Everybody gets high

Мозг Гарри привычно отключается, когда руки Тома касаются его тела. Весь мир перестаёт существовать, сужаясь до того места, где его обнажённой кожи касаются губы Реддла. Он не помнит, как они добрались до кухонного стола, приваливаясь к каждой стене коридора, чтобы впиться в друг друга жадными поцелуями, скидывая по пути одежду. Перед глазами вспыхивает лишь развратный образ Тома, когда он, стоя перед ним на коленях, облизывает его член, пошло причмокивая. Там у Гарри и едет крыша, вырывая из лёгких несдержанный вскрик. Дальше всё как в тумане. Приятном, тягучем тумане, в котором руки и губы Реддла повсюду. Гарри не удивился бы, если бы узнал, что это действие какого-то сильного наркотика. Но его организм абсолютно чист. Гарри не может объяснить, что это… Когда Том подталкивает его к столу, не сводя чарующего взгляда с зелёных глаз. Это похоже на гипноз. Или он просто убеждает себя в этом, потому что иначе не готов поверить в то, что может так отчаянно желать чьего-то поцелуя. Гарри тянется к сухим холодным губам, зарываясь пальцами в короткие тёмные волосы, и прижимает Тома к себе настолько близко, насколько это возможно, желая слиться с ним в одно целое. И в тот момент он не кажется ему ни капельки страшным или угрожающим. В эти мгновения Реддл прекрасен, потому что почти нежно гладит Гарри по плечам, со странной осторожностью подхватывая под бёдра и усаживая на стол. Его поцелуи спускаются ниже, превращаясь в укусы и нежные извиняющиеся зализывания. Это совсем не похоже на их первый раз. И Гарри, кажется, что как раз что-то подобное чувствуют люди, когда влюблены. Отчаянно пытаясь найти взгляд тёмных глаз, он растворяется в них, готовый кончить лишь от этого, раз за разом притягивая к себе Тома для очередного поцелуя, пока тот не начинает смеяться. Почти по-доброму, без какой-либо жестокости, отрываясь от губ Поттера, чтобы сделать очередной вдох. Его холодные руки скользят по разгорячённой коже, создавая безумный контраст, сводящий с ума. Гарри выгибается навстречу, в поисках всё новых и новых прикосновений, которых становится ужасно мало, пока не задыхается от очередного взгляда Тома. Того самого странного взгляда, который выбил почву из-под ног в коридоре. Реддл медленно приближается к его лицу, осторожно касаясь ладонью щеки Гарри, словно боясь спугнуть, и так же аккуратно целует. Поттер готов поклясться, что это что-то значит, опасаясь разорвать зрительный контакт и потерять мгновение. Он осторожно обвивает его шею руками, лишь бы Том никуда не ушёл. Внезапно Реддл вздрагивает и отшатывается от него, как от привидения. Из взгляда пропадает былая нежность, и Гарри разочарованно выдыхает, опуская глаза. Ну, почему с ним всегда так… Том меняется в мгновение ока, грубо стаскивает Поттера со стола и по-собственнически разворачивает к себе спиной, рукой надавливая между лопаток, тем самым вынуждая Гарри опуститься грудью на холодную поверхность стола. Он ничего не говорит, лишь стискивает кулаки от досады, прикрывая глаза в ожидании боли, которая не заставляет себя долго ждать. Реддл возится позади него пару мгновений в поиске смазки и, увлажнив проход, входит внутрь. — Аргх… — от боли Гарри прикусывает до крови собственную губу, пытаясь задушить внутри себя непрошенную обиду. Сейчас явно не время обижаться и строить из себя жертву. Верно, он ведь сам этого хотел… Гарри утыкается лбом в сложенные перед собой руки и, стиснув зубы, не произносит больше ни звука, воспроизводя перед глазами взгляд Тома и его нежные касания, пока его грубыми толчками впечатывают в стол, совершенно не заботясь о наслаждении. Он просто ждёт, когда же это уже наконец закончится, зная, что на бёдрах, которые до боли сжимает Реддл, останутся яркие багровые синяки, ещё долго напоминая о порыве Тома. Гарри теряет счёт времени, свыкаясь с болью, и даже пропускает тот момент, когда на его ногу брызгает тёплая жидкость. Реддл отстраняется, небрежно похлопывает парня по спине и отходит к холодильнику в поисках прохладительных напитков, кидая через плечо: — На втором этаже справа по коридору третья дверь. Прими душ, я скоро приду. Гарри хмыкает и, не говоря ни слова, поднимается со стола. Сказать хочется многое, но, переборов себя, он молча покидает кухню, чувствуя себя до ужаса отвратительно. Богатое убранство дома теперь кажется ему золотой клеткой, в которую он по незнанию попал, и выхода из которой уже не отыскать. Зато Гарри без труда находит спальню на втором этаже, мечтая побыстрее оказаться в душе и смыть с себя всю эту грязь, под струями прохладной воды продолжив вспоминать взгляд Реддла. Что же это такое?.. Словно он боится. Боится собственных чувств. И когда позволяет взять им контроль над собой, теряется и не знает, как воспринимать это. Подобная мысль немного успокаивает Гарри, который просто не может смириться с тем, что Реддл способен так беспощадно разрушать его сказку, в которую сам же и даёт ему поверить. Поттер понимает, что провёл в душе слишком много времени, когда под холодной водой его тело начинает дрожать, а пальцы синеют. Непослушными конечностями он открывает створки душа, и тянется за полотенцем, надеясь, что Том оставил его тут нарочно, предусмотрев все моменты. Холодная вода чуть отрезвляет жгучую обиду в душе, напоминая о том, что он не в том положении, чтобы чего-то требовать. Когда Гарри входит в спальню, то застаёт Реддла уже в кровати с тёмной тетрадкой в руках, которую он тут же захлопывает при появлении парня. Том оглядывает его тяжёлым взглядом, нарочито сухо интересуясь: — Ты в порядке? — Ага, — коротко отвечает Гарри, забираясь под одеяло и желая поскорее согреться. Всё тело неприятно саднит после грубого секса, но он помнит, как это было в первый раз, не особо удивляясь подобным последствиям. Хотя, признаться, на миг он был готов поверить, что у них может быть всё по-другому. Вопреки ожиданиям Гарри, Том аккуратно притягивает его к себе, хмурясь. — Закончилась горячая вода? — Мне нравится размышлять под холодным душем, — пожав плечами, отвечает Гарри, почти физически чувствуя, как его терпение трещит по швам. — Ты размышлял? О чём же? — усмехнувшись, спрашивает Реддл, цепляя пальцами подбородок Поттера и вынуждая поднять свой взгляд. Гарри не может спокойно смотреть ему в глаза, потому что это странным образом причиняет боль, раз за разом возвращая в те недолгие мгновения умиротворения и счастья, когда Том позволяет себе расслабиться. Он зажмуривается, пытаясь отстраниться, но Реддл лишь сильнее сжимает пальцы на подбородке, пока Гарри наконец не выдерживает, раздражённо выпаливая: — Да что с тобой не так? — О чём ты? — непринуждённо интересуется Том, всё же позволяя парню отстраниться, и смотрит на него нарочито холодным взглядом, издевательски ухмыляясь. Иногда Гарри кажется, что ему просто нравится выводить его на эмоции. И временами он правда думает, что это всего лишь искусная игра Волан-де-Морта, существующая для того, чтобы посмотреть, как загнанная в умелые сети мошка будет взмахивать своими крыльями, пытаясь выбраться. Он готов в это поверить, если бы не странные отблески на дне глаз Реддла, каждый раз напоминающие Гарри о том, что он всё же человек. — Ни о чём, — по-детски обиженно отвечает Поттер, машинально касаясь синяков на бедрах. Том лишь пожимает плечами, откидываясь на мягкие подушки, и ухмыляется ещё сильнее, потому что в следующую же секунду Гарри взрывается новой вспышкой недовольства: — Сначала нежно целуешь, а потом даёшь оплеуху. Что за фигня?! Что-то в словах или тоне Поттера заставляет ухмылку соскользнуть с красивого лица. Гарри даже успевает испугаться собственных слов, не понимая, чем вызвал такую реакцию. Замолкнув, он настороженно наблюдает за тем, как Том поднимает на него внимательный взгляд, долго изучая. — Гарри, — наконец начинает он и осекается, словно не знает, как подобрать нужные слова. Это так не похоже на Волан-де-Морта, который одним взглядом мог показать свое отношение к тому или иному вопросу. Проходят долгие минуты, которые тянутся вечность, и Гарри, прикусив губу, не в силах больше выдержать гнетущее молчание, как можно небрежнее бросает: — Забудь. Это всё не важно. — Я не умею иначе, — всё же отвечает Том, примирительно касаясь его шеки, и ухмыляется, представляя видимо что-то очень забавное. — Скажи мне, как ты это видишь? Чего ты вообще ждёшь от меня? Любви? Отношений? Ты прекрасно знаешь, кто я такой. — Знаю, — соглашается Гарри, кивая для убедительности. — Поэтому и не понимаю твоей дурацкой маски, которую ты то снимаешь, то надеваешь рядом со мной. Неужели боишься, что умеешь что-то чувствовать? Поттер попадает точно в цель. Ладонь на его щеке опасно замирает, и он мысленно готовится к удару, замечая нахмурившееся от злости лицо Тома. Но ничего не происходит. Внутренняя борьба Реддла заканчивается, так и не начавшись. И он удивительно спокойно усмехается. — Это до абсурда смешно. Но ещё смешнее, что ты и впрямь всегда лезешь туда, куда не следует. Удивительно… — Не притворяйся, что тебе это не нравится, Том. — Это моё влияние на тебя или ты скрывал от меня свою поразительную самоуверенность? — наигранно удивляется мужчина, приподнимая бровь. — И то, и то, полагаю, — усмехается Гарри, разумеется, радуясь тому, что напряжение между ними немного спадает. Он немало удивляется, когда Том резко склоняется к нему, утягивая в страстный поцелуй. И все обиды прошлого на миг привычно стираются из сознания, оставляя лишь космическое влечение и желание быть рядом с этим человеком. Они целуются невообразимо долго, отстраняясь друг от друга, только когда воздуха начинает катастрофически не хватать. Том весело улыбается, и Гарри уверен, что за его улыбкой прячется полная уверенность того, что он всё забудет и прекратит задавать такие глупые на его взгляд вопросы. Гарри копирует его улыбку, решая подыграть. Волан-де-Морт может сколько угодно думать, что никому не по силам разгадать его душу и намерения, но Поттер знает, что одержал хоть маленькую, но победу. — И что же мне надо будет на встрече с Гриндевальдом? Я не уверен, что смогу выручить советом или даже прикрыть спину, — пытаясь перевести тему, спрашивает Гарри, принимая сосредоточенный вид. — Этого и не требуется. Будет всего лишь милая, непринуждённая беседа о наших делах и возможном союзе, — Том заметно успокаивается, когда дело касается его работы. — Я сомневаюсь, что беседы криминальных авторитетов проходят мило и непринуждённо… То есть мне просто нужно стоять рядом и слушать? — Всё верно, — коротко кивает Реддл, довольный покорностью Гарри, и поудобнее устраивается на подушках. — Зачем? — Считай, я просто хочу провести тебе лекцию по переговорам. Думаю, в будущем это тебе пригодится. Я не прав? Гарри вглядывается в спокойное лицо напротив, пытаясь понять, чего он добивается, но в этот раз не выходит. Одна маленькая победа не гарантирует выигранную войну. Человек перед ним так и остаётся загадкой, чьи поступки и мысли не поддаются никакому логическому объяснению. Реддл может выстрелить ему в сердце, ненавидя всей душой, а через несколько мгновений нежно целовать, осторожно касаясь ушибленных мест. Он может столкнуть его в бездну, не сожалея ни секунды, но потом будет помогать подниматься со дна. Он абсолютный псих, но Гарри всё равно влечёт к нему, как мотылька на свет.

***

Короткий стук в дверь отвлекает Гарри от бездумного созерцания документов, разложенных перед ним на столе. Он устало поднимает голову, приветственно кивая брату, застывшему в дверях с гордой и радостной улыбкой. Гарри его радости не разделяет. — Я и надеяться не мог, что ты так усердно примешься изучать документы. — Да, я тоже, — без энтузиазма отвечает Гарри, и, надеясь остаться незамеченным, осторожно, как бы невзначай прикрывает полную пепельницу папкой для бумаг. — Что-то случилось? — Разве я не могу заскочить к тебе просто так? — М-м-м, не припоминаю такого. Обычно это обыск дома на наличие наркотиков, гневная тирада о том, какой я лентяй и идиот и, конечно же, лекция про мои упущенные возможности с настойчивым советом взяться за ум. Итак, что же случилось? Карлус криво ухмыляется мрачному настрою брата и медленно обходит комнату, окидывая её цепким взглядом словно в поисках чего-то конкретного. Гарри скептично хмыкает, понимая, что именно надеется найти Карлус, и радуется тому, что впервые в жизни не доставит ему такого удовольствия. Наконец старший Поттер заканчивает свой негласный обыск и присаживается на стул напротив. Гарри вдруг ощущает странную пьянящую власть, сидя за столом отца в его кабинете и на его месте, отделённый от брата кипой бумаг, оставленных им же. — В субботу будет собрание… — У меня дела, — резко перебив Карлуса, Гарри кидает беглый взгляд на календарь, устроившийся на противоположной стене, и покрывается мурашками. Остаётся два дня до странной вылазки с Реддлом. Назвать загадочный план Волан-де-Морта переговорами не поворачивается язык. У Гарри всё внутри скручивается в необъяснимый узел, когда он думает о предстоящем, предчувствуя что-то неладное. Но это едва ли спасёт его от вынужденного присутствия на якобы переговорах о мире, поэтому он каждый раз лишь вздыхает, отводит взгляд от календаря и усерднее зарывается в бумаги с головой, стараясь не думать о неизбежном хоть минутку. Не думать о документах, кстати, тоже очень хочется. — Отложи свидания. Это важно, — сухо отвечает Карлус, нервно поправляя запонки на рукаве своего пиджака, видимо согласие Гарри для него и впрямь много значит. — Мои дела тоже важны. Если вы справлялись без меня столько лет, то и теперь прекрасно обойдётесь, — не купившись на волнение брата, жестоко заканчивает Гарри. Карлус смотрит на него долгим, тяжёлым взглядом, который, видимо, должен убедить Поттера изменить своё решение. Но в итоге заставляет лишь потянуться за сигаретой. Он закуривает прямо на глазах у брата и нервно выдыхает дым в комнату, любуясь тем, как Карлус хмурится и морщится от неприятного запаха. К удивлению Гарри, он терпеливо молчит, начиная выстукивать по столу известную только ему мелодию. Что заставляет его задержаться тут дольше обычного, получив явный отказ, Гарри не знает, да и узнавать особо не горит желанием, блуждая по комнате рассеянным взглядом. — Ладно. Тогда мы будем ждать тебя в воскресенье. — Этот вопрос никак нельзя решить без меня? — Увы, — пожимает плечами Карлус, не удерживая издевательской улыбки, и всё же решает смилостивиться над братом. — Это правда важно. Не моя вредность и причуда. Я хочу, чтобы ты потихоньку начал вникать в дела. А листочки не помогут тебе получить практический опыт управления организацией. — Так на кой чёрт я вообще их разбираю? — Это тоже важно. — Надеюсь, когда начнётся учёба, вы отъебётесь уже от меня, — в сердцах восклицает Гарри, тут же сам жалея о грубых словах, и виновато отводит свой взгляд. Но Карлус удар выдерживает достойно, лишь слегка морщится, удивляя Гарри тем, что не взрывается волной негодования о нецензурности выражений младшего брата. Некоторое время он просто молча сидит, и Гарри думает о том, что это вообще самый странный диалог между ними за всю жизнь, состоящий из его отказов и молчания брата. Наконец Карлус поднимается с места, а Гарри даже не пытается скрыть облегчённого вздоха, туша сигарету о стенку пепельницы. Он не ожидает, что брат скажет что-то ещё прежде, чем уйти, поэтому вскидывает на него удивлённый взгляд, когда Карлус произносит: — Ты ведь понимаешь, что нет. Ты так злился, что от тебя скрывали правду, а теперь бежишь от этой ответственности. Встань и прими её как мужчина, если от мужчины в тебе ещё хоть что-то осталось. — Что ты сказал?! — Воскресенье, в три. Я заеду за тобой. Не проебись хотя бы тут, ладно? Гарри вскакивает с места, собираясь высказать всё, что о нём думает, но Карлус, будто чувствуя это, спешит покинуть кабинет. Поттер всерьёз размышляет о том, чтобы кинуться вслед за ним, вдогонку посылая оскорбления, но устало вздыхает, опускаясь обратно в кресло. Это было бы глупо и по-детски. Даже для него. А ещё бы не принесло никакой пользы. Неужели он начинает думать, как бизнесмен? Гарри горько усмехается своим мыслям, закуривая очередную сигарету и с наслаждением выдыхает тонкую струйку дыма, дрожащими пальцами сжимая фильтр. Если быть откровенным, Карлус прав. Он слабак, который всю свою жизнь пытается уйти от ответственности. Но что делать, если эта ответственность навязана другими и только от одной мысли о ней уже воротит? — Собраться с силами, — шепчет он самому себе, пытаясь унять предательскую дрожь в пальцах.

***

— Ты пришёл, — довольно улыбается Том, пропуская Гарри внутрь дома. Гарри в ответ ехидно улыбается, удерживая себя от комментария про отсутствие выбора, и послушно проходит в уже знакомую гостиную. Он почти не удивлён, что они опять встречаются в этом пыльном грязном домишке на отшибе города. Если дело касалось тёмных делишек, то все они начинались тут. Его забавляет собственная проницательность, и он усмехается, тут же вызывая интерес у Реддла. — Отличный боевой дух? — Гарри ничего не отвечает, пожимая плечами, и собирается устроиться на диване, но его тут же останавливают. — Не садись. Подойди ко мне. Гарри раздражает собственная покорность, одновременно посылая по телу сотню тёплых импульсов. Он всё ещё обижен на Реддла за тараканов в голове и отрицание всех человеческих чувств, понимая, насколько же это глупо с его стороны. Гарри сам влюбился в него по уши, прекрасно зная, что его ждёт. В принципе, поэтому и влюбился… В уговорах не отвлекаться от задачи он ловит хитрый взгляд Тома, понимая, что тот только и ждёт, когда Гарри начнёт перечить. Не желая доставлять ему такое удовольствие, парень специально послушно делает к нему шаг, в ожидании поднимая бровь. Внутреннее упрямство вновь перекрывает разум. И что теперь? Том всё ещё довольно улыбается и без лишних слов подхватывает с кресла какую-то чёрную жилетку, в которой Гарри вдруг узнаёт бронежилет. Он кидает встревоженный взгляд на Реддла, но приподнимает руки, позволяя натянуть его на себя. — Зачем это? — не выдерживая и пытаясь звучать не заинтересованно, спрашивает Гарри, внимательно наблюдая за тем, как Том мастерски застёгивает ремешки на его груди. — Отвечу, если скажешь, почему сегодня так послушно делаешь то, что я скажу. — Впрочем, не так уж и интересно, — закатив глаза, отвечает парень, игнорируя хитрые нотки в голосе Тома. Гарри не ожидает того, что его резко притянут к себе, по-хозяйски обхватывая подбородок цепкими пальцами, и заставят посмотреть на себя. Он встречается взглядом с тёмными глазами Реддла, чувствуя привычную слабость и готовность сделать всё, что он скажет. Ну ведь невозможно быть таким… Гарри мысленно даёт себе оплеуху, вспоминая их последнюю встречу, и твёрдо решает, не идти у Реддла на поводу. Но тот просто так сдаваться не намерен. Ещё бы… Волан-де-Морт смотрит на него долгим гипнотическим взглядом, и в его глазах Гарри вновь находит то самое волшебное и странное, что заставляет сердце биться быстрее. Он вдруг приближается к его губам и тихо выдыхает, наверняка зная, какой эффект производит: — А мне очень интересно. Расскажи. И, несмотря на все свои уговоры и обиды, Гарри сдаётся в плен его глазам и губам одновременно. Ещё никто в жизни не знал как так беспроигрышно разговорить и подчинить Поттера себе. Аккуратно прикусив нижнюю губу Гарри, Том оттягивает её, не прерывая зрительного контакта, а затем ласково зализывает место укуса, резко впиваясь голодным поцелуем. У Гарри земля уходит из-под ног. Каждый раз, когда он думает, что уже привык, и подобная выходка Реддла его не удивит, мир взрывается миллиардами бабочек, унося его куда-то далеко-далеко от этого мира. Он цепляется за шею Тома, полностью капитулируя, и когда тот отстраняется, хищно облизываясь и повторяя вопрос, разумеется выдаёт: — Ты ведь только того и хотел, чтобы я сказал что-то против. А я больше не собираюсь доставлять тебе такого удовольствия. — Вот как, — усмехается Том, нежно, почти невесомо проходясь пальцами по щекам Поттера. — Только ты, Гарри, умудряешься насолить мне, послушно следуя указаниям. Поразительная непокорность. Гарри прикрывает глаза, чувствуя, что начинает возбуждаться, и краснеет, кажется, с головы до ног, когда слышит тихий смешок Реддла. — Я всё понимаю, мой доро… — начинает Том, но Гарри, нахмурившись, быстро перебивает его, не желая упасть в грязь лицом ещё больше. — Я здесь ради дела. Делом и займёмся. Веселья Реддла это не убавляет, лишь на секунду на его лице вспыхивает удивление, вновь возвращая место расслабленному выражению. Он согласно кивает, натягивая второй притаившийся на кресле бронежилет на себя, и не сводит заинтересованного взгляда с Гарри. Поттер же делает вид, что ему вовсе безразлично присутствие Реддла, оглядываясь вокруг, только чтобы не смотреть на него, словно в поисках чего-то нового. И на своё удивление, он и впрямь замечает перемену в обстановке. Несуразные ящики у стены куда-то пропали. Воспоминания о наркотиках тут же пробуждают в Гарри неконтролируемый приступ дрожи. Надеясь, что его жест останется незамеченным, он как можно непринуждённее перехватывает дрожащую руку свободной ладонью, и видит, как Реддл, уже справившийся с подготовкой ко встрече, подходит ближе. Подняв на него взгляд, Гарри решает спросить первым, будто это хоть как-то уменьшит его чувство стыда: — Что? — Всё ещё тяжело? — почти что заботливо спрашивает Том, но Гарри не собирается покупаться на эту наигранную доброту. — Не понимаю, о чём ты. Кажется, нам пора ехать, — нагло отвечает Поттер, выдерживая помрачневший взгляд Реддла. Том осторожно касается его руки, убирая вцепившуюся в предплечье ладонь парня в безуспешной попытке унять дрожь, и мягко поглаживает. — Я всего лишь хочу помочь. У меня есть таблетки, которые… — Мне не нужная твоя помощь, Том. Потому что никакой проблемы нет. — Хорошо, — пожав плечами, безразлично отвечает Реддл, тут же отпуская руку Гарри, и делает шаг назад. — Значит, не зря я убрал ящики с наркотиками подальше от тебя. Если вдруг решишь, что у тебя всё-таки есть проблема — скажи. У меня и правда есть помощник для борьбы с зависимостью. — У меня нет зависимости! — почти кричит Гарри, злясь от снисходительного хмыканья Тома ещё больше. Ему плевать на то, что он беззастенчиво врёт, прекрасно понимая и сам, что у него не просто проблемы, а настоящие чертовски офигительные проблемы, но ему до скрипа в зубах надоело, что все вокруг считают его наркоманом. И во что бы то ни стало он докажет, что в силах справиться с тягой к наркотикам без чьей-либо помощи. Даже тот факт, что Реддл убрал ящики ради него не убавляет злости. Том обходит дом, внимательно оглядывая поверхности на наличие видимо необходимых ему на встрече вещей, и кивает самому себе в знак того, что ничего не забыл. Вернувшись в гостиную он кидает Гарри короткое «поехали», и, когда Поттер подходит ближе, выдаёт ему в коридоре свободную кожаную куртку, чтобы тот накинул её на бронежилет, нацепленный поверх футболки. Гарри больше не задаёт вопросов. Ему и правда не особо интересно, зачем всё это. Ведь он даже роли своей не знает, сильно сомневаясь в том, что Том берёт его с собой просто за компанию. И только, когда они садятся в припаркованный у дома чёрный внедорожник, Гарри вдруг осеняет. — Ты хочешь, чтобы Гриндевальд запомнил меня. — Что? — отвлекаясь от настройки музыки на магнитоле, переспрашивает Том, переводя на Гарри вопросительный, почти невинный взгляд. — Ты берёшь меня с собой на встречу для того, чтобы Гриндевальд знал меня, как Пожирателя Смерти, если вдруг решит обратиться к Ордену Феникса, — терпеливо повторяет Гарри, уже точно уверенный в сказанном. Том ухмыляется, согласно кивая, и возвращает своё внимание к магнитоле, просто отвечая: — Ну да. И что такого? Гарри даже на миг теряет дар речи от подобной наглости. Что такого?! Всего лишь то, что он загоняет его в ловушку, из которой Поттер и так не знает, как выбраться, а после этой встречи и вовсе не сможет никогда. Он пытается взять себя в руки, судорожно прокручивая в голове варианты, как избежать встречи с Гриндевальдом, но поток его мыслей резко прерывается голосом Тома: — Неа, не выйдет. Даже не думай. Он включает какую-то спокойную мелодию, что совсем не вяжется с его хитрой веселящейся ухмылкой, и заводит машину, не отказывая себе в удовольствии взглянуть на растерянного Поттера. — Ты поедешь сегодня со мной на встречу с Гриндевальдом. Живой или мёртвый. Как ни крути. — Ты же понимаешь, в какое положение меня ставишь? — всерьёз спрашивает Гарри, надеясь вызвать у Реддла хоть каплю совести. — Я? — откровенно веселясь, спрашивает Том, выруливая на дорогу. — О да, я прекрасно это понимаю. С того самого дня, когда узнал, что ты Поттер. А вот понимаешь ли ты, в какое положение себя поставил? — Неужели тебе совсем плевать на то, что они со мной сделают, когда узнают? — одновременно боясь и больше всего на свете желая услышать ответ, осторожно спрашивает Гарри, специально не глядя на Тома, чтобы вновь не сделать себе больно. — Ты правда пытаешься сейчас воззвать к моей совести? — снисходительно усмехнувшись, будто это самое глупое, что он слышал в своей жизни, уточняет Реддл. — Пойми же уже наконец, что в этом нет ничего личного, Гарри. Либо я, либо они. С тобой ничего не сделают, а вот со мной очень даже могли, и в очень даже скором времени, не приди ты ко мне, ничего не зная о своей семье. Ты мой гарант безопасности. — И только? — прежде, чем успевает обдумать собственные слова, выдыхает Гарри, наконец поворачивая голову к Тому, чтобы увидеть его лицо. Он хмурится, крепче сжимает руль и молчит. Заметив пристальный взгляд Поттера, Реддл тяжело вздыхает, нехотя отвечая: — Нет. Пауза длится так долго, что Гарри решает, что это точка в их диалоге. Нет смысла спрашивать, кто он для Реддла, ведь тот всё равно не ответит. Но мужчина внезапно продолжает: — Ты не только гарант моей безопасности, Гарри. Но моя безопасность — это главное. Я знаешь ли очень люблю эту жизнь и умирать не планирую. У Ордена Феникса есть связи в полиции, в мэрии, где угодно. А у меня в основном жестокость и хитрость. Мне приходится выживать так, как я умею, поэтому — да, я использую тебя в качестве своего козыря на максимум. Я этого не скрываю. Но прошу меня понять, и не обижаться. Твоё положение в разы выгоднее моего. Гарри внимательно слушает, одновременно ужасно злясь и радуясь, словно Реддл признался ему в любви. Разумеется, отчасти он благодарен за искренность и всё в таком духе, но осознавать, что ты просто пешка в чьей-то игре ради безопасности не очень приятно. Сцепив пальцы в замок и задумчиво разглядывая проносящиеся со стремительной скоростью деревья за окном машины, Гарри отрешённо выдаёт: — Забавно, я вовсе не считаю, что моё положение в разы выгоднее. Напротив, я чувствую себя так, будто бы меня загнали в ловушку. И так или иначе передо мной встанет выбор. Что же тогда? Когда они узнают, они заставят меня пойти против тебя. — В силу своего возраста ты слишком драматизируешь, Гарри, — спокойно отвечает Том, будто они говорят о погоде, а не о грядущей войне двух группировок, в центре которых окажутся сами. — Хочешь быть белым и пушистым, но так не получится. Да, ты правильно чувствуешь, потому что на самом деле в ловушке. Но ты сам позволил себя загнать в неё. Я себя винить не стану. И не мне тебе советы раздавать, но ты парень умный, со всем разберёшься. Рано или поздно. А что по поводу выбора… Переживать совсем не стоит. Ты ведь и сам знаешь, что не сможешь пойти против меня. Гарри не удерживает удивлённо свиста. — Твоя самоуверенность просто вызывает восхищение. — Честность часто путают с самоуверенностью. А ведь я просто озвучиваю факты, — довольно улыбнувшись, отвечает Том. — Позволь же спросить, откуда ты взял эти факты? Гарри удивляется собственной смелости, их диалогу, спокойствию Тома. Ему кажется, будто их отношения вышли на новый уровень, но он тут же одёргивает себя, напоминая, что никаких отношений и нет вовсе. Он просто гарант безопасности Реддла, с которым ему судя по всему нравится проводить время. Возможно, Том и впрямь испытывает к нему что-то. Гарри чувствует это, но надеется на большее не приходится. Реддл ясно дал это понять. А хотелось бы этого большего самому Гарри? Он пытается представить их, строящими планы на жизнь, мирно пьющими кофе по утрам и валяющимися в постели до обеда за обыденными разговорами двух влюблённых. Это вызывает в его животе какой-то фейерверк из бабочек, заставляя расплыться в глупой улыбке, пока Том не вырывает его из приятных мечтаний. — Потому что ты думаешь, что влюблён в меня, — безразлично отвечает Реддл, словно какую-то совершенно незначительную вещь, разбивая тем самым красивую картинку в голове Гарри на мелкие осколки. Улыбка тут же сползает с лица, заставляя нахмуриться и покраснеть. Поттер отворачивается к окну, не желая, чтобы Том увидел его лицо, и сжимает губы в тонкую линию. То, в чём он так боялся признаться самому себе, предпочитая скрывать за простым влечением, Реддл озвучил так просто, так до обидного просто, что в душе всё сжалось в тугой комок. Да, он был влюблён в него. И не просто думал, а так и было. — Думаю? — не в силах успокоиться из-за всколыхнувшейся в душе обиды переспрашивает Гарри. — Почему же думаю, может я в тебя и правда влюблён. Господи… Он только что и правда признался ему в любви. Какой же сказочный идиот! Том и так всё прекрасно видел, и оттого, что Гарри просто озвучил этот факт ни черта хорошо не станет. Он прерывисто вздыхает, пытаясь справиться с волнением, и готовится к тому, что скажет ему Реддл. А в том, что ответ ему не понравится, он уверен, как никогда. — Нет, не влюблён, — тяжело вздохнув, снисходительно объясняет Том как маленькому ребёнку. — Потому что любви не существует. Тебя влечёт ко мне, я тебе интересен, ты хочешь разгадать меня. Но не любишь. — Вот как. Знаток людских чувств великий Волан-де-Морт, — не удержавшись, язвительно отвечает Гарри, слыша тихий смешок Тома, и резко разворачивается к нему. — Наверное, поэтому ты и сам не можешь признать, что влюблён в меня. Вбил себе в голову какую-то глупость. Гарри и сам удивлённо замирает от собственных слов, не зная, что на него нашло. Но раз уж начал, то пошло оно всё к чёрту! Усмешка тут же сходит с лица Тома. Он вдруг становится донельзя серьёзным, не отрывая глаз от дороги, к которой Гарри давно уже утратил всякий интерес, даже забыв про то, что они едут на встречу с Гриндевальдом. Кинув короткий взгляд в его сторону, Реддл уверенно качает головой. — Что за бред? Ты так хочешь в это верить, что пытаешься убедить уже в этом даже меня? Мне нравится проводить с тобой время. Нравится, что ты умудряешься мне перечить, зная, кто я. Нравится трахаться с тобой. Ты отличный рычаг давления в игре против Ордена Феникса. Но подумать о том, что я влюблён в тебя? Я уже говорил, Гарри. Не жди от меня чего-то подобного. Поттер знал, что услышит что-то подобное. Догадывался. Но всё равно надеялся, что Том вдруг согласится с ним, и поэтому его слова болью отзываются в груди Гарри. Он больше не хочет говорить о чувствах. Может он и впрямь всё это себе надумал. Глупый наивный идиот, считающий, что Реддл и впрямь умеет что-то чувствовать, кроме жажды убивать и использовать других людей в своих целях. Он отворачивается к окну, всё же раздражённо выпаливая напоследок: — Знаешь ли, говорить правду не всегда круто. — Зато ты не сможешь сказать, что я обманул тебя или дал ложные надежды. Я не буду извиняться за то, что сказал правду, но… — Том на миг замолкает, словно пытаясь выдавить из себя слова, и нехотя продолжает. — Мне жаль, если я вдруг задел твои чувства. — Иди к чёрту… — Оригинально. Но я уже там, — беззлобно усмехается Реддл, полностью сосредотачиваясь на дороге. Оставшийся путь они преодолевают в полной тишине. Гарри думает о том какой он дурак, что вообще завел этот разговор, злясь на Реддла за его… Чёрствость? Неискренность? Или честность? Кто ж его знает… В одном он был прав точно — его загадочность не оставляла Гарри в покое. Словно зная его больное желание докопаться до всех загадок мира, судьба подсунула ему именно Реддла. Кажется, что они едут целую вечность. У Гарри почти разряжается телефон, пусть он и в курсе, что это вовсе не показатель длительности поездки с учётом того, что изначально у него было даже неполная батарея, а всё, что он делал на протяжении двух часов — играл в мобильную игру. В конце концов он не сдерживает усталого вздоха, откладывая телефон на торпеду, и, сложив руки на животе, пытается развлечься созерцанием пейзажей за окном. Заметив его состояние, Том впервые за долгое время заговаривает: — Почти на месте. Гарри ничего не отвечает, только многозначительно хмыкает, стараясь не думать об их недавнем диалоге, чтобы не распалять ещё не утихшую обиду в груди. Деревья как по команде резко заканчиваются, открывая вид на большое серое заброшенное здание, в прошлом наверняка бывшее неплохим заводом. И Гарри тут же напрягается, замечая уже припаркованную газель у ржавых, обветшалых от времени ворот. Вокруг неё подобно оловянным солдатикам ходят два амбала, одетые в чёрное. Реддл отчего-то сразу недовольно хмурится, но объяснять причину своего беспокойства ясно дело не спешит, сбавляя скорость. — Под сидением найдешь пистолет. На всякий. Спрячь его в куртке. Принцип использования помнишь? Гарри холодеет от ужаса, но осторожно тянется рукой вниз, нащупывая холодный металл. На всякий случай?! Он, конечно, знал, что Том будет при оружии, но Гарри-то тут при чем? Пальнув один разочек из пистолета по бутылке, он вообще даже не понял, что произошло. А если придется защищаться? — Ты не предупреждал, что может начаться перестрелка, — не скрывая раздражения, шипит Гарри в попытке хоть как-то скрыть нарастающую панику. Том удивлённо приподнимает бровь, словно Поттер очень невнимателен, а он сказал об этом сто тысяч раз, и усмехается. — Правда? Я думал, что бронежилет на тебе красноречивее всяких слов. — Я не буду стрелять. — Жить захочешь — выстрелишь, — холодно возражает Том, не сводя напряжённого взгляда с машины у ворот. Гарри пытается понять, что же так смущает Реддла. И вселенная решает над ним сжалиться, уберегая от лишних вопросов. Двери газели, напротив которой они наконец останавливаются, распахиваются, выпуская толпу, и Гарри, холодея от ужаса ещё больше, догадывается в чём дело. Их всего лишь двое. Против минимум десятерых… Заметив кобуру на поясах угрожающих на вид охранников, он переводит взволнованный и одновременно понимающий взгляд на Реддла, нервно спрашивая: — Это не по плану, да? — Да, Гарри. Не по плану. Поэтому молчи и ничего не говори, понял? Поттер и не горит особым желанием вступать в диалог с толпой сомнительных головорезов, хмуро наблюдающих за их машиной, словно только в ожидании того, чтобы они вышли для скорой расплаты. Гарри вздрагивает от собственных мыслей и быстро кивает Тому, с огромным нежеланием покидая мнимое убежище. Выйдя из машины, Реддл полностью преображается, натягивая на лицо расслабленное беспечное выражение, будто всё происходящее вообще его не касается, и, лениво обойдя внедорожник, облокачивается на капот, в ожидании складывая руки на груди. Гарри не очень понимает, как ему стоит себя вести, поэтому просто замирает рядом, хмуро оглядывая стоящих напротив. Он и впрямь насчитывает ровно десять одинаково одетых мужчин с опасно застывшими оскалами на лицах, которые вдруг расступаются, позволяя двум фигурам неспешно покинуть машину. В мужчине постарше Гарри безошибочно узнает самого Гриндевальда. Светлые крашенные волосы небрежно, но довольно стильно уложены в творческом беспорядке. «Ему точно за сорок» — думает Гарри, отмечая, ради справедливости, что выглядит он очень даже ничего. Его строгий наряд а-ля джентльмен девятнадцатого века и тоненькая тросточка в руках совершенно не вяжутся с хищной азартной ухмылкой, озарившей лицо при виде Волан-де-Морта. Гарри обращает своё внимание на парня рядом с ним, замечая, как по-хозяйски Гриндевальд притягивает его к себе за талию и что-то шепчет на ухо, сразу догадываясь о природе их отношений. Брюнет несмело улыбается, смущённо отводя взгляд, и послушно следует за Гриндевальдом, направляющимся к ним. Кинув на Реддла беглый взгляд, Гарри слышит тихий смешок в ответ: — Это Криденс. Да, ты всё правильно понял. И нет, Гарри, ты здесь не потому, что мы решили похвастаться любовниками. Поттер лишь возмущённо фыркает и отворачивается, обещая себе, что больше никогда в жизни не посмотрит на Реддла, который возомнил, что может читать его мысли. То, что он как всегда прав, уже привычно бесит его до чёртиков. Он слышит ещё один смешок, вызванный своей реакцией, и переключает всё своё внимание на Гриндевальда, который почти подходит к ним вплотную. Только сейчас Гарри замечает, что у него разноцветные глаза, что придает ему немного безумный вид. Линзы или природная особенность? «Да какая к чёрту разница» — раздражённо думает Поттер, напряжённо наблюдая за мужчиной и его дружком. Ближе они не подходят, так и замирая в пяти шагах от них. Гриндевальд вдруг приветственно взмахивает своей тросточкой с крайне неискренней улыбкой на лице: — Ну, здравствуй, старый друг. Как дела у Пожирателей Смерти? — Лучше, чем в годы правления моего отца, — не разделяя лицемерной радости, равнодушно отвечает Том, скользя внимательным взглядом по людям за его спиной. — Такая свита, а я думал у нас приватная беседа, как и было оговорено. — О, у меня всего лишь ещё одна встреча после тебя, не внушающая такого доверия, как ты. Не мог же я возвращаться за охраной, — невозмутимо парирует Гриндевальд, не удерживая хитрой усмешки. Гарри не сильно разбирается в людях, но даже он понимает, как беззастенчиво врёт мужчина, даже не пытаясь этого скрыть. Том вдруг хмурится, напрягаясь, и чуть наклоняется вперёд, с сарказмом выдыхая: — Собираешься наведаться ко всем группировкам Лондона в поисках наживки повыгоднее? Орден Феникса разрушит твою империю сразу же, как только станешь им негоден. Гарри хочется возмутиться, возразить, но он буквально прикусывает себе язык, вспоминая о том, где находится и с кем. Глупостей он натворил и так достаточно. — Правда? Я слышал новый глава Ордена Феникса ещё совсем юн и неопытен. А старых друзей, что помогают тебе в начале не забывают, не так ли? Волан-де-Морт, — с издевкой отвечает Гриндевальд, любуясь гневом отразившемся на лице Реддла. Гарри же кажется превращается в статую, холодея от неприятной догадки. Если Гриндевальд приехал в город лишь на время, желая заключить союз с одной из группировок, то какова вероятность, что завтра он собирается встретиться с Орденом Феникса? Это легко бы объяснило рвение Карлуса затащить его на собрание, которое не может состояться без него. Господи, неужели они и правда готовы доверить ему переговоры с Гриндевальдом?! Гарри напоминает себе, что теперь это не важно, потому что глава группировки смотрит прямо на него, прекрасно видя все его черты, и без труда сможет опознать на собрании Ордена Феникса. Делать нечего… Именно безвыходность ситуации внезапно успокаивает Гарри. — А я слышал, что новый глава Ордена Феникса не ищет союзников и стремиться поскорее избавиться от конкурентов, — выдаёт он внезапно, удивляясь собственной смелости. Взгляды всех присутствующих сразу же обращаются к нему, и Поттер даже благодарен той ночи, когда на него также внимательно и пристально смотрел весь Ордена Феникса. Миссия не вмешиваться удачно провалено. Молодец, Гарри! С поразительной стойкостью он выдерживает взгляд Гриндевальда, невозмутимо пожимая плечами в ответ на его сомневающееся хмыканье. — Представишь нас? — обращаясь к Тому, спрашивает Гриндевальд, оглядывая Гарри каким-то новым, очень неприятным для парня взглядом. — Моя правая рука. Псевдоним у него не столь запоминающийся, как у меня, поэтому его звания в Пожирателях Смерти будет вполне достаточно, — лениво, почти скучающе отвечает Реддл, но Гарри слышит в его голосе скрытую угрозу. Ему или Гриндевальду? Думать об этом совсем не хочется, как и представлять скорую расплату за свою самодеятельность. Но раз уж начал — надо довести дело до конца, особенно учитывая их возможную встречу в ближайшем будущем. Том ведь сам говорил, что он мальчик умный и со всем разберётся. Хотя бы попытается. — Не поймите меня не правильно, но слышать подобное от заинтересованной стороны… Весьма неубедительно и сомнительно. Ты хочешь уничтожить Орден Феникса, а я хочу вернуть свою нишу на рынке Лондона. Объединившись, мы все равно рано или поздно придём к вражде, — рассуждает Гриндевальд и спокойно улыбается, продолжая кидать заинтересованные взгляды на Гарри. Поттер хмурится от его внимания, не сулящего ничего хорошего, и вновь решается выступить, придав голосу как можно больше убедительности, но Том сразу же прерывает его, поднимая ладонь вверх. Они встречаются взглядами, и Гарри готов поклясться, что Реддл хочет его убить и поцеловать одновременно. Секундная борьба Волан-де-Морта заканчивается, и он отрицательно качает головой, приказывая Гарри молчать. Поттер хмыкает, но уговаривает себя не наживать новых проблем и прислушаться к совету/приказу Тома. Он же в свою очередь уже не настроен так дружелюбно. — Что ж, в таком случае, наши разговоры о возможном союзе бессмысленны. Зачем ты пришёл, Гриндевальд? — Реддл говорит так спокойно, будто вокруг него не враги собрались с пушками, а маленькие дети. Несмотря на спокойствие глав двух группировок, Гарри прекрасно понимает, к чему всё идёт по напряжению, витающему в воздухе. Он, разумеется, верит в Волан-де-Морта и его наверняка великолепные навыки владения оружием, но не в себя… И попади он в перестрелку — погибнет первым. Эта мысль заставляет его заволноваться. Гарри кидает напряжённый взгляд на Тома, но тот не обращает на него никакого внимания, продолжая смотреть на Гриндевальда в ожидании его решения. Гриндевальд в свою очередь издевательски улыбается и задумчиво взмахивает своей тростью. Его вполне можно было бы счесть крайне несерьёзным, если бы не цепкий взгляд холодных глаз, внимательно следящий за каждым движением своих врагов. — Может быть иные условия нашего договора убедят меня в том, что мы могли бы сотрудничать. Гарри не в курсе условий и их договорённостей, но этого и не нужно, чтобы понять, что Том не просто зол, а в ярости от такой неприкрытой наглости. Реддлу стоит больших усилий не выхватить пистолет из-за пояса, чтобы пробить голову блондина с нахальной улыбочкой. Он вдруг смотрит на Гарри, будто пытаясь вспомнить, где и с кем находится, и успокаивающе улыбается ему, подмигивая, от чего Поттеру становится хоть чуточку, но спокойнее. — Ты предлагаешь мне уйти с рынка? Серьезно? — с усмешкой спрашивает Том, и Гарри замечает, как он непринуждённо заводит руки за спину, делая вид, что облокачивается ладонями о капот. Поттер чувствует, как его собственный пистолет в кармане раскаляется до нестерпимого жара, посылая по телу сотни электрических молний. Разумеется, всё это только игра его воображения, но легче от этого не становится, потому что от нервного возбуждения пальцы начинают нетерпеливо подрагивать.Он и сам не знает, чего ему хочется больше — избежать перестрелки или впервые в жизни ощутить настоящую опасность. Впрочем, совсем скоро выбирать ему не приходится вовсе. — Если выбор стоит между жизнью и бизнесом, задуматься стоит, — откровенно веселясь, угрожающе говорит Гриндевальд, резко взмахивая тростью. — Гарри, в машину! — Том не дослушивает и половину фразы, тихо, но настойчиво приказывая, и кидает Поттеру предупреждающий взгляд. Гарри инстинктивно дёргается, видя, как Гриндевальд отточенным движением взмахивает тростью, и понимает, что сейчас произойдёт. Он думает, что готов к этому, давно чувствуя, к чему идут их «мирные переговоры», но в итоге всё происходит слишком быстро. Его мозг просто отключается, вычеркивая из памяти добрых пять секунд. Что движет людьми в такие моменты? Какая магия пробуждает вместо страха, который был бы логичнее всего в данной ситуации, необъяснимую смелость? Когда сознание резко проясняется, Гарри обнаруживает себя с наведённым на Гриндевальда пистолетом, который разглядывает его с удивлением и весельем одновременно. Вместе с этим на него с Томом направлено десять дул стоящих позади Гриндевальда громил. В полном шоке от произошедшего, Поттер позволяет себе кинуть короткий взгляд на Реддла, замечая, что своей целью он выбрал как ни странно Криденса. Картина получается презабавная, если бы не такая напряжённая, разумеется. — А твой парнишка не так плох, — улыбнувшись, замечает Гриндевальд, не сводя пытливого взгляда с Гарри. Поттеру же нестерпимо хочется нажать курок, чтобы стереть с его лица эту противную пошлую улыбку, предназначенную ему. Однако он понимает, что за этим последует. Печальная картина с его мертвым телом и десятью дырами в нём не очень порадует Карлуса и Драко. В отличии от невозмутимого Гриндевальда, понимающего, что стрелять в него первым никто не станет, его юный спутник был бледен и явно испуган. На это видимо Реддл и рассчитывал. Криденс несмело приближается к уху Гриндевальда, что-то быстро шепча, и с надеждой смотрит на него. Поттеру остаётся лишь гадать, что происходит в паре шагов от них, решая судьбу. Глава группировки недовольно морщится, отстраняясь от парня, и становится серьёзным, уже без улыбки оглядывая Тома и Гарри. — А вот твой спутник, кажется, не очень смелый, — не удержавшись, ехидно замечает Реддл, кидая презрительный взгляд на Криденса. — Представляешь, он подумал, что мы и правда собираемся переубивать друг друга прямо тут. Но мы же не звери. Всего лишь пошутили, как в старые добрые, правда ведь? — Ага, — хмыкает Реддл, не опуская при этом нацеленный на перепуганного до дрожи Криденса пистолет. — Пошутили. — Да брось, дружище, — оценив ситуацию и отвратное настроение Реддла, примирительно улыбается Гриндевальд, оборачиваясь к своим людям. — Опустите оружие. Том убирает Криденса с прицела сразу же вслед за десятью громилами Гриндевальда, в отличии от Гарри, который вовсе не спешит этого делать. Гриндевальд невесело хмыкает, шутливо поднимая руки вверх в знак того, что сдаётся, и выжидающе приподнимает бровь, мол стреляй или опускай уже чёртову пушку. — Самоубийством займись без меня, — шипит Том так, чтобы его услышал только Поттер. — Опускай уже! Адреналин постепенно сходит на нет, и Гарри почти что с радостью опускает свою руку. Она вдруг кажется ужасно тяжёлой, норовя придавить его к земле. Но дело ещё не закончено… Кинув мимолётный взгляд на Реддла, Гарри всё же решается осуществить то, что начал, наплевав на все последствия… — Настоятельно советую прислушаться к моим словам, — говорит он, пока смелость ещё не до конца выветрилась из его мозга. — И когда вы будете готовы поговорить с Волан-де-Мортом снова, условия, думаю, будут уже не столь выгодны. — А это мы ещё посмотрим, симпатичная мордашка, — без намека на шутку, отвечает Гриндевальд, изображая поклон, и разворачивается, небрежно махнув им рукой на прощание. — В машину, — командует Реддл, провожая Гриндевальда нехорошим взглядом. — Быстро! В этот раз Гарри слушается беспрекословно, неуверенный в том, что его мозг сможет повторить свой подвиг снова. Только когда он захлопывает дверь машины, а Том заводит двигатель, Поттер разрешает себе выдохнуть. Не медля ни секунды, они спешат покинуть место неудачной встречи под внимательные взгляды Гриндевальда и его приспешников. За окном начинают мелькать уже знакомые деревья, но сейчас совсем не до них. Даже они кажутся враждебными, только и мечтающими их убить кривыми ветками. Том разгоняется так быстро и сильно, что Гарри начинает бояться за их жизнь сильнее, чем под прицелом пистолетов. Только, когда машина сворачивают с большой дороги на неприметную среди густых деревьев просёлочную, Волан-де-Морт замедляется, не забывая при этом кинуть напряжённый взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что за ними никто не следует. И только Гарри стоит подумать, что все позади и они в безопасности, как Том резко сворачивает на обочину, тормозя с противным скрипом шин. Поттер не успевает даже пикнуть, вцепившись в ремень безопасности, словно он может его спасти. — Какого черта?! Я же сказал тебе молчать. — Да брось. Даже, если бы я молчал, всё бы кончилось так же. Я хотя бы попытался нас спасти! — не собираясь молчать, нервно отвечает Гарри, вытягивая из кармана пистолет и пряча его под сиденье. — Он ведь и правда собирался тебя убить? — Собирался, — устало выдыхает Том, складывая руки на руле и прислоняется к ним лбом. — Потому что знал, что я не стану убивать его. Никто же не мог подумать, что это решишь сделать ты. — Но почему? — как всегда не унимается Гарри, но воспринимает слова Реддла, как благодарность. — Почему ты вдруг стал таким смелым? — Почему не можешь его убить? — игнорируя вопрос, снова спрашивает Гарри, немного успокоенный тем, что Волан-де-Морт не собирается его убивать. — У него есть очень важная для меня информация, — нехотя признаётся Том, и тут же вспыхивает от злости, как бензин, подожжённый спичкой. — Черт! Он и впрямь предпочтет мне Орден Феникса. Идиот!!! После всего через что мы вместе прошли. Кажется, и вовсе вдруг забыв про присутствие Гарри, Волан-де-Морт выскакивает из машины, раздражённо хлопая дверью. Поттер только вздрагивает (а что ему ещё остаётся делать, не бежать же за психованным Томом чёрт пойми куда) и внимательно следит за тем, как он, выхватив, из-за пояса пистолет, снимает его с предохранителя и от души стреляет в воздух пару раз. От неожиданности Гарри зажимает уши, в шоке таращась на Тома, который, словно обезумев от злости, пытается убить выдуманного в небе врага. Он нервно оглядывается назад, боясь того, что Гриндевальд передумает оставлять их в живых до лучших времён, и судорожно пытается придумать способ успокоить Тома, не имея ни малейшего понятия, как это сделать. Но не приходится. Его гнев испаряется также резко, как и появился. Реддл вдруг замирает с поднятым в небо пистолетом и, задумчиво глянув на облака напоследок, мирно проплывающие над ними, убирает оружие за пояс, ероша свои волосы прежде, чем сесть обратно в машину. Его смены настроения просто что-то с чем-то... Гарри опасливо смотрит на мужчину, не решаясь сказать что-либо, но Том, удивляя его своим поведением ещё больше, спокойно улыбается. — Ты мне поможешь, — уверенно заявляет он. Гарри возмущённо хмурится, в который раз поражаясь наглости Реддла, и очень не вовремя вспоминает их недавний разговор. Так не пойдет! Раньше он опасался, что Том действительно может его убить, но ведь он сам сказал, что Гарри гарант его безопасности. А значит, за свою жизнь боятся нечего. Разве что за целостность всех конечностей, разумеется… Уже не удивляясь своей безрассудной смелости, Гарри вдруг качает головой. — Неа. — Неа? — удивлённо вскинув бровь, переспрашивает Том. — Ты не в тех обстоятельствах, чтобы диктовать свои условия. Напоминаю. — Но и ты не особо, — пожав плечами, отвечает Гарри спокойно, стойко выдерживая уничтожающий взгляд тёмных глаз. — Ведь тебе необходимо, чтобы Гриндевальд не заключил союз с Орденом Феникса. — Ты должен выполнять мои приказы, — холодно отзывается Реддл, как бы невзначай кивая на левую руку Гарри, и неприятно улыбается. Поттер едва удерживается от застывшего на языке вопроса «А то что?», вовремя одумываясь. Убить то Том его не убьёт, но злить его, даже зная этот факт, совсем не хочется. Учитывая его собственные слова о том, что у него проблемы с гневом, а за поясом пушка… Не стоит сильно рассчитывать на свою призрачную уверенность в безопасности жизни. — Но я не стану, — как можно осторожнее отвечает Гарри, тут же добавляя. — Зато могу помочь. Ты мне доверяешь? Он не очень надеется на утвердительный ответ, задавая подобный вопрос в такой ситуации. Но верить в лучшее (быть до мозга костей наивным идиотом) было его главной и лучшей (едва ли) чертой. — Допустим, — медленно произносит Том, видимо заинтригованный тем, что может предложить ему Гарри, который сразу теряется от неожиданного согласия. — О… Это мило, спа… — Ближе к делу. Чем ты собираешься мне помогать? — перебив его, нетерпеливо спрашивает Волан-де-Морт. — А вот то, как я собираюсь осуществлять свой план уже не важно. — Гарри, ты ведь понимаешь, что если проебёшься или трахнешься с Гриндевальдом, я тебя убью? Твоя смелость, конечно, чертовски сексуальна, но тебе не поможет. — Чего?! Я не… Господи, да понимаю я! — возмущённо фыркает парень, мысленно вопя «Вообще-то нет! Как раз-таки на обратное я и рассчитывал». Он не успевает подумать о возможной ревности Тома, как просто впадает в ступор, потому что Том, вдруг пожимая плечами, легко соглашается: — Хорошо. Делай по-своему. Не говори, что собираешься, и, конечно, ни в коем случае не выполняй мой приказ. Но у меня будет второй план. — Второй план? — А вот мой второй план уже не важен, — отплатив Гарри его же монетой, победно усмехается Реддл, заводя машину. — Заедем в гости к одному нашему хорошему знакомому. У Гарри тысяча вопросов, но он лишь устало откидывается на спинку кресла, пристёгивая ремень безопасности. Он стойко уверен в том, что лимит его вольностей на сегодня исчерпан. Как и запас смелости кстати тоже. Прежде, чем выехать на дорогу снова, Том тянется к магнитоле, вопреки ожиданиям вместо спокойной расслабляющей музыки, которая сопровождала их по пути сюда, включая реп. Гарри кидает на него заинтригованный взгляд, и Реддл смотрит на него в ответ, видимо ожидая очередного вопроса. Чувствуя это, парень демонстративно отворачивается, слыша привычный смешок. Ему вовсе не интересен музыкальный вкус Тома. Вообще ни капельки. Какое-то время они едут в полной тишине. Гарри пытается осознать всё, что произошло за последние несколько часов, начиная от их странного разговора и заканчивая почти что разгоревшейся перестрелкой. Когда он понимает, что не испытывает паники из-за всего случившегося, а наоборот, странный интерес и уверенность в себе, его настроение заметно улучшается. Он обращает своё внимание на сосредоточенного на дороге Тома, и хитро спрашивает: — И всё-таки я нас спас? — Частично, — нехотя соглашается Реддл. Гарри не может понять по его лицу, рад ли тот, что он заговорил или наоборот раздражён, поэтому, конечно же, продолжает: — Ты представил меня, как свою правую руку, значит ли это… — Нет, — тут же отвечает Том, кидая на него мимолётный удивлённый взгляд. — Ну и амбиции, Поттер. Тебе мало Ордена Феникса, ещё и заместителем Пожирателей Смерти заделался? Не мечтай. Я надеюсь, ты же не думаешь, что сможешь вести двойную игру? Гарри тут же стушёвывается, обиженно отворачиваясь к окну. Вечно Тому надо всё испортить! Конечно же, он думал. Только Волан-де-Морту об этом знать не обязательно. По крайней мере, Гарри сделает всё возможное, чтобы как можно дольше водить Тома за нос. Не уверен, что получится, но попытаться-то стоит. С Гриндевальдом и переговорами сработало ведь. Вслух же он говорит: — Даже помечтать нельзя. Реддл недоверчиво хмыкает. — Кстати, раз уж мы заговорили об этом. Думаю, тебе следует знать, что убедить Орден Феникса не заключать союз с Гриндевальдом будет непросто. Не знаю, что ты там себе намечтал, но Дамблдор сделает всё возможное, чтобы они объединились. — С чего бы вдруг Дамблдору помогать Гриндевальду? — скептично подняв бровь, неуверенно спрашивает Гарри. — И этого тоже не знаешь, — почти что обречённо вздыхает Том. — С того, что они были в браке. Ещё до твоих родителей у власти Ордена Феникса, что же за тупое название-то такое, — не удержавшись, восклицает Реддл, и Гарри вдруг понимает, что несмотря на всё напускное спокойствие, он всё же нервничает. — Дамблдор состоял в группировке Гриндевальда. У них вышла какая-то размолвка из-за принципов Альбуса, и Гриндевальду пришлось уехать, поджав хвост в страхе перед своим любовничком. И теперь они очень хотят помириться на почве своей ненависти ко мне. Так романтично, — язвительно заканчивает Волан-де-Морт. Когда ответа или хоть какой-то реакции не следует, Том отвлекается от дороги, кидая обеспокоенный взгляд на Гарри, который пребывает в полнейшем шоке. Хмыкнув, Реддл понимающе кивает и даёт ему время прийти в себя. — Аху… Обалдеть новости, — наконец выдаёт Гарри, резко начиная сомневаться в собственной уверенности убедить Орден Феникса отказаться от сомнительного союза. — Может сразу расскажешь мне что-нибудь ещё? — С учётом твоего тотального неведения, на это уйдёт как минимум день, а я бы хотел послушать музыку, а не твои попытки вспомнить приличный язык. — Тоже мне святоша нашёлся, — бурчит Гарри и, не получив никакой реакции на свои слова, решает оставить Реддла в покое. Пусть слушает свою дурацкую музыку (которая тоже нравилась Гарри, но в данной ситуации выступала помехой их диалогу) и скучает без разговора с ним. Едва ли конечно Том будет скучать по разговору с ним. Но думать об этом приятно. Как и осознавать то, что так или иначе Реддл ревнует его. Зачем бы ещё он сказал про запрет трахаться с Гриндевальдом. Как вообще блин такое в голову могло прийти?! Гарри тянется к своему телефону, на котором ещё остаётся целых десять процентов зарядки, и залезает в диалоги, открывая чат с Драко. Друг не выходит на связь вот уже неделю. И это правда нервирует, с учётом того, что в последний раз они не то чтобы оптимистично поболтали. Не теряя надежды, Гарри печатает ему очередное сообщение с извинениями за всё то, что он делал и не делал, если Драко вдруг в обиде, и с просьбой написать, что он хотя бы жив. Не выдержав одной галочки недоставленного сообщения в мессенджере, он набирает Малфоя, прикладывая телефон к уху. Женский противный голос орёт в трубку о том, что абонент недоступен. — Если звонишь Малфою, то бесполезно. Он с Беллатрисой сейчас за границей по моему приказу. Гарри неопределённо хмыкает, что Том неверно расценивает как «Ну да, ну да. Ври больше». — Я серьёзно. — Он бы меня предупредил. — Я сказал ему этого не делать, — спокойно заявляет Том, предвкушая реакцию Гарри. Вспышка раздражения не заставляет себя долго ждать: — С другом общаться нельзя! С Гриндевальдом трахаться нельзя! Проёбываться нельзя! Дышать-то можно, а, господин? — Гарри недовольно кидает телефон на торпеду, нимало не волнуясь за сохранность дисплея, и раздражённо вздыхает. — Дышать можно, — с тихим смехом отвечает ему Том. Гарри складывает руки на груди, недовольно хмурясь. И зачем Реддлу это? Ревнует? Тогда зачем говорит о том, что ему всего лишь приятно проводить с ним вемя? До чего же он его иногда раздражает! Обратная дорога, как и всегда, по ощущениям получается намного короче. Несмотря на то, что они выехали на встречу с Гриндевальдом далеко после обеда, снова в городе они оказываются уже к семи часам. Стемнеть ещё не успело. Одно из главных радостей лета помимо отсутствия учёбы — это длинные сутки. Они паркуются в незнакомом для Гарри районе рядом с невысоким домом. Зудящее беспокойство поселяется где-то внутри Поттера, который с недоверием выходит из машины, оглядываясь по сторонам. Реддла как и всегда его реакция всего лишь забавляет. Он откровенно веселиться и специально молчит, не говоря ни слова о том, куда они приехали. Не потому что человек, к которому они идут — это великая тайна, он просто ждёт, пока Гарри спросит сам. Поттер в этом уверен. Но его упрямство и гордость в отместку Тому тоже молчат, и пусть их обладатель понимает, насколько это глупо, он не в силах ничего с собой поделать. Гарри послушно поднимается с Томом на лифте на шестой, предпоследний этаж, и замирает рядом с совершенно обычной и ничем непримечательной дверью. Сам не зная, чего ожидал, Гарри внимательно разглядывает её, строя свои собственные догадки, к кому его привёл Реддл, но тот, кто появляется на пороге, не то что в его догадках не фигурировал, а просто попасть туда не мог! Северус Снейп — преподаватель по экономике, вечно достающий Гарри на своих занятиях, в не меньшем шоке, чем Поттер смотрит на неожиданных гостей.