мой дорогой. Пытаешься сделать суровый вид и убедить меня в том, что ненавидишь меня? — откровенно веселясь, спрашивает Том, допивая свой бокал залпом, и специально придвигает к Гарри его недопитый. — Я ничего не пытаюсь. Просто спрашиваю, — парень начинает закипать от веселья Реддла, потому что на его взгляд смеяться тут совершенно не над чем. — Хорошо, — принимая свой обычный серьезный вид, соглашается Том, внимательно наблюдая за тем, как Гарри осушает свой бокал, и подливает ещё. — Я расскажу тебе, и мы раз и навсегда закроем эту тему. Потому что для меня она уже далеко в прошлом, а тебя вгоняет в меланхолию. А мне не нравится, когда я веселюсь, а кто-то сидит с кислой миной. Всё слишком просто. Либо я, либо они. Я узнал об их планах раньше, чем они смогли меня убить, и всего лишь защищался. Мне не важно кого убивать, если дело касается моей жизни, так что никаких личных мотивов, Гарри. — То есть ты такой белый и пушистый убил их лишь потому, что они хотели убить тебя? — Всё верно. Я такой белый и пушистый всего лишь строил свой бизнес, когда пришли твои родители и решили, что я представляю угрозу для всего города и меня нужно поскорее уничтожить. Не тронули бы меня — остались бы живы. Гарри открывает рот, чтобы сказать что-то гневное, но не успевает, потому что Реддл безжалостно осаждает его: — Ты не знал своих родителей. Если веришь в то, что они были святыми и добрыми, то тебе придётся очень в скоро в этом разочароваться. А теперь пей. И закрыли тему. И Гарри захлопывает рот, недовольно хмурясь, но всё же тянется к бокалу, послушно проглатывая вино и пытаясь забыть эту тему. Возможно… Возможно Реддл прав. Он не знал их настоящих, но так или иначе это были его родители, которые остались в прошлом и которых уже было не вернуть. После двух бокалов Гарри действительно становится более разговорчив. Они обсуждают все, что угодно, лишь бы это не касалось преступности и родителей Гарри. Том спрашивает про его специальность, даже внимательно слушает, рассказывает, что и сам получил образование в академии, и Гарри, затаив дыхание, ловит каждую крупицу информации о нем, пытаясь запомнить её. И пускай мелкие детали о жизни Реддла всё равно не складывают полную картину в его голове о том, что он из себя представляет, Поттер ценит эти мгновения как что-то совершенно сокровенное. Когда ужин закончен, а бутылка вина знатно опустела, Том поднимается из-за стола, подмечая раскрасневшиеся щёки Гарри, и элегантно подаёт ему руку, помогая встать. Он знает, что тот может сделать и сам, но любуется тем, как парень краснеет ещё больше, не зная, куда спрятать свой взгляд. Ему всегда надо так мало, и это не может не удивлять. Гарри готов последовать за Томом куда угодно, и пусть он будет задавать сотню ненужных вопросов и не получать ответов, но всё равно будет идти за ним, в чём Реддл ни капли не сомневался. И ему это несомненно нравилось. Эта дикая, несбалансированная смесь покорности и дерзости. Он мог последовать за ним в самое пекло, но упрямиться, если бы Реддл попросил бы его помолчать пару минут. И даже сейчас, Гарри беспрекословно садится в такси на заднее сиденье рядом с Томом, всем своим видом спрашивая «Куда мы едем?», но по-прежнему молча. И Реддл специально не отвечает на невысказанный вопрос, наблюдая за тем, как Поттер нервно заламывает пальцы. Усмехаясь, он накрывает его ладони своей рукой, чувствуя, как мелкая дрожь прошивает всё тело парня, и не удерживается от того, чтобы широко улыбнуться. Гарри же в этот момент поражается самому себе. Вновь не спросил ничего, покорно последовав за Реддлом. И что самое ужасное, ему становится удивительно спокойно, когда рука Тома касается его. Все навязчивые, опасные мысли уходят из головы, посылая яркие образы того, как Реддл, толкнув его к стене, склонится к нему, утягивая в жаркий, страстный поцелуй, заставляющий весь окружающий мир раствориться. В этих странных фантазиях, возбуждающих его и заставляющих щёки краснеть ещё больше, Гарри не замечает, как они приезжают к красивому, величественному особняку, будто принадлежащему какому-то принцу. Том расплачивается с таксистом и вытягивает Гарри из машины, явно польщённый шоком на лице Поттера, решая пояснить: — Это особняк Мраксов. Ты бы удивился сколько недвижимости по городу принадлежит Поттерам. — Ты… Ты живёшь здесь? — Да. И об этом знаешь только ты. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я, — многозначительно говорит Том, не выпуская ладонь Гарри из цепкого захвата, и тянет его за собой, через зелёную лужайку перед домом, мимо мраморного фонтана в виде странных фигур мужчины и женщины в длинных мантиях, которые обычно носили волшебники, сидящих на сотне человеческих тел с уродливыми лицами. — Ну и фонтанчик… — пропуская скрытую угрозу мимо ушей, выдыхает Гарри. — Да, вкусы у моих предков были весьма специфичны. — Ведь ты ненавидишь богатых… Но сам владеешь таким домом. — Я не ненавижу богатых. Я презираю людей, считающих, что всё в этой жизни должно подаваться им на блюдечке, — объясняет Реддл, понимая, о чём говорит Гарри. — И когда я говорил о «вас», я имел ввиду именно таких зазнавшихся богатеев, напрасно тратящих свою жизнь. Гарри решает не уточнять, считает ли он его тоже прожигающим жизнь зазнавшимся богатеем, чтобы не портить себе настроение. Они доходят до крыльца, поднимаясь по белой, безупречной лестнице, и Поттер, купающийся в деньгах с самого детства, не может скрыть удивлённого вздоха, когда Том открывает дверь своего замка, впуская гостя внутрь. У него не находится слов, чтобы описать свой шок от величественного убранства дома. Он словно оказался в гостях у королевы Англии, боясь ступить дальше без разрешения. Хрустальная позолоченная люстра свисает с потолка, светя так ярко, как летнее солнце. Паркет пола ослепительно блестит, устланный от двери вплоть до лестницы, ведущей на второй этаж, красным ковром. Мебели в коридоре не так много, лишь зеркало, занимающее целую стену справа от двери, и рояль, устроившийся слева от лестницы. Вообразить себе Волан-де-Морта, играющего спокойную, умиротворённую музыку почти невозможно. Реакция Гарри немало забавляет Тома, который, закрыв за ними дверь, осторожно подкрадывается к парню, пока тот занят созерцанием интерьера. Реддл по-хозяйски обхватывает Поттера поперек туловища, прижимая к себе, и Гарри охает от неожиданности, чувствуя, как чужое возбуждение упирается ему в бедро. — Том, — выдыхает он еле слышно, забывая и про сказочный особняк, и про все проблемы в своей жизни, разворачивается и тянется за поцелуем, обхватывая шею Реддла руками. И это… Так правильно, так необходимо, как воздух для жизни. Том, словно наизусть зная все его желания и мысли, толкает его обратно к двери, впечатывая в твердую поверхность, и остервенело целует, кусая губы и прижимая к себе так сильно, будто Гарри хочет сбежать. Они целуются так долго, пока не кончается воздух и Гарри не начинает мычать от боли, слизывая с опухших губ капельки крови. Том отстраняется, смотрит на него таким странным взглядом, какого Поттер ещё не встречал, и нежно проводит ладонью по его щеке, наслаждаясь мягкостью кожи. Гарри думает о том, что такое бывает только в фильмах, но вот они тут, посреди шикарного дома, стоят целуются, и весь мир вокруг перестает существовать. Ему так больно осознавать, что это лишь иллюзия, выстроенная Реддлом, которая исчезнет, как только тому это всё надоест, но обманывать самого себя так сладко… Гарри задыхается от этого взгляда темных глаз, которые смотрят прямо в душу, доставая наружу всё, без исключения, которые видят его насквозь, и почему-то ему кажется, что Реддл ни на кого так не смотрел как на него. Наконец Том моргает и его взгляд меняется, обретая осознанность и прежнее равнодушие, он чуть отстраняется, и ухмылка расползается по его лицу. — Зачем ты моргнул, — раздосадовано шепчет Гарри, понимая, как бредово это звучит, но всё равно не может оторваться от этих глаз, чувствуя, как колени предательски подгибаются. Том, словно чувствуя это, перехватывает его покрепче, не давая упасть, и склоняется к Гарри вновь, выдыхая в самые губы: — Мне нужна будет твоя помощь. В эту субботу мы отправимся на встречу с Гриндевальдом, и ты будешь моей правой рукой. Гарри вновь забывает, как дышать. От страха и восхищения. С Реддлом он никогда не знает, что нужно чувствовать на самом деле. Он как последний идиот слышит лишь то, что будет правой рукой Тома, краем сознания понимая, что это встреча с главарем банды третьей группировки, и всё явно не к добру. Гарри хмурится, потому что разум берёт верх, и чарующая атмосфера внезапно проходит, уступая место делам и бизнесу. — Почему тебе всегда нужно всё испортить? — недовольно бурчит он, слыша, как Том беззлобно смеется. — Т-с-с, дай мне всё исправить. Я ещё не закончил, — уверяет его Реддл и наконец снова целует, нежно, слишком нежно для самого себя, стараясь не потревожить ранки на губах. И Гарри снова теряется, растворяется в этой нежности, не понимая, как этот человек может сочетать в себе и жестокость и эту странную ласку. Он не представляет, что из этого настоящий Том, а что маска. Гарри знает лишь то, что его сердце бешено стучит, а пальцы сжимаются на плечах Реддла, потому что каждое его касание обжигает изнутри ярким фейверком. Он громко стонет, когда хозяин особняка опускается перед ним на колени, стягивая с него брюки, и готов ущипнуть себя за руку, проверяя не спит ли. Но нет… Это не сон. Гарри слишком ярко ощущает всё то, что делает с ним Волан-де-Морт.